Elsvidn
Леви Лин. И красное яблоко в стенах разрушенного королевства
О красном яблоке в стенах разрушенного королевства
Ноги больше не держали его. И камни от стен разрушенного королевства с болью, до крови впились в его колени. Он ненавидел себя так сильно, что будь сам в здравом уме, несомненно удивился бы масштабу ненависти. И он желал, чтобы камни врезались ему в колени глубже, сильней, до самых костей, принося еще более нестерпимую боль. Он заслужил её, заслужил куда большую боль.
Догорали обломки некогда красивой мебели, осыпались пеплом дорогие шторы, и все те портреты девочки, которую он любил больше всего на свете, затерялись сгоревшими грудами в разрушенных стенах. И будто огромные пустые глазницы, в самую душу смотрели оконные проемы.
Пугающе дрожали руки, так, как не дрожали бы от сильного холода. И он сгребал пепел, пропуская сквозь пальцы острые камни и обломки; сжимал в кулаке запредельно сильно, впиваясь грязными ногтями в ладони, – не то от ненависти, не то от абсолютной безысходности.
Он плакал подобию маленькому ребенку и вытирал слезы грязными руками, оставляя на щеках разводы сгоревших надежд и светлого будущего.
– Да черт бы побрал это яблоко…
Вымолвил он тихо и бессильно, оставшись сидеть посреди осыпающихся стен и собственного тлевшего прошлого.
Об имени, которого нет, девочке, которой нет и девушке, которая прибыла в королевство…
Принцу не подобает это, принцу не подобает то…
«День сегодня был чудным, однако, его посмела испортить неизвестная особа, заявившаяся в замок! Она мне не понравилась сразу же, но, впрочем, всё оказалось не так плохо. А отцу следовало бы научиться шутить».
Родители уже более десятка лет не называли его по имени, и каждый день он удивлялся, что всё еще помнит его. Куда привычней стало обращение Принц, – как второе имя.
Что-то случилось на пороге его одиннадцатилетия, и он потерял своё собственное имя – его забыли все, кроме матери, отца и самого Принца. И называть его было равносильно гибели владельца имени, потому пришлось довольствоваться скудным, банальным прозвищем – Принц. Он никогда не спрашивал, почему родители не дали ему другое, выдуманное имя. Не спрашивал, вероятно, оттого, что и сам никогда не выдумывал иного имени для себя же. Не чувствовал себя кем-то другим, только так, как назвали от рождения. И самая желанная мечта, согревающая душу в минуты отчаяния, была вернуть истинное имя – Принцу наивно верилось, что вместе с ним вернется и его привычная жизнь, и быть может, как только он снова обретет своё имя, вернется в его жизнь и она, девочка, любовь к которой не уходила из его сердца вот уже пятнадцать лет.
Он вспоминал её по несколько раз за день, даже попросил отца нанять учителя рисования, дабы научиться писать её портреты. Их собралось уже с двух десятков превосходных, и отнюдь не меньше неудачных, – в основном тех, где он пытался изобразить её взрослой. Портреты приходилось прятать – увидь их отец, ему бы точно не понравилась забава сына. Он часто одергивал его за многие вещи, которые якобы не подобает делать взрослому парню. И столь же часто просил перестать быть таким наивным и научиться видеть реальную жизнь.
Что, собственно, звучало еще более иронично, чем если бы его попросили назвать собственное имя.
На пороге одиннадцати лет вместе с именем пропало и зрение. Впрочем, в пределах королевской территории он видел всё отлично, так, как оно и было. Шаг за ограду – и он оказывался в кромешной тьме, не имея возможности даже прикоснуться к тому, что было рядом.
Сегодня, помимо чудесных королевских садов, ему довелось увидеть и хорошенькую девушку, прибывшую в замок по какому-то важному делу, как сообщил отец. И более, не сказал ничего. А Принц заинтересовался данной таинственностью, тем более, что сердце тронула и некоторая тревога.
Развеять тревогу и просто отдохнуть от тяжелых дум он любил приходить к краю высокой скалы. Здесь он чувствовал себя свободным, будто бы имея возможность отправиться в кругосветное путешествие и знакомиться с каждым прохожим, представляясь своим собственным именем; заводить друзей, переплывать моря и океаны всего мира на больших или не очень кораблях. И, наконец, побывать на острове Эштельфель, пристанище викингов. По легенде, несколько веков назад, сама Смерть подняла со дна моря затонувший драккар, превратила его в остров, а погибших викингов наградила бессмертием, поселив их на этом острове, дабы они охраняли тропу в её мир.
И по сей день Принца интересовал вопрос, зачем было охранять тропу, ведущую в мир Смерти? Неужели кто-то напролом туда рвался? Но продолжение легенды было утеряно, она лишь обрывалась на новой фразе: «И в ночь, когда лунный свет затмит все видимые звезды…».
Принц поднял голову к небу, не открывая глаз, – как иронично для того, чей взгляд на мир был так ограничен. Небо, затянутое серой пеленой, представлялось ему густым туманом, преграждающим путь к бескрайнему океану, отражающим ночами звезды. И ветер, ставший предельно холодным для летнего дня, трепал его давно отросшие волосы. Таким лохматым не подобало ходить принцу, – говорил отец столько раз, что Принц сбился со счету. Но стричься не хотел, ему нравились длинные пряди, прямо как в детстве, когда у него еще было имя.
– Сын, – раздался как всегда твердый голос отца, с ледяными отголосками. – Пора возвращаться в замок. Сейчас подадут обед.
Принц открыл глаза и, все так же продолжая держать спину ровно, развернулся и отпустил легкий кивок.
– Да, отец, иду, – с несколько секунд он задержался, не ступая и шагу, а затем двинулся вслед за мужчиной. – Я и впрямь проголодался. Чем нас сегодня удивят?
– Перестань же паясничать, – одернул его мужчина. – Ты на пороге своего двадцатипятилетия.
– Да, отец, – кивнул Принц, разглядывая мелкие камни под ногами, они казались ему упавшими и остывшими звездами. Впрочем, принцу не подобало так явно смотреть под ноги.
Замок встретил непривычной тишиной, и Принц нахмурился. Впрочем, принцу не подобало хмурится, по крайней мере там, где он мог повстречаться с людьми. И он сие мгновение вернул серьезное выражение лица.
В столовой сверкала люстра – он любил разглядывать её детали в детстве, однажды ему чудным образом удалось отцепить от неё мелкий камушек – его он подарил той самой девочке, а она обещала всегда носить его при себе и даже сделать из него подвеску. По сей день он верил, что она и правда носит её, а значит именно по этой детали он её и узнает, когда увидит.
Как только он переступил порог, в их сторону с отцом обернулась та самая прибывшая днем девушка.
– Сын, познакомься, это Эйлиза Чендлер, – представил мужчина светловолосую девушку. – Сегодня она отобедает с нами. И она – твой подарок на грядущий День Рождения.
И сверкающая столько лет люстра, сегодня впервые померкла перед глазами.
О том, как похитили королеву
Королевство Экселер, самый верный воин, и пианино
«Сегодня я похитил её Величество королевства Экселер, королеву Мэйрид, свою мать. Сегодня я пришел с войной к собственному отцу, с одним лишь желанием, терзающим моё сердце – уничтожить королевство».
– Какая печаль, – Принц притворно вздохнул, а губы уже растягивались в широкой улыбке. – Мою мать, женщину, которая меня растила, отдавала мне всю свою любовь… похитили. По моему же приказу, – и он рассмеялся с явными проблесками истерических ноток.
Эйлиз взгляда от него не отводила, но смотрела тревожно с некоторым страхом за него самого же. Она непоколебимо шла за ним следом, готовая подчиняться любому приказу, и больше всего боялась, чтобы Принц не навредил себе же.
– Ты уверен в том, что ты делаешь? – голос её прозвучал тише обычного.
И Принц, кажется, даже не дослушал, ответил незамедлительно:
– Абсолютно.
Даже та река, в которую им как-то пришлось прыгнуть, сейчас казалась менее ледяной, чем его тон и взгляд, направленный на замок.
Отбросив нерешительность, страх и сомнения, Эйлиз гордо выпрямилась, сцепив руки за спиной и предельно уверенно взглянула в сторону Принца.
– И каковы следующие действия, ваше Высочество?
Уголок губ Принца дернулся в подобии задумчивой улыбки, но тут же опустился.
– Уничтожить его, – непоколебимо заявил парень, не сводя взгляда с замка.
Эйлиз едва заметно кивнула.
– Но это же ваш дом.
Принц тут же отвлекся от замка, посмотрев на девушку. И только сейчас в его глазах обнаружился проблеск тепла.
– Твои слова ранят мне душу, – тише сказал он.
И только сейчас Эйлиз посмотрела на него в ответ.
– Это всё из-за… Мёрфи? – спросила она, прикусив край губы.
Принц улыбнулся и, вытянув руку, осторожно коснулся холодными пальцами щеки Эйлиз.
– Она помогла увидеть мне правду, – парень сделал шаг ближе, а затем и еще один, максимально сократив расстояние между собой и Эйлиз.
Она подняла голову, посмотрев прямо в глаза Принцу. А затем, кажется, и вовсе потеряла рассудок, когда он убрал прядь волос ей за ухо, и губы его оказались в миллиметре от поцелуя.
– Вы можете отдавать приказ, – выдыхая, вымолвила Эйлиз. – Я выполню всё то, что вы скажете.
Принц тихо и коротко усмехнулся, даже не отодвинувшись.
– Мой самый верный и храбрый воин, – он коснулся губами кончика носа Эйлиз. – И если бы у меня было своё собственное королевство, ты бы непременно стала его королевой.
Эйлиз дернула бровью.
– А как же… Мёрфи?
«Кого ты любишь: её или меня?» – пронесся в воспоминаниях вопрос, некогда ранее заданный Эйлиз. Болезненно вонзился острой иглой не то в сердце, не то в самый мозг.
Он отвил, что любит её.
– Мёрфи… – повторил Принц. – О, Мёрфи – королева моего сердца.
Эйлиз слегка кивнула.
– Нам пора.
– Да, пора, – Принц взглянул на замок. – Эйлиза Чендлер, непоколебимо исполняйте мой приказ, – он вновь посмотрел на неё и не сдержал легкой улыбки: – просто будь со мной рядом.
– Не смею ослушаться, – твердо отозвалась Эйлиз и двинулась следом за Принцем. – Позвольте уточнить, ваше Высочество: сейчас или вообще?
Лукавая улыбка скользнула по губам парня.
– И сейчас, и всю мою жизнь.
– Буду всю свою жизнь, – поправила Эйлиз. – На вашу, боюсь, меня не хватит.
– Ты будешь жить столько, сколько я захочу, – заявил Принц, проходя в массивные ворота на ближнюю территорию замка.
– Ваше слово – для меня закон.
Принц усмехнулся, не сводя взгляда с замка.
– Даже если я захочу, чтобы этот день стал для тебя последним?
– Даже если, – кивнула Эйлиз.
Главные двери отворились, когда Принц с Эйлиз только приближались к ним, поднимаясь по каменным ступеням. Принц крепко сжал руку девушки и только потом шагнул в просторный холл.
– Добрый день, ваше Высочество, – поклонились стражники.
– Не то слово, что добрый, – с несколько секунд Принц помолчал. – Я буду в тронном зале, пригласите туда его Величество. Пригласите незамедлительно.
Поклонившись, один из стражников поспешил в сторону лестницы на второй этаж.
И в тишине, наполненной тревогой, раздались отчетливые стуки каблуков на высоких сапогах принца. Они точно два кинжала разбивали тишину на крупные осколки.
