Эллен Фоллен
Бесстыжий

Глава 5
Уиллоу

Меня столько лет преследовали эти зеленые глаза с вкраплениями карего, непослушные светлые волосы, кривая усмешка старшего брата Кинг. Не стоило возвращаться по нескольким причинам: он до сих пор подонок, придурок, который любит издеваться над другими. Человек, у которого нет уязвимого места, он не боится стать посмешищем для других, посмеется вместе со всеми. Все равно что очистить орех для него в два щелчка. Не стоило ходить на дурацкую вечеринку ради какой-то кофточки, которой вовсе не было, потом застрять там со всеми и ввязаться в игру. Грег был таким милым, просил составить ему компанию, так как никто не хотел играть с ним. Я просто пожалела парня. Он ведь не обладал красивыми чертами Кингов, у него не было их силы, извращенного ума и обаяния. Я хотела начать все с нуля… Стать другой, более правильной.

Чейз и Терренс божились, что их старшего брата нет здесь, и оба оставили меня в покое, когда я настояла на своем. Мне нужен был долбаный воздух, чтобы дышать свободно без них. И, точно зная, в каком раздрае была их семья, когда я уезжала, какие напряженные отношения были между братьями, поверила им на слово. Как я могла забыть, что троица Кинг – неисправимые лжецы, которыми я их нарекла еще с младших классов. Чертова краска не хотела смываться с моих волос, пока я дошла домой, все впиталось полностью, в корне испортив не только прическу, но и мою одежду. Бедная Леони была в таком шоке от моего вида, что я не знала, куда спрятаться от ее сумасшедшей заботы. Мы терли мое лицо, накладывали маски, применяли кучу средств, все в безмолвной тишине, звуки трения и умывания водой сопровождали каждое действие. Если с одеждой можно было попрощаться, то кожа пострадала меньше всего. За исключением жуткой аллергической реакции на химикат, использованный в джелло. Применять алкоголь и краситель таким способом могло быть довольно опасным, но кто об этом думал. Конечно, не Хантер Кинг…

Итог такой: мои волосы голубого оттенка вперемешку с блондом. Если таким образом они хотели разукрасить меня точно рождественскую елку, им не повезло. Все очень даже неплохо, за исключением немного отекших глаз и носа. Но тоже поправимо при помощи правильного макияжа.

* * *

Я постаралась этим утром привести себя в порядок по максимуму. Единственное, что меня смущает, – это укороченная версия клетчатой шотландки, которая является нижней частью нашей формы. Красно-зеленая клетка обещает задраться в любой момент, когда кто-то решит подшутить. Именно поэтому я говорю огромное спасибо моей тете за ее любовь к трусикам-шортам, которые красиво смотрятся на попке и могут стать спасением, не вызывая конфуза. Допустим, я не настолько стеснительная, но жизнь напоказ – это к Джеки. Я предпочитаю хранить свое тело вдали от общих глаз. Натягиваю светлые гольфы и простые балетки, пока стою в наклоне, волосы, собранные на макушке, падают на одну сторону и щекотят щеки.

– Ну, неплохо, – говорит Леони при виде итогового цвета моих волос. – Я могла бы подумать, что это такой финт с оттеночным тоником. Ты не могла бы попросить «весельчаков» принести немного нам домой, я бы неплохо заплатила за пакетик. – Она трогает кончики моих локонов. – Нет, я вполне серьезно, без шуточек. Они сделали тебе услугу. Вещи ерунда, я хочу эту штуку для себя.

Мы начинаем вместе смеяться, когда она прикладывает окрашенные кончики к своему лицу, я обожаю Леони. Небеса благословили нас, когда однажды на прием к моему отцу пришла она. Очень жаль, что папа не смог ей помочь и никогда не сможет. Я была бы лучшей сестрой на свете, если бы только была возможность. А Леони могла стать идеальной матерью…

– Ты помнишь, что я тебе рассказывала о поведении? Они не стоят твоего внимания. Но ты вполне можешь внести свои коррективы, если используешь свое обаяние.

Я закатываю глаза, хватаю рюкзак и перекидываю через плечо.

– Вот еще. – Она открывает ключницу и кидает мне что-то мерцающее в воздухе. – Мы с Робертом решили, что это хороший презент для выпускного класса. И таким образом мы немного обезопасим тебя.

– Да ты серьезно?! – кричу я, открываю внутреннюю дверь и бегу в гараж. – Моя машинка, моя сказочная, классная машинка! – Кидаюсь на шею моей мачехе, целую ее в обе щеки и прижимаюсь к груди. – Это чертовски круто.

– Ну, я бы не назвала «ниссан» машинкой… Мы очень хотели угодить твоим вкусам и чтобы ты перестала опаздывать везде, где бы ты ни появилась. – Она намекает на те моменты, когда я встречалась с Кингом и приходила настолько поздно, что приходилось прикрываться единственной отговоркой, вроде как у меня не было возможности вернуться раньше.

– Намек понят, подобного больше не повторится. – Я имею в виду совсем иное, нежели она думает.

– И это тоже. Знаешь… Может, это была неплохая идея с тем, чтобы ты снова ходила в эту школу. Мальчики перебесятся и переключатся на других. – Она видит мое выражение лица и замолкает. – Или ты планировала вернуть одного из этих троих?

– Нет, главное, чтобы они не предприняли попыток. – Мой голос срывается, я поправляю синюю прядь и трясу ею перед своим лицом. – Время показало, что хотя бы один из них точно не повзрослел.

– Вы бы не потянули… – Она закрывает глаза и хмурится. – Мне правда жаль, что тогда тебе пришлось пережить подобное. Но все в прошлом.

Я сажусь в машину, Леони наклоняется, нажимает кнопку, встроенную в моей машине. Подъемные двери гаража поднимаются, предоставляя мне шанс сбежать. Закидываю рюкзак на заднее сиденье, поправляю прическу перед зеркалом, смазываю съехавший блеск на губах и завожу мотор. Приятное, глухое гудение ожившего транспорта отдается вибрацией во всем теле. Это похоже на неточное сердцебиение, определенный ритм, как музыка в душе. Мачеха отходит на некоторое расстояние, позволяя мне исчезнуть из вида, прибавить скорость и почувствовать себя более свободной. На самом деле меня никогда не принуждали к чему-либо, не настаивали на своем мнении. Все, что происходит в моей жизни, не продуманный план родителей или нравоучения, которые любят раздавать некоторые. Это явно не мой вариант. Папа всегда позволял мне иметь собственное мнение, даже касательно цвета перчаток, и, если я считала, что они мне не подходят, он не настаивал. До того злополучного дня и нашего решающего разговора. Тогда мой голос был слишком слаб, как и вера в себя. Все мгновенно изменилось, кажется даже небо заволокло опасными тучами. Теми, что поселились в моей душе.

Интересно, однажды наступит этот момент, когда все, что заволокло мой разум неприятными воспоминаниями, рассосется и позволит выглянуть яркому солнцу, подобно ясному дню?

Я подъезжаю на школьную парковку, останавливаюсь рядом с черной модной машиной, тоже, кажется, новенькой. Из нее выходит маленькая брюнетка, размалеванная черными тенями, как если бы она была неформалкой или рок-звездой. Ее черный рюкзак свисает на плече, ухоженными пальчиками с ногтями черного цвета она жмет на сенсор, отправляя сообщения. Равняюсь с ней, она поднимает глаза на меня и посылает мне грозное обещание. «Держись от меня подальше», – звучит на ментальном уровне, я отшатываюсь в сторону, стараюсь ретироваться и оградить себя от подобных сцен. Главное, чтобы она не была из нашего класса, хватает Джеки и прочих ее тупых подружек. Винни останавливает свою крохотную машину рядом с подержанным пикапом, двери которого в нескольких местах зияют ржавыми пятнами и в скором времени превратятся в дыры. Я начинаю думать о том, как в нем было уютно, сколько времени мы провели там, на переднем сиденье, и что делали. Период, проведенный наедине, казался мне лучшим.

– Все выглядит очень даже неплохо. – Винни громко хлопает дверью, вытаскивает юбку, застрявшую между ягодицами, не стесняясь проходящих мимо одноклассников. – Все было бы намного хуже, будь краска зеленой или светло-коричневой. – Она поправляет мои волнистые кончики, растягивает пружинку. – Хорошо, что ты подкрутила волосы, кажется, что так все и задумано. Готова к новому учебному году в этом чистилище?

– Без понятия. Но думаю, игра уже давно перешла все границы. Мне пора привыкнуть к неожиданностям. – Мы заходим в школу, идем по длинному шумному коридору. Все сразу находят свои шкафчики, я же сомневаюсь, что мой все еще принадлежит мне. Хотя, судя по сообщению, отправленному дирекцией, изменилось только расположение. А кто именно мой сосед по клетке, стоит задуматься. Я подхожу к номеру А-18, поворачиваю простой замок, пока еще не обремененный кодом. Все делаю очень медленно, ну мало ли, вдруг кто-то уже решил вывалить на меня ведро мусора, рвоты или краски. Стоит ли говорить, что не удивлена дурацкой роже на внутренней стороне двери. Закатываю глаза, выглядываю в сторону Винни, она приподнимает брови и указывает на моего соседа по другую сторону.

– В этом году я просто везунчик. – Сет Ван Камп возвышается на целую голову, заглядывает в мой ящик и приподнимает рюкзак с моего плеча. – Давай помогу. Раз уж нет больше желающих.

– Да я и сама справлюсь. – Наши руки соприкасаются, он довольно улыбается и наклоняется ближе. – Это могло прокатить пару лет назад, больше меня не обольщают твои манеры придурка.

– Ну и ладно. Я хотел всего-то помочь. – Открывает свою скрипящую дверь, достает несколько учебников, зажимает их под мышкой и громко захлопывает дверью. – Ты же наигралась с братьями, давай попробуем теперь мы с тобой.

От его наглого заявления даже не веду бровью. Он всегда считал себя неотразимым, но не для меня.

– Кажется, ты забыл. Я Уиллоу А ты – это ты. – Убираю учебники, которые мне не нужны, и старательно зажимаю дверь, чтобы он не видел код от моей двери.

– Хочешь сказать, что я недостаточно хорош для тебя? – Угрожающие нотки в его голосе заставляют меня захлопнуть двери немного сильнее, чем хотелось.

– Просто констатирую факт: я была подстилкой Кинга, именно так ты меня окрестил. В этом году я должна стать твоей? Нет уж, извини, мне проще оставаться в стороне от ваших идиотских игр, – говорю ему.

– Значит, ты все еще их подстилка. Теперь буду именно так тебя называть. Подстилка слишком неточное выражение. Я констатирую факт, Чемберс. – Сет выплевывает из своего рта жевательную резинку, она пролетает в сантиметре от моего лица и ударяется в мою клетчатую юбку, отрикошетив, приземляется прямо перед нами. Закусываю язык, чтобы не сказать лишнего, но и терпеть подобное я не стану.

Ответить ему – все равно что развязать войну в одиночку. Стоит мне развернуться, как я натыкаюсь на еще одного гиганта, но теперь это зажатое состояние между двумя парнями меня еще сильнее напрягает.

– Повтори, выродок, то, что ты только что сказал. – Грубый голос младшего брата Кинг прорезает шум коридора, словно молния. – Ты как? – Чейз тянет руку к моему лицу и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза.

– Прекращай. Мне не нужен защитник.

Парень недоверчиво качает головой, будто не верит в мои слова.

– Чейз, не вмешивайся. Все изменилось.

– Вы решили между собой? Застолбили эту мелкую стервочку? Или можно мне заняться ею? – Сет никак не может заткнуться, моя рука автоматически ложится на широкую грудь Чейза, удерживая его от действий.

– Скажи мне, почему я не должен сделать ему больно? – спрашивает он меня, но при этом сверлит взглядом парня, стоящего за моей спиной.

– Хотя бы потому, что директор Нортон идет к нам. – Я начинаю двигаться мимо него, но он удерживает меня за руку.

– Я буду здесь, когда тебе нужен. Не представляю, что произошло между тобой и моими братьями, но мы друзья. И ты знаешь не хуже меня, что мы нужны друг другу. – Наши взгляды встречаются. Затем он отпускает меня и идет в свой класс.

Чейз Кинг единственный нормальный парень в нашей школе.

Когда я встретила этих братьев, никогда бы не поверила, что они родные. Старший – Хантер – блондин, с зелено-карими глазами, полные губы, изогнуты, как у капризного мальчишки. Его двойняшка Терренс – обладатель каштановых волос, вьющихся от природы, и, в дополнение, глубоких зеленых глаз. Любитель оторваться и нахамить, но за настойчивостью всегда скрывается ранимость. И младший – Чейз – дерзкий и безумно красивый брюнет с сине-голубыми глазами, неестественно выделяющимися на лице. Не знаю, откуда он получил свою яркую внешность, но разительное отличие братьев между собой и их красота способны свести с ума тысячи девушек. Но все же проникновенностью и умением поддержать – этим качеством обладает только этот высокий, широкоплечий парень. У всех братьев развитые фигуры, высокий рост и абсолютно разные характеры. Если бы я могла полюбить всех троих, то так и поступила бы. Но мне была уготована иная судьба. Младший всегда держался во френдзоне, хотя и были поступки, намекающие на то, что мы могли бы начать встречаться. Терренс – хамоватый тип, идущий напролом. Он как броневик, который напором готов взять любую крепость, разбить ее в пух и прах. При этом не особо уверенный, что ему это необходимо. И самый сложный из них – Хантер, он как и его имя. Охотник за душами, темный властелин, управляющий людьми. Даже если сейчас он стоит в стороне и наблюдает с ехидной улыбкой на губах, это не значит, что ты его интересуешь или он отдает предпочтение тебе как своему выбору. Никогда нельзя угадать, что он приготовил для тебя. Винни подходит ко мне, цепляется за мою руку и сжимает пальцы.

– Хантер не отводил от вас взгляд. Нехорошо это.

Мы рассаживаемся на свои места, я достаю общую тетрадь и карандаш, Винни толкает меня локтем, когда за моей спиной громко скребет по полу металлический стул.

– Терренс, – стонет она.

Наши лица обдает мятным дыханием, когда голова парня просовывается между нами и мы обе получаем нежные поцелуи в щеку.

– Рад видеть вас снова, девушки, самое приятное, что могло произойти в этом году, – произносит он и двигает свой стул еще ближе.

– Ты сейчас сядешь нам на шею, здоровяк. – Винни пихает его локтем в живот и получает в ответ смешок.

– А ты всегда такая злюка, Винни. Дай мне шанс быть ближе к девочкам. – Он хрюкает, когда мы смыкаем наши плечи. – Если вы устроите мне шоу с поцелуями, я никогда вас не покину.

– Не обделайся от радости, придурок. – Винни указывает мне на Джеки, которая идет мимо нас, ее вытянутое лицо приобретает сексуальное выражение, отчего меня чуть ли не тошнит. Я не знаю, зачем это делаю, но оглядываюсь туда, где она садится. Хантер кладет руку на соседний стул, а затем на плечи девушке. Мы с ним смотрим друг другу в глаза до того момента, пока мой стул не разворачивается и я не оказываюсь зажата огромными ладонями его брата. Теплые губы прикасаются к моим губам, он прикусывает их и отпускает меня.

– Я все еще требую твоего внимания. – Затем он снова разворачивает мой стул спиной к себе и шепчет на ухо: – Не смотри на него, теперь только я.

Господи!

Глава 6
Хантер

Меня передернуло только от одного взгляда, как мой брат снова целует Уиллоу Это повторилось снова. Волна ненависти полностью застелила мой разум. Я с силой сжал тощие плечи Джеки, до хруста, так что ее лучевые кости готовы были сломаться. Только по громкому шипению понял, насколько делаю больно сидящему рядом человеку. Оттолкнувшись от стола, я встал и прошел мимо моего счастливого придурочного брата. Даже если она мне не нужна, я не хочу, чтобы к ней прикасался Терренс. И пусть эгоистичная сволочь рождает во мне эти чувства, мне все равно. Громко хлопаю дверью, услышав за своей спиной пустой звук удара дерева об косяк. Пересекаю коридор, выхожу на улицу, оглядываюсь по сторонам, и почему-то первое, что бросается в глаза, – это пожарная лестница. Забираюсь по ней на самый верх. Спрыгиваю на крышу. Мелкие камни разлетаются, когда я отпинываю их со своего пути. Мне не терпится надрать задницу говнюку, начистить рожу до такой степени, чтобы прикладывал лед еще неделю для снятия отека. Он объявил мне войну. Одним своим глупым поступком перечеркнул остатки доверия. Я понимаю, что все это дико, ведь не имею никаких прав диктовать ему, как он должен поступать. Тем более что не вдавался в подробности сложившейся ситуации. И в его глазах именно я увел у него девушку. Вытянуть его сюда будет ошибкой. Но Терренс знает, где меня найти, именно здесь мы впервые с ним устроили драку, тут и закончим выяснения отношений. Вдали от родительского дома и осуждающего взгляда матери.

Я слышу гулкие удары обуви по металлической лестнице, они медленные и раздражающие, в точности как и мои отношения с родней. Все уже давным-давно испорчено, к чему сейчас разводить сентиментальные разговоры.

– Режим я-заноза-в-заднице врублен на полную мощность, не так ли? – Терренс запрыгивает на крышу, вытирает грязные ладони о темные джинсы, оставляя следы в тех местах, где прикасается к себе. – Мне нравится это место, вдали от мирской суеты, школьной жизни, и, главное, всегда можно взвесить свои действия, чтобы не переборщить с силой.

Я смотрю на него исподлобья, поджимаю губы, кулаки в карманах точно таких же замызганных джинсов сжаты до изнеможения и хруста. Как же мне хочется начать первым, размазать его по этим мелким камням, сровнять с землей, несмотря на кровное родство.

– Ты не можешь встречаться с ней. – Отворачиваюсь и заглядываю за пределы крыши – высота достаточная, чтобы нас размозжило по асфальту, сколы в нескольких местах довольно опасны, не думаю, что мама переживет смерть хоть одного из нас.

– Хант, я не совсем понимаю, к чему эти ужимки. Ты же не девка, чтобы стоять здесь и рассматривать высоту птичьего полета. Хочешь почесать кулаки, так вот он я. Девчонка не принадлежала тебе раньше, сейчас ситуация не изменилась. Да? – Он слишком упрям, чтобы понять то, что ему говорят.

– Она уехала из-за меня. – Приоткрываю рот и вытягиваю шею, разминаю. Челка падает мне на глаза, удерживаю отросшие волосы рукой.

– Да ладно, я думал, у ее отца возникли непредвиденные трудности, а оказывается, твоя смазливая морда окунулась в сметану, не так ли? – Он делает несколько шагов вперед ко мне, я бы не раздумывая бросился, скажи он еще пару слов.

– Ты тупой придурок. Она держала тебя на расстоянии не потому, что ты ей настолько нравился.

Терренс достает солнцезащитные очки из заднего кармана, натягивает их на глаза, на голову бейсболку и поднимает лицо к солнцу.

– А мне пофиг, даже если все было так, как говорили другие. Она вернулась, и я не хочу упускать возможность. Теперь моя очередь занять твое место. Тем более ты сказал, что больше на нее не претендуешь. Я ничего не обещал. Разве не так? Как там говорят? Поделись со своим ближним?

Один взмах рукой, и тело моего брата начинает пошатываться из стороны в сторону, пафосные очки вылетают с крыши и наверняка разбиваются об асфальт. Он выставляет обе руки перед собой, обороняясь.

– Ни одному из нас она не нужна. – Задыхаюсь, когда кулак достигает моего живота, с огромным усилием удерживаю свое тело на ногах, следующий удар заставляет меня ответить встречным ударом по ребрам.

Мы слишком хорошо знаем наши коронные выпады, я получаю кулаком в ухо, Терренс – сильный удар в скулу. Бросаюсь вперед и валю его на крышу, он сталкивает меня с себя и бьет прямо по переносице. Откидываю его от себя и ударяю лбом в нос. Терренс падает, сжимая переносицу точно так же, как и я. Кровь хлещет и не позволяет ни одному из нас встать. Мы развалились на грязной крыше напротив друг друга, практически в одинаковых позах, как, собственно, и родились.

– Я знал, что вы встречаетесь, с первого дня. Смешно, что ты не признал этого минуту назад. Она отказала мне и постоянно увиливала от встреч. Ты же удирал от всяких разговоров и стал больно занятым все то время, пока проводил с ней. Я следил за вами и точно уверен, что ты переспал с ней в этом красном пикапе. – Мы оба синхронно приподнимаемся на локтях, голова ужасно раскалывается и немного кружится от потери крови. Зажимая окровавленные, опухшие носы, мы садимся друг напротив друга.

– Тогда зачем она тебе сейчас? – Резонный вопрос. Если он обо всем знал, сейчас для чего комедию ломать.

– Потому что я тянулся за ней с первого дня знакомства. И именно я должен был быть с ней. Ты перешел дорогу, так вот и задумайся. – Он ухмыляется, протягивает мне руку, чтобы я поднялся, хватаюсь за нее, но он толкает меня в плечо, так что я снова сажусь на задницу. – Хочу попытать удачу с ней. Ты ведь вытащил свой счастливый билетик. И не забывай, мы двойня. Все твое – мое.

Я самостоятельно поднимаюсь, отряхиваю грязные джинсы и толстовку. Швыряю придурку его бейсболку, которую он потерял после первого моего удара по его тупому лицу. В целом слова моего брата имеют смысл, я даже сам не понимаю, почему меня до сих пор это так бесит. Да, она вроде мне не нужна, и наши тайны, в которых мы разберемся сами, не обязательно распространять. Понять бы, почему меня настолько сильно раздражают его слова. И как с этим бороться.

Сажусь на край крыши, свесив ноги, подкидываю маленький камушек. Швыряю в гнездо птиц, которые устроили семейную идиллию. Промахиваюсь и повторяю это снова и снова, пока буря в моей душе не успокаивается. Я не слышал шаги, то, как ушел мой брат, не оглядывался лишь потому, что знаю его, как и себя. Терренса терзает обида на нас, он ждет моих извинений. Но как просить прощения за те счастливые мгновения, которые были у нас с Уиллоу? Насколько просто объяснить, каким образом она в одночасье стала врагом? То, что я сейчас к ней испытываю, – это клокочущая во мне ярость, смешанная с позорным ощущением горечи во рту, болезненными спазмами в районе грудной клетки. Такими, которые душат до слез…

– Я бы проглотил обиду, оставил вас двоих в покое. Но именно ты перешел мне дорогу, встал как нож в горле, Хант. В какой-то момент я положил на все связанное с вами, пока не понял, что у вас ничего не выйдет. Ты не смог удержать ее. Получается, я зря отошел в сторону, понимаешь?

Я сжимаю переносицу и проверяю, не сломал ли он мне нос.

– Я не хочу понимать. Ничего не изменилось. Она моя бывшая.

Он пихает меня в локоть, рука соскальзывает, и я испытываю ноющую боль в месте соприкосновения, бью его наотмашь и попадаю по переносице. Нас обоих немного качает вперед, одновременно хватаемся за выступ и вытягиваем руки друг перед другом, чтобы ни один из нас не свалился с края крыши. Оба тяжело сглатываем и пытаемся не потерять этот зрительный братский контакт.

– Есть еще причины, о которых я не знаю, отчего должен уйти в сторону? – Капелька здравого смысла просачивается в мозг моего брата.

Я не успеваю ответить или вообще не собираюсь, нас вовремя прерывает свист охраны, доносящийся с другой стороны крыши.

– Эй, поганцы, что вы тут устроили? Суицид? Пошли вон отсюда, марш в кабинет директора. – Новенький охранник еще не в курсе, кто мы такие, иначе не стал бы с таким рвением спасать нас.

Терренс отряхивает о бедро бейсболку, натягивает ее глубоко на глаза, в последний раз смотрит на меня, пока я вытираю кровавый нос об изнанку толстовки.

– Уже уходим, мистер, – нагло отвечает он, и его макушка исчезает за стеной, скрип металла и скрежет камешков под моими ногами, свист в ушах после нашей драки и звуки успокаивающейся горячей крови, стучащей в моих висках. Охранник подталкивает меня к лестнице, отдергиваю руку и грозно смотрю на него. Не стоит меня трогать и задирать. Я привык к дракам с моими братьями, у нас по-своему решаются вопросы. Только неизвестно, доносим ли мы свои мысли подобным способом. Звонок извещает о том, что закончился урок высшей математики, учащиеся стремительно выходят из центральной двери на улицу, я наступаю на разбитые очки Терренса, лежащие под моими ногами. Оглядываюсь, когда в дверях появляется Уиллоу, она останавливается как вкопанная, преграждая путь остальным. Винни поднимает руки к лицу, прикрывает рот в немом ужасе. Вытираю все еще сочащуюся кровь из носа рукавом, запрыгиваю в машину и завожу мотор не с первого раза. Двигатель рычит и стучит, прежде чем издать победный звук того, что наконец-то он соизволил завестись. Терренс подходит к Уиллоу, полностью закрывая ее от меня, со всей дури бью по рулю, отчего раздается громкий звук сигнала. Винни подпрыгивает на месте от неожиданности, я не вижу Уиллоу, но очень надеюсь, что она трижды подумает, прежде чем связаться с моим братом. Резко давлю на педаль газа, по пути практически сношу совершенно новые мусорные баки, выворачиваю и направляюсь домой. Мне необходимо переодеться и идти на работу, сбросить пар вместе с тупой насмешкой судьбы.

Мы и раньше были не совсем дружными. Отец всегда говорил нам, что мы можем надрать задницы друг другу, но не терять при этом уважения. Потому что мы родные братья. Он будто смотрел в будущее, ожидая, когда мы начнем делить Уиллоу Чемберс. Хотя никто из нас не рассказывал о ней, не делился подробностями о девочке, которая вскружила нам голову. Все еще надеюсь, что первым, кто ее полюбил, был именно я, может, это мой эгоизм или желание самоутвердиться, не знаю. Естественно, я не делился своими мыслями с парнями, мне достаточно было наблюдения со стороны. Все началось с того, что Терренс притащил ее к нам домой разыграть партию в Хbox. То, что мы с Чейзом были потрясены и устроили ему потом побоище, можно не рассказывать в красках. Но пока Уиллоу сидела на нашем стареньком диване в своих крошечных шортиках и топе, мы изнывали от жары, исходящей от ее тела. Красивые очертания голых плеч сводили меня с ума, до такой степени я хотел прикоснуться к ней. Какое-то время я пытался делать вид, что она меня не интересует, пока не нашел в себе храбрости сесть прямо напротив нее. Я пялился на ее лицо, в то время пока мой брат показывал, как он может уделать в игре Чейза. Она делала вид, что не замечает этого, пока не посмотрела мне прямо в глаза.

Именно тогда стало ясно, что она не будет встречаться ни с одним из них, только со мной. Я не мог позволить этому случиться.

Не снижая скорости на повороте к дому, я влетаю на подъездную дорожку, торможу практически у самой лестницы. Выпрыгиваю из машины, даже не позаботившись заглушить двигатель. Распахиваю дверь, где на пороге с перекинутым через плечо полотенцем стоит мама.

– И что все это значит? – Она приподнимает тонкие брови, стягивает ткань с плеча, хлопает ею по ладони. – У тебя особое отношение к школе? Или определенные часы посещения?

Я уже давно не боюсь получить тумаки от нее, но грозный материнский вид всегда наводил особые мысли о расплате.

– Уроки закончились, – бурчу я себе под нос, боком прохожу мимо нее, за что получаю по шее полотенцем.

– Да конечно. И нос распух, потому что к тебе хорошо относятся. Ухо тоже в неравном бою раскромсали? – Толкает меня в плечо и идет за мной по пятам. – Это Терренс тебя так отмутузил?

– Мам, нет такого понятия «отмутузил». Мы надрали друг другу задницы, он остался, я вернулся. Что непонятного? – Стягиваю с себя толстовку, швыряю ее в корзину через всю комнату, та накреняется и падает. Мама молча указывает мне на нее, чтобы я немедленно поднял. Кряхтя, делаю то, что она хочет. В нашей семье мама – диктатор, единственная женщина, которую мы обязаны уважать и любить. Отец говорил, что мы, трое мужчин, должны закрыть рот и молча делать то, что она даже не сказала, и понимать все с одного намека. Это кажется ненормальным, но мы любим нашу маму и не стали бы огорчать ее ни при каких обстоятельствах.

– Мне понятно только то, что появилась Уиллоу Чемберс. Вы снова решили сводить меня с ума. А знаешь что? Она же дружит с Чейзом, не так ли? Я приглашу ее к нам в гости, вы ведь и раньше торчали здесь часами. Я предостерегающе машу пальцем из стороны в сторону.

– Не указывай мне, Хантер. Вы меня извели своими ссорами. Я чуть не потеряла всех сыновей разом. И сейчас ты стоишь передо мной как коктейль «Кровавая Мэри» – опухший и несчастный. Я обязана вмешаться в ваши проблемы, пока вы все не испортили между собой.

Я стону, ложусь на кровать и закидываю руки за голову.

– Сними джинсы, поганец, я только поменяла постельное белье.

С психом расстегиваю пуговицы, дергаю бедрами и скидываю тяжелую ткань на пол.

– Так-то лучше.

– Если бы я знал, что дома меня ожидаешь ты, ушел бы сразу на работу, – говорю я в пустоту, потому что отчетливо слышу звук шаркающих тапочек по деревянному полу, затем он по нарастающей возвращается, и я замолкаю от греха подальше. С миссис Кинг нельзя спорить. Вскрикиваю, когда на мое лицо приземляется ледяной горошек в упаковке, из глаз от боли брызгают слезы, мама начинает привычно гладить меня по волосам.

– Твоему отцу казалось, что я влюблена в хлюпика Джо.

Из меня вырывается смешок, отчего мама давит на пакет сильней.

– Молчи там. Он сходил с ума, выпрыгивал из штанов, а я не замечала его дурацких ухаживаний. Как бы то ни было, он решил действовать такими же методами, как ты. То за волосы дернет, то оскорбит. Мне надоело его поведение, и я действительно начала встречаться с Джо.

Я начинаю ржать во все горло – она преуменьшает: Джо не просто хлюпик, он задрот и алкаш до сих пор.

– Мам, не говори, что он мог быть моим отцом, иначе я сдохну от смеха.

Она дергает меня за волосы на макушке, перекатывает замороженный горошек от носа к уху и удерживает.

– Смейся сколько влезет, но такие красивые мальчики могли родиться только от вашего отца. Когда я находилась на свиданиях с хлюпиком, отец решил, что может встречаться с Корри, которую я ненавидела. Все бы ничего, но у них вполне могло завязаться нечто серьезное. Я это к тому, что, может, не нужна она тебе? Вы, мальчики, любите просто устроить друг другу взбучку, поспорить и сам процесс соревнования. А оставь ее в покое каждый, нужна ли она кому-то из вас? Когда вы наиграетесь, все встанет на свои места. И если у нее есть к кому-либо из вас чувства, она не станет дразнить и ерепениться. Прости, вот в данный момент ты ведешь себя как ребенок, позволяешь манипулировать собой и отвечаешь на вызов. Пусть Терренс без тебя сделает шаги. А ты в это время устраивай свои отношения, не оборачиваясь. – Она заглядывает в мои глаза и целует в лоб. – Я люблю тебя, сынок, будь мудрее.

Теперь понятно, почему мой папа женился на этой женщине.