полная версия

Elle Vina
Пленница

Когда я подошла к воде, я обернулась на брата. Он раздевался на ходу, бросая на землю свою одежду.

– Чего ждешь? Боишься? – он хитро улыбнулся.

Я надула губы. Плавала я пока плохо, поэтому одна в воду не лезла.

Фил разбежался и прыгнул в воду. На меня полетели капли воды.

– Вода отличная. Идем, Софи. Обещаю, я больше не буду смеяться.

Я медленно вошла в воду. Когда вода уже доходила до груди, я поплыла в сторону брата.

– Вот же, у тебя неплохо получается, – Фил тепло улыбался. – Когда вырасту, построю дом возле какого-нибудь озера. Каждый день будем туда ходить.

– Ой, когда еще это будет?

– Когда-нибудь обязательно. Не будем же мы всегда здесь жить.

Я собиралась спросить, почему это он не хочет здесь оставался, но замерла от ужаса, увидев его. Он был весь в крови.

– Софи, помоги! – крикнул он отчаянно, махая руками и расплескивая вокруг себя воду.

Я пыталась плыть к нему, но что-то держало меня за ноги. Когда я посмотрела вниз, я увидела мужчину, который тащил меня под воду. Его глаза были черными, как угли, а правую щеку будто прострелили насквозь. Уже будучи под водой, я увидела, что вся вода была красная от крови.

Я просыпаюсь. Когда закончатся эти кошмары?

Поварачиваюсь лицом к стене и тихо барабаню по ней пальцами.

– Эми, ты здесь?

Тишина. Я постучала сильнее.

– Эми?

– Софи? Ты чего не спишь? Еще же так рано, – голос у нее был и впрямь сонный.

– Откуда ты знаешь, что рано?

– Потому что я еще не выспалась.

Я представила, как она потягивается на кровати и снова сворачивается в клубок. Прямо как кошка. Она и была похожа на кошку: загадочная, соблазнительная, грациозная.

После некоторой паузы я спросила:

– Ты как?

– Неплохо.

– Серьезно?

– Ну… это не самое ужасное, что они могли с нами сделать.

– Как ты можешь такое говорить?

– Софи, я не знаю, откуда ты приехала, но наш город подчинили себе одним из первых. Они выслали к нам десятки своих людей, которые надзирали за нами. За все эти годы всякое случалось…

– Это же ненормально! Эми, неужели ты так легко с этим смирилась? – не могу поверить в то, что она говорит.

– Я не мечтала стать шлюхой. Я просто говорю, что это не так уж и плохо. К тому же, у нас был день, чтобы морально настроиться.

– О чем ты говоришь? – я не понимала ее все больше.

– Я догадалась, зачем нас везут сюда уже на границе поселения. Думаешь, зачем они раздели и отмывали нас? Чтобы заценить наши прекрасные природные данные.

Природные данные? Знала бы она, чем я обязана своим “природным данным”. Может лицом я и получилась милашкой (спасибо родителям), но свое тело сделала таким я сама. Конечно, и тут не обошлось без родителей. Отец готовил нас с Филом к войне с самого детства, но лишь для того, чтобы суметь себя защитить. Времена были неспокойными уже тогда.

“Для того, что дать отпор, не достаточно знать, как и куда надо бить. Нужно иметь для этого силы”, – говорил нам отец. Мы занимались почти каждый день. Поначалу было трудно, но со временем мне это начало нравиться. Мне нравилось, что Фил начал проигрывать мне не понарошку. Нравилось попадать прямо в цель одним выстрелом. Нравилась боль в мышцах после изнуряющих тренировок. Нравилось бегать по утрам. Нравилось быть сильной, вырубать людей одним точным ударом. И мне нравилось мое тело. В моем видении я довела его до совершенства. Это была огромная, тяжелая работа над собой. Но оно того стоило, ведь благодаря этому я добралась сюда живой. И никакие “природные данные” здесь ни при чем. Но Эмилии не обязательно это знать.

–– Знаешь, один из них мне даже понравился, – вырывает она меня из моих размышлений.

Погодите, что?! Один из них?! Наверно, мои глаза округлились так, что почти вылезли из орбит. Какого хрена?!

Какое-то время молчу, не находя подходящих слов. Вопрос слишком резкий, личный, но я не могла не спросить:

– А… сколько их было?

– Четверо. Или пятеро? Точно, их было пять, – рассказывает она будничным тоном, как о покупке овощей на рынке.

“Их было пять”. И она так спокойно об этом говорит?! Больше я ничего не спрашивала. Не хотела выяснить еще какую-нибудь жуткую подробность.

Я целый день провалялась в кровати, почти не притрагиваясь к еде. После обеда Эми увели. Я с ужасом ждала, когда придут за мной. Но никто не пришел. Ни после обеда, ни после ужина. Эми вернулась, когда на улице уже стемнело. Мы больше не обсуждали ситуацию, в которой оказались. Не могла выслушивать ее слова о том, что ее все устраивает. Мы говорили об обыденных вещах, рассказывали друг другу старые истории. Разговоры с ней мне помогали. Они спасали от одиночества, от чувства обреченности, от воспоминаний, которые вырывались наружу. Но во сне я не могла их контролировать. Сегодняшняя ночь не была исключением. Мне снова и снова снилось то, как мои любимые люди истекают кровью, и я не могла им помочь.

– Прости меня, Фил, – повторяла я, как сумасшедшая, когда проснулась.

Мой брат ушел добровольцем на войну год назад, потому что “не мог спокойно смотреть, как страдают люди”. Он надеялся изменить ход событий, а я не представляла, как он собирается это сделать. Последнее письмо от него мы получили полгода назад, и я знала, где его искать, но не знала, жив ли он сейчас. Какое безумие: я ищу брата или его труп. Где-то внутри я чувствовала, что он жив. Это же Фил, он не пропадет, его вырастили таким. Не могу же я потерять всех разом?

После ужина, к которому я даже не прикоснулась, ко мне пришла Мари. Все то же самое: наручники, повязка, душ. Я не сопротивлялась, у меня не было сил. Меня будто заперли в собственной голове, где я сидела в маленькой клетке, кричала и плакала от безысходности положения. А снаружи наверно казалась бесчувственной куклой, которая делала все, о чем просили. И даже когда я лежала связанная голышом в кровати, мне было плевать на то, что произойдет. Хуже уже не будет.

Скрипнула дверь и послышались тяжелые шаги. Когда он присел рядом со мной на кровать, я поняла, что это тот же человек. Я узнала его по запаху.

Он провел пальцами по тому месту, куда ударил два дня назад. Я поняла, что там вышел синяк, когда почувствовала боль при прикосновении еще вчера утром. Вряд ли он еще прошел.

Его прикосновения были осторожными, даже робкими. Теплое дыхание щекотало кожу. Он стянул с меня шелковое покрывало и какое-то время не притрагивался, наверно, наблюдая. Затем он провел костяшками по моим ребрам.

– Изводить себя голодом – не самое мудрое решение, София, – произнес он спокойным тихим голосом. – Мне от этого ничего не будет. Но тебе стоит знать, что голодная смерть – это мучительно и долго.

“Какой ты заботливый”.

Он продолжал водить руками по моему животу.

– Знаешь, мы с тобой могли бы неплохо… поладить.

Поладить? Серьезно? Если бы не вся эта ситуация, я бы рассмеялась ему в лицо. Но я молчала.

– Ты сегодня подозрительно тихая, – он взял меня за подбородок и чуть наклонил голову влево, видимо, в свою сторону.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я шепотом, забывая добавить слово “услышать”.

– Чего я хочу? – переспросил он, отстегивая наручники от изголовья кровати. – Вставай. Только не глупи, – он взял меня за локоть и помог сначала встать на пол, затем, давя на плечи, поставил на колени.

Твою. Мать.

– Подними руки, – скомандовал он.

Я чуть приподняла руки, он взял мою ладонь и обхватил ею свой член, сжал его и начал водить ею вперед назад. Я слышала, каким тяжелым и неровным стало его дыхание.

– Открой рот, – сказал он севшим голосом. Он провел пальцем по моей нижней губе, заставляя открыть рот еще шире.

– Возьми его.

Я осторожно наклонилась вперед, обхватывая его член губами. Он запустил руки мне в волосы и начал толкаться мне в рот. Я не сопротивлялась. Запертая часть меня билась о стены от очередного унижения, но внешне это никак не выражалось.

Его движения были плавными, неторопливыми. Куда подевался тот зверь, который отымел меня в прошлый раз? Его сегодняшнее спокойствие и хорошее настроение настораживали меня. Я все ждала, когда же монстр вновь выберется наружу. Возможно, тогда я спровоцировала его сама, хотя это его никак не оправдывает.

По мере того, как он наращивал темп, он сильнее тянул мои волосы. Когда он дошел до финала и кончил мне в рот, у меня возникла противная мысль о том, что он метит меня везде, где может.

Я чуть запрокинула голову назад и опустила руки на колени.

– Вставай, – он помог мне подняться и снова лечь на кровать. – Надеюсь, тебе хватит ума, чтобы не дурить, если я не пристегну твои руки, – говорил он, поднимая их над моей головой. Я кивнула. – А теперь скажи мне, чего хочешь. Ты же понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

Конечно понимаю. Он говорил про секс. Но что конкретно он хочет от меня услышать? Давай попробуем в другой позе?

Он провел пальцами по моим волосам.

– Ну же, Софи, скажи, чего ты хочешь, – промурлыкал он. Такой довольный, но, наверно, не до конца удовлетворенный, если он все еще здесь.

– Ничего, – произношу я шепотом.

Он разводит мои ноги и приподнимает бедра так, чтобы мои коленки обхватили его за талию. Блять, неужели это происходит снова?

– Уверена? – он что-то писал пальцами на внутренней стороне моего бедра.

По телу пробежались мурашки, пульс участился. А когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в живот, внутри меня все сжалось. Я списала все это на страх перед тем, что произойдет дальше. Да, я боялась, но дело было не только в этом, хотя я не хотела признаваться себ в этом. Какими же мы все-таки были примитивными, когда дело доходило до секса.

Я все же решаюсь ему ответить:

– Пожалуйста, не делай мне больно.

– Расслабься.

Он медленно вошел в меня и начал двигаться, с каждым разом заходя все глубже. Когда он опустил одну руку на мой клитор и начал описывать там круги, то нажимая, то отпуская его, я почувствовала приятное напряжение внизу живота. Как же это прекрасно. Я кусала губы, подавляя стоны, потому что было стыдно себя выдавать. С каждым новым толчком становилось все труднее себя сдерживать.

Не отдавая себе в этом отчет, я сильнее обнимаю его коленями и начинаю двигаться ему навстречу. Потом я буду себя за это ненавидеть.

Наши тела двигались в унисон, его умелые пальцы ласкали меня все настойчивее. Вскоре оргазм обрушился на меня, как лавина. Я просто растворилась, не обращая внимания на то, что мой “партнер” продолжал меня трахать. Когда меня начало отпускать, я чувствовала, как сильно стенки влагалища обхватили его член, который уже пульсировал. И вот снова маленькое извержение внутри меня. Он опустил мои бедра и прилег рядом. Мои ноги дрожали. Мне было так хорошо от того, что он делал, и, в то же время, плохо из-за того, кто именно это делал и где это происходило.

Пару минут мы лежим в тишине. Я медленно опустила свои руки к животу.

– Если я не пристегну твои руки, ты не будешь делать глупостей? – спросил он меня требовательным тоном.

– Нет, – прошептала я еле слышно.

– Ладно, отдыхай, – он проводит руками по моим волосам и встает с кровати.

– Постой.

– Что такое?

– Кто-нибудь еще придет сюда? – спрашиваю я голосом, не скрывающим волнения и страха.

Он помедлил с ответом.

– Ты этого хочешь?

– Нет.

– Я тоже, – говорит он и уходит, оставляя меня одну.

Я выдыхаю с облегчением.

Глава 5

Мне было стыдно. Сегодня я просила его отыметь меня нежно, а завтра буду обсуждать с Эми, кто из них лучше в постели. Надеюсь, я этого не узнаю. После сегодняшнего мне не хотелось, чтобы ко мне прикасался кто-то другой. Хотя сейчас, когда я уже сидела в своей комнате, я не хотела, чтобы и он ко мне прикасался. Я все еще считала его последним мудаком, у которого, видимо, были какие-то проблемы, раз он удовлетворял свои желания таким образом. Но я не доверяла себе, когда он был рядом, и не могла найти этому разумное объяснение.

Так странно, но этот вечер вывел меня из состояния апатии. Решетки клетки сломались, разум и чувства вырвались наружу. Голос в голове твердил, что мне еще рано умирать, и поэтому отсюда надо бежать. Как это все устроить, я себе не представляла. Для начала нужно запомнить пути, которыми меня ведут туда и обратно, и попытаться вспомнить тот путь, которым меня привели сюда в первый раз. Еще стоило запомнить всех здешних людей. Но самое главное, нужно быть готовой к этому физически. За пару дней здесь я успела растерять форму. Заниматься здесь будет сложно, но не невозможно. Главное, чтобы этого никто не заметил.

Я взяла со стола свой уже остывший ужин и принялась за еду.

“Черта с два, я не сдамся. Я выберусь отсюда и придушу ублюдка повязкой, которой мне завязывают глаза”.

Кстати, это был еще один вопрос, не дававший мне покоя. Зачем нам завязывали глаза? Допустим, девушек меняли (по непонятным мне причинам, но все же). Освободившиеся пленницы могли ткнуть в человека в толпе и рассказывать людям, что были их сексуальными рабынями? И что это им давало? Позор людей самой верхушки? Я не сомневалась в том, что попала в самое пекло. То есть к тем, кто распоряжался армией, давая им указания захвату и подчинению людских поселений. Ведь больше никто не мог позволить себе то, что здесь творилось.

Так зачем они скрывали свои лица? У меня была только одна теория: люди не знали, как именно выглядели те несколько человек, которые заправляли тут всем, в том числе и ими. Но зачем? Наверно, за пределами этих стен люди жили не намного лучше, чем остальные мученики. Они думают, что приняли сторону сильнейших, на деле же становятся лишь рабами с более лучшими условиями жизни. Конечно же, есть недовольные, те, кто хотел бы убить и занять место главного. Но как узнать, кто здесь главный, если его никто не видел в лицо, если он не фанат пламенных и вдохновляющих речей перед толпой фанатиков? Никак, потому что даже девушка, утверждавшая, что была его сексуальной рабыней, не сможет описать внешность этого человека.

Идея бредовая, но нужно было себя чем-то развлекать. Эми опять вернулась поздно. Она была не очень разговорчива. В ее голосе не осталось ничего от былой беспечности. С ней что-то произошло, но рассказывать об этом она не хотела.

На следующее утро я проснулась от шума капель, барабанящих по стеклу. Как же мне хотелось выйти на свежий воздух. Я встала и начала измерять шагами комнату. Да, тут не разбежишься, но если я буду тупо лежать, мышцы быстро растеряют свой тонус. Я ходила из стороны в сторону в течении получаса, прыгала, приседала, отжималась, отрабатывала удары, вспоминая все, чему учил меня отец. Я прерывалась на завтрак и обед, затем начинала все по новой.

По разговорам я понимала, что с Эмилией что-то не так. Она почти не говорила, на вопросы отвечала очень вяло. Ее состояние меня беспокоило. Но и утешать ее было нечем, ведь мы тонули в одной лодке. Я винила себя за то, что втянула ее в свою авантюру. Она не побоялась мне помочь, за что оказалась здесь – в своего рода тюрьме для шлюх.

– Я ошиблась, Софи. Это худшее, что могли с нами сделать, – ее голос был подавленным.

– Ты говорила, что мне не следовало тебя спасать, – шепчу я.

– Я все еще того же мнения.

– Я же думаю, что тебе изначально не следовало мне помогать, – произношу я вслух то, что мучает меня уже несколько дней.

– Ну что ж, один – один, – рассмеялась она. – Ты не виновата в том, что весь мир – такое дерьмо. Видимо, здесь нет места добрякам, которые еще не забыли, что значит помогать людям.

– Может ты и права, – нелегко такое признавать, ведь я все еще верила во что-то хорошее. Но во что именно? В своего брата и наше счастливое будущее. Это было моим лучиком надежды, единственным, что заставляло меня просыпаться по утрам последние пару месяцев. – В любом случае, я рада, что познакомилась с тобой. Ты одна из немногих, кто дает надежду этому дерьмовому миру, – говорю я абсолютно искренне. Уже с первого взгляда я поняла, что в Эмилии был какой-то огонек. Хоть она и говорила, что давно смирилась со всем, она бы не стала мне помогать, будь это так. В ней был бунтарский дух, который она хорошо скрывала под маской безразличия.

– Спасибо, Софи. Ты тоже ничего, – усмехнулась она.

Ее увели после обеда. Ее рано забирали и поздно возвращали. Не представляю, со сколькими она виделась и что они с ней делали. Мне хватило одного раза, чтобы бояться сказать лишнее слово. Но сколько таких раз было у Эми?

Мари пришла за мной только после ужина, когда я уже никого не ждала. Сегодня она была одна. Наверно, мое состояние в прошлый раз убедило их в том, что в случае чего со мной вполне может справиться одна женщина. Ну и хорошо, пусть дальше так думают. Надо и дальше изображать из себя беспомощную мученицу.

Когда я осталась одна, мне стало страшно от того того, что ко мне придет кто-то другой. Пусть уж это будет тот, кого я знаю. Знаю его и хорошую, и плохую сторону. Но всегда ли он будет хорошим лишь по моей просьбе?

Мои размышления перебивает дверной скрип. Пульс участился, к горлу подкатила тошнота. Лишь когда я почувствовала знакомый запах, по телу прокатилась волна облегчения.

– Привет, Софи.

– Привет, человек, чье имя я до сих пор не знаю, – прошептала я, не зная, можно ли мне такое спрашивать.

– Тебе и не стоит знать, – говорит он так же спокойно.

– Жаль.

– Хочешь еще что-то спросить?

– Не развяжешь мне глаза? – спрашиваю я раз уж на то пошло.

– Если ты меня увидишь, мне придется тебя убить, – серьезным тоном произносит он.

– Ладно.

– Что ладно? – кажется, он навис надо мной. Под тяжестью его рук прогнулся матрас по обе стороны от моего тела.

– Не хочу тебя видеть, – отвечаю я.

Он усмехнулся.

– А чего хочешь?

– Тебе правда интересно?

– Ага, – он все еще не прикоснулся ко мне.

– Или это такой способ компенсации за мое неравноправное положение? – не знаю, почему произношу это вслух. Но я пытаюсь говорить самым спокойным голосом. Я не хочу кричать или ругаться, мне просто любопытно.

– Не помню, чтобы когда-нибудь выслушивал мнение девушек. И того, что позволял им себе перечить, – он взял одной рукой меня за подбородок и провел пальцем по нижней губе.

– Только не рассказывай мне о своих бывших, – пытаюсь говорить уверенно, но чувствую, с какой силой бьется сердце в груди. Наверно, он тоже это чувствовал.

Он мягко рассмеялся. Такой искренний и приятный смех.

– Ты флиртуешь со мной?

– Разве?

Я чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Кажется, он наклонился очень близко. Через секунду его губы накрыли мои. Такие мягкие, они целовали медленно, давая прочувствовать каждое прикосновение. Я была очень удивлена такому проявлению нежности. Он провел языком по моим губам, затем вторгся в мой рот и начал изучать изучал его ловкими и уверенными движениями. Сама того не понимая, я ответила на его поцелуй. Наши языки сплелись в красивом танце, от которого между ног стало горячо и влажно. Он становился все настойчивее, но при этом почти не касался моего тела. В этот момент я хотела дотронутся до него, ощутить тепло его тела, почувствовать напряженные мышцы под ладонями. Какого хрена мне связали руки?!

Он мягко укусил мою нижнюю губу. От этого напряжение в паху только усилилось. Я не могу сдержать стон.

Слышу, как он расстегивает штаны. Так быстро?

– Подожди, хочу больше, – вырывается у меня. Черт, о чем я только думаю?

“О том, что хочешь, как было в прошлый раз”.

Фу, как быстро я опустилась на дно.

– Больше ласки и нежности? – спрашивает он с издевкой. Лучше я промолчу.

Он устроился у меня между ног и снова наклонился ко мне. Его губы коснулись моей щеки, затем проложили дорожку из поцелуев вниз по шее, посасывая мою кожу и оставляя на ней влажные следы. После его губы спустились вниз по ключице, он провел языком по впадине между ними. Его руки легли мне на груди, гладили и играли с ними, сжимая их. Он по очереди ласках их губами, кусал, облизывал и посасывал затвердевшие соски. Внутри все сжалось от возбуждения и желания. Я пыталась сжать ноги, но он только сильнее развел их в стороны руками. Пока его руки держали мои колени, он водил языком по моему животу, посасывая нежную кожу и царапая своей щетиной. По телу побежали мурашки. Он, целуя меня, спустился вниз, я чувствовала его дыхание на своей промежности. Это было чертовски приятно, но так мало. Я безумно хотела его.

Он целовал внутреннюю поверхность бедра и медленно спускался вниз по ноге. Так же медленно поднимаясь по другой ноге, не оставлял без поцелуя ни единого участка кожи. Мое тело подрагивало и изаивалось под ним, пока он вновь не поднялся к моему лицу. Одна его рука легла у меня между ног, его пальцы начали ласкать меня.

– Какая ты мокрая, – прошептал он, кусая мочку уха. Два пальца проникли внутрь и начали неторопливо двигаться. – Так достаточно ласково? – его губы почти касались моих.

– Да, – простонала я.

Он убрал свою руку. Послышались странные звуки, будто он облизывает пальцы.

– Что ты делаешь?

– Пробую тебя на вкус.

Это так пошло и грязно, насколько было возможно. И то, что он делал, и то, что делала я. Но в этот момент я пожалела, что не вижу его.

Он, не вставая, расстегнул штаны.

– Не хочешь раздеться? – мой голос казался каким-то осипшим. Отключим голову на какое-то время и прислушаемся к своему телу.

– Зачем?

– Хочу чувствовать прикосновение твоей кожи.

– Сейчас почувствуешь, – он усмехнулся.

– Да не про член я говорю, а про твое тело, извращец!

– Не сегодня.

– Куда-то торопишься?

– Не задавай лишних вопросов, – грубо отрезал он.

– Прости, – шепотом говорю я.

Головка его члена начала медленно скользить по моим влажным складкам.

– Давай договоримся: один день – одна просьба, – уже мягко произносит он.

– Хорошо.

Он вошел в меня, заполнив полностью, позволяя улететь в космос от удовольствия. Он двигался легко и безболезненно, потому что я была полностью готова.

– Софи, детка, не сдерживай себя, – он сделал резкий толчок. Из моих губ вырвался громкий стон. – Да, вот так.

“Им нравится, когда девушка тоже получает удовольствие”, – вспоминаю я слова здешнего доктора.

Мои стоны заполнили комнату. Сейчас я приняла полное поражение. Мне ужасно нравилось то, что здесь происходило.

Мы были оба возбуждены до крайности, нам не требовалось много времени. Вскоре я начала стонать беспрестанно. Что-то внутри взорвалось и растеклось по всему телу теплом до каждой маленькой клеточки. Это было даже лучше, чем вчера. Намного лучше.

Он кончил следом и навалился на меня всем своим телом. Я чувствовала, как быстро бьется его сердце. Все тело содрогалось, меня просто накрыло на несколько минут. Разве может быть так хорошо?

Когда его дыхание выровнялось, он встал, натянул брюки и ушел, не сказав ни слова.

Какой романтик.

Глава 6

– Как тебе не стыдно, София, – мама смотрит на меня с презрением.

– Перед кем ей стыдиться, мама? Она же делает все, чтобы спасти свою шкуру, – Филипп сидит по-турецки на моей кровати.

– Нет, Фил, не говори так! Я сбегу и обязательно разыщу тебя, – я хочу встать и подойти к нему, но почему-то не могу сдвинуться с места.

– Что-то не похоже, что ты пытаешься сбежать, – мама села передо мной. В руках у нее было большое зеркало. – Кем ты стала, Софи? Посмотри на себя.

Я взглянула на свое отражение. Абсолютно голая, волосы собраны в пучок, грудь покрыта засосами, а на шее был широкий черный ошейник.

– Ты забыла главное, – Фил бросил мне к ногам черную повязку.

– Нет, вы не понимаете, я хочу выбраться отсюда живой, – от их грубости и отсутствия желания понять меня я начинаю плакать.

– Тсс, помолчи, – Фил приложил палец к губам. – Слышишь? Они зовут свою сучку, – он отвратительно улыбнулся.

Кожаный ошейник сжался на моей шее так, что я не могла дышать. Что-то тянуло меня назад, и я беспомощно скользила туда по полу.

– По… моги, – я тянусь одной рукой к матери, другой хватаюсь за шею, пытаясь ослабить хватку, но все тщетно.

Мама лишь помотала головой. Откуда-то появился отец. На его одежде было огромное кровавое пятно, а лицо было бледным, как смерть. Это и была смерть.

– Хорошо, что мы не дожили до этого, – говорит он.

Я просыпаюсь вся в слезах. Была только ночь, но больше я не спала. Я свернулась клубком и плакала, пока не кончились слезы.

– Я делаю это для брата, – повторяла я. – Я должна отсюда выбраться и найти Фила. Должна.

Я все еще держусь своего мнения и хочу сбежать и, по возможности, перебить всех этих тварей. Но для этого нужно быть морально готовой. А если меня будут мучить, унижать и насиловать, то я сломаюсь. Какой смысл сопротивляться, если мне от этого будет хуже? Может, меня и будут осуждать, мне плевать. Я здесь не для себя.

Когда уже рассвело, старушка принесла мне завтрак. Впервые так нагло разглядывая ее лицо, я заметила ее удивительное сходство с Марией. Тот же нос, губы, форма лица. Получается, она ее мать? Отличный семейный бизнес, просто класс. Я усмехнулась.

– Что смешного?

– Ничего, – отвечаю я тихо, опуская глаза. Не стоит забывать про свою роль.

– Твоя подруга давно перестала смеяться. Посмотрим, сколько продержишься ты, – бросает она мне и скрывается за дверью.

– За тобой я тоже приду, мразь, – я сразу встаю и принимаюсь за дело. Сначала упражнения, потом завтрак.

Я разрывалась между желанием поскорее сбежать отсюда как можно дальше и остаться и убить здесь всех. Все люди были злыми, бесчеловечными и жестокими.

“Даже он?”

Мнение о нем было противоречивым. Безусловно, я его боюсь его и повинуюсь лишь из-за страха. Но мне нравилось то, что он со мной делает, что заставляет чувствовать. Я ненавижу себя за это, но стоит признаться в этом хотя бы себе.

“Какая дура. Ты и впрямь как сучка на поводке”.

Находиться целый день наедине с собой без никаких развлечений – непростое испытание. Из-за этого я тоже ждала встречи с ним. Так я могла хоть с кем-то поговорить.

Однако, если мне подвернется шанс, я должна буду убить и его, без колебаний.

Сегодня меня забрали снова только после ужина. Мой мужчина такой занятой. И как у него остаются силы на меня?

Когда меня завели в душ и сняли повязку, я начала раздеваться, но остановилась, заметив, что в душе уже кто-то есть.

– Давай уже, сколько можно, – рявкнула женщина.

Из душа вышла Эмилия. Я застыла на месте, уставившись на нее. Бледное как привидение, глаза потухшие, взгляд устремлен в никуда. С губ вместе с водой стекала кровь, на скуле красовался синяк. Когда я опустила глаза, я ужаснулась: все тело было покрыто синяками и ссадинами.

“Что они с тобой сделали, Эми?!”

– Ну же, шевелитесь!

Эми посмотрела на меня и снова опустила глаза. Она быстро оделась и ее увели. Я встала под горячую воду, все мое тело дрожало. Сколько всего она натерпелась? Чувство вины вновь обрушилось на меня. Ведь это из-за меня она оказалась здесь.