Заслуженный мучитель. История Анатолия Сливко – Елизавета Бута

Приветы всем!Хотела прочитать книгу Елизаветы Буты про маньяка Фишера, но теперь сомневаюсь в целесообразности этой затеи.И вот почему: даже в этой «брошюре» («ЛитРес» показывает всего 42 страницы) мне встретилось несколько довольно сомнительных утверждений.Я ориентируюсь на воспоминания ходившей в ЧЕРГиД Татьяны Хожан («В одной связке с маньяком – быль») и участвовавшего в одном из «экспериментов» Сливко Сергея Жирнова. Кроме того, и в «Криминальной России», и в «Следствие вели…» приводятся интервью участников ЧЕРГиДа. Есть ещё интервью разоблачившей маньяка Тамары Лангуевой («Наедине со всеми» с Юлией Меньшовой). При желании можно найти в интернете и другие воспоминания непосредственных участников и очевидцев событий. То есть, информации о деле Сливко в свободном доступе много.Кроме того, опубликована часть дневников самого маньяка. Думаю, что это именно часть – видимо, при съёмке «Криминальной России» авторы выбрали подходящие под развитие сюжета отрывки. Поэтому, возможно, полную картину мотивов и преступлений Сливко нам ещё предстоит узнать.Кстати, обратите внимание, как хорошо в «Криминальной России» читал дневники маньяка замечательный актёр Александр Леньков. Итак, сомнительные утверждения из книги Буты:"Если раньше в клубе хоть иногда кое-какие девочки и бывали, то постепенно здесь остались только мальчики-подростки, причем число их увеличивалось с каждым днем". «И это в клубе, в котором состоят только мальчики-подростки, часто из неблагополучных семей. Поистине гениальная дисциплина, лучше, чем в отделении милиции». Да, действительно есть фотографии, где Сливко стоит в окружении исключительно мальчиков. Но читаем у Татьяны Хожан:"Толик говорил негромко, но весомо, обычно, глядя на собеседника немигающими серо-голубыми чуть выпуклыми глазами . Его взгляд был неприятным, причем ощутимо. Мы с подружками чуть позже рассуждали, что если бы не его неприятный взгляд, то в Толика влюбились бы все девчонки".Конечно, можно поверить, что Хожан аки Билли Миллиган общалась с несколькими своими личностями, но легче предположить, что в ЧЕРГиД ходило, как минимум, несколько девочек. В воспоминаниях Лангуевой и участников отряда мне информация про отбор по половому признаку также не встречалась. Не ясно, откуда Бута взяла данную информацию. Ссылок на источники в книге не приведено.Далее:"Еще через несколько лет не вернулся Сережа Фатнев, а затем через пару лет – Вячеслав Хвостик".Вячеслав Хвостик, по словам Тамары Лангуевой, был первым (или одним из первых) рассказавшим ей про «эксперименты» Сливко. Кроме того, в передачах приводились отрывки из интервью его жены. На момент ареста Сливко Хвостик был жив и вполне здоров.Дальше:"Сыновья были очень привязаны к отцу, но сам Анатолий до ужаса боялся, что у него появятся «черные мысли» и в отношении собственных сыновей, поэтому старался как можно реже оставаться с ними наедине". «По отношению к собственным детям Анатолий Сливко никогда не проявлял какой бы то ни было резкости или жестокости, хотя и очень боялся обнаружить в себе подобные наклонности». Жестокости действительно не проявлял, но «чёрные мысли» в отношении одного из сыновей у него всё же появились, о чëм сам Сливко и признавался на следствии.Дальше:"Он мог отпустить какую-то скабрезность, по ходу дела сказать какую-то женоненавистническую шутку или вспомнить армейскую историю".Жаль, что Бута не приводит источник. Не сочтите за оправдание маньяка, но нигде мне не попадалась информация о публичных проявлениях неприязни Сливко к женщинам и, тем более, о произносимых им скабрезностях.В том-то и беда, что поведение своё Сливко продумывал безупречно. Поэтому на протяжении двадцати лет никто из сотен общавшихся с ним людей его и не заподозрил не то что в убийствах, но хотя бы в странном отношении к мальчикам.На фоне вышеуказанных ошибок путаница с членами семей жертв и откуда-то появившийся у Сливко автомобиль выглядят мелочами, но веры книге не добавляют.Печально, когда авторы обращаются к популярному сейчас жанру тру-крайм, но не ищут новой информации, а лишь пересказывают уже давно известную. Причём, пересказывают крайне плохо.