Елена Звездная
Второй шанс. Книга вторая

И я воззрилась на Каенара.

Кронпринц медленно опустился на стул.

Несколько долгих мгновений он сидел молча, но затем посмотрел на меня и произнес:

– Ты права. Я все понял.

И уже не мне:

– Жейсон, сопроводи мадемуазель Асьен в аудиторию к ректору. Я буду позже.

Внушительный студент с боевого факультета, молча отодвинул мне стул, затем закинул через плечо студенческий рюкзак и отконвоировал меня к следующей аудитории.

Но до резиденции магистра Нуэнты мы не дошли, потому как позади раздался женский голос:

– Асьен, а ты не могла бы… поделиться конспектом, пожалуйста?

Я остановилась и обернулась. Просила одна из студенток с факультета вдохновителей, все прочие молчали, но также последовали за нами. И это были все студенты с лекции магистра Ксавьена.

– С радостью, – вежливо произнесла я. – Но, боюсь, нам потребуется как минимум свободная аудитория.

– А я знаю тут одну, – задумчиво высказался Жейсон.

***

У нас было не так много времени, но имелся стимул справиться за короткий срок и сделать это блестяще. В итоге агрессоры запечатали аудиторию изолирующим контуром, провокаторы усилии контур, искусители использовали совместный дар создания иллюзий и транслировали страницы моего конспекта на стены затемненной аудитории, супрессоры подавляли желание кого бы то ни было приблизиться к месту наших незапланированных занятий, а инспираторы вдохновляли всех конспектировать быстрее.

И командная работа вышла на славу.

Я дополнила конспект тем, что не успела записать, но сочла необходимым указать, все прочие просто дописали конспект.

Но не только.

– Асьен, идея с подчеркиванием основных действий – отличная, – сказала одна из студенток.

– Да, сразу отличаешь действие от теории, – подтвердил один из агрессоров.

– А что на счет заклинаний «Дитар» и «Асвагаль»? – спросил кто-то из супрессоров.

Перевернула страницы на нужные, искусители воспроизвели иллюзию, все снова вернулись к кропотливым записям.

***

Мы практически закончили, когда внезапно напряглись супрессоры, после разом отозвали собственные чары провокаторы и от переизбытка чар в аудитории у меня невольно закружилась голова. Но воздействие я подавила и быстро – уроки магистра Оррена неизменно выручали в отношении любых ментальных воздействий, кроме… кроме воздействия Каенара. Эта непонятная мне аномалия вызывала смутную тревогу в душе, но отступать было некуда.

И тут щиты рухнули.

Затем с грохотом распахнулись двери и на пороге возник Ангел Смерти в самом прямом его понимании – кронпринц был в ярости, а виновницей всего произошедшего от чего-то сразу назначил меня. И говорить ему не потребовалось – Каенар просто взирал на меня пристальным, прожигающим гневным взглядом. Исключительно на меня.

– Эээ, вашество, да мы как бы… – попытался вступиться кто-то из агрессоров.

– Исчезли!

Несмотря на то, что количество агрессоров по отношению к кронпринцу было подавляющим, подавил их, почему-то он. И студенты боевого факультета по-военному четко и быстро вымелись из аудитории.

Все остальные столь покорными не были, и взволнованно воззрились на меня.

– Все хорошо, всего лишь очередной выговор от руководства, – мило проворковала я.

А после встала, обошла стол и прислонилась к его краю, сложив руки на груди и ожидая, пока нас все же оставят наедине.

– Вы… держитесь, – прошептала одна из испираторов.

И почти весь поток пятого курса ВАДа поспешил исчезнуть.

Когда они вышли, опасливо огибая разъяренное императорское высочество по широкой дуге, Каенар одним взмахом захлопнул дверь за собой, и с самым убийственным видом направился ко мне.

Я же, убедившись, что нас никто не услышит, отряхнула несуществующую пылинку с рукава, и начала прежде, чем Каенар подошел.

– Знаете, между генералом и императором имеется существенная разница. И эта разница заключается в термине «взаимодействие с социумом». Вы, ваше императорское высочество, – от этого обращения кронпринц остановился, – великолепный генерал. Вы это продемонстрировали на первом практическом занятии у магистра Ксавьена, работая совместно с агрессорами. Но как же все прочие? Вы – наследник империи. Вам предстоит не боевыми магами командовать, а руководить страной. Но что я наблюдаю? Все, на что вы способны – это пугать и распугивать. А также мало говорить, доказывая делом, а не словом там, где и слов было бы вполне достаточно!

– Асьен, – Каенар повторил мой жест и сложил руки на груди, но у него это вышло определенно внушительнее, – что ты сейчас пытаешься сказать?

Что ж, для того, кто не привык серьезно воспринимать слова, приходилось использовать другие методы. Я молча стянула перчатку с правой ладони, а после сдвинула рукав, продемонстрировав опухшее и покрасневшее запястье.

– Двенадцать сложных заклинаний! – внезапно поняла, что мой голос звенит от ярости. – Вы могли это предотвратить. Вы могли бы объяснить, что практические занятия магистр считает необходимой составляющей обучения. Вы многое могли, но вы не сделали ровным счетом ни-че-го!

И пока Ангел Смерти стоял, явственно с трудом подбирая слова для ответа, я вновь натянула перчатку, вернула рукав на место и, подхватив конспект, сообщила, выходя из аудитории:

– В вашем положении налаживание социальных контактов не развлечение, а насущная необходимость. Потрудитесь успокоиться и выглядеть как минимум не столь опасным, когда явитесь на лекцию по Чернокнижью. И да – захватите сумку, я не в силах. У меня рука болит.

Когда я покинула аудиторию, выяснилось удивительное – никто никуда не ушел. Несмотря на то, что студенты ВАДа были преимущественно представителями аристократии, слово честь оказалось им не чуждо, и меня не оставили одну, а ожидали в коридоре. Более того – даже боевики далеко не ушли.

– Мадмуазель Асьен, вы в порядке? – все та же студентка из инспираторов.

– Несомненно! – я внезапно преисполнилась энтузиазмом.

Более того, я вспомнила, что после Турнира Укрощения устраивал Эльтериан. И он заявил о своей победе еще до того, как победил. Так почему бы не использовать опыт своего врага?!

– Завтра, после победы его императорского высочества на Турнире, кронпринц устраивает банкет в честь феноменального выступления. Господин дал мне соответствующие указания. Буду рада видеть всех вас в Серебряном дворце, завтра, в семь часов вечера. Приглашаются все присутствующие и те, кого вы сочтете достойными присутствия на столь значительном мероприятии. Форма одежды – парадная.

Когда я уходила, позади меня нервно переглядывались студенты.

Эльтериан проводил подобное мероприятие раз в год, в день Турнира, и все знали, что праздник проводится в Голубом дворце. Но Голубой дворец уже приелся, а вот Серебряный – о нем ходили легенды. Полагаю, завтра я испытаю ни с чем несравнимое удовольствие – оставлю бывшего мужа наслаждаться весьма унизительным для него одиночеством.

***

Уже к вечеру я весьма существенно пожалела о поспешном решении – Серебряный дворец являлся не только легендарным, но и крайне запущенным. Официальная резиденция кронпринца находилась в запустении уже более тридцати лет, с того момента как император собственно стал императором. И тут появляюсь я, со своим желанием сверхпоспешно смахнуть устоявшуюся пыль с мебели и в целом привести дворец в надлежащий вид.

По счастью Каенар не стал возражать и как-либо проявлять недовольство по поводу банкета, для него гораздо важнее оказалось, чтобы я взяла баночку с обезболивающей мазью и нанесла на запястье. Не став разочаровывать начальство, я последовала рекомендациям, попутно отдавая распоряжения коменданту Серебряного дворца.

Господин Жетьен, судя по акценту, выходец с юга, как и я, выслушивал все недовольно, но покорно и внимательно. Вероятно, он высказал бы свое негодование, но в гостиной, где мы находились с распорядителем Серебряного дворца, так же находился Каенар. Кронпринц появился внезапно, в разгар речи господина Жетьена о наглости некоторых юных мадемуазель, и сел в кресло, с увлечением изучая «Тварей преисподней». В результате мы с распорядителем смогли спокойно и вежливо обсудить все вопросы.

Так же я набросала примерное меню и указала ресторации, в которых следует сделать заказ. Для меня все это было просто – за годы жизни с Эльтерианом я была вынуждена организовывать столько различных мероприятий, что один скромный банкет казался сущей мелочью.

По поводу уборки решили все просто – убрать надлежало первый этаж, а второй закрыть от посещения и снести туда всю мебель, что требовалась в особом уходе или же починке. Прислугу для обслуживания банкета господин Жетьен порекомендовал вызвать из императорского дворца, но я отказалась – большинство наших приглашенных, росли на глазах прислуги Небесного двора, а, следовательно, в их присутствии студенты едва ли смогут хорошо провести время. Мне же требовалось сделать все, чтобы затмить те приемы, что в течение четырех лет с присущим ему размахом организовывал Эльтериан. И это оказалось не простой задачей.

***

Господин Жетьен откланялся около полуночи, унося с собой целый блокнот записей.

Едва дверь за ним захлопнулась, Каенар захлопнул и свою книгу, а я оказалась под пристальным взглядом темных глаз.

– Асьен, откуда ты все это знаешь? – почти угрожающе спросил он.

– Я же работала служанкой, как организовывать празднества – мне хорошо известно. Но если вас не удовлетворяет подобный ответ, вспомните мой рассказ о сне.

– Ммм, – скептически протянул кронпринц.

Я спокойно встретила его взгляд.

– Ладно, оставим это, – он отбросил книгу на журнальный столик. – Асьен, ты так уверена в моей победе, что даже закатываешь банкет?

Мою усмешку скрыла маска.

– Мой господин, будем откровенны – вы не можете позволить себе проиграть. А я скорее убью себя максимально болезненным способом, чем соглашусь принадлежать принцу Эльтериану.

И Ангел Смерти помрачнел.

Несколько мгновений мы сидели молча, а затем Каенар произнес:

– Асьен, ты должна понимать, что никогда нельзя быть уверенным в победе на сто процентов. Никогда. Стремиться к победе – это достойно, хвалиться победой, которую еще не достиг – не достойно. Сегодня ты поставила меня в не самое приятное положение.

Непримиримо сложив руки на груди, высказалась:

– Вы будущий правитель. Вы будете править. И когда-нибудь, но я надеюсь, что это произойдет как можно скорее, до вас дойдет очевидная истина – важно не то, что вы можете дать, а то, что вы можете пообещать. Люди следуют за тем лидером, который дарует им надежду. Отправляйтесь отдыхать, мой господин, завтра будет сложный день.

В свою комнату я ушла первая.

***

Проснулась ни свет, ни заря. За окном все еще было темно, но что-то меня разбудило. Неясная тревога, смутное предчувствие, и медленно разливающийся в воздухе страх.

Сев на постели, я откинула за спину откровенно ненавидимые мною золотые пряди, выбившиеся из косы, и попыталась понять причину собственной тревоги.

Турнир…

Турнир Укрощения…

Событие, после которого Эльтериан уверенно занял позицию лидера…

Что-то было не так с этим турниром, но я никак не могла вспомнить что именно…

Поднявшись, сходила к кувшину с водой, налила в свой стакан и тут… вспомнила.

Ночь. Точно такая же как эта, подходящая к своему завершению. Вода, но не в моей комнате, а в конце коридора общежития для отбросов целительского факультета и разговор, услышанный украдкой.

«Мне нужно, чтобы у них не было чар. Ни у кого из них».

«Я это сделаю, мой принц, но с герцогом Каенаром могут возникнуть проблемы – не знаю по какой причине, но получить его силу агрессора я не могу».

«Ничего. Он и так мой верный сторонник. А вот все прочие должны ими стать. Пусть даже это вызовет некоторые подозрения магистра Ксавьена».

Торопливо накинув халат, я постучалась в дверь спальни кронпринца.

– Не сплю. Входи, – мгновенно ответил Каенар.

Мое появление застигло Надежду Империи в постели, но судя по истончающемуся магическому освещению и книге в руке кронпринца, Каенар давно не спал.

Постояв на входе, я все же прошла в спальню, села в кресло, и нервно поинтересовалась:

– Мой господин, как вы полагаете, с чем связан тот факт, что вы невольно вытянули чары инспиратора из студенток?

Закрыв книгу, Каенар отложил ее, и спокойно ответил:

– Я размышлял об этом и пришел к выводу, что дело, вероятно, в энергетических жилах академии. Преподаватели используют эту систему для того, чтобы контролировать студентов, в особенности наши ментальные чары. Вероятно, я обошел систему контроля по причине того, что у меня четкий и зарегистрированный дар агрессора, и его частично взяли под контроль еще при поступлении.

Я отметила про себя слово «частично».

– Мой дар инспиратора под контроль не был взят, и, возможно, академия восприняла чары как преподавательские, – закончил кронпринц.

Понятливо кивнув, я позволила себе сделать предположение:

– То есть, если магистр Оррен пожелает лишить завтра всех студентов боевого факультета их чар, для него это большого труда не составит?

Каенар помрачнел.

– Энергетически жилы, – между тем повторила я сказанное его императорским высочеством, – мне крайне любопытно, можно ли их… слегка повредить?

Усмехнувшись, Каенар сначала отрицательно мотнул головой, но затем задумался.

Выбор у него был весьма невелик – либо мы сумеем повредить систему, либо завтра большинство агрессоров окажутся под угрозой отчисления. И им понадобится помощь, которую Эльтериан с радостью окажет, ввергая боевиков в многолетние морально-долговые отношения.

– Я знаю, как это сделать, – произнес Каенар.

– Великолепно, – я действительно была этому весьма рада. – Однако, прежде, чем мы сделаем это…

– Мы? – переспросил кронпринц.

Не стала поддаваться на провокацию и продолжила:

– Однако прежде чем вы повредите энергетические жилы, было бы неплохо использовать чары инспиратора, впитав способности всех, кто находится в ВАДе.

– Это несколько неэтично, Асьен! – внезапно вспылил кронпринц.

– Не вижу ничего неэтичного, – я была готова яростно отстаивать свою точку зрения. – Инспираторам завтра их способности не понадобятся, а вот вам они жизненно необходимы. Мы не знаем, что задумали Эльтериан и магистр Оррен, но вы теперь их враг номер один. Так можете ли вы быть уверены в собственной безопасности во время Турнира? Почему-то я сомневаюсь.

Темные глаза Каенара опасно прищурились, взгляд стал откровенно пугающим, но я лишь вздернула подбородок, собираясь настаивать на своем. Если я все правильно помню, магистр Оррен завтра вмешается, а Эльтериан всегда предпочитал давить врага в зародыше, не позволяя тому расправить крылья, так что мои опасения по поводу жизни кронпринца не были безосновательны. Однако сам кронпринц определенно испытывал и гнев, и негодование, сочтя предложенный мною метод не этичным. Но, Небо, о какой этичности может идти речь в подобной ситуации?

– Что ж, – медленно проговорил Каенар, – я дал себе слово не поступать более подобным образом, и разрешать все недоразумения в разговоре. Но, в данной ситуации… полагаю, ничем иным чем «делом» тебя не проймешь. Что ж, будет, по-твоему.

И я было практически возликовала, но атмосфера в спальне вдруг совершенно изменилась, свет стал приглушеннее, гардины задернулись на окнах, а Каенар холодно приказал:

– Сними халат и иди ко мне!

От возмущения, я едва не задохнулась, но прежде чем, сумела выговорить хоть слово, ощутила жар по всему телу. И поднимаясь с кресла, развязывая пояс на халате, я снова и снова пыталась избавится от чар инспиратора, но в этот раз методика магистра Оррена не работала совершенно. Мой разум сопротивлялся, но мои ладони сбросили халат, ноги переступили через упавшую ткань, а рука протянулась навстречу приглашающему жесту вдохновителя, коего вполне можно было бы назвать искусителем.

– Я сомневаюсь, что в данный момент вы используете чары инспиратора, – все же сумела выговорить.

– Не желаю ничего слушать. – Отрезал Каенар.

И схватив за запястье, резко притянул меня к себе.

Мир совершил переворот, я внезапно оказалась лежащей на кровати, а мой рот был запечатан поцелуем – злым, яростным, жестоким и жадным. Никакой обманчивой нежности, лишь адская смесь первобытного желания, усиленного агрессией и силой мужского превосходства. Я рванулась, но Каенар перехватил мои запястья, прижал к прохладе шелковой простыни, и замер, вжимая мое тело в свою постель и вглядываясь в мои перепуганные глаза.

– Что, не нравится? Ничего, сейчас исправим.

И он снова прикоснулся к моим губам… Тогда, десять лет назад, поцелуй герцога Риддана был подобен шквалу и шторму, сминающему, поглощающему, разрушающему, но сейчас я внезапно поняла, что Каенар умел соблазнять женщин. Превосходно умел. Ошеломительная нарастающая страстность, упоительная сладкая, отзывающаяся истомой во всем теле нежность, и невероятная, лишающая разума, чувственность. Каждое касание, каждое прикосновение, каждое движение вызывало желание замереть, закрыв глаза и отдавшись во власть уверенного, опытного и любящего мужчины…

Любящего?!

Треск и грохот сломленных ворот…

Усмешка на жестоких губах Ангела Смерти…

И чудовищный приказ:

«Убить. Всех!»

Резко отвернувшись, я прервала поцелуй, и теперь тяжело дышала, пытаясь сбросить наваждение, и удержаться от истерики – этого мужчину я боялась более десяти лет. Моим кошмаром наяву был Эльтериан, но какую бы боль он не причинял мне, я всегда точно знала, что герцог Риддан будет куда более жесток.

– Даже так не понравилось? – насмешливый вопрос.

– Прекратите это! – потребовала, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик.

– Не могу, – теплые губы коснулись моего уха, слегка прикусили мочку и по телу вместо освежающего разум холода, прошлась дурманящая волна тепла, – и не хочу. А сейчас, Асьен, я сделаю так, что и ты не захочешь это прекращать.

В голове помутилось в тот же миг. Горячие губы вновь накрыли мои, требовательно заставляя раскрыться навстречу его власти и желанию, а в моем теле просыпался голод, никогда ранее мною не испытанный. А поцелуй Каенара переставал быть опытным и слегка снисходительным – искусные касания сменялись полными всепоглощающей страсти, руки соскользнули по запястьям, возвращая свободу движений, но сильное тело вдавило в кровать, и я отчетливо ощутила, насколько возбужден кронпринц. И насколько он превосходит Эльтериана как силой возбуждения, так и размером. Низ живота заныл от предчувствия боли, наваждение почти схлынуло, я попыталась вырваться, уперевшись ладонями в грудь Каенара и пытаясь оттолкнуть его, но чары инспиратора оказались куда сильнее, чем я могла себе даже представить – в следующий миг мои руки скользнули по широким плечам, обвивая могучую шею и притягивая мужчину к себе, а тело изогнулось, в том же безумном стремлении стать ближе, как можно ближе, раствориться в его страсти и полностью принадлежать тому, кто сейчас дышал столь хрипло и надрывно, что я перестала слышать собственное дыхание.

И Каенар остановился.

Приподнявшись, он удерживал свое тело на вытянутых руках до тех пор, пока я, не пришла в себя и не убрала осторожно собственные ладони с его плеч.

За окном светало…

А в этой спальне слышалось безумное биение сердец, срывающееся хриплое дыхание Каенара и почти беззвучное мое, потому как даже дышать в такой ситуации оказалось страшно.

Медленно оглядев меня, кронпринц уже спокойно взглянул в мои глаза и ледяным тоном произнес:

– Полагаю, ты сочтешь это несколько неэтичным. Но воздействие на тебя требует максимального владения даром, так что это был единственный способ довольно быстро вытянуть чары всех студентов инспираторов в академии. Надеюсь, ты сочтешь мои доводы разумными, раз уж речь идет о сохранении моей жизни и…

Мою ладонь обожгло болью, а в спальне раздался хлесткий звук пощечины.

– Асьен! – ярость кронпринца вернулась тотчас же.

Не дожидаясь продолжения, я вскочила с постели, и выбежала из спальни кронпринца.

Руки дрожали, подбородок тоже, глаза наполнялись слезами, а истерики не случилось лишь потому, что… я испытывала и худшее. Но все же… Да, неэтично, он прав в этом, никто не спорит, но если учесть, что речь идет о выживании всей его семьи… Зачем он так со мной?! Почему нельзя было просто оставить меня в Суассоне, у меня ведь теперь нет никакой магии, я пустышка! За что?!

– Асьен, – раздалось за дверью, – тапочки и халат я оставляю здесь. Вернусь через час, повреждение энергетических жил займет время. И… мне жаль.

Подавив судорожное рыдание, тихо ответила:

– Вы лжете.

Усмешка и тихое:

– Подобное более не повторится.

Пауза, а затем ироничное:

– Вы можете начинать мною гордиться, Асьен, как видите, я превосходный ученик и уже научился давать обещания, которые не собираюсь исполнять.

Что ж, мстить Надежда Империи умел!

– Мои овации, – холодно ответила ему, и ушла в ванную комнату.

***

Сидя в остывающей воде, и бессильно держа мочалку, которой уже натерла кожу докрасна, я сидела и думала, что когда-то точно так же я пыталась смыть с себя прикосновения Эльтериана. Даже искренне веря в его любовь, я никогда не могла принять того, что происходило между нами в спальне. После этого мне всегда хотелось вымыться, и я так наивно полагала, что это возможно. Лишь несколько лет спустя, я узнала, насколько аномальными были пристрастия прекрасного принца Аларкада, так демонстративно любившего свое самое лучшее произведение магического искусства.

И вот это снова я. И мои руки с тонкими запястьями, на которых отпечатались следы сильных пальцев мужчины, и губы, горящие от поцелуев, и ощущение собственного бессилия… Единственное, что изменилось – я не ощущала отвращения. Гнев, ярость, бессильную ярость, нарастающую ярость, которой уже было не важно, что она бессильная, но ни в момент поцелуя, ни сейчас, мне не было противно. А возбуждение, боюсь, я испытала впервые в жизни. И в результате, я злилась на себя в основном.

Впрочем, не только на себя.

***

В семь возвратился Каенар, постучался в дверь моей спальни, видимо заметив, что я так и не забрала свои вещи, но настаивать не стал.

В восемь подали завтрак, однако аппетита у меня не было, и захватив свою чашку с чаем, я ушла в свою комнату, под напряженным взглядом кронпринца и непонимающим взором сэра Матиуша, который уже мог вставать с постели, поэтому явился к завтраку.

В девять над академией прозвучало объявление о том, что Турнир начнется в десять часов утра и всем студентам боевого факультета полагается явиться на испытательный полигон.

И почти сразу в мою дверь осторожно постучали.

Я промолчала.

– Асьен, – раздался голос Каенара, – мне бы хотелось, чтобы вы сопроводили меня на Турнир.

А мне бы хотелось, чтобы меня отпустили в Суассон, но:

– Как вам будет угодно, господин, – сдержанно ответила я.

– Ожидаю вас в гостиной, – уведомил кронпринц.

Еще несколько минут я сидела, уныло глядя в окно и мечтая просто исчезнуть отсюда, но… напитанный кровью алый ковер в тронном зале, навеки застывший взгляд императора, одна из принцесс, лежащая на полу и прикрывающая руками живот, в тщетной надежде спасти свое нерожденное дитя, глухие удары стенобойных орудий в ворота Небесного Дворца…

И я поднялась, надела маску, крепко затянула ее тесемки. Строгое черное платье, расшитое золотом, черные перчатки, черные туфли, и черный плащ с капюшоном – на улице сегодня было ветрено.

***

Когда я распахнула дверь своей комнаты, Каенар обнаружился вовсе не в гостиной, а возле этой самой двери. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и ждал меня, что откровенно говоря, пугало.

– Асьен, – тихий полный сожаления голос.

Я прошла, мимо не оглядываясь.

Говорить было не о чем, и обсуждать было нечего.

Но, не позволив мне покинуть его студенческие апартаменты, Каенар произнес:

– Если ты забеременеешь, я никогда не оставлю тебя и нашего ребенка.

Невероятно. Неужели влияние магистра Бериона сказывается?

Постояв, все так же не оборачиваясь, я спокойно ответила:

– Любая девушка моего происхождения, прекрасно знает, какие травы следует пить для того, чтобы не понести от… к примеру сына хозяина дома, или какого-нибудь сластолюбивого лавочника, или… Надеюсь, мы друг друга поняли.

– Нет! Я ничего не понял! – внезапно вспылил кронпринц.

Что ж, придется объяснять куда доходчивее.

Развернувшись, я воззрилась на его императорское высочество, и разъяснила ситуацию:

– У вас очень сильный дар инспиратора. Ко всему прочему, вы определенно разбираетесь в женщинах и умеете получать желаемое. Но в случае со мной, ничего хорошего вас не ждет. Я не забеременею, как бы сильно вы и магистр Берион не желали подобного. Более того – соблазнив меня, вы потеряете надежного работника и бесценного союзника. О том, что произойдет в этом случае вам уже известно – асуры, судя по всему, от вас изначально ничего не скрывали. И вам прекрасно известно, что ныне империя находится на краю гибели.

Судорожно вздохнув, решительно продолжила:

– Я усвоила урок, господин, и более из моих уст вы не услышите ни единого неэтичного предложения решить тот или иной вопрос далеким от норм морали способом. Вы были весьма убедительны, должна признать. Благодарю за наставление. Поклон до земли требуется?

Судя по взгляду его императорского высочества в поклоне необходимости не было.

– Асьен, – он сделал шаг ко мне, – я сказал о том, что позабочусь о тебе, и, невзирая на все правила двора, не позволю никому причинить вред нашему ребенку. Я сказал это для того, чтобы ты чувствовала себя… увереннее.

– Ммм, – язвительно протянула я, – какая забота. Поистине, императорское милосердие и божественная милость. Но я повторюсь, если вы не расслышали с первого раза – я никогда не рожу вам дитя. Более того, я более чем не желаю повторения того, что случилось сегодня ночью, а если же вы попытаетесь снова повести себя столь недопустимым образом – вы потеряете меня. Мы опаздываем на Турнир, ваше императорское высочество, вам следует сосредоточиться на важном.

– Хорошо, – напряженно произнес Каенар, – тогда мы поговорим после Турнира.

Это вряд ли. После турнира я отправлюсь в Серебряный дворец контролировать последние приготовления. Но говорить я об этом не стала.

Когда мы покинули комнаты, и подошли к ступеням внутри башни, по винтовой лестнице ведущими вниз, Каенар произнес:

– Я подготовил платье для тебя. И несколько украшений. И твоя маска…

– Останется на мне. Как и форменное черное платье. Что касается украшений – служащей моего ранга они не требуются. Как, впрочем, и ваши извинения. Я же всего лишь безродная сирота из провинциального Суассона, не стоит обращаться со мной так, словно я высокородная леди.

– Асьен, я…

– Вы ставите меня в неловкое и неприятное положение. Разговор окончен.

***

Я помнила это место. Трибуны в двенадцать рядов, заполненные студентами, которые на сегодня были освобождены от занятий, и арену, огражденную стальной решеткой, колючей проволокой по которой шел магический электрический заряд, и силовым барьером. И так как это была сама ВАД, все было построено таким образом, что практически с любого места все было прекрасно видно. Но для меня все равно выделили место в преподавательской ложе, у самого барьера.

Но едва ли что-то могло обрадовать меня сегодня, и уж тем более не порадовало близкое соседство магистра Ксавьена, который войдя в ложу, заставил двух преподавателей пересесть и устроился в кресле рядом со мной.

– Чай, вино, что-то по крепче? – невозмутимо предложил магистр.

– Яду, – мрачно ответила я.

– Прекрасный выбор, – похвалил преподаватель темной магии, и заказал мне чай.

Не оставалось ничего иного, кроме как вежливо поблагодарить за любезность.

– Волнуешься, – глядя на арену, спросил магистр Ксавьен.

– Полагаю, у арены едва ли есть причины для беспокойства, – язвительно заметила я.

И магистр, медленно повернув голову, суженными от гнева глазами, посмотрел на меня. Я безмятежно помешивала ложечкой чай. Если задаешь вопросы словно ни к кому не обращаясь, не стоит рассчитывать на желание собеседника принять вопрос обязательно на свой счет.

– А вы ныне секретарем и у арены подрабатываете? – в свою очередь съязвил магистр.

И это напомнило мне об одной маленькой, но весьма значительной детали – деньги! Я совершенно позабыла о таком важном аспекте взаимоотношений между господином и его слугой, как деньги! Для принцессы, много лет прожившей во дворце подобное являлось естественным, но для сиротки из Суассона, что работала за копеечную плату, деньги всегда должны иметь значение.

Мысленно поблагодарила магистра за своевременное напоминание, и перестав язвить, вежливо ответила:

– Я совершенно уверена в своем уче… господине.

– Милая оговорка, – Ксавьен всегда был предельно внимателен.

Я еще помнила те времена, когда именно эта деталь характера магистра неимоверно злила Эльтериана. Что ж, кажется, теперь она начала раздражать и меня.

– Что происходит между вами двумя? – Ксавьен сел так, чтобы быть как можно ближе ко мне, и даже подался всем телом, не скрывая от посторонних, что происходит весьма занимательная беседа. – Не поймите меня неправильно, мадемуазель Асьен, но меня крайне тревожит один вопрос: Почему девушка, получившая в дар от самого принца Эльтериана, поистине виртуозно освоившего умение покорять сердца и превращать даже самых злейших врагов в союзников, внезапно не просто встала на сторону нового кронпринца, но и совершенно игнорирует мага, одарившего ее столь привлекательной внешностью.

О, я могла бы сказать многое. Но ограничилась лишь одним вопросом:

– Совершенно игнорирует?

И я посмотрела на магистра. Магистр кивком головы указал влево.

Обернувшись, я увидела Эльтериана, на которого, как выяснилось, взирали с немым, а порой и словесным, восторгом все девушки в академии. Вот только его высочество не удостоил вниманием никого из них – все это время он смотрел исключительно на меня.

Что ж, ни отворачиваться, ни отводить взгляд я не стала, с головы до ног изучая главного соперника Каенара. И сегодня его отвергнутое высочество выглядел… внушительным. Пострадав во Дворце Семи Снегов, откуда мало кто выбирался живым в принципе, он получил внутренние повреждения на лекции магистра Ксавьена, взвалив на себя слишком многое в той схватке с Тварью из Нижнего мира, но сейчас никто не посмел бы даже подумать, что принц Эльтериан ослаб. Он не выглядел ослабевшим, он выглядел усилившимся. Прекрасное лицо утратило бледность, но обрело мужественность, твердость и пугающую уверенность. Плечи определенно стали шире, и это притом, что Эльтериан даже не стал надевать доспехи, демонстрируя всей академии, что данное испытание всего лишь незначительный пустяк для него. Так что теперь ширина плеч была вовсе не создана визуально, а узкая талия подчеркивалась лишь широким кожаным поясом, затянутым поверх темно-зеленой туники. Никогда не думала, что этот цвет может столь существенно менять внешность принца. Теперь передо мной был не аристократически-изысканный изнеженный принц, вальяжно-благосклонно как само собой полагающееся принимающий всеобщее преклонение… Эльтериан изменился. Более никакого показного позерства. Никаких игр. Мрачный, сдержанный, обладающий ледяным спокойствием и абсолютно не реагирующий на крики восторженных обожательниц. Ранее Эльтериан склонился бы в галантно-шутливом поклоне, поймал бы несколько роз и одарил бы девушек воздушными поцелуями… Сейчас же до него недолетал ни один цветок – выставленный щит блокировал все. И сейчас Эльтериан даже не взглянул на своих обожательниц – он смотрел на меня. Все это время он смотрел только на меня.