Елена Владимировна Семёнова
Удивительные странствия. Сборник сказок

Глава 3

На рассвете Велес разбудил гостей, как и обещал.

– Супруга моя в лес укатила. Так что собирайтесь живенько. Я вас доведу до речки Смородины, пересекающей наше царство, по ней и поплывёте. Я вам кое-что с собой собрал. Кувшин молока моей матушки. Делайте по глотку перед каждой трапезой и живы будете. По краюхе хлеба вам. И ещё Буря Яга велела тебе, Илей, передать от себя подарок – золотое блюдечко с серебряным яблочком. Загадай, кого увидеть хочешь, яблочко по блюдечку покатится, и блюдечко всё покажет! Всё это я сложил в мешок. Держите! – Велес протянул Илею небольшой мешок. – Ну, соколики, идёмте!

Они вышли из дому и стали продираться сквозь лесную чащу.

– Запомните, – говорил Велес. – Могол – птица своенравная. От ней всего ждать можно… Любой гадости! Уж и не знаю, как сговоритесь с ней. Пастись в нашем царстве надобно всего. Змеиное логово! А пуще – Усоньши Виевны. Отвратная бабища! И не попадайте в преисподнюю Виеву. Оттуда живыми вернуться вельми трудно. Ибо там Вий и вся рать его упыриная. Спасение одно – не глядите на Вия. Коли на него сами не взглянете, то и он не увидит вас. А посмотревшему – смерть! В лесу нашем зверья не обижайте, ибо это есть люди. А, кто обидит зверя, тот проклят будет. Коли доберётесь всё ж до Ирия, то передайте там всем привет от меня и низкий поклон матушке моей Корове Земун!

Наконец, они добрались до реки, извивающейся чёрною лентой, изредка вспыхивающей огнём, зажатой в тисках крутых, обрывистых берегов, поросших мхом, изборождённых корягами. Почти кубарем скатившись к воде, путники оказались перед маленьким судёнышком с вёслами, качающимся у берега.

– На нём и поплывёте! – указал Велес.

– А оно не перевернётся? – опасливо спросил Квасур.

– Всяко бывает! – пожал плечами Велес.

– Так ведь вода холодная! А я плавать не умею!

– В таком разе, оставайся здесь! А я один поеду! – предложил Илей.

– Нет-нет! Я что? Я же согласен! Плыть – так плыть!

– Садитесь в ладью, я вас оттолкну от берега! – велел Велес.

В этот момент река снова полыхнула огнём. Квасур вздрогнул:

– А мы в ней не изжаримся?

– Этот огонь неопасен. Он блестит да не жарит, ибо холоден, как и всё мёртвое… Садитесь вам говорят!

Илей и Квасур послушно влезли в ладью. Велес оттолкнул её от берега и помахал рукой. Течение подхватило судёнышко и довольно быстро понесло его вниз.

– Слушай, Илей, я есть хочу! – сказал Квасур, съевший свою краюху хлеба сразу, как получил её от Велеса.

– И что?

– Надо подкрепиться!

– Потерпишь!

– Да? Сам-то ты вчера две порции супа умял!

– А кто тебе мешал? Сам же отказался. Остался бы там – сейчас бы тебя Буря Яга завтраком попотчевала.

– Или мною бы позавтракала…

Подул ветер, и Илею пришлось налечь на вёсла, чтобы лодку не понесло в обратном направлении.

– Слушай, Илей, у меня от этой качки голова болит. Может, сделаем остановку? – заныл Квасур.

– Остановку мы сделаем вечером. Тогда и поужинаем.

– До вечера ещё долго!

– Что дальше?

– Давай хоть молока выпьем?

– У нас его мало, и оно нужно нам как противоядие, а не для того чтобы брюхи наполнять!

– Илей…

– Прекрати скулить! Или сейчас сам грести будешь! И зачем я только согласился тащить тебя с собой?!

Когда небо, бывшее в этих местах какого-то лилового цвета, стало темнеть, Илей причалил к берегу и, хорошенько привязав ладью, огляделся. Тёмной стеной обступал их со всех сторон лес.

– Так-с… – протянул Илей. – Я сейчас схожу принесу дров и буду разводить костёр. А ты постарайся найти чего-нибудь съестное!

– Хорошо, – понуро кивнул Квасур.

– И не уходи далеко! Заблудишься чего доброго!

– Ладно!

Илей шагнул в чащобу. Кореньев и сучьев было в лесу предостаточно, и он довольно быстро набрал целую охапку хвороста. Он уже собирался идти назад, как вдруг услышал странные звуки, похожие на плач младенца. Илей стал прислушиваться. Звуки были тихими, но раздавались совсем рядом. Очень скоро Илей понял, что они доносятся из-под корней старого дерева. Наклонившись туда, он разглядел в темноте крошечного серого птенца с длинным, хотя ещё совсем жёлтым, клювом. Птенец жалобно кричал.

– Ишь ты! – присвистнул Илей. – Ты что ли потерялся? Где же мамка твоя? А ну-ка, иди сюда. Щас я тебя согрею, хлебом угощу, – сунув птенца за пазуху и закинув хворост за спину, он пошёл обратно, к тому месту, где оставил Квасура.

Последнего он застал, мирно спящим на земле с блаженной улыбкой на лице. Дурное подозрение шевельнулось в душе Илея. Он развязал мешок Велеса, открыл кувшин… Кувшин оказался пуст. Стиснув зубы, Илей подошёл к Квасуру и со всей силой отходил его по спине. Квасур вскочил на ноги:

– Ты что делаешь?! Мне ж больно!

– Больно? А ты подумал, куриная твоя голова, что мы будем есть завтра?! Может, мы эту птицу будем искать неделю! Что ты намериваешься есть, а?! Любая снедь в этом лесу ядовита! А ты вылакал всё противоядие! У тебя голова есть?!

– Ну, не кричи! – всхлипнул Квасур. – Но я просто сошёл с ума от голода. Я развязал мешок и… и… Ну, я не смог удержаться!

– Перестань реветь! Ну, хорошо! Я и без еды проживу несколько дней – мне не привыкать. А ты теперь как?

– Я что-нибудь придумаю! Прости меня, Илей!

– Учти: искать пропитания тебе я не буду – это первое. А второе – завтра на вёсла сядешь ты! И попробуй что-нибудь возразить! Человек я не злой, но всякому терпению приходит конец. Утоплю!

– Ты этого не сделаешь, Илей!

– Сделаю! Эх, надо было оставить тебя Яге на обед! Скольких бы забот я избежал! – с этими словами Илей отошёл в сторону и стал разводить костёр.

Огонь полыхнул светло и жарко. Илей уселся возле него и достал свою краюху хлеба. Отломив от неё кусочек, он бросил его в разинутый клюв птенца, который проглотил угощение и, сразу же перестав орать, задремал. Оставшийся хлеб Илей разломил на две части. Один кусок спрятал за пазуху, а второй съел, стараясь сделать это как можно медленнее, стараясь создать иллюзию, что хлеба больше, чем есть на самом деле. Набрав в пустой кувшин речной воды, он сделал несколько глотков и лёг было спать, но прежде решил рассмотреть подарок Бури Яги – золотое блюдечко с серебряным яблочком.

– Покажи-ка мне блюдечко золотое, Аурику! – сказал Илей.

Серебряное яблочко несколько раз описало круг, и на блюдце возникла знакомая поляна с танцующими людьми. Впереди всех, прямо перед играющей на свирели Котошихой, танцевала Аурика. Илей залюбовался ею и, подумав, велел:

– А теперь, блюдечко, покажи-ка мне птицу Могол!

И снова описало несколько кругов яблочко, и Илей увидел парящую в чёрном небе огромную серую птицу с длинным-длинным клювом. Птица металась по небо, крича что-то. Казалось, что она ищет какую-то потерю…

Ещё раз поглядев на Аурику, Илей убрал волшебное блюдечко и, стараясь забыть о голоде, улёгся спать…

Глава 4

Утром путники снова поплыли вниз по реке. Квасур, тщедушный и щуплый, обливаясь потом, налегал на вёсла, но они его не слушались, и лодка шла еле-еле. Илей мрачно разглядывал своего спутника.

– Ну, что ты делаешь, а? – наконец, не выдержал он. – Ну, кто так гребёт? О-хо-хо! Ну, скажи мне, грамотей, какой от тебя прок, а? Грамоте обучен менее меня, хотя я школу забросил сразу, как отец помер. Делать не умеешь ничего. За что не возьмёшься, напортишь только. Вред один от тебя и ничего больше! Слезай с вёсел, а то чего доброго ещё лодку перевернёшь!

Квасур послушно уступил ему место. Они проплывали мимо высокой сосны, по которой скакали большие, пушистые белки.

– Слушай, Илей, может, нам охотой заняться? – осторожно спросил Квасур.

– А ты забыл, что Велес сказал? Это – не простые звери! Может, это даже твои родичи, в бозе почившие да здесь в зверей обращённые!

– У меня и родичей-то нет…

– Тем более. Ей, белочки! – крикнул Илей. – Доброго вам здоровья!

– И тебе, добрый молодец, так же! – откликнулась самая крупная и рыжая белка с огромным хвостом.

– Прости, белочка, но голос твой мне знакомым кажется!

– Не мудрено то, сынок! Я ведь назад тому пять лет на базаре фруктами торговала. А ты у меня мандарин украл!

– Прости, тётенька! Подружка у меня болела, для неё украл!

– А попросить нельзя было?

– А ты бы дала?

– Может, и дала б… Ты куда ж теперь путь-то держишь, а, молодец?

– А я, тётенька, ищу птицу Могол. Дело у меня до неё срочное! Не знаешь ли, где найти её?

– Знаю. Да только напрасно ищешь. У неё беда нынче! Не до тебя ей.

– Что за беда?

– Птенец у ней пропал! Единственный ребёнок. Два дня уж она его ищет.

Илей потёр лоб. Его вдруг осенила догадка, и он извлёк из-за пазухи подобранного накануне птенца.

– Не этого ль желторотого она ищет?

Белка спустилась пониже, пригляделась.

– Он! – заключила она.

– Ну, в таком разе, тётенька, донеси его матери, что он у нас. Я его вчера в лесу нашёл, напоил и накормил. А ей отдам только при условии, что и она просьбу мою выполнит. Просьба моя невелика и сильно её не затруднит. Так ей всё и передай! Мы вниз по реке следуем, так что она нас легко найдёт.

– Я к ней сороку пошлю, – решила белка. – Сорока у нас все вести разносит!

– Спасибо, тётенька! И за мандарин – не серчай!

– Да ладно! Удачи тебе, добрый молодец! – и все белки дружно замахали лапками вслед удаляющейся лодке.

– Ну, вот, – заметил Илей. – Теперь-то уж мы с этой пташкой не разминёмся! Думаю, долго ждать себя она не заставит!

Ждать долго, действительно, не пришлось. Огромной чёрной глыбой птица Могол свалилась в ладью, которая закачалась и чуть не перевернулась. Птица раскрыла огромный клюв и завопила страшным голосом:

– Мне сорока на хвосте весточку притащила, что у вас сынок мой родной! Так ли?

– Так, – кивнул Илей. – Я нашёл его в лесу. Что ж ты, мамаша, за ребёнком-то так худо следишь? Ведь он мог с голодухи окочурится.

– А ты меня не учи! – рассердилась птица. – Ишь ты какой советчик выискался! Подавай сюда моего птенчика!

– Я, мамаша, извиняюсь, конечно. Но я ему за день пол буханки своего хлеба скормил. Так что ты на меня клюва-то не раскрывай…

– Ну, прости меня, дуру! Издёргалась я! Я ж для тебя всё! Только верни…

– Вот, это другой разговор, – одобрил Илей. – Мне ведь, мамаша, помощь твоя нужна. Для того и искал!

– Всё что угодно!

– Свези нас к Ирию!

– Куда?.. – слегка опешила Могол.

– К Ирию. У нас там дело неотложное.

– Ишь ты! – покачала головой птица Могол. – К Ирию… Ну, что ж поделать! Отвезу! Но прежде – отдай мне моего сына.

– Обещаешь?

– Клянусь своими перьями!

Илей расстегнул рубаху, извлёк птенца и протянул его матери. При виде её он радостно завопил, широко раскрывая длинный клюв. Птенец был точной копией своей матери, и Илей даже отругал себя, что не понял этого сразу. Между тем Могол велела:

– Полезайте на спину ко мне оба и держитесь крепче, а то как бы мне вас не уронить!

Илей проворно взобрался на широкую спину птицы и втащил за собой Квасура, вцепившегося в него мёртвой хваткой. Птенца Могол разместила в собственном огромном клюве, который был больше её самой. Вслед затем она взмахнула крыльями и поднялась в лиловое небо. Долетев до его сводов, она стала подниматься выше, и вскоре мёртвое царство оказалось позади, а птица Могол парила уже в каких-то иных, неведомых сферах. Они пролетали небо за небом, поднимаясь всё выше и выше, покуда не достигли наконец седьмого неба. Летела Магол аккуратно, боясь, видимо, выронить любимого птенца, однако Квасур сделался смертельно бледен и сходил с ума от страха. Илей показал ему свой крепкий кулак и прошипел:

– Ещё раз заорёшь – прибью. У меня рука тяжёлая!

– Понял, – выдохнул Квасур, зажмурив глаза.

Илею же этот полёт доставлял огромное удовольствие. Он с жадным любопытством разглядывал всё окружающее: пенные облака вокруг и заливные луга внизу, и стайки птиц, пролетающие мимо. Путешествие, не столь уж короткое показалось Илею мимолётным. И он даже огорчился немного, когда впереди замаячили Рипейские Горы. Могол устремилась к самой высокой горе, у которой встретили гостей две птицы с собачьими головами – Грифоны, рыжий и белый. Могол опустилась рядом с ними и сложила свои огромные крылья так, что скрыла ими Квасура и Илея. Выпустив птенца из клюва, она оборотилась к Грифонам.

– Тебе чего здесь надобно? – спросил белый Грифон. – Нечего тебе, воровке, делать в священном месте!

– У вас, собачьи ваши головы, спроситься забылась! Я сюда от Велеса прилетела с приветом к матушке его, Корове Земун! И советую вам меня пропустить!

Грифоны переглянулись.

– А пущай себе летит! – решил рыжий. – Ещё что сворует, её Рарог наш огнём испепелит…

– А ты меня не пугай! – буркнула Могол. – Огнём! Только это и знаете!

– Ой, лети, лети! Нечего орать тут!

Могол поднял своего птенца и влетела в Священное Царство Ирия. Прямо через всё царство протекала молочная река, повсюду росли невиданные цветы и деревья. На деревьях висели спелые плоды: лимоны и персики, абрикосы и ананасы… Цветы издавали дивное благоухание, приятно щекотавшее ноздри. Вокруг них парили огромные, разноцветные бабочки. А в зелёных кущах неземными голосами пели птицы… Возле реки, на лугу лежала и щипала сочную зелёную траву большая белая корова.

– Это – Земун! – сказала Могол. – Дальше, ребятки, я вас не повезу. Делайте, что собирались, да я вас обратно доставлю! И всё – мы в расчёте!

– Спасибо, мамаша! – поблагодарил Илей. – Мы скоро!

Завидев гостей, корова повернула к ним большую красивую голову:

– Здравствуйте, гости дорогие! – сказала она низким приятным голом. – С чем пожаловали?

– Привезли мы тебе земной поклон от сына твоего, Велеса! – сказал Илей.

– Что ж сам-то он мать не навестит? Я бы ему молочка дала… – вздохнула корова.

– А ты дай нам – мы отвезём! – предложил Квасур.

– Ишь ты прыткой какой! Вы бы уже лучше сразу говорили, по что ко мне явились?

– Нам, матушка, в райский сад надобно! – ответил Илей. – Быть может, ты могла бы провести нас туда?

– Чего ещё не хватало! Я вашей нужды не знаю и помогать вам не стану. Тем более, лишние движения мне вредны. Молочко от них горчить начинает. Так что ступайте, добрые люди, по добру, по здорову!

– Ну, молочка-то хоть можно попить? – взмолился Квасур.

– Пейте! До него я не жадная… – промычала корова и, похлопав длинными ресницами, прикрыла свои бирюзовые глаза.

Квасур жадно начал по-собачьи хлебать молоко из реки. Илей сперва набрал большую флягу, затем хлебнул несколько раз из пригоршни.

– Вот что, Квасур, – начал он, – я сейчас в райский сад пойду, а ты тут меня ждать останешься.

– Это почему? – обернулся Квасур.

– А потому, что я иду дело делать, а ты у меня под ногами путаться будешь, а в итоге – пропадём оба. Поэтому сиди здесь, а я пошёл, – с этими словами он двинулся на Восток, где расположен был райский сад Ирия…

Глава 5

Идя по ухоженным, посыпанным песочком тропинкам, Илей насвистывал свою любимою песенку и раздумывал о предстоящем предприятии. Незаметно для себя он начал разговаривать сам с собой.

– Конечно, золотого яблочка мне никто не даст. Но не зря же я на наших базарах всю жизнь еду воровал у торговок-толстух… Опыт у меня изрядный в этом дурном деле. Стало быть, что сложного? Украду я это яблочко – и делов-то! Ну да, воровать в саду богов – великий грех. И с моей стороны это скверно будет. Но ведь я же не для себя! И что им, жалко, что ли? У них – целая яблоня огромная, а мне одно только яблочко с неё нужно! Что ж делать, если иным способом не достать его?

С такими размышлениями он подошёл к огромным золотым воротам. Это был вход в райский сад… На воротах сидели две птицы с женскими головами. Заметив Илея, они в один голос, сонно изрекли:

– Посторонним вход на территорию райского сада, насаженного Великим Родом, запрещён!

Илей отошёл в сторону и, недолго думая, стал двигаться вдоль забора. В одном месте он было попытался перелезть через ограждение, но едва он коснулся золотого забора, как разом заголосили все райские птицы. Заткнув уши, чтобы не впасть в беспамятство от этого хора, Илей нырнул в кусты. Мимо пронеслась стая разноцветных птиц. Подождав немного, Илей отважился разомкнуть уши. Песня птиц умолкла, и вокруг воцарилась прежняя тишина. Илей вновь осторожно пошёл вдоль ограды, напряжённо оглядываясь кругом. Через некоторое время он набрёл на дерево с длинными ветвями, увитое толстыми лианами. Поплевав на руки, Илей с ловкостью белки взобрался на него и вытащив небольшой, но острый ножик отрезал несколько лиан. Две он намотал на пояс, а на конце третьей сделал петлю и ловко набросил её на ветку дерева, растущего за оградой сада. Другой конец лианы Илей крепко привязал к толстому стволу. Таким образом, через золотой забор оказалась переброшена тугая верёвка, по которой двинулся Илей. Такие проделки уже доводилось ему творить, убегая от стражников. Тогда он прыгал с крыши на крышу, скользил по бельевым верёвкам – и всегда уходил от погони! Вот и теперь он шёл по лиане осторожно, расставив руки, стараясь не смотреть вниз и с ужасом думая о том, что сейчас вновь раздастся хор райских птиц, и тогда ничто уже не спасёт его… Но ничего подобного не произошло, и бесстрашный канатоходец благополучно достиг райского дерева и спустился с него на землю райского сада!

В райском саду росли большие пышные деревья, ровесники мира. Многие из них бурно цвели, и цветы лилий и кувшинок украшали клёны, а на соснах вместо шишек висели большие спелые мандарины. Илей невольно залюбовался этой красотой. Огромная яблоня росла на возвышении, а вокруг неё звенели ручьи. «Так-так… – подумал Илей, – интересно, что будет, если сорвать яблочко? Опять слетятся птицы? Ну, что ж, риск – дело благородное! Вперёд!» Он проворно вскарабкался по склону и, протянув руку, сорвал крупное золотое яблоко, висевшее ниже других. Как ни странно, птицы не подняли на этот раз гомона, ничто не дрогнуло в воздухе сада, ни один листик не шелохнулся. Илей быстро отбежал от яблони и вдруг услышал громкий окрик:

– Стой! – с другого конца сада к Илею бежала молодая девушка с огненно-рыжими волосами.

Илей бросился наутёк, но его преследовательница оказалась на редкость ловкой и быстрой. Она неумолимо настигала его, когда он споткнулся обо что-то и упал, девушка, наконец, поравнялась с ним и, наклонившись, спросила:

– Не расшибся, соколик?

– Ничего… – промычал Илей. – Никогда меня ещё девчонка не догоняла…

– А я всегда очень быстрой была! Ты зачем украл золотое яблоко? Или не знаешь, какая кара ждёт тебя за это?

– Знаю. Но мне очень нужно было.

– Ха! Очень нужно было! Для чего, можно узнать?

– Подруга моя, Аурика, в подземном царстве томится. Индрик-змей за нею увивается. Мне спасти её надо, потому что люблю я её!

– Любовь, значит… – сразу как-то посветлела рыжая. – Тебя как зовут, воришка?

– Илеем.

– А я Леля Прекрасная! Что ж делать мне с тобой, Илей? Должно бы мне было, как примерной дочери, отдать тебя отцу моему Сварогу. Но я всегда покровительствовала влюблённым! И предать любви не могу. Я прощу тебя и не выдам, и даже дам ещё одно яблочко, чтобы съел ты его вместе с возлюбленной. Но и ты окажи мне услугу! Каждый год на Ирии праздник. И на празднике том соревнуются мои братья и дядья в доблести. Вот, сегодня, например, из луков стреляют. Я бы тоже хотела участвовать, но женщине это не разрешается, если только она не найдёт кого-нибудь, кто бы представлял её на этом состязании. Ну, а где б я нашла? Всё кругом родичи! Все сами участвуют! Ну, что, Илейка, отстреляешься за меня, а?

– Я стреляю не очень метко… Да и не приходилось мне стрелять-то особенно. Только из рогатки…

– Так и мне не приходилось! Главное – участие! Идём! А я тебе ещё одно яблочко сорву!

Леля сдержала слово и подарила Илею ещё одно золотое яблочко. Вслед затем она повела его по мраморной лестнице куда-то ввысь. Они поднимали выше и выше, покуда не достигли, наконец, огромного белого облака, на котором расположились лучники, стрелявшие по звёздам, и зрители поединка.

– Гляди, – зашептала Леля Илею. – Лучники – это братья мои, Перун-Громовержец, Семаргл Огненный и Стрибог-Ураган. Судьёю на поединке мой брат Хорс, повелитель солнца! Он никогда не участвует в поединке, потому что никогда не даёт промаха. Победителю он подарит свои солнечные стрелы. На возвышении восседают батюшка мой Сварог и матушка Лада. Рядом с ними – сестра моя Жива, а поодаль старуха Макошь Вещая и помощницы её, расплетающие её клубок, Доля и Недоля. С ними я тебя познакомлю. Они судьбу предсказывают. А теперь идём! Представлю я тебя братцу Хорсу.

Хорс стоял на самом краю облака, сложив руки на груди. Он был очень похож на Лелю: так же светилось лицо и так же пылали его густые рыжие волосы. Подскочив к нему, Леля защебетала:

– Ну, вот, милый братец, нашла я себе заступника! Это – Илей, гость мой. Он будет представлять меня на состязании!

– И когда ты успокоишься, Леля? – вздохнул Хорс, поглаживая рыжую бороду. – Замуж тебя отдать надо. Я уж давно отцу говорил.

– Да я бы рада только! Да за кого ж идти? Все мы кругом родичи! Так допускаешь ты, братец, гостя моего до поединка?

Хорс смерил Илея насмешливым взглядом.

– Что ж, пусть рискнёт! Возьми вон стрелы, для Ярилы приготовленные. Его нынче нет. Так что пользуйся… смельчак! Коли выбьешь тремя стрелами подряд три звезды в небе – получишь награду.

– Так, вот, отчего звёзды с небес порой сыплются! – улыбнулся Илей, беря лук и стрелы. – Стало быть, то могучие боги стреляют по ним!

Лучники смерили маленького новичка удивлённым взглядом и переглянулись с усмешкою. Леля, стоявшая рядом с Хорсом, дрожала от нетерпения, потирая нежные свои руки. Первым стрелял Громовержец-Перун. Огромного роста, облачённый в чёрный плащ, он покрутил длинный смоляной ус и, прицелившись, выпустил три скорые, похожие на молнии, стрелы. Лишь одна Перунова стрела попала в цель, остальные две, будучи слишком скорыми, пролетели мимо и исчезли где-то далеко.

– Силы в тебе, братец мой, немеренно, – заметил Хорс. – С такою силой хорошо мечом рубить да булавой. А лук и стрелы нежности требуют. Нельзя ни перетянуть тетивы, ни ослабить её…

Следом стрелял Семаргл. Облачённый в золочёные латы, златоволосый и красивый, он взял свой лук осторожно и наладил стрелу с редкою аккуратностью. Он стрелял три раза, но ни одна стрела не долетела до цели из-за недостатка скорости.

– Слишком слабо натягивал ты тетиву! – сказал Хорс огорчённому брату. – Тетива лука не струна лиры. Тяни её сильнее!

Третьим стреляя Стрибог. Выстрелил он первый раз, и стрела точно угодила в одну из звёзд. Выстрелил во второй раз – и вторая звезда слетела с небес на землю. А на третий раз переломился лук пополам, и упала стрела вниз, не спущенная. Стрибог топнул со злостью ногой и отошёл прочь.

И, вот, настала очередь Илея. Ярилин лук оказался очень тяжёлым и большим, однако, Илею удалось совладать с ним. Наладил он первую стрелу и плавно спустил тетиву. Засвистела стрела и угодила в ближайшую звёздочку. Радостный вскрик Лели раздался при этом. И второю стрелу приладил Илей, думая: «Совсем это не тяжелее, чем из рогатки…». И вторая стрела не дала промаха. И чернее тучи стал тогда Перун, и побледнело лицо Стрибогово. И в третий раз стрелял Илей, и боги замерли, следя за полётом стрелы, и охнули, когда и она достигла цели. Леля радостно засмеялась и кинулась на шею Илею:

– Молодец, Илейка, молодец! Отстоял честь мою! Братец Хорс! Где твои стрелы солнечные? Неси же их скорее победителю!

– Эх, была не была! – махнул рукой Хорс и, сняв с плеча свой колчан, протянул его Илею, говоря: – Ты замечательный стрелок и награды заслужил. И, хоть и жаль мне вручать мои стрелы смертному человеку, а не родичам, но правда требует того. Бери стрелы мои – они теперь твои по праву. Их три в этом колчане. Береги их, потому что они всегда попадают в цель, если цель эта – зло! Ну, а, коли злодей выстрелит ими, то против него и оборотятся.

Илей с благодарностью принял стрелы, и Леля тотчас увлекла его к возвышению, на котором восседала седая и древняя Макошь. Облачённая во всё белая старуха смотрела перед собой невидящим взглядом, а её худые морщинистые руки пряли пряжу, нитки, скрученные ею, опускались к помощницам Макоши Доле и Недоле, которые перепутывали множество ниток между собой, завязывая на них причудливые узелки.

– Макошь слепа. Их хаоса пряжи её руки создают изначально совершенно одинаковые нити – людские жизни, но Доля и Недоля перепутывают их, завязывают свои узелки печали и радости, счастья и несчастья. В силу слепоты Макошь не может изменить ничего в том, что сплели её помощницы, и никто не может распутать их узелков. Завяжет узелок Доля – будет доля человеку, завяжет Недоля – недоля и будет ему, – поясняла Леля. – Но, если поставить пред Макошью человека, то она, не видя лица его, зрит его судьбу. Потому и зовётся она Вещею.

Подведя Илея к Макоши, Леля произнесла громко:

– Здравствуй, тётушка Макошь Вещая! Погляди, кого привела я тебе и скажи судьбу его!

– Здравствуйте, милые, – старуха подняла тусклые бесцветные свои глаза. – Запутана судьба твоя, витязь мой, Долею и Недолей, много в ней будет и той и другой. Берегись, витязь, скоро ждёт тебя беда неминучая! Но, коли спасёшься её, так будет тебе счастье великое, и другим многим вместе с тобой!

А Доля и Недоля продолжали запутывать старухины нити в единый клубок, посмеиваясь и иногда споря друг с другом.

Леля повернулась к Илею:

– Я хотела бы, чтобы ты вкусил трапезу с нами!

– Милая Леля! Я был бы счастлив, но я очень спешу. Кто знает, может, именно сейчас лютый Индрик-зверь умыслил что-то против моей Аурики! Я должен спасти её!

– Понимаю, – вздохнула Леля. – А мне будет не хватать тебя. С тобой мне было весело и беззаботно. Я даже немного завидую твоей Аурике! Видишь, и богини не могут устроить своего счастья… Но знай, я всегда буду помнить о тебе и помогать тебе, чем смогу!

– Спасибо, Леля! Я тоже никогда не забуду тебя!

К ним подошёл русоволосый и румяный Даждьбог. Хлопнув Илея по плечу, он произнёс:

– Молодец дружок! Я восхищён! Я только что с поля явился, и не видел всего, но Жива мне всё рассказала. Вот что, ты не можешь уйти отсюда, не выпив с нами Сурицы. Хорс уже наполняет кубки. Идём, а потом мы с Лелей проводим тебя!

Удивительно и немного страшно было Илею сидеть за столом с богами. Хорс собственноручно наполнил большие золотые кубки густым, как кисель, солнечным напитком, и подал их каждому. Отхлебнув этого сладкого пития, Илей почувствовал, как тепло разлилось по всему его телу, хмель ударил в голову, и на мгновение перед глазами всё закружилось в странном хороводе, а боги запели свой громогласный гимн, слов которого Илей не разобрал. Ему показалось, что он оступился и летит теперь с облака вниз, вниз…