Елена Валерьевна Бурмистрова
Найди меня в стране, которой нет
1987год
В Останкино сегодня случился переполох. Все поздравляли с днем рождения главного редактора информационной программы «Время». Он смущался, краснел и приглашал на чай в свой кабинет каждого, кто пожимал ему руку. Была и еще одна причина для торжества – рождение первой ночной передачи в «ЦТ СССР» – в эфир выходила развлекательная программа «До и после полуночи», ставшая впоследствии знаковым событием, перевернувшим представление телезрителей о современном телевидении. Все волновались, поздравляли коллег и ведущих этого непривычного шоу для советского телевидения.
– Весна́, ты домой идешь? – спросил молодой человек девушку, которая сидела за огромным столом и что-то писала.
– Максим, сколько тебе раз говорить, что я не ВеснА, а ВЕсна?
– Мне кажется, что Весна́ звучит наряднее.
– В общем, не до тебя, работы много. Мне в эфир еще выходить.
– Все забываю у тебя спросить, откуда такое имя?
– Это сербское имя, мой отец был из Белграда.
– Ничего себе! Как это ты в те времена умудрилась себе такого отца заиметь?
– Да никого я в итоге не заимела! Отец погиб в автокатастрофе сразу после моего рождения, а мама умерла, когда мне было десять лет.
– Где-то же они встретились? Сейчас проблема поехать за границу, а двадцать с лишним лет – это же вообще фантастика!
– Отец был дипломатом. Он работал в посольстве. Мама – успешная журналистка. Познакомились они на каком-то приеме. Она очень хотела, чтобы я его не забывала, и каждый вечер рассказывала мне историю их любви, но я была ребёнком и слушала ее не очень внимательно. Практически половину ее рассказов я уже не помню. Они расписались в посольстве, и его сразу перевели в Белград. Мама переехала к нему в Югославию. А когда пришло время меня рожать, вернулась одна в Москву. Больше они не виделись. Ей пришло письмо с уведомлением о его смерти, когда мне было три недели.
– И она не поехала на похороны? – удивился Максим.
– Телеграммы не было. В письме сообщалось, что похороны уже давно состоялись. Да и куда ехать с грудным ребёнком?
– Странно все это, не находишь?
– Даже если и странно, то сейчас ничто уже не имеет никакого значения.
– Имело с самого начала. Он же твой отец! Почему не было никого наследства? Почему ты воспитывалась в детском доме? А бабушки? Дедушки?
– Я не знаю. Бороться в десять лет за наследство у меня не хватило бы ума. Да и что теперь говорить!
– Я не о тебе говорю. А мама? Она чего ждала десять лет?
– Мама сразу замкнулась и ничего не хотела делать. Она словно сама умерла вместе с ним.
– И вы не ездили в Югославию? Может, могилку посетить? Вдову югославского гражданина могли выпустить спокойно за границу, я думаю.
– Нет. Она слышать ничего не хотела. Мне казалось, что она даже злилась, когда ей что-то о нем говорили. Но, вероятно, мне это только казалось.
– Весна, тебя в гримерку приглашают, – сказала милая девушка, заглядывая в дверь.
– Ну вот! Заболтал ты меня, я ничего не успела.
– Ты что, сама себе тексты правишь? – удивился Максим.
– Нет, вычитку делаю. Пока. Увидимся завтра. Я убежала.
***
Передачу вести было сложно. Именно сегодня было сложно, потому что нахлынули воспоминания и грустные мысли. Почему мама так и не связалась больше с его родными? Она же действительно всех их знала. Почему не побеспокоилась о ее будущем? Почему не поехала в Белград? Весна знала, что у отца был частный дом с садом, расположенный в 16 километрах от храма Святого Саввы и выставочного центра Белграда. Это же и мамин дом, получается. Все это не давало Весне расслабиться и довести спокойно эфир. Оператор закатывал глаза и показывал кулак. Весна кое-как довела эфир до прогноза погоды и вышла из студии.
– Что с тобой? – спросил Глеб, помощник режиссера.
– Приболела немного, – ответила Весна.
– Давай сходим в ресторан сегодня. Я приглашаю.
– Нет, я вечером буду занята.
– Ты хочешь сказать, что ночью будешь занята? Уже десять вечера.
– Глеб, у меня и правда, дела, не обижайся.
– Хорошо, но предложение в силе. Надеюсь, что я тебя уговорю. "Кропоткинская 36".
– Что "Кропоткинская 36"? – не поняла Весна.
– Это частный ресторан. Он только что открылся. Говорят, что там такие блюда, что не оторваться.
– А цены? Оторваться? – улыбнулась Весна.
– Я приглашаю, значит, оторвемся.
Глеб давно и безуспешно ухаживал за Весной, над ним уже откровенно подшучивала вся съемочная команда, но он не отступался.
– Я все равно на ней женюсь, – говорил он всем подряд.
– На свадьбу не забудь пригласить, – снова и снова смеялись коллеги.
Весна приехала домой и, не раздеваясь, вытащила из маминой любимой тумбочки пачку документов и писем. Она не в первый раз просматривала эти бумаги, но ничего важного там не было, кроме их единственной совместной с отцом фотографии, сделанной в Белграде на крыльце отцовского дома. Весна начала укладывать их обратно, но тут ее палец зацепился за что-то железное, и в эту же секунду со скрипом открылась задняя стенка. Весна с замиранием сердца протянула руку глубже, в открывшееся пространство, и вытащила оттуда большую стопку писем. Это были письма отца. Конверты, которые она держала в руках, были международные. Марки, приклеенные на конвертах, не оставляли сомнения, что письма были из Югославии. Все письма были уложены в хронологическом порядке. Она осторожно открыла самое первое, датируемое мартом 1955 года.
Моя прекрасная Татьяна, мне так нравится тебя называть «прекрасная Татьяна»! С того момента, как в нашей стране наконец-то ответили согласием на советское предложение обменяться послами, я не находил себе места от радости. А ведь тогда я еще не знал тебя! Как я был рад, что в твоей стране прекратилась анти-югославская пропаганда! Я подсознательно любил могучий и великий СССР! Я день и ночь учил ваш язык, чтобы поехать туда. Словно все так складывалось, чтобы мы встретились. И мы встретились. Сейчас я снова был вынужден вернуться на родину, но ты жди меня, я через год обязательно приеду. Я улажу тут все свои дела и приеду. Я только боюсь, как бы снова отношения между нашими странами не ухудшились, ведь Югославия не собирается возвращаться в социалистический лагерь, в то же самое время, не идёт также и речи об отречении югославов от социализма и переходе к капитализму. Зато пока все нормализуется, и я рад. Наши политики один за другим одобряют предложение Москвы на сближение. Все будет хорошо. Я очень скучаю по тебе. Твой Милош.
Весна вспомнила, как мама ей рассказывала о том, как складывались отношения между странами в то время. Ей было неинтересно слушать политические дрязги обеих сторон в силу ее возраста. Многого она просто не понимала. Она жалела маму, поэтому слушала. Среди писем она нашла вырезку из газеты, из которой следовало, что, действительно, в 1953 году СССР направил Союзу Коммунистов Югославии письмо с предложением полной нормализации отношений, для чего предлагалось провести советско-югославскую встречу на высшем уровне. Мама при жизни даже хранила эту статью из газеты на зеркале.
Весна вздохнула. Почему ей мама никогда не показывала эти письма? Что в них такого? Весна взяла следующее письмо.
26 мая 1955 года
Моя прекрасная Татьяна! Совсем скоро я к тебе вернусь. Дела обстоят так, что все материалы, на которых обосновывались тяжкие обвинения против Югославии, оскорбления в её сторону, были сфабрикованы «врагами народа» – Берией, Абакумовым и другими, кто не хотел нашего сближения. Это сказал ваш Первый секретарь ЦК КПСС. Я сам слушал его речь в аэропорту сегодня. «Мы берем курс на «невмешательство во внутренние дела, независимость и суверенитет, территориальной неприкосновенности и прекращение пропаганды и дезинформации, сеющие недоверие и мешающие нашему международному сотрудничеству». Вот цитирую тебе его слова. Каждое слово греет мое сердце. Я уже практически на пути к тебе, моя прекрасная Татьяна. Твой Милош.
В таком плане были и остальные послания этого года. Наконец, Весна прочитала письмо, где отец сообщал маме, что приедет к ней быстрее, чем она прочитает эти строки. Там он написал ей, чтобы она готовилась к большому сюрпризу. Весна поняла, что он решился сделать ей предложение. В январе 1956 года Милош снова прилетел в Москву, а через три месяца после заключения брака его спешно вызвали в Белград. Тогда они и улетели вместе с мамой.
– Что же там происходило? Мама улетела туда уже беременная мною. Почему она не осталась рожать там? Почему вернулась одна? Как он ее отпустил? – размышляла Весна.
Она взяла из стопки самое последнее письмо и обомлела. Дата на конверте была ошеломляющая – июнь 1958 года.
– Стоп! Что значит июнь 1958 года? – вслух проговорила она. – Кто написал ей это письмо? Папа уже год как был мертв.
Весна спешно открыла конверт и жадно прочитала странное послание. Оно было от отца.
Моя любимая жена! Моя прекрасная Татьяна! Как же я несчастен! Нет и разговора, чтобы приехать к тебе. Пока это невозможно. Эти проклятые события в Венгрии опять привели к ухудшению отношений между нашими странами. 3 июня ваш Хрущёв назвал маршала Тито «троянским конём», что антиюгославская резолюция Коминформа в июне 1948 года «была в основе правильной и отвечала интересам революционного движения». Это плохо, очень плохо. Как там вы без меня? Как моя Весна? Хоть глазочком бы ее увидеть! Я люблю вас безмерно. Надеюсь, что увидимся. Твой Милош.
Весна вытерла слезы и уставилась в одну точку. Она ничего не понимала. Ложь вскрылась. Но зачем ее обманывали? При живом отце ее отдали в детский дом? Он бросил ее? Весна вдруг увидела еще одно письмо. Почерк на конверте был не отцовский. И лежало оно не в общей стопке. Она открыла его и ужаснулась. Это было мамино письмо.
Милош, дорогой, здравствуй. Пишу тебе, а слезы застилают глаза, понимая, что мы возможно больше никогда не увидимся. Я больна, очень больна. От лечения я отказалась, так как нет смысла лечиться. Только все мои страдания от того, что Весна остается совсем одна. Ты же знаешь, что у меня никого нет, кроме тебя. Найди возможность забрать ее к себе. Я умоляю тебя. Ты же дипломат! Придумай что-нибудь. И поторопись. Твоя Татьяна.
Внизу на странице было написано другим почерком следующее:
Никад нам не пишете више! Милош вас не жели видети!
Весна бросила это письмо на пол и залилась слезами. Мама просила его забрать дочь к себе, умирая от болезни, которую не вылечить, а он переслал это письмо обратно? Да еще и с проклятиями? Или это не он? Через минуту она обрела способность здраво мыслить. Конечно, это не он. Написано от другого лица. Но кто? Мать? Отец? Сестра? Сестра Милоша сразу невзлюбила Татьяну. Она высокомерно себя с ней вела, старалась лишний раз не разговаривать и только здоровалась сквозь зубы при встрече. Это все Весна услышала от мамы однажды, когда она разговаривала с подругой по телефону и вспоминала свою поездку к «родне».
Решение пришло мгновенно. Весна давно обдумывала поездку на родину отца. Ей хотелось посмотреть на ту страну, где мама была счастлива. Ее счастье длилось меньше года, но впоследствии она рассказывала о своих чувствах к Югославии так горячо и проникновенно, что именно тогда у маленькой Весны и закралась мысль когда-нибудь посетить эти места. В СССР как раз начиналась эпоха большого туризма. В рабочую командировку поехать было сложно. Никто ее туда не отправит. Для того чтобы поехать за границу, существовало не так и много возможностей. Самая подходящая для нее – покупка путевки через агентство Интурист. Весна понимала, что просто так прийти в "Интурист" и выбрать себе путевку в Югославию, она не сможет. Путевки в небольших количествах распределяли по предприятиям. И вдруг она вспомнила…
***
Весна приехала на работу рано и сразу зашла в кабинет профкома.
Девушки улыбнулись, они всегда были рады видеть ее у себя.
– Весна, привет! Ты чего сегодня тут? Ты же по пятницам не работаешь, – спросила одна из них.
– Я к вам приехала. Девочки, вчера слышала в режиссерской, что у вас есть путевки в Венгрию и Югославию, это правда?
– Да. Ты вовремя. Выкупаешь? Осталась всего одна. Только хочу тебя предупредить, что эта поездка трехнедельная в обе страны. Отдельного тура нет.
– Да, мне подходит. Хочу впервые выехать в другие страны и отдохнуть. Ни разу ещё не была.
– Счастливая! А у меня столько денег нет. Целых пятьсот рублей! Подходит?
– Наскребу как-нибудь, – весело сказала Весна.
– Имей в виду, что поедешь с Викой Орловой. Она одну путевку уже выкупила. Как ты с ней? Три недели ведь бок о бок.
– Да, обожаю ее. У нас хорошие отношения, – обрадовалась Весна.
– Тогда тебе нужно пройти собеседование. Готовься.
– Какое ещё собеседование? – удивилась Весна.
– В Моссовете завтра в двенадцать.
– Ничего себе. Все так серьезно?
– Да. Значок комсомольский есть? – спросила девушка.
– Это зачем? Я уже и выросла из комсомольского возраста.
– Лучше найди и прицепи. Там тебя пытать будут. Тем более что у тебя и имя, и фамилия сербские. Тебе нужно вдвойне выглядеть патриотом своей страны.
– А меня могут еще и не впустить в Югославию?
– А кто этих буржуев знает?
– Это социалистические страны! – рассмеялась Весна.
– Венгрия – да, а вот по поводу Югославии я не уверена. Первые, кто уже попали туда три месяца назад, мне рассказывали, какой там «социализм». Если впустят, то сама увидишь. И нам потом расскажешь.
– Вы меня заинтриговали! Что там такого?
– Мы такого не видели! Магазины забиты товарами: модная одежда, шикарная обувь, детская одежда, продукты, посуда, ковры!
– Не верится. Может, вас обманули? – удивилась Весна.
– Нет, Золотова из спортивных новостей нам показывала диски «Модерн Токинг»! Я чуть с ума не сошла от зависти! А еще целую неделю на работу в обновках ходила.
– Я припоминаю ее яркие брюки и желтую кофточку. Это оттуда?
– Да! Говорит, что привезла два чемодана вещей. Ездила она с мужем.
– А что с деньгами? Где менять будут? Не знаете?
– Потом по оплате и всему остальному вас соберут. Там инструкций море. Вроде бы тут деньги у вас заберут, а на месте уже будут раздавать в их валюте. Вику обрадуй! Успехов!
Весна обрадовалась, что едет в хорошей компании. Вика была старше ее лет на пять, веселая и добрая. Замужем она никогда не была и шутила по этому поводу при любом удобном случае: «Я совершенно уверена, что я не замужем потому, что я не пересылала письма, в которых говорилось: "Перешлите это 10 людям, и вы встретите любовь всей своей жизни через 10 дней, иначе вам не повезет".
Весна вышла из кабинета профкома и отправилась к начальнику. Владислав Сергеевич покачал головой.
– Где же я тебе замену найду?
– Наталья сможет. Она давно хотела на мое место. Есть еще два месяца, я ей помогу.
– Хорошо, пиши заявление на отпуск. И потом Наташу эту пригласи ко мне.
– Спасибо большое, Владислав Сергеевич, я Вам очень благодарна.
– Едешь по делам? – спросил главный.
– Да, вытаскивать все тайны на поверхность.
– Подумай хорошо, а надо ли?
– Думаю, что надо. Слишком долго была в неведении.
– Что ты, девочка, хочешь выяснить? Не поздно? Не береди душу.
– В любом случае хочу съездить на родину отца.
– Это правильно. Со своими корнями нужно знакомиться.
– Про корни сомневаюсь, но хоть со страной познакомлюсь. Мама бы этого хотела, я уверена.
– Успехов тебе. Хорошего отдыха.
***
– Вот нам повезло! Мы в купе едем! – без остановки трещала Вика. – Я уже давно не ездила в таких шикарных условиях.
– Еще соседи не появились. Сейчас как придут два здоровенных мужика, вот и радость вся пройдет, – возразила ей Весна.
В купе больше никто не сел. Девушки обрадовались, когда поезд до Чопа медленно тронулся с Киевского вокзала.
– Рассказывай, как ты прошла собеседование, – спросила Вика. – Мне не терпится узнать подробности. Я слышала, что там допрос настоящий, но чтобы такое, что нам пришлось пройти?! Это же ужас какой-то!
Югославия, по советским меркам, являлась очень развитой страной. Никто ее не считал социалистической, а уж те, кто туда пробирался туристом, и вовсе говорили о ней, как о настоящей капиталистической стране. Здесь в то время был самый высокий уровень жизни среди соцстран. Разве что Германия могла с ней поспорить. И поэтому людей приглашали в двойное путешествие, это было хитро. Ведь, чтобы попасть в капиталистическую страну, советским гражданам нужно было сначала побывать в социалистической. Таковой была, например, Венгрия. Желающим побывать в Югославии уделялось особое внимание. Туристы заполняли специально разработанную анкету, в которой перечислялись все родственники будущего туриста, а рекомендующие инстанции должны были более тщательно рассматривать «политическую зрелость, моральную устойчивость и поведение в быту». Еще необходимо было представить справку о состоянии здоровья и характеристику, подписанную начальником, парторгом, профоргом, а для молодежи – еще и комсоргом. Непременно там должно было быть написано, что товарищ «морально устойчив и политически грамотен». После этого, измученным допросами туристам, открывалась дорога, но пока еще не в Югославию, а на райкомовскую комиссию партийцев, которые пытались выяснить уровень познаний будущего туриста по части партийных съездов за последние лет 20 и задать главный вопрос: «Для чего Вы туда, собственно, едете? И что не видели в этой Югославии?» Таким сложным был путь советского туриста за рубеж. Девушки справились и теперь делились впечатлениями.
– У меня спросили про Югославию. Про Венгрию речи не шло, – сказала Весна.
– Я даже не сомневалась. И что ты им ответила?
– Я сказала, что еду туда именно потому, что ничего об этой стране толком не знаю, а хотелось бы.
– А как они отреагировали, что ты дочь серба?
– Это были самые навязчивые вопросы. Я сказала, что никакого отношения к этой стране я не имею, мама и отец давно умерли, а я сама родилась в СССР. В Югославии никогда не была, так что еду просто посмотреть на родину отца. Родственников там никаких нет.
– Я до сих пор не понимаю, как тебя выпустили? Могли же и притормозить.
– Я же указала в анкете, что мои родители умерли, у меня нет никого, а я сама детдомовская. В Москве я имею квартиру, хорошую работу, дачу. Мне кажется, что именно это их убедило.
– А меня про Венгрию спрашивали, – сказала Вика.
– Что именно?
– Про озера, реки, флору и фауну.
– Правда? – засмеялась Весна. – И что ты им ответила?
– Я сказала им, что еду именно для того, чтобы знать ответы на эти вопросы. Если бы я все это знала, зачем мне тогда ехать? Они растерялись и поставили печать в мое личное дело. Я очень хотела сказать им правду!
– Какую правду? – спросила Весна.
– К братьям-славянам я отправляюсь не за флорой и фауной, а за солнцем и морем, за сапогами и куртками, за хорошим вином и вкусной едой.
– Молодец, что не сказала. Нет патриотизма в твоих словах.
– Вот поэтому и сдержалась.
– Так, нам с тобой ехать больше суток. Чем будем питаться? – спросила Весна.
– Пока своими продуктами, как закончатся, можно есть в вагоне-ресторане. Или в Брянске закупиться на станции. Поезд там стоит целых 35 минут. На перроне будут бабушки с горячими обедами и пирожками.
Девушки проголодались и начали доставать свои продукты.
– А это ничего, что мы едим в двенадцать часов ночи? – усмехнулась Весна.
– За фигуру переживаешь? – рассмеялась Вика.
– Нет, конечно, но я ночью давно уже не ела.
Во время еды они разговорились.
– Весна, а зачем ты едешь в эту поездку? Только не говори мне, что ты едешь на экскурсию, – спросила Вика. – Ты можешь мне не отвечать, если это личное, но я с удовольствием буду носить звание твоей подруги, если ты не возражаешь. Я же вижу, что ты чем-то встревожена. Поделись! Тебе станет легче.
Они проговорили всю ночь. Весна подробно рассказала Вике все, что знала. Ей это было необходимо и казалось, что становилось легче. Волнение от встречи со своими корнями начало ее захватывать. Бурный восторг молниеносно сменился тревогой и страхом. Такого смешения чувств Весна в своей жизни еще не испытывала.
– Давай спать, уже пять часов утра, – сказала Вика. – Не переживай, мы все выясним. Вместо экскурсий я буду с тобой искать правду. Главное, что мы будем в самом Белграде, а там разберемся. Правда, придется потерпеть полторы недели в Венгрии, но обещай мне, что там мы будем с тобой просто отдыхать!
– Я тебе твердо обещаю, что все дела оставим на Югославию. Я не буду даже говорить об этом. Найти бы того, кто нам мог бы помочь! Языка мы не знаем, города тоже.
– Не переживай, разберёмся на месте. Со мной не пропадешь!
На этом девушки крепко уснули. Брянск, конечно, они благополучно проспали, так что обедать отправились в вагон-ресторан.
Весну успокаивал ход скоростного поезда. Все вокруг было уютно, чисто и как-то по-домашнему. Сновали официанты, подавая то одно блюдо, то другое, за окном проплывали великолепные пейзажи. Весна любила начало лета: все вокруг еще было таким зеленым, ярким, не запыленным и радовало глаз. Все же тревожные мысли ее не оставляли. Она волновалась. Что откроется в этой стране, бывшей для нее по идее вторым домом, но так и не ставшей им? Жив ли еще отец? Этот вопрос волновал ее больше всего. Что ей сказать человеку, который подло бросил ее одну в этом сумасшедшем мире?
Тогда она даже не представляла себе, чем обернется эта поездка, не знала, что едет в чужую страну не на три недели, как планировалось в туристическом буклете.
– Вик, а я ведь совсем одна, понимаешь?– вдруг сказала Весна. – Одна. Мама ушла, и отец бросил меня. В детском доме я часто думала о них, ничего не понимая, почему они меня оставили в чужих стенах. Я плакала каждую ночь два года подряд, потом чувства начали притупляться. Они словно застыли, словно их никогда и не было. Я уже и не понимаю, хочу я его видеть или нет. Я на всем огромном земном шаре одна.
– Не говори глупости! Теперь я у тебя есть. И папашу твоего мы найдем.
– Я ему никогда не была нужна. Почему ты думаешь, что что-то изменится, если он меня увидит? У него, скорее всего, давно другая семья и куча детей.
– Скорее всего, так. И что? Ты же его первая дочь. Я так понимаю, что твою маму он все же любил!
– Я уже и в этом не так уверена. Он даже не приехал, чтобы посмотреть на свою дочь! Я проверила информацию по газетам, у нас были хорошие в то время отношения между нашими странами.
– А и не надо быть ни в чем уверенной. Не думай, расслабься и наслаждайся поездкой. В любом случае прошло уже столько лет! И что? Отношения между странами могли быть хорошими, а между твоим отцом и мамой – нет. Или ты думаешь, что она десятилетней девочке рассказывала бы подробности? Что бы ты тогда смогла понять?
– Ты права. Она могла бы мне написать письмо, где подробно объяснила, что с ними произошло.
– Если не написала, значит, не собиралась тебе всего рассказывать.
– Ты думаешь, что я зря все это затеяла?
– Нет, я так не думаю. А я вот знаешь, о чем не перестаю думать?
– И о чем же?
– Нам так мало денег поменяют, это очень жаль. Еще для Венгрии нормально –500 рублей, а вот на Югославию – вообще смех! Всего 40! – сказала Вика. – Что такого можно купить там на 40 рублей?
Весна усмехнулась и покачала головой. Никто из них тогда и не представлял, что из Югославии в то время на наши сорок рублей можно было привести половину чемодана вещей и подарков, да и из Венгрии тоже. Никто и не представлял, что ждет каждую из них там, в той стране, куда они так стремились.
***
Поезд пришел в Чоп строго по расписанию, в 3.50 утра. Сонные Вика и Весна спешно закрыли свои чемоданы и подготовились к выходу. Граница с Венгрией была очень оживленной – пассажиры насчитали сразу несколько погранпереходов. Их группу повели к самому дальнему.
– С раннего Средневековья судьба Закарпатья тесно связана с венгерским государством. В 895 году семь венгерских племен во главе с Арпадом перешли Карпаты в районе Верецкого перевала и заселили территорию современной Венгрии, – услышали они голос гида.
– Ой, только давайте не сейчас, – сказал парень, зевая и протирая постоянно глаза. – Мы же еще не проснулись, а информация интересная. Потом расскажете. Сейчас все равно ничего не запомним.
– Я согласна, – поддержала его Вика. – Ничего в голову не лезет.
Проверка документов затянулась. Никто не понимал, в чем дело, но туристы стояли у погранперехода уже второй час. На улице рассвело, тучи покинули венгерское небо, и выглянуло солнце. Наконец, все увидели автобус, который подъезжал с венгерской стороны. Потихоньку, тщательно проверяя документы, пограничники стали пропускать людей на территорию Венгрии. Туристы расселись по удобным сидениям комфортабельного «Икаруса» и приготовились к следующему приключению. Всего через полчаса их привезли в маленький и очень уютный отель. Весну и Вику поселили на втором этаже. Девушки затащили свои чемоданы и приготовились зайти в номер. Гид громко прокричала снизу, что в 12 часов всех ждет в автобусе, чтобы отправиться на обед.
– Весна, ты обратила внимание на водителя? – спросила ее Вика, укладываясь спать.
– На какого? – не поняла Весна.
– На какого? Ты не обратила внимания на водителя нашего автобуса? Он же венгерский бог! Ну, или югославский. Я еще не разобралась.
– Нет, я даже не посмотрела, я ничего не соображаю с самого поезда. Давай спать, я так устала! Потом разглядим всех венгров.
Впечатления, которые утром охватили Весну при встрече с маленьким венгерским городом Захонь, были ошеломляющие. Она попала в совершенно другой мир, он для нее казался сказочным. Маленькие домики, утопающие в цветах с обеих сторон дороги, казались игрушечными, как будто вылепленными из сказки Линдгрен о Карлсоне. Даже каштаны, закрывающие вид на другую улицу, были пострижены на западноевропейский манер. Тротуары узенькие, а чистые до блеска улочки, извилистые. Повсюду стоял аромат цветов и стрекот насекомых.
– Ты только глянь, какая красота! Мне такое даже и не приснилось бы, – сказала Вика, озираясь по сторонам. Навстречу ей ехал мальчик на велосипеде с большими бидонами. Он помахал ей рукой и немного расплескал молоко из одного бидона.
– Какие вежливые! – удивилась Весна. – Тут все не так, как у нас. Абсолютно все. Ты знаешь, о чем я сейчас думаю?
– И о чем же?
– Я хотела бы купить вот такой маленький дом в этой цветущей стране и жить тут до скончания веков. Я хотела бы ходить вот по таким улочкам всегда, вдыхать аромат этих цветов, встречаться каждое утро с продавцом молока и тепло его приветствовать.
– В этой стране ты решила поселиться или в следующей по курсу? – засмеялась Вика.
– Наверное, в следующей, но хочу точно такой же маленький дом. Только пусть он стоит на берегу моря.
– Маленький дом в стране, которая есть, несмотря на наше невежество.
– Почему невежество? – удивилась Весна.
– Мы, разумеется, знали о ней, но вот мой вопрос – сколько тебе лет?
– Мне тридцать.
– Мне тридцать пять, а мы впервые стоим на этой земле.
– Ничего такого в этом нет, просто туризм в нашей стране только что начал свое развитие. Мы еще с тобой обязательно покатаемся по миру. Я так хочу увидеть Соединенные Штаты Америки. Я так об этом мечтаю! Увидеть американцев, их капиталистический образ жизни, статую Свободы, пройтись по Бродвею. Я так этого хочу! Люблю Америку.
– Откуда такая любовь? – удивилась Вика. – Я абсолютно к ним равнодушна.
– Не знаю, просто так люблю.
– Хорошо, значит, поедем. У нас все еще впереди. А вот наш «Икарус» и красавчик-водитель.
Девушки зашли в автобус первыми. Водитель их поприветствовал и с интересом посмотрел на Весну.
– Вы из Москвы? – спросил он. В его голосе прозвучал приятный акцент.
– Да, а вы говорите по-русски? – обрадовалась Вика, уже прикидывая, что он мог бы им помочь. – Вы венгр?
– Нет, я серб. Живу в Белграде. Русский выучил в университете. Меня зовут Марко.
– Меня зовут Виктория, а мою подругу – Весна, – поспешила сообщить Вика.
– Весна? Серьезно? Это же сербское имя. Никогда не встречал русских людей с таким именем.
– Вы проходите или будем разговаривать? – услышали девушки недовольный женский голос сзади.
– Мы Вам все обязательно расскажем, – очаровательно улыбнулась Вика и подтолкнула Весну вперед.
– Что ты собралась ему рассказывать? – спросила Весна.
– Ты не поняла? Это же тот, кто нам и нужен! Он нам поможет. Все очень удачно складывается! Он из Югославии и знает русский! Ну? Включи голову! Нам повезло!
– Он же работает день и ночь! За рулем все время! Как он нам поможет?
– Весна! Мы не живем в автобусе, а, следовательно, и он время от времени свободен. И я так понимаю, что сменщик у него тоже должен быть.
– Возможно, ты права.
– Не «возможно», а права! Смотри, как он на нас смотрит! Нет, не на нас. Он смотрит в зеркало только на тебя!
– Перестань, пожалуйста, – смутилась Весна.
Парень ей понравился, но заводить тут роман ей было совершенно незачем. Через три недели возвращаться домой хотелось бы без душевных страданий. Весна отрицательно относилась к курортным романам, когда каждое лето выезжала на отдых в Сочи или Ялту. Она никогда не позволяла себе флиртовать с незнакомцами на пляже или принимать их предложения «прогуляться». Что касается этого парня, сердце на какое-то время забилось чаще, но Весна была уверена, что тут было виновато все: приезд в другую страну, красота этих мест, ожидание чего-то необычного.
***
Это были незабываемые полторы недели эмоций, восторга, новых знаний и открытий. Девушки не успели переключать свое внимание с одного приключения на другое. Особенно их потрясли магазины, полные манящего изобилия. Чего там только не было! Полки ломились от продуктов питания. Никто в СССР таких товаров не видел и в помине. В детском мире Весна не могла и слова вымолвить от восторга, когда увидела изобилие детских товаров, одежды и игрушек. Во всех поездках русские туристы открывали рты при виде ровных дорог, чистоты по обеим сторонам дороги в деревнях. Сами деревни были ухоженные, словно нарисованные на огромном холсте. Повсюду чувствовался какой-то европейский блеск. Марко на каждой остановке проводил время с девушками. Было видно, что ему очень понравилась Весна. Он смущался, когда смотрел ей в глаза, делал время от времени ей комплименты и старался угодить во всем. Девушки уже перепробовали все сорта мороженого, соков и сладостей.
– А вот мороженое, прости, Марко, у нас лучше. Есть, конечно, и тут очень вкусное, но я бы проголосовала за московское, – сказала Вика.
– Вика, ну что ты говоришь? – смутилась Весна.
– Сравнивать, так сравнивать! Что тут такого? – засмеялась Вика. – И потом, Марко же не обижается. Правда, Марко?
