Елена Усачева
Большая книга ужасов – 83. Две недели до школы

Глава 7
Откровенный разговор

Галка не помнила, как закрыла за женщинами дверь и как на негнущихся ногах прошла в гостиную. Лешки там не было.

«Дед повесился, дед повесился, повесился, повесился, повесился…» – стучало у нее в ушах.

Кто же тогда отметелил ее так, что по всему телу до сих пор пестрели синяки?! Галка задрала штанину и посмотрела на ногу. Да, все правильно, вот они, синие с желтым, испещренные царапинами и полукруглыми следами обломанных ногтей.

Страшный лютый старик, вечный кошмар ее друга… который все знал?!

Тиканье часов стало совершенно невыносимым. Все Галкины мысли вдруг сосредоточились на этом раздражающем звуке. Обычно она его не замечала и то и дело забывала о часах, но стоило наступить тишине, как он принимался стучать в виски и сводить с ума. Надо их найти и сломать! Давно пора!

И тут же часы замолчали, словно захлебнувшись.

Медленно-медленно девочка прошла в спальню. Там на кровати, повесив голову, сидел Лешка, и не было сомнений, что он все слышал и все понял.

Задохнувшись, Галка открыла рот, еще не зная, что скажет, но друг шагнул прямо к ней и закрыл рот холодной ладонью.

– Молчи! – свирепо прошептал он. – Молчи! – Галка сжала зубы, надеясь прокусить ему руку до крови, но сосед словно и не почувствовал. – Он может услышать, – еще тише добавил сосед.

Беспомощность накатила, как волна с грязной пеной, и отхлынула, оставив лишь грязь и слабость. И ярость. Изо всех сил Галка оттолкнула друга и принялась его мутузить. Он стоял спокойно, не закрываясь и не пытаясь дать сдачи, и даже больной пинок в голень заставил его лишь поморщиться. Это было вдвойне подло. Нельзя драться, нельзя сердиться, нельзя говорить, ничего нельзя.

– И что будет? – с вызовом спросила девочка.

Друг покачал головой, показал на дверь и сделал руками крест, словно перечеркивая себе выход.

Галка проследила за его потемневшим взглядом и повернулась снова.

– И ты…

– И ты тоже, если он поймет, что ты знаешь, – прервал сосед. – Молчи.

Но вопросов было слишком много. И главный – что делать? Обхватив себя руками, девочка зашагала туда-сюда по комнате.

Страшная тайна била в виски, вставала в горле комком невысказанных слов, кидала сердце в грудную клетку, адреналином разливалась по венам.

И вдруг до нее дошло.

– И бабушку…

– Да. Галя, не спрашивай!

– Тогда, – жестко отчеканила Галка, опускаясь на кровать и скрещивая руки на груди, – говори сам. То, что считаешь нужным.

Мальчик обхватил себя руками и рефлекторно сглотнул, даже не пытаясь скрыть страх, липкой пеленой разлившийся по комнате.

– Ваша квартира раньше была бабушкина, – наконец глухо начал он. – Потом они с дедушкой поженились, и квартира стала их общая. А потом их сын, мой папа, женился на моей маме, и они жили здесь, а дед с бабушкой переехали к деду, в двадцать четвертую. Папу я и не знал совсем, он умер, когда я еще не родился. Только на фотокарточке видел. Дед говорил, я не его внук, что мама… нагуляла. Но это неправда. Мама очень любила папу. Я просто родился раньше, чем нужно. А потом и бабушка умерла. Дед тогда выгнал маму из этой квартиры, заставил жить с ним и ухаживать за ним. А сюда никогда больше не заходил. Мама ему не перечила, была очень тихая всегда. Я пока маленький был, не понимал ничего, а потом защищал ее, уговаривал уйти, неважно куда, но дед к тому времени ее совсем застращал. А потом… – Лешка многозначительно взглянул на Галку, изобразив, будто затягивает петлю на шее, – она уехала. А квартиру продала. Вам вот.

– А ты?

– А я остался. Я виноват.

– Да что бы ты сделал-то? – вздохнула Галка, вспомнив страшного деда, который ее и с одного-то раза «застращал», не то что убитую потерей мужа робкую женщину.

– Не знаю, – тихо произнес друг. – Я виноват, что не уговорил маму, пока не стало поздно.

Потом они долго сидели молча, вздрагивая от каждого шороха, и Галка не решалась задать самый главный вопрос.

– Что ты посоветуешь делать? – наконец произнесла она.

– Готовься к школе, – угрюмо посоветовал сосед. – И молчи.

– А папа с мамой?

– Они ничего не узнают. Взрослые никогда не слушают.

– Неправда! – огрызнулась девочка. – Мои всегда слушают. Они любят меня.

– Они оставили тебя одну, больную, а сами уехали на море, – парировал сосед. – Мама тоже меня любила. Я тоже думал, что она слушает. И верил, что когда-нибудь мы уедем.

– Прости, – твердо возразила Галка, – но не надо сравнивать. Твоя мама – это твоя мама. А мои родители – это мои родители. И я не позволю, чтобы с ними случилось что-то плохое. И с бабушкой тоже. Мне есть за кого бороться.

– И каким это способом? – В Лешкином голосе прорезалась насмешка.

– Гугл подскажет, – заявила девочка, уверенно вытаскивая телефон.

Глава 8
Первая попытка

В двадцать четвертой квартире было тихо. Никто не ходил, не кашлял, не шуршал листами запертых на полках книг, не примерял томящиеся в шкафах наряды.

Не хлопали форточки, не гудел холодильник, даже вода в трубах не журчала, избегая страшного места. Между оконными рамами пленницами застыли трупики мух, попавших в роковую западню и тщетно остатки жизни бившихся о невидимую чуткими глазами преграду стекол.

Даже тишина сбежала отсюда, и на ее месте поселилось что-то такое же безмолвное, но куда более зловещее, удушающее, словно вязкий прозрачный кисель.

Посреди спальни стояла большая хозяйская кровать, когда-то красивая и нарядная, а теперь ветхая и продавленная, последним криком отчаяния выставляющая мятое несвежее белье с отвратительными пятнами.

Над кроватью в петле качался старик.

Узловатые ноги его с безобразно отросшими зеленовато-желтыми ногтями, похожими на панцирь черепахи, иногда задевали о край скомканного покрывала, издавая тихий звук, который, вопреки обыкновению, не разносился по комнате, а словно падал в вату, едва родившись. Шорк-шорк. Шорк. Шорк-шорк. Шорк. Шорк.

Висел он так уже очень давно. Высохшие руки с буграми вен покойно свисали вдоль тела. А вот скрюченные пальцы, в последнем бессознательном усилии пытавшиеся разорвать стянувшую шею веревку, выдавали страшное напряжение, которое теперь сменилось мертвым оцепенением. Горло, посиневшее и отекшее. Безобразно раззявленный рот дразнился багровым распухшим языком, и уже было не различить цвет выпученных глаз, налитых черной застывшей кровью.

И вдруг глаза моргнули.

Курица поджарилась на совесть: ароматная, с золотистой корочкой, сочащаяся сочным жирком.

– Вот видишь, ничего не пригорело, – самодовольно заметил Лешка, который почему-то страстно желал сделать все самостоятельно.

Настроения спорить у Галки не было, слишком хотелось есть. Разложив по тарелкам рис и шлепнув сверху зажаристые бедрышки, она достала из ящика вилки, и ребята принялись за еду.

Гугл насоветовал много, но что из этого могло сработать против реального призрака? И желательно сразу, чтобы он не обозлился еще сильнее.

По первым ссылкам всплывала платная служба охотников за привидениями.

Потом был совет повесить на видном месте ремень.

А потом полезла контекстная реклама потомственных колдуний, целительниц и магов различных степеней.

Далее были советы проверить нервы и оценить собственный уровень стресса.

Также были дельные советы пригласить медиума проверить дом и провести обряд с травами, но это явно больше подходило для тихих духов, которые банально воруют вещи или хлопают дверцами шкафов. Очень сомнительно, что дед-самоубийца изгонится жженым веником, тут нужно что-то поконкретнее.

Из того, что можно было сделать сразу, была рекомендация развесить по дому амулеты, от еврейской звезды Давида до какого-то загадочного африканского гри-гри. Но в эти амулеты следовало верить, а Галку и крестик-то не очень защитил. Лешка же вообще на демонстрацию оного только фыркнул и высказался насчет бабкиных суеверий. Как выяснилось, сам он был воинствующим атеистом, и ребята чуть не поссорились, но вовремя поспешили вернуться к делу.

Самым простым из вариантов было попросить духа уйти, заверить, что не хочешь ему навредить, и убедить, что физический мир – не то место, где он должен быть, и что в другом месте ему будет намного лучше.

Самым сложным при этом было условие не злиться, не бояться и верить, что все получится.

Поэтому обед прошел в медитативном молчании.

Помыв тарелки, Галка смешала в пиале соль с рисом, поставила ее в коридоре и торжественно сказала, подглядывая в телефон:

– Ecce crucis signum, figiant phantasmata cuncta.

Напрягшийся сосед огляделся по сторонам, но ничего не произошло.

– И что это значит?

– Узрите образ креста, все призраки уйдите, – снова сверилась с телефоном девочка.

Лешка снова покрутил головой.

– Как-то странно. Образ какого креста? При чем тут крест? Это твой поводок, что ли?

– Не знаю! – резко ответила Галка. – Тут ничего больше не написано, просто сказать фразу, и все.

– По-моему, это не так работает.

– Опять ты за свое! – завелась Галка. – Тебе почем знать?

– Просто знаю, и все. Нужно что-то другое.

– Ой, да пожалуйста, – фыркнула девочка. – Давай просить уйти по-хорошему. Как деда-то твоего зовут?

– Александр Михайлович. Сомов.

– Михалыч! – фыркнула девочка. – Ну ладно. – Поправив блюдце с рисом, она немного подумала, а потом заговорила: – Уважаемый Александр Михайлович! Мы переехали в вашу квартиру не для того, чтобы вам навредить. Мы про вас вообще ничего не знали. – В голову сразу полезли ругательства на Лешкину маму, продавшую проклятую недвижимость, но Галка усилием воли отогнала их прочь. Потом. Сейчас только спокойствие и вера. – Мы с большим уважением относимся к вашему имуществу и… вашей памяти. И не собираемся причинять им никакой ущерб. А вот вам здесь явно плохо. И там, где вы сейчас должны быть, вам будет точно лучше. Здесь вы застряли. Так может, вам лучше отправиться дальше, туда, куда уходят все умершие?

Стукнула мысль, что склочный старикашка скорее всего отправится в ад, где ему точно лучше не будет, но Галка отогнала злорадство прочь и вопросительно взглянула на друга. Тот в ответ пожал плечами.

– А ты сам так не думал сделать? – запоздало удивилась девочка.

– Не совсем так, – уклончиво ответил Лешка. – Я в такие вещи не очень-то верю.

– Да уж, не то слово, – сердито фыркнула подруга.

– А раньше совсем не верил, – проигнорировал нападку сосед, – пока… ну, пока все не произошло. И интернета у меня не было.

– Что чувствуешь? Сработало или нет?

– Не знаю. Но есть способ проверить. – Друг пошел к двери. – Если я смогу выйти…

На лестничной площадке никого не было, впрочем, как и обычно.

Лешка решительно направился к лестнице, к тому роковому пределу, об который когда-то разбились и Галка, и ее бабушка. Медленно-медленно, изо всех сил держась за перила, он направился вниз, туда, где в застекленное окошко виднелись кусочек неба и зеленая листва огромной березы. Достигнув рубежа, он часто-часто задышал и побледнел, но не остановился, только закрыл глаза и, держа ногу так, словно в любой момент готов был отдернуть ее, принялся нащупывать следующую ступеньку.

Галку потянуло вперед, и она тоже зашагала по ступенькам, готовая в любой момент помочь, чем-то поддержать, но друг резко вскинул руку, и она замерла.

Лешка встал на роковую ступеньку.

Ничего не произошло.

Медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, сосед открыл глаза. Постоял, медленно прислушиваясь к чему-то. Оглянулся на свою дверь. Потом радостно улыбнулся и шагнул еще на ступеньку.

– Я так далеко раньше не проходил! – радостно сообщил он задыхающимся голосом.

– На улицу? – шепотом предложила Галка.

– Ага, – таким же шепотом согласился Лешка.

С ликующими криками ребята наперегонки помчались по ступенькам, к следующему пролету, где в углу на железной треноге стоял большой горшок с раскидистым фикусом.

Забежавшего вперед Лешку приподняло над полом и с размаху шваркнуло об стену.

А потом еще раз.

Не успевшая ничего сообразить Галка догнала друга и повисла на нем всем весом. Неведомая сила не смогла поднять обоих, и воздух принялся знакомо сгущаться. Девочка тоненько заскулила от страха, но не расцепила рук. Лешка упал. Он кричал, запрокинув голову и выгибая спину, но из раскрытого рта не вылетало ни звука.

Подруга схватила его под мышки и потащила назад, обратно в незримую тюрьму и безопасность. Мальчишка был выше ее, но, истощенный суровым воспитанием, ненамного тяжелее. Он не мешал, но и не помогал, и подъем вверх занял достаточно много времени.

Девочка боялась, что, стиснутый жесткой судорогой, он что-то себе повредит. Неясно было даже, дышит ли он или уже нет.

– Помогите! – закричала Галка и добавила, как учили на уроках ОБЖ: – Пожар! Пожар! Горим! Скорее!

Никто не отозвался. Подъезд застыл, недвижный, неживой.

– Не… надо… – прохрипел Лешка, и хоть говорил он глупости, но говорил! Значит, живой!

Оставалось еще пять ступенек. Девочка боялась, что рубеж может не пустить их обратно, но невидимая завеса никак не проявила себя, а потом Лешка даже начал упираться ногами в ступеньки и подталкивать себя наверх.

– Ну, ты что? – всхлипнула подруга, которая уже оббила себе все коленки.

– Оставь меня, – слабым голосом отозвался мальчик.

– Ни за что! – тонко воскликнула Галка.

– Да не… просто… дай полежать.

– А, это, – смутилась девочка и отпустила его. – Ты как?

– Нормально.

Друг все еще был бледным и тяжело дышал, но хуже всего был его полный тоски взгляд.

– И часто ты так… выходил? – тихо спросила Галка.

– Сперва да. – Лешка закашлялся и поморщился, осторожно пощупав грудную клетку. – Но такое в первый раз. Раньше он просто не пускал, и все. Иногда я как в стену утыкался. Иногда просто парализовало. А иногда разворачивало, и все. А иногда я даже не помню. Это когда я на лифте пробовал спуститься. Просто открывал глаза уже в квартире. И помню только темноту. А такого не было.

– Кажется, он все понял, – тихо заключила Галка. – И очень разозлился.

– Тогда наша единственная надежда на Гугл, – слабо улыбнулся друг.

Глава 9
Ещё одна попытка

Возвращаться в квартиру было страшновато, но Лешка заверил, что Александр Михайлович обитал только в двадцать четвертой квартире, а Галкину почему-то игнорировал. Может, не хотел соваться в вотчину любимой жены в таком неприглядном виде, а может, роль играло то, что помер он все-таки не здесь.

– Пробуем дальше? – с энтузиазмом спросил сосед, будто только что не он беспомощно хрипел, не в силах шевельнуться.

– Ремень повесим? – иронично поинтересовалась девочка.

– Траву пожжем, – серьезно предложил Лешка. – И комнаты окурим. Какая трава – не важно?

– Да вроде нет. – Галка пожала плечами. – Главное водить по часовой стрелке.

– Вот и чудно. Пошли-ка на кухню. – Там, забравшись на табуретку, сосед достал маленький сухой пучок лаванды. – Вот. Сойдет? Она довольно пахучая. И гореть должна хорошо.

– Не гореть, а тлеть, – поправила подруга. – Чтобы дымок был. И им вот по всем углам поводить.

Чиркнув спичкой, она поднесла огонь к цветам. Сухие соцветия с готовностью вспыхнули, и Галка поспешно задула пламя. Вверх потянулся белесый дымок, завиваясь колечками.

– Надеюсь, этого хватит, – проворчала девочка, стряхивая на пол пепел. – Понятия не имею, можно ли окуривать не одним пучком.

Сосредоточенно двигая рукой по кругу, она обошла кухню, заглянула в туалет и ванную, прошлась по коридору, потом вернулась и, перелезая через завалы вещей, окурила маленькую комнату и кладовку. Лаванда уверенно тлела, распространяя сладковатый густой дымок, который не улетучивался, а словно повисал в воздухе, навевая сонливость. Букетика хватило и на гостиную, и на третью комнату, и даже осталось.

– Вроде все? – неуверенно спросила девочка. – Блин, и что теперь с ним делать? Тушить? Там про это ничего не сказано. В помойку кидать тоже не очень.

– Давай вот сюда.

Лешка открыл сервант и достал изящную кружечку из тонкостенного фарфора.

Галка сунула в нее лаванду и поставила на стол, глядя, как изящный букет исходит дымом.

– Теперь-то помогло?

Лешка вздрогнул.

– Может, завтра проверим? – робко спросил он. – Не хочу снова…

Галка вдруг хлопнула себя по лбу.

– Мы идиоты! На кой черт мы тут этой фигней занимались! Призрак же в твоей квартире! Вот ничего и не вышло. Надо идти туда.

От Лешки хлынуло такой волной неодобрения, что еще немного, и красные буквы «Нет, нет и еще раз нет!» загорелись бы у него на лбу.

– Надо, – повторила Галка. – Ты что про Мцыри говорил? Надо бороться!

– Мцыри, – пробурчал сосед, – нужно было просто переставлять ногами. И не соваться к крупным хищникам. А мы что собираемся делать?

– Мы собираемся делать то, что нужно сделать.

– Конечно, это же не тебя об стену швыряло.

Галка виновато замолчала и задумалась. Лешка сидел на краешке стула, напряженно сцепив руки и глядя вниз.

– В этот раз я могу пойти проверять, – предложила девочка.

– В тебе как раз и проблема, – в сердцах бросил Лешка.

– Почему это? – поразилась Галка.

– Понимаешь… кажется, он становится сильнее. Здесь впервые за долгое время появился еще кто-то живой. И он… ну, вроде как… питается этим.

– Чего? – хрипло переспросила девочка. – Так вот почему мне так плохо было?

Мальчишка кашлянул и покраснел.

– Я не знаю, но Гугл же сказал, что приз… хм… такие, как дед, привязаны к месту.

– И выжирают всю энергетику, да, – поторопила Галка.

– А ты вроде как теперь – часть этого места. – Лешка нарочито внимательно разглядывал потолок. – Следовательно…

– Я все равно пойду, – перебила подруга, у которой вся спина сперва вспотела, а потом заледенела от этих разговоров. – Тем более теперь!

– Ни за что! А если и тебя шандарахнет?!

– А я не побегу сильно. Я осторожно.

– Галя, нет. Ты девочка.

– Вот это новости, – поразилась Галка. – У нас равноправие в стране. И все равно ты не можешь мне запретить.

– Я просто не пойду с тобой, вот и все. А одна ты забоишься.

– У тебя выхода другого нет, – вкрадчиво заметила Галка. – Твой дед знает, что я знаю. – От этих слов у нее скрутило живот, но она тряхнула головой и упрямо продолжила: – И раз я такая «девочка», надо мне помочь.

– Знаешь что! – Лешка вскочил, сжимая кулаки.

– Давай-давай! – с восторгом закричала Галка, готовая дать сдачи. – Мцыри-то небось посмелее был!

– Не буду я тебя бить! – возмутился сосед. – Я девчонок не бью.

– Зато я бью! – пригрозила девчонка, но драться не стала. – Леша! Это надо сделать! Мне мама всегда говорила: если плохо, надо что-то менять, а не терпеть!

– А если еще хуже станет?

– Значит, будем менять до тех пор, пока не станет лучше!

– Конечно, это не тебе же хуже будет!

– Ну, серьезно. – Галка со вздохом плюхнулась на диван. – Ты глянь на себя. Куда хуже-то?

– Мне надо подумать, – нерешительно ответил сосед.

– Думай-думай, – покровительственно кивнула подруга. – А я пока в магазин сгоняю.

На лестничной площадке весь ее запал быстро испарился при виде двери в двадцать четвертую квартиру. Но в спину смотрел Лешка, поэтому Галка решительно зашагала по ступенькам, внутренне холодея. Чем ближе был невидимый рубеж, тем сильнее деревенела спина и каменели ноги.

Изо всех сил сжимая перила, девочка прошла границу. Ничего не случилось. Не расслабляясь, она, все так же держась за перила, черепашьим шагом продолжила спускаться.

Хлопнула дверь, и девочка завизжала от страха.

Вышедший из квартиры Валера с недоумением посмотрел на нее.

– Ой, я-а-а… простите! Я от неожиданности. Я… м-м-м… ужастик смотрела, страшный, капец! А мама в магазин послала. – В доказательство Галка потрясла пакетом.

– Я тоже в магазин, – оживился Валера. – Пойдем, провожу. Помирилась с мамой?

– Ну да, – вздохнула Галка.

– А что так неуверенно? Осадочек остался? – Валера придержал ей дверь подъезда.

– Да нет, все нормально. Слушайте, а вы вер… любите ужастики?

– Да нет, не очень. Раньше любил, а потом как-то приелись. Они все одинаковые примерно. Когда это понимаешь, уже смотреть неинтересно.

– Мне пока не приелись, – проворчала Галка.

– Страшно? – хохотнул Валера. – Ну, давай я тебя и обратно провожу.

– А про призраков ужастики вы смотрели? – шепотом спросила девочка, оглядываясь на подъезд.

– Ну а как же. «Астрал», «Звонок», конечно же, только лучше японский, «Приют» еще классный, но он больше триллер…

– Там везде призраки побеждают, – заскулила Галка.

– Ну так конечно, это же ужастики. Они все так заканчиваются, сперва, типа, все хорошо, а потом бац – и вторая смена, чтобы было про что новую часть снимать. Ох! – Валера вдруг стал серьезным. – А ты почему спрашиваешь?

Пропустив выходящую из магазина женщину с тележкой, Галка, избегая ответа, пожала плечами и бросилась к овощным рядам. Валера за ней не последовал.

В магазине было светло и ужасно обычно. Самые банальные в мире яблоки, бананы и морковь аккуратно лежали упорядоченными рядами. Помидоры, такие же безвкусные, как в Саратове, перец красный и зеленый, лук в сетке и лук на развес…

Если постараться, то можно представить, что она дома, мама и папа рядом, бабушка здорова, и нет никакого Лешки с его непрошеными проблемами.

Галка резко вдохнула и чуть не выронила яблоко. Лешка. Он же не единственный ее друг. И далеко не самый проверенный. Она вовсе не одна.

Девочка расправила плечи и с вызовом оглядела магазин, удивляясь себе. Да что это с ней?! Словно заморочили. Вот что сделал проклятый дед!

Дышать словно сразу стало легче. Быстро покидав в пакет овощи, куриное филе и спагетти, Галка вышла на улицу и направилась в соседний двор, параллельно создавая беседу во ВКонтакте.

Ждать пришлось недолго. Ирка была в сети, а Женька подтянулся чуть позже, пока Галка печатала, устроившись на лавочке.

Привет

Привет)) Что как в Москве)))

Народ, короче, я капец встряла. У нас призрак в квартире. Точнее, не у нас, а в соседней

Waaaat

Ты гонишь?

Блин, нет! Мне капец страшно! В соседней квартире дед повесился. Помните, я упала с лестницы, когда мы только заехали? Это все он виноват. И бабушку тоже он столкнул

Чего?

Бабушка у тебя?

Да, я отравилась, и мама с папой уехали на море, а бабуля должна была приехать. Она даже войти не успела. И ровно на том же месте

 

Блин, ну это совпадение может быть

Ни фига это не совпадение!!!

Галка выдохнула, пересела поудобнее и принялась записывать самую невероятную голосовуху в своей жизни.

Друзья долго не отвечали, дольше, чем требовалось времени на прослушку. На экране появилось сообщение о низком уровне зарядки.

Галка сгрызла яблоко и нервно написала:

Вы там умерли, что ли?

Тут же прилетел ответ от Ирки:

Призрака надо посолить и сжечь. Проверенный способ

И следом – от Женьки:

Позвони родителям!

Галка хлопнула себя по лбу. Это почему-то тоже не приходило ей в голову. Одно дело – проблема с бабушкой, призрак – совсем другое. Папа и мама поверят, а даже если не поверят, все равно приедут. И все будет хорошо, она не одна.

Оставалось всего два процента зарядки, но должно хватить.

Гудки шли долго, но мама не отвечала. Галка подождала, но ответного звонка не последовало. Тогда она позвонила папе. Он тоже не взял трубку.

Девочка со слезами на глазах написала обоим смс, и тут телефон разрядился окончательно.

Возвращаться не хотелось. Вся бравада и желание вершить добро и справедливость улетучились. Было страшно и тоскливо. Всхлипывая, посмотрев на телефон, Галка решила поехать к бабушке. Она и маме с папой дозвонится, и что-нибудь придумает.

Увезли ее куда-то в сторону Фили, название больницы девочка помнила. И пусть она обещала бабушке от дома далеко не отходить, тут явно форс-мажорный случай. Лешка, конечно, с ума сойдет, что ее так долго нет, но переживет как-нибудь. Потом спасибо еще скажет.

Галка достала из пакета яблоко и решительно направилась к метро.

В метро было непривычно и шумно. И пахло особенным запахом поездов. Вестибюли чем ближе к центру, тем становились помпезнее, каждая станция выглядела по-своему. Вагоны впускали и выпускали человеческие потоки, и Галка радовалась людям. На девочку никто не обращал внимания, школьников в летней Москве и без нее было навалом.

Можно, конечно, было никуда не ехать, а сгонять домой, зарядить телефон и позвонить, но Галка не могла не воспользоваться малодушной возможностью подольше оставаться как можно дальше от квартиры со всеми ее призраками.

Лешка, конечно, будет беспокоиться, и надо было бы его предупредить, но… но… думать дальше она не хотела. Дразнила друга Мцыри, а сама-то! Сбежала при первой же возможности!

«Но я же вернусь, – рассуждала она про себя. – Какая разница. Я не струсила, мне просто нужен совет, и вообще, такие дела лучше обсуждать лично».

От Фили нужно было ехать на автобусе. Куда и на каком, девочка не знала, но дорогу подсказали прохожие.

Оставшееся до больницы время она использовала, чтобы сложить мысли в слова. Было два варианта: бабушка решит, что она слишком впечатлительная, и посмеется или поверит и распереживается. И неизвестно, который хуже.

Галка не питала иллюзий. Даже со здоровой ногой бабуля бы особо и не помогла, но невыносимо хотелось переложить груз на взрослые сильные плечи. А еще бабушка позвонит родителям и сама будет придумывать, как подавать чудесную новость.

Вот и заветная остановка, а за ней виднеется огромная больница.

В небе пророкотал вертолет. Девочка задрала голову и с открытым ртом проследила, как он опускается на больничную крышу. Вот это да! Прямо как в кино!

Оставалось найти главный вход – и все будет хорошо!

От избытка чувств и переполняющего счастья Галка пустилась бежать.

Толкнула дверь и с разгона пролетела запищавшую рамку.

– Ты куда? – преградил ей дорогу охранник.

– Я сейчас, это ключи! – Девочка поспешно вытащила связку, положила на столик и снова устремилась в рамку.

– А сама-то куда? – снова не пустил ее дядька.

– Я к бабушке. Бирюковой Валентине Анатольевне. У нее нога сломана. Как в регистратуру пройти? Или у кого спросить, где она лежит?

– Приемные часы закончились. – Непреклонный дядька продолжал упрямо загораживать вход. – Завтра приходи.

От неожиданности у девочки перехватило дыхание.

– Пожалуйста! – заканючила она. – Ну, пожалуйста! Я так соскучилась!

– Нужно было приходить в приемное время, – покачал головой охранник. – Особенно если соскучилась. Вот, гляди расписание. Завтра прямо с утра и приходи. В обед перерыв, в это время не надо. А родители твои где?

– Сзади идут, – тут же сориентировалась Галка. – Не догнали. Ну, пойду скажу им.

– Ну, иди скажи, – как-то недоверчиво, или ей показалось, проговорил охранник.

Не став выяснять, девочка пулей выскочила за дверь.

Это был провал. Полный и бесповоротный.

Достав из пакета банан, Галка мрачно сжевала его, почти не чувствуя вкуса, и попробовала включить телефон. Как обычно с ним бывало, он даже включился и показал три процента зарядки. И сразу же запиликали уведомления.

Телефон разряжается

Домой приеду напишу

Все норм

Последнее сообщение не успело отправиться, и экран снова погас.

Нужно было возвращаться.