Елена Трещинская
Улиткин Дол
– Как?
– Нормально, – сказал Яша и тоже присел.
Тут он заметил, что они находятся в огромном туннеле. Свод был где-то на высоте пяти-семи метров.
– Ого, – сказал Яша и услышал свой голос отовсюду, – это что греки так копать умели?
– Бери выше, сынок, большие цивилизации. До истории в учебниках, разумеется, – Барсук выравнивал дыхание. – Сейчас подышим и пойдём дальше. Осталось немного… Главное, не спутать повороты…
И они двинулись по гигантскому тоннелю. Через некоторое время Барсук остановился, подошёл к стене и начал ощупывать её.
– Тут, что ли… – говорил он себе под нос. – Вот! Помоги, толкай!..
Яша припал к стене, кусок которой оказался дверью, они навалились, дверь открылась. Барсук взял Якова за руку, и они вошли в коридор.
– Теперь скоро, – сказал Барсук, и тут Яков ощутил такой прилив тошноты, что остановился.
– Что, схватило? Вдохни сильно. Вон выход впереди, видишь свет?
Действительно, впереди брезжил серый отблеск на каменной стене коридора. Оттуда неожиданно дохнул ледяной холод.
Вскоре они вышли из-под земли, и Яша огляделся. Перед путешественниками раскинулась горная местность без единого куста или дерева, а далее – море, но не синее Эгейское, а как будто какое-то другое, серое и холодное.
– Погода испортилась что ли? – неуверенно спросил Яша.
Барсук не отвечал, а как-то странно улыбался, словно собирался пуститься в пляс.
– Дружище!.. Если бы ты знал, где мы находимся!.. Скажу так: мы уже не в Греции.
Яша поёжился от холодного ветра:
– Ветерок совсем северный… Не темни, я замёрз.
– Мы с тобой… ты присядь на камушек… Мы с тобой на острове на севере Атлантического океана. Вон в том направлении – остров Исландия, а напротив – Гренландия, – и Барсук с восторгом махнул куда-то рукой. – Старик, ты всё поймёшь, пошли, нас ждут. Там ты отдохнёшь и согреешься. Мы уже пришли.
Совершенно ошарашенный Яша встал и пошёл за отцом, прокручивая его слова и не зная, что и думать. Усталость и боль в ноге прекратили все расспросы.
Вдруг как из-под земли к ним вышел … огромный тур – горный козёл с большими закрученными рогами и бородой! Он стоял и смотрел на путников.
– О! – радостно раскинул руки Барсук и пошёл навстречу козлу. – Бьёрн! Дружище! Как это мило с твоей стороны, встретить гостей. Знакомься – мой сын Яков.
К изумлению Яши, козёл несколько раз кивнул ему, тряся бородкой.
– Давай за ним! – Барсук махнул сыну и пошёл за козлом, который словно провалился сквозь землю. Оказалось, за плато, по которому путники шли, был спуск в виде каменных ступеней вниз. Они спустились в долину, и Яша увидел большой стеклянный дом!
Дом среди каменной пустоты – словно огромный кристалл – сиял лампами. Что находилось внутри дома, не было видно из-за густой листвы внутри дома: сквозь совершенно прозрачные стены виднелась целая роща деревьев и цветов!..
– Это что такое, теплица ботанического сада? Домик козла…великоват.
– Хорош острить! – Барсук хлопнул Яшу по спине, подталкивая к дому.
По следам козла Бьёрна отец и сын прошли к тропинке, она обогнула стеклянный угол дома и привела ко входу.
Яша встал как вкопанный. На пороге хрустального дома стояла женщина. Это была красота, которую можно видеть только в кино: огромные прозрачные глаза, вскинутые тонкие брови, и словно фарфор, светящийся изнутри – кожа, гладкая, неземная. Из-под длинных рукавов атласного серого платья видны тонкие руки, как стебли цветка. На голове феи была надета плотная серая бархатная шапочка. Из распахнутых дверей дома веяло теплом, пахло цветами и горячим хлебом.
– Проходите. Вы, наверное, замёрзли, – услышал Яша необычный голос хозяйки, – Вот какао, на стульях – пледы. Сейчас будем обедать.
И северная фея по стеклянным ступенькам ушла наверх.
Яша сел и оглядел гостиную: это был сад, деревья росли прямо из земли, по земле стелились мхи и травы. Стол и стулья стояли на площадке, вымощенной каменными плитами. Под ветвями огромного дерева расположился изогнутый полукругом диван с подушками.
– Я же видел её лицо на афише у Лапки!.. Леда Бара! Это она?
– Серая Роза… – разливал Барсук горячий напиток по тонким белоснежным чашечкам. – Ты находишься на её острове.
– Около Гренландии? Я думал, ты шутишь! А как же мы сюда…
– Тсс! – Барсук выглядел усталым, но счастливым. – Тоннели. Они прошивают всю планету и потом… В общем, в больших тоннелях есть такие коридорчики, которые как бы сокращают расстояния. Старик, это неинтересно… просто дальнейшая физика… И не волнуйся, мы переночуем тут и вернёмся завтра в Грецию тем же путём.
Кроме ослепительной хозяйки в доме обнаружилась юная девушка восточной наружности в широких жёлтых шёлковых одеждах. Она принесла поднос и расставила тарелки, полные сказочной еды.
– Это рыба, овощи, потом будут фрукты. Приятного аппетита, – сказала веселым голоском девушка, кивнула и удалилась быстро, словно ветерок.
Барсук с хрустом отломил тёплый ломоть хлеба и сказал, щурясь в улыбке:
– Это Фатима. Она здесь живёт тоже… Несколько лет назад Леда подобрала её в Лондоне, чуть ли не на улице. Удочерила, теперь обучает.
– Здесь есть школа? – спросил Яша, обмакнув кусочек рыбы в соус.
– Здесь, брат, нет ничего и никого, кроме чаек, козла и двух женщин, – сказал Барсук. – Леда учит Фатиму входить в Библиотеку отсюда, с Доски. Повезло девчонке. Мы с тобой будем ночевать в соседней скале, пониже, вон там, видишь? Ступени вниз, ведут туда. В другой стороне ступени вниз – там кухня, подвал и комната Фатимы.
– А где спит козёл? – шутил Яша.
– У него своя комната есть, не беспокойся, около кухни пещерка с сеновалом.
– Стоп, а как же тут – тепло и свет? – спросил Яша.
Барсук махнул ладонью:
– Легко, – я сделал небольшую электростанцию, использовал морской прибой. Научу потом. Ты ешь! Как тебе?
– Восторг, – отвечал Яша, подцепляя на вилку крошечную тушёную кукурузку. – Так Леда Бара…
– … певица, – подхватил Барсук. – Я и тут мысли читаю, но тут похуже. Она – маяк, мощно транслирует энергию Нового Мира через свои песни и поэзию.
« Чёрные лотосы мои мысли сегодня
Есть у меня и лотос золотой
Вчера расцвёл мой розовый лотос
А есть мои мысли – прозрачные цветы…»
– Вроде так… с французского сходу перевёл, – Барсук хвастливо светился. – Другие поэты-писатели-художники тоже транслируют Новую энергию, сходящую постепенно на мир Доски, но большинство – неосознанно.
– Это как?
– Не прикидывайся, ты сам знаешь. Многие приходят в мир Доски, не сохраняя память об измерениях, они творят неосознанно. Придумали себе муз-вдохновительниц. На самом деле это они себя сами ведут, но, опять же, неосознанно. Ну а те, кто всё помнит, – их энергия сильнее.
– Как это – сами себя ведут?
– Высшее Я, забыл? У Сократа назывался «демоний», Искра Божья у христиан. Даже в Евангелие Иисус говорит: «Я Есмь – Бог мой». Правда, народ перевёл так, что, вроде Иисус про себя говорил, что он – Бог людей. По себе судили о высшем.
Яша отложил вилку. Тарелка была пуста.
– Вобще, у людей фундаментальная путаница. Долго ли ещё будет на таком фундаменте дом стоять?
Барсук приобнял сына.
– Всё идёт как надо, сынок. Только подумай: жизнь на Доске строят семь миллиардов Божьих сынов… Ну, более половины спят. Но они просыпаются! Другие их будят! Вон Леда, ты и твои одноклассники по Долу…
– Лапка, – вспомнил Яша и улыбнулся.
– И Лапка – будь здоров! Вокруг неё всё бурлит… И многие люди чистые сердцем – таких много! Они первыми проснутся и наследуют землю!
– Эх, жаль, что всё это – и Дол, и Высшее Я, и даже тоннели под поверхностью, для большинства – сказка…
– Забыл Иисуса, – вставил Барсук, – он тоже для многих – вымысел, он и его способности, которые он демонстрировал простым людям. Он им показывал то, что и они смогут, когда Искру пробудят, и будут жить в энергии Творца. Ну, остальное… А как телевизор для средневекового человека? Сказка. А как умения взрослого человека для ребёнка? Тоже сказка. Вот так и есть. Всё до поры.
Вошла Фатима.
– Вы пока можете присесть на диван. Леда сейчас выйдет.
Фатима собрала со стола посуду и скрылась. Яша ещё смотрел вслед девушки – янтарного ветерка.
– Что? Красавица? – спросил Барсук, увлекая Яшу на россыпь мягких подушек. – Эх! Не какао мы с тобой сюда пить приехали… Леда позвала нас. Ты, вообще, слушай, что она скажет, понял? Она больше моего знает… иногда.
– И всё-таки, – почему-то шёпотом спросил Яша, – что за тоннели?
– Вот люблю твоё любопытство! Весь в меня! – засмеялся Барсук. – Про тоннели знает множество учёных, в Интернете, и в книжках есть даже карта с сетью их по планете… Построены они более продвинутыми цивилизациями, чем нынешняя… Помнишь критерии продвинутости по меркам Галактики? Ну-ка, урок Кано!
– Техногенные цивилизации с неразвитой духовностью, то есть с блокированным или неразвитым каналом Божественной Энергии не считаются развитыми. Когда мы с ребятами на занятии назвали развитые цивилизации Искродвинутыми, саламандра Боска заискрила таким фонтаном, как новогодняя петарда, а Кано так и не поняла, пыталась перевести это слово… аж фиолетовой стала, но смеялась по-земному, у нас научилась. Хохотала, как чайка.
Внезапно Барсук встал. В домашний сад вошла Леда Бара. Яша ещё раз восхитился чистой ангельской красотой этой загадочной женщины. Она присела в кресло напротив дивана и очень просто улыбнулась Яше.
– Привет студенту Дола, – сказала она. – Ну что, сразу за дело?
Яша понял, что слова застряли. Леда явно обладала даром гипноза. Сол рассказывал о видах гипноза. «Есть, конечно, с целью подавления активности, а есть вот такой, «выключающий» из Четвёртого измерения. Он есть у картины «Джоконда»…
– Он был и у самого Леонардо, – считала Яшины мысли Леда, и Яша залился краской. Она обратилась к Барсуку. – Серж, посмотри, пожалуйста, станцию.
Барсук вышел. Леда подняла брови.
– Яков, – сказала она мягко, – расслабься, наконец, на подушку облокотись, вот так. Я простая женщина, пойми и успокойся. Но я так же, как и ты, и каждый другой человек, принадлежу другим мирам… И я позвала тебя, чтобы дать тебе порцию ясности по твоей дальнейшей деятельности на Земле, понимаешь? Школа Дола – это не только гора-спираль, но и многомерная спираль познаний и деятельности… Молодец, ты понимаешь. Почему я даю тебе тему? Это не я, а твоё Я, Высшее, как ты знаешь. Просто ты ещё пока Его не всегда слышишь, а я тебе помогаю донести Его послание, потому что время пришло, вот и всё.
Яша словно сидел на мягком облаке и слышал голос ангела небесного. Вокруг порхали разноцветные энергии – бабочки. Леда улыбалась и продолжала.
– Так вот, тема твоей дальнейшей деятельности – творческая разработка систем земных школ, новых, совершенно новых, понимаешь? Главное запомни: надо просто привнести сюда, в земные застрявшие энергии Четвёртого Мира – живые энергии Пятого. Насколько возможно. Представь, что твой любимый с детства ручеёк, в котором ты пускал кораблики, засорился ветками и листьями. Расчисти его и всё! Остальные кораблики сами найдут свой путь.
– Я понял, – вдруг услышал Яков свой голос. – А как…
Леда прочитала вопрос.
– Собирайтесь со своими одноклассниками из Дола, фантазируйте, пишите картины, сочиняйте стихи, рисуйте здания, даже сами занятия можете придумывать и школьные предметы! Делайте свои блоги, встречайтесь с читателями… Дальше будешь писать книги, возможно, учебники, ну, узнаешь потом всё у себя сам. Так постепенно образуется мостик для энергий Пятого мира – сюда, а дальше – родится новая Земля, она уже не будет называться Доской, потому что вы и другие создадите Полимир. Запомни ещё раз: в школах Доски – создать руль на Полимир…
При этом слове Яков почувствовал вроде толчка изнутри. Полимир. Где-то он уже слышал это слово.
– Ты слышал это слово на лекции Сола, дружок, во сне. И вчера во сне на своей Лестнице-спирали, но … поутру забыл. Это бывает, когда что-то или кто-то мешает во сне.
– Мне кто-то мешал? Там, в Греции, на острове?
Глаза Леды выразили улыбку, но губы – нет.
– Твоя мама курила ночью в соседней комнате. Энергия дурных привычек – очень плотная, низкие вибрации.
Леда извлекла из-под одной из подушек на диване маленький колокольчик и позвонила. Сразу же явилась Фатима с большим блюдом фруктов. За ней вошёл и Барсук.
– Фатима, сходи в Париж, к утру мы желаем… паштет и свежую зелень, – сказала Леда, вставая: Барсук галантно подал ей руку. – А вы возьмите фрукты и идите отдыхать.
Отец и сын проследовали по каменным ступенькам вниз в свою комнату. Это было выдолбленное в скале довольно большое пространство с окном на океан. На полу – тёплый ковёр, две старинные кровати, зеркало, стол, пара стульев и небольшой старинный шкафчик для одежды.
– Слушай, «сходи утром в Париж», – это круто. Фатима по тоннелю пойдёт? Тут что, до Парижа тоже рукой подать? – вопрошал отца Яков.
– Ты на все вопросы сам и ответил, давай, располагайся. Вон та кровать у окна – моя.
– Что, уже спать надо? – с досадой спросил Яша. – А по острову полазить? Мы же только недавно из греческого утра!
– Сейчас поспим, потому что время в тоннеле сжимается, – сказал Барсук, ставя блюдо с фруктами на стол. – Провели мы там с тобой полдня. По острову пройдёмся утром. Смотри, картины Дола.
Яша сразу и не заметил. Стены были завешаны картинами в толстых рамах. На картинах стояли гиганты Крупнолесья, сверкало Море Хранителей, цвела Долина Замков, зеркалилось Озеро Снов, и, конечно же, сияла факелами Венеция номер 5.
– Я заметил, что ты завидуешь Фатиме, – сказал Яков, когда разделся и с блаженством вытянул больную ногу под пуховым одеялом.
Барсук, созерцавший в окно вечерний океан, повернулся.
– Ты хотел бы быть на её месте, так? – пытал отца сын. – Ты любишь Леду.
Барсук молчал, отвернувшись к окну.
– Прости, отец, – другим голосом сказал Яков, и его накрыло волной любви к отцу, к самому невероятному на этой Земле и на небе…
Отец сел на старинный стул у окна и улыбнулся. Продолжая посматривать на океан, он сказал:
– Год назад я был здесь. Я искал тебя везде, когда узнал, что ты есть. Леда позвала меня сюда, сообщила. Это она нашла тебя. Потом я как ненормальный сорвался в Тоннель и… заблудился. Хотел поскорее тебя найти. Оборвался весь, оброс, но к Москве вышел. Да, вышел в Пещорах, через пещеры, что смотришь как кот на собаку? Бумажник потерял, в кармане осталась мелочь на метро. Я ждал сигнала. Я его ждал у метро весь день, а к вечеру мне в сердце сообщили, что ты сел в поезд. Я вбежал, как сумасшедший, сел напротив…
Яша онемел. Потом выскочил из-под одеяла и отец с сыном обнялись. Океан видел это в окно в скале.
– А кто тебе сообщил, что я вошёл в метро? Мой Тузик? Твоя Нонна? – спросил Яков, улыбаясь, ожидая вот уже год как привычных чудес.
– Нет, – ответил Барсук, тоже улыбаясь, но проглатывая сладкую слезу, – это козёл Бьёрн молодец.
И двое зашлись хохотом.
– Чего ты ржёшь? Правда! Я так намотался под землёй, что слух и нюх потерял… Уж не знаю как, но сидя в центре мегаполиса вечером, я услышал, как он блеет у меня в голове.
– А он тут, на острове блеял?.. – хохотал Яша.
– Ну да, не в Москву же он за мной скакал… Ты про телепатию и биолокацию слыхал, нет? А козёл – да.
Двое стояли, упёршись лбами друг в друга, и держа друг друга крепко, смеялись и весело плакали.
Утром гости немного побродили по острову. Кругом было одно и то же: холмы поросшие ковриком травы, чайки на скалах и океан. Барсук-отец читал стихи Леды:
«Сегодня с утра я, Господи Боже, улыбаясь в молитве –
жонглирую Души своей бриллиантами…»
Как-то так… Сам свой перевод и подзабыл.
– Так Леда – певица, расскажи, – попросил Яша отца, который сегодня был не очень весел.
– Да, поёт по миру, иногда в Париже, – отвечал Барсук. – Ходит туда по тоннелю, там у неё, конечно, квартира…
– Это куда Лапка приезжала? Значит, они знакомы?
– Они в Доле вместе учились. Леда тогда была ещё маленькой, во дворце Радости на Пегасе каталась, а Лапка училась со старшими, приходила играть к Леде, смешила её… Потом Леда нашла её тут, хотела к себе забрать в Париж или сюда, когда поняла, что Лапка чудаковатая… беспокоилась за неё. Но Лапка отказалась наотрез, баба-яга конченная. Приросла, говорит, я к этой Москве, буду её возрождения ждать.
– Возрождения Москвы? Да, Сол говорил что-то…
– Что тебя смутило? – Барсук сел на валун. – В декабре целая вереница планет и звёзд встанет в линию – до самого Великого Центрального Солнца Вселенной – как по нитке для бус пойдёт такая мощь-энергия! Такого ещё не было раньше. Трубопровод всех трубопроводов. Портал 12:12. Всё начнёт меняться очень быстро: будет рушиться старое, а новое расти. Не только страны-отношения-города, но и состав крови людей, и ещё много чего… Эволюция, брат, это всегда движение большими и маленькими скачками и по всем фронтам.
– Ну, а Москва?
– Пытливый ты мой! – Барсук швырнул в Яшу маленьким камешком. – Говорили вам про людей Новой Волны? Вот они начнут внешние перемены в Москве. За три-четыре года не узнаешь города! И другие города подтянутся… Чайки хохочут. Слушай, нам пора.
Однако Яков заметил: на обратном пути в Грецию Барсук был грустен.
Глава 32. Новые школы в Доле
В каждом есть свет и тьма, они должны быть в каждом, как ночь и день. А зло – это эксперимент. Испытание баланса между тьмой и светом, испытание целостности человеческой натуры.
Яша с отцом собирали сухие ветки в дальнем углу сада. Но даже здесь были слышны радостные вопли Лапки:
– Ах, Клавдия Михайловна! Скоро, скоро настанет Галактическая весна! Она уже началась! А знаете, скоро люди найдут национальную идею. А где это моя Ежевичечка? Где моя дочечка собачья? Не надо было ей кефир наливать, под третий куст кладёт… сейчас песочком засыплю…
На днях Лапка, гуляя в лесу, нашла готовый посох для Яши и торжественно подарила ему.
– Будешь дома по-домашнему ходить, с простой лесной волшебной палкой, она тебя и вылечит быстрее. Подарок тебе от меня, бабы-яги.
Барсук-отец украсил этот посох медными кольцами – браслетками с вырезанным орнаментом:
– Вот, пригодился старый хлам: вырезал кольца из старой чеканки. По-моему, это жезл!
И теперь Яша старался, всё-таки опираясь на посох, собирать побольше веток, не отставать от отца. Но через какое-то время Яков присел на пенёк, нога «сказала».
– Пап, а кстати, будет Национальная идея, или это не так важно?
Барсук бросил большую охапку хвороста ближе к забору и присел к сыну, отряхиваясь.
– Ух, хорошо поработали!.. Дух переведём? Потом к королеве Клавдии на чай с вареньем…
– Из брусники и яблок!
– Да, брат, нужна нам общая идея сейчас, как дельфину воздух вне воды, без неё никак. Не зря эта тема на устах у разных, очень разных людей…
– А почему?
– Потому что она уже родилась. Энергия её уже разлилась повсюду. Но идея же – не краска и не кофе, а энергия, так её не увидишь, но она ощутима.
– Ну… и ты знаешь, что бы это могло быть?
– Тарелочку с голубой каёмочкой достал уже? – шутливо хлопнул отец сына по спине. – Давай сам!
– Э… – Яша почесал макушку, засыпанную хвоей и сучками, – так. Думаю, это должно быть что-то подходящее всем…э…очень разным людям… безотказно всем… Типа какая-то общая необходимость, так?
– Теплее. Без чего нам жить дальше невозможно?
Яша задумался, но мысли растаяли. Тоненький солнечный лучик сел Яше на нос.
– Чего чувствуешь сейчас? – тихонько спросил Барсук, как бы боясь спугнуть что-то. Луч на носу сына.
Яша чувствовал сейчас тихую радость жизни – не это ли энергия счастья? За пролетевший год он столько испытал! Ему отворилась дверь в волшебный мир ещё одной реальности, в котором он нашёл Маху и ещё сотню дверей в сотню других реальностей. Он понял, что не существует смерти, как конца, а есть бесконечное великое бессмертие – Божественный Дар Вселенского Отца-Творца… Он встретил земного отца! Это разве мало?
– Вот, правильно, – вернул Яшу отец, – вот тебе и Национальная идея.
Яша уронил посох.
– Я, кажется, заснул, а …. Идея?
– Ну не тормози, – Барсук вскочил и стал разминаться: приседать, размахивать руками, наклоняться в стороны. – Про себя говори. Без чего ты не можешь жить? Теперь не смог бы? Перечисляй! Только без личностей.
– Я понял, не о близких людях сейчас речь, а что для человека самое важное? – поднял посох Яша. – Я не могу… без вот этого всего…
– Духовность, дурила, это называется, – отец сел рядом. – Без ощущения Духа Живого в себе, ни один хомо сапиенс не перестанет быть неудачной частью животного мира.
– И тогда он станет хомо… спиритус? – напряг Яков свою латынь.
– Именно. Человек духовный. Пора уже! – Отец подал руку сыну, поднял его и отряхнул паутину с яшиных прямых бровей. И вдруг Барсук совсем по-другому, мягко положил ладони на плечи сына и глубоко глянул в его глаза. Его голос звучал совсем тихо. – А что такое Духовность, сынок?
И встряхнул сына самую малость, словно ветерок дунул и качнул ветку. Яша, словно сам Высший Яков, сказал то, что и не ожидал сказать:
– Это отношение ко всему и всем только с любовью.
– А значит, без условий, – добавил отец. – Другого пути изменить мир нет.
– Меняйся сам, и изменится все вокруг! – подхватил Яша весело, и двое двинулись по тропке к дому. – Но это ведь Иисус ещё говорил и показывал своим примером. По-моему, он никого не брался исправлять. Он показывал свой пример существования в радости жизни и всё! А остальные, глядя на такого человека, тоже хотели так жить и менялись сами. То есть, меняли качество своих ген! И их дети, потомки уже, передавали это изменение дальше. Духовная эволюция двигает физический мир…
– Представляешь, ведь их горстка была, бесстрашных, родившихся посреди мясорубки, – с воодушевлением очевидца говорил Барсук, внезапно остановившись, – только представь! А Иешуа к тому же знал, что придётся жить и погибнуть так, чтобы Его пример не затерялся в тысячах распинаемых в те времена. Это его послание нашим временам…
Барсук остановился и Яша увидел, что глаза отца, полные тёмно-синей ярости, смотрят в какие-то дали времён.
– Эй, – Яше хотелось слушать отца дальше.
Барсук стряхнул видения и вздохнул.
– Идея эта, идея Духовности, так скажем, рождения хомо спиритуса, – словно магнит будет, и она есть уже…в нашей стране. Да! Была она с древних времён. Прижилась тихонечко в глубине народа, как всегда, теперь притягивает сюда людей даже на постоянное житьё или туризм, не важно. Это люди, которые тоже не могут уже быть хомо сапиенс, хотят эволюционировать. Потом эта хитрая идея, как здесь у нас расцветёт в сознании большинства, так польется на другие страны. Всё опять по законам физики.
Внезапный сильный порыв ветра принёс запах гари. Яша остановился. Вдруг мысль слилась с чувством, и этим чудом словно охватилось всё тело.
Но мысль-чувство было тревожным, неприятным.
– Стой, подожди, – только и смог сказать Яша и пожалел, что на просторах Доски Барсук не может так легко читать мысли. Было бы проще…
В Яшином существе всё, что произошло за этот год, встало хороводом вокруг и увеличилось в размерах, продолжало расти до тех пор, пока не слилось с Яшей. Мысль о смысле существования, которая год назад, осенью, начала этот новый виток, вновь вернулась!.. Нет, он не пришёл к тому же месту, откуда началось это невероятное путешествие в себя, в свою вселенную, – он стоял на следующей ступени, но вопрос опять звучал!..
– Слушай… – начал Яша, слушая гулкий стук сердца, – можешь сказать, сколько народа здесь в полном сознании… ну, хотя бы тех, что помнят Пятый и осознанно работают над… идеей Полимира?
Барсук смотрел на сына с гордостью и немного с грустью. Приобняв сына, он усадил его на бревно и сам сел рядом. Запах гари исчез, как не бывало его, а ветер, словно желая примирения, принёс ароматы флоксов, которые бабушка высадила вдоль забора.
– Слушай, брат, – сказал Барсук, легко похлопывая Яшу по спине, – я понял, я понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что так мало народа не спит здесь на Доске, слишком мало, чтобы что-то изменить, так?
Яша молчал. Он увидел вдруг улитку, которая беззаботно ползла по стеблю лопуха вверх, чтобы начать поедать его с самой высокой точки. Барсук вздохнул.
– Ладно, скажу, ты ведь уже большой мальчик. Да, нас таких где-то полпроцента от всего населения Земли…
– Что??? Сколько?! – Яша взвился, и даже слеза негодования на мгновение закрыла лицо отца. – Ты что? Ничего же не сделаешь толком… в таком меньшинстве! Это что ещё тыщу лет ждать?.. Да эту Доску потом не отмоешь, загадят до собственной смерти от химии!.. Они и так уже поголовно рабы матрицы!.. И не врубаются, даже если им объяснять, даже если их пугать… И вообще как, как продолбиться в их сон?! И ведь долбиться-то нельзя, как выясняется… Чего ты улыбаешься?..
Барсук тоже увидел жирную улитку – она почему-то перестала ползти вверх. Барсук засмеялся, указывая на неё:
– Смотри, смотри, ты так орёшь, она услышала и струхнула… – потом он вздохнул, но не тяжело, обнял сына крепче и сказал: – Всё правильно. Ты должен был всё это сказать, сын. А вот скажи, ты… счастлив?
Яша оторопел. Но год, проведённый в необыкновенной школе в запредельном мире, научил собственную энергию принимать и распределять, чтобы сила её не разрушала тебя, а шла на пользу, как вода – по трубам, а не заливала соседей. В такую минуту в самый раз надуть вокруг себя сиреневый шар, включить внутри сиреневый свет и глубоко дышать… «Взорвись кустом сирени… – вспомнил Яков урок Фиолетового Наутиз. Да, по семи цветам радуги, семь основных энергий, которые заложены для использования на Доске, имеют каждая свой цвет, с сотней оттенков, разумеется… Так, энергия Фиолетового Огня имеет уникальное свойство преобразования, перемены и защиты…» Стало легче. Улитка высунула рожки и обозревала свой маленький мир.
– Я стал счастливым, – честно ответил Яша, и на душе стало тепло, словно солнце взошло внутри. – Да, этот год…
– Хорошо, – прервал сына отец, – молодец, это же немало, правда? Счастье не ко всем приходит, потому что не все его пускают внутрь, так? Счастье – это уже очень много! Но дальше! Кстати, ты знаешь, что в истории земного человечества были такие моменты… годы, когда такой человек, с неспящим сознанием, был только один? Это был Будда, например. За пятьсот лет до Иешуа. На себе всё держал…
– Не отвлекайся, – попросил Яша, хотя с сочувствием представил себе индийского принца Гаутаму после просветления в одиночестве, – дальше, после личного счастья что?
– Ну, оно у тебя уже не совсем личное, раз ты переживаешь за счастье всех, – продолжал Барсук. – А вот скажи… лестница тебе снилась?
– И снится периодически, а что?
– А припомни-ка, где ты находился – внизу или вверху?
– Э… я её сбоку видел, – ответил Яша, осознав, что не всё из тех снов он помнит.
– А сейчас? – вопрос был неожиданным. Но Яша научился в Школе Улиткиного Дола различать праздные вопросы и вопросы-задания. Он прикрыл глаза, чтобы яркая зелень сада не отвлекала его. Ответ был неожиданностью для самого Яши.
– Я вижу … что я лечу по ступенькам вниз… – не открывая глаз, говорил Яша, всё более заинтересовываясь моментом, – я падаю вниз… а там внизу – камень, он встречает меня!
– Давай-давай, смотри! Говори! Что он тебе говорит?
– Имя… его имя – Вефиль, я ложусь, положив на него голову… Но почему же я спустился по лестнице, а не поднялся? – спросил Яша не без досады, открывая глаза.
Зелень опять хлынула в видимый мир. Барсук внимательно изучал лицо сына.
– Вот в этом и вся штука, вся разница: люди спящие восходят по лестнице, просыпаются, а те, что полпроцента, спустились сюда по лестнице вниз.
Наступила минута тишины, даже ветер и птицы замолчали. Яков сидел не шелохнувшись. Прошло сто лет, как ему показалось, но, вернувшись в сад, он спросил:
– А … дальше?
– Старичок, а тебе не приходило в голову одна штука: чем здесь заняты люди, выше сознанием и способностями, чем… Леда, например? И более того? Каково им было спускаться сюда? Чем они тут живут? Как у них с верой и надеждой? С их знаниями и способностями?
– Их… нас вообще единицы, что ли? – хмуро спросил Яков.
– Есть в Четвёртом мире и единицы, и десятки и сотни тех, что выше вибрациями, чем ты и я. Ну, во-первых, они, подобно улитке, принесли свой Дом с собой, сюда. То есть, они одновременно и в гостях и дома, сечёшь? Повеселел? Во-вторых, они понимают, что, спустившись в мир более плотной материи, с более медленно двигающимися частицами всего, они, словно бы пошли на работу, а лестница для них – символ и инструмент коммуникации!
– Все поводы для нытья испаряются навсегда, – подытожил Яша.
– Это ты в меня такой способный, – поцеловал Барсук сына в висок. – Смотри, улиточка наша уже завтракает. И мы пошли, а то императрица Клавдия сердчать будет.
Яша смотрел на отца с обожанием.
– А ты какая руна, я забыл?
– Йера, склеротик, – во всю ширь поляны улыбался Барсук, – это так: сажай семена и жди, когда взойдут, потом плоды дадут. Не тяни лук за перья, не поторапливай созревание, жди урожая.
В саду Дома Красной Герани веяло ароматами множества трав.
– Учитель, прошлый раз мы говорили о разделении людей…
– …для последующего соединения, – улыбка Сола сверкнула светом. – Но пойдём по теме по спирали – новый виток…
Есть на Доске сейчас «специальные» люди. Их так много, что можно назвать волной. Да это – Волна. Новая Волна. Они уже начали свою работу. У них, конечно, выключена память о Пятом и других мирах, пока, но они запрограммировали свои миссии на Земле сами и действуют теперь на Доске чётко по плану, хоть и подсознательно. Вы уже можете видеть их результаты. Конкретнее… Они разделены на группы по сферам деятельности. Но первыми из них, чьи результаты станут видны физически, будут те, что наведут порядок и красоту в городах.
– Архитекторы? Ландшафтники? Транспортники? – полетели голоса.
– Сначала они поднимут, укрепят и украсят Москву, как мы говорили, – кивал Сол, – подтянутся регионы – это уже происходит. Дальше – только ленивый не заметит перемен. И они начнутся сначала в России.
Эля, родным городом которой была Казань, часто ездила с отцом в другие города России. Она сказала:
– Наверное, всеми замечено, что иностранцы зачастили к нам в Россию? Они удивляются, восхищаются, они открыто заявляют, что учатся у нашего народа, многие просят гражданства и действительно остаются на этой земле.
– Но многие говорят, что Россия отстаёт…
– В Москве грязи хватает…
– Вы выйдете вперед после экономического подъёма, – опередил вопрос Пети Учитель. – Изменится денежная система, станет легче. Вообще… планету, всех людей ждёт мир.
– А трындят, что Третья Мировая, – вставил Антон под общий хохот.
Но Сола нелегко сбить:
