Елена Алексеевна Миронова
Учусь прощаться и прощать
…Это я довязала тебе
Небывалую сказку.
Владимиру Дерендяеву
В кружевных наличниках
да в резных крылечках,
с резвыми коньками на макушках,
солнцу улыбается
и в росе купается
Дере-Дерендяевка,
дере-деревушка.
Ты из сказок бабушки,
связанных на спицах,
как невеста, в кружеве метели,
молодуха-павушка,
деревенька-ладушка,
любушка-голубушка,
царство Берендея.
По заветам дедовым
там живут – не тужат
заводные, дружные семейки.
Парами лебяжьими,
с именами княжьими,
дере-дерендяевцы,
дере-дерендейки.
В хате, на завалинке
да на жаркой печке
сколько вместе песен перепели.
Пирожки и шанежки,
полушубки, варежки…
Русской балалаечке
вторит укулеле.
Радостью поделятся,
всё решают миром,
коль напасти – сладят помаленьку.
Солнце в небе катится.
Ты – России матица,
Дере-Дерендяевка,
дере-деревенька!
***
Чудится, верится или не верится –
Кто-то с тобою, за правым плечом.
Что переменится – то перемелется,
А из муки пирожков напечём.
Плюшек и шанежек… В вязаных варежках
Счастье на санках, стараясь, везёт
Пухлый и маленький, в шубке и валенках,
Ангел-хранитель… И нам повезёт!
***
Зимой особенно не жаль
Тепла и слов, добра и света.
Мы в доброту, как будто в шаль,
С тобой укутаем планету.
Мурлычет солнце под рукой,
Светлеют души, окна, лица…
И мир, обласканный такой,
В пуховой варежке синицей.
***
А где-то есть исконная Россия –
Живёт себе вдали от шумных трасс.
Она – в глуши лесов, в озерной сини,
В насмешливом прищуре мудрых глаз.
«Так чьих ты будешь? Чаю, городская?»
Нет, полдеревни числится в родне!
Не оторваться – корни не пускают,
Живому невозможно без корней.
Да, дом продали. Нынче – только в гости,
И то не слишком скоро собралась.
Знакомые оградки на погосте –
С моей землёй незыблемая связь.
У суеты в бессмысленной осаде,
Плыву в водовороте лиц и дней.
А здесь почти что в каждом палисаде
От золотых шаров ещё светлей.
Здесь двери припирают понарошку,
Пустопорожних слов не говорят.
А если уезжаешь – на дорожку
Гостинцев в сумку сунуть норовят.
– Вот тут грибки, тут – яблоки послаще…
Ну, с Богом, что ли! Свидимся, поди?
…Любить Россию нужно настоящей.
До слез, до замирания в груди.
Кто-то должен…
***
Слово – как шёпот и слово – как выстрел.
Лыко в строку и линейка косая…
В этой дороге, крутой, каменистой,
Только любовь нас одна и спасает.
Слово проклятья и слово молитвы
Вязью вплетаются в общую строчку.
Наша душа – это поле для битвы,
Битвы, которая длится бессрочно.
Как мы порой на решения быстры!
Как мы грешим – и стихами, и прозой…
Камнем из скал вышибаются искры.
Словом единым – и песня, и слёзы.
***
Как сложно друг друга понять,
Как сложно услышать друг друга.
О, как мы устали бежать
По кругу, по кругу!
Друг другу в затылок дыша,
Друг друга локтями толкая…
На цыпочках ходит душа
По самому краю.
А надо бы вовсе не так,
Не врозь, не толпою, а вместе!
Сливаются слово и такт –
Рождается песня.
Какой она призвана стать?
Как долог полёт её будет?
Смешная попытка летать
Зачтётся вам, люди.
***
Пока стучится музыка в сердца –
На небе будут радуги мерцать.
Пока жива надежда на стихи –
Нам всё ещё прощаются грехи!
***
Поэзия возникла из стихий.
(Творенье из стихий – стихо-творенье).
Галактики рождались, как стихи,
Срифмованы с момента сотворенья.
Так не Поэт ли создал этот мир
Страстей, трагикомедий и мистерий?!
В сравненье с ним и Пушкин, и Шекспир –
Не более способных подмастерий.
Есть некая невидимая связь
Созвездий, рек, цветов, зверей и судеб.
Из века в век причудливая вязь
Рифмует то, что было, с тем, что будет.
***
Хватит мне других грехов –
Этот лишний.
Отрекалась от стихов,
Да не вышло.
Снова серую тоску
Осень прочит.
Ровной строчкой по виску
Дождь прострочит.
Разболится голова –
К непогоде.
И закружатся слова
В хороводе.
Не крючком сплетаю нить,
Не на спицах:
Я стихи вязать и шить
Мастерица.
Что с того, что стынет грязь
За оконцем?
Заплету в тугую вязь
Лучик солнца.
Поразвешу кружева.
Верьте, люди,
Что весна еще жива!
Так и будет!
Повернется время вспять
На минуту.
…Надобно стихи писать
Хоть кому-то.
***
Избави Бог вас угодить
К вельможам в кенари придворные,
Пером стараться угодить
И лепетать хвалы притворные.
Чирикать из последних сил,
Клевать с руки монеток крошево…
…Поэтов ценят на Руси.
Но отчего-то очень дёшево.
***
Февраль. Достать чернил и плакать,
Писать о феврале навзрыд.
Борис Пастернак
Весной стихи не пишутся:
Весной стихи горюются,
Не полной грудью дышатся,
А еле-еле чуются:
Шагами за околицей,
Почти неслышным шепотом.
И хочется, да колется,
И надо бы – да хлопотно…
Так и пою – без голоса.
Смолчала бы – да тесно им.
Пробьются хлебным колосом,
Стрижиной звонкой песнею,
Едва заметной линией –
Но всё же обозначатся!
Капелями да ливнями –
Весной стихами плачется.
Крылатые рифмы
А во мне, представляете, рифмы гнездятся,
И, по-моему, даже выводят птенцов!
То они загрустят, то заставят смеяться,
Зазвенят, словно связка шальных бубенцов.
Только им почему-то внутри не сидится:
Шебуршатся, толкаются, крыльями бьют!
Ведь стихи, понимаете, вольные птицы,
И на месте они усидеть не дают!
Может, грудь распахнуть
да рвануть, как рубашку:
«Эй, крылатые рифмы! Летите на свет!»
Ведь когда у поэта душа нараспашку,
Шансов больше на то, что он вправду поэт!
Поэтические страдания
Собираю мысли в кучку,
Написать хочу сонет.
Не одну изгрызла ручку,
А стихов всё нет как нет!
Обленилась моя Муза
И не водится со мной…
Или им от профсоюза
Нынче дали выходной?
Только так или иначе –
Ни строки который час…
Вот такая незадача,
Разревусь со зла сейчас!
Я ж старалась, я ж творила!!!
Не куплет – хоть пару б строк!
Прибирала, суп варила,
С горя испекла пирог
И кусок на пробу съела,
Заварила крепкий чай…
И опять взялась за дело:
Может, выйдет невзначай?!
Нет, обратно не выходит…
Пробивает на слезу…
Я ж талантливая вроде?!
Ручку новую грызу.
Ускакало вдохновенье,
Строя рожи на бегу.
Написать стихотворенье
Я, похоже, не могу…
А по небу бродят тучки.
Скучно, что и говорить…
Есть ещё в запасе ручки!
Всё, пошла стихи творить!
***
Глядит с немым укором белый лист
И клянчит у меня хоть пару строчек.
День кончился, а он всё так же чист,
Как день тому назад (и десять, впрочем).
Что скажешь горемычному в ответ?
Что на стихи – ни времени, ни силы,
Что настроенья тоже нет как нет,
Что Муза моя отпуск попросила?
У нас сейчас такое время, брат:
Все рифмы с перепугу разбежались.
Не перейти б на добрый русский мат!
А он молчит и смотрит: бьёт на жалость.
Вздохнув, страдальца с тумбочки беру,
Пристраиваю книжку на коленке,
Рука тихонько тянется к перу…
Ну вот, готова новая «нетленка»!
***
Не пускайте письма на растопку,
Письма ведь не рукопись – горят.
…Мастер, не согреет душу стопка
В белой круговерти января.
«Яду! Яду! Где ты, рыжий демон?
Ничего ведь не было, скажи?!»
Азазелло, что же ты наделал?!
Что же ты обрёк её на жизнь…
Вам ветра ли душу застудили?
Память тлеет. Скоро догорит.
Бедный Мастер, как Вас убедили
В том, что не бывает Маргарит?!
***
Входите в дом, мой званый гость.
Какой сегодня, право, холод!
Мессир, поставьте в угол трость.
Прошу к столу, маэстро Воланд.
Я Вас ждала давным-давно.
А что одни, без верной свиты?
Уже фалернское вино
В прохладу хрусталя разлито.
Ужели Вы и вправду здесь?
Конечно, что до угощенья –
Оно, признаться, не Бог весть…
(Ах, сорвалось! Прошу прощенья!)
А как Вам мир? Уже не тот?
А люди как? Добрей не стали?
…В усмешке чуть кривится рот,
Дробится луч на острой стали.
Года ли обратились вспять?
Сюжет романа повторится:
Опять огню в печи пылать,
Листая вечные страницы!
И, заслонив глаза рукой,
Рыдает вновь безумный Мастер…
Да-да, он заслужил покой…
А счастье? Хоть немного счастья?!
И та, что душу отдала,
Та, что страдала и любила?
Скажите, ведь она жила?
Ведь это было, было, было!
…Я просыпаюсь. Странный бред…
Нет никого, и дверь закрыта.
Но кто-то же шепнул в ответ:
«Теперь ТЫ будешь Маргаритой!»
Синий Кит
Если душа у тебя с тонкой кожей –
Вечно царапины да синяки…
…Думаешь, над городом – небо?
А может, спит там, задумавшись, Синий Кит?
В сжатые рамки он не уместится…
Он неуместен и знает об этом.
Хочется крикнуть: – Что, если вместе нам
Взять и уплыть в направлении лета?!
Здесь не услышать ни смеха, ни плача.
Выжгли до пепла нечаянно люди
Кит отвечает: – Останусь. Иначе
В городе Неба больше не будет…
Тот, кто искал Небо
Молчит календарь про год и про век,
Но там, где никто из нас не был,
Жил не похожий на всех человек,
Который искал Небо.
Бывало, над ним потешался народ,
Гораздый до зрелищ и хлеба:
– Видишь над городом каменный свод?
Это и есть Небо.
Ты сказками разум не береди,
Забудь свою глупую небыль.
А он упрямо в ответ твердил,
Что будет искать Небо.
– Оставь этот бред, нам и так хорошо!
Но он отвечал: – А мне бы
Потрогать руками облачный шёлк,
Упасть в синеву Неба!
Мне звёздами вышитый полог небес
Увидеть хоть раз не во сне бы…
Он так говорил и однажды исчез,
Чтоб отыскать Небо.
Он шёл, напевая, он шёл налегке,
Туда, где никто из нас не был,
Берёзовый листик сжимая в руке,
Как будто билет в Небо.
Его чудаком окрестила молва,
И он не поверил мне бы:
Пела в груди у него синева…
Там он носил Небо.
Вдоль по Млечному Пути
Вдоль по Млечному Пути,
Без билета, без гроша
И с гитарой за спиной,
Босоногая душа –
Лети
И пой!
Оставляя миражи,
Иллюзорный сладкий плен
Снами в тающей ночи.
Что останется взамен?
Скажи!
Молчит…
В кайф – потёртая джинса.
Жизнь, похожая на блюз,
Бьётся крыльями в груди,
Ветер пробуя на вкус…
И шанс
Один.
Мир руками не обнять.
Лёд губами не согреть.
Если некуда спешить –
Можно многое успеть,
Понять –
и жить!
Вдоль по Млечному Пути,
Без билета, без гроша,
Звон аккордов за спиной…
Шестиструнная душа –
Господь
С тобой…
Пишу тебе
Пишу тебе – за тысячу вёрст,
за тысячу звёзд,
В другую вселенную –
тленную, ленную.
Обрушен ведущий
в твоё одиночество мост.
За перевоз потеряла
монетку разменную.
Пишу тебе – за тысячу лет,
за тысячу «Нет».
Слова разлетаются в небе
страницами, птицами.
Прими мой согретый в ладонях,
апрельский привет –
Стихи мои странные
с детскими светлыми лицами.
Пишу тебе…
Снова
Страницы себя перелистывать.
Стирать себя ластиком в крошево.
Читаю – запоем, неистово.
Кровавлю осколками прошлое,
Где просит у Неба прощения,
За то, что я есть – наминутное
Стотысячное воплощение.
В стотысячный раз – бесприютное.
***
И когда ты уже не ждёшь
Перемен, и звонков, и фраз -
Пусть тебе подыграет дождь.
Он по части ударных – ас.
Незатейлив мотив – и пусть,
Но зато, попадая в такт,
Принимаешь печаль и грусть,
Как судьбы непреложный факт.
Дни похожи порой на ртуть.
Чей же ты, когда сам не свой?
Разложи на аккорды суть,
И себя, словно песню, спой.
Разлетится в глухой ночи
То ли блюз, то ли старый джаз.
Слышишь, дождь за окном стучит?
Он по части ударных – ас….
Слово
В нём всё – от шёпота до вскрика,
В нём – трепет соловьиной трели,
В нём – ликованье шалых скрипок
И сладкая печаль свирели.
В который раз, от века – ново,
Под звон мечей, под звуки лиры
Восходит над планетой Слово,
Вместившее всю нежность мира.
***
Под пологом неба,
В ладонях у ночи
Негромкая небыль
Стать песнею хочет.
Мелодии крылья
Расправила птица –
Быльём или былью
Она воплотится?
Озябшие души –
На кончиках перьев.
Ты просто послушай,
Ты только поверь ей.
Стать былью и мне бы,
Мечту напророчить…
Под пологом неба,
В ладонях у ночи.
Дельфины
А сны, как дельфины
с блестящими мокрыми спинами,
вплывают в моё подсознание,
плещут хвостами.
Былое уходит на дно,
но мы что-то оставим,
к примеру, мой сон,
где мы были с тобою дельфинами.
На шаг, на полшага мы
от расстояния выстрела.
Идём на тепло, на весну,
на стихи и на песни.
Нас тянут на дно, но я знаю –
мы всё-таки вместе.
Толкаем друг друга на свет.
Мы дельфины. Мы выстоим
***
Мне снова не хватает слов.
Укором – чистая страница.
И дни не отличить от снов –
Проходят смутной вереницей.
Опять обманут миражи.
Дела ли, лица – мимо, мимо!
Проходят дни, проходит жизнь.
Куда? Зачем? Невосполнимо…
Всё тоньше ниточка песка.
Неотвратимо. Слишком быстро.
Настойчиво стучит в висках
Невысказанность тайных мыслей.
Всё сказано ещё до нас –
Всё повторится, повторится.
Ты что-то понял? В добрый час!
Заполни чистую страницу.
Игорю Евдокимову
Жизни закон светел –
Не исказить суть бы:
Имя давать детям –
Им выбирать судьбы.
Имя твое – княжье!
Жребий такой вышел:
Крепче ремней вяжет,
Званий иных выше.
Так и носи – гордый
Каждой его руной.
Если тоска к горлу,
Плачут пусть лишь струны.
Путь твой тернист, сложен…
Сам разберёшь, кто ты.
Всякий ли жизнь может
Переводить в ноты?
В спину – молвы стрелы:
«Выбрал, чудак, долю
Шалого менестреля,
Перекати-поля!»
Скажут – и пусть скажут!
Нам суждено вместе
В грубую дней пряжу
Шелком вплетать песни!
Анатолию Иванову
Кто-то должен петь про малую родину,
Про ромашки, васильки на лугу…
Есть поэты – и известные вроде бы,
Только что-то в очень узком кругу.
Так подумаешь порой: а не проще бы
На скандалах капитал сколотить?
Всех огульно поливать бранью площадной,
Всё святое норовя очернить,
Подкормиться пересудами, слухами…
И глядишь – уже у всех на устах!
Есть такие – точно филины ухают,
Схоронясь в литературных кустах.
Упаси нас Бог от этих юродивых!
Каждый в мире торит тропку свою.
Кто-то должен петь про малую родину.
Пусть негромко, но я Вам подпою.
Борису Лапченко
Поэзия – невыгодное дело,
На ней не заработать ни гроша.
Но к рифмам я ничуть не охладела,
Ещё стихами плещется душа.
Не всё ж мы чистоганом, право, мерим?
К чему себя разменивать на медь?
Расчёта нет в любви, корысти – в вере,
Невыгодно кого-нибудь жалеть.
Так что же – не любить?
Позвольте вывод:
Порока в гонорарах точно нет.
Но тот лишь, кто в стихах не ищет выгод,
Не графоман, а истинный поэт.
Евгению Сигарёву
В мой квартирный уют
Словно свежестью зимней повеяло,
Словно ветер ошибся
И с моря принёс невзначай
Эту музыку вьюги,
Дыханье морозного Севера,
Где олени пасутся,
Где вороны мудро молчат.
И привидится вдруг,
Что в далёкой, неведомой гавани
Раскатилась по пирсу
Команда: "Поднять якоря!"
И наполнит зюйд-вест
Паруса, удивительно алые,
И без нас бригантина
Отчалит в чужие моря.
Уплывает в закат…
И не надо искать виноватого,
Что живём без мечты,
Что наш век замыкается в круг.
Только – настежь окно!
И, хотя я не Анна Ахматова,
Мне всё чудится музыка,
Белая музыка вьюг.
Владлену Кокину
«Гуляли ветры на Фарерах,
Как, перепивши, фраера»
В. Кокин
Препарируя стиль и манеру,
Досаждали Вам критики, верно.
Вырастают из моря Фареры.
Пьют и пляшут в портовой таверне.
Не напудрен Ваш слог, не причёсан,
Закалялся и в ласках, и в драке.
Флибустьерам, бродягам, матросам
Не напялишь салонные фраки.
Стих не должен быть моде в угоду,
