Франциска Вудворт
Особое положение

Я пожала плечами, на ходу расстегивая одежду и направляясь в ванную. Борк, лучший друг брата, после его смерти считал своим долгом опекать меня. Не одобрял мои одиночные вылазки, считая своей обязанностью везде сопровождать. Я понимала причины такой преувеличенной опеки. Он до сих пор винил себя, что в тот раз Аркелл ускакал без него, и теперь окружил вниманием меня.

Но я чувствовала себя при этом словно ребенок под опекой взрослого. А я наследница, законно отвоевавшая себе право на независимость! Покушения на свою свободу передвижения воспринимаю остро. Но и ссориться с Борком не хотелось, вот и приходилось ускользать из селения втихаря, чтобы он не знал.

– Что же ты не предупредила, что возвращаешься? Я бы уже воды набрала для омовения, – захлопотала вокруг меня Тамарис.

– Вот еще, тратить на это кристалл, – отмахнулась я. – Да и не до того как-то было.

К тому же я засунула его в притороченную к седлу сумку, зная, что Борк будет связываться со мной и отчитывать. С него станется, даже магического заряда кристалла ради такого не пожалеет.

Пока раздевалась, Тамарис стала набирать мне ванну и бросила нагревающий камень. А потом наклонилась, собирая брошенную на пол грязную одежду.

– Оставь! – Стало жаль ее спину, и я сама быстро сгребла вещи в кучу. Подала служанке и спросила: – А где Илва?

– Ушла белье стирать, но уже давно ее нет. Наверное, слоняется где-то, глазки парням строит. Видела бы ты, как она Борку улыбалась. Я думала, из платья выскочит.

– Борк сильный воин и будет хорошим мужем. Ее усилия можно понять.

– Вот только он на нее даже не смотрит. Тебе подарок принес и очень расстроился, что не застал.

– Подарок? Он не оставил? – оживилась я. Борк всегда находил чем меня порадовать. То арбалет под женскую руку подарит, то хороший клинок преподнесет, зная мою любовь к оружию.

– Нет. Сказал позже зайдет.

«Ага, и отчитает заодно. А я даже огрызнуться толком не смогу, мучимая любопытством, что же он на этот раз принес», – вздохнула я мысленно.

– Ты бы присмотрелась к нему. Сама говоришь, что будет хорошим мужем.

– Рано мне еще! – отмахнулась я, расплетая волосы и вытаскивая запутавшиеся в прядях колючки. Нахватала, пока выслеживала в траве аквилла. – И он мне как брат. Я уж лучше Эрика в мужья возьму.

Если на то пошло, друг детства как нельзя лучше подходил на эту роль. Знала я его как облупленного, сильные и слабые стороны давно известны, так что сюрпризов не будет. И он никогда меня не подавлял, всегда готовый ввязаться со мной на пару в любую авантюру.

Но вот у Тамарис его кандидатура восторга не вызвала. Она лишь покачала головой, сказав:

– Как друг он хорош, но тебе рядом нужен совсем не такой мужчина.

– Это же какой? И что с Эриком не так? – насмешливо прищурила я глаза.

– Он ведомый, следует за тобой как теленок. А в супруге это не самое лучшее качество. Тебе нужен сильный мужчина, которого ты сможешь уважать, восхищаться и которому захочешь покориться.

От такого заявления я была готова взвиться на дыбы, как еще недавно золотой аквилл.

– Не родился еще такой! И в моей жизни уже есть сильный мужчина, которым я восхищаюсь и всем сердцем люблю, – это мой отец. И другого мне даром не надо.

– Вот такой тебе и нужен под стать! Любого послабее ты не будешь уважать, а самолюбие ни одного мужчины такого не выдержит. Они должны чувствовать, что ими гордятся и восторгаются.

– Подумаешь, горе какое! Я несколько мужей себе найду, благо право наследницы мне это позволяет. Одним буду восхищаться за смелость, вторым за красоту лица, третьим за доброе, великодушное сердце, четвертым за силу и умение владеть оружием, пятым…

– Иди мойся, егоза! Вода набралась, – перебила меня Тамарис и заворчала себе под нос: – Пять мужей она захотела… Ты себе пока хоть одного возьми!

Неодобрительно качая головой, она щипцами достала из воды нагревательный камень и добавила ароматных масел.

– Мне и без них пока хорошо, – ответила я, залезая в ванну и с наслаждением погружаясь в воду.

Ух, как же хорошо! Забавно, что многие считают нас дикарями, даже в Игенборге есть такие. Думают, что раз мы ведем кочевой образ жизни, переезжая с места на место, то и цивилизации у нас никакой. Стоит приехать к ним, как из достопримечательностей первым делом советуют посетить общественные бани с парными и купальнями. А у нас в Степи есть и свои горячие источники, и озер с реками полно, а если останавливаемся на несколько месяцев, то маги из разборных труб к каждому шатру подводят воду, создавая канализационную систему, ни в чем не уступающую городской. Только плати им за зарядку кристаллов, нагнетающих в трубы воду. Поэтому стирать ходят все же к реке, чтобы не растрачивать попусту деньги.

Мысли о стирке напомнили мне о нерадивой невольнице.

– Слушай, скажи Илве, как появится, что я недовольна ею. Одно твое замечание, и я ее Изольде в услужение отдам. Там Илгара спуску ей не даст и быстро покажет, как нужно работать. Это у тебя слишком доброе сердце.

Зачем я вообще ее притащила?! Показалось забавным поучаствовать в вылазке парней и заодно найти помощницу Тамарис. Среди племен в Степи принято воровать друг у друга девушек, достигших брачного возраста. Наличие такой невольницы – показатель силы, хитрости и ловкости воина.

Насилие над девушкой недопустимо. Можно смело жаловаться вождю племени на творимое беззаконие. Невольниц быстро выкупают родители, но бывает, что хитрые родные не торопятся, если укравший воин хорош. Можно и оставить погостить в племени девушку, вдруг приглянется ему или еще кому – и ее в жены возьмут. Неплохой способ показать товар лицом и поближе познакомиться. Вот и стараются девы показать себя хорошими хозяйками.

У Борка уже четыре невольницы, и никто освобождать их не спешит. Ждут общего сбора племен на праздники. В это время сговариваются о браке и играются свадьбы или девушек выкупают. Если у родных нет денег, то по желанию воин может оставить девушку у себя, а еще ее могут у него перекупить другие воины.

Правда, иногда, если уж совсем семья девушки бедна, а укравший ее воин богат, но не торопится связывать себя узами брака, молодые люди могут полюбовно договориться между собой. И тогда невольница возвращается в семью с хорошим приданым, позволяющим найти себе мужа. Чаще всего такие отношения предварительно закрепляются контрактом, заверенным у вождя племени, чтобы потом не было обвинений в насилии или обмане.

Воруя Илву, я не подумала, что стимула хорошо работать у нее не будет. С чего ей показывать мне свои хозяйские навыки? Неудивительно, что слоняется теперь по селению, строя глазки воинам в надежде, что ее у меня перекупят.

Она из обеспеченной семьи, и ее могли бы выкупить сразу, но родные не торопятся. Я женщина, наследница, переживать за ее честь не приходится, а в моем окружении Илва может найти себе хорошего жениха. Эх, и почему я не украла девицу попроще? Уж лучше бы деньгами пообещала отплатить за хорошую работу…

Ладно, посмотрим. Все же, надеюсь, угроза попасть к Изольде ее приструнит. Отправляться в набег за новой невольницей после неудачного опыта с Илвой мне пока что-то не хочется.

Хотя, чисто теоретически, я имею право себе и невольника из набега привести. В Степи у вождей племен принято многоженство. Как и у их наследников. Обычай берет корни из древних времен, когда было много разрозненных племен. Лучшим закреплением мирного соглашения или объединения являлся брак. В те времена число жен у сильного вождя племени могло и до сотни дойти. Если же он был стар, то тогда жену брал себе его сын, объявленный наследником. Если он погибал, то его жены переходили к следующему наследнику.

Мне еще повезло, что Аркелл не был женат, а то забота и о его женах, случись что с отцом, легла бы на мои плечи. Передернуло от такой перспективы, мне общения с мачехами хватает. От их трескотни уже через двадцать минут голова болеть начинает.

Так что формально я могу украсть себе мужчину и объявить о браке. Только зачем мне такой слабак нужен, которого легко победить? Его и в племени уважать не будут, забросают насмешками.

Нет уж, когда придет время, я лучше действительно остановлю свой выбор на Эрике. Жаль, что у Тамарис его кандидатура восторга не вызывает. Зато мне он нравится! Можно доверить спину, хороший воин, не трус. Со мной по мелочам не спорит. Чего еще желать в браке?

«Любовь, страсть…» – начал перечислять внутренний голос, но я быстро задавила его на корню. Нет уж, об этом пусть другие мечтают! Слишком долго находясь среди мужчин, я неоднократно видела, как им дарили свои сердца наивные дурочки, сгорая от любви. И как быстро их забывали, попользовавшись.

Даже я не избежала сердечных ошибок, но получила хороший урок от своей наивности. Вспомнив это, потерла под грудью занывший шрам – напоминание, оставленное Олафом из племени ирбисов. Моей первой и, надеюсь, последней влюбленностью.

Это дружеское к нам племя, и он был в приятельских отношениях с Аркеллом, а я таскалась всегда за старшим братом хвостиком. И вздыхала тайком, глядя на выгоревшие на солнце до белизны волосы, голубые глаза и белозубую улыбку красавца Олафа. Восхищалась его силой, ловкостью, веселым нравом. У него и для меня всегда было припасено доброе слово и сладости в угощение.

Пока я не выросла. Это случилось пару лет назад, во время праздника. Я увидела его в толпе и подошла поздороваться. Его глаза загорелись, когда он заметил, как я вытянулась и оформилась, превратившись в девушку. Увлек меня за собой, предложив прогуляться, где потише, и поговорить. И я как дура пошла. За ним еще несколько его дружков увязались.

А потом сама не поняла, как оказалась опрокинутой и придавленной к земле сильным телом Олафа.

– Сдавайся! Я беру тебя в пленницы! – заявил он с улыбкой, приставив нож к груди.

Друзья заулюлюкали, поддерживая его и уверяя наперебой, что такую красавицу нужно как можно раньше брать в плен, пока другие не украли. Мол, какая я сладкая девочка и надо побыстрее научить меня стонать под мужчиной, чтобы я сама не захотела от него уходить. Шутили так… А я смотрела в глаза того, кого считала особенным, доверяла, и видела, что, несмотря на его улыбку, он не шутит и все всерьез.

Сотни мыслей пронеслись у меня в голове в тот момент. Но основным было понимание того, что это крах всему. Я же готовилась пройти испытания вместе с другими парнями племени. Но как я могу претендовать на звание воина, если меня без боя пленили, как обычную девчонку?! Это позор! Меня ведь к испытаниям даже не допустят!

Воспользовавшись моим доверием, Олаф перечеркнул все то будущее, к которому я так стремилась. И, движимая яростью и злостью, даже не на него, а на свою наивность, я выгнулась, сама насаживаясь на клинок.

– Под тобой будет лежать лишь мой труп! – выдохнула в ответ.

Мою жизнь спасла только его хорошая реакция. Он успел отдернуть руку, и нож не вошел глубоко. Улыбки в этот момент у всех как корова языком слизала. Одно дело взять в плен дочь вождя, не я первая, не я последняя, а совсем другое – ранить ее или убить. Тут уже войной запахло. Они перепугались даже больше меня.

Олаф задрожавшими руками ощупывал мою грудь, проверяя, насколько серьезно порезал, и помог подняться, дал платок зажать рану. Я предложила ему разойтись миром и забыть о случившемся – и пригрозила иначе убить себя, если он продолжит свои притязания. А тогда пусть имеет дело с моим отцом и Аркеллом.

Он выбрал первое. Попытался свести все к шутке, типа я не так его поняла. Я сделала вид, что поверила. Олаф проводил меня к моим, и мы разошлись. Конечно, история получила огласку. В племени Ирбисов меня теперь называют Бешеной, а в нашем племени за этот поступок зауважали. Аркелл, узнав об инциденте, рассмеялся и наградил гордым взглядом, потрепав по голове и сказав: «Ты у меня как нарра, сестренка, никогда не сдаешься!»

Лучшая похвала из его уст!

…И сразу накатила тоска, как всегда, когда начинала думать о старшем брате.

«Он жив, я чувствую это!» – в который раз сказала себе. Жаль, что никто мне не верит.

– Эсфер, это правда, что ты поймала золотого аквилла?!

Ко мне вихрем ворвалась сестренка Сири, дочка пятой жены отца. Не обращая внимания, что я купаюсь, она уселась на край ванны и с горящими глазами забросала меня вопросами:

– Расскажи, как это было? Он правда золотой?! Весь-весь?! Разрешишь мне его погладить? А покататься дашь?

Я сползла в ванне, уходя в воду с головой. Безмолвный намек ей. Уже не один раз шутила по этому поводу, мол, если бы она с такой скоростью метала кинжалы, как забрасывает собеседника вопросами, то была бы самым быстрым воином в Гатазе.

Не понимаю, вот зачем задавать вопрос, не успев услышать ответ на предыдущий?!

– Ну Эсфе-е-ер!!! – обиженно протянула Сири, наклоняясь надо мной так, что подвески на висках с золотыми монетками-оберегами почти коснулись воды.

Я резко вынырнула, заставив ее отшатнуться. Сири соскочила с края ванны, отступив от меня на несколько шагов, с беспокойством осматривая свое синее платье на предмет мокрых пятен.

Улла часто ругает свою непоседливую дочь, которая вечно умудряется где-то испачкаться. Ясно, что ко мне прибежала тайком и беспокоится теперь, что пятна не успеют высохнуть. Зато это дало мне несколько мгновений передышки перед словесной атакой мелкой егозы.

– Ну так как? – требовательно посмотрела она на меня, успокоившись, что не намочила платье.

– Тебе на какой вопрос ответить первым?

– Покататься дашь?

– Нет. Он пойман, но не покорен до конца.

– Ну, а погладить? – с надеждой попросила Сири.

– Только в моем присутствии, когда я буду убеждена, что это безопасно.

– А как ты его назвала?

– Золотой.

– Да? – несколько разочаровалась она отсутствием у меня фантазии и тут же предложила свои варианты: – А не лучше ли Непобедимый? Или Несокрушимый? Или Гордость Гатаза?

– Такие имена нужно еще заслужить. И вообще, вот сама поймаешь аквилла и называй его тогда как хочешь.

– А вот и поймаю! – с вызовом заявила Сири, выглядя настолько уверенной, что я рассмеялась. Отчего она тут же насупилась и обиженно уточнила: – Не веришь?

– Даже не сомневаюсь! Ты сможешь все, если этого захочешь, – уверила я.

В Сири чувствовался свободолюбивый дух дочерей Матери-Степи, и я бы не хотела, чтобы воспитанием его задушили и она стала похожей на остальных сестер. Сири непоседлива, любознательна, и ей тесно в шатре с другими сестрами, она предпочитает водиться с компанией мальчишек. В этом мы с ней похожи.

Я такая же была в детстве. Только мне этого никто не запрещал, а Улла такое поведение не одобряет. Как и нашего с ее дочерью общения, считая, что я плохо на нее влияю. Хотя в чем-то она и права. Это же после моего сравнения с кинжалами Сири стащила их у отца и убежала проверять свою меткость, используя в качестве мишени любимый расписной столик мамы.

Крику было!!! А вот отец только строго пожурил, объясняя, что нельзя трогать чужое оружие без спроса, и пообещал подарить ей клинок, когда подрастет, если уж у нее проснулась тяга. Было заметно, что Улла тогда крепко задумалась. С одной стороны, Сири уже сейчас обещает вырасти в красавицу и отбоя от женихов не будет, а с другой стороны, Улле польстило, что отец выделил ее дочку. Так что у меня оставалась надежда, что она позволит развиваться девочке так, как просит ее душа.

– Вот ты где! А тебя уже мать ищет, – сообщила Сири вернувшаяся с чистой одеждой Тамарис. – И когда только проскользнуть мимо меня успела?!

Сестренка бросила обеспокоенный взгляд в сторону выхода.

– А к тебе Борк пришел, – сказала мне. – Что передать? Пусть придет попозже?

– Нет! Скажи, что я сейчас к нему выйду.

Он наверняка пришел опять с подарком, и будет нехорошо, если его и во второй раз развернут. У нас говорят, что если не получается что-то дважды, то стоит подумать, нужно ли делать это в третий раз. Может, мудрая Мать-Степь намекает, что не стоит? А мне все же интересно узнать, что за сюрприз у него для меня.

Поднявшись из воды, я закуталась в лежащую рядом простыню и отжала волосы.

– Побудь здесь, я посмотрю, когда можно будет спокойно выйти, – сказала Тамарис Сири.

Та послушно кивнула и перевела взгляд на меня.

– А можно я тебе волосы расчешу?

– Давай в другой раз. Ты же слышала, что Борк ждет, – ответила я, сама заплетая влажные волосы в косу. – Но можешь помочь мне их завязать.

Обрадованная Сири стащила ленту с одной из своих детских косичек. Девочкам часто волосы заплетают во множество кос. Считается, что сколько косичек, столько же поклонников у нее будет, когда она повзрослеет. А как по мне, это один из способов чем-то занять непоседливых детей, ведь сестры плетут волосы друг другу, украшая концы яркими лентами.

Есть обычай дарить понравившемуся парню вот такую ленту с детских кос, выражая свою симпатию и с надеждой, что он обратит внимание и посватается.

Преисполненная ответственности, Сири подошла ко мне, перевязала волосы лентой и старательно завязала бантик. Хотя я обычно перетягивала волосы куском выделанной кожи, благодарно кивнула ей за заботу.

Быстро оделась и протянула руку сестре:

– Ну, что? Пойдем посмотрим, с чем Борк пришел?

Та радостно кивнула и в нетерпении даже потянула за собой. Я хоть и сама сгорала от любопытства, но столь откровенно показывать свои эмоции было несолидно. Зато можно сделать вид, что просто подчинилась детскому энтузиазму. Поэтому влетели в гостиную мы с ней шумно и с улыбками. Смущенно остановились, увидев Борка.

Я не ожидала, что он внутри, но хорошо, что Тамарис пригласила его войти подождать, чтобы не мозолил у шатра глаза. До нашего появления Борк стоял в задумчивости, даже хмурился, но после столь яркого появления, когда было видно, как сильно к нему спешили, он заулыбался.

– О, я не знал, что у тебя в гостях маленькая красавица, иначе бы обязательно захватил с собой угощение.

Считалось хорошим тоном, приходя в гости к тем, у кого в шатре дети, принести засахаренных ягод или иных сладостей сорванцам.

Я быстро справилась с непонятно откуда накатившим смущением и непринужденно взяла на себя роль хозяйки:

– Не переживай! Уверена, Тамарис уже подготовила ей что-то вкусненькое. Присаживайся, – пригласила, указав на топчан.

Он стоял на устланном коврами полу с мягкими тюфяками и множеством ярких подушек. Перед ним был низкий столик с резными ножками, на который Тамарис уже успела поставить чайник с чашками и закуски.

Первой забралась Сири, с ней рядом села я, но Борк расположился напротив, на тюфяке.

– Слышал, тебя можно поздравить? – начал он разговор, пока я разливала чай.

– Будешь ругать? – Я бросила на него взгляд из-под ресниц. В своей опеке Борк уже и Аркелла давно переплюнул. На мое ворчание по этому поводу он как-то заметил, что теперь на нем лежит двойная обязанность приглядывать за мной – и за себя, и за друга. Если брат вернется, он в первую очередь спросит с него, случись что со мной.

Только это мирило меня с такой заботой, которая не пристала по отношению к другому воину. Я заслужила свое право на самостоятельные поступки и отчет должна держать только перед вождем.

– А ты меня послушаешь? – вопросом на вопрос ответил он.

– В другой раз обязательно, – решила умаслить друга. – Но привести аквилла я должна была сама. Как мама.

– Я бы мог просто быть рядом, – укорил Борк.

Это как? Выслеживать со мной на пару, лежать в засаде, советовать, как лучше сделать, а потом кружить рядом, чтобы в любой момент меня подхватить, если не удержусь и аквилл сбросит?! Неужели он не понимает, что это все не то? Не было бы того сладкого чувства победы, когда ты сражаешься один на один.

– Но я тебя понимаю, – тут же добавил Борк, видя мое выражение лица. – Поэтому просто тебя поздравляю и не буду омрачать своим ворчанием твою радость.

Правда?! Я возликовала, что удалось избежать нотаций о моей безответственности.

– А у меня для тебя подарок. Рад, что он совпал с таким поводом.

Борк достал завернутый в шелковую материю сверток и положил на стол, пододвигая ко мне.

Я стала разворачивать подарок. Дорогой шелк приятно холодил кожу. Судя по длине, это буртус, которым в жару можно повязать голову или прикрыть лицо.

Что же он принес?! Уже одна ткань по стоимости являлась дорогим подарком. Буртусы поклонники часто дарят девушкам. Но яркие, с пестрыми рисунками цветов и диковинных птиц, а этот однотонный, цвета полночного неба. Мне уже понравился – достойный наследницы и воина.

А вот развернув до конца, я обомлела, увидев узоры на рукояти у пары метательных кинжалов.

– Не может быть… – севшим голосом, благоговейно прошептала я.

Кинжалы Морууза! Великого мастера из далеких земель, чья слава разлетелась далеко за их пределы. Морууз заговаривает сталь. При правильном использовании, когда защищаешь ими свою жизнь, они остаются всегда с тобой. Их невозможно потерять или украсть, они всегда вернутся к своему владельцу. К мастеру приезжали даже короли, чтобы он выковал оружие лично для них.

Но и просто владеть сталью работы Морууза считалось большой удачей. Почему Борк не оставил их себе?! Да они бы являлись достойным подарком отцу невесты, реши он жениться. Хотя Борк настолько завидный жених, что ему без всяких подарков дочерей своих отдать готовы…

– Это баснословно дорогой подарок. Я не могу его принять. – Пересилив себя, я отодвинула кинжалы, даже не взяв их в руки. Иначе, боюсь, не смогла бы с ними добровольно расстаться ни за какие блага.

– Только они и достойны тебя.

Я вскинула на него удивленный взгляд, пораженная странными интонациями в голосе. Борк смотрел на меня как-то по-особенному, словно стараясь что-то безмолвно сказать.

Он вдруг показался мне чужаком, которого я совсем не знаю. Вроде выглядит как всегда: мужественные черты лица, волосы распущены по плечам, но с висков убраны назад, и я знаю, что стянуты кожаным шнурком, как и у меня. Взгляд карих глаз из-под длинных пушистых ресниц, сделавших бы честь любой девушке, как обычно открытый и прямой, но вот на их дне…

Там я разглядела тлеющий огонь, который встревожил и напугал. Борк никогда ТАК не смотрел на меня.

– Какая красота!!! – восторженно воскликнула Сири, сунувшая свой любопытный носик поближе. Но наставления отца она запомнила и даже не попыталась прикоснуться к оружию.

Детский голос разбил непонятно откуда сгустившееся напряжение между нами.

– Почему ты отказываешься от подарка?! – с искренним недоумением воскликнула Сири.

– Вот и я не понимаю, – ласково улыбнулся ей Борк, вновь становясь прежним.

Два взгляда вопрошающе скрестились на мне.

Что еще сказать, я не знала. Сама не понимала, как в здравом уме можно отказаться от кинжалов руки Морууза. Даже акиф Игенборга ценит их и собирает в коллекцию. У отца один, а тут целых два!

Но это же очень дорого, чтобы дарить их вот так, без повода… Меня останавливало подсознательное понимание, что это являлось бы достойным подарком женщине-воину при предложении руки и сердца. Но я же наследница и воин. Я сама избираю себе мужа. Но не может же Борк намекать мне на…

Да нет, бред! Я точно на солнце сегодня перегрелась. Он же мне как брат. Подозрительно уставилась на Борка, пребывая в смятении и желая, чтобы он развеял мои сомнения.

– Прими подарок, Эсфер. Он достоин покорительницы золотого аквилла и наследницы Гатаза.

Я замешкалась с ответом, искушение боролось с сомнениями. Ведь, собираясь преподнести мне подарок, Борк еще ничего не знал об аквилле…

– Сири, можешь спокойно выходить, – сообщила вернувшаяся Тамарис.

Девочка живо вскочила на ноги, и я поднялась, пропуская ее. Борк тоже встал. Не из уважения к женщине, как принято в других странах, о которых нам рассказывали купцы, – я наследница, и не пристало ему сидеть, когда я стою.

– Подожди, я тебе сейчас сладостей отсыплю, – сама же и задержала ее Тамарис, отойдя к сундуку и зашуршав там мешочками с запасами.

Борк смотрел на меня, ожидая ответа. Я бросила взгляд на кинжалы, и искушение владеть ими победило. Я сдалась.

– Хорошо. Приму с благодарностью. Но это и правда слишком дорого, я должна подарить тебе что-то в ответ.

Я замешкалась, пытаясь сообразить, что же ему можно предложить, но Борк решил за меня. Шагнув ближе, он стянул голубую ленточку с моей косы.

– Этого будет достаточно, – с улыбкой произнес он.

– Это же моя лента! – воскликнула Сири и заинтересованно посмотрела на Борка оценивающим взглядом. – Когда я подрасту, ты посватаешься ко мне?

Мне редко удавалось видеть, как Борка что-то может выбить из колеи, но сейчас был именно такой момент. Он посмотрел на мои волосы, на яркие ленты в косичках Сири – и все понял.

– Боюсь, что к тому времени, как ты вырастешь, я уже стану дряхлым и буду тебе неинтересен, – выкрутился он.

– Чушь! Мой папа и сейчас самый сильный воин, – парировала сестренка. – Зато к тому времени твои жены станут старыми и толстыми, и ты будешь больше всех любить меня.

Я едва удержалась от смеха, слыша такие рассуждения от малышки, и не стала поправлять ее. Вообще-то Борк не вождь и может иметь только одну жену. Хотя это не мешает ему при желании привести в свой шатер наложниц, которые днем будут помогать по хозяйству, а ночью согревать его ложе.

– Сири, держи, – позвала ее Тамарис.

Малышка, забыв обо всем, побежала к ней за сладостями. К счастью Борка, сладости ее пока интересовали больше.

Получив желаемое, она унеслась к себе. Тамарис тоже куда-то засобиралась, но, уходя, бросила укоризненно мне с намеком:

– Вот, даже Сири уже задумывается о браке!

– Чаю? – предложила я Борку, оставшись с ним наедине.

Глава 4

Ясарат, наследник престола Игенборга

Свадьба – занятие хлопотное. А свадьба дочери самого акифа – просто невероятно хлопотное. За эти дни у меня сложилось впечатление, что все вокруг сошли с ума. Разве что отец сохранял трезвость ума. Он просто сказал маме, что она вправе устроить любую свадьбу. Я его понимал. Вникнуть во все эти детали… Брр! Мне вот все равно, какого оттенка синего будут полотенца, что подают гостям перед торжественным банкетом. Или как лучше рассадить гостей, чтобы всем понравилось. Для этого есть специальные люди, пусть у них и болит голова. Но нет! Мама и сестра по уши погрузились в суматоху, еще и своих самых близких подруг в это втянули.

– Все женщины очень странные, – убежденно заявил я, когда столкнулся в конюшне с отцом и Вальдом.

Как-то так вышло, что мы трое сейчас находились в стороне от свадебного переполоха. Вопреки всему вынужден признать, что лучшего мужа для Лари и представить нельзя. Высший безропотно принял тот факт, что до свадьбы они будут жить в разных частях дворца. Он с огромным уважением относился к акифу и ко мне.

– Просто у них свои понятия о том, что такое свадьба, – вежливо отозвался Вальд, которого отец пригласил на конную прогулку.

Уже наступил вечер, духота спала, так что проехаться по окрестностям Игенборга было только в радость.

– А какие они у вас? – не выдержал я, думая сейчас о Раде.

Слуги подали нам уже подготовленных лошадей. У меня и отца жеребцы, выведенные в Игенборге: рослые, с длинными ногами и изящными шеями. Оба – угольно-черные, а глаза желтые и с диковатым звериным взглядом. На вид совершенно дикие, на деле они были полностью прирученные.

Вальду отец подарил жеребца из золотых стойл, где содержались самые породистые лошади. Белоснежный скакун с серебристыми гривой и хвостом. Глаза его напоминали весенние цветы, что распускаются у подножия гор – того же глубокого синего цвета.

– В старые времена, – проговорил Вальд, буквально взлетая на седло, – высшие свою пару забирали и уносили туда, где останутся лишь вдвоем. Там они делали все, чтобы заполучить ее внимание и благосклонность.

– А если она не полюбила и сбежала? – спросил я, а перед глазами встала Радислава.

– Тогда высший может умереть, – пожал плечами Вальд. – Если он слабый. Сильные выживают, но… они толком не живут дальше, а лишь существуют.

– Большая ваша слабость, – не выдержал я.

Мы выехали из конюшни и направлялись к выходу с дворцовой территории. Отец предпочитал прогулки за пределами города, где воздух свежее, чище.

– Сын, – голос отца звучал с едва уловимым предупреждением, – у каждого есть слабости. Глупо упрекать в этом.

– Но правда! – заупрямился я. – Эту слабость высшие не скрывают. Если уби…

– Убить пару? – тихо перебил меня Вальд.

Я резко замолчал, так как понял: вот еще секунда – и могу перейти черту, откуда возврата нет. Вальд выглядел в разы воспитаннее и миролюбивее, чем его кузен. Но, кажется, есть вещи, о которых не стоит говорить высшим.

– Извини! – вырвалось у меня искренне. – Извини, Вальд, я сказал глупость. Я знаю как высшие готовы защищать своих избранниц. Я знаю, что с тобой сестра будет счастлива. Просто… это все неожиданно.

– Просто дело в той ведьмочке, да? – Взгляд высшего смягчился.

Отец вздохнул и покачал головой. Ну да, мне уже сказали все, что думают по поводу «учебных развлечений».

– Не будем об этом, – попросил я коротко.

И правда, о чем говорить? Дело даже не в том, что соперничество с высшими так себе идея. Просто Рада показала, кого она выбрала. После этого в душе осталась сосущая пустота. Точно все чувства рыжая ведьмочка забрала с собой…

Сможет ли выбранная родителями жена заполнить ее?

Для меня поездка, несмотря на то что всегда любил и люблю кататься верхом, вышла мрачноватой. Я искренне слушал отца и Вальда, принимал участие в беседе. Но на границе сознания неотвязно крутилась мысль: вокруг меня счастливые пары. Как им удалось создать любовь, а мне – потерять?

Ну а когда уже в сумерках вернулись домой, то узнали, что прибыли еще гости. Родственники со стороны мамы. Мой дядя дипломат Иррилий с женой и детьми, бабушки-дедушки и еще куча родственников. Кажется, выражение лица у меня стало несколько затравленным. Потому как Вальд хмыкнул и, хлопнув по плечу, шепнул сочувственно:

– А впереди еще и твоя свадьба, будущий родственник.

– Сначала я посмеюсь на вашей, – пообещал мрачно и многообещающе. – Ты готовишься попасть в очень большую семью… будущий родственник. При этом все весьма… дружелюбны.

– Высшие любят большие семьи, – заверил меня Вальд, пока мы обходили стороной щебечущих родственниц.

Точнее – попытались обойти. Но у женщин есть талант: замечать нужные объекты, даже если проблемы со зрением.

– Ясара-а-а-ат!

Я едва не присел от зычного голоса тети Арджаны. Да уж, вот что значит – кровь орка! Пела тетя очень красиво, но когда кого-то звала… тут они с мамой могли соревноваться в громкости. В округе глохли все, а птицы падали оглушенными.

При этом тетя у нас редкая красавица. Я понимаю, почему дядя Иррилий сдувает с нее пылинки. Хотя Арджана когда-то слыла воительницей, сумела подружиться с аханой и доказала всем, что женщину не стоит считать слабым полом.