Екатерина Ситнова
Пятнистый Олень

Глава 11

Подготовка к свадьбе идет полным ходом. Сегодня я с родителями иду покупать платье. До этого в свадебных салонах я была лишь раз, когда выбирали платье подруге. Тогда мы купили ей розовое. Оно было бесподобное. И невест, которые бы решились на такой наряд, я видела немного.

Я же вообще четко не знала, какое именно платье хочу, от этого продавец злилась и как–то недовольно на меня смотрела. Ну, а как можно вот так сходу, когда ты большую часть жизни в джинсах проходила, прийти и сказать: значит так, я хочу кремовое платье, приталенное, тонкие бретельки, отделано атласными лентами и стразами, юбка со шлейфом. И чтобы сзади бантик или шнуровка. У меня такого не случалось. Для себя я решила, что буду мерить все и, когда найду его, сразу пойму.

Начали с греческого стиля. Сразу скажу: на богиню я в нем была не похожа. Отложили. Потом силуэт «рыбка». Ничего вроде, но слишком много рюшек. У пышного платья преградой стали длинные рукава. Смотрится, конечно, богато и изысканно, но в тридцатиградусную жару я в нем сгорю заживо. Прямые платья мне были хороши. Я в них какая–то стройная стала, более нежная и женственная. Одно нам очень понравилось: белое с едва уловимым голубым оттенком, грудь закрыта, разделено на две половины поясом. Одна часть расшита бисером, другая просто в свободной, струящейся ткани. Двигаться в нем легко, я не выгляжу, как баба на чайник, и вполне уже принимаю себя в нем, как вдалеке вижу еще одно (на первый взгляд, неприметное) платье. Прошу примерить его.

И тут все сошлось, представляешь?! Оно такое, в котором просто в одну секунду вырастаешь на пять сантиметров, а глядя в зеркало – расплываешься в улыбке. В нем нет лишних деталей, бантов и прочей мишуры. Оно простое, первозданное, с одной лишь змейкой из прозрачных бусин. Вырез на груди сердцем. Оно немного пышное, но это больше в плюс, потому что в нем мне захотелось выйти на улицу и громко–громко закричать: я люблю тебя!

Выбор стоял между этими двумя. По цене они приблизительно одинаковые. В итоге родители продавили меня взять первое, потому что оно смотрится богаче, а второе «уж больно простое». Спор ничего не дал, ибо кто платит, тот и командует. Это я усвоила мигом. Туфли, фата, перчатки, украшения выбирались без особого энтузиазма, ведь я все еще мысленно стояла на подиуме в том своем платье. Я его почувствовала, и мне было очень горько уходить без него.

По традиции платье спрятала. Да и при всем желании он бы его не увидел за двести километров (с его не очень–то хорошим зрением). А вместе мы пока не живем (может, решимся с весны). Он купил костюм и нежно–розовый галстук с желтыми полосками, ходил вокруг него, так восхищался и любовался, что это даже отталкивало, чем вызывало совместную радость. Мне непонятно, откуда у мужчин такая любовь к шмоткам? Ну, красиво и хорошо, чего ж прыгать и ходить как павлин? Или все такие, а я просто не обращала внимания? Ну, нет, у меня папа не такой, брат и знакомые тоже. А здесь любовь к своему образу идет через край, но, как говорят в народе: любовь зла – полюбишь и козла. Если взять во внимание, что он тащится от дорогих вещей, а не пьет до поросячьего визга, то это не самый плохой вариант. К тому же я сама не красавица с этими пятнами. Отличная будет парочка: шопоголик и пятнистый олень (ржу в голос от одного сочетания слов).

***

В последнюю субботу марта я осталась у него. Решили устроить «романтик» и посидеть при свечах. Люблю такие посиделки. Я ж говорила, что телика тут нет и мебели особо тоже, поэтому сидим просто на полу (так даже милее). Пьем вино, едим фрукты и мечтаем о большом доме, рыбалке с палаткой, путешествиях за границу. В Германию или Францию, да хоть в Италию. Все равно наши ноги там землю не топтали.

Скоро спать, и я прошу посидеть за компьютером, пока он принимает душ. Без задней мысли я захожу в «Контакт» (его страница открыта) и уже собираюсь нажать на кнопку «выход», как самым краешком глаза цепляюсь за очень странные фото в личных сообщениях. Терзаюсь, что делать: открыть – плохо, не открыть – умру от догадок, а уж ждать, что он мне сам расскажет, – это как слона рассмешить. Принимаю решение не читать переписку, но посмотреть имена, кто же там такой дерзкий пишет.

Мама дорогая! Лучше бы я этого не делала. И что он не вышел из душа, что не застал меня за экраном в слюнях и соплях? Снежаны, Анжелы, Вероники, Любови, Сладкие кошечки и Плохие девочки… На любой вкус, цвет, размер. Столько дичи, грязи и похабщины за пять минут я не видела ни разу. По первым предложениям, которые показаны последними, видно, что там такая переписка, о которой я бы никогда не узнала, а прочитав, точно бы стала другим человеком. Разврат, животная страсть, похоть, интим меня повергли в шок. Чуть не в паралич. Меня трясло от холода в жаркой комнате (и вино не действовало). Я смотрела в монитор и не понимала: неужели это он? Зачем это все? А как же я, наши чувства? Или я не могу так свободно общаться на эти темы и с проститутками легче? Меня понесло вширь и вдаль. Оставаться здесь с ним после такого я не могу. Ноги сами вышли из–за стола, я машинально схватила сумку и убежала прочь по бетонным лестницам девятиэтажки.

Сквозь слезы протягиваю деньги частнику, возвращаюсь домой на квартиру. Отключаю телефон, потому что звонки сыплются градом. В голове немые вопросы: зачем, почему я, нет любви? А ведь сам мне постоянно говорит, что любит меня такую, какая я есть. Что я его любимая Белочка, с живыми глазками, хрупкой душой.

Все смешалось в моей голове, хочу только спать и чтобы горечь от вечера прошла, как похмелье.

Глава 12

Черные ручьи косметики, опухшее от слез лицо. Умываюсь и ловлю в зеркале взгляд побитой собаки. Еле передвигаю ноги, валюсь на кровать. Пытаюсь уснуть, но мысли не дают покоя. Делюсь случившимся с соседкой по комнате. Уже вместе злимся и ревем. И кто тут кого утешает?

В половине второго раздается звонок в дверь. Мы, естественно, перепугались и открывать не пошли, но звонки настойчиво продолжали врезаться в нашу ночь. Маше пришлось выйти и узнать, что случилось, хотя мы и так поняли что.

Конечно, там стоял мой белый и пушистый Женя с нервно–бегающими глазами. В руках большой зеленый веник. Зачем приперся в такую даль или общение с дамами не сложилось? Своим видом он разжалобил соседку, и мне пришлось выйти.

Стою смотрю, а внутри пустота. Как будто то, что было к нему, взяли, положили на стол, раскатали самой большой толстой скалкой и отрезали. Да таким острым ножом, что тесто так и скручивается, сворачивается от боли, сколько ни растягивай на ровный квадрат. А он что–то говорит, бубнит, объясняет, через каждое слово «прости». А за что, собственно, прости? За правду, что вскрылась сейчас? Или за то, что вечер получился обломным? А может, ты хотел попросить прощения за то, что сделал мне больно? Не знаю, мой мозг абсолютно не воспринимал информацию, а попытки обнять и поцеловать еще больше усугубляли положение. Весь монолог я простояла в домашних тапочках и халате, не проронив ни слова. Слышен был только звон хрусталя о бетонный пол. Поникшие цветы я оставила на площадке вместе с его хозяином. Над его предложением дать еще один шанс я буду думать потом.

Наутро я была не так зла и почему–то жалела букет. Пошла выкинуть мусор и споткнулась о него и спящее тело. И все… Волна жалости, сострадания и новой любви подступила к сердцу. Как же он спал тут в подъезде, бедненький? А не холодно ли ему? Надо же позвать домой, накормить. Ну вот откуда все это? Почему, когда нас топчут и втирают в грязь, мы еще больше любим? Нет бы перешагнуть и пойти дальше, чтобы неповадно было, так нет, наше сердце растаяло и вновь готово получать горькие пилюльки.

Букет зашевелился (кстати, он был вполне еще свеж), и мое провинившееся чудо открыло глаза. Мы обнялись, еще раз вместе поплакали и пошли одной дорогой. Любовь всепрощающая.

На неделе купили кольца, и Женя забрал их себе (это он правильно сделал), чтобы я поминутно не лазила в коробочку и не примеряла. Какие же они красивые, блестящие, наши. Договорилась с подругой из универа, чтобы она со своим парнем были у нас свидетелями. Приглашения куплены и подписаны, родители оплатили зал, ведущие готовят сценарий. Собственно, все готово, чтобы произошло главное событие в наших жизнях.

Но тут еще знакомство с его родителями. До сего момента мы только обменивались приветами в адрес друг друга. Оказалось, что они очень милые люди. Мать вечно в школе (тут есть о чем поговорить), отец сварщик, работает в столице (человек – золотые руки: из любого подручного материала сделает произведение искусства). Приняли меня хорошо, показали, как это водится у нас в глубинке, альбомы, грамоты, подарки. Было приятно слышать, что наконец–то их сын женится и он не будет болтаться один.

За четыре недели до свадьбы мы свезли наши вещи в кучу. Точнее, мои перевезли к Жене. И теперь нам предстояло на своей шкуре понять, что такое быть постоянно вместе.

Первые двадцать четыре часа для меня были испытанием, за которое не выдали жетон или приз. Ты в чужой квартире (пусть и твоего жениха), здесь все стоит так, как удобно ему, к обстановке, ауре нужно привыкнуть. Привыкнуть нужно даже к тому, что спишь ты больше не звездочкой и не поперек дивана, как привык. Это пугает. И еще много бытовых вопросов. А как стирать: я свои вещи, а он свои? Кто готовит, на что закупать продукты, ведь я все еще студент и денег своих у меня практически нет. К счастью, с этими обязанностями мы постепенно разобрались.

Не могли только решить, как быть с компьютерными играми перед сном. Я люблю спать в тишине, чтобы ничего не бубнило, не светило и не отвлекало, а он – чтобы тарабанило, а еще лучше – взрывалось, как в танках. Договорились, что будет играть днем, а ночью будем засыпать, как нормальные люди. Сказать честно, длилось это недолго, и игры перед сном вернулись на круги своя. Я же заворачивалась в одеяло, как сосиска, и пыталась уснуть. Тщетно. Вот когда в комнате воцарялась тишина, то я засыпала. Но это могло быть в час, три или пять. Усталость скапливалась, как и мое недовольство, что выкатилось мне новой порцией пятен.

Я стараюсь к этому всему привыкнуть, но у меня не получается. Разряжаем обстановку походом за свадебным букетом. У своего друга (а друзей у моего будущего супруга было только двое) он выглядел, что букет нужно заказывать в центре города в элитном салоне. Естественно, за сумасшедшие деньги, но букет оплачивал он, поэтому мне было все равно, сколько он стоит, хотя не скрою: жаба меня душила. Студия цветов была вся в стекле, в разных подставках и образцах. А еще в журналах, где были представлены миллионы композиций. Мы выбрали бело–розовый легкий букет. Он отлично сочетался с галстуком и моим предпочтением. Забрать его нужно было прямо в день свадьбы вместе с бутоньеркой, которая шла в подарок (притом что средний букет стоил полторы, а не пять тысяч рублей).

Основные приготовления сделаны. До свадьбы остались считанные дни, и их я проведу дома у родителей, потому как в городе стало в прямом смысле нечем дышать. Торфяники горят с такой силой и едкой горечью, что маска становится не спасением, а еще одним раздражающим фактором.

Глава 13

Тут я многое упущу и начну с главного.

Всю ночь перед свадьбой меня знобило, а наутро волнение достигло своего апогея. Я нервничала. Мне была важна каждая мелочь, чтобы никто ничего не забыл.

В пять утра поехали к местному парикмахеру за тридцать километров. Обговорили прическу, и следующие три часа я просто глядела в окно на изредка проезжающие машины. Когда пришло время принимать работу мастера, то все оказалось гораздо скромнее, чем я предполагала. Как–то при моей шикарной шевелюре хотелось чего–то более объемного, но на переделку времени не было. Дальше делали прически свидетельнице, маме, гостям.

К назначенному времени стали подходить гости. Буквально покрываюсь потом, да еще эта нестерпимая жара. А что ты хочешь? Тополиный пух, жара, июль… Все как в песне. Еще в доме я слышу звук приближающегося авто, высматриваю своего жениха и не верю, что все это происходит со мной, а я не смотрю записанный кем–то на кассету фильм. Из машины выходит Женя. В его руках букет, но не мой! Не мой букет! Мой розовый, а этот оранжевый! Кирпично–оранжевый и на одну сторону мятый. От расстройства я просто села и заплакала. На моей свадьбе чужой букет, с другой энергией и посылом. При встрече я спрашиваю об этом первым делом. Почему подменили букет? Почему края сгнившие? Почему его в конце–то концов не вернули и не взяли просто белые розы, и я была бы счастлива. Сам бы с таким пошел? Тишина. Букет забирала его сестра, и она взяла, что ей дали. К ней вопросов нет, хотя чисто по-женски могла бы и попридирчивее посмотреть то, что дают. Показывать свое недовольство некогда, впереди насыщенный день.

Загс, венчание, фотосессия, застолье. Букет был не последним разочарованием в этот день. Вторым была песня в загсе. Мы отдали диск с французской песней, а нам поставили «Титаник». Ну как так? В двух дисках тетя со стажем и то запуталась. В итоге вместо радости вышли слезы. Ну и кульминацией дня стала фотосессия в пепле. Напомню, что видимость была метров пять, не более. Небо грязно–зеленого цвета, запах отвратительный. Дождя не было сто лет, но в момент нашей съемки он пошел. Да не простой, а с пеплом. Платье, руки, волосы, лицо, фата – все было черное. Мы долго оттирали грязь, но это особо погоды нам не сделало. Фотограф уверяла, что чудеса фотошопа сделают из нас самую лучшую пару. В церкви все прошло более спокойно, если не считать, что моя свеча плакала прямо на платье. Потом стало легко. Большая часть запланированной программы прошла.

Вечером мы встретились с гостями. Все нарядные и жутко любопытные. Рассмотреть жениха и невесту под лупой – святое дело каждого гостя: вдруг беременна или муж косоват, если повезет, то еще какой изъян найдут, лишь бы пустить новую сплетню. Что говорили про нас, не знаю, но думаю, что перемыли нам косточки слева направо и в обратном порядке. Что меня бесит в таких мероприятиях, так это ненужные гости. Особенно те, которых ты никогда не видел, но их кровь из носа нужно позвать, а то на пять поколений вперед обида будет. По мне, это бред полный, но тем не менее незнакомые лица мелькали часто. Одна такая дама подарила нам странный пакет с жутко тяжелыми шторами цвета детской неожиданности. Что с ними делать, я не придумала, так и валяются в пакете.

Мы приняли сотню подарков, каждому подарили показной поцелуй, по традиции станцевали танец, разбили рюмку и до конца вечера играли роль счастливых молодоженов.

К двенадцати часам я валилась с ног. Меня раздражал запах лилий на столе (от своего букета я, слава богу, избавилась), пьяные гости и бесконечное «горько!». Под аплодисменты мы уехали на турбазу. Там нас ждал отдельный домик со всеми удобствами, легкий ужин и кровать с балдахином. М–м–м, какая же она мягкая! И как давит платье, как болит голова от сотни шпилек и тонны лака! Хочется поскорее это снять и смыть. Я села на кровать и отрубилась, как только последняя шпилька была выпущена на свободу. Как таковой брачной ночи не случилось. Сил изображать желание и страсть часов на семь не было. Это только в фильмах все идеально и беззаботно. На практике усталость, как если одной посадить три поля картошки.

Утром мы проснулись оттого, что водитель стучал нам в окна и ругался, что мы спим как дохлые. Как могли, быстро оделись, собрались и вышли. Я была в легком коротком розовом платье, которое висело на мне, как на коле, ибо за этот день я похудела на несколько килограммов. Женя в рубашке в цвет. В наших взглядах появился новый оттенок нежности и любви. Дальше все по кругу: гости, конкурсы, еда. Только к вечеру мы смогли вместе со свидетелями присесть на диван и выдохнуть.

Легли рано. Хотелось просто прийти в себя. Но не тут–то было: в три утра закричала сирена о срочной эвакуации. Горел лес, и мы попадали в зону ЧС. Было велено собирать вещи, документы и деньги. С последним было сложнее: подаренные деньги мы не считали, и все оставили в подарочном сундучке. В быстром темпе считали и складывали в пакет, ежеминутно повторяя, что если сгорим, то на фига считать эти бумажки? Часов в семь утра объявили, что пожар ликвидирован и можно оставаться на своих местах. Мы нервно выдохнули и спали еще сутки. Потом проводили свидетелей.

Море, пальмы, все включено нам не свалились с неба. Поездка на отдых осталась за бортом и очередным планом на следующий год. Хотя втайне я очень мечтала о свадебном путешествии. Вместо этого мы неделю сидели у его родителей, а потом еще одну в уже нашей квартире. Покупали себе подарки и безделушки, радуясь, что теперь мы муж и жена на земле и на небе.

И все шло хорошо. Мы уступали друг другу, делали сюрпризы, целовали друг друга при встрече, готовили по очереди еду, занимались сексом, покупали книги, ходили в театр, пока не встал вопрос работы, заработка и первых немых вечеров.

Часть 2

Глава 1

Вечер… Как много романтики только в одном этом слове. Уверена, что внутри каждой из вас живет свой теплый и незабываемый, трепетный и нежный. Где ты самая обаятельная, сексуальная и красивая. Ты просто само совершенство, и от этого все вокруг прекрасно. Но вместе с ним далеко, в самом уголке, а у кого и на видном месте, лежат грустные, тяжелые вечера. Такие вечера, от которых хочется избавиться, забыть навсегда, выстирать с порошком, кометом и ванишем для надежности, лишь бы не вспоминать.

Странная штука память: хорошее мы помним недолго, плохое – всю жизнь. И вроде бы ты уже похоронил все свои слезы, обиды, переживания, ан нет, при знакомой мелодии, запахе парфюма, такой же куртки или любимого кафе все внутри сжимается, и сердце превращается в сер–де–чеч–ко. Трепыхается, просит о помощи, а мы, молча, проживаем все заново и роняем горькие слезы.

Я не думала, что в первый год после свадьбы в моей копилочке жизни появятся такие «бриллианты». Сначала это были просто ссоры из–за графика работы, потом – из–за нехватки общения и внимания. Кому понравится каждый вечер сидеть дома одной? И ладно если бы работа была вахтой, так это просто работа в ночную смену. А ты, как верная жена или преданная собака, стережешь место и спишь на этой синей льдине (диване) одна. Спишь и гоняешь мысли: сколько можно спать одной, может, завести кота, нужно поговорить, может, прошла любовь, мне холодно, а у других так?

Пытаюсь поговорить о том, что меня волнует, хотя бы перед сном (в другое время дела, игры, компьютер, книга, снова компьютер). Но моих чувств не разделяют и отправляют молча спать. И ты такая обиженная, потухшая шлепаешь на спальное место. И снова ждешь, пережевывая обиду и непонимание: почему родной человек тебя не слышит? Почему в его ушах постоянно звучат голоса чужих людей из игры, а не мое нежное мурлыканье? Почему меня держат на расстоянии и не пускают внутрь? Может, там кто–то в свое время порядочно наследил, и мой муж решил, что формального «доброе утро», «спокойной ночи» мне достаточно? Как показала практика – нет.

Для того чтобы я порхала, мои глаза блестели, мне нужно общение. Диалог двух душ. И именно эту информацию я пытаюсь ему донести: поговори со мной, пожалуйста. Если не хочешь вслух, то давай хоть письма писать, но я должна чувствовать тебя изнутри, разделять с тобой все. Только не гони, не проси не подходить и не разговаривать. Я согласна терпеть твои игры, местами седеющий затылок, бурные возгласы победы или поражения. Если научишь играть в эти танки, то и это готова обсуждать, но не молчать, не ждать, когда же мне дадут слово, чтобы поделиться своим сокровенным. Я так устроена, что мне (а может, и всем женщинам на планете) важно общение, внимание через слова. Через разговор мне проще излить душу, оставить сомнения, найти выход и поделиться счастьем. Лишь бы слушали и слышали, а не делали вид и кивали.

Фальшь я чувствую сразу и могу даже подыграть, но в следующий раз буду к тебе холоднее. Потому что я уже знаю: ты не слушаешь, не разделяешь мой мир, а это только отдаляет и делает меня несчастной.

И тут даже летние вечера становятся суровыми, колючими, морозными. Ты варишься в собственном соку проблем, мыслей, и разделить на две тарелочки их невозможно. Вторая исчезнет, как только окажется на столе. Ну кто тебе отшиб желание общаться? Почему все твое счастье заключается в том, чтобы забиться в свою ракушку и сидеть там одному? Зачем тогда нужна семья? Для печати в паспорте? Чтобы доказать обществу, что ты нормальный, при этом пусть жена живет сама по себе?

Говорит сама с собой, ревет сама с собой, радуется про себя, а о переживаниях вообще молчит (пятнистым слово не давали). Спит пусть без меня, домой приходит редко и не дергает меня своим «пойдем к друзьям». Я не согласна, поэтому стучу во все двери, звоню во все колокола, пытаюсь докричаться на все лады, а в ответ белая тишина.

И тут ты становишься противной сама себе. А что в тебе хорошего? Постоянно что–то просишь, требуешь, допытываешься, ждешь. Нет бы радовалась, что замуж вышла, что муж хороший, ну подумаешь, не любит говорить. Это ж пустяки для миллионов семей, а для меня – пропасть, которая ставит под вопрос сам брак.