Екатерина Ромеро
Врач. Спаси нашу дочь

Глава 1

– Ма-ам, какой он, ну какой, скажи?

– Сашуль, я не помню.

Прикусываю губы, чтобы не ляпнуть дочери лишнего и поправляю ее темные волосики, выбившиеся из косичек.

– Нет, помнишь! Я знаю, что мой папа очень красивый. Да? Ну скажи, мам!

– Да, красивый.

В памяти мелькают пронзительные темно-синие глаза цвета океана и улыбка, от которой коленки подгибались, но тут же отгоняю от себя эти мысли. Забыла, выжгла и больше нет.

– Мне уже намного лучше, пошли домой!

Доченька подходит ко мне вплотную и присев рядом кладет мне голову на колени, тогда как я с силой сжимаю направление к врачу, стараясь утихомирить волнение.

Ничего страшного, ведь так? Да, конечно же, Саша меня просто напугала, такое бывает и это чистая случайность.

– Маленькая моя, доктор просто послушает твое сердечко и сразу пойдем. Очень быстро.

Смотрю в темно-синие глазки малышки и выдавливаю улыбку, не хочу чтобы Саша волновалась, это ни к чему.

Огромная новая клиника, кардиологический центр и тут все до тошноты чисто. Нас примет “Романов А.К.” и хоть я в глаза его не видела, участковый педиатр порекомендовала прийти именно к нему.

– Вы Салиева? Входите, доктор ждет.

Зовет секретарша этого врача и я подрываюсь, беря Сашульку за руку. Никогда не любила больницы, у меня от них кружиться голова и особенно от мужчин в белых халатах. Если посттравматический синдром и существует, то я взяла с него все.

– Идем, родная.

Подхожу к двери и стучу пару раз, открывая ее и пропуская дочку вперед.

– Можно?

– Да.

Басит грубый мужской голос и я вижу высокого мужчину, стоящего у окна. Синий костюм и белоснежный халат сверху, подчеркивающий крепкую спину и широкие плечи врача.

– Входи, Саш, здравствуйте…

Закрываю дверь, делаю шаг вперед и как раз в тот момент доктор оборачивается, а я в шоке застываю от увиденного.

– Ты…

За секунду все тело обдает лавиной жара и я сильнее сжимаю руку Саши.

Ощущение такое, что меня поймали на преступлении и бежать некуда, ноги деревенеют, безумно колотится сердце.

Олег. Мой когда-то и теперь абсолютно чужой мужчина. Пять лет я не видела его и не видела бы еще сто.

Скольжу взглядом по Холодову. Фамилия идеально отражает суть этого мужчины, который когда-то поломал мне жизнь.

Очень высокий и крепкий, статный, серьезный.

Айсберг и то будет теплее его.

Чуткие губы, пристальный взгляд синих глаз, нос с едва заметной горбинкой, модная мужская стрижка густых, переливающихся на свету темных волос. Единственное, что изменилось с нашей последней встречи – борода. Раньше он был гладко выбрат, а теперь носит бороду явно после руки мастера.

В голове стучит “беги, Яна”, но так и продолжаю стоять на месте. Я просто не ожидала, не готовилась и теперь не знаю, как себя вести, потому что с Сашей и теперь я мама, а не простая студентка без роду и племени.

Кажется, будто воздух сгущается и мы так и стоим друг напротив друга несколько секунд.

Холодов первым приходит в себя, я вижу на его лице неприкрытое раздражение. Поджимает губы, едва заметно его брови поднимаются, длинные черные ресницы отдают тени и в каждом миллиметре презрение. Ко мне.

Ну конечно, какая еще реакция должна быть у моего бывшего мужа на ту, которую когда-то он выгнал взашей из дома? Я ведь его предала. Так он думает.

– Адресом ошиблась?

Жар мгновенно приливает к щекам, его цепкий взгляд буквально скользит по мне, словно раздевает, а у меня почему-то слезы подкатывают, вот только я больше не та девочка девятнадцатилетняя. Прошли годы, я должна быть сильнее, должна.

– Мы к Романову. Не к тебе. Ты подменяешь в его клинике?

– Это он меня подменял в моей клинике. Паршиво выглядишь, кстати, муж не одевает?

Садиться в черное кожаное кресло за большой стол, деловито складывает сильные руки в замок. Я замечаю на его правой руке золотое кольцо. Не наше. Наше, наверное, он тогда сжег.

Женат, конечно же Олег женат.

В груди больно колет. Холодов одет с иголочки, пусть даже это и медицинский костюм. На одной руке красуются дорогие часы, на второй драгоценный браслет.

Просторный кабинет с видом на центр города, а я… ну я просто одета и Саша моя тоже. Мы не живем на широкую ногу, большую часть зарплаты отбирает съемное жилье, а то что остается уходит на продукты.

– Не твое дело.

Кое-как защищаюсь, но чувствую стыд. На мне простая юбка до колена из шерсти и бежевый свитер под горло, простые кеды. Светлые волосы стянуты в высокий хвост, на лице ни грамма косметики… Не крашусь я уже давно, не для кого.

Я в свои двадцать четыре не чувствую себя молодой женщиной. По мне как будто каток проехал и все эти годы я просто выживала с ребенком, чего не скажешь о нем. Цветет и пахнет. Я улавливаю его явно дорогой парфюм еще с порога.

Холеный и ухоженный, красивый до безумия, Олег Евгеньевич явно не голодал все эти годы.

– Ма-ам, домой…

Просит дочь и дергает меня за край свитера. Холодов опускает на нее взгляд, слегка прищуриваясь.

– Твоя?

– Моя. Александра.

– Быстро же ты. Недолго страдала.

– Впрочем как и ты.

Задираю выше подбородок, ни в жизни ему не скажу, какого мне было тогда, я ведь едва выжила, но кому теперь это нужно.

– Ну да, шлюх… гм, прокашливается, обращая внимание на мою маленькую Сашу и мгновенно меняет тему, делая голос поистине стальным, профессиональным. – С чем пришла? У меня не бесконечный прием.

– Мы не нуждаемся в твоем приеме. Пошли, Саш.

Резко разворачиваюсь, но как раз в этот момент дочка сильнее схватывается за мою руку и прикладывает ладонь к груди.

– Что такое? Тебе плохо? Снова сердечко стучит?

Холодов поднимается с кресла и подходит к нам, я же машинально заступаюсь за дочь.

– Что ты делаешь? Не тронь!

– У нее аритмия, ты что не видишь? Посади ребенка.

Чеканит строго, зачем-то взяв Сашу за запястье и посматривая на часы. Он ее пульс считает, Яна, успокойся.

Олег же врач, кардиолог, детский кардиохирург.

Мы с Сашей забираемся на кушетку. Холодов подходит и я невольно сжимаюсь. Он как-то изменился за эти годы. Сильно. Возмужал.

– Жалобы какие у ребенка?

– Саша неделю назад потеряла сознание в садике. Все. Больше ничего нет. Я не знаю, педиатр просто посоветовала обратиться сюда на всякий случай.

Бубню, потом что не хочу я с ним говорить, мне физически больно находиться рядом с Олегом, его запах врезается в память, а я не хочу его вспоминать, я была уверена, что никогда в жизни его больше не увижу.

– Давай послушаю тебя.

Надевая перчатки и доставая стетоскоп басит Олег, тогда как дочь буквально впивается в меня руками, отодвигаясь от мужчины как можно дальше.

– Нет! Не трогай! Ма-ам!

– Чего это она у тебя такая дикая?

Вся в папашу, думается мне, но я молчу.

– Она нормальная! Просто не любит чужаков.

На последнем слове делаю акцент, хочу чтобы ему было больно, вот только кого я обманываю? Больно было всегда только мне.

– Саш, позволь дяде доктору послушать твое сердечко.

– Быстрее. У меня нет времени.

Показушно поглядывая на часы строго басит этот ублюдок, тогда как я уже сто раз пожалела, что вообще сюда пришла, да еще и с Сашей.

– Малышка, это не больно. Помнишь, тебя слушала тетя педиатр? Это тоже самое.

Наверное, если бы я не знала успехи Холодова в кардиологии я бы в жизни не позволила ему осматривать дочь, вот только он профессионал. Хоть к чему-то у него лежит душа.

Застываю, когда Олег начинает слушать Сашу и все бы ничего, да вот только они похожи и я не хочу, чтобы бывший это заметил.

– Сделай вдох, Александра. Еще раз.

Саша держит меня за руку, тогда как Холодов внимательно слушает ее. Становится очень тихо, я отчетливо слышу свое безумное сердце и хорошо, что Олег не слушает сейчас меня, ведь там какая-то чечетка у меня внутри.

– Еще раз, малыш. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни.

Его взгляд сосредоточенный и серьезный, а после Олег быстро снимает стетоскоп, поджимая губы.

– Ясно.

– Что там? Все нормально?

Олег садиться за стол, тогда как я быстренько поправляю майку и кофту Саши. Она уже не выглядит такой бледной как минуту назад, словно и не было той чертовой аритмии.

– Анализы ваши где? Исследования есть?

– Нету.

– Я рекомендую госпитализацию ребенка для детальной диагностики.

Сцепляю зубы. Ну конечно, Олег это специально делает чтобы я волновалась.

– Зачем? Педиатр нам сказала, что у деток такого возраста иногда бывает подобное. Мы просто для профилактики пришли. Так все, Саш, идем.

Беру дочь за руку, намереваясь сбежать отсюда подальше, но низкий бас бывшего заставляет остановиться.

– У твоего ребенка сильные перебои в сердце. Ее обследовать надо. Лучшего оборудования чем здесь ты не найдешь, но решать тебе. Ты же у нас мать.

А ты отец, хочется сказать в ответ, но я вовремя прикусываю язык.

Когда-то я слово себе дала, что этот мужчина никогда не узнает о том, что когда он выгонял меня из нашего дома, я уже носила под сердцем его дитя.

______________________

Добро пожаловать в мою новинку! Пристегивайте ремни, будет извилисто и жарко. Прошу поддержать книгу лайком и добавить в библиотеку чтобы не потерять.

Черновик! Книга пишется в процессе.

Глава 2

Нас кладут на обследование уже на следующий день. Палата с хорошим ремонтом на четыре кровати. Детское отделение, новый ремонт, стены разрисованы, потому Саша спокойно это воспринимает, тем более что я представляю ей это ей как небольшое путешествие.

Не хочу ее пугать, ей всего четыре с половиной и она еще маленькая чтобы переживать, что с ней что-то не так.

– А есть другой врач? Кто-то кроме Холодова?

– Ты что глупая, Олег Евгеньевич у нас главный врач, да и клиника эта его! Он лучший, тут все мамочки молятся на него и если он взялся за пациента, это дорогого стоит, поверь.

Все в один голос нахваливают Холодова, тогда как я мысленно подсчитываю, сколько дней работы пропущу, пока будет идти обследование Саши.

Уже отпросилась на неделю, естественно, зарплату урежут и да, я не стала никакой актрисой. Когда Саша появилась на свет мне пришлось похоронить свои мечты и бросить учебу. Саму беременность я едва доносила, стараясь заработать хоть каких-то денег на жизнь.

– Мамочка, смотри какие тут зайчики!

Саша увлеченно рассматривает новые места тогда как я смотрю на список обследований, которые нам вчера прописал Холодов. Нацарапал точнее, потому что его размашистый врачебный почерк разобрать можно с трудом.

– Да, красивые.

Отвечаю Саше и мельком вижу Холодова в коридоре отделения. Большой быстрый шаг, идет уверенно, держа какую-то папку в руке, а за ним медсестра точно собачонка бежит, едва поспевает.

Что-то колет внутри. Почему я вообще смотрю на него? Не я ли себе клялась и божилась, что нет для меня больше этого мужчины? Да и не муж он мне уже никакой.

Я развод тогда за три дня получила, даже согласия никто не спрашивал. Поигрался и выставил за дверь, а теперь Олег чужой муж, так что нечего смотреть на него Яна, насмотрелась уже когда-то, до сих пор отойти не могу.

– А кто у вас врач?

Спрашивает одна из мамочек. Всего тут четверо деток, включая мою Сашу.

– Холодов Олег Евгеньевич.

– Ого, повезло! По знакомству что ли?

– Нет и не лечит он нас, мы просто проходим обследование. А у вас кто доктор?

– Зарецкий. Хуже конечно, но тоже ничего.

Мамочки усмехаются и я вижу, что не только профессиональные качества врачей их интересуют. Они обсуждают их как мужчин, стопроцентно.

Удивляет ли это меня? Нет скорее, я знаю, что еще тогда у Олега была целая туча пациенток, которые могли звонить ему даже в нерабочее время, по всем праздникам и по выходным. Не зря говорят, что врач – это круглосуточная профессия без отгулов.

– А у вас кто лечащий?

– Степанова, стерва… – тише добавляет. – Деньги ей только подавай, да побольше, а внимания ноль!

Тихонько отвечает одна из мамочек, закатывая глаза и я вспоминаю, что забыла заплатить Олегу за прием!

Боже, точно, я вчера была так ошарашена, что не то что не оплатила, я просто выбежала из его кабинета, его секретарша еще что-то бубнела, но я схватила Сашу и ушла на выход.

Доля стыда пробирает до костей, я достаю кошелек из сумки и прикусываю губу. Не густо, конечно, но за прием я оплачу.

– Саш, посиди здесь пожалуйста, ладно? Мама скоро придет.

– Ага.

Кивает моя малышка и я на секунду улавливаю бешеное сходство Саши с Холодовым. Она когда голову поворачивает и улыбается, у них глаза один в один.

Как я плакала, когда впервые это заметила, мне не хотелось чтобы дочь была похожа на бывшего мужа, но потом я полюбила ее, она моя, моя родная, а он… пусть живет как хочет, но без нас.

Я иду в приемную, где вчера Холодов смотрел Сашу. Неизменная секретарша как цербер преграждает мне путь.

– Куда?! К Олегу Евгеньевичу только по записи!

– Я на минуту.

– Нет, вы что? Он занят, нельзя его беспокоить!

Секретарша охраняет его получше овчарки, думается мне, но я все же коротко киваю.

– Я забыла прием вчера оплатить. Извините…

Достаю кошелек, секретарша заметно успокаивается и в этот момент я слышу пищание, а затем низкий голос:

– Настюш, что там за шум?

– Тут… как вас, напомните?

– Салиева.

– Салиева забыла оплатить прием! Мы сами разберемся, Олег Евгеньевич, извините за беспокойство.

– Пусть зайдет.

И отключился.

– Я не…

Я правда “не”. Не хочу его ни видеть ни слышать и надеюсь, что сразу после обследований он отпустит нас с Сашей домой.

– Идите, раз вас Олег Евгеньевич сам позвал! У него пять минут до операции.

Эта Настюша меня уже бесит и я не знаю, почему. То ли потому, что к ней так ласково обращается мой бывший, то ли потому, что она смотрит на него также, как и я когда-то смотрела.

Как на господа бога. С вожделением и трепетом, как собачка в рот заглядывая, вот только Настюша эта не знает, что песик бешеный и в любую секунду может оттяпать руку до локтя.

Дважды постучать в дверь, чтобы снова увидеть его. Того, кто когда-то шептал слова любви на ухо, а теперь смотрит как на грязь.

– Соскучилась?

– Ты слишком сильно себя любишь.

– Анализы сдали?

– Еще не все.

– Почему ты одна этим занимаешься, где отец твоей дочери, Яна?

– А где твоя жена, Олег?

Диалог напоминает игру в пинг-понг. Холодно, я вижу эту сталь в его темных глазах. Даже с персоналом теплее обращается, чем со мной.

Нервно достаю кошелек и выкладываю несколько купюр прямо ему на стол.

– Это что такое?

Бросает мимолетный взгляд на деньги.

– Я забыла вчера оплатить твой прием. Вот.

Сглатываю, почему-то чувствую себя не в своей тарелке, хотя так оно и есть.

Холодов изменился и он теперь не мой муж, чужой мужчина и другую женщину он сегодня утром целовал.

– Здесь не хватает. Мой прием стоит дороже.

От его слов обдает холодом и я ошалело тянусь к кошельку чтобы открыть его и увидеть, что у меня нет больше денег.

Неловко и стыдно, как-то отвратительно просто, когда не хватает. Когда у тебя выбор, купить фруктов или новые колготки дочери.

Глава 3

Она почти не изменилась. Все тот же взгляд ярких голубых глаз, светлые волосы с рыжинкой и россыпь веснушек на носу и щеках.

Моя бывшая любимая, моя нынешняя предательница, изменница и та, которая когда-то воткнула нож в самое сердце.

Яна была самой чистой для меня и любила, точнее, мне мне казалось что любила, но я ошибся. Я взял замуж змею, которая укусила так больно, что я тогда едва не сдох.

Первый год как зомби ходил, думал сердце станет, но нет, выжил как-то, выкарабкался и похоронил ее мысленно с ее же любовником.

Мать была права. Конечно же такая как Яна только на публику играет и она мне изменила.

Я выжег ее из памяти, выбросил и просто забыл, хотя забыть такую непросто, а потом она пришла. Сама ко мне в кабинет, да еще и отпрыска приволокла, точнее, девочку.

Хрупкую и темноволосую с россыпью веснушек и большими темными глазами.

Это ведь могла быть моя дочь, проскользнуло в голове, но я быстро присек эту идею. У меня не может быть детей, а Яна гуляла еще в браке, так какого дьявола я тут осматриваю ее ребенка? Какого черта я должен ей помогать?!

Не должен, не обязан и запросто могу выкинуть их обеих за пределы своей клиники, да вот только я в отличие от нее клятву давал лечить и помогать людям и ребенок этот… его обследовать надо.

Салиева почти не смотрела на меня, так только мельком, но мне хватило минуты чтобы оценить ее состояние.

Старые кеды, поношенные вещи, сама какая-то дерганая, неужто любимый не радует. Продиагностирую ее дочь и пусть катятся на все четыре стороны. Пять лет этой твари не было в моей жизни, пять чертовых лет!

Думал забыл уже, отболело, вылечилось, но нет.

Яна как опухоль раковая в сердце мне засела, так сильно, что хоть оперируй самого себя.

Про мужа вспомнил, так она аж дернулась, сука чертовая, как же я ее ненавижу!

Чего ко мне приперлась, а не к мужу, пусть проваливает, шлюха, да вот только смолчал при ребенке.

Девочка смотрела на меня настороженно, точно дикий зверек, но стук ее сердца мне понравился и я тогда я наступил себе на горло вспомнив, что я все же врач.

***

– Сейчас…

– Не надо. Успокойся.

Ошалело ищу деньги, но понимаю что у меня их попросту нет.

– Нет, все нормально. Я найду…

– Мужу позвони. Пусть добавит или кто там у тебя.

Больно, словно ножом по сердцу резанул.

Мужу. Ты же сам мой муж! Хоть и бывший.

– Позвоню, даже не сомневайся.

– На. Набирай. У тебя ведь и телефона нормального нет, не так ли, актриса?

Протягивает мне какой-то крутой мобильный телефон явно последней модели, а мне так паршиво становится. Поднимаю глаза на него и понимаю, что Холодов просто с меня стебеться.

На его лице играет презрительная ухмылка. Смешно ему, видите ли. Сволочь.

– У меня есть телефон! Отойди от меня!

Олег слишком близко, я делаю шаг назад, но в то же момент оказываюсь вжата в дверь спиной. Точно хищник Холодов хватает меня за предплечье, до боли сжимая руку:

– Почему ты пришла, скажи мне!

– Я же сказала, не хочу быть тебе должной! Пусти!

– Посмотри на себя, ходишь в обносках, разве это того стоило, стоило?! Вот она твоя вечная любовь?

Рычит на меня зверем, а я пугаюсь, но обида сильнее.

Вырываюсь, он отпускает, а я быстро вытираю слезы. Тяжело дышу, но не покажу ему, какого мне, каково мне было все эти годы!

– Пусти, больно!

С силой отталкиваю мужчину от себя, поправляю свитер, задыхаясь в высоком воротнике.

От прикосновения к Олегу проходит какой-то разряд тока, невольно запах его улавливаю и кружится голова.

Боже. Если есть стопроцентный дурманящий мужской парфюм, то это он.

– А твоя любовь вечная?

Киваю на его блестящее обручальное кольцо. Олег сжимает руки в кулаки.

– Кто отец твоей дочери?

– Ты не отвечаешь и я не собираюсь. Выпусти меня!

Дергаю за ручку двери, но Холодов с силой захлопывает ее прямо перед моим носом.

– Скажи мне. Кто. Ее. Отец? Кого я должен пристрелить?

– У Саши нет отца.

– А как же она появилась, ветром надуло?

– Да, представь себе, надуло!

– Когда ты залетела, мы еще женаты были! Чего тебе не хватало, как ты могла разрушить все, как?!

– Я ничего не разрушала, Олег. Это ты все поломал.

Шепчу сквозь слезы, Холодов с силой сметает со стола мои деньги вместе с какими-то папками, а после пищит передатчик и я слышу голос Настеньки:

– Олег Евгеньевич, у вас операция. Вас ждут.

– Иду!

Басит Холодов, поправляет халат и распахивает дверь.

– Передай нас другому врачу… Ребенок ни в чем не виноват.

– Я не передаю своих пациентов. Анализы завтра ко мне на стол, Савельева!

– Хорошо, Олег Евгеньевич.

Отвечаю тихо видя как на нас во все глаза смотрит Настюша. Я вся в слезах, а Олег молнии в меня бросает.

Мне страшно даже представить как с таким настроем он будет обследовать мою маленькую Сашу. Она ни в чем не виновата, она просто ребенок, но похоже, бывшему совершенно на это плевать.

Глава 4

– Саша, еще хотя бы ложечку, пожалуйста!

– Нет! Я не буду!

Сцепляю зубы, в такие моменты я ясно вижу в ней характер Холодова, как его зеркальное отражение. Упрямая и своевольная, порой кажется, что Саша сильнее меня.

Держу в руках тарелку больничного супа. Саша сидит у стены, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

– Обход идет! Все по палатам, живо!

Гремит кто-то в коридоре и все стихают. На часах девять утра, пытаюсь Сашульку накормить и тут дверь палаты распахивается, к нам входит целая делегация врачей во главе с Холодовым.

Саша настораживается, подлезает ко мне, я приобнимаю ее, стараясь не глазеть на бывшего и как назло он подходит к нам в первую очередь. Залетает прямо в палату как властелин мира, широко шагая, а за ним еще целая бригада медиков.

– Александра Салиева, четыре с половиной года, аритмия, шумы в сердце. Обследования прошли?

Ой, это мне, я почему-то засмотрелась на Олега, на его синие глаза, в которых когда-то тонула без спасательного круга.

– Еще нет, Олег Евгеньевич.

Бубню и отворачиваюсь, мне прямо больно, когда он рядом.

– Как тебе в палате, Александра? Нравится?

Спрашивает какой-то другой врач, обращаясь к моей малышке, а она голодная и недовольная еще с утра только сильнее надувает губы.

– Нет! Не нравится!

Выпаливает, а мне стыдно почему-то становиться. Все же нас взяли на диагностику без всяких очередей.

– Ух, какой ежик!

Улыбаются врачи, а я кажется, краснею до самых кончиков волос. Обычно Саша тихая, а тут наверное перенервничала с этой больницей.

– Извините. Она сегодня не в духе. Все хорошо, все нравится.

Пытаюсь выдавить из себя улыбку, Холодов недовольно поджимает губы и они идут к другому пациенту. Мне же хочется взять что-то потяжелее и хорошенько так долбануть бывшего мужа. Вот как я соскучилась по нему, невероятно просто!

Следующие пол дня я хожу с Сашей по кабинетам, ей делают УЗИ сердца и еще множество каких-то исследований, потому у меня собирается огромная куча бумаг. На следующее утро нам надо сдать анализы крови и вот тут начинается ад, потому что моя Саша боится всего этого и буквально не дает к себе подступиться.

– Ма-ма! Мама, я не хочу!

– Потерпи, малыш. Ну пожалуйста… Чуть-чуть надо взять твоей крови.

– Нет! Я не дам и чуть-чуть! Не хочу я!

Все бы ничего, Саша в какой-то момент успокаивается, да вот только нам попадается такая медсестра в манипуляционном кабинете, которая не может взять кровь.

Буквально не способна попасть ребенку в вену. Пробует уже пятый раз, тыкает этой чертовой иголкой Саше в ручку словно это подушечка для иголок, пыхтит и чертыхается.

– Ну позовите другую медсестру, не надо мучить ребенка!

– Учить меня только не надо! Я профессионал!

– Мама!

– Чш… все хорошо, малыш.

Я теряюсь не знаю, что мне делать. Там этих анализов целый список, словно специально Холодов столько написал, чтобы вымучить нас обеих.

– А-а-а-ай!

Очередная попытка и я с ужасом вижу как у Саши уже огромных размеров синяк проступает на руке и моя девочка взрывается криком.

– БО-О-ЛЬНО!

Саша начинает плакать и я не выдерживаю, беру ее на руки, отхожу от этой ведьмы в белом халате и как раз в этот момент распахнется дверь. Холодов собственной персоной в явно отутюженном белоснежном халате на распашку. Под ним синий медицинский костюм, белые больничные мокасины. Волосы назад уложены, как всегда дьявольски неотразим.

– Что здесь происходит?

– Ой, Олег Евгеньевич, тут это, кровь набираю.

Одна секунда и эта сука-медсестра враз становится по стойке смирно, кажется, что у нее даже лицо вытягивается как у лисы.

– В смысле набираю? У меня на столе уже результаты должны лежать, Светлана!

От серьезного голоса мужчины мы все затихаем, Саша только всхлипывает и это не остается незамеченным.

Холодов подходит и бросает на Сашу тяжелый взгляд, поджимает губы, а после идет к умывальнику тщательно моет руки, надевает стерильные перчатки.

– Посади ее на стул. Света, пробирки. Живо.

Командует словно капитан корабля и на удивление, эта Света слушает его точно дрессированный пудель.

– Вот. Олег Евгеньевич, ребенок просто истеричный, не давал кровь нормально взять!

– Неправда! Это вы не могли набрать! Саша столько терпела.

– Мам, я боюсь! Не надо!

– Тихо! Александра, расскажи мне, что ты ела сегодня.

Олег быстро осматривает руки Саши, пока та поглядывает на него из-под лба, всхлипывая.

– Суп.

– Суп? С чем?

Спрашивает, а сам затягивает жгут и быстро набирает кровь. Одну, две, три пробирки с одного прокола.

– С рисом.

Отвечает спокойно моя Саша и даже не плачет, а после щелкает жгут, Олег накладывает пластырь на ее руку.

– Тут держи. Вот и все. Света, еще раз я такую халтуру увижу, вылетишь отсюда как пробка! Жду результаты у меня на столе завтра утром!

Пробасил и вылетел из манипуляционной, халат только сверкал как облако.

Медсестра виновато опустила голову, а я переглянулась с Сашей.

Она даже не заплакала, когда Олег у нее кровь набирал. Как такое возможно? Она даже не дернулась и не скривилась.

Все же он мастер, оперирует детей, пусть и у самого сердце ледяное.