Екатерина Оленева
Невеста для Мрака

– У меня нет хозяев, человечишка! – зашипела тварь. – И вам не меня следует убить, а её, – черный коготь был нацелен в мою сторону. – Ты понятия не имеешь, с кем связался, жалкий человек!

– И с кем же я связался? – невозмутимо вопросил Ланджой.

– Не скажу! Не скажу! Не скажу! – дико захохотала та в ответ.

– Отведёшь нас к заклинателю – дам тебе возможность беспрепятственно уйти за Грань, – сказала я. – Не отведёшь, привяжу к этому месту. Поняла?

– Обещаешь? – в алых глазах плескалась почти человеческая надежда.

– Обещаю, – ответила я.

– Спятила? – Джелрой посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

– Никто не станет работать за просто так, – пожала плечами я, – а гонорар у каждого свой.

– Хочешь дать вот этому беспрепятственно уйти?!

– Я отправлю её в Фейр. От этого все только выиграют.

Тварь продолжала пялиться на меня своими алыми зрачками, плавающими в маслянистой темноте глаз:

– Не обманешь? – проскрипела она.

– Такие, как я, лгут редко. Но если попытаешься обмануть ты – убью.

– Я бессмертна, – в голосе монстра не было уверенности.

– Вот и проверим.

Я кивнула Кентару и Оукмару, делая им знак отвести клинки от шеи пойманного чудовища.

Командир кивком подтвердил моё решение.

– Уверена, что успеешь прикончить её до того, как она прикончит кого-нибудь из нас? – недоверчиво фыркнул Кассли.

– Рискованно это, – поцокала языком Мэл.

– Свяжите её, – распорядился Ланджой.

Джелрой стал связывать кисти чудовищу. Охотники держали оружие наготове. Все изрядно нервничали. С изъязвленного лица доставшейся нам пленницы безумно выпученными глазами глядело само зло – безрассудная, слепая разрушительная сила.

– Заткнись! – ткнул гадине в спину рукояткой кинжала Таббар.

Чудовище продолжало гнусно хихикать.

– Сказал – заткнись!

– А ты попробуй, заставь меня замолчать, человечишка? Заставь! Заставь! Заставь замолчать! Заставь…

Я ударила тварь коленом куда-то под дых, в район солнечного сплетения:

– Может мне удастся тебя заткнуть, радость моя?

Сомкнув пальцы на трухлявой, точно пень, шее чудовища, я заглянула в полыхающие бездной глаза:

– Только ещё раз хихикни, прикончу, не моргнув глазом, поняла?

Тварь медленно кивнула, спрятав клыки.

– Джелрой? Аркан!

Обвив шею чудовища верёвкой, я бросила охотнику свободный конец.

– Будешь хорошей девочкой, и всё кончится хорошо, – предупредила я нашего монстра.

Впопыхах мы вернулись на временную стоянку, собрали раскиданные пожитки и сели в седло. Тварь бежала впереди нас, передвигаясь на четвереньках, словно дикий зверь.

– Не нравится мне всё это. Ой, не нравится, – тяжело вздыхал Таббар.

Туман будто вознамерился проглотить наш небольшой отряд, обступив со всех сторон, а вместе с наползшим туманом всех охватило чувство тревожности, граничившее со страхом. Не оставляло гнетущее ощущение, что невидимое, насмешливое, злобное око терпеливо наблюдает, выжидая момент для нападения. Зло разлилось повсюду. Дышалось с трудом, со всех сторон слышалось надрывные, сипящие, захлебывающиеся всхлипы. Волосы липли ко лбу. Беспрестанное хихиканье безумной проводницы выводило из себя, но все прекрасно понимали – стоит начать истерить одному, ничем хорошим для всех это не закончится. Поэтому держались.

Чувствовалось, что-то назревает.

Таббар и Кентар держались за рукояти боевых топоров, Джейманн, Джелрой и Кассли в любой момент готовы были выхватить арбалеты, Мэл и Ланджой взвели курки огнестрелов.

Ну а я? Я была настороже, сама по себе оружие.

– Если что-нибудь случится, – послышался гортанный голос Ланджоя, – всем оставаться на местах. Кто побежит, пристрелю.

– Не побежим! – заверил Оукмар, растягивая толстые губы в широкой улыбке. – Уж будьте спокойны, мастер. В нашем случае бежать страшнее, чем оставаться на месте.

Всё началось с дуновения, очень легкого. Потом почудилось, что насмешливый, едва различимый женский голос зовёт меня по имени:

– Одиффэ!..

Судя по тому, как напряглись охотники, им тоже что-то мерещилось в тумане. Каждому своё.

Послышалось клацанье взводимых затворов.

– Осторожнее! В панике не перестреляйте своих, – предупредила Мэл.

Среди деревьев угадывались очертания женской фигуры с распущенными волосами. В одно мгновение показалось, что это Гиэнсэтэ Пайро-Нэйро, с позеленевшим лицом. В следующую секунду я уже видела мать, вернее, то, что осталось от неё после большого кострища.

Липкий озноб охватил тело, руки сделались словно ватные.

Стрела, сорвавшаяся с арбалета Кассли, понеслась в сторону тени, заставив ту стремительно исчезнуть. Длинные, до этого спокойно свисающие гибкие ветви ивняка в секунду оплели руки и ноги охотника, обернулись вокруг его шеи, сбивая мужчину с ног, и поволокли его по земле.

Надрывно завопили все: неожиданно пленённый Кассли, машущие топорами Таббар с Кентаром, перерубающие ветвистые плети. Но на месте одной лозы появлялось сразу четыре. Со свистом всё новые и новые ветвистые монстры стремительно неслись к охотникам, похожие на огромных плотоядных червей.

В очередной раз приходилось на опыте убеждаться: физической силой магию не одолеть.

Повинуясь мановению моей руки, вокруг друзей образовалось невысокое синее пламя, мгновенно опалившее те из отростков, что успели сжаться роковым кольцом, оплетя жертву. Древесные черви убрались в мгновение ока со странным, похожим на злобное шипение, свистом.

Охотники, трясясь от пережитого потрясения, нервно сбрасывали с себя обуглившиеся остатки лозы.

– Что это было, мать твою?.. – рыкнул Оукмар.

Что-то бестелесное продолжало окружать нас со всех сторон, но вселяться в деревья больше не торопилось. Нарвавшись на отпор, оно вновь заняло выжидательную позицию.

Кассли обернулся ко мне, зубы его обнажились в не самом симпатичном оскале:

– Спасибо тебе, пигалица.

– На здоровье, – кивнула я.

– Нужно идти дальше, – прозвучал голос Ланджоя. – Скоро начнёт темнеть.

– Тварь! – позвала я.

Гадина подняла голову и с того места, где у людей находятся лица, на меня глянули пустые глаза с алыми зрачками.

– Куда ты нас ведёшь?

Она в ответ снова захихикала. Тогда я снова ударила её. Хлестко, с размаху, со смачным шлепком отвешивая полновесную оплеуху. Голова страшилища замоталась, как у набитой тряпьём куклы. Схватив за вонючие, похожие на паклю волосы, я заставила гнусь запрокинуть голову:

– Или ты отведёшь нас в безопасное место, где мы сможет спокойно переночевать, или я убью тебя. Не так, как могут убить эти охотники. Убью по-настоящему.

Не желая быть голословной, я пропустила в ладонь частичку моей Силы, так, самую малость. От волос пленницы, зажатых в моей руке, повалил пар – набравшаяся в них влага мгновенно испарялась.

Глаза твари стали почти по-человечески осмысленными:

– Хозяйка Межи!.. – выдохнула она.

– Не поможет тебе ваша дьяволица! – дернул за верёвку Оукмар.

По счастью, он не понял истинной подоплеки происходящего.

Тварь зашлась в новом приступе безумного хохота.

– Тихо! – прикрикнула я. – Давай, поднимайся, шевелись. Время пошло.

Мы снова потопали вперёд, пугаясь, озираясь и напрягаясь.

Спустя час мы вышли к маленькому срубу с треугольной крышей. Покосившаяся веранда походила на раскрытый рот. Засохшие плети виноградника выглядели скрюченными пальцами, протянутыми к нам в голодном отчаянье. Окна в домике были такие маленькие и подслеповатые, что в них могла пролезть не всякая кошка. Высохшие вокруг сруба деревья, видимо, в бытность свою, принадлежали к хвойным – вся площадка вокруг дома была устлана мягкими желтыми иглами.

– Надеюсь, дверь не сломана? – Таббар повертел в висячем замке тонким острием своего остро заточенного ножа.

С неприятным скрипом дверь подалась под его рукой.

– Будь осторожен, – взволнованно попросила Мэл.

Внутри оказалось ожидаемо темно, пыльно, влажно и неуютно – отличное жилище для плесени и мокриц. Очертания предметов в сумраке прорисовывались нечётко, скупыми контурами. Вон деревянный стол. По центру стены – шкаф. Колченогие стулья, очаг в углу.

– Что за запах? – сморщил свой чувствительный длинный аристократический нос Кассли.

– А ты ожидал встретить тут благоухания роз? – с медвежьим дружелюбием хлопнул товарища по плечу Кентар.

– Давайте приведёт тут всё в божеский вид, – начал бурную деятельность Джейсман. – Раз нам тут ночь коротать, нужно подготовиться.

– Похоже на логово колдуна, – покачал головой Ланджой.

– Чихать! – легкомысленно взъерошил волосы Джейсман. – Зла не убавится, если ночевать под открытым небом. А тут пусть хоть и иллюзия безопасности – а всё равно греет.

– И если дождь пойдёт, то с крышей завсегда лучше, чем без неё, – поддержал товарища Оукмар.

Мы приступили к уборке. Вычистить все до глянца никто не надеялся, но мы рассчитывали сделать так, чтобы можно было не вздрагивать каждый раз от отвращения, ненароком чего-нибудь коснувшись.

Запашок действительно держался тот ещё, тошнотворный настолько, насколько возможно.

Запах разложения…

Удивительно, но даже если ты никогда прежде не встречался с этим непередаваемым ароматом, при встрече распознаёшь его безошибочно. Ни с чем не спутать это липкое сладкое сногсшибательное дерьмо. Если в закрытом помещении разложился труп то, сколько не проветривай, не выбрасывай вещи, не протирай поверхности благовониями, он всё равно держится, будто незаметно встраивается в стены.

Оукмар и Джелрой таскали воду, мы с Мел отдраивали всё, что можно, Таббар приковывал нашего монстрика в деревянной балке металлической цепью. Хихикать гадина не уставала, но всё уже как-то обвыкнув, смирились, и перестали обращать на неприятный звук внимание.

Кентар занялся приготовлением стряпни.

– Я бы уж лучше костёр развела, – искоса глянув в его сторону, шепотом поделилась со мною Мэл. – Неизвестно, каким целям служил этот очаг. Может, на нём человечину готовили?

– Не будь суеверной, – порекомендовала я. – Очаг есть очаг, готовить на нём по любому удобнее, чем на костре.

– А если оттуда черти лазили?

– То на этот раз их ждёт крутой облом, – усмехнулась я. – Сегодня вечером ничего, кроме похлёбки, оттуда не вылезет, это уж точно.

– Эй, ребята! Смотри, что это?

Поспешив на зов Оукмара, все увидели небольшой четырёхугольник на полу с колечком посредине.

Ланджой, обменявшись в Таббаром быстрым взглядом, коротко кивнул, давая великану знак открыть люк.

Джейсман и Кассли взвели курки огнестрелов.

Тварь разразилась очередным приступом безумного хохота.

Со скрипом петли люка поддались, открывая темный провал под нашими ногами. Вверх поднялось густое облако пыли. Послышалось жужжание мух, навязчивое и зловещее. Запах падали усилился.

– Твою мать! – выругался кто-то.

Я зажала нос руками, стараясь дышать ртом.

– Судя по вони, там внизу целый склеп, – деловито констатировал Кентар, первым ступая на лестницу. – Посветите-ка мне.

Я протянула ладонь, выпуская на волю синеватый светящийся шар. Мягко оторвавшись от руки, он, словно шаровая молния, плавно поплыл вперёд, зависая за плечом Кентара так, чтобы освещать дорогу, но не слепить глаза.

– Оукмар и Джелрой, – раздался приказ Ланджоя, – останетесь сторожить наверху у люка. Следите, чтобы нас не поймали тут, как в мышеловке.

– Да, капитан.

Световой шар пульсировал, освещая узкий каменный проход, по сторонам которого нависли деревянные полки с инструментами. Самыми обыкновенными, слесарскими, только насквозь проржавевшими. В конце импровизированного подземного коридора поджидала просевшая дверь. Ко всеобщему удивлению, открылась она легко, от первого толчка, порадовав зубовным скрежетом насквозь проржавевших дверных петель.

– Будь проклят Ткач с его тухлой паутиной! – взревел Таббар, отворачиваясь.

Все рефлекторно зажали носы и отвернулись прежде, чем могли подробно рассмотреть кучу обнаженных человеческих тел, сваленных так, словно какой-то детёныш-великан, наигравшись, формально подошёл к уборке и побросал свои игрушку в одну неаккуратную кучу вместо того, чтобы разложить всё по коробочкам.

Детально разглядывать этот ужас никому не хотелось.

Не хотелось, но пришлось.

Ланджой подошёл к этой осклизлой органической кучи первым:

– Одиффэ, ты маг. Посмотри… всё ли с ними в порядке?

«Не хочу я на это смотреть!», – заскулила внутри меня маленькая девочка.

Но я давно уже не маленькая девочка, я боевой маг. И осмотреть трупы необходимо хотя бы затем, чтобы увериться – с последним солнечным лучом всё это гнильё не поднимется по нашу душу.

Прижимая носовой платок к лицу, я подошла к Ланджой, стараясь смириться с тем, что меня сейчас, скорее всего, вырвет.

Не вырвало.

Всё оказалось немного лучше, чем я ожидала. Следы тления на трупах имелись, но они мумифицировались, вместо того, чтобы разложиться, что само по себе весьма странно, учитывая повышенную влажность. Никакой расчлененки не наблюдалось, трупы были целые и чистые, лишь под сердцем у всех у них имелось маленькое входное треугольное отверстие, как от удара стилетом.

– Жертвоприношение? – уточнил Ланджой.

– Скорее всего, – согласилась я. – Почти уверена, что оно. Колдун либо вызвал демоническую сущность, либо открывал грань между мирами. Полагаю, второе имеет большую вероятность. Для вызова демона обычно используется долгое, жестокое убийство – демоны питаются болью жертвы. Для открытия портала в Нижний мир достаточно обычной жизненной энергии. Судя по состоянию трупов, смерть была быстрой, почти безболезненной…

– Уверена, что это не зомби? – напряженно спросил Кассли.

– Ничего утверждать нельзя, но на зомби это не похоже, – ответила я.

– Лучше все-таки сжечь это дерьмо болотное, – закряхтел Таббар.

– Тогда сгорит и хибара наверху. Лучше выставим на ночь дозорного.

– Люк можно дополнительно забаррикадировать, – подкинул идейку Джейсман.

– А двери заколотить, – согласился Кассли.

– Займитесь этим, – подвёл итог Ланджой.

Охотников вдохновляла мысль о том, что трупы – это просто трупы. Обычные жертвы, от которых не стоит ждать заподлянки.

Эх! Недаром умные люди говорят, что счастье в неведении. Одно только плохо: счастливые таким образом долго не живут.

Я бы предпочла зомби. Предсказуемых в своём классическом поведении. Они, конечно, могут больно укусить, но зато видно, от кого обороняться.

С демонами всё не так. С ними никогда не знаешь, к чему готовиться.

– Ланджой? – подошла я к капитану, улучив минутку.

– Что?

– Не хочу наводить панику, но открытие Нижних Миров дело настолько хреновое, что за него не берутся квалифицированные тёмные маги. Мы имеем дело с последствиями волшбы дилетанта-самоучки. От таких самые большие беды. Хорошо, если этому безызвестному горе-колдуну удалось проделать малюсенькую дырочку, потому что, если ему удалось достичь желаемого, ничего хорошего нам ждать не приходится.

– Говори короче. К чему ты клонишь?

– К тому, что многие из нас могут не пережить грядущей ночи. Демоны не волкодлаки. Без специальной подготовки с ними не сладить.

Капитан охотников сложил руки на груди, смерив меня задумчивым взглядом:

– Это уверенность или опасения?

– Увы, уверенность, капитан. Полная.

Я не сомневалась в том, что хижина представляет собой средоточие зла. Двух часов, проведённых в ней, хватило, чтобы полностью утолить голод, терзающий меня последнее время.

И это было плохо. Очень плохо…

Солнце опустилось низко. Вот-вот оно скроется. Впереди долгая ночь.

Помогите нам, Благие Боги!

Глава 8

Джелрой и Джейман деревянными щитами забивали и без того узкие окна, Таббар с Оукмаром баррикадировали, как могли, люк в прогнивших досках, Кассли, Ланджой и Кентар затачивали клинки и подсыпали порох в огнестрелы. Мы с Мэл, как и положено женщинам, занимались домашним хозяйством – мыли посуду после ужина и расстилали спальные мешки, готовясь к ночёвке.

За водой, хочешь-не хочешь, приходилось идти к колодцу. Не самое это приятное занятие: выходить за порог, когда небо уже утратило краски, и на нём, едва проглядывая через плотный полог туч, загорелась первая из трёх лун, выступая на три четверти.

Тишина продолжала осаждать дом, словно враг, по округе не раздавалось ни звука.

– Тебе не кажется, что охотники решили ловить демона на живца? – усмехнулась я.

Мэл флегматично пожала плечами, и сбросила вниз деревянную бадейку. Вода маслянисто блеснула, с мягким бульканьем проглотив ведро. Со скрипом провернулось колесо, и тонко зазвенела цепь.

С болота, словно гигантский осьминог, тянулся, подбираясь, туман.

– Бросайте ведра и бегите в дом! – встревожено крикнул Ланджой.

С грохотанием огромный металлический засов вошёл в пазы, запирая дверь за нашими спинами. Почему-то у всех был испуганный, настороженный вид, хотя ничего страшного не происходило.

Ребята заняли заранее распределённые места у окон и дверей, пристроив рядом с собой излюбленное оружие. Ланджой, поставив стул посреди комнаты, уселся на него верхом, и позволил себе впасть в состоянии дремоты. Мэл рядом что-то тихо бубнила, наверное, молилась.

– Как ты думаешь, на что это будет похоже? – шепотом спросил Джелрой у Оукмара.

– Не знаю, – отозвался собеседник.

– Ты когда-нибудь видел демонов? Отличаются они от нежити?

– Раньше не видел, но, думаю, скоро мы это узнаем.

– Тебе тоже страшно или я один такой жалкий трус?

– Да успокойся ты, парень. Всем страшно. Не боятся ведь только дураки.

– А я вот всё думаю: какие смельчаки эти, убогие на вид, колдуны? Они ж добровольно соглашаются иметь дело со всем этим кровавым дерьмом…

– Я тебе так скажу, парень, все эти упыри, на самом деле, не многим отличаются от обыкновенных хищников. Нет такой нежити, которая могла бы укусить без зубов или побежать без ног. Хороший меч против мёртвого так же верно служит, как и против живого.

Мужик ошибался. Я навскидку могла перечислить с десяток существ, способных бегать без ног и кусать без зубов. Но говорить вслух об этом – впустую тратить драгоценные минуты.

***

Проснулась я от ощущения, что сердце вот-вот выскочит из груди.

– Что происходит? – шепотом спросила Мэл.

Глаза у неё лихорадочно блестели.

Я не знала, что ответить, потому что ничего не понимала спросонок. Слышалось щелканье затворов, снаружи что-то стучало по стенам, будто старалось процарапать к нам дорогу. Доски-то успели сгнить ещё в предыдущее десятилетие, так что, если это, чем бы там оно не было, задалось целью нас достать – оно достанет.

Кровь в жилах по-настоящему заледенела, когда раздался вой. В следующую минуту нечто огромное ударилось в стену с такой силой, что временное пристанище содрогнулось от крыши до основания, угрожая рассыпаться в пыль. Охотники принялись беспорядочно палить в окна, кто куда, наугад. Потом входную дверь попросту сорвало с петель, окутав нас густым облаком из пыли, древесной трухи и штукатурки.

То, что возникло на пороге, к нормальной фауне принадлежать не могло. Огромное, футов в шесть, существо умудрялось одновременно походить и на ящера, и на льва. Оно было покрыто толстой, прочной, как кольчуга, чешуёй. Вывернутые, словно у паука, лапы украшали когти.

В четырёх стенах зверушке показалось тесновато, она обиженно затрясла головой и вновь яростно завопила. Град стрел, которым охотники обсыпали её, не причиняли твари ни малейшего вреда. Шкура агрессора была тверже черепахового панциря.

Не успев поразмыслить о целесообразности своих действий, я ударила стеной огня, но даже такая лавина не возымела действия. Тварь продолжала сокрушать всё на своём пути. То, что не поддалось её разрушительной силе, увы, оказалось повержено моим быстро распространяющимся пламенем. Мы едва успели выскочить вон, как хижина обратилась в один большой костёр.

Это нападение было лишь предтечей, оно представляло собой уловку тёмных сил. Любое человеческое строение, даже успевшее заразиться злом, обладает, помимо физических свойств, предохраняющих от дождя, ветра и холода, ещё и возможностью защищать от атаки темных. Нечистая сила не может переступить порог дома без приглашения хозяина. Но рукотворных стен больше не было, и перед демонами мы были так же беззащитны, как и перед ветром.

Зло сочилось из земли, опускалось с неба темным облаком, похожим на чернильный сгусток. Высохшие деревья, окружившие торфяной остров, походили на восставших мертвецов. Чувствовалось – оно близко и не желает больше прятаться.

Я крутанулась на месте, раскинув руки, и нас опоясало высокое кольцо огня. Огненные дорожки взметнули острые, разноцветные языки, устремляясь к небу.

Охотники, словно испуганные дети, жались к друг другу.

Я, словно огромный приёмник, принимала в себя что-то, что во много раз превышало мои собственные силы, возможности и разум. Сила стелилась сине-оранжево-желтым ковром к моим ногам.

Если вы когда-нибудь катались в море на доске, вам знакомо это ощущение, когда ты пытаешься поймать волну, оседлать её и заставить нести себя к берегу. Ни с чем несравнимое удовольствие – это скольжение, почти полёт. Вот нечто похожее и с магией, только ты никогда не имеешь полной уверенности в том, что вместо того, чтобы подчиниться и понести тебя в нужном направлении, волшба не захлестнёт, не разорвёт, не уничтожит тебя самого. Колдовство есть не что иное, как незримый поединок воли мага с сырой энергией неистовых стихий. Кажущаяся легкость магических побед иллюзорна.

Не знаю, сумели бы мы увидеть бесов в обычном свете? Даже не уверена, что то, что мы видели, это были бесы. Но чем бы оно там не было, а выглядело отвратительно.

На бесе, принявшем вид девушки, была только тонкая ночная сорочка, каким-то чудом удерживающаяся на бретельках. Мокрые волосы облепили череп. Глаза закатились, остались видимыми только белки. Лицо, шею, руки, часть груди покрывали жуткие ожоги. Голова дергалась в конвульсиях, изо рта вытекала неприятная жидкость.

Опустившись на четвереньках, вывернувшись под совершенно неестественным углом, так, что голова глядела между ног, существо подобралось вплотную к нам.

– Твою мать… – выдохнул кто-то. – Что за бред такой, вообще, на хрен?..

Неистовый, нечеловеческий визг ударил в барабанные перепонки, заставляя, забыв обо всем, в отчаянии зажимать уши.

Этого краткого мгновения оказалось достаточным, чтобы в огне образовалась проплешина. Бес незамедлительно этим воспользовался, прорвавшись в круг. То, что произошло за этим, я, наверное, никогда не смогу вспоминать без содрогания. Бес изрыгнул из своей глотки нескончаемые потоки крови на Джелроя. Пенящаяся, зловонная жидкость окрасила лицо парня.

Сильным ударом в живот Джелрою удалось отшвырнуть противника от себя. Я, не промедлив, запустила боевой пульсар, разнесший нечисть на клочки.

– Ткач! Ткач! Ткач! – орал Джелрой, стараясь оттереть с себя кровь демона. За яростью проглядывала истерика. – Что со мной теперь будет, мать твою?!

– Да не скули ты, словно баба! – рявкнул на друга Оукмар.

– Полегче-ка! – огрызнулась Мэл. – Здесь сейчас не баба скулит, да?

«Бабе просто повезло», – подумала я. – «Если бы эта дрянь облевала кровью меня, я бы, наверное, ещё не так голосила».

Тут мне сделалось совсем плохо, хотя хуже, кажется, было уже и некуда. Напротив меня стояла…я сама.

Миниатюрная фигурка в черных кожаных брюках, в запыленной просторной куртке, с волосами, собранными на затылке в низкий пучок. Выбившиеся из прически прядки завиваясь мелкими колечками вокруг кукольного личика с черными провалами вместо глаз.

Жуткий двойник протянул ко мне руки…

– Не смотри, Одиффэ, – посоветовал Ланджой. – Это вовсе не твоя темная половина, – уверенно сказал он, – не часть тебя. Это вообще не имеет к тебе никакого отношения. Просто демон прощупывает наши слабые места.

И со мной он не промахнулся, гад!

Поднимался ветер. Мой огонь начал метаться из стороны в сторону, угрожая погаснуть. Не удивительно, ведь страх убивает силу.

Двойник раскинул руки в стороны, совсем как я, и встряхнул головой, тоже очень похоже. Волосы огненным водопадом из мелких завитушек разметались в стороны, когда бес взмыл в воздух.

Это, скажу вам, достаточно сложная задача, поддерживать огонь, не теряя концентрации внимания, и одновременно с этим готовиться к контратаке с дьволицей. Магическое упражнение на координацию, по сложности сравнимое с жонглированием.

Я быстренько сплела защитный щит из заклинаний. Даже теоретически невозможно было предположить, как будут развиваться события дальше – на магических занятиях ничего подобного нам не преподавали, мне предстояла полная импровизация.

Демоница не то, чтобы парила, скорее, плыла над нашими головами. Будто кто-то растянул тугую пружину, а потом отпустил. Жуткий двойник стремительно начал падать сверху вниз.

Я представляла, как не пропускаю врага, выставляя перед собой заслон. Демон с разгона ударился о невидимую стену. Моё лицо, которое он носил, пошло трещинами. Злобно шипя, он повторил попытку, опять и опять, раз за разом. Я ощущала эти удары так, словно кто-то с размаху бил меня кулаком в живот, аж дыхание заходилось. Внутренности завязывались в узел, во рту появился металлический привкус крови. Но я понимала, стоит упасть и всё пропало – гадина из Бездны прорвётся в круг. Для нас это будет означать одно: неминуемую гибель. Поэтому и держалась.

Демоница не думала отступать. Она стояла по ту сторону огненного круга, совсем рядом. Нас с ней разделяло только пламя. В глазах существа плескалась смерть, пока она ощупывала перед собой невидимую преграду, стараясь на ощупь определить слабое место или брешь.

Я чувствовала всепроникающий холод в каждой клеточке моего тела.

Дьволица остановилась, отступив на шаг, замерла. Медленно подняв руки над головой, снова оторвалась от земли и плавно заскользила по воздуху.

Она парила в нескольких футах от меня, снова притягивая к себе всю мглу в округе. Это не было ощущение – глаз воочию видел, как уплотняется вокруг беса мрак, стекаясь, как вода, со всех сторон. Выглядело это словно надвигающаяся гроза. И чувствовалось совершенно так же.

Блеснула молния. Оглушительно громыхнуло.

Туман походил теперь на тени, обладающие сознанием. Он поднимался вверх, карабкаясь, взбираясь, падал на огонь, стремясь его загасить.

Что ж? Если огонь угаснет – пусть! Я пришла сюда охотиться, а не прятаться! Я уже умирала однажды. Не могу сказать, что это было не страшно, но раз пройдя через что-то, ты уже не так сильно этого боишься. Иди сюда, черноглазая пакость, осмелившаяся принять мою личину! Если мне не суждено выжить, клянусь Бездной, мы спустимся в неё вместе.

Ветер крепчал. Молнии, одна за другой, иссекали небо, полосовали пространство, как кинжалами. Полился дождь.

Моё пламя опустилось, но по-прежнему горело, продолжая оберегать тех, кто стоял за моей спиной. Мой огонь – он такой же упрямый, как я сама. Так просто не сдаётся.

Невидящие глаза нечисти смотрели прямо на меня, но словно не видели, были устремлены в пустоту.

Что ж, гадина, я упрощу тебе задачу. Прятаться и бежать бессмысленно. Либо эта тварь сгинет в Бездне, либо сдохну я. Да будет так, как решат Боги.

Разомкнув полог пламени, словно занавес, я шагнула навстречу бесу.

Моя противница встретила меня торжествующей улыбкой, и мы медленно пошли навстречу друг другу.

Я старалась не думать ни о чем, просто слушать гул огня, который, точно кровь, пульсировал в моём сердце, тёк по моим жилам. Я ощущала жар пламени за спиной, он жёг всё сильнее, и у меня не было уверенности, что в итоге мы не сгорим в нем вместе – я и она.

Мир сузился до одного лица, окруженного кроваво-огненными, буйными, непокорными волосами.

Моё лицо, мои волосы – но не моя суть.

Длинный юркий черный язык рванулся навстречу мне из разверзшейся пасти. Я перехватила его, обмотав вокруг ладони. Он был отвратительно мокрым, как слизень, и жёг кожу, точно кипятком. Черные глаза нечисти перестали быть равнодушно-невидящими. В них горел голод. Голод и неукротимая, ненасытная, сатанинская иррациональная злоба.

Изо всех сил я тянула мерзкий язык, посылая по этой тонкой ниточке, соединившей меня и противницу, всю огненную мощь, на которую была способна. Кровавая тьма накрывала меня, старалась вырвать из мира осязания, забросить в тьму. Но мой огонь разгорался сильнее, тьма отступала. Я будто тонула, но, даже утопая, обвивала огненными языками врага, и он своей агонией удерживал меня на краю бытия.

Так в пустоте мы и летели вместе, Тьма и Огонь, пока огромная скорость магического потока не сорвала иллюзии, точно шелуху.

Не знаю, как видят бесы и что там видела во мне моя противница. Для меня она утратила антропоморфную форму и выглядела теперь как огромный белёсый червь, с присосками в том месте, где у змей бывает рот.

Мерзкие присоски тянулись ко мне, вынуждая схватиться обеими руками за гибкое, верткое тело, и изо всех сил удерживая эту гадость на расстоянии. Холодное, словно мокрый труп, сильное тело стремилась вырваться из горячего кольца моих рук, влезть в рот, впиться в глаза, заполнить смрадом легкие, напоить тьмой тело, разорвать мозг и затопить чернотой глаза.

Тело червя, как таран, скользило в руках. Ужасное зловоние оскорбило обоняние… ещё мгновение, и…

Да чёрта с два! Отвали, гадина!

Со всей яростью я ударила, сжимая пальцы на плоти белого червя, выжигая его из реальности.

Сдохни-сдохни-сдохни!!!

Сдохни ты уже, наконец!

Понимая, что гибнет, червь замолотил хвостом перед тем, как яркий столб белого пламени разорвал демона на части.

***

Я осознала, что стою на коленях, опираясь на кулаки и с хрипом, надрывно дышу. Меня трясло, как в ознобе. Было холодно, так холодно… очень холодно. Как всегда, когда я слишком много расходовала магической энергии.

Стоял острый, въедливый запах гари. Вокруг пепелище, как после большого пожара. Трава ещё дымилась.

Надо мной склонился Ланджой, он что-то говорил. Звук его голоса успокаивал, хотя смысл произносимых им слов до меня не доходил.

Я видела, как люди бродили по выжженной земле. Видела скрученного, словно колбаса, Джелроя, хотя теперь, когда демон уничтожен, зараза сгинула вместе с источником. Это место было очищено.

Опасность миновала, но порадоваться данному обстоятельству у меня не хватило времени. Между деревьями воссиял перламутрово-платиновым светом портал, выпуская всадника, похожего на сказочное видение. Чудесный, белый, с золотом, плащ, наверняка зачарованный, водопадом стекал с плеч высокой стройной фигуры.

Мужчина повернул ко мне лицо с очень характерными, легко узнаваемыми, яркими зелеными глазами под копной коротко остриженных, золотистых волос.

– Вот Ткач! – выдохнул Джейман, широко открывая в глаза – Стальная крыса!

Теи натянул удила, заставив заплясавшую, заартачившуюся было, лошадь стоять смирно. Его узкие, резко очерченные губы были непривычно плотно сжаты.

– Прогулка закончена, Одиффэ, – обратился он ко мне сухим, насмешливым тоном.