Екатерина Лоринова
Сердце терновника, или Фаворитка эльфийского императора

Глава 8. Феликс, или Приоткрывая иллюзию

Я ожидал увидеть что угодно – веснушки, следы ветряной оспы, любые несовершенства кожи, свойственные смертным… Но не шрамы! Хорошо, надо сказать, залеченные шрамы от драконьего огня. Пробыв в ордене Призрачных добрую сотню лет, не выходя за его стены, я тем не менее повидал многое. Кого только не повидал. Избавиться от боли хотя бы ненадолго жаждали тысячи искалеченных и обездоленных. Послушники поили путников опием, а безнадежно больным давали смертельную дозу, помогая тихо отойти на серебряные поля.

Мало кто, как я, решался пройти путь до конца и отделить боль от своего тела. Точнее, добровольцев и вовсе были единицы, в основном я видел рабов-стражей, связанных с орденом клятвой.

Однажды холодным ненастным утром, неотличимым от ночи, к нам пришел очередной проситель. Я нес вахту у главных ворот.

– Кто идет? Назовись! – вглядываясь в неясные силуэты, впору позавидовать ночному зрению истайров, лунных эльфов. Они поистине как кошки.

Пришедший скрывал лицо под капюшоном, и скоро стало понятно, почему – вместо глаз, носа и рта зияли уродливые темные прорехи. Путник оказался беглым магом из закрытого северного ковена, и стоит сказать про него несколько слов… Не про путника, про ковен. При моем батюшке, Феликсе Одиннадцатом, а может и при его славных предках магическая мощь империи покоилась на пяти столпах – ковенах. Столичный, южный, восточный, западный и северный. Последний еще звался закрытым, ибо его маги свято оберегали свои тайны. Стоит ли удивляться, что закрытый ковен возомнил себя вершителем судеб и в один прекрасный день изменил короне? Но так или иначе, интриги были раскрыты, а за ковен взялись союзники Снартари – первородные драконы с Лазурного архипелага. Те самые, что имеют две ипостаси и два сердца. Каждого изменника, любого мало-мальски связанного с закрытым ковеном, они находили и убивали драконьим пламенем, от которого не всякая магия спасет.

Тот путник уцелел чудом, исчерпав весь свой резерв подчистую. Наши монахи его подлатали, как смогли. И вот теперь вопрос, достойный приза на императорских дебатах за лучший ум – откуда у Сай эти шрамы в виде паутинки? Однозначно, их могло оставить только пламя первородного, но какого гхара это случилось с ней?

Я напрасно вглядывался в большие синие глаза. Отчаянные и бесстрашные.

Кто ты, Сайерона? Случайная жертва? Или потомок кого-то из закрытого ковена?

Нет, кого я пытаюсь обмануть. Откуда у случайной жертвы обережно-исцеляющие артефакты, без них она была бы «краше» того несчастного.

Но Сай совершенно точно ни о чем не догадывается, иначе никогда бы не продемонстрировала такое вопиющее доказательство причастности к ковену – пусть десять раз мертвому ковену – перед императором Снартари.

Именно они сломили меня тогда. Тот Феликс был слишком молод и не выдержал пыток. И чтобы такое не повторилось, я не нашел ничего лучше, как уйти к «отнимающим боль». Из-за тех тварей я оставил трон и уполз зализывать раны. Из-за них потерял сотню лет и совершил новые ошибки, заново завоевывая власть.

И вот в моих руках идеальная жертва для отмщения.

Я усмехнулся про себя – не было ли в моем выборе Сайероны три года назад божественного умысла?

Переместился вместе с ней на малый балкон императорских покоев. Хрупкая, беззащитная. Полностью в моей власти. Можно свернуть ей шею прямо сейчас, когда она так доверчиво прильнула к моей груди. Но пальцы лишь сильнее запутались в смоляных волосах, а вторая рука прижимала к себе вздрагивающую спину – точно деревце на ветру.

Она была отдана мне богами, ради мести. И теперь не удивительно, что проклятое дитя появилось из ее чрева. Я согрешил против бога Солнца, но и она не святая – в ее жилах течет кровь моих врагов. Я могу переломить позвонки один за другим, но вместо этого пальцы путешествуют по трепещущим изгибам открытой спины, под теплым плащом, в котором уже нет необходимости.

– Феликс, – нежные губы приоткрываются, как в последнем крике, но я хочу и дальше слышать свое имя из ее уст, – я…

И то ли опасаясь услышать очередной отказ, то ли позволив наконец инстинктам захватить верх, я приподнял ее за подбородок и коснулся дразнящим поцелуем. Нет, таким он подразумевался, но ребячество слишком быстро ушло. Это была месть. Подчинение на грани боли. Я дорвался до запретного, до так долго желаемого и недоступного, что разум напрочь снесло ощущениями. Темный огонь выжег последние остатки благоразумия, я забыл, что хотел держаться подальше от смертной, что к ней нельзя привязываться. Даже если она способна прогнать моих демонов, лекарство может превратиться в наркотик. Кому, как не мне, не знать этого.

И, быть может, я бы отступил, но сквозь первый страх в ее глазах проступило согласие. Так падает крепость, так ликует триумфатор.

Скорее всего, потом она будет винить во всем меня, или себя, но сейчас Сайерона доверилась, так чутко реагируя даже на самые простые ласки.

Гхар, я должен был это понять, еще когда она открыла мне той темной ночью. Еще тогда я должен был понять и решить за нас обоих. Ну ничего, теперь я не упущу свою добычу.

Подхватив ее на руки, в несколько шагов добрался до постели. Она раскинулась на алом покрывале, как на жертвенном алтаре. Я видел – я был для нее мужчиной, императором, богом.

И вдруг… условный стук Мелдона все разрушил. Сай встрепенулась, словно очнувшись от дурмана, а я заскрежетал зубами, придумывая сотню казней для своего личного помощника.

– Мы обязательно продолжим, – шепнул растерянной и раскрасневшейся Сайероне, переместил в ее покои и вернулся к себе. Мелдон никогда не беспокоил по пустякам, нужно успокоиться. Ему, наравне с высшими сановниками, разрешалось просить аудиенции в любое вемя, и он никогда не злоупотреблял своим положением. Если же парень изменил принципам – не сносить ему головы.

– Пусть заходит! – крикнул големам и занял место за столом кабинета.

Мой верный пес вошел, кланяясь, и остановился на приличествующем расстоянии.

– Мой император, примите от меня скромные поздравления с этим великим днем.

Я чуть сильнее сжал кулаки, и молодой человек все понял.

– Простите, мой император, я не вовремя? Позвольте удалиться…

– Нет, говори, с чем пришел, – костяшки пальцев щелкнули.

– Наша тайная служба провела расследование – ридгийцы пытаются внедрить во дворец своих людей. Мы перехватили помощника повара, он сейчас в казематах. Прикажете допросить?

– Непременно. Он мог пронести яд. Этот ридгиец был один?

Последовал подробный донос про каждое подозрительное лицо во дворце – в расследованиях и донесениях Мелдон был мастером.

– Хорошо. Прими меры. Но прежде узнай, как связана Сайерона Мастерс с закрытым ковеном.

– Ваша… Сайерона… – слуга побледнел, – с закрытым ковеном? Но как такое возможно? Ковена больше нет.

– Но единичные последователи остались, несмотря на старания драконов. Узнай, с кем из его адептов она в родстве, живы они или нет, узнай все что сможешь. И еще – по возможности займись этим лично. Информация не должна просочиться к врагам.

Щедро вознаградив Мелдона, я откинулся на спинку высокого кресла.

Глава 9. Сайерона, или Проводы Солнца

«Милая Данари! Чувства переполняют меня так сильно, что я вот-вот взорвусь, как гномий паровой котел. Начну с того, что Фил – сам император, Феликс Двенадцатый, я должна была сказать сразу, как только узнала. И я числюсь при дворе его фавориткой. Это не плохая шутка, нет. Сегодня на проводах Солнца он представил меня двору, и каждая эльфийка теперь мечтает отделить мою голову от тела. Не беспокойся, к моим покоям – как звучит-то! – приставили голема. Охранять. Учитывая, какую «любовь» я питаю к этим металлическим созданиям, с задачей они справляются самим фактом своего присутствия, после них мне никто не страшен. Кроме императора (зачеркнуто). Синдром, о котором ты говорила, стал сильнее. И возможно ли, что под его влияние попали мы оба? Мне страшно, я не знаю, что я чувствую… Сегодня он поцеловал меня (зачеркнуто), все зашло слишком далеко (зачеркнуто двойным слоем).

Жаль, что мы не отметим праздник все вместе, как раньше. Поцелуй за меня малышей, передавай привет Рину и Коре с дедом. Да пребудет с вами Солнце, и будет благословенна Луна».

Не успел почтовый ворон скрыться за Селестарскими облаками, как я уже пожалела о письме. Надо было написать, выговориться бумаге и сжечь, а не отсылать Дане. Она наверняка расскажет деду, прибавится беспокойства. И вопросов…

А ответов у меня и нет. О том, что произошло после церемонии, я сама предпочитала не думать. Щеки до сих пор горели от стыда – за то, что хотела продолжения?

Его не отпугнули шрамы (сережка снова была на мне), он полностью одержим мной…

Странное чувство с привкусом горечи. Я была любовью всей жизни Роба, но не припомню у него такого темного огня в глазах, такого напора. На губах до сих пор чувствую губы Феликса. Или это со всеми снаррами так бывает, если разбудить в них чудовище? Страшно… и любопытно.

В этот момент на парапет сел ворон. Так быстро? Но письмо было не от Данари.

С удивлением я обнаружила грамоту на получение титула леди и документы, подтверждающие меня как владелицу земель на юго-западе. «Теперь никто не назовет тебя лиронной Мастерс, Леди Альвионская».

Дыхание перехватило. Никогда не была в цветущей провинции Альвион, а теперь я ее леди. И мне «…перечисляется ежемесячное содержание от доходов провинции в размере… золотых.»

Закрыла глаза. Открыла. Грудь разорвал нервный смех. Хотела стать «достойной Сайероной»? Всего-то стоило влюбить в себя императора.

Нет, сильно сомневаюсь насчет любви, но он увлечен, и мне это нравится, гхар побери.

Какая-то часть меня считала разумным отказаться, ее сестра-близнец шептала, что отказ нанесет Его Величеству оскорбление. А тысячи их отражений просто вспоминали негу на мягкой императорской постели и жар его тела. Его губы на моих губах, шее, поверх ненавистных шрамов. Я и правда нравлюсь ему… даже такой.

Весь оставшийся день я не находила себе места, пытаясь отвлечься тренировкой Гриши и прогулками с Ленсом по внутреннему саду, но тщетно.

Наконец пришел ответ от Данари. Нет, поняла я, разворачивая листок, от деда.

«Дорогая моя Сай, – буквы под его рукой плясали вприсядку, что было совершенно непохоже на всегда каллиграфический почерк Сэма Фрайта, – Мне волнительно узнать, что твой покровитель – сам Феликс Двенадцатый. Жизнь при дворе неспокойна… Дана мне рассказала, не сердись на нее. Не ввязывайся в интриги, не отвечай на провокации. Не лезь в политику. Для твоей деятельной натуры настоящая пытка находиться в четырех стенах, но, поверь, пока так будет лучше. Верю, ты проявишь благоразумие. Так хочется увидеть тебя хоть раз, в этот священный праздник проводов Солнца. Обнять мою маленькую Сай, как раньше. Но понимаю, что ваша с Ленсом безопасность превыше всего. Прими от меня скромный подарок – этот браслет, – только сейчас я заметила, что ворон не улетел и все еще держал лапку полусогнутой. Отвязала бархатный мешочек, – знай, мы всегда рядом…»

На глаза второй раз за день навернулись слезы – от неосуществимости простого человеческого желания быть вместе с семьей, с друзьями.

Нет, я сама выбрала жизнь в Селестаре и не должна строить из себя жертву – хотя бы ради Ленса. Даже дед сказал, «его безопасность превыше всего».

Я развязала тесемки и достала подарок – медный браслет со сложным орнаментом. Он был покрыт им настолько густо, что без лупы все узоры не рассмотреть. Очень необычная работа, непохожа на поделки городских мастеров, виденные мной на ярмарке. Неужели дед вернулся к кузнечному делу и сделал браслет сам?

Бережно убрала его обратно в мешочек и положила в ящик трюмо. Обязательно одену к более подходящему наряду – мое платье для ужина полностью закрывало запястья. Скоро должна была вернуться Макра с подносом, и я тайно, безумно глупо надеялась, что его сервируют на двоих. Даже дед верит в мое благоразумие…

Вечерний полумрак, разгоняемый пульсацией магических светильников, на мгновение выжгла бирюзовая вспышка.

Сердце сладко встрепенулось – так являлся только император. Он подошел стремительно, в пару шагов сокращая расстояние между нами. Без короны, волосы по—эльфийски уложены назад, но ни одного волоска не выбивалось из непривычного плетения. Обычно император ограничивался двумя косицами у висков. Я вздрогнула от его взгляда – таким можно лед рубить, но вперед совершенно неожиданно выкатился Гриша, а за ним Ленс. Вдалеке запричитала Вериенна, недосмотревшая за воспитанником.

Глаза Феликса потеплели, он опустился на колени перед ребенком, а тот и рад. Ленсар радостно протаранил императорские баррикады и оказался в плену эльфийских рук.

«Папа!»

Вряд ли он помнил Робина, но выдать подобное Феликсу могло только неразумное дитя. Дыши, только дыши.

В ответ снарр притянул голову ребенка к груди и прикрыл глаза.

В арочном проеме появилась Вериенна и испуганно ойкнула, заметив «гостя». Впрочем, она тут же склонилась в три погибели.

– Уведи лорда Мастерса, – негромкий голос источал животное притяжение. Как служанка стояла на ногах – не представляю. Вериенна проворно подскочила к Ленсу и подхватила на руки. Первое время безумно злило, что кому-то приходится прикасаться к моему сыну, но за декаду я привыкла. Вериенна была кроткой и услужливой девушкой, и на первый взгляд совершенно не испорченной двором. Но сейчас, когда она склонялась перед Феликсом, демонстрируя неглубокое декольте, в моей груди отравой разливалась боль. И злость.

Он может проводить ночи с кем угодно, с высокородными дамами, со служанками. А потом не вспомнить даже имен. Мы все для него – бабочки-однодневки.

– Пойдем, Сайерона, – его взгляд снова пронзил ледяной стрелой, – прогуляемся.

Сердце замерло в предвкушении – он, пусть ненадолго, заберет меня из золотой клетки. На волю.

На этот раз я не закрывала глаз, чтобы не упустить ни мига свободы. За что немедленно поплатилась зрением – вспышка дезориентировала, и в паническом порыве я ухватилась за Феликса, прижавшись к нему всем телом. На полную мощь вспыхнули фонари недавних воспоминаний, затопив горячим стыдом и совершенно неуместной радостью от его близости. Боги, так не бывает. Не может быть, чтобы разум настолько капитулировал перед чувствами. Тело начинало жить отдельной жизнью, стоило снарру коснуться. Тогда, в его покоях, была не я, а другая Сай… плохо помню, как очутилась на его постели. Не хочу сейчас об этом думать, ибо тогда совершенно утрачу контроль. Его поцелуй – как я теперь понимаю, первый настоящий поцелуй в моей жизни, наложил на меня заклинание подчинения, и я был готова даже на роль марионетки. Все что угодно, если это позволит утолить голод, который снарр сам же и разбудил.

Вспышка рассеялась, а руки императора лишь крепче сжались на моей спине. Мы стояли настолько вплотную, что сквозь камзол был слышен стук его сердца. Кажется, уже в моей голове… в ушах… в груди и в животе. Хмель растекался по венам, отзываясь приятной слабостью. Щеку ласкал прохладный шелк, но это не уменьшало внутреннего жара. Я пребывала в странном состоянии между блаженным спокойствием и трепетом. В безвремении без тягостного прошлого и неясного будущего.

Император запустил пальцы в мои волосы и слегка оттянул звенящий затылок, заставив посмотреть в глаза.

Клянусь, в моих он увидел все тайные мысли и про себя усмехнулся – «ты стала марионеткой добровольно».

Это отрезвило сильнее, чем приход секретаря Его Величества, когда я осознала, что мое платье спущено до пояса. О Солнце, стыд-то какой! Хорошо, что Феликс никак не напоминал о том моменте и не отпускал колкостей.

– Подумал, тебе будет интересно осмотреть свои новые владения.

Постойте, владения? Только сейчас я разглядела, что мы стоим посреди живописной горной долины, а в сапфировых водах озера отражается лазурно-чистое небо. Трава ярко-изумрудная, а воздух теплый, несмотря на начало зимы.

– Это… это… – я не могла поверить свой догадке.

– Провинция Альвион, – Феликс мягко улыбнулся, чуть склонив голову, и от его вкрадчивого голоса меня снова бросило в жар. Так нельзя, я должна взять себя в руки! Легко сказать… И он сделал мне подарок. Он. Сделал. Подарок. Мне.

– Спасибо, это слишком щедрый дар, – слава Солнцу, получилось сказать достаточно твердо, – я никогда не стремилась к титулу, – вернее, втайне мечтала, но хотела заслужить его верной службой и талантами, а не тем, что приглянулась владыке.

– Что тебя смущает? Моя фаворитка не может оставаться лиронной, – в его глазах плясали хитрые огоньки – мол, не отвертишься.

– Что ж, пока мы поддерживаем легенду, грех не прогуляться по альвионской долине, – под влиянием его непонятной магии даже мысль о временности моего статуса в жизни императора, со всеми прилагающимися привилегиями, не казалась чем—то ужасным. Наверное, скажи он о скором землетрясении, предсказанном гильдией магов, я бы и тогда продолжала радоваться не пойми чему.

– У тебя выдающийся талант поддерживать легенды, – Феликс предложил мне руку, и не успела я возмутиться намеку, увлек вперед, – ты любишь пикники?

– Когда время ужина, я на все согласна, – брякнула не подумав и осеклась, поймав пронзительный изумрудный взгляд.

– Прям-таки на все? Заметь, это не я сказал, – он ускорил шаг, увлекая вперед. Спустя пять минут снарр раздвинул ветви развесистой ивы, в тени которой оказался огромный ридгийский ковер, заставленный всевозможными яствами. Не хочется признавать, но за время жизни во дворце я разнежилась среди роскоши и деликатесов. Потому с привычным удовольствием рухнула в ворох мягких квадратных подушек, подставляя лицо теплому ветерку. До чего хорошо ни о чем не думать, не беспокоиться… потому что я под императорской защитой?

Что бы ни было между нами в прошлом, сейчас я не могла отрицать его могущества и авторитета среди народа. Как правитель он полностью соответствовал сказаниям о великих и справедливых снаррах. Не было причин не доверять.

Вокруг не было охраны – вообще ни души в пределах видимости, но я была уверена, что на территорию наложена защита. Определенно какая-нибудь магия.

Взгляд скользил по поверхности горного озера, как едва заметные блики по воде. Помнится, когда-то я мечтала увидеть озеро Альд, потому что на его берегах прошла большая часть событий из романа моего любимого Алиссана. И в нем же главный герой утопил своего лучшего друга, когда прознал о предательстве. Я поежилась, с благодарностью накинув мягкий плед, из тех что лежали рядом. Все для императорского комфорта…

– Отметим проводы Солнца, – Феликс плеснул в кубки эльфийского вина – того самого, от которого у меня подчистую сносило крышу. Но отказаться в главный праздник империи я не могла. Ничего, приму, но пить не буду. И-нибудь дар в ответ. Пусть что-нибудь незначительное, на память, так требовалось по этикету, ну и вообще…

По счастью, снарр начал читать молитву на снартарилле, и я машинально стала повторять – благо, прекрасно ее знала. Внезапно я поняла, что слышу только свой голос.

Феликс смотрел на меня каким—то странным взглядом, под которым я начала путаться и под конец замолкла. Повисла тишина, лишь вода лениво плескалась о берег.

– Что-то не так? – осмелилась нарушить молчание.

– Ты меня удивила. Не знал, что ты понимаешь нашу речь настолько хорошо, – его лицо было совершенно непроницаемо, как лик статуи. То ли похвалил, то ли укорил.

– Дед с рождения учил меня снартариллу, – то ли похвалилась, то ли оправдалась, – он знает его в совершенстве, – а тут определенно была гордость за моего замечательного дедулю, способного заткнуть за пояс многих молодых. Недаром Кора так его ценит.

– Он служил в одном из снартарийских Домов? – похоже, Феликс искренне заинтересовался.

– В Селестаре, – дед при этом добавлял – «так давно, что помнит императора», это его любимая фигура речи. Он у меня всегда был с чудинкой, не от мира сего.

– Что ж, ты могла бы практиковаться в снартарилле со мной, – проговорил Феликс по-эльфийски и поднял кубок, – за пользу знаний! И во славу Солнца, конечно же.

– Во славу Солнца, – вторила я и поднесла кубок к губам, не касаясь напитка. Сделала вид, что пью. Нельзя потерять голову, ее и без того изрядно кружит от эльфийского на моем языке, от присутствия Феликса в одном лишь ярде.

Он опять смотрел на меня – слишком пристально, словно хотел запомнить каждую черту. Во рту пересохло, даже есть перехотелось. В теплом закрытом платье стало жарковато, и я побрела к берегу – хлебнуть простой воды.

– Куда ты, Сай? – император немедля поднялся следом.

– Освежиться.

– С тобой все хорошо? Ты ничего не съела и не выпила.

Как можно что-то проглотить, если тебя поедают взглядом, проворчала я про себя, на ходу скидывая туфли. В тот же миг я неудачно споткнулась и почти упала на колени, ладонями вперед.

Феликс тут же подхватил под руку и усадил на траву, опустившись рядом.

– Даже не выпила толком, а уже пошла купаться! – в его тоне послышался горький смех, – Жаль, мы не успели поднять кубок за традиции, – бархатный шепот ласкал слух, мы сидели плечом к плечу, и розовеющие облака плыли над головой в хороводе, – знаешь, у снарров есть одна – кровь за кровь. Испокон веков у нас принято мстить врагам империи. Если кто-то осмеливался выступить против династии Сияющих, весь его род подлежал уничтожению. Иначе наши предки не обретут покоя на серебряных полях. Я тоже должен выполнить их волю. Уничтожить давнего врага и его потомков.

Ощущение нереальности нарастало. Никогда император не был столь откровенным – даже когда приходил «каяться» ко мне домой.

– Кто они? – я выпрямилась, чтобы поймать его взгляд, моя рука решительно накрыла его ладонь, – они опасны для тебя?

В груди всколыхнулось беспокойство за снарра. Что, если его могут убить? Вновь распахнулась недавняя пропасть длиной в три долгих года, когда я была убеждена в его смерти. Снова мне этого не пережить.

– Скажи мне, Феликс. Кто твои враги?

– Ты так сильно за меня переживаешь? – от его улыбки я смутилась, а он добавил еле слышно непонятно к чему, – похоже, ты и правда ничего не пила.

Снарр изящно поднялся одним движением, и без его тепла мгновенно похолодало.

– Пойдем, Сай. Здесь становится опасно. Вернемся в другой раз.