Екатерина Дроздова
Печорин нашего времени

Глава

I

. Ностальгия

Наверное, каждый из нас, нет-нет, да задумается о том, что на дворе XXI век, хотя, совсем недавно был XX и до нового столетия казалось ещё жить да жить. Наше поколение, несомненно, должно помнить то время, когда родители говорили вот это: «…ещё жить, да жить», и гастрономы с длинными очередями, когда ты с братом играешь возле такого магазина и уже успело стемнеть, а мама всё стоит в одной из таких очередей то ли за сыром, то ли за ветчиной. А когда дожидаешься её с долгожданным свёртком, представляешь, что ещё предстоит не близкий путь до дома. Должно помнить голубую ракету в группе детского сада, с лицом Гагарина, так задорно улыбающимся тебе из иллюминатора, на которой красными буквами написано СССР, и кажется, ты родился, зная эти буквы и их значение наизусть. А ещё был Женька, Иркин брат, который уже пионер и ты так мечтаешь повязать себе на шею такой же красный галстук.

Теперь всё это безвозвратно ушло. И в магазинах полные прилавки, только деньги готовь, и космос не такой уж недоступный, а пионеры теперь всего лишь идеологическая выдумка. Но всё-таки ещё сохранились такие места, где ностальгия по временам «советов» невольно, а посещает тебя. Одним из таких мест можно считать наши поликлиники. Двадцать первый век, кажется, сюда не заходил, лишь заглянул одним глазком, да и пошёл себе дальше. Оторванный местами линолеум, продавленные банкетки, плакаты о здоровье, которые, никогда не менялись и ты уже давно выучил их, наизусть.

Обо всём этом думал и Славка Печорин, оказавшийся в очереди к стоматологу. Вообще-то с острой болью должны пропускать без очереди, но как, же ему не хотелось гневить вот этих бабушек.

«Им уже и лечить-то, наверное, нечего, а они всё ходят. И, что я, дурак, не пошёл в платную клинику», − размышлял Славка, так как больше заняться ему было нечем. Книгу никакую он с собой не взял, телефон разрядился. Всё словно нарочно. Как тогда на вокзале.

И в голове Славки всплыли воспоминания о далёком, почти забытом уже вечере, когда он с друзьями уезжал отдыхать на море. Вот точно также приехал он тогда на вокзал за полтора часа до отправления поезда. Телефон разряжен, под рукой никакой газетёнки. Хотя её, конечно, можно было купить в соседней палатке, но Славке даже с места подниматься не хотелось. Полезнее было привести в порядок свои мысли. Столько в голове неразберихи собралось тогда. А может, за этим он приехал на вокзал так рано.

«Работу конечно надо менять, это дуракаваляние не приносит ничего полезного, кроме денег. Хотя, какие там деньги? Так, одно название, – и тут же, не дав, закончится одной мысли, в Славкиной голове промчалась вторая. − Ну да, другая работа будет занимать больше времени, и кто тогда будет за меня учиться?»

Тут в голове Славки появились два несданных экзамена, и думать об учебе сразу расхотелось. Чтобы прогнать эти невесёлые мысли, он задумался об Аньке, вот только и они удовольствия не принесли. Уехать отдыхать без неё, означало в очередной раз расстаться, потом снова сойтись и так по кругу. Вся эта «карусель» с Анькой приводила Славку в бешенство. Опять скандал, опять «ты меня не любишь», опять «забудь мой номер телефона», потом «прости, ты же сам видишь, как нам друг без друга плохо». А с чего она собственно взяла, что без неё плохо?

«Ей может быть и плохо, а мне очень даже нормально», − решил про себя Славка.

Он действительно давно стал замечать за собой, что не скучает по ней, когда она не рядом, старается поскорее уйти куда-нибудь с друзьями, пока она не опередила их своим звонком. Он даже перестал ревновать её. Как там поётся в песне: «Окончен школьный роман»? Да и на море он уезжал, чтобы целый месяц быть свободным, чтобы проводить время так, как хочется и с кем хочется.

«Надеюсь, она это поймёт и на этот раз уйдёт действительно навсегда», − окончательно решил Славка.

− Не спи, замёрзнешь! – прозвучал у него над ухом знакомый голос.

Подняв глаза, Славка увидел перед собой друзей: Сашку, Влада и Лёху.

Глава

II

. Дорога

− Ты, что так рано приехал? – спросил Влад поправив на спине чехол с гитарой.

− Время перепутал, – сухо ответил Славка.

Поезд уже подали. Славка даже удивился, как быстро пролетело время. Их первый вагон оказался в голове поезда. Друзья взяли свои чемоданы, и пошли по пирону, обходя пассажиров с их большими тюками и бегающими детьми.

Славка снова задумался: «Нет, надо было поехать в Турцию или к сестре в Прагу».

Но его недолгие размышления прервал Лёхин вопрос:

− А, когда Марат подтянется?

− Через неделю, – ответил Славка.

− Что он с нами не поехал?

− Решил дождаться свою очередную подружку.

− Киру?

− Да.

− Милая девушка, – улыбнулся Лёха, сверкнув голубыми глазами.

С Маратом Славка дружил со школы. Они были неразлучны и называли друг друга братьями. Единственное чего Славка не понимал, так это, почему Марат всегда пользовался такой популярностью у девушек. Внешне он ему уступал. Да и не только внешне, свой мозг интеллектом он не уродовал. Но предпочитали девчонки именно Марата, чем тот без зазрения совести пользовался.

Всё началось с Анжелы, самой красивой девочки в классе. В неё были влюблены все, кроме Марата, но её сердце было занято как раз им. Любая девчонка из их окружения мгновенно оказывалась в его «сетях». Хотя были и исключения, например Анька.

«Мне, конечно, всегда есть из кого выбрать, − успокаивал своё эго Славка. − Но, к счастью, в отличие от Марата, который влюбляется, как минимум каждые три месяца, меня этот чувак с луком и стрелами пропускает мимо».

А поезд уже медленно крался сквозь поля и леса нашей необъятной родины. Блики от фонарей периодически освещали вагон, вводя Славку, в какую-то приятную задумчивость. Наступила ночь, ребята давно спали, но Славке, то ли от духоты, то ли от непривычной качки, всё не спалось. На станции он вышел в тамбур, и уже хотел было спуститься на пирон, но проводница не открыла дверь:

− Стоим две минуты, всё ровно не успеешь, – сказала она.

Проводница была женщиной, на вид, лет сорока, но с каким-то очень добрым выражением лица.

«Интересно, сколько она уже наездила километров за годы своей работы? И как ей только не надоело трястись всю жизнь в этих вагонах, подавать чай и мыть туалеты?», − Славка вынул из пачки сигарету и поднёс ко рту.

Вообще-то он уже год, как пытался бросить курить, но всякий раз, находились причины, чтобы этого не делать. То ли действительно курение стало для него болезнью, то ли потому, что надо себя чем-то занять в минуты, к примеру, такой вот бессонницы.

«Интересно, что там за Кира? – щёлкнул он зажигалкой. – И почему Марат, такой страстный любитель «холостого» отдыха, тащит её с собой?».

Обычно, Марат в первые же дни своих отношений с девушками, знакомил их со Славкой. Ему хотелось услышать отзыв со стороны. В школьные годы Славке самому было любопытно, потом просто смешно, теперь ему это всё уже порядком надоело, и абсолютно равнодушно он давал свою оценку только, чтобы удовлетворить любопытство друга. А тут прошло уже три недели, и даже Лёха успел с ней познакомиться. От неожиданной мысли Славка чуть было не засмеялся вслух и покачал головой: «Может, боится, что отобью?»

Обо всём этом, он и рассказал друзьям утром за завтраком, который для всех молодых людей нашей страны, отправляющихся в путешествие на поезде, оставался одинаков: несколько бутербродов, небольшое количество чипсов, пачка чая в пакетиках, и самое главное «блюдо» стола – пиво, количество, которого для каждого своё, хотя разницу и составляет бутылочка, максимум две. Не тронутым на столе остался только чай.

− А, что, может и правда отбить? Сколько же можно выступать в роли эксперта? – Лёха как-то нервно дёрнул бицухой и улыбнулся.

− Ещё чего, «объедки» его подбирать, – ответил Славка.

Беседе этой не дал продолжиться звонкий голос проводницы:

− Журналы, газеты, кроссворды. Молодые люди, не нужно ли чего?

− А раскраски есть?− спросил Славка.

− Есть, − удивленно оглядела мужское отделение взрослых парней, проводница.

− Давайте, − кивнул головой Славка.

− Есть «Симпсоны», «Тачки» и «Белоснежка», вам какую? – всё с тем же удивлением спросила проводница.

− «Белоснежку», конечно, − ни один мускул не дрогнул на скивских Славкиных скулах.

− Карандаши-то нужны, мальчик? – снова обратилась с вопросом проводница.

− Само-собой, чем же я буду раскрашивать? – удивился странному, по его мнению, вопросу Славка.

И только громкий смех друзей снял недоумение с лица проводницы. Они-то давно привыкли и к Славкиному саркастическому чувству юмора, и к этой, недоступной им самим, внутренней Славкиной свободе. Им нравилась его независимость от мнения окружающих, лёгкость в принятии решений, свобода мысли и поступков. Нравилась в первую очередь потому, что сами подобного они не позволяли, а Славке это все даже как-то шло. Будто последним мазком художника завершало, это вызывающее поведение, его экзотический образ. Но они не догадывались, что за внешней легкостью характера, всегда стоит, будто тяжелая гиря на ноге, внутренняя причина. Славка нравился им вот таким, вызывающим, наплевавшим на все нормы принятые в обществе, в двадцать лет разукрашивающим раскраску.