Екатерина Боброва
Иномирье за моим порогом

Вальди позволил затащить себя в ванную, затем обмазать, облить и запенить тремя разными средствами. Анна не меньше часа возилась с собакой, высушивая, расчесывая и даже укладывая феном в красивую волну лохматую голову пса, чувствуя себя при этом совершенно счастливой.

А потом просигналил домофон. Анна загнала Вальди в свою комнату, приказав сидеть тихо, и пошла открывать дверь.

– Ты дома? – тут же встревожилась мама. Девушка ловко выхватила у нее пакеты из руки уже из кухни крикнула:

– Не волнуйся. Я уволилась с работы. Надоели они, да и заказчик такой козел оказался…

– Приставал? – охнула мама.

– Э-м-м, – неопределенно ответила Анна.

– Я так и знала, – Клавдия Петровна встала в дверях, – это все ваш Павел Григорьевич, да? Красивый мужчина, красивый мужчина, – передразнила она дочь, – сам пол-офиса к себе перетаскал. Теперь до тебя добрался?

– Да нет, мам, – попыталась объяснить Анна.

– И не спорь! – повысила голос Клавдия Петровна. – Я давно чуяла, что у тебя не все ладно на работе. Ушла и ушла, – добавила она уже спокойно. – Давно пора. Квартирой вон займешься. Не переживай только. Ты же помнишь, нервные клетки…

– Не восстанавливаются, – закончила за нее Анна.

Клавдия Петровна десять лет отработала врачом на Дальнем Севере, мотаясь с отцом по экспедициям. После рождения дочери, они перебрались в Петербург, где Клавдия Петровна нашла себя сначала врачом на скорой помощи, а потом заведующей в частной клинике. Год назад ушла на пенсию, но все еще консультировала по просьбе коллег особо тяжелые случаи.

– Мам, а у меня сюрприз, – встрепенулась Анна.

– И какого месяца? – прищурилась Клавдия Петровна.

– Не месяца, – надулась девушка, – а пушистости, веса и умности.

– Ты меня интригуешь, – покачала головой Клавдия Петровна. – Давай сюда свой сюрприз, посмотрим.

– Вальди, – позвала Анна. Скрипнула ручка двери, послышалось звонкое цоканье, и в кухню, жизнерадостно махая хвостом, степенно вошел Вальдемар.

Мама охнула, прижала ладони к щекам, и Анна торопливо, боясь услышать твердое «Нет!», начала объяснять:

– Ты не волнуйся. Это ненадолго. Как только куплю квартиру, так и съедем. Я постараюсь что-нибудь быстро найти.

Все детство Анна мечтала о собаке, но когда мама – медицинский работник с четким убеждением, грязь – причина большинства болезней, о собаке остаётся лишь мечтать. Хомяки, морская свинка и попугай – это здорово, но совсем не то.

– Переедет она, – хмыкнула вдруг мама, – на работу пойдешь, а животину кто выгуливать да кормить будет?

Животина согласно кивнула и предвкущающе облизала черный нос. Мол, кормить, да, обязательно.

– Так утром и вечером, – растерянно ответила девушка.

Мама покачала головой.

– Никто вас никуда не гонит. И учти, пока не сделаешь ремонт, не устроишься на новую работу, никаких переездов, тем более с псом.

Она присела на корточки и протянула руку:

– Ну давай знакомиться, Вальди.

Пес степенно поднял лапу. Никаких лизаний в лицо, никакого дурацкого напрыгивания, мама, впечатленная, подняла брови.

– Да, ты ученый, я смотрю. И кстати, что за дурацкое имя?

– Вальдемар, – машинально ответила девушка, пребывая в странном неверящем состоянии. Надо же, как бывает! Она всю жизнь считала свою маму чудовищно упрямой в собственных убеждениях, а та, оказывается, может идти навстречу.

– Вальдемар, значит, – Клавдия Петровна с чувством пожала лапу собаки, – ну, если Бегемота к нам не приведешь, живи. Добро пожаловать в семью. А теперь, – она поднялась, – быстро мыть руки. Будем готовить обед.

В припаркованной около Аниного подъезда машине звонко запиликал телефон. Мужчина, сидящий на переднем сидении, посмотрел на номер, затем провел пальцем по экрану.

– Да?

– Как идет наблюдение? – осведомилась трубка строгим и немного усталым голосом.

– Все по плану. Внедрение прошло успешно, можно переходить ко второй части.

– А теневики? Выходили на контакт?

– Да, – подтвердил мужчина, – контакт был зафиксирован, однако агент вмешался, и поговорить им не удалось.

– Это сейчас не удалось, – возразила трубка, – но следующая попытка может быть удачной. Так что повнимательнее там. Не спать.

– Есть, не спать! – бодро отрапортовал мужчина, невольно выпрямляя спину.

В трубке раздались гудки отбоя.

Мужчина несколько мгновений смотрел на потухший экран, затем убрал телефон в карман куртки, положил руки на руль и откинулся на сидении. Ожидание обещало быть долгим.

После отличного обеда Анна засобиралась на прогулку. Надо было, конечно, заняться квартирой, просмотреть объявления, разместить резюме на сайте, но на улице выглянуло такое редкое в декабре солнце, блестел свежевыпавший снег, неожиданно просыпавшийся за утро, и она просто не могла заставить себя сесть за компьютер, вернуться к мыслям о работе. Нет-нет, она займется делами завтра. Сегодня выходной.

Было странно идти по улице в светлое время буднего дня. Еще более странно идти не одной в сторону небольшого сквера и слышать реплики редких прохожих:

– Смотри, какой симпатяга. Похож на сенбернара.

– Да не-е-е. Помесь ньюфика и борзой. Видишь, морда вытянутая и уши вислые, а сам коренастый, лапы недлинные.

Вальди вышагивал степенно, не тянул поводок в сторону столба или чужой собаки. Он слегка притормаживал, отводя морду и давая понять, что ему надо во-о-он туда, если, конечно, Анна не против.

Анна не возражала, отпуская поводок свободно разматываться с катушки.

Она шла, не до конца веря в происходящее. Еще вчера утром жизнь казалась скучно-размеренной, а сейчас события менялись с такой быстротой, что мозг отказывался принимать их. Квартира, двери, увольнение и собака. Еще бы понять, что из этого к добру, а что – явная неудача.

Анна уже ступила на проезжую часть, от сквера её отделяла дорога в две полосы, как справа оглушительно взревел двигатель. Она шарахнулась назад, поскользнулась и, балансируя на одной ноге, успела заметить, как мимо пронесся мотоцикл, как он ложится на бок, гася резкое торможение.

Вальди, встав на дыбы, словно лохматый пони, взрыкнул по-львиному и рванул в сторону соседнего двора. От неожиданности Анна рухнула на четвереньки, выпустила поводок из рук, и пес крупными скачками помчался за угол дома.

Девушка оглянулась – мотоциклист уже поднимался на ноги, придерживая мотоцикл. Значит, с ним все в порядке, а вот пес, поганец, ударился в бега. Или он почуял прежнего хозяина?

Анна вскочила и бросилась за беглецом. У нее за спиной опять взревел мотор, но уже гораздо тише. Заворачивая между домами, она успела заметить, как мотоцикл медленно едет следом.

Дворы, дворы… Впереди несся Вальди к одной ему известной цели, за ним Анна, а замыкал погоню мотоциклист. А у нее даже времени не было подумать, зачем он за ними увязался? Если спросить, не ушиблась ли она, так по ней, бодро скачущей по поребрикам тротуаров, это и так видно. Если отругать – так пожалуйста. Вот только она сначала придушит одного лохматого поганца, а потом будет разбираться со всем остальным.

Вадьди тем временем заскочил в следующий двор и заметался у закрытой двери подъезда. Анна вздохнула с облегчением, переходя на шаг. Одумался, мерзавец. Но пес, словно издеваясь, подцепил когтями тяжеленную железную дверь, приоткрыл и шмыгнул в щель.

Девушка негромко выругалась и рванула за ним. Дверь подъезда действительно была не закрыта, похоже, сломался домофон, а пес этим нагло воспользовался. И зачем его сюда понесло?

Наверху раздавалось шумное сопение и цоканье когтей.

– Вальди, ко мне! – негромко позвала девушка. Цоканье на мгновение замерло, а затем пес отправился дальше, ну словно к себе домой. Пришлось и ей подниматься вслед за собакой по чужой лестнице.

Шла, злясь на себя – купила, называется, баба порося; на собаку – какая вожжа ему под хвост попала; на мотоциклиста – ездить не умеет, а за руль садится.

Цоканье затихло. Анна ускорила шаг, успевая заметить, как этажом выше медленно закрывается дверь квартиры.

Она в нерешительности остановилась перед обитой еще старым, советским дерматином дверью. Она помнила этот коричневый, потертый дерматин, эту фигурную ручку. И номер квартиры был ей знаком. Она была здесь недавно, буквально вчера!

Внизу гулко хлопнула дверь подъезда. Раздались тяжелые шаги, загудел лифт, и ей внезапно стало страшно. Инстинктивно она шагнула к двери, нерешительно взялась за ручку.

Что она им скажет? «Простите, моя собака забежала к вам в квартиру?» А почему она, собственно, туда забежала? Анна потрясла головой, прогоняя безумные фантазии.

Лифт загудел вновь, устремляясь наверх. И собственное зимнее пальто вдруг показалось ужасно тонким, а она сама – слишком заметной на фоне серо-зеленой стены подъезда. И никакого оружия под рукой!

И вместе с остановившимся лифтом Анна потянула дверь на себя, скользнула внутрь, успев бросить укоризненный взгляд на Вальди, сидевшего с высунутым языком в центре коридора, и прильнула к глазку. Из лифта на площадку, держа в руках шлем, вышел мотоциклист.

Он повернулся в сторону двери, и Анна резко отшатнулась. Его лицо было ей знакомо. Очень хорошо знакомо, как и дверь, и квартира… Круг замыкался, вбирая в себя разрозненные детали. Мажор, решивший вдруг познакомиться на улице с незнакомой девушкой, квартира, оказавшаяся набитая тайнам, словно шкаф английского поместья, собака, которую она выбрала сама и которая привела её сюда. Все это промелькнуло в голове у нее за одно мгновенье, и, собственно, дальше выбор был невелик. Остаться или уйти. Встретиться с преследующим её мужчиной в пустой квартире или рискнуть и открыть так и манящую к себе дверь, ведущую в странный коридор с не менее странными дверьми, рыжими хищниками и идеальными закатами.

Ручка входной двери медленно повернулась. Девушка одним прыжком оказалась около Вальди, рванула пса за собой и выскочила в уже знакомый ей коридор. Слава Богу, пустой.

Прислонилась к стене, переводя сбившееся дыхание, и подпрыгнула от раздавшейся веселенькой мелодии. Сердце подкатило к горлу, а затем резко ухнуло вниз, и только потом до нее дошло, что это звонит её собственный телефон.

Вальди вопросительно гавкнул, и Анна, чувствуя себя по-дурацки, со вздохом полезла в сумочку.

– Да, – нажала «ответить».

– Анна, мы не знакомы, но прошу вас меня выслушать, – приятный мужской баритон говорил твердо и уверенно. Девушка прикрыла глаза, представляя, как он стоит в пустой квартире, со шлемом подмышкой, и аромат дорогого парфюма перебивает затхлость нежилых комнат.

– Вам скоро сделают одно предложение, от которого будет очень сложно отказаться. Я лишь хочу, чтобы вы знали – отказ возможен. Вы не обязаны выполнять работу, которую вам будут так настойчиво предлагать. Ваш отказ мы поддержим. Не бойтесь, у вас есть настоящие друзья.

На фразе: «Ваш отказ мы поддержим» Вальди, до этого момента чутко прислушивающийся к разговору, неожиданно чихнул, развернулся и потрусил к выходу.

Собственно, окончание разговора девушка дослушивала уже на бегу. И на бегу же бросила в трубку:

– Да, я поняла, – хоть ничего и не было понятно, – учту, спасибо. А теперь мне пора.

И она нажала «отбой».

Глава третья

Дом был тих и пуст. Он, словно затаившейся котенок, предлагал поиграть в прятки всем троим: себе, Вальди и девушке. Вот только Анна была уже сыта по горло и догонялками, и тем более прятками.

Коридор привел её в просторный холл. Наверх уходила лестница, справа и слева виднелись закрытые двери, а впереди черной тенью мелькнул хвост за закрывающейся входной дверью.

– Вот же, поганец, – выругалась Анна, распахивая дверь.

Здесь уже вовсю хозяйничала зима. Пушистые сугробы высились по обе стороны от аккуратной дорожки, высокие, заметенные снегом ели обрамляли берег уснувшего подо льдом озера. Сквозь стоящий на том берегу лес алел диск красного солнца, и сизые тени ползли от деревьев по озеру, линуя снег прямыми линиями.

Было холодно, мороз сразу же полез колючими иголками под одежду. Анна зябко передернула плечами и зашагала к стоящей на берегу беседке. Девушка зашла внутрь, провела рукой по сугробу на перилах, и снег пушистым облачком слетел вниз.

Как же тихо! Так тихо бывает только далеко за городом, в стороне от шумных трасс и поселений. Анна с наслаждением вздохнула полной грудью. Свежий, морозно острый воздух был сладок на вкус.

– Всегда любил вид отсюда, – раздался за спиной мужской голос, – вижу, он вам тоже по душе, Анна.

Она не вздрогнула, не шарахнулась в сторону и даже не вскрикнула. Видимо, подсознательно ждала такого – ну не просто так её сюда заманили, да и парень на мотоцикле предупреждал о подобном.

Чуть развернулась, скосив глаза – мужчина встал рядом, положил руки в черных кожаных перчатках на перила, глубоко вздохнул, и пар облачком заклубился около его рта.

Незнакомец был в возрасте. На висках щедро серебрилась седина, вокруг глаз были видны залежи глубоких морщин. Дорогое пальто говорило о неплохом денежном доходе и парфюм… Анна невольно принюхалась – чуть горьковатый запах цитрусовых – необычный выбор для мужчины.

– У вас очень красивый мир, – внезапно поведал мужчина, поворачивая голову в её сторону. Анна смело встретила его взгляд, отмечая серый цвет глаз, их необычный разрез. И вкупе с едва уловимым акцентом у нее в голове сложилась четкая картинка – иностранец. Богатый, привлекательный, скорее всего занимающий немаленький пост, уж больно властным и уверенным веяло от незнакомца.

– Не жалуюсь, – пожала плечами Анна. Значит ли это, что она в своем мире, а ведь готова была поверить во все, начиная от инопланетян и заканчивая параллельными мирами. А может, она впала в кому или это сложное гипнотическое воздействие?

Анна собрала снег в маленький снежок, отмечая холод, окутавший ладонь, покатала в руке. Нет, слишком реально для сна или гипноза. Про кому сказать сложнее. Практического опыта, слава Богу, не было.

Холод от снежка в ладони каким-то образом перебрался внутрь, и девушка зябко поежилась. Становилось неуютно. Сначала увольнение, потом собака, или, нет, собака была первой. Хотя нет, началось все с квартиры.

– Ваш пес? – уточнила Анна, стряхивая воду с ладони. Снежок растаял, а вместе с ним растаяло и мирное настроение. Девушка подобралась. Что, собственно, она здесь делает? А главное – где?

– Теперь ваш, – улыбнулся мужчина. Снисходительно так, словно видел насквозь её страхи и опасения.

– Держите, – он протянул ей платок, и Анна взяла его автоматически, секундой позже осознав, что не стоило так быстро сокращать дистанцию. А если он враг?

– Меня зовут Арвель, – представился «враг» и добавил: – Арвель валь Хорл.

Анна вытерла мокрую ладонь, поколебалась, но платок возвращать посчитала неприличным.

– И откуда вы, Арвель? – уточнила, убрав платок в карман.

– Моей страны нет на карте вашего мира, – спокойно ответил мужчина, словно речь шла о вещах абсолютно обыденных: покупка молока к завтраку или, скажем…

– Как нет? – опешила Анна. В голове внезапно загудело, и затылок потяжелел.

– Не волнуйтесь, – успокаивающе улыбнулся Арвель. – Все не так страшно, как кажется.

– А что мне кажется? – спросила девушка, чувствуя предательскую дрожь в голосе. Одно дело читать роман, сидя в уютном кресле за надежными стенами дома, и совсем другое – стоять лицом к лицу с живой идеей романа.

– Вам кажется, что я вам угрожаю, – поведал ей Арвель, – что вас пытаются обмануть, запугать, но это совсем не так. Поверьте, здесь никто не причинит вам вреда. Да это и невозможно сделать. Это ваш дом, Анна, – и он указал рукой в сторону дома.

Анна нервно сглотнула. В горле пересохло. Мысли путанно носились в голове, без всякой надежды выдать что-нибудь здравомыслящее. Она потерла рукой лоб, подивившись холоду пальцев.

Сначала собака, теперь дом. Что следующее? Принц на белом коне?

– Понимаю, вы растеряны, – сочувствующий вид Арвеля напоминал собой доброго доктора, а именно доктора душевных болезней, и Анна вскинулась, чувствуя, как её затапливает раздражение.

– Я – не растеряна, – отчеканила, – удивлена, не скрою. И с какой радости мне выпало такое счастье: и дом, и собака, и ваше внимание?

– Вы забыли о квартире, – поправил её Арвель.

Анна подавилась воздухом, закашлялась.

– И квартира, – согласилась, махнув рукой на здравый смысл в происходящем. – И что вы за это попросите? Надеюсь, не душу?

Арвель улыбнулся.

– Нет, вы путаете меня с другим, эм, персонажем. Я душами не занимаюсь. И у меня к вам, Анна, исключительно деловое предложение, без всякой мистики и эзотерики. Давайте пройдем в дом, выпьем чаю. Вы немного успокоитесь и перестанете воспринимать меня с такой враждебностью.

Анна хмыкнула и с независимым видом повела плечом. Страха не было, лишь легкая досада на мужчину, который отвлекает от чего-то важного.

И дом, и озеро, и беседка… У нее было странное чувство, что она знает это место и вернулась сюда после долгого отсутствия.

– Хорошо, – согласилась, с неохотой отворачиваясь от озера. Вид и, правда, был чудесен, но одета она была не по погоде и успела изрядно озябнуть.

Дом встретил их легким запустением, и на девушку снова накатило дежа вю. Высокие светлые комнаты, скрипящие под ногами половицы, пыль на подоконниках и затянутая в чехлы мебель. Все было родным и знакомым. От накатившей беспричинной радости защипало в носу, и Анна прикусила губу, чтобы не выдать охвативших её эмоций.

Хватит глупостей на сегодня. Этот не её дом, она не может знать, что за дверью их ждет кухня, из потемневшей от времени сосны и большой, овальный стол темно-коричневого цвета с белой салфеткой в центре, а над ней желтой тыквой висит круглый абажур.

Это сказки, а их не бывает.

– Простите, мы не успели прибраться, – извиняясь, словно она была настоящей гостьей, проговорил Арвель, раскрывая дверь и пропуская вперед.

Анна прошла к столу, поправила салфетку, качнула абажур. Реальность стремительно осыпалась.

Солнце блестело в стеклах старинного серванта, и Анна четко знала, что за резными дверцами стоят двенадцать бокалов и один чайный сервиз из китайского фарфора – с зелеными дракончиками, вольготно разлегшимися на блюдцах и боках чашек.

Дико хохоча, прозвенел бубенцами колпак дурака.

Она сходит с ума.

В груди стало тесно и горячо. Тронь – и сердце не выдержит, взорвется от страха, от противоречий реальности.

Мокрый нос ткнулся в ладонь. Анна вздрогнула, опустила руку на собачью голову, ощущая под пальцами мягкую шерсть и… боль отпустила.

Девушка потрепала собаку по голове. Пес стоял смирно, словно понимал, что нужен сейчас, как никогда.

– Ваш чай, Анна, – на стол перед ней опустилась чашка. Да-да, та самая, с зелеными дракончиками по бокам. Парок поднимался над поверхностью, и на девушку пахнуло солнцем, летом и горечью чайных листьев.

Она и не заметила, когда Арвель успел приготовить чай. Н-да… она бы сейчас не заметила, появись на кухне кто-то еще.

– Что это за дом? – спросила глухо, не делая попыток присесть на заботливо выдвинутый стул. И сама неприятно поразилась ставшего чужим голоса.

В комнате резко похолодало, захлопали наверху ставни, от стен повеяло тоской, и дом стал ощущаться обиженным щенком, но Анна крепче сжала зубы, не поддаваясь на жалость. Она не верит в сказки. Она должна разобраться и найти логичное объяснение происходящему.

– Анна, вы, главное, не волнуйтесь, – засуетился вдруг Арвель, – чаек сладкий, с сахаром. Пейте, пейте.

И чуть ли не силой усадил за стол, впихивая в руки чашку с чаем.

Тепло в руке подействовало успокаивающе. И желание сорваться с места, убежать, куда глаза глядят, стало слабее.

– Так что это за дом? – уже спокойнее повторила вопрос и даже сделала глоток чая. Пес положил голову на колени, и стало совсем хорошо.

– Ваш дом, – улыбнулся Арвель, вытирая выступивший отчего-то пот на лбу. Очередной платок был безупречно белоснежен, и Анне подумалось, что мужчина неуловимо напоминает собой аристократа. Обходительные манеры, правильная речь и несколько платков под рукой.

– Хорошо, пусть мой, – неожиданно для себя согласилась Анна. Чудеса продолжались, все ощутимее пахло елкой и… бредом. Где-то там, за дверью, бродил принц, а по берегу прогуливался единорог. У нее самой должны вырасти крылья и найтись пара хрустальных туфелек. Как говорится, не можешь отменить безумие, возглавь его.

– Вы – чудо, Анна, – Арвель пригубил чай, и девушка с раздражением подумала, что она опять не заметила, откуда на столе взялась вторая чашка. Нет, так с ума сойти можно!

«Не торопись», – появилась в голове чужая мысль и пропала.

– Так вот, – Арвель сделал еще один глоток, не переставая внимательно наблюдать за девушкой – ну, словно доктор, раздумывающий открыть правду больному или нет. От нарастающего внутри напряжения девушку подмывало вскочить с места, грохнуть кулаком по столу и крикнуть что-нибудь нецензурное, но она сдержалась. Сидела, кусая губы, и ждала приговор.

– Как вы уже поняли, я родом не из этого мира.

Тишина затаившегося дома и перезвон бубенцов на шляпе безумца. Мир сошел с ума, и она вместе с ним.

– Не волнуйтесь, нас здесь немного, и мы не собираемся, эм, вас захватить.

Какое ей дело до мира? Они захватили её, заразили своим безумием, и она пьет чай, медленно теряя связь с реальностью.

– Не буду скрывать, нам требуется помощь. Ваша, Анна, помощь.

Колпак, издевательский хихикая, опустился на голову. Добро пожаловать в дурдом.

– Мой мир умирает. Давно. И его не спасти.

Боль в его голосе, опущенная голова. Она готова поверить. Почти.

– Мы вынуждены искать новый дом. Стабильный канал удалось пробить только в ваш мир. Не бойтесь, мы не готовы убивать, чтобы выжить самим.

Она представила себе войну и содрогнулась. А если это ложь? И она сейчас беседует с тем, кто хочет уничтожить её мир ради выживания своего народа?

– Но нам нужно где-то жить, это правда. И чтобы отыскать новый дом, требуются такие, как вы, Анна.

Звон бубенцов и холод по спине. Нет, она обычный человек. Новые миры, каналы, поиски – слова обтекали сознание, неся с собой привкус безумия и зов к протесту. Она не обязана никому помогать! У нее своя жизнь. Нормальная. Абсолютно нормальная жизнь. Без принцев, единорогов и хрустальных туфелек.

– Кто я? – спросила сипло, с трудом выдавливая слова.

– Назовем это просто, – Арвель смотрел с сочувствием, от которого у Анны защипало в носу, и абажур стал двоиться в глазах, – Хозяйка.

И торопливо продолжил:

– Видите ли, Анна, портал можно проложить во многие места. Но каждое открытие отнимает массу энергии, и крайне тяжело удержать портал долгое время, это раз, а во-вторых, миры смещаются. Чем дальше удобное место уходит от нашего мира, тем сложнее туда попасть. Не буду вас утомлять теорией, скажу одно, эвакуировать густонаселенный мир таким способом и силами сотней магов-портальщиком невозможно.

Но вы, Анна, можете сделать то, что недоступно нам. В каждом мире есть подобное место, откуда открываются стабильные каналы в другие миры. Как я уже сказал, наш мир сильно пострадал. Из оставшихся точек мы получили доступ только в ваш мир. Но здесь уже занято, так?

Анна кивнула. В голове было мутно от напряжения, и она с трудом понимала, о чем говорит Арвель.

– Единственный вариант – использовать ваш мир в качестве, эм, пересадочной станции. Вы позволите нам воспользоваться вашим домом, Хозяйка?

Анна не сразу поняла, что это был вопрос. Взглянула с недоумением. Дом… какой дом? Ах, этот? И какая, к черту, Хозяйка?

– Хотите, пользуйтесь! – бросила, едва сдерживая раздражение. И снова захотелось сбежать, оказаться в родной квартире и забыть про все эти глупости.

– Спасибо, Хозяйка, – серьезно поблагодарил Арвель, точно она ему графский титул пожаловала.

Анна пожала плечами – дурдом затянулся, пора кончать.

– Анна, я вижу, вам непросто, и понимаю, насколько. Но дом выбрал вас, не отталкивайте его. А знаете, давайте, я покажу вам свой мир, – неожиданно предложил Арвель, поднимаясь с места.

Знакомый холодок побежал по спине. Все еще может оказаться неправдой. Принц обернуться менеджером строительной фирмы, единорог – лошадью, а туфельки… просто разбиться. Ведь хрусталь так легко бьётся, как и мечты.

– Прошу, – он требовательно протянул руку, и Анне захотелось зажмуриться, замотать головой – нет, все ложь, все выдумки.

– Боитесь?

Это был нечестный прием, но он сработал. Внутри у девушки словно образовался комочек льда – и бояться стало неприлично.

Она поднялась, царственным жестом вложила ладонь в его руку.

– Ведите.

Королева, идущая на эшафот. За спиной шлейф безумия, впереди – принц, единорог и туфельки, а в голове одно желание: хочу домой, к маме.

Мягко вздохнул пес, пристраиваясь рядом, и безумие отступило, испугавшись черных когтей и белоснежных зубов.

И снова знакомый коридор. Двери, ручки-драконы и предательский страх в ослабевших ногах.

– Не бойтесь, – ласковый шепот Арвеля погладил по голове, прогоняя страх.

Они прошли мимо дверей и замерли напротив пустой стены-тупика. Но пустой она оставалась недолго. Подернулась дымкой поверхность, проступили на ней очертания прохода, и оттуда пахнуло чужим миром. Больше всего это напоминало кузню, в которой Анне довелось побывать, абсолютно случайно оказавшись в одной из этнических деревень. Из прохода тянуло гарью, раскаленным камнем, серой и еще чем-то непознаваемым.

– Идемте.

Арвель неожиданно сильно ухватил её за локоть и буквально втащил в проход. И правильно сделал – Анна не смогла бы заставить себя шагнуть на ту сторону.

Мир умирал. Это чувствовалось в воздухе, его агония дрожью землетрясения била по ногам, осыпались камни со склона горы, тяжелое дыхание рождало завесу пыли.

– Мы на пограничной точке, – спокойный голос Арвеля за спиной дико контрастировал с проходящим перед ними извержением вулкана. – Я не могу показать вам защитную стену, просто поверьте, она есть и не дает добраться до нас лаве.

И действительно, большая часть пепла кружилась в отдалении, словно удерживаемая на месте невидимой силой.

– Извержения – не вся беда. Наводнения, цунами. Природа оставляет нам все меньше безопасных мест, где мы могли бы жить. И силы, которые мы тратим, чтобы её сдержать, тают. Вы нужны нам, Анна. Это не пустые слова. Мы примем вашу помощь на любых условиях.

Принц оборачивается всадником апокалипсиса, единорог – шестиглавым чудовищем, а туфельки нужны для того, чтобы перерезать себе горло. Хрусталь может стать оружием, если захотеть.

– Я…

Из горла вырвался полусип-полувздох.

– А давайте снова пить чай, – тоном безумного шляпника предложил Арвель, и Анна не стала сопротивляться, когда они шагнули обратно.

Знакомый коридор, щемящее чувство радости – она дома, в безопасности. И снова можно дышать, и перед глазами нет огромного вулкана, по склону которого красными жилами течет лава.

– Вот видите, Анна, ничего страшного.

Ей внезапно становится смешно. Бубенцы уже не звенят, они оглушительно трезвонят и почему-то прямо в голове. Она начинает смеяться.

Лицо Арвеля перекашивается, словно ему наступили на ногу, и Ане становится еще смешнее. Слышится звон стекла, хлопанье дверей, чьи-то шаги, взволнованные голоса.

– Успокоительное, быстро, – командует кому-то Арвель.

Ей зажимают голову, горькое льется в рот. Сознание мутнеет, бубенцы затихают, и Анна проваливается в омут сна.

Первыми сквозь сон прорываются тихие голоса, дальше приходит понимание – она лежит на чем-то мягком, сверху прикрыта теплым пледом.

Голоса то отдаляются, то приближаются. И странное дело, они звучат незнакомо, но влетают в уши, переворачиваются в правильную сторону и становятся понятными.

– Ты не должен был рисковать, Арвель. Девочка еще не готова.

– Я статс-маг, Тахмар. Так что мне решать, готова она или нет. Вспомни старика. Он вообще долгое время считал нас результатом белой горячки.

Это голос Арвеля. Анна его сразу узнала.

– А тебя называл белочкой, – хмыкнул собеседник. – А если она откажется?

– Не откажется. Я полностью контролирую ситуацию. Мы полгода в простое. Сам знаешь, еще немного и потеряем три области, а уплотняться больше некуда.

– Знаю. И все равно это риск. Не лучше ли дать ей время?

– Мы можем дать ей время, мир – нет. Он уже вычеркивает её. Начни сопротивляться – станет только хуже.

Наступило задумчивое молчание.

Анне очень хотелось услышать что-нибудь еще… из Матрицы или из деревенских баек, но нестерпимо зачесался нос, и пришлось проснуться.

Она лежала на кожаном диване в комнате, которая по виду больше всего напоминала кабинет. Полки, выстроившиеся вдоль стены, были забиты книгами, у окна стоял письменный стол, а в центре находился еще один – побольше, предназначенный, видимо, для совещаний. Шесть стульев с высокими спинками, точно стражи, окружали его потертую поверхность, знававшую явно лучшие времена.

От мужчин, сидящих за столом, не укрылось её пробуждение, и Арвель, поднимаясь, с обеспокоенным видом уточнил:

– Анна, как вы себя чувствуете?

Девушка прислушалась. А нормально она себя чувствует. Никаких поползновений удавиться, утопиться или разбить башку о стену не наблюдалось. Голова была ясной и приятно пустой. Жить можно.

– Терпимо. А долго я? – решила внести ясность.

– Пару часов, не больше, – успокоил её мужчина, и девушка подпрыгнула на диване. Вскочила, засуетилась, лихорадочно надевая сапоги.

– Анна, вы куда? Что-то не так? – встревоженно спросил Арвель.

– Простите, мне пора. Понимаете, я же только собаку прогулять, – застегивая сапоги, пояснила девушка.

– Анна, не волнуйтесь, ваша мама уже звонила, – в разговор вступил второй мужчина, и Анна, мельком взглянув, тут же отметила его непохожесть на Арвеля. Мужчина был одет в длинную рубашку черного цвета, расстегнутую на пару верхних пуговиц, просторные штаны, а рядом с подлокотника стула свешивался, подметая собой пол, темно-синий плащ.

И если до его слов девушка не слишком волновалась, то теперь тревога поднялась в полный рост.

– Что вы ей сказали? – замерла с сапогом в руках.

– Вы ей сказали, – мягко поправил её мужчина, и Анна даже дышать перестала, – сказали, что встретили подругу, зашли с ней в кафе и поэтому немного задержитесь.

– Ясно, – выдохнула Анна. Внутри колыхнулось раздражение – уже её жизнью распоряжаются, задавившее робкие ростки благодарности. И как интересно, они подделали её голос?

– Меня зовут Тахмар.

Сапог занял наконец свое место на ноге, и девушка выпрямилась, глядя в глаза мужчины. Впалые щеки, мохнатые брови и черные, встрепанные волосы делали его похожим на ворона. Немолодого, лет за пятьдесят, а потому опытного и опасного.

– И кто вы? – спросила с раздражением. – Статс-маг? Или?

– Анна, – начал было Арвель, но девушка остановила его взмахом руки.