Егор Фомин
Одиночества нет
– Смотря чем, – улыбнулась Лена.
– Пельмени, – ответил дядя, заглянул под крышку и пробормотал. – Зачем я сливал воду?
Лена хихикнула:
– Не знаю. Нет, наверное. Не люблю плотно завтракать. А у вас есть что-нибудь еще?
Дядя опять пожал плечами, покосился на холодильник. Лена тут же вспомнила засохший сыр и отмахнулась:
– Не надо. Попью чаю. Я видела у вас в шкафу печенье.
Дядя положил на тарелку несколько пельменей и с сомнением проговорил:
– Кажется, да… только оно там лежит больше месяца.
– Ну и что! – отмахнулась Лена.
– Как знаешь, – кивнул дядя и включил чайник, даже не проверяя, есть ли там вода.
Он сел за стол, посыпал пельмени перцем и принялся есть. Они не разговаривали, но теперь Лену это не трогало так, как вчера. Наоборот, холостяцкие привычки дяди забавляли. Как странно, а ведь вчера она и представить не могла, что проснется с таким настроением. Особенно когда трубочист заявил, что «одиночества нет». Тогда у нее все сжалось внутри и стало ужасно неприятно.
– Как это? – спросила она.
– Нет и все.
– Кому как, – Лена пожала плечами и подумала, что каждый имеет право на свою точку зрения.
– Всем именно так, – вновь улыбнулся гость.
– Должно быть, мы говорим о разных вещах.
– Вряд ли. Конечно, одиночество у каждого свое, однако каждый использует именно это слово. Редкое единодушие.
– И каждый думает про других: «Да что вы знаете про одиночество?!»
– Да, – кивнул он. – А на самом деле его нет.
– Да что вы знаете про одиночество? – с грустной улыбкой спросила Лена.
– Я знаю главное – его нет. Одиночество – выдумка, наваждение. Это как дурной сон, который преследует нас наяву. Одиночество это поводок, на котором держат людей, чтобы они не разбежались.
Эти слова вызывали в ней странное двойственное чувство. С одной стороны, хотелось верить этому сильному, но мягкому голосу, а с другой за громкими патетическими сравнениями и метафорами ей чудилась пустота.
– С самого детства нас пугают одиночеством, чтобы мы спешили скорей присосаться к другим людям. А на самом-то деле человек никогда не бывает совсем один.
– Как это? – вновь спросила Лена. – Вот пока ты не пришел, я была одна.
Он заглянул в ее глаза и произнес:
– Даже когда в комнате никого нет, всегда есть ты сама.
– Чушь какая-то!
– Есть твои мысли, твои чувства. Ты всегда наполняешь мир своими размышлениями и эмоциями, Мир, который ты видишь, в значительной мере отражение тебя самой. А значит и в пустой комнате рядом с тобой всегда есть ты сама.
– Но это же совсем другое! – возмутилась девушка, сложные фразы показались ей каким-то казуистическим издевательством.
– Нисколько. Просто ты пока не понимаешь.
Они с дядей вышли из дома на встретившую их утренней прохладой и шелестом листьев улицу. Лена поглядела через сочную зелень клена на высокое голубое небо, подмигнула толстой чайке, деловито вышагивающей по газончику у корней дерева, и направилась следом.
Дядя шел неспешно и мягко ступая в полшага. Точно так же он ходил на работу и вчера, и позавчера. Он изредка кивал или приветствовал взмахом руки знакомых. Ступая за дядей, девушка разглядывала горожан: дворников, отмывающих тротуары, людей из соседних домов, и служащих биржи, которые торопились к огромным дверям меж ложных колонн. Но даже поспешность последних не нарушала общей атмосферы маленького старого города. Ей даже казалось, что биржевые брокеры одеты в сюртуки и цилиндры вместо современных костюмов, а в руках у них не дипломаты, а кожаные саквояжи. Даже старенькие «Жигули» вперемешку с «Фольксвагенами» на стоянке перед зданием не нарушали этого ощущения.
Вспомнился смешной вид трубочиста, который носил как раз такой сюртук с цилиндром. Сейчас ночной визит казался нереальным. Словно он привиделся, или она его выдумала. Слова гостя уже не казались такими назойливыми и жесткими, а скорее просто чудными. В сущности, было неважно, что именно он пытался объяснить.
Лена вспомнила, что он положил очки из скрепок на угол стола, а она утром так и не посмотрела, остались ли они там. Вечером надо обязательно проверить, вдруг и впрямь все привиделось.
По Крепостной они пошли в сторону площади Каменных ворот. Здесь людей было заметно больше. По всей улице открывались лавочки и магазинчики. Хозяева чистили тротуары перед своими витринами, протирали стекла. Кто-то раскладывал на лотках товар. Дядя здоровался с некоторыми из торговцев, они приветствовали его в ответ, стараясь кивнуть и Лене. Изредка по улице пробегали собаки, спеша по каким-то своим делам, и на них никто не обращал внимания. Мелкий кудлатый пес подошел к прилавку с книгами, поднял нос, покрутил им над лотком, а потом спокойно направился дальше. Как будто он поинтересовался, нет ли в наличии нужной книги.
Девушка вдруг пожалела, что идет на работу, вместо того, чтобы просто прогуляться, сходить на набережную, покормить чаек, пройтись по тенистому Монастырскому бульвару и постоять на его кованых мостиках. Прокатиться на трамвае, в конце концов. Дядя, словно почувствовав ее настроение, остановился и оглянулся.
– Я здесь, все в порядке, – поспешно сказала Лена.
– Почти пришли, – сказал дядя и свернул налево в подворотню.
За низкой аркой обнаружился просторный обсаженный липами двор с большой клумбой. Дядя вошел в дверь под неброской табличкой из нержавейки с надписью: «ООО «Агентство Шепелева».
Лена не удивилась бы, обнаружив за дверью тесную заваленную бумагами контору с фанерной мебелью и обязательным стуком печатной машинки. Однако на этот раз ожидания ее обманули. Помещение «Агентства» оказалось вполне достойным новомодного офисного центра из стекла и бетона. Комнаты были действительно небольшими, но все остальное… Современная мебель, столы с жидкокристаллическими мониторами, прозрачные дверки шкафов с корешками толстых архивных папок, ковролин под ногами, кресла на колесах. Как будто Лена никуда не уезжала.
Они прошли через небольшую приемную с мягкими диванчиками и столом секретаря, миловидной пожилой женщины, крашеной в блондинку. Увидев дядю, она подняла голову и с мелодичной неспешностью проговорила:
– Доброе утро, Андрей Алексеевич, – и кивнула Лене
– Здравствуй, – бросил на ходу дядя и прошел дальше.
– Здрасьте, – сказала девушка и прошла следом.
Дальше была небольшая комната с несколькими столами. Сейчас занято было только два из них. За ближним к двери сидел мужчина лет тридцати в сером костюме, его волосы выглядели аккуратно, но Лене показалось, что это домашняя стрижка. А в дальнем правом углу, отгороженном стеллажом и шкафом с мерно гудящим сервером, разбирался в толстой книге плохо выбритый молодой человек в свитере. Слева была распахнутая дверь в крохотную комнатку с двумя столами, за которыми что-то обсуждали две молодые женщины, и еще одна дверь на которой красовалась табличка «Андрей Алексеевич Шепелев». Дядя махнул рукой парню за шкафом и остановился перед мужчиной в костюме.
– Доброе утро, Андрей Алексеевич, – с подчеркнутой вежливостью кивнул мужчина и бросил взгляд на Лену, – Здравствуйте.
– Доброе, – согласился дядя.
Лена кивнула.
– Миша, познакомься, это Лена, моя племянница, – сообщил дядя. – Помнишь, я говорил тебе, что она, может быть, приедет мне помогать. Вот она и приехала.
Дядя замолчал, глядя на Михаила. И тот, и Лена на всякий случай кивнули друг другу.
– Вот, – продолжил дядя. – Миша, покажи ей тут все. Помоги устроиться…
Андрей Алексеевич еще раз качнул головой и уже принялся уходить.
– А куда ее посадить? – спросил вдогонку Михаил.
– Не знаю, – пожал плечами дядя. – Придумай что-нибудь.
– Так у нас вроде нет ничего… – задумался тот. – Разве только за стол Николая… но ведь он…
– Ничего, – отмахнулся дядя. – Посади туда.
– Хорошо. А ее оформлять?
– Нет, не надо пока. Мы ведь не будем спешить да, Лена? Вдруг тебе не понравится у нас?
Лена пожала плечами – дяде виднее, как себя вести в собственном офисе.
– А как же ей тогда платить?
– Как обычно, деньгами.
– А что мне делать, Андрей Алексеевич? – подала голос Лена.
– Освойся пока, – улыбнулся дядя, и даже дернул рукой, как будто хотел погладить ее по голове, но вовремя остановился. – Погляди что к чему… вот там, у Коли, найди, где-то должны быть новые инструкции по полуфабрикатам. Нам послезавтра надо будет проводить груз, хорошо?
– Хорошо, я посмотрю.
– Ну и славно. Если что, заходи.
Дядя развернулся, заглянул в маленькую комнату с двумя столами, поздоровался с девушками и закрылся в своем кабинете.
Лена перевела взгляд вновь на Михаила и обнаружила, что тот вовсю разглядывает ее и улыбается.
– Михаил, – еще раз представился он. – Можно Миша.
– Лена.
– А как по отчеству?
– Просто Лена, – подняла руку девушка, она не любила, когда ее называли по имени-отчеству, ей казалось, что это ее старит.
– Значит вы – его племянница? – махнул Миша головой в сторону кабинета начальника.
Лена улыбнулась нелепому вопросу. Было очевидно, что собеседник хотел завязать разговор, но как-то очень уж банально у него получалось.
– Мне кажется, он сказал, что да, – пожала она плечами. – Видимо, следует предположить, что так оно и есть.
– Ну конечно, – смутился Миша и встал из-за стола. – Давайте я покажу ваше место.
Сначала Михаил представил Лену парню за шкафом – системщику Васе, потом двум девушкам в соседней комнате – бухгалтерам Свете и Наташе. После чего подвел к столу в дальнем углу справа от двери в кабинет дяди, возле небольшого окошка во двор с очень широким подоконником.
Здесь уже вовсю хозяйничал Вася, меняя настройки компьютера для новой сотрудницы. Михаил все пытался поймать взгляд Лены и улыбнуться, однако получалось это у него не очень хорошо.
– Всем привет! – раздалось от двери.
Вошедший был высок, коротко стрижен, на нем были джинсы и пиджак с подвернутыми рукавами поверх белой футболки с неопределенным принтом. Смотрелось все это странно, хотя и в некотором роде стильно.
– О! – широко улыбнулся он, увидев, что Михаил стоит рядом с Леной. – А я вовремя! Еще немного и счастливый брак Миши неминуемо даст трещину. При виде таких-то очаровательных глаз…
Он подошел и, не закончив фразы, протянул руку:
– Будем знакомы?
Лена улыбнулась самым краешком губ:
– Странно. А в институте благородных девиц учили, что кавалер не должен первым протягивать руку даме. Наверное, недостаточно благородные были девицы.
Миша отвел глаза и кашлянул. Однако вошедший, если и смутился, виду не показал. Он еще настойчивее тряхнул раскрытой ладонью:
– Меня зовут Павел. Можно Паша. Павловский бастион знаете? В некотором роде он мой.
– Почему?
Судя по виду Павла, он привык, что этот вопрос задается с глуповатым распахиванием глаз, или просто с удивлением, только ирония не предполагалась. Лена вздернула бровь, так и не подав руки.
– Это очень длинная история, – Павел прищелкнул пальцами, хоть как-то использовать протянутую руку, и многозначительно добавил, – я непременно вам ее расскажу. Я уверен, для этого время у вас найдется.
– Видимо, вам очень хочется быть в этом уверенным?
Паша не сразу нашелся с ответом, и в образовавшуюся паузу вклинился Михаил, поймав взгляд Лены и тоже многозначительно улыбаясь:
– Очень приятно, когда новая сотрудница оказывается, не только так мила, но и остроумна.
Лена даже не стала ничего отвечать, только пожала плечами. Как раз в этот момент системщик встал и показал Лене ее пароль и имя пользователя. Склонившись над монитором, девушка услышала, как Паша шепнул Михаилу:
– Будет работать?
– Да. Племянница Шепелева, – также вполголоса ответил Миша.
– Отпад!
– А то!
Закончив с компьютером, Вася подмигнул Лене и ушел к себе за шкаф. Лена села в кресло и посмотрела на стоящих перед ней молодых людей.
– Если что-то нужно, – кивнул Паша, – обращайтесь. Буду очень рад помочь.
– На самом деле, – почти перебил его Михаил, – он почти всегда занят, так что лучше сразу обращайтесь ко мне.
– Непременно, – согласилась Лена. – Может быть, если вы оба такие занятые, стоит отправиться к своим делам? Чтобы потом больше было времени, если мне понадобится ваше внимание?
– О! – отмахнулся Павел. – Не слушайте его. На самом деле, я почти всегда свободен!
– Ты чего? – резко к нему обернулся к нему Михаил, показав бровью на дверь директора
– Хм, – с комичной озадаченностью почесал нос Паша. – Неловко получилось. Я могу рассчитывать, что это останется между нами?
– Вот, бездельник! – появились за спинами мужчин Светлана с коллегой. – На всякие глупости у тебя времени есть, а счет-фактуру занести почему-то, нет!
– Светик, – улыбнулся Паша, направившись к своему столу, – в тебе говорит ревность!
– Размечтался, – усмехнулась Наташа, и повернулась к Михаилу. – Миш, ты позволишь нам поговорить с Еленой?
Тот кивнул и тоже отправился к себе. Лена мгновенно подобралась. Она ждала того, что ей сейчас предложат как-то представиться, или устроить стол для коллег в честь первого дня в новом коллективе. Все это она ужасно не любила.
– Вы с «1С» работали? – спросила Света.
– Да, немного, – Лена облегченно вздохнула.
– Может быть, поможете? Понимаете, новая инструкция вышла по перерасчету социальных отчислений, и мы никак не можем перенастроить программу, – включилась Наташа и тут же положила перед Леной распечатку с инструкцией. – Надо же еще и за прошлые месяцы перерасчет сделать.
Лена согласилась помочь, хотя и не была специалистом по бухгалтерским программам. Просьба подстегнула ее столичное честолюбие. Однако задачка оказалась не по силам. В итоге она не нашла ничего разумнее, чем посоветовать вызвать специалиста. Девушки, впрочем, не особенно огорчились, поблагодарили за участие и отправились к себе.
Лена изучила свое рабочее место, отыскала в компьютере названный дядей материал и попыталась погрузиться в чтение. Однако так и не смогла сосредоточиться. Ее хорошее утреннее настроение куда-то испарилось. Бесхитростный флирт обоих молодых людей подействовал на нее удручающе. Она опять ощутила себя брошенной и одинокой. В комплиментах и взглядах Михаила и Павла Лена увидела фальшь. Складывалось впечатление, что молодые люди вели себя так, словно им была интересна не Лена, как таковая, а просто новая девушка в круге общения. Вот и сейчас оба то и дело бросали на нее многозначительные взгляды, а ей от этого становилось все грустнее и грустнее.
Около одиннадцати к столу девушки подсел Павел и предложил чаю. Не дожидаясь ответа, перегнулся через стол и набрал номер секретаря.
– Алло? – ожил динамик «громкой связи».
– Ольга Сергеевна, это Паша. Вы не могли бы поставить чаю?
– Конечно, могла бы, будешь угощать новенькую?
Голос секретарши был не просто мелодичен. Он идеально подходил для телефона. Даже не верилось, что по ту сторону трубки сидит пожилая крашеная блондинка.
– Попробую, – улыбнулся Паша и посмотрел на Лену.
Павел отключил телефон и спросил, не отводя глаз:
– Великолепный голос, правда?
– Да, – ответила девушка и тоскливо подумала, что сейчас молодой человек скажет, что и ее голос тоже хорош.
Вспомнился ночной гость. Пожалуй, лучше всего в нем было то, что он не навязывался и одновременно был рядом. Она и предположить не могла, что сможет так тепло думать о каком-то мужчине после того, что произошло дома. И вот теперь новый ухажер все испортил.
– Я, конечно, не имел возможности услышать ваш голос по телефону, – начал Павел, – но мне кажется, что его будет слышать не менее приятно. Дадите номер вашего мобильного, чтобы я смог в этом убедиться?
Лена покачала головой. Захотелось выйти на воздух, на набережную. Поглядев мимо собеседника, она тут же встретилась взглядом с Михаилом. Тот кривовато улыбнулся, кивнул и вышел к секретарю.
– Скажите, вы уже решили, где будете обедать? – нисколько не обескураженный молчанием Лены продолжал Павел.
– Еще нет.
– Наш слаженный коллектив, – широко улыбнулся Павел, – обычно обедает у Кнутссена. Вы когда-либо бывали в его кабачке?
Лена покачала головой.
– Много потеряли. У него своя пивоварня. Знаете, крафтовое пиво. Говорят, очень модно в столицах. Еще у нас в городе пиво делают «Федоровские пивоварни», но Кнутссен разливает только в своем кабачке. Ну и еще хозяин «Филина» у него покупает, чтобы поддержать соседа. Вообще-то в «Филине» кухня посолидней, но у Кнутссена всегда меньше народу и еда как-то добротнее. Пойдете с нами? Очень рекомендую. Такого пива вы нигде и никогда не попробуете!
– И что, туда ходит весь коллектив?
– Нет, – Паша подмигнул. – Андрей Александрович и Миша обедают дома.
– Впрочем, – подхватил Михаил, подходя к столу с тремя кружками чая, – я думаю, сегодня в честь особого случая стоит сделать исключение!
– О! – взмахнула рукой Лена. – Не стоит идти ради меня на такие жертвы!
– Ничего. Я объясню жене, что у нас новый сотрудник, и я просто обязан ему все показать.
– И жена поймет это «ему» правильно? – удивилась девушка.
– У него замечательная жена! – вставил Паша. – Даже и не знаю, променял бы я такую жену на сомнительный обед с коллегами по работе?
– Отчего же тогда вам не пообедать с ней? – съязвила Лена.
Паша не нашел, что ответить, зато, наконец, заметил чай, принесенный Михаилом.
– Вот ты какой! – притворно огорчился он. – Лучший друг, называется! Не дал мне поухаживать за дамой.
Миша победно усмехнулся и протянул кружку Лене.
– Хорошо, – продолжил Паша. – Тогда я просто обязан угостить даму бальзамом!
– Я не буду пить! – возмутилась Лена, назойливость флирта стала недопустимой.
– Не волнуйтесь! Всего лишь несколько капель в чай.
– Это только добавит вкуса, – поддержал Михаил. – У тебя что?
– «Старый Замок»! – гордо вынул бутылку из ящика стола Паша.
Лена поджала губы. Но, в конце концов, почему бы и нет? С этой горькой настойкой были связаны не самые плохие воспоминания. В детстве, если она простужалась, тетя всегда укутывала ее пледом, сажала у растопленного камина и давала в руки огромную кружку горячего чая со «Старым Замком».
– А «Лизка»? – несколько разочаровано спросил Миша.
– А «Лизки» нету! – признался Павел.
– И какой же ты после этого обольститель? – вздохнул Михаил. – О! Идея! – он включил «громкую связь» и вызвал Ольгу Сергеевну. – Это Миша, у вас ликер «Елизавета» есть?
– Есть, – ответила секретарша. – Но к чаю лучше подходит «Старый Замок».
– Вот так… – кивнул Паша.
Лена тем временем сама взяла бутылку местной настойки со стола и добавила ложку крепкого напитка в чай, подозревала, что кавалеры одной ложкой не ограничатся. Над кружкой тут же поднялся знакомый с детства густой и теплый аромат. Девушка сделала маленький глоток и почувствовала тот самый шершавый и мягкий вкус, за который любила этот бальзам. Внутри разлилось знакомое бархатное тепло. Вкус этой настойки всегда ассоциировался у Лены с ощущением от большого нагретого на солнце камня, поросшего снизу мхом, с огромным древним замком, чьи стены надежно укрывают от невзгод и непогоды.
Она подумала, что не стоит так переживать, никто не может заставить ее идти обедать с коллегами. Она вполне может пообедать с дядей. Поддерживать светскую беседу, кстати, она тоже не обязана.
Лена сказала молодым людям, что подумает над предложением, но, скорее всего, будет обедать с дядей. После чего поблагодарила за чай и ликер и демонстративно погрузилась в работу. И только когда коллеги отошли на свои места, разочарованные несостоявшимся чаепитием, она вновь взяла в руки кружку и откинулась на спинку стула, потягивая напиток осторожными глотками.
Однако ее планам не суждено было сбыться. В половине первого на пороге своего кабинета показался дядя и объявил, что уезжает к директору порта и будет часа через три, потом подошел к Лене, поинтересовался, как идут дела, оставил ключи от квартиры и ушел. Лена почувствовала себя брошенной. Перспектива обедать в полном одиночестве напугала ее. Лена представила, как придет в дядину квартиру, наверняка запутается в замке и ключах, а потом будет стоять перед пустым холодильником в пустой кухне. Поэтому, когда подошло время обеденного перерыва, и новые коллеги повторили приглашение, она согласилась. Разве что отказалась идти вместе со всеми, сославшись на незаконченные дела. Спросила, как добраться и твердо сказала, что пойдет одна.
Когда офис опустел, она выждала еще десять минут, а потом собралась и вышла на улицу. На главной магистрали Старого города кипела жизнь, шла торговля в магазинчиках, туристы приценивались к сувенирам, горожане обедали за окнами маленьких кафе. Неторопливо пройдя два квартала, Лена свернула направо и вышла на Успенскую улицу. Эта часть города была совсем другой, тихой и почти безлюдной. Вместо огромных барочных зданий, теснились фасадами маленькие двух-трехэтажные домики с эркерами и крохотными балкончиками. В ярком дневном свете, рядом с пылающими осенним многоцветьем кронами деревьев, они казались совсем игрушечными, яркими и веселыми, как в доброй сказке, но Лене сейчас было не до этого. Перебирая свои мысли, она тихонько брела по крупным камням мостовой и грустила.
Лена нарочно отказалась идти с остальными коллегами, ей хотелось в итоге оказаться одной. Шла туда, куда идти, в общем-то, не хотела.
Оказавшись на перекрестке Кузнечной улицы, куда нужно было свернуть, девушка решила, что стоит еще прогуляться, и прошла мимо. Она собиралась обойти квартал и подойти к кабачку Кнутссена с другой стороны. Лена прошла дальше и на перекрестке повернула на старую улочку, с крохотными двухэтажными домиками, с геранью и фиалками в ящиках под окнами, такую узкую и кривую, что для тротуаров места не оставалось. Верхние этажи нависали над нижними, а в стены домов были вделаны фонари. Однако за следующим поворотом обнаружилось, что улица вновь поворачивает, но уже налево, а это было совсем не то, что ожидалось.
Пройдя еще десяток шагов, Лена поняла, что заблудилась. Дома стояли сплошной стеной, на первых этажах не было ни одного кафе или магазинчика, только тяжелые деревянные двери, окованные железом, низкие и неприветливые. Стены почти смыкались над головой, оставляя вверху ничтожно маленькую полоску неба. Лена испугалась, что не найдет дороги назад, что исчезнет, растворится в этом мрачном старом городе, под древними черепичными крышами. Она понимала, что бояться этого глупо, но ничего не могла с собой поделать. На улице не было, никого, кто мог бы подсказать дорогу, а стучать в двери казалось бессмысленным.
Какую все-таки чушь говорил трубочист! Как только можно додуматься, что одиночества нет? Вот же оно! Одиночество! Полное! Сейчас здесь она совершенно одна и совершенно беспомощна!
Вдруг Лена услышала за спиной странный ритмичный звук. Девушка обернулась и увидела белую с черными пятнами собаку, вышедшую из-за поворота. Та совершенно спокойно трусила вверх по улице, и когти с тонким цоканьем стучали о камни мостовой. Девушка решила, что спасена. Сейчас появится хозяин собаки, и подскажет дорогу, однако собака оказалась совершенно самостоятельной. Опустив голову и чуть вытянув хвост, она бежала куда-то по своим делам, и ей не было никакого дела до девушки. Со стороны она выглядела точь-в-точь как человек, спешащий домой на обед.
Собака прошла мимо и вскоре скрылась за поворотом. Поразмыслив, Лена решила, что это все-таки хороший знак. По крайней мере, там не тупик. А раз так, куда-нибудь она выйдет. И Лена пошла вверх, вслед за собакой. Улица вывела на новый перекресток. Подняв голову, Лена разглядела над крышами шпили церквей на Трех Крестах. Теперь ясно представлялось куда идти. Она зашагала в выбранном направлении и вскоре вновь вышла на перекресток Успенской и Кузнечной улиц. Впереди за деревьями белела небольшая церковь, слева темнела вывеска кабачка, за которой виднелось еще одно кафе – «Белая Чайка», а у тротуара сверкал канареечный «Фольксваген-Жук». Лена была на месте. Вновь подумалось, что ей совсем не хочется обедать с чужими и, в общем-то, не особенно симпатичными людьми.
Когда она вошла в темный полупустой зал кабачка, новые коллеги все еще ждали заказа. Сидели за длинным столом из желтых струганных досок и пили пиво. При виде Лены, они сразу же засуетились. Павел, а вслед за ним и Михаил вскочили, стараясь устроить девушку. Она про себя грустно усмехнулась и уселась на лавку рядом с Михаилом.
– Что ж, – пожал плечами Паша. – Зато вы сидите напротив, и я смогу беспрепятственно лицезреть ваши прекрасные глаза!
– Вот павлин! – усмехнулся Вася, на другом конце стола, отхлебывая пиво. – И как ты об такие фразочки язык не ломаешь?
– Ну-ну, – покачала головой Ольга Сергеевна, – потише, Васенька, веди себя прилично.
Паша, однако, не моргнул и глазом:
– Опыт, друг мой! – сообщил он. – Опыт в таких делах решает все!
Света и Наташа отчетливо хихикнули, а Ольга Сергеевна неодобрительно вздохнула.
– Мы решились сделать выбор за вас, – наклонился тот к плечу Лены.
– Заказали печеную мокрель, – перебил его Павел. – Одно из лучших блюд кнутссеновской кухни!
– Почему бы и нет, – пожала плечами Лена. – Быть в приморском городе и не есть рыбы…
– Просто вульгарно! – закончил за нее Паша.
Вася громко и как-то даже презрительно отхлебнул пива.
– Только напитков пока вам брать не стали, – продолжил Михаил. – Вы будете пиво?
– Или лучше ликерчика? – опять встрял Паша. – «Елизаветы» или «Белой Чайки»?
– «Белой чайки»? – медленно переспросила Лена. – Нет. Не стоит.
Она обвела взглядом стол, убедилась, что не только мужчины, но и женщины сидят с пивом, пускай и с кружками поскромнее:
– Если уж местное пиво так хорошо, то я лучше буду пиво. Только не темное, и не крепкое.
– У Кнутссена только одно пиво, зато лучшее!
Павел подозвал официанта, заказал пива для Лены и еще три кружки для остальных мужчин. Потом откинулся назад, пристально поглядел на Лену и достал коробку сигарет «Gitanes». Лена едва заметно сморщилась – дым от этих сигарет казался особенно крепким и неприятным.
– Вы будете? – галантно, как ему самому показалось, предложил Паша.
– Не курю.
– И правильно, – кивнул Миша, доставая трубку. – Девушке курить не к лицу.
– Брось, – отмахнулся Павел, выуживая бензиновую зажигалку под «Zippo», с выгравированным сердечком и какой-то надписью, очевидно дареной и вставая – Курение отлично заполняет паузы. Пойдем, покурим?
– Да уж, – улыбнулась Лена. – Когда кончаются коронные фразы, пауз становится хоть отбавляй.
– Что вы! – покачал головой Паша. – С такой очаровательной собеседницей можно говорить бесконечно!
– Эх, Паша, Паша, – ехидно протянула Наталья, – а ведь совсем недавно другим это говорил!
– Ну что вы, девочки, – улыбнулся он. – Не ссорьтесь! Я вас всех люблю!
Убедившись, что Лена не собирается выходить с курильщиками, мужчины остались за столом. Принесли пиво. И вовремя. Лену уже вновь успел утомить навязчивый флирт. Она сделала глоток и невольно перевела дух. Пиво и впрямь было отличным. Свежее, душистое, с тем вкусом, которого, как ей казалось, и не хватало в данную минуту. Лене сразу захотелось съесть что-то простое, но вкусное.
Мужчины, получив полные кружки, примолкли, сделав несколько глотков.
– Уф, – оторвался, наконец, Михаил. – Отличное пиво!
– Настоящее! – подхватил Вася.
Паша подмигнул Лене поверх кружки с густой белой пеной.
– Да, – продолжил Михаил. – Не зря все-таки Кнутссен пережил обе войны и революцию. Такое пиво того стоит! Куда уж «ФП» до него. Жаль только, мало кто это сейчас понимает!
– Кто бы говорил, – покачал головой Паша. – Сам-то каждый вечер ничего кроме «Лопатинского» в рот не берешь! А то и вовсе «Балтику» потребляешь.
– Неправда! – возмутился Вася. – Он еще по праздникам «Генеральским» себя балует, бархатным!
– Хохмачи, – буркнул Миша, – привязались. «Федоровские пивоварни» продается в ларьке под окном. К Кнутссену каждый раз не набегаешься.
– Угу, – согласился Паша. – А еще «Федоровское» для семейного человека очень даже бюджетное. Не какой-нибудь «Гиннесс»
– Да какая разница? – махнул трубкой Михаил. – Главное, Кнутссен толк в пиве знает. Что странно, вроде не немец и не чех.
– А я слышал, – проговорил со своей стороны стола Вася, – вроде его предок на чешке женился, и с ней уговорил переехать тестя. Так что сама пивоварня основана как раз чехом.
– И правильно! – одобрил Павел и поднял кружку. – Так выпьем же за любовь без границ!
– Благодаря которой, – подхватил Вася, – мы можем пить отменное пиво!
Света и Наташа фыркнули. Ольга Сергеевна вздохнула. Лена молча подняла кружку и сделала глоток. «Пивное» обсуждение было скучно, а тост «за любовь» вновь напомнил о боли, загнавшей ее в этот город, и опять захотелось куда-нибудь спрятаться.
Погруженная в свои мысли, она почти не слушала, что ей говорили, не отвечала на ухаживания. Тем более что принесли еду, и появился отличный повод выпасть из беседы. Вдвойне грустно было оттого, что она практически не чувствовала вкуса рыбы, хотя в то же время какая-то другая часть ее самой понимала, что блюдо и было удачным.
Вспомнился ночной гость, его мягкий голос, простоватая улыбка и странные идеи. Одиночества нет… нет, только не для нее! Вот сейчас она сидит среди людей и пронзительно одинока.
Когда все было выпито и съедено, между Пашей и Мишей разгорелась баталия за честь оплатить счет Лены. Поначалу девушка даже пыталась настоять, что заплатит сама, а потом махнула рукой. В конце концов, если они так уж этого хотят, то пусть. Тем более что сумма казалась смехотворной по столичным меркам.
