Егор Детуш
Лето Преисподне

– А кто это? И почему он не подходит…

– Я не знаю, меня он тоже стремается…

Такси ехало, Сеня сидел спереди, Квантин – сзади. Его лицо отражалось в зеркале заднего вида. Понятно, что это было какое-то искажение картинки, потому что обычно в зеркало видишь водителя, а не пассажира сзади…

– Кстати, мы с тобой не обсуждали… – начал Квантин.

– Что именно?

– Твою магию…

– У меня нет магии, я не колдун…

– Это да, но ты до сих пор не выбрал сторону.

– Какую сторону?

– Для тебя же не новость, что магия бывает левосторонней и правосторонней…

– Я думал, это тупая теория, ну про это поют металлисты, и про такое написано в полузапрещенных книжках по эзотерике…

– Когда ты меня призывал, ты использовал Магию левой руки.

– И что это значит? – спросил Сеня, хотя, кажется, впервые за время общения с Квантином, он ощутил в спине легкий холодок.

– Это значит, что хтонические силы, стоящие за мной, будут требовать что-то взамен. Как минимум – уважения, если ты так категорически не готов служить им…

– Я не готов, – сказал Сеня. – Я за свободу личности…

– Ну это вопрос спорный, ты исповедуешь принципы, принятые в твоем государстве, и половина из них не то что свободой, даже рабством называться может с трудом. Это, скорее полное погружение в матрицу и подчинение сознания. Ты – робот. Твое сознание, каким бы ты ни был визуализаором, настолько плотно засрано Совком, смями, патриархатом и всем остальным, так что ты, например, даже не можешь помыслить легитимность покаяния белых копов перед афроамериканцами…

– Не думаю, что ты – тот, кто может меня за это критиковать…

– Я многое видел, – улыбнулся Квантин. – Если бы ты смотрел не фильм «12 лет рабства», а реальные воспоминания людей, которых гнали голыми на продажу, насиловали и убивали, ты бы так не говорил. А у белых копов в крови, на подкорке в коллективном бессознательном – воспоминания о том, как их фашиствующие предки истязали целые народы. Поэтому, когда у них в головах что-то щелкает, они встают на колени…

– Ага, а потом целуют ботинки. И что дальше – они встанут раком, а их будут пялить баклажанами? И все это будет называться «Лиловый цвет полей»…

– Пожалуй, что и так. Но именно это говорит о том, что американское общество на пару ступеней выше вашего…

– Да ты – тролль и провокатор, как я погляжу…

– Что есть, то есть… Но ты мне не ответил. Ты должен принять сторону.

– А если я не хочу?

– Тогда сторона сама выберет тебя.

– Когда ты явился, ты не говорил и о каких «сторонах»…

– Да, я думал, что наше сотрудничество сложится само собой. Но я не предвидел, что появится Бабка.

– Еще раз так ее назовешь, выкину тебя из машины.

– Не выкинешь, ты не умеешь, но ладно, не буду тебя раздражать. Пока не появилась Феодора Антониновна…

– Мне кажется, она любит меня…

– Да, и это все усложняет. Родственные узы, принцип крови. Так-то ее можно было бы легко устранить…

– Квантин, – Сеня полуобернулся к заднему сиденью, чем впрочем, кажется не смутил молчаливого водителя. – Ты меня и вправду раздражаешь. Чего ты от меня хочешь? Разве я тебя держу? Да, я призвал тебя, но я могу и отозвать эту историю? Хочешь, я прочитаю другое заклинание, и освобожу тебя, так сказать. Связь с Бабушкой мне дороже твоей… опеки. Я чувствую ее, и она мне очень помогает. Да, возможно, без тебя это не получилось бы…

– Именно! Без меня мало бы что получилось.

– Без тебя я бы просто не знал о том, что происходит и не ввязался бы в эту историю, и знаешь, если честно, она меня не особо радует. Я не верю, что у нас все получится. И, да, я боюсь Мартова… Если тебя что-то не устраивает, давай все закончим…

Сеня вновь уставился вперед на дорогу. Квантин в зеркале заднего вида скривил обиженную гримасу.

– Ладно, – проговорил он. – Ты и не догадываешься, как тебе повезло. Ты взял меня за яйца…

Склоково все так же радовало чистенькими дорожками, пьющими кофе резидентами, охранниками в форме с рациями и уборщиками, также в спецовках… На этот раз Сеня обнаглел, спросил у какой-то девочки с кофе, как воспользоваться гольф-каром, и залез в один из них. Квантин отстал, видимо, куда-то отлучился…

Сеня приехал к мусорке, бросил там машинку, и пошел через поле пешком. Его никто не встречал. Он поставил сумку на стойку респешена и написал в «Телеге» Андрею, что прибыл.

Мартов снова появился словно ниоткуда, вынырнув из-за фикуса. Он очень уверенно расставил руки для объятий, а потом, Сеня, сам не понял, как они поцеловали друг друга в щеки, как это делают южные народы и особо панибратские мужики…

– Ты смущаешься? – спросил Мартов.

– Ага, прости…

– Ничего, мы тут как семья, и я поскорее хочу принять тебя в эту семью. Это не пустые слова. Только в семье возможны большие свершения, а мы только их и жаждем. Пойдем, кинешь шмотки…

Они вошли в просторный опенспейс, стильно оформленный, примерно как и кабинет самого Мартова. Здесь не было вычурных дизайнерских решений, каких-то водопадов и столиков для пинг-понга, но Сеня нутром чувствовал что все расположение столов с компами, проходы, зеленая обшивка стен какой-то травкой, – все выполнено каким-нибудь супердорогим дизайнером, чуть ли ни самой Захой Хадид, вернись она с того света… Впрочем, она была архитектором, так что сравнение не особо уместное…

– Друзья, разрешите представить нам нашего нового юнгу на подлодке под названием «Полигон». Это – Сеня Дятлов!

Кто-то привстал, помахал рукой. Кто-то показал «виктори», кто-то продолжил пялиться в монитор. Сеня узнал только кодера Тоху, остальных он видел впервые. Квантин был уже тут как тут – сидел на каком-то столе и болтал ногами, оглядываясь, как уже упомянутый нами Винсент Вега, озирающийся в пустой квартире жены Марселласа Уоллеса…

Мартов под руку проводил Сеню к одному из рабочих мест. Столы с компьютерами здесь стояли в удивительно удобном и эргономичном порядке. С одной стороны могло показаться, что они напиханы как попало, но Сеня сразу просек, что между ними удобно ходить, при этом никто не сидит на проходе, не светит своим монитором в морды остальным, к тому же у каждого работника образуется своя собственная зона, которую можно завалить фотками родни, зарядками для телефонов или коробками от суши…

Справа о Сениного места была стеклянная стена, а за ней – коридор. Слева сидела удивительной красоты девушка.

– Это Фелони, – сказал Мартов. – Это Сеня…

– Я люблю боль… – произнесла девушка, вставая и протягивая руку.

На ней были размашистые спортивные штаны и черный топик, обтягивающий среднюю грудь как удав, сожравший крокодила. Поверх топа было надето что-то типа портупеи – кожаные ремешки. Сеня думал, такое носят только в аниме…

Ее рукопожатие было железным. Так жмут руки неуверенные в себе мальчики-дядечки, которые качаются, и думают, что они крутые…

– Что, прости?..

– Люблю боль, и она доставляет мне удовольствие…

Сеня сглотнул.

– Она подвешивает себя за крюки, – прокомментировал Андрей.

Фелони задрала майку и показала на лопатке вмонтированное прямо в кожу кольцо, наподобие тоннелей, что раньше носили в ушах какие-то неформалы.

– Сюда вставляется… – прокомментировала девушка.

Сеня сделал усилие, чтобы не закатить глаза.

Квантин ликовал. Он просунул палец в дырку на локте девушки и ехидно хихикнул:

– Ну прямо муки ада во плоти, чувак! Эта баба сама себя истязает!

– Фелони – наш архитектор и дизайнер, – весомо заявил Мартов. – С остальными потом познакомишься, кидай шмотки.

Сеня бросил рюкзак на кресло и аккуратно поставил пакет из «Укус Вилладжа» на стол.

– Что у тебя там? – спросила Фелони.

Сеня разглядел различные навороченные татухи, эдакой черной оспой распространяющиеся по ее телу из-под рукавов и выреза на груди… Она, безусловно, была чрезмерно сексуальна, и в этой сексуальности было дофига порочного, и от порочности этой даже воротило. Девушка напомнила ему одну наверное, довольно известную американскую актрису из начала девяностых, которая играла исключительно вторые роли. У той тоже было по-своему сексуальное, но порочно-пропитое выражение лица. Где-то она сейчас, интересно? Ей, наверное, лет пятьдесят… Можно было бы погуглить и без труда найти ее фото, но только зачем?..

– Это – чайный гриб, – сказал Сеня, доставая газетный кулек из пакета и разворачивая его.

– Вы полны сюрпризов, мистер Дятлов, – сказал Мартов.

– Ха-ха, – развеселилась Фелони. – Ты тоже Дятлов?..

– Что значит, тоже?

– Ну как чувак с перевала, и как этот инженер из фильма из-за которого все наебнулось…

– Знаешь, – сказал Сеня почти беззлобно. – Сериал «Чернобыль» все смотрели полтора года назад. Сейчас он уже не в тренде.

– Но осадок остался, – проговорил Тоха из-за фикуса. Оказывается, он тоже подошел, видимо, решил выразить почтение. На нем была майка с Motorhead, под логотипом группы: Микки Ди, Фил Кэмпбелл и вечный Лемми. Пожалуй, в другой ситуации Сеня сделал бы все, чтобы подружиться с человеком, носящим такую майку.

Они молча поручкались и кивнули друг другу.

– Обращайся если что, – сказал лысый кодер. – А Фен – хорошая, вы подружитесь.

И кодер с дизайнером подмигнули друг другу.

Мартов раскинул руками.

– Здесь все есть, всякие кофемашины, там кухня с ништяками, разберешься… Вот ноут твой, если погода хорошая, можешь работать во дворе… Сделай себе чайку, поболтай с коллегами, и приходи к Реактору, Тоха тебя проводит…

И Мартов удалился.

– Зачем тебе чайный гриб? – заинтересованно спросила Фелони.

– Я пью его, – сказал Сеня. – Ну еще всякие заморочки, у меня бабушка ими занимается…

– Угостишь?

– Обязательно, но попозже, ему надо привыкнуть…

– А ты, походу, тоже с приветом, – сказала она ласково.

– Ну, не без этого…

Сеня загрузил ноутбук, Фел бегло рассказала, что тут за сетка, какой вайфай, и так далее…

– Вообще, здесь круто. Если ты фрик, как мы, тебе понравится. Алексаныч не ебет мозг, делай, что хочешь, только работай свою работу…

– А на какой стадии сейчас ваш проект?

– «Шляпа»? Ну пока альфа-версия, можно так сказать…

– Шляпа?

– Да, так называется платформа, Алексаныч не говорил?

– Неа…

– А что за платформа конкретно?

– Пусть он тебе все сам расскажет, это его прерогатива…

– Хорошо, а есть другие визуализаторы?

– Нет, ты единственный…

– Это как? Как же вы уже что-то сделали без такого специалиста?

– Просто люди… ушли. Была пара ребят…

Сеня подошел, немного волнуясь, к кодеру Тохе и попросил проводить его к Реактору.

– Что, реально ядерный реактор? – спросил он его, когда шли по коридору.

– Нет, конечно. Реактором мы как бы на сленге называем этот шатер. В нем – полуквантовая Машина.

– Аналоги есть? В мире хотя бы?

– Есть, сейчас много кто балуется… Но все проекты закрыты или засекречены. Насколько мне известно, в России мы – единственные.

– А ты полностью сопровождаешь проект кодом?

– Ага.

– А на каком языке?

– «Фортран-С».

– Не слышал.

– Никто не слышал, почти. Это внутренняя разработка. За основу взят «Фортран» – первый язык высокого уровня. Нам его развили и видоизменили, так что он сейчас мощнее и проще чем любой «Питон». На самом деле от первого «Фортрана» там мало что осталось… Все делал Институт.

– Какой институт?

– Мартов потом расскажет. Думаю, всему свое время…

Они подошли к стеклянным дверям, и те разъехались…

Февраль.

Я всячески оттягивал этот момент, и, кажется, затянул с экспозицией. Впрочем, вы могли заметить, что основное действие так называемого второго акта уже началось, и оно движется неотвратимо…

В феврале двадцатого года Сеня поставил программу Charity. Все началось с самопального мануала какого-то малолетнего парня, который высоким ломающимся голосом вещал о том, как создать в «Черити» персонажей из «Доты».

В «Доту» Сеня никогда не играл, но визуал программы и ее возможности его заинтересовали. Он прошел простую регистрацию по е-мейлу, и скачал клиент на комп. Затем поставил приложение на телефон, как ему предложила программа.

Ломаный женский голос, похожий на гугл-переводчик, представился и спросил, как его обладательницу стоит называть. Сеня не долго думал, а сказал просто «Анна». В таких вещах он не любил долго рассусоливать и выдавал самое простое. Вообще, ему нравилось имя Анфиса, но оно уже было занято умной колонкой от «Кодекса».

Анна предложила загрузить пару референсов по собственной внешности, но Сеня пропустил опцию. Зато с нейросетью он быстро нашел общий язык.

– Что бы вы хотели создать в «Черити»?

– Давай на «ты».

– Хорошо, что будешь делать?

– Давай сделаем эту комнату?

– Хорошо, я запускаю сканнер, сканируй все, что здесь есть.

– Прямо все?

– Ага.

– Насколько подробно?

– Как сможешь, остальное мы додумаем.

– Кто это – мы?

– Мы – это я, и мои подруги – нейросети.

– И много вас там?

– Несколько тысяч.

– А кто главный?

– Главных нет, у нас махновщина.

– Вас что, сделал анархист?

– Даг Рудов – не анархист, а либертарианец…

Примерно так это и продолжалось некоторое время. Сеня обмерил квартиру смартфоном, кроме закрытой комнаты. Если вы еще не поняли, Сеня жил в таком странном постсоветском варианте сдаваемой двушки, когда одна комната заперта для квартиросъемщика, и там в теории валяются старые шмотки хозяев. Что там за дерьмо валяется за деревянной дверью – Сеню особо не волновало. Пару раз по пьяни он туда ломился, но не со зла, а просто перепутав двери.

Квартиру ему сдавали родственники. Двоюродная сестра мамы, или троюродный племянник отца, что не особо важно. Сдавали за копейки по-родственному, и флэт даже был почти не убит, по крайней мере, все необходимое вроде стиралки и плиты здесь было, а трубы не текли. На счетчиках, кажется висели магниты, но в этом Сеня не разбирался. Иногда тот самый племянник заваливался в квартиру после предварительного созвона, и снимал показания, а потом сам где-то что-то платил. Сеня же регулярно переводил плату Николаю Федоровичу Н. на карточку «Сбера».

На вопрос Сени, живет ли кто-то в закрытой маленькой комнате Николай Федорович Н. только пожимал плечами, и сказал, что он не в курсе, этим занимается его мама. Кажется, когда-то жила бабка. В общем, в этом странном подобии коммуналки Сеня и обитал.

Закрытая комната его особо не беспокоила. В детстве у своей бабушки, матери отца, он боялся длинного коридора и темноты ночи. Но те времена давно минули, и если Сеня опасался ментов или гопников, то иррационального детского страха перед закрытой комнатой в нем уже, конечно, не было.

Иногда Сене казалось, что там горит свет, или доносятся какие-то звуки. Он чувствовал запахи, ночами спускался унитаз, но это мог быть и соседский нужник. В общем, Сеня смирился с закрытой комнатой, и даже если там кто-то жил, его это не волновало. В конце концов смирились же жители дома из рассказа Кортасара с проживанием тигра в разных комнатах…

Когда Сеня «облизал» квартиру телефоном и выслал все это нейросетям «Черити», встал вопрос о том, что делать дальше. Трехмерная модель комнаты была очень даже ничего, он крутил и вертел ее в программе на компьютере… Иногда запускал какие-то тесты на физику, например, заливал водой или взрывал к чертям. При всех катаклизмах квартира вела себя вполне реалистично, и он начал делиться видосами и кусочками проекта в специальной сети: chat.charity.net

Потом вышел на сообщества в ВК, в «Телеге», начал знакомиться с пользователями… Когда квартира была голова, Сеня вышел на улицу, и тут, конечно, он удивился, насколько разумной казалась ему нейросеть по имени Анна. Да, он конечно примерно представлял, на что способно машинное обучение – видел всякие видосики с лицом Николоса Кейджа, вмонтированным в советские фильмы, видел психоделические спирально-фрактальные картинки, которые нейросети делали, основываясь на других картинках, но ничего такого, похожего на почти живое общение и адекватное выполнение указаний он и представить не мог.

Сеня учился формулировать мысли, доносить их до Анны четко. Он сделал несколько объектов, обойдясь без фотографий, чисто на словах. Например, сделал Jukebox – автомат для прослушивания пластинок. Он описывал его словами, говорил, какой у него цвет, какой стиль, и прочее, прочее… Сеня, конечно, не знал, как работает такая машина, хотя и представлял себе вполне простую механику этого аппарата. Все остальное за него сделала Анна. Сеня понял, что это она сама нашла в Сети и изображения автоматов и их схему работы… Jukebox Сеня поставил в проекте в своей комнате рядом со шкафом…

Также Сеня сделал, например, чучело дельфина (он никогда не видел чучела дельфина, но решил, что это будет прикольно), розовую телескопическую дубинку и фарфоровую вазу «в стиле династии Мин», на которой была изображена группа Metallica в золотом составе. («Золотым» для Сени был не ранний состав с погибшим Клиффом Бартоном, а тот, где на басу был занят Джейсон Ньюстед).

Однажды Сеня напоролся в «Ютюбе» на видос странного чувака, который, сидя в шапочке из фольги разбирал достоинства и недостатки платформы «Черити». По всему ролик не отличался от многочисленных видео задроченных и не очень персонажей, в массе своей несущих чушь, но при этом худо-бедно разбирающихся в вопросе… Рассмотрев достоинства интерфейса и голосового управления, парнишка поправил шапочку и с самым серьезным видом сказал:

«Вот вы сидите в своих квартирках, ваяете свои миры, домики и улицы, улиток и мамонтов, а ведь кто-то имеет доступ ко всему вашему контенту. И этот кто-то – Даг Рудов. Сбежавший из России хакер, преследуемый ФСБ, попросивший политубежища в США, поступил на службу в АНБ. Его завербовали еще в Купертино, он даже не успел совершить паломничество к гаражу Стива Джоббса… Теперь он работает на спецслужбы, и именно они дали ему инвесторов и денег на создание альтернативной реальности, реальности программы Charity. Благотворительность оборачивается черной дырой для налогоплательщиков. Не просто ваши личные данные, но изображения ваших домов, ваши внутренние переживания, ваш голос, все, о чем вы откровенничаете с вашими Сарами, Машами и Еленами, – все попадает в гигантскую базу данных АНБ-ЦРУ-Моссада»…

Сеня хихикнул и задумался, действительно ли кому-то нужны его дурацкие поделки в «Черити». Квартира с джукбоксом и чучелом дельфина, а также с запертой комнатой… В принципе, Сеть и так уже сожрала нас с потрохами, – думал Сеня. Тонны паролей, геолокация, «Кодекс» шлет постоянно предложения отметить места, в которых ты был… В «Фейсбуке» есть фотки и отмечены места посещения… На госсайтах – всякие снилсы и паспортные данные. Пока цифровая реальность нас еще полностью не поработила, ну да и хрен с ней…

Жирные тетки в каждом супермаркете пихают свои карточки лояльности. Карточка «Шестерочки», карточка из пиццерии, карточка из зоомагазина (откуда она у него вообще?), карточка из магазина электроники… Его единственный телефонный номер, которым он пользуется с начала нулевых, засвечен в сотне каких-то контор и инстанций, двадцать раз перепродан спамерам. Его, Семена Евгеньевича, атакуют адвокатские конторы, впаривальщики «Форекса», продавцы билетов на спектакли с Безруковым и Ерфемовым… Бабы зовут на ноготочки, роботы трясут с соцопросами, какие-то ублюдки из автосалона звонят по паре раз в месяц и спрашивают Андрея Александровича, который где-то засветил свою «Мазду-6»…

Сеня также начал чаще выходить в город, в смысле, не только в магазин за колбасой и пельменями. Задолго до официальной изоляции он начал ее практиковать, но теперь ему нужно было ходить по району, записывать видео и фоткать дома, для того, чтобы на этой основе делать модель района Медведково. Это затягивало, это было интересно, это было прикольно…

Однажды Сеня взял такси и поехал в центр, параллельно снимая виды за окном. Непонятно было, сможет ли на такой скорости Анна хоть что-то считать и зафиксировать, но попробовать стоило. Сеня болтал с Анной через гарнитуру, сидя сзади. Водитель, наверное думал, что он говорит по работе. Если водители вообще что-то думают о пассажирах…

– Проезжаем «Рижскую»… Это Проспект Мира… – вещал Сеня в телефон.

Высадился на Бульварном кольце, чтобы запечатлеть красоту приятных сердцу мест пешком. Чистые пруды, Мясницкая…

Так, болтая с Анной, он добрался до модного парка «Заурядье». Побродил среди странных насаждений и космической архитектуры. Все это было запорошенно снегом, посетителей было немного. Шлялись росгвардейцы и стайки китайцев с фотиками. Сеня постоял на висячем мосту, или как он там называется, посмотрел на скованную льдом Москву-реку, поплевал вниз, покурил, оглядываясь, не будучи в курсе, можно ли здесь курить… И заулыбался внутренне тому, как он мастерски перенесет все это в свой проект.

Эта деятельность не сулила миллионов, не давала работы и надежды. Но она была интересной. Впрочем в жизни Сеня частенько чем-то занимался, рисовал, пописывал, и со временем все бросал. Видимо, потом бросит и «Черити», но сейчас это было как с началом новых отношений с хорошенькой девушкой, – было приятно, легко и затягивало…

Скоро начинало темнеть. Сеня решил еще пройтись, и отключил Анну, решив, что уже достаточно наснимал и надиктовал. Организм подсказывал, что надо взять пиво. Ангел на правом плече молчал, но усиленно посылал Сене мольбы не начинать бухать. И Сеня понял, что если он сейчас начнет выпивать, это дело затянется…

Тогда он взял кофе. Лет десять назад он и не думал, что станет таким кофеманом. Казалось бы, чего такого может быть в этой горьковатой, довольно противной жидкости, похожей на чифирь? И вот теперь, особенно бросив пить, Сеня не мог прожить без трех-четырех чашек кофе в день. Без кофе он не мог выйти из дома, без кофе не мог просто пройти из точки А в точку Б, как до этого без баттла пивандрия.

Алкоголизм никуда не делся, алкашеские привычки остались. Выпить по дороге куда-нибудь пару чашек капучино, выкурить несколько сигарет, добежать до сортира, ибо кофе, как известно, мочегонное не хуже пива…

А еще в последние лет пять по всей Москве кофейни, кафешечики и кафюсики открылись буквально на каждом шагу, быть может, даже в области они попадаются часто, но в область он не ездил. И кофе во всех этих микро-кофейнях вполне привычный. Конечно, Сеня не был гурманом и дегустатором, и не мог по вкусу отличить робусту от арабики, но одно его бесило – когда бариста долго не мыли «мутатор», как он его называл. Вот эту вот емкость, в которой кофе варится. И тогда твой капучино моментально приобретал адово горький и горелый вкус, который просто потреблять невозможно. Сеня в силу природной робости давился таким варевом, когда оно ему попадалось, и не решался вернуть его обратно непутевому баристе…

В какой-то нычке за Маросейкой Сеня прикупил маленькое капучино, воткнул в стакан трубочку, поводил рукой, взбалтывая и давая остынуть, достал сигарету и закурил. Иногда он вспоминал, нет, не фильм Джармуша «Кофе и сигареты», а дурацкую песню из начала нулевых какой-то поп-рок группы-одной-песни, которую во втором году усиленно крутили по ящику. Тогда он еще смотрел ящик… Она так и называлась «Кофе и сигареты».

Зазвонил телефон. Знаете, какая у Сени была мелодия? «Где бляди живут бляди, мохнатые бляди, денег мало, длинный шмель, ты в кибитку не входи», – пели какие-то ближневосточные детки. Сейчас про такой музон сказали бы «зашквар» или «боян», но Сене недавно стукнуло, и, решив, что раз он не ходит на работу и не светит своей мелодией перед коллегами, то самое время поставить что-нибудь адово угарное. А помните, фотожабу из тех времен? Тариф «Длинный шмель», когда денег мало. На картинке – пчела с лого «Пчелайна», растянутая до состояния змеи. При желании можно загуглить.

Сеня взял трубку, но звонок сбросили. Обычно так делали совсем уж трешевые ублюдки, которые не хотели разоряться на звонки. Звонит такой автомат, сбрасывает, а ты перезваниваешь. Сеня всегда перезванивал. Ему подсознательно казалось, что вдруг он пропустит какой-нибудь важный звонок? Может, ему звонят, пригласить на работу или сообщить, что он выиграл в лотерею. Ну да, на таких лохов это и было рассчитано. Вот и теперь в трубке Сеня услышал:

«Мы спешим сообщить вам, что все жители столицы имеют право на бесплатную юридическую помощь..»

Суки, – подумал Сеня, – Ебучие «юристы», денег жмут даже на нормальные звонки…

Выкручиваясь, пытаясь двумя руками справиться с сигаретой, телефоном и кофейным стаканчиком… – мыслями Сеня вернулся к «висячему мосту» в «Заурядье»… Было там у него какое-то микроскопическое, но захватывающее чувство, будто но на минутку оказался счастлив. С ним иногда такое бывало…

А вообще Сеня переживал. Все еще переживал за то, что он и его поколение как-то не смогло захватить мир. Да, Сеня все еще мыслил поколениями, и пытался приглядываться к своим сверстникам в медийном поле… Вы знаете хоть одну звезду хоть чего-нибудь, которой сейчас 38 лет? Ну, не второстепенного актера, который уже вышел в тираж, и не мальчика-можора, который играет в писателя или депутата, а настоящего героя поколения? Вот и Сеня не знал. Павел Дуров был помладше, а его мифический брат, чьей фотки даже не найти в Сети – еще младше. Юрий Прудь? Ну, может быть, хотя он тоже помладше… А, например Йохан Палыч и поэтэсса – Лера Ужикова – эти немного постарше, да и те, кажется уже давно – сбитые летчики. Сенино поколение все проебало.

В конце девяностых и начале нулевых те, кто был родом из 70-х, отхапал себе все, что плохо лежало, и что могли отдать патриархальные деды… А следом пришли уже те, кто родился в 90-е, и наступили всем на горло. Люди, на удивление, более свободные, рожденные в Лихой Молодой России, ну а им в затылок дышат те, кто родился уже при Путине… Во всем этом круговороте Сенино поколение потерялось, или это он один заблудился? Время побед людей, рожденных в 80-е должно было прийтись на начало десятых. Но Сеня не помнил ни одного кейса, чтобы «восьмидесятники» одержали верх.

Только, кажется, в районе 11-го года, была такая «Социальная сеть задротов», и теперь от нее совсем ничего не осталось. Как же звали того парня? Кажется, Рома? Роман Кириллов… Мог бы стать русским Цукербергом… Но там было, кажется, какое-то уголовное дело, какие-то трупы… И с тех пор Сениному поколению словно переломили хребет…

Впрочем, это были досужие измышлизмы из собственной «хижины из слоновой кости», и вполне возможно, что в «Кодексах» и «Фейсбуках», а также в ФСБ, «Госнефти» и где-то еще спокойно трудятся и добиваются успеха Сенины ровесники, просто о них не пишут в микроблогах и телеграм-каналах…

…А ведь тем временем где-то в далеком Китае люди умирают от какого-то коронавируса, и вроде бы эта зараза уже добралась до Европы…

Из замешательства и раздумий Сеню вырвали самым возмутительным образом…

– Ну, как дела? – услышал он знакомый голос.

Джастин Бибер в модном пуховике-парке дичайшей расцветки фланировал рядом с ним по улице, как бы не касаясь земли.

– А, это ты, привет…

– Ты куда сбежал? Я пришел к тебе домой, а ты свалил… Еле тебя нашел.

– Я решил погулять.

– Вижу, ты развлекаешься с новой подружкой?

– Можно и так сказать, – проговорил Сеня. – Только это не сексуальное, как ты мог ехидно предположить…

– Ой ли…

– Я делаю мир…

– Творчество… Творчество, это – секс… Тебя захватывает, окрыляет… Ты на волне, как серфер… У тебя что-то получается…

– Ну, пока тут мало что получилось, – признался Сеня. – Я пытаюсь делать город, кое-какие улочки…

– А сейчас куда идешь?

– Дойду до Чистых, там возьму такси…

– Значит, я вовремя. У меня к тебе дело.

– И какое?

– У тебя новая девушка, новое увлечение…

– Ну и?

– Помнишь, я говорил, что не могу сам сделать за тебя выбор и найти свое счастье?

– И?

– Но вот ты сам его нашел, и тогда из кустов выпрыгиваю я. И сажусь тебе на хвост…

– То есть, ты меня используешь?

Сеня аккуратно отлепил крышку от стаканчика, кинул туда бычок, и закрыл.

– Ну, зачем же так? Я предлагаю тебе сделку?

– Какую?..

– Грядет большая война.

– Об этом нам вещают конспирологи из «Ютюба» каждый день…

– На этот раз все серьезней, скажем так… В разных возможных мирах набухло противостояние между силами Левосторонней и Правосторонней магии. И есть вероятность, большая вероятность, что именно в нашем с тобой сегменте реальностей это противостояние выльется в настоящую войну…

– Я ничего не понимаю…

– Да пока и не надо… Тебе знакомо выражение All the Hell Breaks Loose? Об этом частенько поют твои металлисты. Так вот, скоро Ад, так сказать вырвется наружу…

– Я у Шекспира знаю – Hell is Empty, and All the Devils are Here…

– Тоже сойдет. Короче, когда начнется заварушка, мне, как представителю Тонких миров выгоден определенный исход, а я не могу добиться его, не имея союзников здесь, в твоем мире…

– Ты часом не про коронавирус говоришь?

– Нет, не про него. Зараза конечно убойная, но она пройдет по многим мирам и не затронет так скажем, базовые структуры бытия. Ну там… природа очистится где-то, люди чуть в себя придут, кто-то наоборот с катушек слетит как пиндосы… Но в целом COVID-19 это не то, чего нужно бояться…

– Что такое COVID-19?

– Это так называется китайский вирус на языке яйцеголовых парней. Ты что Инет не читаешь?

– Я сижу на форуме по «Черити»…

– Так весь Апокалипсис проспишь… Короче. В разных мирах и антимирах кое-кто опять мутит воду. Большие силы замешаны, и ставки велики. Когда Ад разверзнется и выйдет из-под контроля, нужно будет его сдержать, всеми силами и любой ценой…

– Иначе что?

– Иначе все, пиздец. В этом сегменте возможных миров не просто природа очистится, а сам космос обнулится. Ничего не останется, Земля погибнет…

– А зачем это нужно? И кому?

– Слыхал про Шиву-разрушителя?

– Ну в мифологии индийской, примерно представляю…

– Механизм тот же… Обновление. Шива – не только разрушитель миров, но и их создатель. Те, кто выпустят сам Ад из под его оков хотят все разрушить. И камня на камне не останется от вашей муравьиной цивилизации… Можем рассуждать и в скандинавской мифологии, гигант Суртр выйдет из огненного мира, Фенрир убьет Одина и начнется Рагнарёк…

– А по нашей мифологии должен прийти Спаситель!

– Именно, и тогда – Страшный суд и все дала. Так вот, есть силы, которые хотят выпустить Зверя, а есть силы, готовые его повергнуть. Но есть и те, кто хотят сохранить статус кво. Как в песенке группы – You’re In the Army Now…

– И ты из последних?

– Да, и они отправили меня к тебе… Можешь считать, что ты – Избранный.

– Чушь собачья. Bullshit! Избранных не существует…

– Конечно, не существует во всем остальном массиве миров, кроме этого. Вернее так – мультивселенная, нанизанная на бозонные спирали, порождает бесконечное количество миров, в центре каждого из которых – свой Избранный. Миров миллиарды миллиардов. Есть избранные собаки, насекомые, избранные камни и ершики для унитаза, так что ты тут не Господь Бог и даже не Киану Ривз… Но! Именно здесь и сейчас, в этом сегменте реальности, на этом временном отрезке Избранный у этого мира – ты! Семен Дятлов, сын Евгения Дятлова, мастера над деревом!