Егор Александрович Нечепурнов
Снежинка
«Ты откуда?»
«Я тут живу, а ты?»
«Я… Я не знаю где Я…» он рассмеялся после моих слов.
«Это сарай моего деда» мальчишка слегка картавил, совсем чуть-чуть, еле заметно.
«А твой дед немой?»
«Да» его лицо опечалилось «с недавних пор».
«Что случилось?»
«Пришли солдаты и начали все обыскивать, ничего не нашли, потом начали забирать и допрашивать по отдельности. Их главный мне сразу не понравился».
«Почему?» спросил Я из любопытства.
«Он был очень злой и противный».
«А как он выглядел?»
«Как все плохие люди» он развел руками «В форме и фуражке, на груди было много блестящих значков, он ими прям хвастался, выпячивая грудь вперед. На лице у него было… ммм, забыл, как называется, стекло…» мальчишка отчаянно вспоминал слово, которое не мог найти.
«Очки?»
«Нет, половинка очков» он чесал голову уставившись в потолок, пытаясь сосредоточиться.
«Мне кажется Я понял какое слово ты вспоминаешь» опустил глаза и смотрел на меня ожидая ответ «пенсне?»
«Да! Точно! На левом глазу у него была вот эта штука, он постоянно щурился. На нем были до блеска начищенные сапоги, наверно даже свое отражение в них видел, а в руке была трость с большой круглой рукояткой».
«Ты хорошо его запомнил».
«Он меня очень сильно испугал».
«Чем же?»
«Сперва мы стояли на улице. Он подошел к нашему соседу и сказал выйти. Но тот не сразу начал выполнять его команду, наверно испугался или не понял, этот страшный дядя взял трость за другой конец и больно стукнул его по коленке, сосед упал и плакал от боли, до сих пор жалуется, нога, говорит, толком не сгибается».
«Ого» к сожалению, таких садистов сейчас пруд-пруди, а проявление агрессии и жестокости только поощряется в армии, куда катится мир?
«Это еще не все. Когда к соседу подбежал его брат помочь, он и его стукнул, по зубам попал. Пять зубов выбил! Пять! Представляешь?» мальчик был очень эмоциональный, он старался передать все что у него внутри, все эмоции, глаза были широко открыты и постоянно жестикулировал, для большего эффекта он показывал мне цифру пять растопырив все пальчики на правой руке.
«Мда… не завидую ему…» за ним было приятно, и даже местами смешно наблюдать, приходилось держать себя в руках, чтоб не улыбаться.
«Мне так хотелось убежать…» он сунул руки в карманы изорванных штанов «а потом все плакали», достав руку он потер нос.
«Почему плакали?»
«Солдаты их уводили и избивали».
«А что они искали?»
«Партизан» его большие голубые глаза наполнялись слезами.
«А вы их прятали?» спросил Я.
«Нет. А кто такие партизаны? Я не знаю» у него было очень доброе и в тоже время грустное лицо.
«А что было дальше?»
«Когда раздался выстрел, солдат, охранявший нас: меня, папу, маму, деда, вышел на улицу проверить. Дед с отцом закинули меня на чердак, и велели спрятаться так, чтоб даже они не нашли»
«Куда спрятался?» подбадривая спросил его.
«В самом углу лежат старые чемоданы, а на них еще куча вещей, так вот, между чемоданом и стеной из пола торчат огромные гвозди, забитые снизу, они не дают их придвинуть в плотную, там Я и прячусь когда провинюсь, главное не наступить на гвозди».
«Они тебя искали?»
«Кто?»
«Солдаты!»
«Да, искали… очень громко ругались. Я там долго просидел».
«Что было дальше?»
«Сначала они вывели всю скотину из всех домов и увели, потом вывели всех людей» он уже начал всхлипывать, пытаясь сдержать слезы.
«Тихо-тихо, тебя тут никто не обидит» сказал Я.
«Они поставил их на колени… и главный солдат начал стрелять в них в случайном порядке, все выкрикивая «ГДЕ ОНИ!? ГДЕ ОНИ!?» но все молчали…»
«Присядь со мной» сказал в надежде хоть чуть-чуть успокоить.
«Он взял моего деда и поставил к стенке «Если вы будете молчать сказал он, буду его резать по кусочкам. Кто пошевелится стреляйте» скомандовал он солдатам, достал нож и приставил его к горлу, схватил деда сильно сжав скулы левой рукой и кричал «Высунь язык! Высунь язык! Или всех убью!» мой отец не выдержал и бросился на солдата с ружьем, повалив его на землю завязалась драка. Все стоящие рядом солдаты подбежали их разнимать, но прежде, прозвучало два выстрела».
Я взял его за руки, он балаболил как радио, хотел выговориться и выплеснуть все накопившееся.
«Кто стрелял?»
«Тот которого повалил в драке мой отец. Он наверно хотел выстрелить в отца, но не мог поднять руку во время борьбы. Одна из пуль попала матери в горло. Услышав, как мать захлебывается кровью, отец бросил солдата и рванул к ней. Звуки были ужасные, все происходило возле нашего дома, и через маленькую щелочку Я все видел и слышал. Одной рукой она держалась за шею, а другой держала отца за плечо. Она пыталась что-то сказать, но вместо слов было громкое бульканье…Бур-бур…»
Огромными каплями по его лицу текли слезы, Я прижал его к себе, но он не останавливался, только переведя дыхание опять продолжил говорить.
«Отец повторял и повторял «Все будет хорошо! Все будет хорошо! Держись! Я люблю тебя!» абсолютно все замерли. Она перестала дышать, но глаза были открыты и также смотрела на отца. Я никогда не слышал такого дикого крика как в тот день, это кричал отец» он остановился.
«Что было дальше?»
«Солдат, на которого он напал, встал, отряхнулся и подошел к нему со спины. Не произнеся ни слова, достал пистолет, приставил к затылку отца и выстрелил. Его тело упало на мать. Я плакал».
«А что случилось с дедом?»
«Дед упал на колени и рыдал. Главные подозвали помощь, подняли его, открыли рот и отрезали язык, кинул его в грязь. Потом, велел всем солдатам построиться и покинуть деревню».
«Господи…» прошептал Я. Договорив, он перестал плакать, просто крепко обнял меня и замолчал.
Так мы просидели с полчаса, если не больше.
«А что с тобой случилось?» с любопытством спросил он у меня.
«Меня укусила собака».
«Большая?»
«Нет, щенок…» он засмеялся «да, больше тебя раза в три».
«Ты дразнил её?»
«Нет».
«А что тогда?»
«Забрел на её территорию».
В воздухе запахло свежим хлебом, Я не произвольно сглотнул.
«Ты, наверно, хочешь есть?» спросил меня мальчуган.
«Ага» робко ответил ему.
«Я тебе что-нибудь принесу» сказал и убежал мой собеседник.
3. Начало
Он оставил меня наедине со своими мыслями, Я лежал и вспоминал, то что стало ключевым в моей жизни, то что привело меня сюда, то что определило меня и сделало таким, какой Я сейчас.
Это было мрачное время, мое беззаботное детство уже давно закончилось и перешло в юность. Наша небольшая деревня стала еще меньше, демобилизация забирала всех, кроме детей, женщин, стариков и калек.
Моё любимое дерево медовых яблок уже перестало давать сладкие плоды, они стали жесткие и кислые, а все потому, что хозяин ушел на войну, и скорее всего не вернется. Его дом превратился в мрачную избу, темную и холодную. Ни смеха, ни ароматных пирожков там уже не было.
День, который изменил все, был обычный, холодный, хмурый сентябрьский понедельник. Рано утром мы должны были ехать в город, в военкомат. Нас было много, Я, отец, Мишка, его отец и т.д., мы попали под новую волну призыва. Сев в кузов грузовика, мы приготовились отправиться в путь, но он не заводился. Все собрались перед капотом грузовика и по очереди пробовали прокрутить кривой, убив примерно полчаса, а может и больше мужики начали разбирать двигатель, мы почувствовали себя лишними.
«Отец, можно мы сходим шишек кедровых нарвем в дорогу?» спросил Я.
«Хорошо, мы как закончим, погудим».
«Пошли» сказал Я приятелю.
«Только пулей сюда!» добавил отец нам в след.
«Да, да…» не оборачиваясь ответил ему. Это был наш последний разговор. Наверно любой человек, будь то ребенок, родитель, любимый человек или просто друг, зная, что это их последний разговор сказал бы наверно самые добрые и нежные слова, но, увы, мы не знаем, когда придет наш час, не знаем, когда нужно прощаться.
Метрах в трех ста от деревни рос огромный и щедрый кедр. Его высота была метров тридцать, если не больше, а шишки размером с кулак.
«Давай как всегда, Я за шишками полезу, ты собираешь что скину».
«Лады» сказал Мишка.
«Подсади».
Дерево было очень взрослое, ветки толстые и сильные, а мой вес для него был пушинкой. Поднявшись метров на двадцать, Я уже устал карабкаться как обезьянка с ветки на ветку, да и смысла толком дальше лезть не было, Я нашел нужную ветку, вся пушистая от шишек.
Запах хвои, наверно один из моих любимых, свежий и бодрящий, попадая в нос он как будто начинает покалывать, и бодрить своей свежестью, при этом даря теплые воспоминания о новогодней елки в доме.
Сделав пару глубоких вдохов, Я насладился этим прекрасным свежим ароматом, и преступил к своей первостепенной задаче, шишка добывательству.
Ощипав одну ветку, переключился на другую, на третью и так до тех пор, пока не услышал крик снизу:
«Хваток! Эти еще унести надо, давай слезай!»
На мгновение Я замер, чтоб насладиться этим чудесным видом, вся деревня была на ладони, там вдалеке, ближе к лесу был мой дом, такой крохотный и аккуратный, деревья маленькие, словно игрушечные. Посередине был муравейник, все кучей встали вокруг грузовика и шевелились вокруг него. Не было ни дуновения ветра, полный штиль.
Насладившись видом, Я аккуратно начал ползти по ветки к стволу дерева, как вдруг раздался пушечный выстрел. Я оцепенел и боялся повернуть голову.
«Что там? Что такое» кричал мой приятель снизу.
Обернувшись, Я увидел медленно и грозно выплывающие танки с пехотой из леса напротив. Мое сердце остановилось.
«Т-Т-Танки» если выговорил Я «ТАНКИ! БЕГИ!»
Звучал град выстрелов, от страха у меня тряслись и не слушались руки, танки приближались к деревне, а мне еще нужно было проделать пол пути до ствола. Старался вцепиться как кот когтями в дерево, но мои ладони уже вспотели и стали скользкими.
С деревни доносились крики и душераздирающие вопли, все бросились в разные стороны, дым начинал застилать дома.
Один из снарядов пролетел намного выше положенной траектории, видимо транспорт наехал на какую-то кочку, снаряд ушел в молоко, почти в молоко. Он полетел в кедр, по которому карабкался Я, и сбил ветку на макушке.
Гул приближающегося снаряда был оглушающим, Я дрожал как осиновый лист на ветру, как только мне показалось что все позади и снаряд пролетел, раздался грохочущий хруст, на меня летела огромная пушистая кедровая ветка, ломающая все на своем пути.
Я не знал, что делать, оцепенел и вцепился как можно крепче в единственную опору что была у меня. Естественно мне это не помогло, словно волна обрушилась на беззащитный песок и сровняла его. Я летел и собирал спиной все ветки на пути, попытки ухватиться были тщетны, мое падение было неотвратимо.
Следующее что помню, как лицо щекотали хвойные иголки, выбравшись из-под веток, Я был рад не обнаружить переломов, но обернувшись на деревню, увидел то, что комом встало в горле. От наших домов осталось только пепелище.
Солнце уже садилось, дым развеялся, только в некоторых местах еще горели дома. Ни одной целой постройки не осталось. Меня словно сослали из рая в ад. Мгновение назад, тут все было зелено, живо, сейчас серо и мертво.
Было сложно осознать увиденное, да что там, сложно дышать, понимая, что всё уничтожено…
Переведя дыхания бросился искать отца, мать, брата, соседей, друзей. Все вымерли.
Никогда не забуду этот отвратительный запах гари, горелой плоти, резины. Следуя по улицам, Я не мог поверить в то, что это мой дом, моя деревня, да и вообще, что это была когда-то жилая деревня, дома были размазаны как грязь по улицам, крыши, окна, двери, тряпки и стекла покрывали землю. Естественно, первым делом Я рванул к себе.
Огромными каплями покатились слезы по лицу, когда увидел, что от дома осталась только полу развороченная крыша, судя по следам гусениц танк въехал в него, и не успокоился пока не разрушил все на своем пути, предав все воспоминаниям.
«Грузовик!» прошептал себе «все были у грузовика!»
Чем ближе приближался к грузовику, тем сложнее было идти. Воронки от снарядов, разорванные тела, руки, ноги, все было в саже и тлело.
Наконец добравшись до грузовика увидел лишь одно целое тело, Степан водитель, сидел опершись на колесо.
«Живой?» Я начел его трясти.
«Да» сказал он сквозь кашель.
«Где все?»
«Они выехали из леса и начали палить, по всему, по домам, по людям, по скоту…» он очень громко дышал, ему было больно, постоянно прерывался «один из первых снарядов упал возле грузовика, те кто был там разорвало, а меня откинуло волной на кривой» Я обратил внимание что он не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
«Что у тебя тут?» наклонил его тело на себя, из спины торчал кусок кривого вала.
«А-а-а-а-а!» закричал он «Господи, почему так больно?!»
«У тебя в спине прут…» он зарыдал. Я взял его за руку, но не чувствовал в ней жизни.
«Ничего не чувствую в руках» сквозь слезы и боль говорил Степан.
«Расскажи мне, что было дальше?»
«Твой батя подтащил меня к колесу, и сказал: «Я сейчас вернусь, держись!» и ушел. Все побежали в разные стороны, а взрывы все приближались и приближались. Танки ехали сквозь дома и давили все и вся на своем пути, ни щадя ни женщин, ни детей» на секунду он остановился «хочу пить, принеси, пожалуйста, воды».
«Сейчас» Я забежал в ближайший дом, точнее в развалины, схватил кружку и побежал к колодцу за углом.
«Держи» сказал ему вернувшись. Прислонил кружку к губам и напоил его.
«Все было как в тумане, после очередного залпа у меня заложило уши, в голове был гул, словно голову засунули в церковный колокол и били по нему. Я наверно потерял сознание, а когда очнулся надомной стояли солдаты. Их растолкал один, выше по званию в фуражке, и что-то говорил мне, Я не слышал, только видел, что у него двигаются губы. Дай еще воды».
«Не торопись, она холодная».
«Потом он взял мою руку и бросил, взял ногу, бросил. Достал нож и воткнул мне в ногу. Я не чувствовал боли, он довольно улыбался».
Я только сейчас заметил, что у него из ноги до сих пор торчит нож.
«Вынь его, пожалуйста» измученными глазами сказал он, посмотрев на меня.
«Тебе точно не больно?»
«Нет…» сказал он сквозь слезы.
Это был красивый охотничий нож, наверно он оставил его как издевку, мол облегчи себе смерть, убей себя.
«Я не чувствую!!!» кричал он.
«Из наших выжил кто?»
«Да как уж тут разберешь…» через минуту продолжил он «тут тел то целых нет… одних разорвало от взрывов, другие танками подавили. Сволочи!»
«Может в плен кого взяли?».
«Я не видел… Знаю только, что они туда ушли» кивнул головой в сторону. Он затих на минутку «Помоги мне, пожалуйста».
«Да конечно, сейчас я сделаю какие-нибудь носилки и…»
«Не надо, все равно не жилец!»
«Не говори так! До города доберемся, там тебя подлатают!»
«Не доживу… Буду мучиться и тебя мучить. Возьми нож, и облегчи мне смерть…»
«Так нельзя!»
«Так нужно!»
«Я так не могу…»
«Пожалуйста, мне очень больно, мне трудно дышать, Я не могу пошевелиться. Я лежу тут может час, может два, но каждая секунда, дыхание и слово причиняет мне непереносимую боль».
Его лицо было искажено болью, он мучился. Хоть Я и понимал, что это милосердие, но мне было очень трудно взять нож. Каждый удар сердца выкачивал из него жизнь, каждый вдох причинял боль, каждый миг он желал смерти.
«Ударь меня ножом в грудь, Я тебя прошу и прощаю, это моё желание. Пожалуйста, исполни его».
Я взял в руки нож, хороший, красивый охотничий нож, он как влитой сидел в моей руке, четыре дюйма дерева и шесть острова как бритва и холодного железа. Провел большим пальцем по лезвию и сам не почувствовал, как потекла кровь.
«Прости и прощай…» сказал ему глядя в глаза.
Оказалось, сделать это намного проще, чем решиться на это. Крови было не много, нож вошел как в масло, прямо в середину грудины. Я не уверен, но мне послышалось, что он успел сказать: «Спасибо» прежде, чем умер. Я знал, что сделал правильно, и понимал, что это не последний человек, которому навсегда закрою глаза.
У меня не было сомнений, никакого сожаления Я не испытывал. Что-то изменилось внутри, Я перестал быть ребенком или юношей, Я стал боевой единицей. Вынул нож из тела, вытер кровь и пошел искать еды в дорогу.
Отправился Я перпендикулярно следам техники, по диким тропам, именно в тот город куда нас всех вызвали на призыв. Шел всю ночь, несколько раз терял тропу, но к первым петухам вышел в город и вскоре добрался до нужного адреса.
Я пришел на пару часов раньше открытия, времени было достаточно чтобы подремать, устроившись на лавочке меня почти моментально вырубило, теплое солнце ласкало лицо, слабый ветер трепал волосы, такой колыбели сопротивляться очень трудно.
«Солдат спит, служба идет».
Надо мной стоял усатый дядька.
«Что развалился?! А ну подъем! Шагом марш!» Я проследовал за ним.
«По призыву прибыл?»
«Да».
«Откуда?»
«С дубровки».
«Чаво? Вы должны были вчера прийти, и не один, а человек двадцать!»
«На нас напали, Я не знаю где остальные…»
«Ну-ка рассказывай!»
Я поведал ему всю историю случившегося, после чего он отвел меня в конец коридора и оставил в комнате, с одним столом и двумя стульями друг против друга.
«Сиди тут, сейчас решим, что с тобой делать» закрыл дверь на ключ и ушел.
Ожидание заняло не много не мало, два дня и три ночи. Меня кормили два раза в день и давали пользоваться туалетом, это все, что касалось удобств. Спать приходилось то на стульях, то на столе.
На третий день зашел высокий, усатый мужчина. Он был строго заправлен, но не в военной форме, держался статно, но никаких опознавательных знаков, говорящих о его звание, не было. Я не знал, что ожидать и просто встал, он обошел меня, взял один из стульев и поставил его напротив, так, что стол остался между нами.
«Присядь» сказал он.
У него был очень тяжелый взгляд, хотя это даже взглядом сложно назвать, он смотрел мне в глаза и будто сверлил меня насквозь.
«Откуда ты говоришь?» опять начал он.
«С дубровки».
«Я только что оттуда, там ни осталось никого, и ничего. Все дома сожжены, тела покалечены, а на тебе только пару ссадин… Как такое может быть? У меня складывается впечатление, что ты либо предатель, либо трус… Еще конечно есть третий вариант, ты шпион, вражеский разведчик. Что скажешь на это?»
К горлу подкатил ком, сглотнув Я открыл рот и начал пытаться подобрать слова.
«Ну… Я, это…»
«Ты успокойся, если хочешь признаться, просто так и скажи».
«Мне не в чем признаваться. Мою деревню сожгли, и Я не знаю, что произошло с моими соседями и друзьями…»
«Как так? Ты сбежал?»
«Нет, мы должны были с утра выехать в город на грузовике, но тот сломался, его не могли починить. Мы с другом отпросились у отцов за шишками сбегать, чтоб в дороге было что погрызть. Как только добежали до кедрового дерева, заметили, что с противоположной стороны леса выезжают танки. К этому времени Я был на дереве и скидывал шишки» он слушал меня внимательно, но в его глазах было очень большое сомнение в правдивости моих слов, лишь отвлекался изредка и делал пометки в своем блокноте. «Когда увидел их технику, крикнул другу, чтоб он бежал в деревню и предупредил всех. Больше Я его не видел».
«Что было дальше?»
«Я пытался слезть с дерева, не уверен, но мне показалось что в дерево попал снаряд и меня сбила огромная ветка с макушки его, хотя вполне возможно, что Я просто потерял равновесие и упал».
«И долго ты там провалялся?»
«Очнулся Я засыпанный ветками, солнце уже садилось, и было очень тихо».
«Ты видел куда они ушли?»
«Нет, когда Я вылез, дым разошелся, и не было ни одной живой души».
«Может ты нашел кого живого?»
Мне хотелось рассказать про водилу, но пришлось бы добавить, что это Я его убил, а из этого ничего хорошего точно не получилось бы.
«Нет, к сожалению, Я никого живого не встретил. Там ни осталось ничего, и никого. Пошарив по домам, Я взял еды и пошел в город».
«А что это за нож у тебя?»
На мгновение он застал меня врасплох.
«Я не хотел говорить про него».
«Ну, будь любезен…»
«Я вынул его уз груди водителя, его труп лежал возле грузовика».
«Может ты что-то еще не договариваешь?»
«Нет, это все».
Он достал сигаретку и закурил. Смотрел на меня, не моргая несколько минут, то щурил глаза, заглядывая мне в душу, то будто не замечал меня, потом быстро пробежался глазами по своим заметкам.
«Хорошо. Если хочешь, чтоб Я тебе поверил, быстро перескажи тоже самое, но в обратном порядке, у тебя времени, пока Я курю».
Мне показалось, что он шутит, но его суровый взгляд моментально развеял мои сомнения. За минуту Я рассказал ему всю историю в обратном порядке, это было не сложно, ведь все было именно так, ну почти все, кроме ножа.
Он опять закурил, не сводя с меня глаз, смотрел так внимательно как кот на глупого и доброго пса, который не понимал, что первый от него хочет.
«У меня мало времени» продолжил он «могу тебе предложить два варианта. Первый: ты идешь служить как рядовой солдат, куда пошлет родина, туда и пойдешь».
«А второй?»
«У тебя сейчас нет ничего и никого, ни дома, ни родных, а ярость в глазах горит как пламя от керосина. Такие молодые люди как ты, могут быть очень полезны, если конечно ты обучаем…?»
«Я не понимаю, о чем идет речь?»
«Пока не могу тебе сказать большего. Придется тебе сделать выбор исходя только из этого, почти вслепую».
Я взялся за голову, и не знал, что делать. Два дня назад все было ясно, батя сказал Я делал. Подумав, решил, что лучше кот в мешке, чем Я на мушке.
«Второй вариант!»
«Отлично! Ночуешь здесь, в пять утра зайду за тобой и поедем».
«Куда?»
«Забудь про вопросы, теперь ты их не задаешь» он моментально собрал свои вещи и хлопнул дверью выйдя прочь.
