Дэниэл Кахелин
Когда наступает ночь. Сборник рассказов

© Дэниэл Кахелин, 2018

ISBN 978-5-4493-5182-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Одиночество

– Ха-ха! Наконец-то! Я тебя так давно ждал, проходи скорее. – Его лицо расплылось в довольной улыбке, открыв при этом странные, острые как бритва зубы. – Давно не виделись, верно? Так давно, что я даже забыл, как ты выглядишь!

Каждая фраза сопровождалась жестами, взмахом руки с необычными знаками на ладони, щелчком тонких и длинных пальцев или отвратительным причмокиванием.

– Ну что же, нам есть что обсудить. Ведь мы так давно не виделись! Ты все пропадал со своими новыми друзьями, неужели у тебя не было времени встретиться со мной? Не желаешь ли чаю?

Я не помню, когда все это началось, слишком много времени прошло с тех пор. Жил я один, это было тяжело, но терпимо. Я не желал больше с кем-либо общаться, ведь это лишь пустая трата времени. Так думал я раньше. Но судьба не прощает таких ошибок.

И оно все-таки пришло. Оно пришло ко мне в дом внезапно. Тогда я подолгу любил сидеть в кресле и, глядя в открытое окно, читать какую-нибудь увлекательную книгу. Это скрашивало мои серые дни и могло продолжаться бесконечно. Оно пришло без стука, без лишних звуков и разговоров. Оно просто пришло и уселось в соседнее кресло. Я тогда вовсе не удивился его приходу. Мне было не до этого – ведь я перечитывал давно забытого и некогда завлекшего меня в свой мир приключений Жюля Верна. Я не обращал на его присутствие ровно никакого внимания. А оно не создавало мне никаких проблем: не было слишком любопытным или болтливым, что так присуще людям. Тогда оно было лишь обычным черным пятном от пролитого чая на подлокотнике кресла. Я также не удивился, когда оно преобразилось в старую шляпу, которая преспокойно лежала все на том же подлокотнике.

Однажды, когда я сидел за очередной книгой и читал, уже даже не вникая в суть написанного, мое внимание привлек внезапно раздавшийся громкий хлопок. Я оторвался от чтения и взглянул на соседнее кресло. В кресле сидела полная копия меня. Все отличие было лишь в старой шляпе, небрежно сдвинутой на самый затылок. Существо радостно улыбалось и хлопало в такт настенным часам. Целых два дня оно молчало, лишь только беспрестанно улыбаясь. Признаюсь, в тот момент мне было немного не по себе от всего этого. Я даже думал сходить к психологу, но входная дверь странным образом исчезла из поля моего зрения, и мне пришлось вновь вернуться к чтению.

Так прошло целых два дня. Они тянулись мучительно долго и были такими же серыми и пасмурными, как всегда. Но на следующий день что-то переменилось. С самого утра третьего дня я почувствовал что-то непривычное. Возможно, причиной являлся громкий звон посуды на кухне. Не до конца проснувшись и не осознавая всю комичность ситуации, я поплелся в сторону кухни. Передо мной вновь стояло «оно» – все та же полная копия меня, но только в изношенной шляпе. Оно аккуратно помешивало сахар в небольшой чашке с теплым чаем. Впервые за все время копия заговорила: «Привет! Не желаешь ли чаю?» Не дожидаясь ответа, оно протянуло мне руку. Я удивленно пожал ее, все еще не до конца понимая, что происходит. Рука была холодной, цепкие длинные пальцы неприятно сдавили мою ладонь. Я не уверен, что когда-нибудь забуду это странное рукопожатие. «Я Одиночество! – с довольным видом произнесло оно, учтиво приподняв шляпу. – Ты ведь любишь чай?»

Моя жизнь преобразилась, и привычный ее ход сильно изменился. Меня уже больше не смущала дверь, которая то и дело исчезала, стоило только мне направиться в сторону выхода. Ну и пусть, желание выходить на улицу все равно давно прошло. Я совершенно забросил чтение книг и все меньше смотрел в окно. Ведь там ничего не было – лишь мрачные тучи, затянувшие небо, да посеревшие стены соседних зданий. Целые дни напролет я общался с моим новым знакомым – Одиночеством. Мы не обсуждали погоду или политику, как это принято у людей. Никакой литературы и музыки, которая так сейчас популярна. Ничего. Лишь чай да разговоры о том, как же все-таки чудесно быть одному.

Любимым занятием Одиночества было бить посуду.

«На счастье!» – радостно кричало оно, разбивая очередную тарелку.

Я долго не мог понять, зачем это нужно. Но со временем и я вошел во вкус. Мы часами могли стоять у окна и кидать посуду. Смотреть, как она стремительно летит вниз, а затем разбивается вдребезги. Я не знал, зачем я это делаю, но мне это нравилось. Одиночество было в восторге, оно просто торжествовало! Улыбка, не сходящая с его лица в такие моменты, внушала необъяснимый страх. Это была уже далеко не улыбка, а ужасная ухмылка, открывающая острые зубы. Проворные пальцы не переставая брали новые тарелки и чашки – все, что только могло биться. Вот уже полетела вниз и моя любимая чашка, некогда подаренная мне моей девушкой. Мне все меньше нравилась эта идея. Темнота сгущалась вокруг меня, а хитрое Одиночество менялось на глазах.

В тот день небо было чуть яснее, но дождь лил как из ведра. В ожидании я сидел у своего компьютера, слушая отвратительный смех Одиночества, которое стояло у окна и, довольно потирая руки, смотрело, как маленькая птаха тщетно пыталась скрыться от губительных капель дождя. На душе было гадко, нужно было срочно искать выход. Я в полной мере осознал свою ошибку. Одно новое сообщение высветилось на мониторе ноутбука. Сердце мое замерло. Выход был найден! Все могло бы измениться в одночасье.

У моего давнего институтского друга намечалась свадьба – торжественное событие для него и мое спасение из сложившейся ситуации. С надеждой я бросился собираться. Мне нужно было уйти отсюда. Любой ценой, лишь бы уйти. Входная дверь услужливо появилась передо мной. Я дернул за дверную ручку, и что-то острое впилось в мое плечо. Самая страшная вещь на свете не желала отпускать меня, но и я не намерен был сдаваться. Своими длинными холодными лапами Одиночество всеми силами пыталось оттолкнуть меня от двери. Причмокивая и хрипя, оно пыталось закрыть единственный путь к спасению. Надежда в моем сердце не угасала, и я боролся как мог. Одиночество оттаскивало меня все дальше и дальше от двери. У меня не было больше сил, чтобы цепляться за дверную ручку. Может быть, это и спасло меня. Я до сих пор не знаю, что именно послужило моим спасением: до последнего не угасающая надежда на победу или же разочарование в том, что проигрыш очевиден.

Поддавшись желанию поскорее покончить с этим, я разжал руку. Тварь явно не ожидала такого исхода и, не удержавшись, повалилась на перевернутое в борьбе кресло. Неловкий шаг назад к открытому окну, нелепое движение в попытке спастись – и порождение хаоса уже летит вниз, подобно моей любимой чашке. Стремительно падает вниз, уменьшаясь в размерах и вновь становясь лишь обычной старой шляпой.

Любые, даже самые темные времена рано или поздно проходят, но я знаю, что создание, которое я встретил, нельзя победить ни одним из известных человеку способов – избавиться от него невозможно, а забыть навсегда не в силах никто. И вот вновь я иду к давно забытому, но все еще мешающему мне спокойно жить Одиночеству – самому моему сокровенному страху и самой большой опасности. Иду в надежде не просто забыть про него, не просто научиться уживаться с ним, а покончить с ним раз и навсегда!

– Не желаешь ли чаю? – спрашивает меня оно с улыбкой, оскалив свои блестящие и смертельно острые зубы.

– О, нет, – отвечаю я с мрачной ухмылкой. – Есть вариант получше.

Осенний дождь

Шел дождь. Нет, даже не дождь – ужасный ливень. Огромная стена из капель, возвышающаяся до небес. Большинство людей сидели по домам и, уныло похлебывая невкусный чай, смотрели очередной выпуск этих однотипных и вечно куда-то спешащих новостей. А то самое несчастное меньшинство, вооружившись зонтами, со всех ног бежало домой, чтобы, как и другие, броситься к телевизору и заварить себе немного грустного осеннего чая.

Но один человек выделялся среди других. Он шагал не спеша, без зонта, то и дело оглядываясь по сторонам, взглядом ища что-то в потоке людей. На лице его была еле заметная улыбка. Внезапно он остановился и замер в ожидании неизвестно чего. Он вскинул руки к небу и звонко засмеялся. Его смех раскатился по всей улице, словно мяч, отскакивая эхом от посеревших и намокших стен домов.

Все это время за его действиями удивленно наблюдал кот, сидевший на подоконнике и пристально вглядывающийся своими зелеными глазами в запотевшее стекло окна. Он потянулся и, промурлыкав что-то, подумал: «И как он может быть счастлив? Да еще и в такую противную погоду. Вероятно, просто сумасшедший». А где-то в своих теплых домах сидели люди, пили гадковатый чаек, делая звук телевизора громче, дабы всеми силами не слышать усиливающийся звук дождя.