Дэниел Киз
Таинственная история Билли Миллигана

5

На следующий день Дороти с Джуди сказали Аллену, что очень важно посвятить в тайну и Гэри Швайкарта.

– Ни в коем случае.

– Это необходимо, – настаивала Джуди. – Надо рассказать и другим, чтобы мы могли спасти тебя от тюрьмы.

– Вы обещали. Таков был уговор.

– Помню, – не сдавалась Джуди. – Но это крайне важно.

– Артур не согласен.

– Позволь нам поговорить с ним, – попросила Дороти.

Вышел Артур и сердито посмотрел на них обеих.

– Меня это уже утомляет. Мне надо много думать и учиться, я устал от ваших приставаний.

– Но вы должны дать нам разрешение рассказать обо всем Гэри, – снова сказала Джуди.

– Ни за что. Вас двоих уже слишком много.

– Это просто необходимо для того, чтобы помочь вам, – добавила Тернер.

– Мадам, мне не нужна помощь. Дэнни с Дэвидом, может, и да, но меня это не беспокоит.

– Неужели вы не заинтересованы в том, чтобы Билли жил? – Джуди уже начинало злить, что Артур смотрит на нее свысока.

– Да, – ответил он, – но какой ценой? Они скажут, что мы сошли с ума. Все и так уже выходит из-под контроля. Мы заботимся о том, чтобы Билли жил, с того самого дня, когда он попытался спрыгнуть с крыши в школе.

– Что это значит? – переспросила Тернер. – Что вы для этого делаете?

– Не даем ему проснуться.

– Неужели вы не осознаете значимость этого шага? – продолжала Джуди. – От этого зависит, что его ждет: тюрьма или свобода. Разве вам не будет удобнее думать и учиться не в тюремных стенах? Или вы хотите вернуться в Лебанон?

Артур скрестил ноги и принялся переводить взгляд с Джуди на Дороти и обратно.

– Не люблю спорить с леди. Я соглашусь, но только на том же условии, что и раньше – надо уговорить и остальных.

Три дня спустя Джуди добилась разрешения рассказать все Гэри Швайкарту.

Холодным февральским утром она вышла из тюрьмы и направилась в контору. Налила себе чашку кофе, вошла в захламленный кабинет Гэри, села и собралась с духом.

– Так, – начала она, – вели ни с кем тебя не соединять. Мне надо рассказать тебе кое-что насчет Билли.

Когда рассказ о встречах с Дороти Тернер и Миллиганом был закончен, Гэри смотрел на Джуди Стивенсон как на дуру.

– Я своими глазами видела, – не сдавалась она. – Я с ними разговаривала.

Гэри приподнялся из-за стола и тут же неуклюже свалился обратно; его нечесаные волосы доставали до воротничка, а мешковатая рубаха почти полностью выбилась из-под ремня.

– Да ладно, – возразил Швайкарт, – быть такого не может. Ну, я понимаю, что он ненормальный, и я на твоей стороне. Но из этого ничего не выйдет.

– Сходи посмотри сам. Ты просто не представляешь… Я абсолютно уверена.

– Ладно. Но знаешь что: я в это не верю. И прокурор не поверит. И судья не поверит. Джуди, в тебе я не сомневаюсь. Ты – отличный адвокат, прекрасно разбираешься в людях. Но это брехня. Думаю, он пытается тебя надуть.

На следующий день Гэри отправился вместе с Джуди к трем часам в тюрьму Франклина, рассчитывая не более чем на получасовую встречу. Он заранее отверг возможность того, что рассказанное может быть правдой. Это казалось просто нереальным. Но по мере общения с разными личностями скепсис сменился любопытством. На его глазах перепуганный Дэвид превратился в робкого Дэнни, который даже помнил, как они встретились в тот день, когда Миллигана только посадили в эту тюрьму.

– Когда они ворвались в квартиру и арестовали меня, я вообще не понял, что происходит, – сказал Дэнни.

– А что заставило тебя рассказать о бомбе?

– Я не говорил, что это бомба.

– Ты предупредил полицейского, что она «взорвется».

– Ну, это Томми всегда говорит: «Мои вещи не трогай, могут взорваться».

– Почему?

– У него спросите. Он разбирается в электронике, всегда возится с проводами и прочей такой фигней. Он любитель.

Швайкарт несколько раз потянул себя за бороду.

– Умелец снимать наручники и специалист в электронике. А можно поговорить с этим «Томми»?

– Не знаю. Томми разговаривает только с теми, с кем сам захочет.

– Ты можешь его вызвать? – попросила Джуди.

– Это так не делается. Оно само происходит. Попросить, наверное, могу.

– Попробуй, – сказал Швайкарт, сдерживая улыбку. – Постарайся.

Миллиган как будто ушел в собственное тело. Лицо побледнело, он стал смотреть будто внутрь себя. Губы шевелились, словно он разговаривал сам с собой, и казалось, что сосредоточенность охватила всю комнатку. Швайкарт не только прекратил ухмыляться, но и едва не перестал дышать. Глаза Миллигана забегали из стороны в сторону. Потом он осмотрелся, словно только что очнулся от глубокого сна, коснулся рукой правой щеки, словно проверяя реальность собственного существования. А потом надменно откинулся на спинку стула и зло уставился на адвокатов.

Гэри ахнул. Он был явно впечатлен.

– Ты Томми? – поинтересовался он.

– А кто спрашивает?

– Я твой адвокат.

– Не мой.

– Я буду помогать Джуди Стивенсон в том, чтобы защитить тебя от тюрьмы, кем бы ты ни был.

– Фигня. Мне не надо, чтобы кто-то меня от чего-то защищал. Меня ни одна тюрьма в мире не удержит. Захочу – тут же сбегу.

Гэри строго посмотрел на него, приведя в смущение.

– Так это ты снимаешь смирительную рубашку. Значит, Томми.

Парню все это как будто надоело.

– Ну да… ну да.

– Дэнни рассказал нам о коробке с электронной начинкой, которую в вашей квартире нашли полицейские. Он сказал, что она твоя.

– Он всегда слишком много болтал.

– Зачем ты сделал муляж бомбы?

– Какой, на хрен, муляж бомбы? Если копы такие тупые, что черный ящик не узнают, я тут не при делах.

– Что?

– Да что слышали. Это черный ящик, экспериментировал, пытался сделать систему получше, чем у телефонных компаний. Хотел новый телефон для машины. Я обмотал цилиндры красной изолентой, а тупые копы решили, что это бомба.

– Ты же сказал Дэнни, что он может взорваться.

– Да бог ты мой! Я малышне это всегда говорю, чтобы не трогали мои вещи.

– Томми, а где ты этому научился? – поинтересовалась Джуди.

Он пожал плечами.

– Как-то сам. По книжкам. Сколько себя помню, я пытался понять, как все работает.

– А снимать наручники?

– Это Артур мне подкинул идею. Кто-то же должен был выпутываться из веревки, когда нас связывали и бросали в сарае. Я научился управлять мышцами рук и суставами. Потом и замками всякими увлекся.

Швайкарт на миг задумался.

– А пистолеты тоже твои?

Томми покачал головой.

– Оружием разрешено владеть только Рейджену.

– Разрешено? Кто это разрешает? – спросила Джуди.

– Зависит от ситуации… Слушайте, я уже устал, что вы из меня все вытягиваете. Этим Артур должен заниматься, ну, или Аллен. У них спрашивайте, ладно? Я пошел.

– Подожди…

Но Джуди уже не успела. Взгляд подернулся, поза сменилась. Миллиган сложил кончики пальцев пирамидкой. Потом поднял подбородок, выражение лица стало другим. Джуди узнала Артура и представила его Гэри.

– Прошу простить Томми, – холодно сказал он. – Довольно неприятный парень. Не разбирайся он так хорошо в электронике и замках, я бы давно его изгнал. Но его способности полезны.

– А вы что умеете? – поинтересовался Гэри.

Артур недовольно махнул рукой.

– Я только на любительском уровне. Потихоньку занимаюсь биологией и медициной.

– Гэри спрашивал у Томми о пистолетах, – сказала Джуди. – Вы же знаете, что хранение оружия нарушает условия вашего досрочного освобождения.

Артур кивнул.

– Владеть оружием разрешается только Рейджену, нашему хранителю ненависти. Он на этом специализируется. Но и он может применять его только в целях защиты, для выживания. Точно так же и свою огромную силу он может использовать лишь на всеобщее благо и ни в коем случае не для того, чтобы вредить другим. Понимаете, он умеет концентрировать адреналин и управлять им.

– В ходе похищений и изнасилования тех четырех женщин он воспользовался оружием, – сообщил Гэри.

Голос Артура стал ледяным.

– Рейджен никого не насиловал. Я разговаривал с ним об этом деле. Да, он начал воровать, поскольку беспокоился из-за неоплаченных счетов. Он признает, что ограбил в октябре трех женщин, но категорически отрицает, что знаком с этой августовской девушкой и что в его преступлениях были действия сексуального характера.

Гэри подался вперед, пристально вглядываясь в лицо Артура и замечая, как тает его скептический настрой.

– Но есть доказательства…

– Плевал я на доказательства! Раз Рейджен говорит, что не делал этого, нет смысла подвергать его слова сомнению. Он врать не будет. Рейджен – вор, но не насильник.

– Вы сказали, что разговаривали с ним, – начала Джуди. – Как это происходит? Вы общаетесь друг с другом вслух или в голове? Словами или мыслями?

Артур сложил ладони.

– Бывает и так и так. Иногда внутри, и, вероятнее всего, никто этого даже не замечает. В других обстоятельствах, как правило, когда мы одни, разумеется, вслух. Если бы нас кто-то за этим застал, подумали бы, что мы совсем чокнутые, только представьте себе.

Гэри откинулся на спинку стула, достал платок и вытер пот со лба.

– Кто в это поверит?

Артур снисходительно улыбнулся.

– Как я уже сказал, Рейджен, да и все мы, никогда не врет. А нас всю жизнь обвиняли во лжи. Так что для нас дело чести – никогда и ни в чем не обманывать. И нам нет дела до того, кто нам верит.

– Но вы не всегда сами вызываетесь рассказывать правду, – отметила Джуди.

– А это называется «ложь умолчанием», – добавил Гэри.

– Ой, да ладно, – Артур и не пытался скрыть своего презрения. – Вы адвокаты и прекрасно знаете, что в ходе дачи свидетельских показаний человек не обязан рассказывать то, о чем его не спросили. Вы сами первые рекомендуете клиенту отвечать только «да» или «нет», вдаваясь в подробности только тогда, когда это в его интересах. Если вы зададите кому-то из нас прямой вопрос, в ответ получите либо правду, либо молчание. Разумеется, в некоторых случаях правда бывает неоднозначна. Английский язык по природе своей расплывчат.

Гэри задумчиво кивнул.

– Буду иметь это в виду. Но мы, кажется, ушли от темы. По поводу пистолетов…

– Рейджен лучше всех знает, что произошло в те дни, когда были совершены три октябрьских преступления. Может, вам лучше поговорить с ним?

– Не сейчас, – ответил Гэри, – лучше попозже.

– Кажется, вы боитесь встречи с ним.

Гэри пристально посмотрел на него.

– А вы не этого добивались своим рассказом о том, какой он злой и опасный?

– Я не называл его злым.

– Ну, а впечатление сложилось такое, – сказал Гэри.

– Я считаю важным, чтобы вы познакомились с Рейдженом, – возразил Артур. – Вы открыли ящик Пандоры. Думаю, стоит уж откинуть крышку до конца. Но он выйдет только по вашему желанию.

– А он хочет с нами разговаривать? – поинтересовалась Джуди.

– Нет, вопрос в том, хотите ли вы разговаривать с ним.

Гэри понимал, что такая перспектива его действительно пугала.

– Думаю, это необходимо, – ответила Джуди, глядя на Гэри.

– Он ничего плохого вам не сделает, – заверил Артур с натянутой улыбкой. – Рейджен знает, что вы хотите помочь Билли. Мы это обсуждали и решили, что раз уж наша тайна раскрыта, то нам лучше быть с вами откровенными. Как настойчиво повторяла миссис Стивенсон, это для нас последняя надежда избежать тюрьмы.

Гэри вздохнул, подав назад голову.

– Хорошо, Артур. Я готов встретиться с Рейдженом.

Артур отодвинул свой стул к самой дальней стене небольшой переговорной, чтобы максимально увеличить расстояние. Снова сел, его взгляд стал таким далеким, словно он смотрел вглубь самого себя. Губы зашевелились, рука взмыла к щеке. Челюсть напряглась. Затем он сменил позу: напряженная спина изогнулась, и перед адвокатами предстал агрессивный, настороженный борец.

– Плохо думали. Нельзя было разглашать секрет.

К их удивлению, голос стал низким и грубым, в нем слышалась уверенность в своих силах и враждебный настрой, которые прогремели на всю комнатушку. Говорил собеседник с ярко выраженным славянским акцентом.

– Вот что я вам скажу, – продолжил Рейджен, злобно глядя на окружающих. Его лицо было так напряжено, что выглядело теперь совершенно иначе, и смотрел он пронизывающе, насупив брови. – Даже при том, что Дэвид проболтался по ошибке, я против.

Не похоже было, что он лишь имитировал акцент, речь действительно шипела и свистела, как у человека, выросшего в Восточной Европе. Он выучил английский, но акцент остался при нем.

– Почему вы не хотели рассказывать правду? – спросила Джуди.

– Кто поверить? – спросил он, сжимая кулаки. – Скажут мы все придурки. Это будет плохо.

– Это может защитить от тюрьмы, – сказал Гэри.

– Как возможно? – рявкнул Рейджен. – Я не дурак, мистер Швайкарт. Полиция имеет доказательства, что я делал грабежи. Я признаю три ограбления на университете. Но только три. Но что говорят еще – вранье. Я не насильник. Я пойду в суд признаваться в грабежах. Но если идти в тюрьму, я убить детей. Это эвтаназия. Тюрьма – не место маленьких.

– Но если… вы убьете маленьких… не приведет ли это и к вашей собственной смерти? – спросила Джуди.

– Необязательно, – ответил Рейджен. – Мы все разные люди.

Гэри нервно провел рукой по волосам.

– Скажите, а когда Билли, или кто там это был, на прошлой неделе бился головой о стену камеры, это не повредило ваш череп?

Рейджен потрогал его рукой.

– Это так. Но боль была не моя.

– А кто ее испытывал? – спросила Джуди.

– Дэвид – хранитель боли. Он берет все страдания. Дэвид – эмпат.

Гэри встал и начал ходить из стороны в сторону, но, увидев, как напрягся Рейджен, решил, что лучше сесть.

– Это Дэвид пытался расколоть свою башку?

Рейджен покачал головой.

– Это Билли.

– А, – сказал Гэри, – я думал, Билли все это время спал.

– Так. Но у него был день рождения. Малышка Кристин написать ему открытку, хотела дать. Артур разрешает Билли в день рождения проснуться и встать в пятно. Я был против. Я защищаю. Я это отвечаю. Может, Артур умнее, но он человек. Артур делать ошибки.

– И что случилось, когда Билли проснулся? – спросил Гэри.

– Он смотреть вокруг. Видеть себя в тюрьме. Думать, что делал что-то плохое. И бить головой по стене.

Джуди вздрогнула.

– Билли нас не знает, ясно, – объяснил Рейджен. – У него… как это говорить?.. Амнезия. Скажу так. Он в школе потерял много времени, шел крыша. Начал прыгать. Я толкнул его с пятна и остановил. И с этот день он спать. Всегда. Я и Артур слежу за этим, чтобы его защищать.

– Когда это было? – уточнила Джуди.

– Сразу после шестнадцати. Помню, ему было плохо, что отец заставит его работать в день рождения.

– Боже мой, – прошептал Гэри. – Он спит семь лет?

– Еще спит. Просыпаться несколько минут. Ошибка пускать его в пятно.

– А кто все это время работал? – спросил Гэри. – Общался с окружающими? Никто из тех, с кем мы общались, не упоминал ни русского, ни британского акцента.

– Не русский, мистер Швайкарт. Югославский.

– Простите.

– Ничего. Просто чтобы знать. Ответ на вопрос: когда надо говорить с людьми, в пятне чаще Аллен или Томми.

– Они появляются и удаляются по собственному желанию? – поинтересовалась Джуди.

– Скажу так. В разных обстоятельствах пятно контролирую я или Артур – по ситуации. В тюрьме я – я решаю, кому выходить, кому не показываться, потому что тюрьма – опасное место. Я защитник, и вся власть моя. В ситуациях без опасности, когда важно ум и логика, тогда пятно управляет Артур.

– А сейчас?

Гэри уже понимал, что полностью утратил профессиональное беспристрастие, и с любопытством наблюдал за этим невероятным феноменом, всецело его захватившим.

Рейджен пожал плечами и осмотрелся.

– Сейчас тюрьма.

Дверь приемной внезапно открылась, Рейджен подскочил, как кот, настороженный, готовый обороняться, приняв каратистскую позу. Увидев, что это лишь какой-то адвокат, который зашел посмотреть, свободна ли комната, он успокоился.

Хотя Гэри изначально намеревался уделить клиенту стандартные пятнадцать минут, максимум полчаса, уверенный, что разоблачит несомненный обман, ушел он через пять часов в абсолютном убеждении, что у Миллигана действительно множественная личность. Когда они с Джуди вышли в морозную ночь, Гэри поймал себя на абсурдной мысли съездить в Англию или Югославию и поискать свидетельства существования Артура или Рейджена. Он не то чтобы верил в реинкарнацию или одержимость дьяволом, но все еще был совершенно изумлен и не испытывал никаких сомнений, что общался в приемной с несколькими различными людьми.

Гэри посмотрел на Джуди – та тоже оглушенно молчала.

– Так, ладно, – начал он, – должен признать, что я в шоке как в мыслях, так и в чувствах. Я верю. И, думаю, что даже Джо-Энн мне поверит, когда я объясню, почему снова опоздал к ужину. Но, черт побери, как мы убедим в этом обвинение и судью?

6

21 февраля доктор Стелла Кэролин, психиатр Юго-западного центра психического здоровья, коллега доктора Тернер, сообщила адвокатам Миллигана, что доктор Корнелия Уилбур, получившая мировую известность из-за работы с Сибил, женщиной, имевшей шестнадцать личностей, согласилась приехать к ним из Кентукки 10 марта и пообщаться с Миллиганом.

Готовясь к визиту доктора Уилбур, Дороти Тернер и Джуди Стивенсон взялись убеждать Артура, Рейджена и остальных, что придется разделить их тайну с еще одним человеком. Они опять подолгу уговаривали каждого поодиночке. К этому времени было известно уже девять имен – Артур, Аллен, Рейджен, Дэвид, Дэнни, Кристофер, но с Кристин, трехлетней сестрой Кристофера, они еще не встречались, как и с оригиналом, или главной личностью, Билли, которому остальные не давали проснуться. Получив наконец разрешение посвящать в тайну и других людей, они назначили в тюрьме встречу Миллигана с доктором Уилбур, где в том числе должен был присутствовать и прокурор.

Джуди с Гэри также побеседовали с матерью Миллигана, Дороти, его младшей сестрой Кэти и старшим братом Джимом. Хотя никто из них не подтверждал жестокого обращения с Билли, о котором рассказывали его личности, мать призналась, что Челмер Миллиган ее бил. Учителя, друзья и родственники Билли Миллигана описывали случаи его странного поведения, трансоподобные состояния, попытки покончить с собой.

Джуди и Гэри уже не сомневались, что собрали веские доказательства в пользу своего клиента, который согласно закону штата Огайо не был в состоянии предстать перед судом. Но в то же время они понимали, что их ожидает еще одно препятствие: если судья Флауэрс признает экспертизу Юго-западного центра, Билли Миллигана отправят в психиатрическую клинику для дальнейшей диагностики и соответствующего лечения. Но им не хотелось, чтобы их клиента отправили в государственную клинику города Лайма для невменяемых преступников, поскольку были наслышаны о ней от своих предыдущих клиентов и понимали, что Билли там не выжить.

Доктор Уилбур должна была встретиться с Миллиганом в пятницу, но по личным причинам у нее изменились планы. Джуди позвонила сообщить об этом Гэри.

– Ты сегодня зайдешь в контору? – поинтересовался он.

– Не собиралась.

– Нам надо все обговорить, – сказал он. – Юго-западный центр утверждает, что никакой альтернативы Лайме нет, но по моим ощущениям – должна быть.

– Слушай, в офисе не топят, и холодина адский, – ответила она. – Эла нет дома, у меня горит камин. Приезжай. Напою тебя ирландским кофе и обсудим.

Он рассмеялся.

– Уломала.

Через полчаса они оба сидели у камина.

Гэри грел руки о горячую чашку.

– Знаешь, я был совершенно потрясен, когда вышел Рейджен, – признался он. – Я просто поражен, насколько он приятный человек.

– Да, я как раз о том же думала, – согласилась Джуди.

– Я о том, что Артур назвал его «хранителем ненависти». Я ждал черта в ступе, а он оказался таким интересным и обаятельным. И я верю, что он не трогал ту женщину, которую в августе изнасиловали у Нейшенвайд-плаза. Да и насчет остальных троих уже сомневаюсь.

– По поводу первой я согласна. Это обвинение просто притянуто за уши. Рисунок совершенно другой. Но остальных-то троих, несомненно, похитили, обокрали и изнасиловали, – ответила Джуди.

– У нас есть лишь обрывки его воспоминаний об этих преступлениях. Знаешь, странно, что Рейджен узнает вторую жертву и думает, что кто-то из них с ней и раньше пересекался.

– Помимо этого, мы знаем, что Томми помнит, как выходил в пятно и контролировал тело в «Вендис», что они с третьей жертвой съели там по гамбургеру, и полагает, что у кого-то из них с ней было свидание.

– Полли Ньютон подтвердила, что они заезжали перекусить. И, по ее же словам, выглядел он как-то странно и закончил половой акт через пару минут, сказав при этом самому себе: «Билл, да что с тобой? Соберись». А ей – что ему надо принять холодный душ, чтобы остыть.

– Но был же еще и какой-то бред насчет того, что он «уэзермен» и ездит на «Мазерати».

– Кто-то просто хвастался.

– Ладно, надо признать, что мы не знаем, что именно там произошло, как и никто из тех личностей, с которыми мы общались.

– Рейджен признается в ограблениях, – напомнила Джуди.

– Да, а изнасилования отрицает. Я про то, что это в целом странно. Можешь себе представить, что трижды за две недели Рейджен напивается, принимает амфетамины и бежит с утра пораньше в кампус за восемнадцать километров от дома? Потом выбирает жертву и вырубается…

– Уходит из пятна, – поправила Джуди.

– Да, я как раз об этом, – Гэри вернул ей чашку и попросил еще кофе. – Так вот, он всякий раз выходит из пятна, а потом оказывается в центре Коламбуса с денежками в кармане и понимает, что обворовал их, как и собирался. Но не помнит подробностей. И так три раза. По его словам, это время в промежутке кто-то украл.

– Да, тут явно чего-то не хватает, – согласилась Джуди. – Кто-то же бросал в воду бутылки, стрелял по ним.

Гэри кивнул.

– Это был не Рейджен. По словам женщины, он несколько минут возился с пистолетом, прежде чем ему удалось произвести выстрел. Ну, не сразу смог снять с предохранителя. И не всегда попадал. Рейджен в этом эксперт, он бы не промазал.

– Но Артур уверял, что другим пользоваться оружием запрещено.

– Так и вижу, как мы пытаемся объяснить это судье.

– Мы будем это делать?

– Не знаю, – ответил Швайкарт. – Вообще, глупо объяснять его невменяемость именно диссоциативным расстройством личности, ведь, согласно классификации, это невроз, а не психоз. Даже психиатры считают, что множественные личности – не сумасшедшие.

– Да лучше уж так прямо и сказать, что вменяем и невиновен. Будем упирать на то, что это сделано непреднамеренно, как в том калифорнийском казусе с множественной личностью.

– Тогда правонарушение было незначительное, – возразил Гэри. – А у нас дело уже очень громкое, сослаться на расщепление личности не прокатит. Это факт.

Джуди вздохнула и стала смотреть на огонь.

– И вот что еще, – продолжил Гэри, поглаживая бороду. – Даже если Флауэрс увидит то же, что видим мы, он отправит Миллигана в Лайму. А Билли в тюрьме уже прослышал, что это за место. Помнишь заявление Рейджена по поводу эвтаназии? О том, что если его отправят туда, он убьет детей? Я в это верю.

– Тогда надо сделать так, чтобы его поместили куда-нибудь еще, – сказала Джуди.

– Юго-западный центр говорит, что Лайма – это единственное место, где его могут лечить перед судом.

– В Лайму – только через мой труп, – возразила она.

– Тут я тебя поправлю, – сказал Гэри, поднимая чашку. – Через наши трупы.

Они чокнулись, Джуди налила еще.

– Не могу смириться, что у нас нет других вариантов.

– Давай найдем другие варианты, – предложил он.

– Точно, – согласилась она. – Найдем.

– Раньше было только так, – напомнил он, вытирая с бороды сливки.

– И что? раньше в Огайо не было Билли Миллигана.

Джуди взяла с полки потрепанное «Уголовное право штата Огайо», и они принялись читать его вслух по очереди.

– Еще кофе? – предложила она.

– Просто черный, не ирландский. И покрепче.

Два часа спустя Гэри попросил ее перечитать один абзац. Джуди ткнула пальцем в параграф 2945.38.

«…если суд или присяжные признают обвиняемого невменяемым, суд немедленно должен направить его в клинику для душевнобольных или умственно отсталых, находящуюся в юрисдикции суда. Если суд признает это целесообразным, данное лицо должно быть направлено в государственную клинику города Лайма до тех пор, пока к нему не вернется рассудок, после чего обвиняемый будет преследоваться по закону».

– Да! – вскричал, подскакивая, Гэри. – «В клинику для душевнобольных или умственно отсталых, находящуюся в юрисдикции суда». Это не означает, что исключительно в Лайму.

– Нашли!

– Боже, а все говорят, что другого варианта содержания до суда нет.

– Осталось только найти другую психбольницу в юрисдикции нашего суда.

Гэри хлопнул себя по лбу.

– Господи. Невероятно. Я знаю! Я после армии работал там ассистентом. Это больница Хардинга.

– Хардинга? Она точно в этой юрисдикции?

– Однозначно. Она в Уортингтоне, штат Огайо. Кроме того, это одна из самых консервативных и уважаемых психиатрических клиник во всей стране. Они относятся к Церкви адвентистов седьмого дня. Даже самые непробиваемые прокуроры говорят: «Уж если доктор Джордж Хардинг-младший считает его сумасшедшим, то я верю. Он не из тех, кто за тридцать минут склонится на сторону защиты и объявит человека невменяемым».

– Прокуроры так говорят?

Гэри вскинул правую руку.

– Я слышал такое, честное слово. Думаю, даже от Терри Шермана. Кстати, Дороти Тернер говорила, что часто принимает участие в экспертизе по просьбе больницы Хардинга.

– Значит, отправим его туда, – согласилась Джуди.

Гэри вдруг резко сел, лицо его помрачнело.

– Но есть проблема. Это очень дорогая частная клиника, а денег у Билли нет.

– Это не должно нас остановить.

– Ну а как мы его туда пропихнем?

– Устроим так, чтобы они заинтересовались диагнозом Билли.

– И как же мы этого добьемся? – спросил Гэри.

Полчаса спустя Гэри стряхнул снег с ботинок и позвонил в дверь дома Хардинга. Он вдруг резко застеснялся: он, чокнутый бородатый государственный адвокат, пришел к консервативному психиатру из истеблишмента, внуку брата самого президента Уоррена Хардинга^[6], в его роскошный дом. Это должна была делать Джуди. Она бы произвела лучшее впечатление. Гэри затянул галстук потуже, заправил выбившийся воротничок, открылась дверь.

Сорокадевятилетний Джордж Хардинг оказался стройным, безупречно выбритым мужчиной с мягким взглядом и голосом. Гэри он показался очень симпатичным.

– Мистер Швайкарт, прошу вас.

Гэри с трудом снял ботинки и оставил их в лужице в прихожей. Потом сбросил куртку, повесил ее на вешалку и прошел вслед за доктором Хардингом в гостиную.

– Мне ваше имя показалось знакомым, – сказал хозяин, – и после вашего звонка я поискал в газетах. Вы выступаете защитником по делу Миллигана, молодого человека, напавшего на четырех женщин в кампусе Университета Огайо.

Гэри покачал головой.

– На трех. Изнасилование, случившееся в августе на Нейшенвайд-плаза, совершенно не похоже на остальные, и его, несомненно, сбросят со счетов. Дело приобрело крайне неожиданный оборот. И я хотел бы поинтересоваться вашим мнением.

Хардинг указал Гэри на мягкий диван, а сам сел на стул с жесткой спинкой. Он сложил кончики пальцев и внимательно выслушал подробный рассказ Гэри о том, что стало известно им с Джуди, и о назначенной на воскресенье встрече в окружном суде Франклина.

Хардинг задумчиво кивнул, а потом заговорил, старательно подбирая слова.

– Я, разумеется, с уважением отношусь к Стелле Кэролин и Дороти Тернер, – он снова впал в задумчивость, уставившись в потолок. – Тернер проводит для нас тестирование, она со мной об этом деле уже говорила. Если приедет доктор Уилбур… – теперь он смотрел в пол поверх башенки из пальцев, – я не вижу поводов отказываться. Значит, в воскресенье?

Гэри лишь кивнул, не отважившись сказать ни слова.

– Но, мистер Швайкарт, должен сразу вам сказать, что я испытываю огромные сомнения в отношении синдрома, называемого множественной личностью. Хотя доктор Корнелия Уилбур летом 1975 года и читала лекцию о Сибил непосредственно в больнице Хардинга, я не могу сказать, что верю в это. При всем моем уважении как к ней, так и к другим психиатрам, сталкивавшимся с пациентами такого рода… Понимаете, в подобном случае очевидно, что пациент вполне может лишь симулировать амнезию. Но поскольку соберутся Тернер и Кэролин… да и доктор Уилбур приедет…

Хардинг поднялся.

– Подчеркну, что это ни к чему не обязывает ни меня, ни больницу. Но я буду рад появиться на встрече.

Добравшись до дома, Гэри тут же позвонил Джуди.

– Привет, коллега, – со смехом сказал он. – Хардинг заинтересовался.

В субботу 11 марта Джуди отправилась в окружную тюрьму Франклина, чтобы сообщить Миллигану об изменении в планах и о том, что доктор Корнелия Уилбур встретится с ним только на следующий день.

– Лучше бы было предупредить вчера, – сказала она, – извини.

Его затрясло. По выражению лица Джуди поняла, что перед ней Дэнни.

– Дороти Тернер больше не придет, да?

– Конечно, придет, Дэнни. Почему ты так подумал?

– Люди сначала обещают, а потом забывают. Не оставляйте меня одного.

– Не оставлю. Но ты все же соберись. Завтра придет доктор Уилбур, а с ней – Стелла Кэролин, Дороти Тернер, я… и еще несколько человек.

Его глаза широко распахнулись.

– Еще несколько?

– Будет один врач… доктор Хардинг из больницы Хардинга. И прокурор Берни Явич.

– Мужчины? – едва вымолвил Дэнни и так затрясся, что у него застучали зубы.

– Их присутствие очень важно, чтобы тебя защитить, – объяснила она. – Но будем и мы с Гэри. Слушай, думаю, надо дать тебе успокоительное.

Дэнни кивнул.

Джуди вызвала охранника и попросила поместить клиента в камеру, чтобы самой сходить за врачом. Когда они через несколько минут вернулись, Миллиган сидел в дальнем углу, съежившись, из носа шла кровь, которой он перепачкал все лицо. Он опять бился головой о стену.

Миллиган безучастно посмотрел на Джуди, и она поняла, что это уже не Дэнни, а хранитель боли.

– Дэвид? – спросила она.

Он кивнул.

– Мисс Джуди, мне больно. Очень больно. Я не хочу больше жить.

Джуди приподняла и обняла его.

– Дэвид, не говори так. Ты должен жить. Многие в тебя верят и помогут тебе.

– Я боюсь попасть в тюрьму.

– Туда тебя не отправят. Мы будем за это бороться.

– Я ничего плохого не делал.

– Дэвид, я знаю. Я тебе верю.

– Когда ко мне придет Дороти Тернер?

– Я же говорила… – и тут она поняла, что говорила это Дэнни. – Завтра. И с ней будет еще одна женщина, психиатр доктор Уилбур.

– Вы же не раскроете ей тайну?

Она покачала головой.

– Не раскроем, Дэвид. Что касается доктора Уилбур, в этом точно не будет необходимости.