Дэни Коллинз
В неге светлых чувств

Глава 3

Шесть недель спустя…

Вы меня извините? – сказала Пиа матери и Себастьяну.

Она не дождалась разрешения или даже взгляда матери, чтобы увидеть в нем неодобрение. Ла Рейна, вероятно, думала, что она поддалась панике, но Пиа не волновали умозаключения матери. Она резко встала со стула и поспешила в туалет, где ей пришлось расстаться с обедом, который только что съела.

Что происходит?

Она намочила платок и вытерла пот со своего бледного лица, потрясенная приступом внезапной болезни. Всю неделю она чувствовала себя странно, но у нее не было высокой температуры. Она не могла обвинить шеф-повара своей матери в использовании несвежих продуктов.

У нее было одно-единственное объяснение для происходящего.

Она не могла быть беременной. Не могла! Самый желанный кандидат на роль ее жениха сидел сейчас в столовой рядом с ее матерью.

Пиа постаралась взять себя в руки и вернулась в столовую, но не села на свое место.

– Мне очень жаль, мама. Я не очень хорошо себя чувствую и должна уехать домой. Предлагаю перенести совместный обед! Себастьян, могу ли я позвонить тебе на этой неделе, чтобы согласовать день и время?

– Позволь мне отвезти тебя домой. – Он встал и отложил свою салфетку.

– Я не хотела бы быть обузой. Мамин водитель забрал меня из дома и отвезет обратно.

– Я с удовольствием отвезу тебя сам! Спасибо за обед, Ла Рейна.

Мать Пиа дружелюбно улыбнулась и подставила щеку его воздушному поцелую, но ее взгляд, брошенный в сторону дочери, не предвещал ничего хорошего.

Через несколько минут Пиа сидела рядом с Себастьяном в его спортивной машине.

За обедом они узнали, что оба любят подводное плавание. Большую часть времени Себастьян работал за пределами Мадрида, но отдыхал в Валенсии в детстве и хотел бы поселиться в тех местах, когда женится. У его матери был питомник породистых собак, и Себастьян забрал себе оттуда неперспективного щенка. Он признался, что совершенно избаловал малыша. Это откровение заставило мать Пиа выдавить из себя вежливую улыбку, в то время как Пиа испытала слабую надежду. Возможно, их брак мог стать, в конце концов, успешным.

– Мне очень жаль, – снова извинилась она. – Мне всю неделю не по себе, я была вынуждена отменить обед.

– Ну что ж, в болезни и в здравии, верно?

У Пиа не хватило бы наглости обмануть этого мужчину, если бы она была беременна от другого.

– Себастьян, я думаю, не стоит так гнать.

Он снял ногу с акселератора, мгновенно насторожившись.

– О, ты хочешь сказать… – Он взглянул на нее, затем резко свернул на обочину и остановил машину. – Я сказал что-то, что тебя обидело?

– Нет, совсем нет. Но что-то произошло, что заставляет меня думать, что будет лучше отложить обсуждение наших планов до нового года.

Пиа пыталась изобразить вежливую улыбку, но чем дольше он вглядывался в ее лицо, тем более виноватой она себя чувствовала.

Себастьян откашлялся и осторожно заговорил:

– Ты, должно быть, удивишься, если услышишь, что вряд ли что-то может заставить меня отказаться от наших планов.

Она облизнула онемевшие губы.

– Ты не понимаешь, насколько серьезными могут быть причины.

– Я думаю, что понимаю.

Пиа хотелось рыдать.

– Моя семья очень хочет этого союза, Пиа. Какие-то факты из истории моей семьи достаточно неоднозначны, с чем тебе необходимо будет смириться. Совместные обоюдовыгодные решения и защита друг от друга – вот цель такого рода браков. Пожалуйста, расскажи мне обо всем, что ты рассматриваешь как препятствие для отношений. Я совершенно уверен, что смогу это принять.

Пиа хотела взглянуть на Себастьяна, не в силах поверить, что он захочет взять ее замуж с ребенком от другого мужчины, но он взял ее за руку и с уверенностью сжал ее.

Она вздохнула и слабо улыбнулась.

– Позволь мне позвонить тебе позже на этой неделе. Мне нужно время, чтобы подумать.

– Конечно.

Себастьян отвез ее домой. За это время она перепроверила даты своего цикла и набрала номер телефона жены брата.

Час спустя Пиа была на полпути к побережью. Она остановилась у придорожной аптеки и купила тест на беременность. Затем пошла с ним в туалет автозаправочной станции, а после долго неподвижно сидела в машине, пытаясь осознать тот факт, что она была беременна.

Самое нелепое в ее истории было то, что она понятия не имела, кто был отцом ребенка.

Именно поэтому она хотела увидеть Поппи.

Она завела машину и поехала на место преступления.

* * *

Полчаса взаимного общения с двухлетней племянницей немного восстановили ее душевное спокойствие.

Несмотря на обстоятельства, Пиа с нетерпением ждала материнства. Она не была такой равнодушной практичной женщиной, как ее мать, хотя она знала, что Ла Рейна строго осудит ее за проявление привязанности к своему ребенку. За это она часто ругала Сорчу и Поппи, и Пиа все еще помнила, как мать упрекала ее няню за то, что та обнимала Пиа.

«Не балуй ее. Она станет зависимой».

– Ты пойдешь с няней, пока я поговорю с твоей мамой? – спросила Пиа Лили.

Лили яростно обняла ее за шею и по-английски сказала:

– Я тебя люблю!

Глаза Пиа наполнились слезами, когда маленькая девочка махнула на прощание и вышла из комнаты.

Скоро и у нее будет такой человек, который будет говорить ей эти слова.

– Думаю, у меня есть несколько хороших идей, – сказала Поппи, когда они вошли в гостиную. – Я делаю альбом для Рико на Рождество. Я не знаю, что еще подарить человеку, у которого есть все.

Рико, брат Пиа, оказался в бедственном положении после того, как его короткий первый брак закончился трагедией. Затем он выяснил, что Поппи родила от него ребенка и воспитывала дочь самостоятельно. С тех пор как он нашел их, он снова стал терпеливым, заботливым старшим братом, готовым защитить ее от бед.

– Кофе или вино? – предложила Поппи.

Пиа запнулась, поняв, что ей нельзя пить алкоголь и кофе, скорее всего, тоже.

– Я пришла с обеда у мамы. Пока ничего, спасибо.

– Это она что-то говорила об аукционе? Поэтому ты здесь? – Поппи поморщилась, сев на диван. – Когда ты сказала, что хочешь спросить меня об аукционе, я подумала, что тебе нужна карта аукциониста.

Она взяла карту со стола.

– У меня проблемы, Пиа?

– Нет. Но мне бы хотелось посмотреть на нее, если ты не возражаешь.

Пиа положила карту в карман.

– Нет, мама очень рада, что ты побила рекорды по сбору средств, даже если она не согласна с твоими методами.

– Из-за картины, – вздохнула Поппи, опуская плечи.

– Я имею в виду костюмы. Мать думает, что такие вещи – просто обман, введение в заблуждение. О чем ты говоришь? Какая картина?

– Та, что с чердака. Молодая женщина. Она причина, по которой я собрала так много денег. Один участник заплатил огромную сумму.

– Я помню это. Кто купил картину? – Пиа затаила дыхание.

– Это проблема. Я не знаю.

– Аукционист не сказал тебе?

– Нет, он не стал мне говорить! – категорично сказала Поппи. – Я старалась! Предыдущий владелец был расстроен и хотел знать имя нового обладателя картины.

– Барон Гомес?

– И его брат, да. Ты их знаешь?

– Только немного слышала о них. У них не очень хорошая репутация.

Семья Гомес переживала тяжелые времена после смерти барона-отца. Один брат был любителем женщин, другой – игроком. Оба мало что смыслили в бизнесе.

– Из-за чего они были расстроены?

– Хороший вопрос! Они продали нам имущество, как есть, со всей мебелью и другими предметами, оставленными в поместье. Когда я нашла картину на чердаке, я подумала, что она довольно хороша. И я пригласила братьев Гомес на аукцион как почетных гостей, чтобы быть уверенной, что они не возражают против того, чтобы я выставила ее как лот для сбора средств.

– Они сказали, кто эта женщина?

– Их сводная сестра, дочь второй жены их отца. Она жила в коттедже в отдаленной части поместья. Коттедж сгорел после ее смерти. Должно быть, она умерла в молодом возрасте. На портрете ей около пятнадцати, а портрет был написан тридцать лет назад. В любом случае новый барон показался мне довольно бездушным. Услышав, что я планирую выставить картину на аукционе, он засмеялся и сказал: «Конечно, посмотрим, что ты сможешь получить за нее».

– Барон был на балу?

– Они отклонили приглашение. Но он попросил меня отметить, что он подарил картину.

Пиа хотела закатить глаза на «щедрость» мужчины, но была слишком воспитанной.

– Я должна была сказать Рико, что с картиной что-то не так, но подумала, что я преувеличиваю.

– Почему? Что произошло?

– Картина ушла за сто тысяч евро! Кто-то увеличил окончательную ставку в четыре раза, чтобы получить ее.

Пиа не знала, что за картину заплатили так много.

– А в какую стоимость была оценена картина?

– Пятьсот евро.

– Понимаю…

– Я хотела поблагодарить его лично, но ведущий аукциона сказал, что покупатель специально попросил отправить благодарность семье Гомес за ее пожертвование, и что я должна сказать им, сколько я выручила за картину. По мнению твоей матери упоминать эту цифру было бы глупо, но, поскольку это было такое значительное пожертвование, я должна была выполнить его пожелание.

Поппи снова широко раскрыла глаза.

– Это была огромная ошибка.

– Почему?

– Я не думаю, что семья Гомес позволила бы мне продать картину, если бы они знали, что я получу за нее такие деньги. Сначала мне позвонил младший брат Дариус. Он ругался и угрожал, пытаясь заставить меня сказать ему, кто купил картину. Он не поверил, что я не знаю. Я была расстроена и сказала об этом Рико. Он позвонил старшему и устроил ему такой скандал!

– Интересно, знал ли покупатель, какие последствия будут иметь его действия? – сказала Пиа.

– Я совершенно уверена, что оказалась пешкой в чужой игре. Когда Рико повесил трубку, он спросил меня, был ли Анжело Наварро в списке гостей. Я предполагаю, что это имя человека, который, по мнению братьев Гомес, купил картину. Я проверила, но его не было в списке гостей. Хотя любой мог сделать эту заявку от его имени.

– Анжело Наварро, – пробормотала Пиа. – Ты знаешь, кто он?

– Рико провел небольшое исследование. Он миллиардер, который заработал свой капитал в сфере технологий и сделал это относительно недавно. Довольно решительный и жестокий. Он нацелен на интересы семьи Гомес… Берет то, что само идет в руки, как сказал Рико. Кстати, Рико велел помощнику твоей матери запретить им всем участвовать в любых наших будущих мероприятиях. Я и не знала, что у вас есть реестр для правонарушителей, – хмыкнула Поппи.

– Сорча завела этот реестр, когда была персональной ассистенткой Сезара, – вспомнила Пиа, пытаясь скрыть свой шок и тревогу.

Пиа предполагала, что отец ее ребенка был предварительно проверен службой безопасности. Учитывая его готовность заплатить за картину огромную сумму, он явно не нуждался. Это означало, что хотя он не был отобран ее матерью на роль возможного кандидата в женихи Пиа, но он был подходящего уровня благосостояния, чтобы присутствовать на мероприятии.

Но как оказалось, он был посторонним, который только что попал в черный список.

– Так что же ты хочешь продать с аукциона? – спросила Поппи.

– Прошу прощения? – Пиа не умела врать. – У меня есть несколько произведений искусства, которые я хочу разместить в следующем каталоге. Моя жизнь изменится, когда академическая карьера закончится.

Пиа давно поняла, что надо действовать, чтобы решить проблему. Сидеть и обсуждать с кем-то свои беды не имело смысла.

– Уже поздно. Я не хочу ехать в темноте. Не могла бы ты не говорить маме, что я навещала тебя сегодня? Я сократила время нашего обеда и сказала, что не очень хорошо себя чувствую.

– Обед с?.. – Поппи вздохнула и поднялась. – Пиа, я не хочу вмешиваться не в свое дело, но ты уверена, что договорной брак тебе подойдет? Посмотри на своих братьев.

Пиа не смогла удержаться и иронично фыркнула:

– Пожалуйста, не обижайся, Поппи, но думаю, что подойдет. Посмотри на них. Когда Сезар женился на Сорче, он расторг свою помолвку. А ведь тот брак мог погасить семейный долг!

Отношения с семьей невесты Сезара были разорваны, как и с семьей первой жены Рико. Пиа не хотела упоминать об этом, но все, что Рико должен был получить от первого брака, было потеряно, когда выяснилось, что у него была Лили от связи с Поппи. Поэтому Пиа даже не рассматривала договорной брак как свою жертву во имя интересов семьи. Это было совершенно естественно.

Поппи все равно побледнела, заставив сдержанную Пиа сделать что-то совершенно нетипичное для себя. Пиа взяла Поппи за руку и сжала ее.

Я люблю вас всех! Ваши дети – подарок небес, – сказала ей Пиа искренне. – Я рада, что мои братья счастливы, но ты уже успела заметить, какие процессы происходят внутри нашей семьи и какие ожидания возлагаются на всех нас. Мне придется стать оплотом рационального поведения. Я должна заключить хороший брак, или членов семьи Монтеро так и будут считать импульсивными и непостоянными.

– То есть ты должна заплатить за наше счастье? – спросила Поппи. – Это несправедливо. И неразумно.

– Возможно, ты права. Я не такая, как мои братья, Поппи. Я не создана, чтобы идти против течения.

– Женщины никогда или почти никогда не идут против течения, – сказала Поппи с возмущением в голосе. – Я не говорила Рико о Лили по многим причинам, но в глубине души я знаю, что самой большой причиной был страх. Все вот это… – Она махнула рукой на стены комнаты дома, который она восстановила с безупречным вкусом. – Вписаться в ваш мир было тяжело и страшно, и я знаю, что делаю ошибки каждый день. Но это стоит того. Я счастлива быть вместе с Рико. Я лишь сожалею, что не сказала ему раньше. Ведь мы могли стать счастливыми гораздо раньше.

Пиа рассмеялась:

– Счастье мимолетно, Поппи.

– Я имею в виду, что мы могли бы быть вместе раньше. Влюбиться раньше.

Поппи нахмурилась от беспокойства.

– Пиа, поверь, брак по любви возможен. Может быть, ты хочешь выйти замуж за кого-то другого?

– Тут есть о чем подумать. Увидимся на Рождество!

Глава 4

Анжело прочел записку столько раз за три дня с момента получения, что запомнил текст наизусть.

«Сеньор Наварро!

Мы встретились на торжестве моего брата в середине октября. Я хотела бы увидеться с вами для короткого разговора.

Если ваши предпочтения изменились со времени нашей предыдущей встречи, я буду уважать ваш выбор, и вы больше об мне не услышите.

Мои контактные данные ниже.

С уважением, Пиа Монтеро, магистр наук».

Никаких намеков на страсть.

Пиа пытается выманить его? Насколько тесно она связана с Томасом и Дариусом? Она рассказала им, что Анжело был в бывшем поместье Гомесов в ту ночь?

Анжело не сомневался, что именно так она узнала его имя. Его братья думали, что они могут унизить имя его матери еще раз, но Анжело доказал им, что их поступки будут иметь обратный эффект.

Он взглянул на портрет своей матери. Недавно отреставрированный, в новой раме, он висел над сейфом, где хранились драгоценности, которые он нашел. Анжело думал, что портрет был утрачен при пожаре. Он заплатил бы за него любую сумму, но его приобретение стало бесценным, потому что его братья не получили ни копейки от его покупки. Судя по информации от аукционного дома, они были возмущены, что им самим в голову не пришло продать ему этот портрет.

Однако они полагали, что портрет приобрел агент Анжело. У них не было свидетельства его нахождения в поместье в тот вечер.

Если только Пиа не рассказала им о нем.

Анжело принял меры предосторожности, чтобы узнать о девушке и ее поступках более подробно. Но в отчете специалистов было мало новой информации, кроме той, что он читал в Интернете.

Скорее всего, ее возраст или образование были указаны с ошибкой. Только гений мог получить степень магистра в области экологических наук до двадцати одного года после защиты основного диплома по биологии и химии и дополнительного диплома по социологии. Всего лишь три года спустя она планировала защищать диссертацию о разрушении полимеров на ракушках и двустворчатых моллюсках.

Защита диссертации должна состояться завтра, заметил Анжело, взглянув на календарь.

В отчете не было ничего, что он действительно хотел знать.

Некоторые мужчины наслаждались завоеваниями. Например, отец и брат Анжело. Скорее всего, она тоже охотилась на него, думал Анжело, он не мог объяснить себе, откуда она знала, что он встретит ее на той крыше.

Анжело все еще не понимал, почему он поддался искушению тогда…

Он усмехнулся и вернулся к изучению отчета. Наконец увидел что-то новое – предположение, что Пиа ищет себе мужа. Только титулованные богатые холостяки с безупречной репутацией рассматривались ею в качестве спутника жизни.

Анжело отодвинулся от стола, радуясь, что его проклятые братья не попали в этот список, но ему все равно стало противно. Если она хотела купить себе мужа, зачем она написала ему? Однако если Пиа действовала в сговоре с его братьями, он должен был помнить, что именно благодаря заговору и влиянию на общество его отец смог уничтожить мать без каких-либо последствий для себя. Анжело не позволит им уничтожить теперь и себя.

И он отправил пилоту сообщение, чтобы тот готовил его самолет к вылету в Валенсию.

На протяжении многих лет Пиа посещала уроки публичных выступлений и презентаций. Она до блеска отточила мастерство на уроке импровизации, когда дело касалось неожиданных вопросов. Она не смогла полностью побороть дискомфорт при выступлении на публике, но разработала такие приемы, которые помогли ей побороть неуверенность в себе. Обычно она выделяла одного или двух неопасных для себя людей среди слушателей и притворялась, что остальных просто не существует.

Что касается отстаивания мыслей и интересов, то ее опыт в этом деле оттачивался на каждом семейном обеде. «Говори четче. Излишнее красноречие ни к чему».

Защита диссертации состоялась в небольшом конференц-зале университета. На защите были лишь члены экзаменационной комиссии во главе с председателем, ее наставник и несколько сокурсников, которые должны были защищать свои работы после нее.

После того как она подключила свой ноутбук к проектору, председатель комиссии представил ее.

– Спасибо. – Она вежливо улыбнулась в сторону комиссии.

О боже!

После визита к Поппи на прошлой неделе Пиа тайком изучала всю информацию, которую смогла найти про Анжело Наварро. По его словам, он родился в Испании, но провел несколько лет в Америке, а теперь имел дома по всему миру.

После нескольких лет работы специалистом по созданию оборудования для видеоигр он начал заниматься сетевыми играми. Потом стал сотрудничать с предпринимателями из сферы технологии разработок микропроцессоров для ускорения игровых процессов. Один из его запатентованных чипов попал во все лучшие смартфоны, и три года назад его команда создала еще один чип, который стали использовать для разработки искусственного интеллекта.

Затем перешел к высокоскоростным облачным сервисам, которые росли быстрее, чем дождевые облака во влажный летний день, и заработал неисчислимые суммы в криптовалютах.

И вот она увидела его в зале.

Ничего, она выстоит. Она не доставит ему удовольствия, показав, насколько потрясена.

Час пролетел незаметно. Пиа закончила говорить, обменялась рукопожатиями с членами комиссии и получила докторскую степень и оценку «отлично».

– Я думаю, твой отец будет очень горд, – сказал наставник. – Я думал, что вся твоя семья придет на защиту диссертации.

Пиа умолчала о том, что ее отец, который и сам был доктором философии, успел прочитать черновик ее диссертации и даже подготовил несколько тезисов в надежде, что она включит их в финальную версию.

– Они были очень заняты, – пробормотала Пиа и замерла, почувствовав его присутствие поблизости.

Она узнала его запах.

– Сеньор Наварро, – сказала она, протягивая руку.

– Анжело, – поправил он.

– Спасибо, что пришли, – сказала Пиа, отчаянно притворяясь, что они не знакомы, хотя могла думать только о том, как его вес прижал ее к подушкам, в то время как все ее тело, казалось, парило.

– Очень информативный разговор. – Его глаза иронично блеснули. Пиа показалось, что она увидела в них тень агрессии. Даже враждебности. Казалось, он готов к бою.

Пиа надеялась, что он прочитает и выбросит ее записку. Тогда она могла бы растить их ребенка с чистой совестью.

– Мне нужен небольшой перерыв, – сказала она тихо.

Пиа уже отклонила приглашения выпить бокал шампанского, опасаясь, что ее отказ сделает ее положение очевидным. Ей нужно было только попрощаться с комитетом и быстро покинуть зал.

Несколько мгновений спустя, едва сдерживая внутреннюю дрожь, она привела Анжело в маленький кабинет рядом с лабораторией, где работала последние три года. Она уже упаковала вещи в картонную коробку, которая стояла на стуле.

Анжело обвел взглядом пустую доску объявлений, коробку салфеток и старый шкаф для документов.

Пиа начала двигать коробку, но он сказал, что не хочет садиться.

Он был значительно выше ее, то есть выше шести футов, хотя Пиа сама была ростом выше среднего. В ее семье была генетическая предрасположенность к высокому росту.

– Твое письмо заинтриговало, – сказал он.

Пиа ежедневно вспоминала об их близости той ночью. Поэтому она решила действовать быстро и решительно, как она всегда поступала в сложных ситуациях.

– Я перейду прямо к делу, – уверенно произнесла она. – Я беременна. Это твой ребенок.

Анжело показалось, что он получил удар в челюсть.

– Вот почему ты нашла меня?

Она действует не по поручению его братьев?

– Я посчитала это существенной причиной. И я знаю, что ты собираешься сказать. – Ее ресницы опустились. – Я несу полную ответственность. На следующее утро у меня начался, как мне показалось, мой цикл, поэтому я не стала принимать никаких мер предосторожности. Не стесняйся, ты можешь дать волю своему остроумию.

– Кто еще знает об этом?

– Никто!

– Ты сделала тест?

– У меня есть результат анализа крови от врача. – Пиа потянулась к своей сумочке, но он махнул рукой, давая понять, что доказательства ему не нужны.

– Я верю тебе.

– Я сохраню ребенка, – заявила Пиа хладнокровно. – Я решила, что ты должен знать, но это не обязывает тебя ни к чему. Ты можешь уйти, если хочешь. – Она посмотрела на дверь.

– Ты думаешь, я бы отказался от своего ребенка? – Ее слова разозлили Анжело. Он никогда не будет стыдиться своих детей и никогда не сошлет их в какую-нибудь исправительную школу-интернат.

Она удивленно подняла брови.

– Я не так хорошо тебя знаю.

– Я никуда не уйду. – Его резкий тон заставил Пиа напрячься, но она согласно кивнула.

– Очень хорошо. Я предлагаю доверие. Мне повезло, что я могу предложить ребенку полноценное воспитание, ничего от тебя не требуя.

– Подожди-ка, – прервал Пиа Анжело. – Я хочу и ожидаю быть полностью вовлеченным, – заявил он.

– Я понимаю.

Пиа еще секунду молчала, обдумывая свой ответ.

– Ну, у нас есть время, чтобы обсудить, как именно это будет выглядеть. Я хочу, чтобы мы соблюдали осторожность, пока улаживаем все вопросы.

– Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что я отец твоего ребенка?

Анжело не был шокирован. Она была как породистая выставочная собака, которую оплодотворил бродячий пес. Он намеренно культивировал образ человека из низов, попавшего в высшие слои общества. Ему нравилось раздражать этим своих благородных братьев, но…

– Зачем ты вообще сказала мне об этом, если хочешь, чтобы это был наш маленький секрет?

– Я решила не говорить тебе, – честно призналась Пиа. – Но оба моих брата слишком поздно узнали, что у них есть дети. Я предположила, что ты тоже будешь чувствовать себя обманутым, если узнаешь о рождении ребенка потом. Я откровенна с тобой, и я надеюсь, что мы можем совместно решить, как мы оба будем участвовать в жизни ребенка.

– У меня такое ощущение, что ты сейчас опять начнешь показывать данные и графики. Говори как обычный человек.

Пиа выпрямилась, задрала подбородок, а в ее взгляде вспыхнуло раздражение, чему он был рад. Это означало, что Анжело нащупал у нее болевые точки.

– Я слишком умна, чтобы оказаться в таком положении. Равно как и ты. Это поможет нам обоим сохранить все происходящее с нами в тайне.

– Взрослые половозрелые особи человеческого рода вступают в связи. Иногда они ошибаются. Эта новость никому из нас не повредит.

– Ты пытаешься отстраниться из-за того, кто я есть? Ты не хочешь, чтобы наши имена упоминались вместе? Это так?

– Я даже не в курсе, кто ты, разве не так? – выпалила Пиа в ответ. – Я знаю, как тебя зовут. Я знаю, что ты тайком пробираешься на вечеринки, на которые тебя не приглашают, делаешь безумные ставки на незначительные предметы, а затем прячешься на частной территории, соблазняя при этом незнакомых женщин, которых застал врасплох. Может быть, ты сам расскажешь мне что-то о себе?

Он прищурился.

– У меня сложилось впечатление, что соблазнение произошло по взаимному согласию.

– Это так, – согласилась Пиа. – Но это было импульсивно и безответственно.

– Ты сама сказала, что «сожаление – это тоже момент»!

Что случилось с этой замкнутой, загадочной женщиной? Той, от которой он совершенно потерял голову?

– Сожаление происходит от желания получить иной результат, чем тот, который ты имеешь в действительности, – категорично сказала Пиа. – Ради моей семьи я намерена сделать все возможное, чтобы как можно меньше людей узнали о моей беременности.

Волна ярости мгновенно ударила ему в голову.

– Ты ведь все равно выйдешь замуж!

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю многое.

Анжело не имел ни малейшего представления о том, что происходит, ни о себе, ни о ней. Он рефлекторно сделал шаг вперед, пока костяшки пальцев не оказались на жесткой поверхности стола по обе стороны от ее бедер. Он почти касался ее.

– Я не позволю незнакомцу растить моего ребенка.

– Я, видимо, не могу улучшить отношения между нами.

Пиа положила руку на грудь Анжело, но не оттолкнула его. Ее рука слегка отстранилась от его рубашки, как будто его тело было слишком горячим. Она тяжело дышала. Ее глаза расширились.

– Если ты понимаешь, о чем я говорю, Пиа. Я хочу все свободное время проводить со своим ребенком. Каждый день.

Было удивительно наблюдать за всплеском эмоций в ее глазах, за тем, как появился легкий розовый оттенок на ее щеках, в то время как она боролась с собой, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

– До июля моя беременность не будет заметной. Я предлагаю тебе за это время найти ответ на вопрос, почему ты не хотел, чтобы люди знали, что ты был на вечеринке моего брата в ту ночь. Когда ты сможешь реагировать менее эмоционально, мы возобновим диалог.

Анжело не собирался сдаваться.

– Ты носишь моего наследника. Это моя кровь. Я не уйду. Ни сейчас, ни потом.

Он стоял достаточно близко, чтобы увидеть, что его слова достигли своей цели.

– Анжело…

Это был голос, который он слышал на темной крыше. Ее пальцы сжали его рубашку.

– Я сказала тебе той ночью: у меня есть обязательства. Они были у меня еще до того, как я забеременела.

– У тебя есть обязательства передо мной сейчас.

Пиа покачала головой, но ее умоляющие глаза скользнули по его лицу к его губам.

Анжело обнял Пиа и поцеловал ее. Это все, что ему нужно было в этой жизни.

Она сдалась ему, как и в ту ночь, отвечая на его страстный поцелуй.

Анжело не сдерживался, утоляя свою жажду. Пиа обхватила его за шею, притягивая к себе, и встала на цыпочки. Она плотно прижалась к нему именно так, как он хотел. Очертания ее изящной спины и упругих ягодиц, ее густые волосы… все это лишало его разума.

Внезапный стук в окно заставил оторваться.

По ту сторону окна какой-то молодой человек наклонился, чтобы поднять желтый диск, и, посмеиваясь отошел, крикнув кому-то:

– Там такие страсти!

Пиа выскользнула из его рук, отошла на два шага и прижала руки к лицу.

– Он узнал меня?

– Что, если да? Мы только целовались.

Пиа пристально посмотрела на Анжело: они очень скоро занялись бы любовью. Его тело жаждало ощутить ее под собой. Он был напряжен и беспокоен, как охотничья собака.

– Мы не можем этого делать! – Она сорвала с крючка свое пальто желтовато-коричневого цвета.

– Не здесь, – согласился он, забирая пальто у нее из рук.

Пиа поколебалась, а затем позволила ему надеть на себя пальто. Она пожала плечами, словно приходя в себя. Та чувственная женщина, которой она была несколько минут назад, исчезла.

Что произошло?

Она собрала сумочку и начала кидать бумаги и документы в сумку для ноутбука. Анжело взял сумку у нее из рук, надел на плечо и замахал руками, когда она попыталась поднять картонную коробку. Он бросил взгляд в ее содержимое: записные книжки и очиститель экрана, табличка с фамилией и удостоверение о присвоении степени магистра в рамке. Он понял, что она покидает этот офис навсегда, и ему вдруг стало понятно, почему.

– Мы должны пойти на ужин. Праздновать!

– Что?

Он рассмеялся.

– Твою докторскую степень, – пояснил он и добавил: – И ребенка!

Анжело еще не до конца осознал, что она беременна.

– Мы не празднуем такие вещи, – сухо сказала Пиа, застегивая пальто. – Сегодня был день завершения моей академической карьеры, не более того. Учитывая, что эта беременность не планировалась, я бы не стала называть это выдающимся достижением.

Он поставил руку на раму двери, прежде чем она смогла открыть ее.

Пиа отпустила ручку и повернулась к нему лицом, подняв подбородок. Он хотел снова поцеловать ее. Прижать ее к этой двери и заняться с ней любовью.

Она сопротивлялась.

– Этот ребенок – подарок для нас обоих. Я буду ему отцом. Никто другой. Так что ты и я будем праздновать нашу помолвку.

Пиа стояла неподвижно, только ее веки дрожали. После долгого напряженного молчания она судорожно вздохнула.

– Как давно ты знаешь, кто я? – спросила она.

– Я догадался еще до того, как мы расстались на крыше.

– Но ты не пришел ко мне первым. Ты ждал, пока я не сказала тебе, что беременна, и только потом пригласил меня на ужин! Я приношу в брак больше, чем свое чрево, Анжело. Я ожидаю, что мой будущий муж будет ценить меня. Так что я говорю «нет», – твердо и бесстрастно сказала она. – Я не выйду за тебя замуж.

– О, дорогая, ты права, ты действительно не знаешь меня. Тебе не следовало раскрывать мне свои самые сильные страхи. Выходи за меня, или о нашей интрижке на крыше узнают журналисты!