Дмитрий Юрьевич Суслин
Коржики в деревне

Глава 1. Мы едем в деревню

Как-то позвала нас мама со двора обедать. В самый разгар футбольного матча. Прибежали мы с Лёшкой домой, а у нас в гостях дядя Володя, мамин двоюродный брат сидит и чай пьёт. Тут мы, конечно, про футбол сразу забыли. Ведь он к нам так редко приезжает! Увидел нас дядя, поздоровался с каждым за руку, как с взрослыми и спрашивает:

– Ну что, братцы-коржики, не надоело вам в городе киснуть?

– Надоело! – хором закричали мы, потому что сразу поняли, что неспроста он это спрашивает.

– А не желаете ли вы поехать со мной в деревню на природу? Погостить, чистым воздухом подышать и парное молочко попить!

Мы даже на месте подпрыгнули:

– Желаем! Ещё как желаем!

А потом Лёшка спрашивает:

– А мама с нами тоже поедет?

Я тоже на маму посмотрел и забеспокоился:

– Да, мы маму с собой возьмём? Мам, ты с нами?

– А вы что хотите, чтобы я свой отпуск в душной квартире провела в полном одиночестве и умирала здесь от скуки? – возмущенно воскликнула мама. – Нет уж! Куда вы, туда и я.

Мы поняли, что мама с нами поедет в деревню и сильно обрадовались. Потому что было бы обидно, оставить ее одну в душном городе в скуке и одиночестве.

– Полчаса на сборы! – дядя Володя посмотрел на часы и налил себе ещё одну чашку чая.

– Нет! – тут же вмешалась мама. – Сначала обед. Я в дороге никого кормить не собираюсь!

– Ну, ма-а-а-м! – тут же стал канючить Лёшка. – Мы совсем не хотим есть! Скажи, Дима!

– Не хотим, – подтвердил я, потому что тоже очень хотел быстрее отправиться в дорогу.

– Я кому сказала! – прикрикнула мама. – Или никуда не поедем.

Мы с Лёшкой послушно уселись за стол и накинулись на еду так, как будто нас неделю не кормили. А дядя Володя на нас посматривал и подмигивал.

– А мы на чем поедем? – с набитым ртом стал расспрашивать Лёшка. – На автобусе? А потом пешком и через речку?

Когда-то, когда были ещё маленькие мы ездили к дяде Володе в деревню на автобусе. Ехали долго, а потом ещё от автобусной остановки шли пешком, тоже долго, потом вброд переходили речку, а на берегу паслись коровы, в воде плавали гуси, и Лёшка их всех так боялся, что дяде Володе пришлось его себе на плечи посадить.

– Нет, зачем на автобусе, у нас теперь собственный транспорт есть.

Мы с Лёшкой опять подпрыгнули. Я даже компот на стол пролил.

– На машине? – прошептал я.

– Ага, на ней самой.

– Что за машина? Какой марки? – засыпали мы дядю Володю вопросами.

– Чего я вам буду рассказывать. Сами увидите. Она у подъезда стоит.

Мы с Лёшкой, выскочили из-за стола, и, толкая друг друга, подбежали к окну, глянули вниз. Там стояло полно машин. Попробуй, догадайся, какая из них, наша.

– Которая? – закричал Лёшка и чуть не наполовину из окна высунулся, мне пришлось его за плечи схватить и назад втащить. – Мерс, или Тойота?

– А я знаю, – заторопился я, чтобы доказать, что я лучше Лёшки в машинах разбираюсь, – и не Мерс и не Тойота, а вот тот желтый открытый Уаз-66. Правда, дядя Вова?

– Точно, Дима! Ты в корень зришь. В нашей сельской глуши Мерседесам делать нечего. Только русский внедорожник может справиться с нашими дорогами и ухабами. К тому же, посмотри племяш, ничего необычного в нем не замечаешь?

– Замечаю! – обрадовался я. – У него колеса большие и подъем высокий.

– Ой, молодец! – дядя Володя обрадовался даже больше чем я. – Настоящий пацан! Всё видит и понимает. Я сам поднимал и кузов и рессоры, а колеса поставил тракторные. Это же танк, а не машина.

Мы пришли в восторг от мысли, что поедем на таком классном автомобиле и начали собираться.

Оказалось, что мама уже все необходимые вещи собрала и уложила в наши школьные рюкзаки, нам осталось только взять любимые игрушки, в первую очередь оружие и монстров с машинками, книжки и футбольный мяч. Так что уже через пять минут мы были готовы отправиться в дорогу. Встали в прихожей перед дверью, рюкзаки за спиной, бейсболки на головах, козырьками назад. Всё как полагается.

– Сядем на дорожку! – предложила мама и грустно вздохнула.

Мы присели на диванчик, который с полкой для обуви и заёрзали от нетерпения.

– За мной! – объявил дядя Володя, взял мамину походную сумку и пошёл к лифту.

Мы за ним. Мне даже не верилось, что мы действительно сейчас отправимся в дорогу на внедорожнике с тракторными колёсами.

Во дворе вокруг внедорожника уже толпились мальчишки нашего двора, и мы с Лёшкой просто выросли на полголовы от гордости, когда прошагали мимо них и стали грузиться в дядин Уазик.

– Диман, а вы куда? – спросил Ванька Парандеев, глядя на нас вытаращенными глазами.

– Вот, – скромно ответил я, – едем в деревню к дяде.

– Это его машина?

– Ага! – Лёшка деловито и нарочито медленно устраивал свой рюкзак в багажнике. – Это наша машина.

– Сила! – не удержался Ванька. – Смотри, пацаны, у него колеса тракторные!

– А вы надолго в деревню? – поинтересовался Антон.

– На всё лето! – уверенно заявил Лёшка. – А может, и навсегда останемся. Если понравится.

Тут из подъезда вышла мама.

– Чур, я впереди поеду! – закричал Лёшка.

Я даже вспотел от возмущения.

– Чего это ты? Я впереди поеду!

– Почему это ты?

– Потому что я старший!

– Цыц! – строго цыкнул дядя Володя. – Дети до двенадцати лет на переднем сиденье не ездят. Правила дорожного движения так гласят. Быстро оба назад.

Я даже обрадовался этому. Ну и ладно! И не надо будет спорить. И мы с Лёшкой радостно уселись сзади. А впереди села мама. И мы поехали.

Да! Ехать на внедорожнике с открытым верхом, когда все вокруг на тебя смотрят, это вам не в легковушке ползти! Это ого-го! Мы на эти самые легковушки сверху вниз стали смотреть, такой высокий был у дяди Володи Уазик.

По городу мы медленно ехали, потому что дороги все забитые и переполненные. Зато потом просто полетели, только ветер над нами зашумел. Мы с братом так вертели головами, что у меня даже шея заболела, но я на неё внимания не стал обращать, потому что снаружи столько интересного было, что не до шеи. А ещё мы всю дорогу кричали, даже охрипли.

– Смотри, Диман, вон мост впереди! – кричал Лёшка.

– Где?

– Да вон!

– Ага, вижу! А вон река!

– Точно! Смотри какой КАМАЗ здоровский!

– А вон немецкий тяжеловоз!

– А вон Хонда!

– Вон Нисан!

Там мы кричали, прыгали на месте, вставали, показывали руками, а ветер трепал нам волосы. Мама даже сделала вид, что сердится.

– Коржики! Вы не угомонитесь?

– Ничего-ничего! – поддержал нас дядя Володя. – Пусть резвятся. Такое их дело молодое.

– Ура! – согласился Лёшка. – Такое наше дело молодое!

Но самое настоящее счастье началось, когда через полтора часа мы с прямой и асфальтовой шоссейной дороги свернули на грунтовую и немного кривую. Здесь вовсе машин не было. Дядя проехал метров двести, остановился, выключил двигатель и повернулся к нам.

– Скоро будем дома, – сообщил он. – Теперь вы можете с мамой поменяться. Теперь неопасно.

Мы с братом с радостными воплями заняли переднее сиденье. Дядя проехал немного, а потом говорит:

– Ну что, Дима, теперь давай я с тобой поменяюсь.

– Как это? – я даже не поверил ушам.

– А так это, – сказал дядя Володя, поднял меня и посадил на водительское сиденье, а сам с Лёшкой сел.

– А я? Я тоже хочу! – взвыл мой брат.

– Потом ты! – успокоил его дядя.

– И что теперь? – я так разволновался, что даже почувствовал, как по моей спине забегали мурашки.

– Нажми вон на ту педаль и выжми сцепление, – начал учить и показывать дядя Володя.

Я изо всех сил нажал педаль, но ничего не произошло.

– Диман, ты ключ поверни, – стал подсказывать мне Лёшка.

Я посмотрел на дядю. Тот кивнул. Я повернул ключ, послышалось громкое жужжание и ворчание, и Уазик под нами вздрогнул и подпрыгнул. Я вцепился обеими руками за руль.

– Теперь нажми на газ, – продолжал дядя.

Я нажал другую педаль, и, о чудо, машина сдвинулась с места и поехала вперёд. Правда она сильно подпрыгивали и качалась.

– Спокойнее, спокойнее! – дядя был рядом. – Держи руль. Не так крепко. Почувствуй его. Прибавь скорость. Вот этот рычаг поверни сюда.

И мы поехали вперёд. Никогда в жизни я не был так счастлив, даже тогда, когда мне купили мобильник. Через пару минут я уже вёл машину совсем как взрослый. Правда, руки у меня заболели очень сильно и ноги тоже, но я не показывал виду.

– А я? Когда я? – не переставал спрашивать Лёшка. – Я тоже хочу. Дядя Володя!

– Не торопись, Алексей, и до тебя дойдёт очередь. Найдётся и для тебя дело.

– Мам! Ты видишь? – закричал я. – Видишь?

– Вижу! – донёсся до меня тревожный мамин голос. – Только будь осторожнее.

– Правда, здорово?

– Здорово!

– Отдохни, Дима! – предложил мне дядя Володя. – Дай теперь Алёшке порулить.

Я с неохотой уступил водительское место брату. Лёшка схватился за руль, выпучил глаза, как сумасшедший и даже встал от усердия, когда на педаль надавил. Мы так подпрыгнули, что я чуть не вылетел из машины. А Лёшка как закричит:

– Полный вперёд!

Проехали мы таким образом под Лёшкины крики метров тридцать и увидели перед собой реку, ту самую, которую мы когда-то вброд переходили. А на ней как будто ничего не изменилось. Всё также бродили вдоль берега коровы, а по воде важно плавали гуси.

– Теперь вместе! – сказал дядя Володя, сел на сиденье, а Лёшку посадил на колени. – Вперёд!

И мы поехали прямо через реку. Только волны в разные стороны разбежались, да гуси прочь бросились.

– Ага! – закричал им Лёшка и нажал на кнопку сигнала. – Испугались!

В этот раз он не боялся ни коров, ни гусей.

Речка осталась за спиной. Лёшка сел рядом со мной, а вскоре показалась деревня дяди Володи. Мы проехали по улице и свернули к одному кирпичному дому с красной крышей. И ворота нам открыла жена дяди Володи тётя Настя.

– Здравствуйте, Коржики! – крикнула она нам. – С приездом!

– Здрасте, тётя Настя! – закричали мы.

– А я машину сам вёл! – тут же сообщил я тёте Насте, когда вышел из машины.

– И я тоже! – добавил Лёшка.

Тётя Настя обняла нас обоих, прижала к себе и сказала:

– Вот и славно! Молодцы, что приехали. Отдохнёте у нас, окрепнете, на рыбалку сходите, на речку, на озеро, в лес за орехами. У нас тут дел невпроворот.

И мы с братом поняли, что впереди нас ждёт очень интересная деревенская жизнь.

Глава 2. На утренней зорьке

Глава 3. Деревенское утро

Глава 4. На речке

– На речке, на речке, крутом бережочке, – напевала мама, когда мы с ней и с тётей Настей шли на речку купаться. – мыла Марусенька белые ножки.

Мы с Лёшкой любим, когда наша мама поёт. Значит у неё хорошее настроение.

У тёти Насти тоже было замечательное настроение, поэтому она подпевала маме:

– Плыли к Марусеньке белые гуси.

– Белые гуси? – вдруг забеспокоился Лёшка. – А на вашей речке случайно нет этих самых белых гусей? Что-то мне не очень хочется с ними встречаться.

Надо же! Вроде бы мой брат уже второй класс закончил, а все ещё гусей боится.

– Нет, на пляже гусей нет, – успокоила Лёшку тётя Настя. – Они на переправе любят плавать, там много корму для них. А на пляже какой корм? Один песок.

– Это хорошо! – обрадовался Лёшка. – А далеко ещё?

– Километра два.

– Не близкий путь, – вздохнул Лёшка.

– Что не терпится? – засмеялась мама.

– Ещё бы! Такая жара!

Лёшка был прав. Жара стояла действительно сильная. Мы от неё просто изнывали. Даже мама и та утирала рукой пот со лба и махала на своё лицо шляпой. Мы с братом тоже стянули кепки и обмахивались ими, как сумасшедшие.

А тётя Настя шла как ни в чем не бывало. Лёшка ей даже позавидовал.

– Тебе что, совсем не жарко?

– Жарко, – согласилась она. – Но я девушка деревенская, к трудностям привыкшая. Что мне какая-то жара? Подумаешь! Сейчас до речки дойдём, там прохлада, тень и вода. Окунёмся, охладимся!

Мы даже устыдились своей слабости, перестали махать на себя кепками и вернули их на головы.

– Терпите, Коржики! – поддержала нас мама. – Скоро будем на месте.

– Да мы вообще раньше вас там будем! – воскликнул я. – Давай, Лёшка, наперегонки!

– Давай! – Лёшка тут же рванул с места.

– Так нечестно! – закричал я. – Команды ещё не было!

И побежал за братом.

– Без меня в воду не лезть! – догнал нас встревоженный мамин окрик.

Я догнал Лёшку почти у самой речки. Он стоял и с видом победителя смотрел на воду.

– И где тут пляж? – озадаченно спросил он, внимательно осмотрев все вокруг. – Я вижу одни кусты и высокие берега. До воды не добраться!

Я пожал плечами. От бега и жары я немного задохнулся и не мог говорить.

– Я в кусты не полезу, – продолжал младший брат. – Обдерёмся и исцарапаемся.

– Давай дождёмся тётю Настю и маму, – предложил я.

– Я первый прибежал! – стал уверять меня Лёшка. – Правда?

– Правда! – согласился я. – Молодец!

Лёшка расплылся в улыбке. Он очень любил побеждать меня в разных соревнованиях.

Подошли мама и тётя.

– И где тут ваш пляж? –подбежал к ним Лешка. – Что-то я никакого пляжа не вижу!

– Так мы до него ещё не дошли, – ответила тётя Настя. – Ещё километр остался.

– Ещё километр! – мы чуть не взвыли. – Так далеко?

– Это разве далеко? – опять засмеялась над нами наша деревенская родственница. – Каких-то несколько шагов!

А вот мама над нами смеяться не стала.

– Устали, мальчики? – с тревогой в голосе она стала ощупывать наши головы. – Вы не перегрелись случайно?

– Нет! – стали уверять мы ею. – Нисколечко! Мы можем ещё раз побежать.

– Наперегонки? – опять предложил я, хотя мне уже не хотелось бегать по жаре.

К счастью и Лёшка был со мной солидарен.

– Нет уж! – махнул он рукой. – Набегались! Сил не останется плавать и обратно идти.

И оставшийся километр мы пошли спокойно, и даже дали взрослым себя обогнать. А ноги у нас уже так гудели, что на пляж мы буквально приплелись.

– Это разве пляж? – разочарованно протянул Лёшка, оглядывая пустой песчаный берег, который в одном месте спускался полого к воде. – А где тут пляжные кабинки? Где лежаки и навесы от солнца?

– Ты слишком много хочешь! – сказал я ему. – Это же тебе не городской пляж. Кто тут тебе лавочки и навесы от солнца поставит? Радуйся, что есть песок и речка.

– А мы тут сами сейчас все устроим! – тётя Настя открыла свою сумку, которая была у неё на плече. – Будет не хуже, чем на вашем городском пляже. Вот вам и лежак, – она расстелила покрывало, – вот навес от солнца, – из лёгкой ткани она соорудила тент, привязав его к двум молоденьким деревцам, растущим прямо в песке. – А вот и буфет. – Из сумки появился пакет с едой и бутылка домашнего кваса.

Мы с братом даже рты открыли от удивления.

– Ну ты, тёть Настя, даёшь! – восхитился я.

– Можно купаться? – заныл и запрыгал от нетерпения Лёшка. – Мам, можно купаться?

– Конечно нет! – строго оборвала мама. – Вы слишком разгорячённые с дороги. Потные и мокрые. Сначала высохните и остыньте и только после этого я вас пущу в воду. Так что ложитесь и загорайте.

Старая история. Наша мама – врач, и это очень сильно усложняет нам с братом жизнь. Спорить с ней бесполезно. Так что мы разделись, легли на покрывало и стали загорать. Вот ведь получается, мама велит нам остывать, и в то же время заставляет загорать. Но ведь когда загораешь на солнышке, то наоборот согреваешься. Что-то тут не так. Но я решил ничего не спрашивать, чтобы не раздражать маму. К тому же этим вместо меня занялся мой брат. Лёшка не был бы самим собой, если бы уже через минуту не начала канючить:

– Мам! Мама! Ну, мам!

– Чего тебе?

– Уже всё? Мы обсохли уже. Можно в воду?

– Нет ещё! Не обсохли. Лежите!

Через минуту опять:

– Ну мам! Мама!

– Чего тебе?

– Уже всё? Мы обсохли!

– Теперь остывайте!

– И сколько нам надо остывать?

– Сколько надо, столько и будете!

– А сколько это сколько? Минута или две?

– Десять!

– Десять! – это уже мы с Лёшкой хором возмутились. – Десять?

– Десять!

Мы стали канючить хором:

– Мам! Мама! Можно мы уже?

– Нет!

– Мы уже остыли! Мы холодные как лягушки.

Тут уже не выдерживает тётя Настя.

– Да отпусти ты их! Сколько можно их нытьё слушать? Уже уши болят!

Но мама не сдалась:

– Лучше сейчас послушать, чем когда они больные с температурой в кровати лежать будут. Придётся им уколы делать, клизмы ставить, белье менять. Нет уж увольте!

Она нарисовала такую страшную картину, что не только тётя Настя, даже мы с Лёшкой испугались и замолчали. И все равно через пять минут мы не выдержали, забыли все страхи и насели на маму:

– Мам! Мама!

И она сдалась и махнула рукой.

Через секунду мы были уже в воде, которая была тёплая и ласковая и с удовольствием приняла наши обсохшие и остывшие тела. Мы от души наплескались, наплавались и нанырялись, пока мама не выгнала нас на берег. Здесь мы стали играть в песке, постепенно приближаясь к воде. Не прошло и пяти минут, как мы сами не поняли, как уже снова были в воде. И опять мы плавали, ныряли, плескались, пока мама не стала звать нас на берег.