Дмитрий Аникин
Од
согласно вместе действуя, вели
события по нужному вам руслу…
Чуть-чуть не так все было: я с судьбой
схватился – вы ей под руку попались
и в ход пошли.
Арина
Поговори, так легче.
ИНТЕРМЕДИЯ
Хор
СТРОФА 1
Никогда не станет легче,
день да ночь – всё рваный сон.
Голос громче, голос резче
в сне и нет, со всех сторон,
то с насмешкой, то с укором –
злобный бог? судьба сама?
По всем нервам перебором
музыка – свести с ума…
АНТИСТРОФА 1
Желчью собственной и плотью
пьян и сыт, своими мертв
чувствами, в мозгу лохмотья
мыслей – их и крутит черт.
Долго, нудно вспоминаешь
прошлое – стыд не остыл,
пока сам не замечаешь:
пусто место, где там был…
СЦЕНА 4 (продолжение)
Арина собирается уходить.
Берсентьев
Останься.
Арина
Не могу. Прощай, Сережа.
Берсентьев
Ты больше не придешь?
Арина
Когда-нибудь
приду.
Берсентьев
Наверно, врешь.
Арина
Ты лучше верь.
Берсентьев
Из жалости пришла, да только жалость
у женщин недолга, а ты еще
добрей и терпеливей прочих… Ты
здесь припозднилась.
(Несмело тянется к ней.)
Арина
Нет, Сереж, не надо.
ИНТЕРМЕДИЯ
Женский голос из хора
Прощай,
и если навсегда,
то навсегда прощай,
не вспоминай
меня
ты чаще, чем любовь и жизнь!
Держись!
Крепись!
На старость лет тебе подарок
был дорог, ярок!
Так возблагодари
меня,
судьбу свою,
интриги наши,
что старость краше
печальной, мутной юности твоей,
светлей,
юней.
Мой краток век:
посадят ли, убьют,
ты – человек,
которого среди тоскливейших минут
на память приведут
раскаянье и смерть;
тебя терпеть
привычная, я пыток не страшусь.
И ты не трусь.
Не ной
и не раскаивайся зря,
над миром всходит новая заря,
тебе нет места;
хочешь – жертвуй жизнью
или ненужной, долгой зли отчизну,
ты – тень никчемная,
тебя здесь вовсе нет,
так,
застишь свет…
СЦЕНА 4 (продолжение)
Берсентьев
Я плох в постели, стар, тебе не нужен,
с проблемами, с ворчаньем, с простатитом,
я жалок – понимаю все; права,
меня отставив, лучшие ища
объятия, моложе, жарче, крепче…
Но я богат!
Арина
Давно ль разбогател?
Берсентьев
Не важно. Мы давай уедем вместе
отсюда в Рим, в Париж – а деньги есть,
и много; будем рядом, ты найдешь
кого-нибудь себе – я всех стерплю
смазливых чичисбеев, ты богата
и счастлива со мною будешь, оба
мы счастливы окажемся. Подальше
от этих мест – и снимется вина
за здешнее, как не было. С обоих!
Арина
С меня за что?
Берсентьев
Там, там – в нормальном мире –
не спросят, за какие были тут
(в проклятом, мутном нашем зазеркалье)
все смертные, бессмертные грехи…
Они там не поверят, что возможно
так жить, как мы тут маемся, дышать
так ядом, так свободно, настоящих
греха и добродетели вкус знать.
Арина
Нет, не по мне такое счастье, ты
прости меня, Сережа.
Берсентьев
Я прощаю,
и ты прости меня.
Арина
Прощаю.
(Резко выходит из квартиры и хлопает дверью.)
Берсентьев
Нет!!!
Не уходи! Ушла. И не вернется.
Из-за ширмы выходит Ланская и внимательно, чуть улыбаясь, смотрит на Берсентьева.
Ланская
И стоило так унижаться, прятать
меня в такой пыли. Я битый час
старалась не чихнуть, взглянуть хотела
на ваши упражнения в любви,
а тут все так невинно, скучно, пресно.
Да, я не узнаю тебя, Берсентьев:
ты резко сдал.
Берсентьев
Не так уж резко.
Ланская
Да?
(Целует неподвижного Берсентьева.)
А хочешь, я возьму тебя с собой?
Берсентьев
Куда? В Европу?
Ланская
Да.
Берсентьев
Когда ты едешь?
Ланская
Вот дохожу на съезд наш.
Берсентьев
Это сколько?
Ланская
Еще два заседанья.
Берсентьев
Неужели
так любопытно?
Ланская
Надо до конца
всё досмотреть.
Берсентьев
Ну, если есть охота…
Ланская уходит. Берсентьев начинает метаться по квартире, собирать и жечь бумаги, связки писем. В конце концов огонь получается нешуточный.
ИНТЕРМЕДИЯ
Хор
СТРОФА 1
С огоньком
лихим,
всплохом
синИм,
ты гори, гори, гори,
гори ясно,
пламя, до-дотла пожри
сор разный!
АНТИСТРОФА 1
Дождь толцыт,
а горит.
Не сгубила огонька
мать-река.
Море-океан
на сушу шло,
а мой огонь
не залило.
Хор (вместе)
Льдом леденила зима
глубину земли,
а огнем взята тьма,
а светом тьму пожгли.
ГнОи земля таила,
черную свою влагу,
гноем земля вспоила
огня жар, отвагу.
Берсентьев
То, что было, – то дотла,
чтобы наново земля
ожила,
расцвела
цветом, кипенью белой
над Русью горелой,
кроной зеленой
над Русью паленой,
плодами благими
над ними, другими…
Выжги беды с Руси, огонь,
меня не тронь!
СЦЕНА 5
Комната Берсентьева. Утро следующего дня. Берсентьев совершенно не похож на себя давешнего. Выглядит усталым, но до крайности довольным. Входит Ланская.
Ланская
Ты слышал, что случилось?
Берсентьев
Как не слышать:
живу недалеко, потом прочел,
что это наши. Надо ж как рвануло,
что все мои здесь окна зазвенели!
Ланская
На воздух дом взлетел в один момент
и опустился, погребая наше
собранье, – не осталось никого,
одни обезображенные трупы
торчат из под обломков.
Берсентьев
Да, дела…
А ты? Ты как спаслась?
Ланская
А я решила,
что нечего мне делать там. Что прав
ты, насмехаясь над моим упрямством…
Берсентьев
Когда я насмехался?
Ланская
Да вчера.
Выходит, ты меня, Сережа, спас.
Ну а твоя погибла.
Берсентьев
Да, погибла.
Ланская
И Егерь с ней… Легли два милых праха
до радостного утра,
смешавшись…
Берсентьев
Меня думаешь задеть?
Ланская
Немного да.
Берсентьев
Ты это зря, Ланская.
Ланская
Прости, я по привычке…
Вот судьба:
бежала обвинения в убийстве
на Родину, а тут, глядишь, повесят
за взрыв и за пожог; ведь нас с тобой
как ни крути, а могут заподозрить:
все остальные умерли.
Берсентьев
Не бойся,
не заподозрят. Никому не надо
то тормошить, что пылью и золой
так хорошо укрыто. Все довольны.
Тебя не вспомнят.
Ланская
Вызовут, допросят.
ИНТЕРМЕДИЯ
Хор (на разные голоса)
Взрыв и клочки,
клочки и взрыв,
лохмотья тут, там,
почти
нет примет;
следователь очки
протирает,
взирает,
но перспектив
дела не видит:
никто не жив.
То, чтО не сумело сгореть дотла,
вторая стихия – вода – смела,
поздной лиясь струей…
СЦЕНА 5 (продолжение)
Берсентьев
Взлетели – ни архивов, ни людей.
Все кончено, Ланская…
Ланская
Ты теперь
поедешь со мной?
Берсентьев
Да.
Ланская
Нам будет трудно.
Почти что будет голодно.
Берсентьев
Ланская,
я все продумал.
Пауза.
Петя ведь тогда
действительно оставил мне наследство…
Пароли всех счетов… И пачки акций…
И земли под застройку… Я не тратил,
почти не трогал, зернышки клевал…
Берёг, боялся, чах над этим златом,
раздумывал, что делать, сомневался –
ну, как обычно, мы, интеллигенты,
боимся взять, но и отдать ни-ни.
Ты представляешь, сколько это денег!
Ланская
А Панин как не понял?
Берсентьев
С основных
счетов я никогда не брал, но были
те, о которых Панин и не знал.
Он столько лет копил, приумножал
ради меня…
Ланская
Ты почему ж молчал?
Мы б просто взяли деньги. Городить
не стали бы интриг.
Берсентьев
Да… Просто взяли.
Забрали б миллионы – и куда
успели бы сбежать с ними? Вся шайка
в погоню бы отправилась за нами –
нашли бы и убили, всё б вернули.
А нынче никого за нами нет
с претензиями…
Ланская
Только в этом дело?
Берсентьев
Не только, мне хотелось…
Пауза.
Ланская
Что?
Берсентьев
Воздать.
Свести не только денежные счеты.
Раздать долги, как Петя в завещанье
распорядился.
Ланская
Да… Все вы, мужчины,
привыкли усложнять.
Берсентьев
Ты, кстати, тоже
по завещанью Луцкого досталась
мне в собственность.
Ланская
Владей.
Берсентьев
Да я владею…
Ланская начинает метаться по комнате, собирая и упаковывая вещи.
ИНТЕРМЕДИЯ
Берсентьев и женский голос
Уезжаем, Сережа, уезжаем,
собираем вещички, собираем.
Что накоплено или так досталось,
по наследству, что по полу валялось.
Шмотки старые, всякую рванину
и посуду – сервизов половины.
Все лекарства, все средства к жизни долгой
и две стопки, бутылку с верхней полки.
Спички, соль – весь запас перед войною;
что подарено – хоть бы кем, хоть мною.
Что открыто, просрочено, забыто;
полотенце, шампунь, обмылок, бритва.
Семь коробок набито: книги влезли
из шкафов, с подоконника и с кресла.
Не забыли, проверь? Нет, не забыли;
жили-были с тобой тут, были-сплыли.
Пусто, пусто – свет – в комнатах последних
наших здесь; ни следа дней беглых, бедных.
***
Пробки выверни, чтобы гость увидел
пустоту в ее откровенном виде.
Дверь забей, ключи выброси, кинь в воду.
Вот с таким-то мы скарбом на свободу.
СЦЕНА 5 (продолжение)
Ланская
Мы завтра уезжаем. Поезд в десять.
Берсентьев
Сегодня уезжаем. На любом,
там пересядем.
Ланская
Вызову такси.
Раздается звонок в дверь.
Кто это может быть?
Берсентьев
Так… Старый друг,
пришедший попрощаться.
Ланская
Мне открыть?
Берсентьев кивает. Ланская открывает дверь, на пороге стоит Прохоров.
Прохоров
Сережа дома? А, вот он сидит.
Ну я пройду.
Ланская
Есть ордер? Я вас помню.
Прохоров
И я вас помню. Так же хороши,
как были… Сколько ж лет тому назад?
Берсентьев (подходит к ним и церемонно представляет их друг другу)
Вы познакомьтесь заново. Вот Миша,
кузен мой, вот Ланская – как представить?
Невеста, да?
Ланская
Кузен? Я понимаю…
Берсентьев
У всех у нас есть странное родство…
(К Прохорову.)
Ты проходи. С какими новостями
явился?
Прохоров
Ты был прав: закрыли дело,
едва начав.
Берсентьев
Газ?
Прохоров
Старая проводка.
Берсентьев
Бывает…
Ланская
То есть можно не бояться.
Прохоров
Чего боялись вы?
Ланская
Да так…
Не важно.
Берсентьев
А мы ведь уезжаем.
Прохоров
Навсегда?
(Берсентьев кивает.)
Мне будет не хватать тебя.
Берсентьев
Зато
обрадую отъездом тетю Машу…
Прохоров
Она ворчит, но без тебя ей будет
тоскливо, пусто…
Да…
А я не верил,
что ты так сможешь…
Берсентьев
Что я смог такого?
Берсентьев и Прохоров долго и настороженно переглядываются.
Прохоров
И что теперь тут будет?
Берсентьев
Будет плохо,
наверное.
Прохоров
Ведь было равновесье,
порядок и худой мир, а теперь
все накренится, рухнет. А ты едешь.
Берсентьев
Мы – каждый – отвечаем за своих.
Что смог, то сделал, дальше ваше дело.
Твое, когда решишься…
Берсентьев достает из-под кровати и пододвигает к Прохорову канистру. Они крепко обнимаются. Прохоров уходит, унося с собою канистру.
ЭПИЛОГ
Корифей подходит к Берсентьеву и кладет руку ему на плечо.
Корифей
Ты молодец, ты все сумел и выжил.
Берсентьев
И ты доволен?
Корифей
Мне намного легче.
Берсентьев
Теперь ты успокоишься?
Корифей
Уже
спокоен. И ваш путь благословляю.
Берсентьев
Ну, Петр, прощай.
Корифей
Прощай, Сережа.
Ланская (подбегая к Берсентьеву)
ВРЕМЯ!!!
Берсентьев и Ланская быстро уходят со сцены.
Корифей и женский голос
Вот и окончилось время наше,
стала земля и живей, и краше,
век отошедший уже не страшен,
памяти нет о нем.
Что это было? – Свет всепрощенья
выжег грехи наши. Были тенью –
меньшим мы стали; успокоенье –
к счастью и поделом.
– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
