Андрей Архипов
S-T-I-K-S. Второй Хранитель

Глава 3
Схватка с Кинг-Конгом

Он закурил, немного успокоился, и воспаленный мозг обожгла мысль: «Ленка! Как они там с дочкой? Отбиваются подручными средствами от психов, запершись в квартире, или, того хуже, бродят по улицам с оскаленными мордами?» От таких предположений его пробила дрожь. Так… Спокойно… Дышать глубже – отсюда ничем им не поможешь. Сначала надо вырваться. И Ленка… Сможет ли оказать достойное сопротивление?

В том, что его супруга порвет любого за ребенка голыми руками, Максим не сомневался. И зачем голыми руками? В квартире полный сейф оружия, а код замка простой. Дата их первой с Леной встречи. И стреляет она получше многих мужиков – сам лично обучал. Не, психи в его квартире обязательно нарвутся на отпор. Тем более что дверь надежная – варил сам, лично. Первая его работа, которую он сделал сразу, как вселился.

А вдруг Ленка с дочкой тоже умом тронулись? Так! А вот об этом лучше вообще пока не думать. Да и маловероятно, что облако тумана их достало. Жил он в районе железнодорожного вокзала, а туман накрыл недалеко от набережной. Расстояние приличное, и успокаивало то, что когда он выезжал с дома, никаких туманов не заметил. Весь треш начался в противоположном конце города. Так что, судя по всему, пострадал район вдоль Северной Двины, который уже вовсю дербанят мародеры. А вот почему власти спят и не реагируют, неясно.

– Сухроб, что делать дальше будем? – спросил он у таджика, который разжигал примус и наливал в котелок воду из бутыли.

– Как «что»? Сейчас чай вскипятим, лапша заварим.

– Да какая лапша? Смотри, что вокруг делается!

Железобетонное спокойствие товарища одновременно восхищало и бесило. Хорошо ему тут рассуждать – вся семья в Таджикистане. Сухробу по большому счету всего-то надо из капкана вырваться и добежать до поезда. А вот нам, местным, отступать некуда. За спиной Белое море и Северная Двина.

– Максим, ты не переживай! – Сухроб, словно прочитав мысли, подошел и по-дружески толкнул в плечо. – Это террористы! Они вода травили, водка паленый привезли – кто выпил, тот с ума сошел! Армия придет, менты придет, ФСБ, спецназ. Терпеть надо – тут ждать. Тебя-меня Аллах любит – все заболели, а мы остался умные!

– А ты точно уверен, что мы здоровые? У меня голова разламывается, и тошнота. Уже три раза вырвало. Или четыре? – Сколько раз его вывернуло за сегодня, вспомнить никак не получалось.

В ответ раздалась длинная витиеватая тирада на таджикском, и Сухроб с размаха пнул ногой обломок кирпича.

– И мой башка болит! И рвал два раза – ты не видел! Держаться надо, понимаешь ты – держаться! Власть террорист убьет, и всех в больница – вылечат. Мне обязательно гражданство даст. Всех, кто терпел, наградить будут и гражданство дать.

Вот черт! Поднял все же настроение…

– Сухроб, скажи, зачем тебе гражданство? В Таджикистане тепло и дыни, персики. А у нас тут холодно, и толпы психов ходят.

– У вас есть работа, ты панимаишь – рабо-о-ота! Деньги платят – жениться можна и семья кормить. В Таджикистан работа тоже много, но нет денег. Савсем мало.

Как ни странно, но китайская лапша из «бич-пакетов» прижилась неплохо, а противный привкус Сухроб убил жгучим перцем чили. Пожар во рту Макс погасил чаем, налил еще чашку и, держа ее в руке, подошел к закрытым дверям в торговый зал. Заглянув в окошко, он никаких изменений не заметил. Психи по-прежнему топтались у окна и попыток вломиться не предпринимали. На его плечо легла рука таджика.

– Максим? Постой тут, мне в туалет торговый зал надо.

– Да ты с ума сошел! Какой торговый зал? Вон в углу ведро пустое – туда хезай, потом вывалим. Все равно воды нет во всем здании. Недавно вместе кран пожарный в подсобке открывали и смотрели.

– Не-е, я не хезать. В туалет есть вода, в сливной бачок есть. Он большой и всегда полный. И вода в нем чистый. Китайский лапша есть, бульонный кубик есть, а что пить будем? Вода остался совсем мало.

В подтверждение серьезности намерений Сухроб потряс перед Максимом новеньким оцинкованным ведром, куда ему только что предлагали оправляться. Еще он держал в руках пустую пятилитровую бутыль и эмалированную кружку.

План Максу понравился, но сначала следовало вооружиться. Помня, как лихо мародеры работали своими кирочками, ребята запустили генератор, и Максим быстро сделал две подобные. В качестве ручек отлично подошли обрезки водопроводных труб, а острые клювики Сухроб вырезал из уголка. Клювики приваривали не на конец трубы, а отступив десять сантиметров. Выступающие концы обрезали наискосок, заточили, и кирка получила возможность не только рубить, но и колоть, подобно пике.

Руки Сухроб занял ведром с бутылкой, а новое оружие брать с собой отказался наотрез. Максим, поспорив, согласился и вручил смелому таджику выкидуху. Договорились, что если «пойдет замес», то он катнет тому кирку по полу или просто бросит.

Наконец решили, что подготовились достаточно. Макс, стараясь не шуметь, приоткрыл дверь в торговый зал, Сухроб встал на корточки – и побежал, как собачка, к туалету. Но с самого начала все пошло неправильно. Оказывается, пока они мастерили свои кирки-топорики, на шум болгарки и отблески сварочной дуги к кафе сползлось все сумасшедшее сообщество. И почему они решили поохотиться именно на них? Жрали бы друг друга! Чем, например, плоха вон та старуха с сиськами?

Но психам понравился именно их торговый зал, и бросок Сухроба к туалету не остался незамеченным. Голодная биомасса четко засекла в окно движение и тупо навалилась на слабые входные двери из стекла и алюминия.

Вся конструкция опасно выгнулась и затрещала. Почти сразу одна из створок распахнулась под напором, и зал наполнился низким горловым урчанием. Таким примерно, какое издает голодный кот над только что добытой мышью. Сухроб, как только понял, что именно случилось, дико закричал от страха, чем показал, что сделан вовсе не из кремня. Макс хаотично заметался в дверях подсобки, не зная, как лучше поступить, и психи повалили всей толпой на таджика.

Как ему могло прийти в голову схватить углекислотный огнетушитель, Максим и сам потом не понял! Сколько раз ходили мимо, запинались и откидывали в сторону, но не возникало даже мысли использовать вполне мирный предмет в качестве оружия. А сейчас он не раздумывая заскочил в подсобку, нашарил взглядом ярко-красный бок и, выдернув кольцо, нажал рычаг. Огнетушитель не сработал! Макс в отчаянии ударил латунной верхушкой о стену, раздалось громкое шипение, и он запустил снаряд в торговый зал.

Психи огнетушителя не испугались. Они просто замерли на несколько секунд, тупо уставившись на крутящийся по полу и извергающий белое облако загадочный предмет. Но несколько секунд, оказывается, – много. Это очень много! За это время можно, например, подцепить киркой прижатого к полу Сухроба и резко дернуть в свою сторону. Сухроб тоже молодец – не растерялся и помог! Вцепился в крюк и мощно оттолкнулся ногами от кучи тел, подаваясь навстречу Максу. Но вот дальше…

А дальше спасенный, почувствовав свободу, вскочил на ноги, выдернул из кармана выкидуху и принял боевую стойку, выписывая острым лезвием вокруг себя восьмерку. Он явно намеревался дать бой тем, кто его только что хотел сожрать.

Обалдевший от столь яркой вспышки кретинизма Макс подбежал сзади, схватил грозного воина за шкирку, развернул и вколотил пинком под зад в дверной проем подсобки. На этом выход за водой закончился, и за событиями в зале они наблюдали через окошко запертых дверей.

Максим внимательно осмотрел спасенного и понял, что того выручила привычка всех бомжей и гастарбайтеров одеваться с запасом и тепло. Привычка хорошая, болеть подобной публике нельзя ни в коем случае, так что от укусов таджика уберегли два свитера, две пары штанов и суконный строительный костюм. Но тем не менее ему успели прокусить шею, из головы выдрали клок черных и жестких, как проволока, волос и едва не вывернули левую руку из сустава, которой он сейчас крутил по воздуху, выясняя степень повреждения.

«Та-та-та-та!» – оглушительно прогрохотала очередь из «Утеса», и оба приятеля, не сговариваясь, прилипли к окну в дверях. Большое стекло у входа с грохотом осыпалось, тяжелые пули калибром двенадцать миллиметров влетали в зал, и почти каждая из них находила свою цель. Отлетали руки, ноги, смачно взрывались головы, и стены покрывали сплошные кляксы крови. Ребята почти сразу завалились на пол, но пулеметный огонь внезапно прекратился. Для гарантии полежав немного, Макс поднялся и осторожно выглянул в самый край окошка.

Ему казалось, что, учитывая рикошеты, в зале должен остаться мясной фарш, но не тут-то было. Психов выжило достаточно, и они спокойно выходили, как будто ничего не произошло. Выходили безрукие, с развороченными животами и висящими кишками, и шли они прямо по тем, кому пулями оторвало одну или обе ноги. Лежачие сосредоточенно ползли в сторону выхода, ну а там всех заботливо принимали знакомые ребята с кирками.

Максим смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, рядом пыхтел Сухроб, но кровавое представление начало принимать угрожающий характер. Угрожающий конкретно им двоим. Быстро упокоив самых шустрых, убийцы, не прекращая поднимать и опускать свое страшное оружие, медленно зашли в кафе. В торговом зале оставались тяжелораненые или не успевшие выбраться на улицу безумцы, и палачи намеревались завершить свою страшную работу.

Тихо, очень тихо Максим просунул в проушины двери-решетки электрод, загнул его и закрутил оба конца в спираль. После секундного раздумья взял еще один и проделал то же самое. Закончив, сделал знак рукой Сухробу, и они переместились в другую часть подсобки – к служебному выходу на улицу, надежно перекрытому приваренными утром уголками.

Теперь, даже если убийцы вышибут окно в китайской двери, то решетка их на время остановит, а таджика с Максом с этой точки не заметно. Пусть посмотрят, убедятся, что ничего ценного тут нет, и валят на все четыре стороны. Маловероятно, что жалкое имущество ребят грабителей заинтересует, а главную ценность – генератор, Сухроб вовремя задвинул в туалет подсобки.

Но, на их счастье, к ним вламываться никто не собирался. Подошли, пару раз ударили киркой в двери – и свалили по своим делам, до трясучки перепугав приятелей. Выглядывать в дверное окошко было страшно, и Максим попробовал следить за улицей через закрывающие выход уголки.

Прямо перед кафе стояла переделанная в бронетранспортер цистерна с пулеметом. Заметно шевелился боец в башне, а вот разглядеть их в глубине помещения, да еще через лес уголков, проблематично. Да и стрелок в их сторону не всматривался. Он водил длинным стволом в разных направлениях и старался контролировать ближние и дальние подходы. Рядом с цистерной притулился тот самый джип, и если сильно извернуться, можно разглядеть торчащий уголок КамАЗа. Мародеры завернули в «Спорттовары» вторым рейсом и сейчас загружали барахло.

Максим с Сухробом, тихо переговариваясь, наблюдали за процессом, как вдруг пулеметчик резко крутанулся вместе с башней и выдал длинную, примерно в половину ленты, очередь. Поддерживая его, захлопали выстрелы из дробовиков, и ребята уже привычно легли на пол. А в следующий момент произошло невероятное – на площадь у кафе выскочил Кинг-Конг! Ну как еще назвать огромную, высотой не менее трех метров, обезьяну? Вот только обезьяну безволосую и всю покрытую пластинами, похожими на хоккейные щитки. Но детали Максим рассмотрел плохо – уж слишком быстро обезьяна двигалась.

Кинг-Конг легко запрыгнул на цистерну и одним движением загнул длинный ствол «Утеса» под девяносто градусов. Потом схватился толстыми ручищами за прикрывающую стрелка решетку и, громко хекнув, как штангист, выдрал башню из гнезда вместе с пулеметчиком. Вернее, с верхней половиной пулеметчика. Нижняя, с ногами, осталась в глубине цистерны, и связывали обе половинки длинные лиловые кишки. По Кинг-Конгу отовсюду стреляли из разнообразного оружия, но стрельба не причиняла обезьяне ни малейшего вреда. Тварь взмахнула башней и, словно волейбольный мяч¸ метнула ее в направлении стрелков. Грохот выстрелов разбавил крик раздавленного человека.

Потом Кинг-Конг начал развлекаться. Он содрал жалюзи с кабины автоцистерны и вытащил визжащего от страха мародера. Перевернул на крышу джип и устроил охоту за стрелками. Ответный огонь заметно поредел – похоже, что отважные грабители предпочли попрятаться. Исход схватки сразу стал предсказуем и понятен. Разгром каравана налицо, но неожиданно свирепая горилла замерла на месте.

Из подворотни или мусорных бачков выскочила мелкая, похожая на таксу, шавка и принялась осыпать несокрушимого Кинг-Конга противным визгливым лаем. Впрочем, ближе чем на десять метров шавка к нему не подбегала. Монстр моментально забыл про мародеров и кинулся на собачонку стремительным прыжком. Но ничего не вышло – псина мало того, что увернулась, так еще и успела его цапнуть сзади за подъем стопы.

Веселье продолжалось долго. Они носились кругами вокруг памятника, монстр, словно игрушечные кубики, раскидывал мусорные баки, между которыми собачонка пряталась, перевернул несколько припаркованных машин и своего добился. Шавка выдохлась. Понимая своим слабеньким умишком, что пора заканчивать, она, увернувшись на ходу от брошенной чугунной урны, спряталась в самом безопасном месте, до которого смогла добраться. Шмыгнула между наваренными поперек прохода уголками, проскользнула и прижалась к ногам обалдевшего Максима, дрожа всем своим маленьким и слабым тельцем.

Глава 4
Перс и Фаза

Здание едва заметно дрогнуло. Толчок не такой мощный, как при землетрясении, но сидящий на полу Максим почувствовал вибрацию вполне отчетливо. Кинг-Конг, перед тем как с размаху влепиться в уголки, сгруппировался, прыгнул и ударил всем своим немалым весом. Конструкция выдержала, но прогнулась внутрь. Сварка местами отломилась, а вмурованные в стену швеллера вывернулись, брызнув по сторонам кусками штукатурки.

Монстр явно развлекался и наслаждался своей силой. Несколько уголков он выдрал с мясом, некоторые порвал длинными ручищами, потом схватил чугунную литую урну и начал ей работать, как тяжелым молотом. Если удавалось выдрать уголок, то чудище принималось им торжественно размахивать и в итоге запускало в направлении редких, одиночных выстрелов. Но конструкция сдаваться не желала. Ребята со страху вбухали в нее столько железа и так его хаотично наварили, что потеря отдельных частей на общей прочности почти не сказывалась.

В итоге монстр начал заметно уставать. Он делал паузы, перешел с бега на шаг, и у Максима возникла робкая надежда, что их оставят наконец в покое. Но не тут-то было. Устал монстр, а собачонка не только отдохнула, но и уверовала в свою неуязвимость. Стоило тому ослабить напор и остановиться, вертя уродливой башкой по сторонам, как шавка проползла под уголками, куснула острыми зубами за толстый палец на ноге и зашлась противным лаем, унижая грозного соперника. Вот с этого момента за них взялись всерьез. Без размахивания в воздухе выломанными уголками и метания их в выглядывающих из укрытий мародеров.

Кинг-Конг конструкцию больше не долбил чугунной урной. И не пытался ее целиком вытащить на улицу, освобождая вход. Он начал ее методично расшатывать и дергать, проделывая нору под размер своего тела. Огромные, доходящие до коленей руки вытянулись и перебирали сваренные уголки, испытывая их на прочность. И слабые места, само собой, нашлись. То, что отдиралось, отдирал, а то, что с одного бока отламывалось, – заворачивал и отгибал в сторону.

Монстр упорно продвигался, и когда он втиснул свою тушу в проход до половины, Максим понял, что они умрут сразу, как будет отброшен последний уголок. Разумеется, можно попробовать выбежать на улицу через торговый зал, но их точно нагонит и кончит эта обезьяна. Судя по тому, как она ловко продвигается, с сообразительностью там все в полном порядке. Да и вообще, кто сказал, что перед ними обезьяна? Максим внимательно всмотрелся твари в морду. На обезьянью она не походила даже отдаленно.

Башка с жидкими клочками шерсти ассиметрична, и одна половина больше, чем другая. Челюсти мощные, зубов два ряда. Монстр сжимал челюстями уголки с такой силой, что металл сминался и деформировался. Кисти рук с острыми когтями, еще имелись своеобразные шипы-наросты, похожие на средневековые кастеты. А взгляд, что это был за взгляд! Маленькие глазки из-под надбровных толстых дуг все прожигали ненавистью, словно лазером.

Из оцепенения Максима выдернул таджик. Он его резко оттолкнул, просто смел с дороги, и в морду твари вонзился остро заточенный конец недавно изготовленной кирки. Монстр коротко уркнул, наклонил, защищая глаза, голову и ловко поймал кирку за клюв. В следующий момент она оказалась согнута в дугу и брошена на пол.

– Макси-и-им! Гинеиратор!

Что таджик хотел сказать, Макс тогда не понял, но в подобные моменты положено не переспрашивать, а подчиняться, и безотказная «Ямаха» затарахтела в туалете. Сухроб тем временем схватил круглую бобину электрического удлинителя и одним движением смотал длинный кусок кабеля. Сверкнуло лезвие ножа – он отрезал провод от бобины и принялся зачищать изоляцию до меди. Максима осенило – замысел таджика до него дошел. Им срочно нужна палка подлиннее! Именно палка, а не труба или уголок. А еще – скотч или изолента.

Палки в подсобке, разумеется, имелись, и даже не одна, а несколько на выбор. Метлы, швабры, лопаты для уборки снега, но Максим не раздумывая выбрал флаг и первым делом с хрустом оторвал полотнище. Быстрее надо действовать, быстрее, а изолента, как назло, не попадалась. Он вытряхнул коробку с разной мелочью и обрадованно ухватил пластмассовые хомуты в рваной упаковке. Именно хомутами он судорожно пристегнул вилку к концу палки и жестко зафиксировал. Зачищенные Сухробом провода аккуратно вставили в гнездо розетки работающего генератора.

Планы ребят Кинг-Конг понять не мог, но шум генератора ему не понравился, и он заработал активнее. Самая трудная часть завала была уже разобрана и раскурочена. Монстр висел в частоколе уголков примерно в полуметре от земли, ему оставалось сделать всего несколько рывков, но Максим присел и воткнул палку снизу, в район паха.

Крика или вопля как такового не было – тварь дернулась и издала низкочастотный горловой звук, от которого хотелось плотно заткнуть уши. Рывок вперед – безрезультатно, рывок назад – и в мощное туловище уперлись им же загнутые уголки. Кинг-Конга заколотило крупной дрожью, и он судорожно заметался в стальном капкане.

Само по себе напряжение в двести двадцать вольт для такой туши болезненно, опасно, но точно не смертельно. Тут все зависит от хорошего контакта, длительности действия и пройдет ток через сердечную мышцу или нет. Длительность воздействия с контактом успешно обеспечивал Максим, вонзая торчащую на конце палки вилку в такие места, куда не доставали лапы монстра. А заземление обеспечивала вся конструкция из уголков, завязанная на проходящую по стенке трубу водопровода.

Сердечная мышца, где ты? В каком месте огромного, покрытого щитками, туловища? Искать вилкой сердце глупо, к тому же непонятно, где именно оно у чудища находится, – тут как повезет. Но зверю не повезло в другом. С улицы оглушительно бабахнул выстрел крупнокалиберной винтовки. Максим от неожиданности дернул палкой, концы вилки коснулись уголка, и сверкнула вспышка. Генератор отключился и замолчал – сработала защита от замыкания. Хлопнул еще выстрел. Пуля, срикошетив от металла, выбила кусок штукатурки из потолка. Потом с отчетливым лязганьем затвора стреляли еще дважды. Кинг-Конг больше не шевелился, и под ним собиралась большая лужа крови.

– Эй, свежак! Живой? Пулей не задел? – раздался бодрый голос с улицы.

Макс с Сухробом вопросительно переглянулись. Шавка истошно взлаяла на голос, и таджик замахал руками, требуя заткнуться.

– Эй! Ты там быстрее отвечай! Нам тут с тобой сопли жевать некогда.

– Да жив я, жив. Чего хотел? – отозвался Макс, не зная, что ожидать от незнакомого стрелка.

– Вылазь давай, поедешь с нами! – в разговор вступил прокуренный и низкий голос.

Свободолюбивого, вот уже много лет не имеющего над собой начальников шабашника приказной тон говорившего возмутил и покоробил. Кроме того, они с таджиком после удачного отражения атаки монстра испытывали некоторую эйфорию. Ответ Максима соответствовал их настроению и обстановке:

– Да ты, дядя, кто вообще? Вот щас я выскочил и побежал за тобой следом! Может, вы там заложников берете и людьми торгуете?

– Баран пустоголовый! – снова заговорил веселый. – Да мы тебя спасти хотим от смерти, понял? Ты один тут через сутки сдохнешь!

– Кто баран? Зачем баран? Да я весь твой род, весь твой домовой книга… – заступился за друга Сухроб и подкрепил сказанное эмоциональной тирадой на незнакомом языке.

В ответ раздался гогот как минимум четырех глоток.

– Да вас тут чего, двое? Еще чурбан с тобой? Не ссы, копченый, тебя заберем тоже!

– Шаакал ты ванючий, свинья, собака! Ты людей убивал кирка в голова – я видел! Тебя в турьма пасадить или застрелить нада!

– Каких людей, ты что, копченый, вообще рамсы попутал? Мертвяков мы били! И запомни – мер-твя-ков! Если их не бить, то потом вырастают вот такие руберы, который вас чуть не порвал только что. Кстати, чем вы его так прижарили, неужели электричеством? Ребята вроде слышали – генератор тарахтел. И запомните, что все, кого мы бьем, уже не люди. Они зараженные, а теперь твари мутировавшие, понял?

Мародер складно барабанил, и Максим слушал его с интересом. В голове крутилось множество вопросов, но оскорбленный Сухроб их задать не дал и взвился как ужаленный.

– Ты сам тварь копченый! Магазин грабил, людей заражал, убивал кирка! Какой мертвый, зачем мертвый – он ходит, он просто с ума сошел. Менты придет, приведет врач – сумасшедший вылечит. А тебя будет в турьма сажать. Абизьяна тоже ты привез и выпустил! Такой в зоопарке ни бывает.

Сухроб перевел дух и, услышав в ответ коллективный смех, продолжил расписывать мародерам их незавидное будущее более спокойно:

– Тебе бежать быстрее нада. В Сирию или Ирак бежать нада, на война. Там от ФСБ прятать будут, от ментов, но пи…сом будешь.

– Это почему я там обязательно пи…сом буду? – обиженно, под общий хохот, спросил «бодрый», но Сухроб начал успокаиваться. Ругаться надоело, и он ответил ровным голосом: – Ты за базар не слидишь савсем, плохое говоришь про человек, а такой пи…ас сразу.

– А ну, заткнулись! Быстро! Эй, парни, выйди кто-нибудь на свет, говорить будем! – раздался властный незнакомый голос.

Макс подошел вплотную к искореженной стальной баррикаде с дохлым монстром. Со стороны улицы стоял невысокий коренастый человек, почесывая черную окладистую бороду. Он поднял руку и, не дожидаясь приветствия, продолжил:

– Значит, так, хлопцы. Как бы вы к нам не относились, но прислушаться в ваших интересах. И знайте, что никто и никого силком не тащит. Если слушать не желаете и все знаете сами – только скажите. У нас двое тяжелораненых, и особо базарить с вами некогда.

– Нет, ты говори, мы слушаем. Мы слушаем тебя очень внимательно! – Максим дернул за плечо Сухроба, делая знак помалкивать.

– Вот и ладушки, что слушаешь. Меня Цыган зовут, а тот, кого твой друг хотел заделать пи…ом, – Лимон.

– А почему не по именам? Одни собачьи клички. Вот мы – Максим с Сухробом.

– Тут нет Максимов и Сухробов, хорошо запомни! – рявкнул коренастый. – Тут есть Кузбасс, Солдат, Бацилла, Чика. Это я тебе ребят своих перечисляю. И вас крестить по-новому положено. Ты Фазой будешь – больно ловко рубера током ушатал.

– Ага, а твой друг – Копченый! – подал голос тот, кого Цыган представил как Лимона.

Сухроб издал непонятный булькающий звук, но достойно ответить не успел – его перебил Цыган:

– Не, Копченый не годится, обидное имя для таджика. Парень, ведь ты таджик, я верно понял?

– Да, таджик. Сухроб зовут, – осторожно ответил Сухроб, готовый отреагировать на очередной подкол или издевку.

– Таджикский язык происходит от персидского. Так что, если мы тебя, Сухроб, в Перса перекрестим, не обидно будет?

– Перс? Харашо. Пусть Перс. Ни абидна. Капченый не нада, за Капченый драться будем!

– Ну вот, полдела сделано – имена вы, ребята, получили. Теперь второй вопрос – вы с нами или нет? Отвечать прошу быстро и четко, потому как если вы с нами едете – расклад один, если остаетесь – расклад совсем другой.

Повисла пауза. Максим с Сухробом вопросительно переглянулись.

– Ты вроде рассказать нам хотел еще чего-то?

– Ох, ребята, если бы вы знали, как нам некогда! Но вы помогли нам заколбасить рубера, а такая помощь стоит дорого. На его туловище мало уязвимых мест, и все они закрыты. Но у вас получилось обездвижить тварь, и Чика ее с винтаря в упор заделал. Ладно, постараюсь объяснить доступным языком для новичков. Вы, ребятки, попали в такую задницу, откуда выхода нет и никогда не будет. Нет тут ментов, армии, школ, больниц, заводов. А есть только за каждым углом смерть, ненависть и куча желающих вами пообедать. Но имеются спокойные места, и мы зовем их стабами. Что означает «стабильный кластер». И в них подобная хрень с перезагрузками почти не происходит. Там расположены поселения людей, почти нет тварей, и именно в такое место мы сейчас вас приглашаем. Придете в себя, осмотритесь, с народом пообщаетесь и решите сами, как жить дальше.

Договорить Цыгану помешал хорошо знакомый посторонний звук. Из глубины подсобки почти не видно небо, но шум работающих вертолетных двигателей ни с чем другим спутать невозможно. Мародеров как ветром сдуло, а ребята готовы были прыгать и кричать от радости. Перевернутый и сошедший с ума мир снова встал на место. Мир такой уютный и домашний. С полицией, судами, работающими магазинами и безопасными для прогулок улицами.

Вертолеты сделали круг над кварталом, послышались хлопки ракет и характерный треск работающих пулеметов. Любому дураку понятно, что в ситуацию вмешалась армия, и надо ожидать зачистки местности. Скоро, очень скоро на перекрестках встанет бронетехника, заработают посты, и откроются обозначенные красными крестами пункты помощи. А суровые мужики в касках и бронежилетах вычистят с улиц нечисть и обязательно разберутся с мародерами, которые наверняка уже удирают прочь.

Но вертолеты улетели, а суровые мужики в бронежилетах пока ничем себя не обозначили. Да и мародеры, оказывается, убегать не думали. Дверной проем снова заслонил Цыган.

– Все, мужики, время зажало окончательно, пора нам сваливать, и мне нужен ответ. Вопросы зададите по дороге.

– Не, Цыган. Давайте вы без нас уедете, а мы тут подождем армию с полицией. – Макс с трудом сдерживал восторг.

– Так вы подумали, что… Идиоты! Это были вертушки внешников! Запомните – внешники гораздо хуже и опасней тварей, они таких, как вы, лохов на органы раскидывают и в свои миры увозят. А вообще, все, базар закончен, оставайтесь. Но сначала возьмите живчик и берегите как зеницу ока! Запомните, живчик – это жизнь, и употребляйте его по глоточку, как лекарство.

По полу под висящим рубером в сторону ребят катнулись две бутылки с жидкостью. Максим их поймал, открутил у одной крышку и понюхал. Пахло приятно, но пробовать на язык он не решился.

– Цыган, чего в бутылках?

– Лекарство. Голова болит? Тошнота мучает? Можешь не отвечать, я и так знаю. Глотка три сделай и подожди немного. Придешь в норму, гарантирую. Еще оставляем вам у входа две упаковки минералки, консервы разной и сухпаев армейских.

– А вы, я смотрю, добрые. К чему бы это?

– Это к тому, что в мире, где ты сейчас находишься, жратва – говно. И барахло всякое – говно. И денег нет, и золото – пустой металл.

– А что не говно? – спросил Максим заинтересованно.

– А не говно – моча, – сострил встрявший в разговор Лимон. И уже с серьезным видом продолжил: – Патроны, гильзы, капсюли, пули, мощные стволы, любые пулеметы. В стабах навыки полезные высоко котируются. Если ты хороший химик, электрик, кузнец или по машинам здорово сечешь, то все у тебя в порядке будет – и живец, и женщины, и жратва вкусная.

– Живец – это то, что вы нам сейчас в бутылках кинули?

– Да, он. И запомни: без живчика в мире Стикса смерть. Быстрая и неприятная. Только не спрашивай, из чего его делают, пусть тебе это другие объясняют. И расскажут заодно за горошины, спораны, жемчуг. Основная валюта зоны – именно они. А мы, извини, торопимся, у нас ребята умирают.

– А Стикс? Что такое Стикс?

– Стикс, Фаза, – общее название той задницы, в которую нас всех забросило, понятно? – снова вступил в разговор отходивший в сторону Цыган.

В руках у него красовался помповый «мосберг» в смазке, при взгляде на который у Макса потекла слюна.

– Цыган, а Цыган. За продукты благодарим, но, может, на прощание стволов подкинете? Вы их в «Спорттоварах» хорошо подняли. Тут, сам понимаешь, твари всякие…

– Зачем тебе, Фаза, криминальный ствол? – голос Лимона звучал ехидно и с издевкой. – Тебя скоро армия со спецназом выручать приедут, только подождать немного надо. Сидишь себе спокойно, халявную консерву лопаешь да минералкой запиваешь. А стволы с магазина краденые, полиция всякие вопросы задавать начнет… Зачем тебе лишние проблемы, Фаза?

Над ними явно насмехались, но возразить Лимону было нечего. Да и не хотелось спорить, а вот ружье иметь хотелось. Максим скосил взгляд на Цыгана, тот все понял верно и вмешался:

– Хорош, Лимон, над свежаками издеваться! Мы все такими в свое время были. А ты, Фаза, если хочешь «мосберг», заработай.

– Я готов, что надо сделать? – бодро отозвался Макс.

В скорое появление силовиков он верил и уходить с мародерами не собирался. Но столкнуться с очередной тварью, имея в качестве оружия кирку и нож, не улыбалось совершенно.

– Да пустяк, не парься. Башку руберу отрезать надо и нам выкинуть. А то застрял он в ваших железяках, просто так не выдернешь. Или откройте двери в зале, Лимон зайдет и сам все сделает. Гы…

– Башку монстру? Да мне ее никак…

Вместо ответа по полу прилетел огромный нож – мачете с широким длинным лезвием.

– Давай, Фаза, смелее! Только смотри, башка обязательно должна быть вместе с шеей! Режь не под черепом, а как можно глубже в плечи. А то смотри, повредишь самое ценное… Как голову выкатите – с нас сразу «мосберг», «вертикалка» и пятьдесят патронов. Картечь и пулевые. И нож себе можете оставить. Ох, знал бы ты, парень, сколько еще разных бошек вскрыть придется…

Отрезать голову ножом не получилось. Ее Сухроб отпилил бензопилой, которую им подали заботливые мародеры. Максим завел генератор, они вырезали болгаркой мешающие процессу уголки, и Сухроб отпилил голову, перепачкавшись кровью от ботинок до самой макушки. Мародеры с ними поступили честно и ружья с патронами отдали. А еще добавили десятилитровую бутыль воды от кулера, зимний костюм рыбака – Сухробу и пару кирок, которые правильно назывались «клювами».