Дмитрий Дёгтев
Воздушные дуэли. Боевые хроники. Советские «асы» и немецкие «тузы». 1939–1941
Самураи на «Фиатах»
Японцам из данных аэрофотосъемки было хорошо известно, где базируются советские истребители, и 27 июня они решили провести массированный налет на обе авиабазы: Тамсаг-Булак, где находился 22-й иап, и Баин-Бурду-Нур, где располагался 70-й иап. В операции приняли участие 30 бомбардировщиков (9 Ki-30 и Ki-21 и 12 «Фиат» BR-20 «Чиконья»).
Последние представляли собой вполне современный двухмоторный бомбардировщик цельнометаллической конструкции. Он был разработан конструкторами фирмы «Фиат» под руководством Челестино Розателли. Он имел длину 16 м, размах крыльев 21,5 м и был оснащен двигателями «Фиат» A.80 RC41 мощностью по 1000 л. с. Скорость также была типичной для бомбардировщиков того времени – 430 км/ч на высоте 4000 м. Как и бомбовая нагрузка – 1600 кг. Первый полет самолет совершил 10 февраля 1936 г., а через год был принят на вооружение итальянских ВВС (Реджиа аэронаутика).
В конце осени 1937 г. японское правительство заключило с фирмой «Фиат» договор на поставку 72 бомбардировщиков, а затем дополнительный контракт – еще 10 машин. В феврале 1938 г. первые BR-20 морем в разобранном виде доставили в Маньчжурию. Сборка велась на аэродроме Чушудзу в присутствии итальянских специалистов. Там же проходили сдаточные испытания. Переучивание экипажей осуществлялось группой итальянских летчиков на аэродроме Кончулин.
Первые самолеты принял 12-й кокутай (полк), ранее летавший на устаревших бомбардировщиках Ki-1. Самолет BR.20 получил у японцев обозначение тип I (I – сокращенно Италия). Следом там же, в Маньчжурии, сформировали новую 98-ю эскадрилью. Каждый из них по штату имел 36 самолетов. К слову сказать, это не единственная импортная экзотика в императорской авиации, «засветившаяся» на Халхин-Голе. Там же, к примеру, был замечен даже немецкий «Мессершмитт» Bf-108 «Тайфун»!
Что касается Ki-21, то это был японский двухмоторный бомбардировщик «Мицубиши», по своим боевым качествам примерно равный «Фиату». А вот Ki-30 относился к классу легких одномоторных бомбардировщиков.
Вот такая коллекция в сопровождении 74 истребителей направлялась на рассвете 27 июня бомбить советские аэродромы. Налет оказался внезапным для русских, ни один самолет даже не успели поднять в воздух. Впрочем, и точность авиаудара оставляла желать лучшего. Так, на Тамсаг-Булак, по советским данным, было сброшено около 100 бомб всех калибров, но почти все они упали мимо цели, никто не пострадал.
Вскоре в небо поднялись сразу 34 И-16 и 13 И-15 22-го иап. В завязавшемся воздушном бою советским летчикам удалось сбить два истребителя Ki-27 и по одно му бомбардировщику Ki-21 и Ki-30. «Фиаты» же ушли без потерь. Неприятный случай произошел с командиром полка майором Кравченко. Во время преследования одного из «самураев» он улетел далеко на маньчжурскую территорию, где у его И-16 и заглох мотор. Совершив вынужденную посадку в степи, Кравченко двое суток скитался по безлюдным местам, пока наконец не дошел до линии фронта.
Налет на Баин-Бурду-Нур оказался для японцев более успешным. Два «ишака» были уничтожены на аэродроме, еще 9 И-16 и 5 И-15 были сбиты истребителями во время взлета и набора высоты. Нападавшие ушли без потерь. Общие же потери советской авиации в этот день составили 20 самолетов[17]. Штаб Квантунской армии сообщил, что в ходе ударов по аэродромам Внешней Монголии было сбито 99 советских самолетов и еще 49 уничтожено на земле!
К 1 июля в составе 22-го и 70-го иап насчитывалось 93 И-16 тип 5 и тип 10, а также 45 И-15бис. В начале месяца в Монголию прибыли первые И-16 тип 17, вооруженные 20-мм пушками ШВАК. 4 июля семь таких машин впервые участвовали в штурмовке японских позиций, потеряв при этом один «ишак».
Воздушные же бои по-прежнему проходили с преимуществом японцев. К примеру, 10-го числа советские летчики заявили об уничтожении 11 самолетов противника при потере трех И-16. Их летчики Пискунов, Спивак и Прилепский пропали без вести. Еще 4 самолета получили повреждения. И-16 заместителя командира 22-го иап капитана Балашева смог вернуться на аэродром, однако сам летчик от полученного ранения впоследствии скончался в госпитале[18]. Японцы значительно преувеличили свои достижения, заявив о 64 победах, но при этом сами потеряли всего один Ki-27.
Первую настоящую победу над японцами советские истребители одержали лишь 12 июля. В этот день при потере одного И-16 им удалось сбить трех «самураев», в том числе японского аса Мамору Хамаду, имевшего на своем счету 17 побед. Последний погиб. Командир 1-й эс кадрильи Тосио Като также был сбит, выпрыгнул с парашютом над монгольской территорией, но был вывезен оттуда другим японским летчиком – Тосио Мацумурой, посадившим свой истребитель на вражеской территории[19].
К 5 июля группировка японской авиации насчитывала 148 самолетов. При этом «Фиаты» были переброшены на китайский фронт[20].
Боевой состав японской авиации в районе Халхин-Гола к середине июля 1939 г.
Между тем с 12 по 21 июля война в воздухе приостановилась из-за плохой погоды. Советская сторона использовала перерыв для пополнения новой матчастью и боевой подготовки. 21-го числа в Монголию прибыл 56-й иап под командованием майора Данилова, который еще больше увеличил численное превосходство. Таким образом, уступая японцам в качестве подготовки пилотов и технике, советское командование попросту решило постепенно задавить их количеством.
На суше в это время хоть и шли ожесточенные бои, ситуация особо не менялась. Базируясь на несколько опорных пунктов, войска Квантунской армии продолжали удерживать фронт вдоль реки Халхин-Гол.
Возобновившиеся в последней декаде июля воздушные сражения проходили с переменным успехом. К примеру, 23 июля состоялись три крупных воздушных боя, в каждом из которых участвовали десятки поликарповских истребителей. Наши все время пытались создать большой численный перевес и за счет этого бить противника. Однако японцы, даже оказавшись в меньшинстве 1:5, умело выходили из боя различными приемами, используя хорошую маневренность и более высокую скорость своих машин. Моторы «ишаков» же зачастую, по описанным выше причинам, попросту не выдавали номинальной мощности, быстро перегревались, вследствие чего те не могли долго преследовать противника.
В одном их боев неудачно дебютировали пилоты 56-го иап. Огромная группа из 60 И-16 встретилась с 40 Ki-27. Однако многочисленные заходы и атаки не давали никаких результатов. Многие летчики выпустили весь боезапас, так ни разу и не попав в противника. В итоге, согласно донесениям летчиков, был сбит один японец, собственные потери составили два «ишака».
В другом бою 50 И-16 из 70-го иап, осуществлявших прикрытие бомбардировщиков СБ, бились против 15 Ki-27. На сей раз сталинские соколы донесли о двух победах при одной потере.
Всего же, согласно советским данным, 23 июля было сбито восемь японских истребителей. В действительности противник потерял только четыре Ki-27. Больше всех пострадала 11-я эскадрилья, лишившаяся трех машин.
Поутру 25 июля И-16 из 70-го иап во главе с майором Кравченко атаковал и сбил японский аэростат-корректировщик артиллерийского огня. Вскоре над горой Хамар-Даба завязался крупный воздушный бой между несколькими десятками И-16 из всех трех «монгольских» полков. Однако и в этот раз численное преимущество не помогло. Летчики отчитались о 16 сбитых самолетах, хотя в действительности японцы потеряли только два Ki-27.
Подбитый истребитель Синтаро Кадзимы из 11-го сэнтая совершил вынужденную посадку на территории противника. Однако его вывез к своим приземлившийся рядом Бундзи Ёсияма. Этот эпизод имел важное значение, так как советская сторона впервые сумела захватить почти неповрежденный Ki-27. Вскоре машину отправили в СССР для изучения.
Собственные потери ВВС РККА в этом бою составили четыре И-16.
В 7.15 29 июля 20 И-16, в том числе около половины пушечных тип 17, нанесли авиаудар по японскому аэродрому Алаи, на котором базировалась 24-я эскадрилья. Налет оказался внезапным для японцев, что позволило «ишакам» без помех пройти на бреющем, паля по стоянкам из пушек и пулеметов. В результате были уничтожены два Ki-27, еще девять получили те или иные повреждения[21].
В 9.40 был произведен повторный налет на ту же цель двумя группами И-16. Им удалось атаковать японцев в момент, когда несколько машин заходили на посадку. На сей раз было уничтожено четыре «Накадзимы». А вечером того же дня над Халхин-Голом произошел еще один воздушный бой, в котором советская сторона лишилась трех истребителей, японская – четырех. Погиб командир 1-й эскадрильи Фумио Харада.
В целом июль был за «самураями». При потере 41 своего самолета они сбили семьдесят девять, в том числе 39 И-16[22].
Что такое «господство в воздухе»?
Между тем к началу августа за счет продолжающихся поставок самолетов с авиазавода № 21 в Горьком и других численность советской истребительной авиации достигла астрономических по меркам конфликта масштабов.
Боевой состав советской истребительной авиации в районе Халхин-Гола к 1 августа 1939 г.
Таким образом, всего насчитывалось уже 256 истребителей, среди которых значительно преобладали И-16 тип 10. Роль бипланов постепенно сходила на нет.
Первую половину августа в воздухе царило временное затишье, до 13-го числа произошло лишь несколько боев, затем неделю стояла нелетная погода.
Между тем 20 августа советско-монгольские войска перешли в наступление, нанося главный удар по флангам японской группировки. Советские бомбардировщики СБ наносили мощные удары по укреплениям противника, а также его коммуникациям и аэродромам.
В этот же день советские истребители впервые применили реактивные снаряды РС-82. Это задание было поручено специальной группе И-16 под командованием летчика-испытателя НИИ ВВС капитана Звонарева. Ракеты были выпущены по истребителям Ki-27 с расстояния 500 м. Однако, хотя пилоты «ишаков» и отчитались о попаданиях, никаких потерь в этот день у «самураев» не было[23].
21 августа над Халхин-Голом произошло сразу несколько крупных боев. Утром японская авиация нанесла удар по аэродрому Тацмаг-Булак. В нем участвовал в общей сложности 51 бомбардировщик (24 Ki-30, 12 Ki-21 и 15 Ki-36 в сопровождении 88 истребителей Ki-27 из 1, 11, 24 и 64-го сэнтаев). Внезапности не получилось, противник был заблаговременно обнаружен постами ВНОС, и советские истребители встретили японцев уже в воздухе. В результате разгорелось большое воздушное сражение, в котором участвовали 123 И-16. Сталинские соколы заявили о 13 победах (одиннадцать над истребителями и две над одномоторными бомбардировщиками). При этом собственные потери оказались велики: 3 И-153 и 3 И-16, причем все пилоты последних погибли. Что касается налета, то японцам удалось уничтожить один СБ.
После этого в течение дня имело место еще несколько схваток. В 14.45 армада из 58 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап, вылетевшая на штурмовку, по дороге встретила большую группу японских самолетов. Без потерь со своей стороны советские летчики отчитались о трех сбитых Ki-30 и семи Ki-27.
Аналогичный бой с участием большого количества самолетов с обеих сторон состоялся вечером[24]. Реальные потери японцев за день составили 6 машин (1 Ki-30, 1 Ki-36 и 4 Ki-27). ВВС РККА лишились 11 самолетов (4 И-16, 3 И-153 и 4 СБ). Таким образом, императорская авиация снова победила. Обращает на себя внимание тот факт, что потери зачастую были несоразмерны с огромным количеством самолето-вылетов и машин, участвовавших в бою. Как правило, бились между собой 100–120 истребителей, а сбивалось при этом три-четыре из них. Советская истребительная авиация территориально «господствовала в воздухе», то есть относительно времени и пространства в небе в целом находилось больше самолетов, чем у противника. По такому же принципу велись воздушные бои, в квадрат, где был замечен враг, попросту посылалось как можно большее количество машин. При этом выполнение боевой задачи конкретным летчиком дезавуировалось.
Именно тогда на Халхин-Голе сложилась советская концепция «господства в воздухе», которая просуществовала потом вплоть до мая 1945 г. У нас этот термин чаще всего понимали буквально, то есть чьих самолетов больше летает в небе над конкретным районом. Поэтому завоевать «господство» в ВВС РККА стремились простым насыщением воздуха как можно большим числом истребителей в ущерб конкретным боевым задачам.
Однако рано или поздно количественное и территориальное господство в воздухе может перетечь в тактическое и стратегическое. Особенно если силы противника перенапряжены и он не получает свежих подкреплений и техники в достаточном количестве. Именно это и произошло с японцами на Халхин-Голе.
Квантунская армия снабжалась новыми самолетами и летчиками в ограниченных количествах, а производство тех же Ki-27 составляло всего 30 штук в месяц. Советское же командование, наоборот, придавало победе на Халхин-Голе первостепенное значение, щедро пополняя расположенные там части новой техникой. В итоге японцев попросту задавили, и в конце августа в воздушной войне наконец наступил перелом.
25 августа японцам при потере нескольких своих машин впервые не удалось сбить ни одного советского самолета. 29-го числа сбито четыре Ki-27 при потере одного И-16. Летчик Ивори Сакаи вспоминал: «Я совершал по четыре – шесть вылетов в день и под вечер уставал так, что, заходя на посадку, почти ничего не видел. Вражеские самолеты налетали на нас подобно огромной черной туче, и наши потери были очень, очень тяжелы…»[25] На сухопутном фронте императорские войска были окружены и 31 августа полностью разгромлены.
Потери советской авиации за август составили 77 самолетов, в том числе 39 И-16. Причем шестнадцать из них были, согласно советским данным, утрачены по небоевым причинам[26].
В начале осени воздушные бои пошли на убыль. Тем не менее спорадические воздушные схватки продолжались. Советские авиаторы применяли излюбленную тактику, посылая в бой сразу по несколько эскадрилий. 1 сентября пилоты И-16 произвели в общей сложности 145 самолето-вылетов. При этом было заявлено о 20 победах, японские летчики отчитались о тридцати трех. Фактически же были сбиты 5 Ki-27 и 3 И-16. Еще один «ишак» получил повреждения и совершил вынужденную посадку в степи недалеко от аэродрома Тамсаг-Булак.
На следующий день в небе впервые появились истребители Ki-10 из 9-й эскадрильи, недавно переброшенной в район конфликта. Однако устаревшие бипланы не могли на равных тягаться со скоростными истребителями. В результате боя японцы лишились трех Ki-27 и одного Ki-10, а ВВС РККА одного И-16.
4 сентября стороны провели несколько боев и потеряли по одному истребителю.
Последние события имели место уже 14 и 15 сентября, когда в Европе уже вовсю шла война между нацистской Германией и Польшей. Напоследок, зная о скором перемирии, японцы решили нанести авиаудары по советским аэродромам. В первый день в атаке участвовали 10 бомбардировщиков в сопровождении 45 истребителей. Их пытались перехватить 75 И-16 и 15 И-153. Однако потерь с обеих сторон не было.
А 15 сентября сразу 200 истребителей и бомбардировщиков атаковали аэродром Тамсаг-Булак. Предчувствуя близкое окончание войны, советские летчики расслабились и оказались попросту не готовы к нападению. Только своевременное прибытие большой группы И-16 с другого аэродрома позволило выправить ситуацию. В итоге в результате этого последнего сражения императорская авиация лишилась девяти истребителей, ВВС РККА – шести (1 И-16 и 5 И-153). Тем не менее этот эпизод показал, что японцы вовсе не разгромлены и по-прежнему в состоянии сражаться.
Всего в сентябре советская группировка потеряла 16 самолетов, в том числе 7 И-16.
Общий счет был не в пользу «ишака». С 22 мая по 15 сентября 87 самолетов были сбиты, еще 22 разбились в результате аварий и катастроф. Японцы же потеряли 62 Ki-27, еще 34 получили сильные повреждения и были затем списаны. При этом надо учитывать, что «Накадзимы» сражались не только с И-16. Помимо последнего в боях были потеряны 76 бипланов И-15 и И-153. Таким образом, потери советских истребителей почти вдвое превысили потери противника[27].
Всего же императорская авиация потеряла на Халхин-Голе 88 самолетов всех типов, еще 74 были списаны из-за полученных повреждений. Всего 162. Потери же ВВС РККА составили 249 машин, в том числе 42 по небоевым причинам[28].
Советская авиация во время войны выполнила свыше 20 тысяч самолето-вылетов, из которых 18 509 (90 %) пришлось на долю истребительной авиации.
Главным советским асом Халхин-Гола стал В.Г. Рахов из 22-го иап, одержавший, по официальным данным, 8 личных и 6 групповых побед на И-16. 6 личных и 13 групповых побед одержал комиссар эскадрильи Арсений Ворожейкин[29] из того же полка, по пять было на счету помощника командира эскадрильи лейтенанта Ивана Красноюрченко[30], В.П. Трубаченко и Г.П. Кравченко. При этом стоит отметить, что учет сбитых самолетов конкретно в данном конфликте велся весьма халатно, причем с обеих сторон. Японцы завышали свои успехи порой в пять – семь и более раз, сталинские соколы ненамного «отстали». Поскольку театр военных действий был очень ограниченным по площади, а бои зачастую велись над степями, подтвердить или опровергнуть заявления летчиков было весьма сложно. Да к тому же командование этого особо и не требовало, охотно пополняя счета своих героев.
Что же касается Якова Смушкевича, командовавшего авиацией на Халхин-Голе, то его 17 ноября 1939 г. наградили второй медалью «Золотая Звезда». Карьера комкора пошла в гору. Уже через два дня его назначили начальником (командующим) ВВС РККА, попутно сделав кандидатом в члены ЦК ВКП (б). 4 апреля 1940 г. Смушкевичу присвоили звание командарм 2-го ранга, а уже 4 июня генерал-лейтенант авиации. В августе 1940 г. был переведен на должность генерал-инспектора ВВС РККА, а в декабре того же года – помощника начальника Генерального штаба РККА по авиации. Но на этом, как это часто бывало при Сталине, карьерный рост Смушкевича и закончился.
8 июня 1941 г. он был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «военной заговорщической организации», по заданиям которой Смушкевич якобы проводил работу, «направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной армии и увеличение аварийности в Военно-воздушных силах». Бывший герой и другие арестованные естественно признали предъявленные обвинения, тем более что высокая аварийность действительно имела место быть. То есть «состав преступления» был налицо, оставалось лишь притянуть к нему за уши конкретных «виновников». 28 октября 1941 г. по приказу наркома НКВД Лаврентия Берии Смушкевич был расстрелян в поселке Барбыш Куйбышевской области.
Глава 2. Охота на «лосей» и «карасей»
Появляется «Эмиль»
Успех Bf-109 в Испании, фурор, который наделал этот тип самолета на авиавыставке в Цюрихе, мировой рекорд скорости – все эти факты германское министерство пропаганды раскручивало на полную катушку, каждый раз подчеркивая, что мессер – это серийный, стоящий на вооружении люфтваффе истребитель! Однако это утверждение было обычным преувеличением германской пропаганды и, мягко говоря, не совсем соответствовало истине. В августе 1937 г. Bf-109 имелись только в I. и II./JG132 «Рихтхофен», а также в I./JG234, при этом ни одна из трех групп не была перевооружена полностью! В ноябре того же года к освоению мессера приступила и II./JG234.
Ко времени аншлюса Австрии 12 марта 1938 г. в люфтваффе имелось только 12 истребительных авиагрупп (без испанской J/88), половина из которых была перевооружена на «Мессершмитты». Пять были вооружены бипланами Ar-68 модификаций E и F и одна группа He-51C-2. Усиление напряженности мировой обстановки при запланированном вводе войск в Судетскую область Чехословакии заставило Верховное командование люфтваффе рассмотреть вопрос о резком расширении истребительной авиации. 1 июля 1938 г. было решено сформировать по меньшей мере еще 8 истребительных авиагрупп. В результате на базе подразделений, оснащенных устаревшими истребителями, были срочно созданы еще несколько новых. Еще одна – I./JG138 – была сформирована на базе шести эскадрилий австрийских ВВС, оснащенных «Фиат» CR-32 и влившихся в состав люфтваффе.
На 1 августа 1938 г. в первой линии люфтваффе имелось 643 истребителя, из которых около половины составляли новые Bf-109. Производству истребителей для выравнивания соотношения по этой позиции с вероятным англо-французско-чехословацким альянсом (допускалась и помощь СССР) было уделено такое внимание, что истребительные группы не успевали осваивать только что выпущенные самолеты. За месяц производство мессеров было удвоено и на 19 сентября, то есть на момент вручения Англией и Францией ультиматума Чехословакии о передаче Германии районов, где немцы составляли более половины населения, в люфтваффе числилось уже 583 истребителя Bf-109 всех типов, из которых 510 были боеспособными.
1 ноября люфтваффе претерпело серьезную реорганизацию. Впервые истребительная авиация была разделена на две части: легкие (Leichten) и тяжелые (Schweren) истребительные группы (позднее Zerstoren – группы разрушителей). Кроме I./JG130, которая была вооружена Bf-109C и Bf-109D, и одной или двух групп, вроде I./JG133, ожидающих перевооружения, все легкие авиагруппы были вооружены Bf-109 вариантов B и C. Тяжелые группы оснащались двухмоторными самолетами Bf-110.
Как известно, последние предсерийные Bf-109B-0, получившие приставку «опытный самолет» – V-10, 11, 12 и 13, – были оснащены новым, 12-цилиндровым, типа перевернутой V, жидкостного охлаждения двигателем DB-600, разработка которого велась еще с 1932 г. Эти машины являлись прототипами серии Bf-109D.
Вскоре после начала выпуска DB-600 фирма «Даймлер-Бенц» представила модификацию этого мотора, получившего обозначение DB-601. Именно этот двигатель и был установлен на рекордном Bf-109V-13.
DB-601 имел почти те же размеры, что и DB-600. Цилиндры и поршни остались без изменений, но карбюратор был заменен на систему непосредственного впрыска топлива. Степень сжатия увеличили с 6,5 до 6,9. Наддув усилили, а нагнетатель получил автоматическую систему регулирования подачи воздуха при помощи гидромуфты. Непосредственный впрыск топлива снижал его расход, позволял использовать бензин с меньшим октановым числом и позволял мотору долго работать при отрицательных перегрузках. Однако все эти новшества потребовали длительной доводки, а решение о снятии с производства DB-600 было уже принято. Как следствие, к концу 1938 г. DB-601 фактически еще не было в достаточном количестве, а производство DB-600 уже еле теплилось. Так что Bf-109 с Jumo-210 оставался в производстве на шесть месяцев дольше, чем планировалось.
Осенью 1937 г. была заказана небольшая установочная партия Bf-109D с DB-600. Подобно установочной партии В-серии все они получили прототипные номера, но послужили для доводки уже самолетов серии Е. Таким образом, первые два планера Bf-109D-0 под обозначениями Bf-109V-14 D-IRTT и V-15 W.Nr. 1773; D-IPHR, позднее СЕ+ВЕ, стали первыми прототипами новой модификации. Испытания самолетов планировалось начать в декабре 1937 г. и, по всей видимости, сроки удалось соблюсти.
Оба самолета были оснащены двигателями DB-601A-1 взлетной мощностью 1050 л. с. при 2480 об/мин, 1000 л. с. при 2400 об/мин и 810 л. с. при 2200 об/мин на высоте 3700 м. Обе машины были вооружены четырьмя пулеметами MG17 с электропневматической системой спуска, но архивные фотографии показывают, что у одного из них, по всей видимости у V-15, отсутствовали крыльевые пулеметы. Кроме того, Bf-109V-15 отличался от предыдущих модификаций полностью перепроектированным моторным отсеком. Адаптация мессера под новый двигатель привела к неко торым изменениям в конструкции крыла и фюзеляжа. В каждой консоли крыла установили новые радиаторы F-456C фирмы SKF, а в фюзеляже изменили схему прокладки трубопроводов топливной системы, что внешне отразилось в переносе горловины бензобака за кабину пилота. Заметным переделкам подверглось и шасси, особенно система фиксации основных стоек. Стойки усилили, оснастили новыми механизмами уборки и узлами крепления, что привело к увеличению их массы со 120 до 150 кг. 30 кг дополнительного веса были платой за повышение их надежности.
В ходе заводских и государственных испытаний, начатых в январе 1938 г., оба прототипа показали, что они отвечают всем возлагаемым на них надеждам. Но требовалась известная доводка, которая была закончена весной того же года.
К этому времени выпуск двигателей DB-601, помимо заводов «Даймлер-Бенц» в Генсхагене и Мариэнфельде, было решено развернуть на заводе компании «Хеншель» в Альтенбауне и на заводе «Буссинг».
Параллельно с началом крупносерийного производства двигателей DB-601 приступили к сборке самолетов Bf-109Е-0, а также к подготовке серийного выпуска «Эмилей». Но из-за срыва поставок DB-601 до конца 1938 г. люфтваффе так и не получило ни одного новейшего Bf-109E. Этот факт тщательно скрывался, поскольку отсутствие серийного 1000-сильного двигателя свидетельствовало об экономической слабости государства и позволяло сторонним наблюдателям делать далеко идущие выводы. Тем более что после аншлюса Австрии Германия обрела могущественного врага в лице Великобритании. В сложившейся ситуации признание трудностей с выпуском DB-601 было объявлением о своей слабости потенциальному противнику, что было смерти подобно! Поэтому вместо сокрытия инфор мации о своих проблемах Третий рейх приступил к хитроумному сливу дезинформации. Для этой цели нескольким серийным Bf-109D было уготовлено играть роль современнейших машин, по характеристикам превосходящих английские аналоги, в первую очередь «Спитфайр».
Как бы там ни было, но осенью 1938 г. проблемы с DB-601A удалось в целом разрешить, и в самом конце того же года были выпущены 10 предсерийных Bf-109E-0. В начале следующего года цех покинули и первые E-1. По всем существующим тогда международным стандартам они были грозными боевыми машинами. С парой MG17 над мотором (по 1000 патронов на ствол) и двумя крыльевыми пушками MG FF (60 снарядов на ствол) они обладали огневой мощью, равной 132 кг/мин. На 3749 м высоты скорость 570 км/ч была внушительной; скороподъемность 15,8 м/с и потолок в 10 973 м были рангом выше, чем у морально устаревших истребителей противника, которых он мог бы встретить в первые месяцы войны. Ударный вариант Bf-109E-1/B имел держатели для подвески четырех 50-кг или одной 250-кг бомб; стрелковый прицел «Карл Цейсс Реви» попутно использовался и как бомбардировочный (рекомендованная скорость пикирования со средних и больших высот для бомбового удара составляла 600 и 648 км/ч соответственно).
В отличие от предсерийных самолетов, вооруженных только двумя надмоторными пулеметами, хотя на многих Bf-109Е-0 в плоскостях крыла имелись отсеки для монтажа пушек, серийные «Эмили» выпускались в двух вариантах: «тяжелом» Е-1 (с двумя крыльевыми пушками MG FF) и «легком» Е-3, аналогичном Е-0. Это были два равноправных варианта, выпуск которых проходил параллельно. Оба варианта отличались друг от друга только вооружением.
Новую модификацию мессера было решено выпускать массовой серией, чтобы полностью переоснастить люфтваффе к началу войны. Летом 1938 г. был принят специальный план поставок, так называемый лиеферплан № 8 (Lieferplan 8), который предусматривал подготовку к войне. Осенью 1938 г. план подвергся некоторому пересмотру. В ноябре приняли следующий, скорректированный лиеферплан № 9. Он предусматривал выпуск 4331 Bf-109 до апреля 1942 г. 24 января 1939 г. утвердили очередной план, присвоив ему наименование лиеферплан-10. Однако все эти поправки не отразились на планах выпуска мессера. В соответствии с последними вариантами плана поставок № 10 в январе 1939 г. завод в Аугсбурге должен был выпустить первые 80 Bf-109E-1 и 35 Bf-109E-3, но намерений этих не удалось реализовать. До конца декабря 1938 г. завод в Аугсбурге дал только два Bf-109E-1 (W.Nr. 1791 и 1792), а в январе – 31 Bf-109E-3 (W.Nr. 1793–1795, 1797–1799, 1802–1804, 1927, 1928, 1931–1954). Всего завод в Аугсбурге выпустил 90 Е-1 и 75 Е-3, в то время как завод в Регенсбурге произвел 14 Е-1 и 35 Е-3.
В течение 1939 г. удалось решить многие организационные вопросы, и выпуск «Эмилей» не сталкивался с серьезными проблемами. В 1939 г. было выпущено 1540 Bf-109E-1 и Е-3, то есть в два раза больше, чем в 1938 г. (около 650 штук), при этом 1091 самолет был готов к 1 сентября 1939 г. В результате люфтваффе в основном было оснащено современным типом одномоторного истребителя, превосходящим любой другой истребитель в мире, включая и английский «Спитфайр» ранних серий.
