Дмитрий Андреевич Шашков
О свободе, страданиях и смысле
Следовательно, любое зло возможно только от глупости, от непонимания онтологии добра и зла? Но это верно только в теории. В жизни видим, что «доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.» (Рим.7:19) Поэтому любые рационально-моралистические философии, хотя они, казалось бы, «по внутреннему человеку находят удовольствие в законе Божием», тем не менее, не выдерживают испытания жизнью. Где, например, какие-нибудь кантианцы или толстовцы, которые являли бы примеры нравственных подвигов?.. Зато святые Церкви в каждую эпоху являют таковые примеры! «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:16)
Итак, вместе с Апостолом Павлом, находим «закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих», – заодно доказываем тем самым действительность грехопадения, искажения человеческой природы грехом. «Кто избавит меня от сего тела смерти?» Христос. Причём осуществляется это не теоретическим знанием, а действительной принадлежностью Телу Христову посредством Таинств Церкви…
14. Есть два смирения: смирение христианина и смирение безбожника. Первое – от ощущения своего несовершенства перед величием дара быть чадом Божиим; второе – от ощущения собственного ничтожества перед масштабами вселенной. Первое срастворено радостью и смыслом, второе – унынием и отчаянием.
15. Отсутствие веры исключает смысл, а отсутствие смысла исключает всякую содержательную деятельность, а значит, и реальную (не абстрактную) свободу – свободу делать. Это прекрасно продемонстрировал своей жизнью Кьеркегор: его "если бы я имел веру, я бы женился" раскрывает как абсурдность всякого предприятия, в том числе женитьбы, без смысла высшего, вневременного, так и большую личную честность Кьеркегора – нежелание умножать бессмыслицу…
16. Одно из самых осмысленных, богоподобных занятий, доступных падшему человеку, – творчество. Приходит замысел произведения, замысел вынашивается в душе, иногда в течение считанных дней, иногда – многих месяцев, может и лет. Затем однажды приходит вдохновение – рождается живая ткань произведения – иногда за два-три часа, если речь о небольшом рассказе, иногда за много подходов, растянутых на долгое время… Заключительный этап – «обработка напильником» – сырая ткань произведения совершенствуется, раз за разом, через перечитывание и внесение многочисленных правок. Казалось бы, трудоёмкий процесс, однако невозможно представить более радостного труда, чем этот. Должно быть, «хранить и возделывать» Эдем было так же радостно. Падшему Адаму вряд ли доступен другой такой лёгкий, нетрудный труд.
