Дмитрий Алексеевич Игнатов
Великий Аттрактор

– Я могу ошибаться… Но, как только вы оказались здесь, в прошлом, наша история должна была измениться. А, значит, я уже должен был видеть и помнить тот «дивный новый мир», который вы планируете построить.

– А вы что-то видели?

– Нет.

– Это интересно…– Фараон отвернулся и, размышляя, задумчиво посмотрел в пустоту, – Возможно, путешествуя в прошлое, мы просто создаём дополнительную альтернативную линию времени. Не меняя того будущего, которое для нас уже свершилось. А возможно… Стивен Хокинг прав и существует некий вселенский механизм защиты хронологии, который делает бесполезным любое…

Он не успел договорить фразу, потому что сзади на его голову опустилось тяжёлое позолоченное весло. Фараон пошатнулся и медленно осел на мокрые от набегающих волн ступени. Историк выпустил весло из рук. Его сердце бешено колотилось. Действовать нужно было быстро.

Он прислушался и, не услышав ничего, кроме ночной тишины, молниеносно взбежал по лестнице. Тронный зал был пуст. На мраморном столе по-прежнему были разложены его вещи, которые он стал поспешно засовывать обратно в сумку. Главное, ничего не оставить. Компас, ключ-карта, монеты…. Пистолет…

– Где же этот чёртов пистолет?! – пронеслось в голове у историка, – Ах, да…Самодовольный болван забрал его себе. Теперь записи…

Он осмотрелся по сторонам. Вдоль одной из стен зала располагались длинные стеллажи. Среди сложенных стопками и скрученных свитками папирусов в свете факелов ярко выделялись толстые белые стопки бумаги в полупрозрачных пластиковых переплётах. Историк не смог взять все сразу. Пришлось ходить по два раза. Через минуту все распечатки уже лежали в чаше с горящим маслом. Механика, физика, химия, астрономия, биология… постепенно превращались в пепел.

– Вот и всё, – историк облегчённо вздохнул, – Почти всё.

Он спустился назад к реке, где на ступенях по-прежнему лежало тело Фараона. Кровь уже натекла на мрамор и теперь расплывалась бурым пятном по поверхности воды. Историк склонился над трупом, достал у него из-за пояса револьвер и переложил к себе. Затем он с трудом погрузил тело в лодку, залез в неё сам и, подняв весло, оттолкнулся от берега.

Тихий плеск воды быстро успокоил его. Теперь человечеству ничего не угрожает. А самое главное – его семья, его дети… Теперь они будут жить. Они не сгинут в одночасье в небытии несвершившейся истории. И все остальные…. Все остальные тоже продолжат существовать. И это он, персонально он спас всех! Никаким сумасшедшим планам безумца не суждено сбыться.

Он посмотрел на развалившееся в лодке тело. Мертвый Бог раскинул обессилевшие руки в стороны, окровавленная голова была откинута назад, бледное лицо в свете луны казалось светящимся, тонкие губы были плотно сжаты, а остекленевшие глаза, казалось, пристально смотрели на звёзды, к которым Фараон так стремился. На мгновение историку показалось, что мёртвый Бог слегка улыбается, поэтому он поспешил спихнуть его в тёмную воду. Вслед за ним отправились монеты, компас, карта и пустая сумка.

Оставалась ещё одна мелочь. Вытянувшись в полный рост, историк встал на край лодки и приставил пистолет к своему виску.

– Хронология должна быть защищена, – подумал он и нажал на спусковой крючок.

* * *

Великая Царица Нехйит сидела в зале на троне своего супруга, от которого она унаследовала и божественный титул, и абсолютную власть.

С открытой веранды, как и прежде, ярко светило солнце. Вдали за рекой возвышался тёмный силуэт пирамиды, где никогда уже не будет погребено тело её возлюбленного Богоявленного Господина. Ниже по течению блестящую гладь Нила рассекало массивное тело большой дамбы. В стороны тянулась сеть оросительных каналов, снабжающих водой поля и сады по обоим берегам реки. Где-то за дамбой скрипели колёса водных машин, мелющих муку для хлеба, мешающих раствор для строительства зданий и дорог, черпающих ил для удобрения почвы.

– Разве сравнима какая-то пирамида, какой-то саркофаг, со всем этим? – думала Царица Египта, – Его тело стало плодородной почвой, кормящей нас; Его кровь – это воды Нила, поящего нас; Его разум – это Солнце Ра, согревающего и дарящего свет всему сущему. Неужели время так жестоко, а люди так неблагодарны, что в истории сохранится только два иероглифа моего имени, и ни одного из Его великих дел?

Нехйит в раздумьях склонилась над мраморным столом, на котором лежала плоская серая коробка и стопка листов белого папируса. Царица открыла крышку, под которой скрывались ряды выпуклых квадратных пластин со множеством символов, провела по ним своими утончёнными пальцами и обреченно закрыла. Когда-то её супруг показывал ей, как можно извлекать знания из этой волшебной коробки. Сейчас же она молчала. Но определённо был способ заставить её вновь заговорить.

Великая Царица нерешительно подняла со стола записи. Читать этот язык было неудобно, слишком уж много символов умещалось на листе, а их бесконечные сочетания образовывали слова, значение которых Нехйит понимала только отчасти. И всё же она смогла прочитать: «Электрический ток: основные свойства, получение, преобразование и передача».

Пересилив страх от непонимания, она продолжала листать, прочитывая страницу за страницей. Рисунки, схемы и подписи постепенно начинали складываться в её голове в какую-то фантасмагорическую картину.

Проволока… Тонкие металлические нити. Мы сможем вытянуть их из золота или меди. Керамические изоляторы… Гончары изготовят их. Катушки и маховики можно как обычно сделать из дерева и известняка. «Любящий камень»…Есть только один кусок, когда-то привезённый ради забавы. Его мало. Потребуется намного больше, значит, придётся отправить караван на Восток. Сегодня же! Вся конструкция должна приводиться во вращение. Это проще всего. Нужно подсоединить её вал к одной из водяных машин. В случае необходимости, можно добавить дополнительные шестерни.

Она пока ещё не понимала как именно, но это должно было работать. Впервые Несравненная Нехйит начинала постепенно ощущать то мудрое спокойствие, так свойственное её покойному супругу, потому что теперь совершенно точно знала, что нужно делать. Стараясь сдержать слёзы, она плотно сжала сухие губы и мысленно прошептала:

– «От подножия пирамид прямиком к звёздам!» Ты всегда говорил так. Да будет так!³

Доктор Б., или как я перестал работать и полюбил донат

* Посвящается Борису Бояршинову «со дна российской науки».

** Все совпадения случайны, а имена вымышлены.

Доктор Б. как обычно сидел перед камерой на фоне ковра. Лысый, но бодрый старик, сейчас, он походил на осовремененного Льва Толстого, потому что отпустил седую бороду, которую периодически почёсывал и лохматил рукой.

– В общем, бояться атомной бомбы не нужно. Не нужно. Она, конечно, самое мощное оружие, но не абсолютное. И это всё, что у меня есть вам сказать про атомною бомбу. Искренне жду вашей финансовой поддержки. Для этого под роликом опубликован номер карточки, номер банковского счёта, PayPal, QIWI-кошелёк, Яндекс-деньги. Вот сейчас закончу попрошайничество и нажму на кнопочку. До свидания.

Доктор Б. протянул руку к камере, остановил запись и тяжело вздохнул. Прошло уже пять лет с тех пор, как он начал вести свой видеоблог. Успешное участие в нескольких научно-популярных передачах, помноженное на смертельную усталость от преподавания для студентов, которых практически ничего не интересовало, подтолкнули учёного к такому нетривиальному шагу. Здесь, в небольшой комнатке, во фрагменте реальности оцифрованной камерой, он мог создать собственную кафедру. Нет, даже собственный приход. Собственный храм науки, куда стекалась более или менее заинтересованная сетевая публика. Эта метафора понравилась Доктору Б. и, твёрдо решив в следующий раз непременно её использовать, он медленно поднял со стула своё грузное тело и пошёл на кухню.

За окном город начинал погружаться в темноту. В окно хлёсткой крупой бил мелкий снег. Нетипичная для марта погода немного печалила Доктора Б.

– А что если рассказать про ядерную зиму? – размышлял он про себя, ожидая пока вскипит чайник. – Точнее о том, что её не бывает. Эти наивные теоретики не учли скорость осаждения сажи, а потом и вовсе забыли о нём. Забавно, что это одновременно сотворили и наши, и американцы. Сговорились, наверное? Да нет… Точно сговорились. Везде любят дурить своих граждан… Правда, в штатах при этом учёным всё-таки платят больше. Такие вот дела.

Доктор Б. вдруг представил себя где-то в Лос-Аламосе в окружении настоящих физиков-теоретиков, которые своим числом пока что все умещались на одно фото, и от этого ему стало ещё тоскливее.

– Да, кому я там нужен-то… Не очень-то у меня с английским. Даже просить подаяния в своём блоге не смогу. Плиз, гив ми мани, май лайф соу диффикулт… Вот и всё.

Тоскливые размышления бесцеремонно прервал свисток вскипевшего от негодования чайника. Тем не менее, Доктор Б. решил запомнить и этот печальный образ обречённого на нищенство интеллектуала-мигранта, чтобы использовать его при случае. Он налил горячего чаю, взял недоеденный с обеда и уже засыхающий кусок калача и вернулся в комнату.

Уютно устроившись со своим немудрящим десертом за ноутбук, Доктор Б. принялся читать комменты, оставленные к ранее опубликованным роликам. Среди большого количества сравнительно однообразных благодарностей, глаз периодически натыкался на довольно забавные, а иногда и раздражающие высказывания.

– Хватит гнать на Советский Союз! – изливался праведным народным гневом новоиспечённый нео-большевик. – Сам-то небось, квартирку от государства получил, а когда работал, мечтал свалить из «поганого совка» к пиндосам?! Ну что, нужен ты им теперь?!

– Профессор, зачем опять говорили про политику? Может, лучше про реактор, про любимый лунный трактор? – цитатой из Высоцкого вопрошала умная и, скорее всего, одинокая барышня.

– А вы мне докажите, что Вселенная недетерминирована! Почему отвергаете наличие скрытых параметров? Ещё сам Эйнштейн писал…– не унимался неугомонный молодой человек с поверхностным пониманием квантовой механики.

– Зря вы абсолютизируете своё навязанное вам так называемое научное знание, профессор! – уверенно, так что это граничило с безумием, вещал какой-то толстый тролль. – Известно, что в Древней Руси люди уже умели получать золото 999-й пробы, и выделяли они его из кала, предварительно выпивая ртуть. Назывался процесс «калохимией», которую потом намеренно исказили в «алхимию», а занимались ей золотари.

Доктор Б. снял запотевшие очки и потёр ладонью лоб.

– Наверное, пришла пора сделать ролик про советскую военщину, не реализовавшую свои планы на Третью Мировую войну. Так и хайп, может, возникнет… А, глядишь, и просмотры повысятся.

Утвердившись с мыслью о необходимости ролика по военной истории СССР, Доктор Б. снова нацепил очки, почесал кучерявую седую бороду и решил проверить своё финансовое положение.

– Не такое бедственное, как обычно, – сам про себя отметил он, не без удовольствия наблюдая сумму поступлений на карту, – 514,62… Однако, больше 500 целковых за сутки… Может, ну её эту советскую военщину?

Ухмыльнувшись своему собственному остроумию, которое в данный момент никто не мог оценить в денежном эквиваленте, Доктор Б. удовлетворённо закрыл крышку ноутбука и отправился спать.

Выспаться Доктору Б., однако, не удалось. Сначала посреди ночи комната вдруг наполнилась ярким сиянием, словно какой-то очумевший таксист, запарковавшийся в ожидании пассажиров, дальним ксеноновым светом пронзил окна профессорской хрущёвки. Свет быстро потух, Доктор Б. недовольно перевернулся на другой бок и, казалось бы, практически сразу опять заснул, но раздался какой-то грохот. Снова повернувшись с боку на бок, профессор по-стариковски крякнул, медленно встал и с раздражением поплотнее задёрнул тяжёлые шторы.

– В этой стране не то, что пенсию… даже поспать нормально не дают, – проворчал он, нащупав на прикроватном столике пару берушей, и основательно заталкивая их в свои ушные раковины, обрамлённые остатками былой шевелюры. – Как хорошо, что я бросил это треклятое преподавание…

Доктор Б. опять взгромоздился на свой изрядно пролёжанный диван, но, несмотря на воцарившиеся, наконец-то, темноту и тишину, сон к нему так и не пришёл. Проворочавшись в непонятной мучительной полудрёме до самого утра, Доктор Б. поднялся всклокоченный и помятый. Позавтракал на скорую руку двуглазой яичницей и сел за запись нового видео. После бессонной ночи, настроение Доктора Б. было не из лучших, но он быстро поднял его, хорошенько оттоптавшись на сетевом фрике, предлагающем синтезировать золото из ртути путём дефекации. Потом, чтобы не вставать, записал ещё один ролик, на этот раз про изотоп Гелий-3. А потом ещё один про Сталинские репрессии. Пока, наконец, не обнаружил, что уже настало время обеда.

Довольный своей продуктивностью, Доктор Б. решил в очередной раз проверить финансы, и к удивлению вновь обнаружил знакомую сумму. Нет, это не был застывший на месте баланс, но донат за истекшее время вновь составил 514 рублей 62 копейки. Слегка позабавившись такому совпадению, Доктор Б. традиционно отправился харчеваться на кухню, где совместил процесс поглощения физической пищи с вкушением пищи духовной, в виде чтения очередной горячей порции комментов к предыдущим выпускам своего блога. Впрочем, содержательных и забавных сообщений на этот раз было меньше…

– Не хватает колпака деду-звездочёту…– упражнялся в нехитрых одностишиях один из местных острословов.

– Не в обиду сказано, протирайте очки. Видно, что заляпаны пальцами…– делал замечание глазастый зритель.

– Дедуль, вот, когда вы о науке рассказываете, создаётся впечатление, что вы умный человек, но, когда в геополитику лезете, ну, ватник ватником! – подытоживал диванный политолог-либерал.

Однако, кроме этого, лента почему-то пестрила однотипными угрожающими посланиями про начало ядерной войны, рассказами о взрывах кобальтовых бомб, жертвах облучения и тому подобными страшилками. Сюжет для очередного выпуска видеоблога родился буквально мгновенно, поэтому Доктор Б. ухмыльнулся из-под усов и включил камеру.

– Здравствуйте! Вот, что я вам хочу сегодня рассказать. В 1938 году в эфире радиостанции Си-Би-Эс. Это происходило всё в США, Си-Би-Эс – это американская радиостанция. Не путать с Би-Би-Си – Британская вещательная корпорация. Так вот, в эфире американской Си-Би-Эс состоялась радиопостановка. Радиоспектакль, поставленный под руководством Орсона Уэллса по знаменитому роману Герберта Уэллса «Война миров». Надо сказать, что Орсон Уэллс помимо того, что потомок, правнук, кажется, писателя-фантаста Герберта Уэллса. Он ещё и талантливый режиссёр театра и кино. Да. Например, он снял замечательный фильм «Гражданин Кейн». Так вот, он поставил этот радиоспектакль в жанре, как бы сейчас его назвали, реалити-шоу. Ведущий выбегал из студии на крышу. Рассказывал, что видит надвигающиеся марсианские треножники, и всё в таком духе. И многие американцы – они же там все тупые, как любил говорить известный сатирик, поверили в это. Да, на полном серьёзе. Была даже некая, ну не паника, но волнение среди населения. Вот такая, значит, история. А зато потом после атаки японцев на Перл Харбор, многие наоборот не поверили сообщениям, потому что решили, что их опять разыгрывают.

Он сделал паузу, глубоко вздохнул и улыбнулся:

– Вот и некоторые из вас, моих интернет-слушателей, интернет-зрителей решили сегодня меня разыграть прямо как Орсен Уэллс, но не по радио, а по Интернету. Меня это очень порадовало, и вот поэтому я вспомнил эту историю, которую сейчас вам рассказал. Но ещё больше меня порадует, если вы поддержите меня финансово, чтобы я смог и дальше делать такие видео. Для этого внизу опубликован номер счёта, номер моей карточки, Яндекс-деньги, PayPal, QIWI-кошелёк. Всё. До свидания. Всех благ!

Доктор Б. выключил камеру и откинулся на спинку кресла. День сегодня определённо был очень результативным. Его остаток прошёл в привычном ритме, словно по накатанной. Он монтировал видео, как обычно, не особо утруждая себя эффектами, склейкой и обрезкой, потом выкладывал видео, читал комментарии под уже выложенными роликами и всё в таком роде.

Только один раз он всё-таки ответил на вопрос из тех, что касаются его личного персонального бытия.

– Профессор, вы что зомбоящик совсем не смотрите? Вдруг случится Третья мировая? – спрашивал один из пользователей.

– Совсем не смотрю, и вам не рекомендую, – написал Доктор Б., – от своего зомбоящика я избавился примерно 7 лет назад. До этого на протяжении лет 15-ти он был накрыт салфеточкой и исполнял роль тумбочки. А про Третью мировую в следующий раз расскажу.

Подумав ещё немного, профессор, всё-таки записал запланированный выпуск про советский милитаризм, прикинув, что тем самым обратит на себя внимание заклеймённых проклятьями пользователей с Тупичка Гоблина и других сетевых нео-сталинистов.

– … Третьей мировой так и не случилось. А наше поколение так и не поняло, почему мы всю жизнь должны были делать танки и ядерные бомбы, когда могли бы делать утюги и стиральные машинки. Вот так мы всю жизнь готовились к войне, а она так и не наступила… Такие дела, – немого грустно подытожил Доктор Б. – Благодарю вас за лайки, просмотры, правда, вот в последнее время почему-то совсем перестали комментить. Ну, хоть финансово помогаете. Не даёте старику по миру пойти. Чтобы мне совсем хорошо стало, внизу опубликован номер счёта, номер карточки, PayPal, QIWI-кошелёк, Яндекс-деньги. Присылайте мне подаяния, а я продолжу совершенно безвозмездно делиться с вами знаниями на этой паперти храма науки. Всем удачи! Пока-пока.

Доктор Б. остановил запись и отправился спать. В эту ночь он заснул поистине младенческим сном. И тому было сразу несколько причин.

Во-первых, он был как никогда доволен собой, так как выяснилось, что он способен создавать интересный и содержательный контент буквально на лету.

Во-вторых, некоторые пользователи, похоже, поставили ему донат на автоплатёж. Коммерсант средней руки, владеющий тремя ларьками, которые сам он называл «продовольственной сетью», вдруг представил себя меценатом и пожертвовал 100 рублей в сутки. Сердобольная работница библиотеки, у которой душа болела за культуру и образование, скрепя сердце, установила ежедневную выплату в размере 10 рублей. Бьюти-блогерша прикололась со «стёбного старикана», который тоже запиливает видосики, и решила задонатить ему полтинник к пенсии. Какой-то жадина, желая выказать своё презрение «ватному» профессору, бросил одинокий рубль. Наконец, язвительный молодой человек с поверхностным знанием квантовой физики и истории СССР, изображая псевдоинтеллектуала, подкинул профессору 3 рубля, 62 коп. Ведь в стабильных советских ценах такого доната как раз хватило бы на бутылку водки. Другие, куда менее примечательные личности из числа сетевых зевак, набросали виртуального подаяния в сумме 350 рублей. Доктор Б. не знал никого из них. Впрочем, всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Намного важнее, что он уже в который раз получил свои 514,62. И, это, конечно, приводило профессора в самое приятное расположение духа, делая его сон особенно сладким.

И, наконец, третье, и, наверное, самое главное. На заснеженной улице было так темно и так тихо, что, казалось, весь город вошёл в бедственное положение старого и усталого блогера и дружно решил дать ему возможность хорошенько выспаться.⁴

Damnatio memoriae

В детективных книжках нам часто в качестве героя преподносят сыщика. Эркюль Пуаро, Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ… Помните ли вы имена всех злодеев, которых они изловили? Разве что профессор Мориарти. Остальных вряд ли… Интересно, почему в реальности всё происходит наоборот? В истории остаются имена психопатов, насильников, серийных убийц, но не тех, кто остановил их.

Именно поэтому сенатом и был принят закон, который исторически называется «damnatio memoriae» по-латыни «проклятие памяти», но мы называем это просто процедурой. После физической казни следует вторая – ментальная, информационная казнь. Вместе с преступником уничтожаются и все следы его присутствия в этом мире. Как и не бывало! Это успокаивает общество, это останавливает многочисленных подражателей и вообще выбивает почву из-под ног любителей заполучить славу Герострата. Торжество римского права.

Как только справедливое возмездие свершилось, и преступник зажарился на электрическом стуле, его бренное тело, как и вся его материальная жизнь полностью передаётся в руки нашей службы. И тогда в дело вступаем мы – «магистраты забвения». Именно так «magistratus oblivionis» и написано на моём жетоне…

I

Тюремный морг. Всё начинается здесь. Я открываю конверт и узнаю имя моего клиента, которого мне придётся сопровождать. Патологоанатом делает последние приготовления, ничего не отмечая в своём регистрационном журнале. Работники заворачивают тело в стандартный пакет и грузят в машину. Я забираю все документы и личные вещи клиента. С этого момента он отправляется в полное небытие.

Мы едем по ночному городу. Дождь барабанит в крышу и окна автомобиля. В растекающейся по лобовому стеклу воде, размазываются силуэты домов и светящиеся пятна фонарей и фар. Водитель спокоен. Кажется, что я его знаю, но не помню имени. Путь между тюрьмой и крематорием он проезжает со мной не в первый раз. Чувствуется, что его работа давно превратилась в рутину. Впрочем, как и моя. Сейчас этим вряд ли

кого-то удивишь.

– Закурю? – спрашиваю я водителя. Он молча кивает. Я слегка опускаю окно, чтобы дождь не заливал салон, и закуриваю. Терпкий табачный дым наполняет носоглотку. Сигареты дешёвые и слишком крепкие, но, по крайней мере, так я не ощущаю неприятное раздражение где-то чуть выше нёба. Кажется, я заболеваю. Выдыхаю дым в дождь, наблюдая, как снаружи мелькает и мечется ночной пейзаж. И, забывшись, погружаюсь в свои мысли.

– Приехали, – толкает меня в бок водитель. Я выхожу и спешу скрыться от дождя в тепле чёрного здания, не дожидаясь, пока работники крематория вытащат труп. Внутри всё происходит быстро. Я видел, как эта процедура происходит в других обстоятельствах, поэтому точно знаю, что значок «магистрата забвения» всё существенно ускоряет. Я сжигал своего отца. Даже если не учитывать церемонию прощания со всеми родственниками, которых в его случае было не густо, бюрократии хватало. Теперь я регулярно сжигаю людей и могу делать это быстро. Без лишней писанины.

Работник морга распахивает створки печи, куда некоторое время назад отправилось тело, чтобы я мог зафиксировать факт его полного сгорания. Все присутствующие в ожидании смотрят на меня. Я киваю, и пепел начинают бесцеремонно сгребать в очередной стандартный пластиковый пакет. Намного меньше, чем предыдущий. Без наклеек и отметок.

II

Иронично, но тело – это самое незначительное, что оставляет человек после себя. Информация – вот самый обильный продукт человеческой жизнедеятельности, поэтому на стирание её наша служба тратит большую часть своих сил. Тело клиента ещё не начало гореть в печи крематория, а наши IT-спецы уже «жгли» сотни его упоминаний в сотнях баз данных. Банковские счета, кредитная история, автомобильные штрафы, оплата жилья, история покупок в онлайн-магазинах, странички в социальных сетях… Всё бит за битом улетало в цифровую топку. Параллельно устанавливались различные связи, воссоздавалась история, весь путь с момента рождения и до гробовой доски.

Даже в наш век информационных технологий, многие организации всё ещё дублируют, а некоторые и полностью ведут, дела на бумаге. Обычно мне присылают список таких организаций, где клиент, так или иначе, появлялся. Но, чаще всего, я уже знаю его наперёд. Все материалы мне необходимо изъять, проанализировать возможные «хвосты» и уничтожить. Справки, выписки, листы регистрации, фото… Всё в огонь. Важно ничего не пропустить. Мы называем это бумажной работой.

По протоколу вести работу с документами необходимо в конторе. Но на трезвую голову это делать сложно, поэтому я нарушаю протокол. По дороге из крематория я прошу водителя выкинуть меня на углу. Он рад закончить смену пораньше и с удовольствием делает это. Я выхожу из автомобиля прямо под дождь, поднимаю ворот плаща, надвигаю шляпу. Сегодня я точно заболею. Несколько торопливых шагов по лужам и я оказываюсь в моём любимом заведении под непритязательным названием «Место».

«Место» работает до глубокой ночи, но чаще всего здесь немноголюдно, и за это я его люблю. Обойдя стороной бар, где подолгу заседают ночные выпивохи с их длинными и муторными разговорами ни о чём, я делаю заказ в терминале. Две порции коньяка, три кофе с сахаром, солёные орешки. Ровно столько мне хватит на остаток ночи до закрытия. Я прохожу в дальний угол зала, где уютно расположена группа столиков с мягкими креслами и устраиваюсь там. Здесь тихо. Разговоры, ведущиеся за барной стойкой, сливаются с негромкой музыкой и практически не различимы. Я дожидаюсь, когда официантка, одаривая меня усталым взглядом, принесёт мой заказ и уйдёт, и раскладываю бумаги.

Надо сказать, мой сегодняшний клиент был первосортным ублюдком. В прошлом году он вошёл в церковь прямо посреди рождественской мессы и открыл стрельбу. Сначала он стрелял по толпе прихожан из автоматического дробовика, превращая людей в фарш. Потом, когда патроны закончились, сбросил ствол, взял две «беретты» и вышел на улицу, чтобы устроить тир по прохожим. Он остановился, только когда разрядил все обоймы из обоих пистолетов. Так его и взяли. Он стоял посреди площади перед церковью. Смотрел в небо, раскинув руки в стороны, словно распятый Иисус. Вокруг трупы. Подонок хотел славы, но мы сразу перекрыли всё, что можно было. Телевизионщики показывали только здание с обратной стороны. Имя преступника в прессу тоже не просочилось. Он надеялся на публичный суд, но такого у него тоже не было. Никаких журналистов, никаких присяжных, никакого пафосного зачитывания манифестов со скамьи подсудимых. Он не получил ни одной минуты славы, кроме той, что провёл на электрическом стуле. А теперь я превращу всю его жизнь в ничто. Он не оставит никакого следа в истории человечества.

Чёрт, как же я не люблю копаться в этом дерьме. Иногда я ощущаю смрад гнилых человеческих душ, идущий со страниц. И тогда я выпиваю коньяк и крепкий ароматный кофе. Это помогает. Я просматриваю страницу за страницей и делаю небольшие пометки в свой блокнот. Завтра нужно будет заехать в несколько мест, чтобы собрать оставшиеся бумаги.

III

– Доктор ждёт Вас в своём кабинете, – улыбнувшись, говорит мне медсестра на ресепшене. Этакая русская красавица с красивыми волосами соломенного цвета и округлыми формами под белым халатом. Глядя на её припухлые губки невольно задаёшься вопросом, как хорошо она делает минет. Но я не люблю отвлекаться от работы. Я иду в направлении кабинета главного врача по до блеска натёртому полу между напольных ваз с какими-то растениями, упираюсь в белую дверь с золотой табличкой и, без стука открыв её, вхожу в кабинет.

Доктор сидит за своим рабочим столом в широком кожаном кресле. Я устраиваюсь напротив на стуле для посетителей. Представляться мне не нужно, мы хорошо знаем друг друга, и друг другу не нравимся. Я выжидающе смотрю прямо в глаза главному врачу, и он решает прервать молчание первым.

– Запрос из вашей организации к нам пришёл ещё вчера. Все документы были подготовлены. Вот они, – он открывает ящик стола и выкладывает передо мной толстую пачку бумаг в картонных папках.

– Хорошо, – визуально оценив объём документов, отвечаю я и машинально достаю сигареты.

– Тут не курят, – останавливает меня врач.

– Простите, – прячу я сигареты, – Но кроме этого меня интересует… Словом, нет ли чего-то не отражённого в бумагах?

– Мы ведём свои записи очень аккуратно. Всё отражено здесь, – с нескрываемым раздражением отвечает доктор, – Если вас интересует моё профессиональное мнение, то я его выскажу: это был очень больной и несчастный человек. Его нужно было лечить, а не казнить.

– Я не веду расследование «post mortem», чтобы пересмотреть решение суда, доктор. Это не моё дело. Мне просто нужна информация, чтобы выполнить свою работу.

– Вашу работу…– сквозь зубы цедит врач, – Всё, что нужно для вашей работы, находится в этих папках. Если у вас есть сомнения в их полноте, вы можете прислать свою архивную службу.

– Не вижу в этом необходимости, – спокойно отвечаю я, – Хочу только напомнить Вам о протоколе неразглашения…

– У нас это называется врачебной тайной. Ваши бумаги я тоже подписал.

– Хорошо. Благодарим Вас за сотрудничество.

Я собираю документы и выхожу из кабинета. Мне часто приходится встречаться с идеалистами вроде этого доктора, которые не понимают нашу работу, или даже считают её вредной. Это их право. Объяснять что-то таким людям абсолютно бесполезно. Впрочем, как и всем остальным. Тем не менее, и я, и все мои коллеги, работаем для того, чтобы создать новый, более светлый и чистый мир. Битва за будущее ведётся в прошлом.

IV

Книжный клуб. Оказывается, ублюдок любил чтение. По крайней мере, в его бумажнике была членская карточка. Что он там читал? "Майн Кампф" Гитлера или ещё какую-нибудь дрянь? Скоро я это узнаю. В любом случае, необходимо посетить эту библиотеку. Интересно, там наливают? Хотя бы кофе.

Темнеет рано. Город погружается в сумерки, как в чёрную липкую смолу, от которой не отмыться. Хорошо, что сегодня нет дождя, но тянущий холодом ветер всё равно пробирает до костей. Я подхожу к стеклянным дверям, из-за которых струится тёплый жёлтый свет и захожу внутрь. Холл, устланный коврами и обрамлённый кадками с пальмообразными цветами, раскрывается в зал, заполненный книжными стеллажами. Книги в середине, книги по краям, справа и слева, по стенам. Я невольно поднимаю глаза к потолку, но там нависают только старомодные хрустальные светильники.

Я небрежно бросаю шляпу на рогатую вешалку, одиноко пристроившуюся в углу. Кажется, она вся вжалась в этот свой угол, спасаясь от заполонивших всё полок и корешков. Ощущая окутывающее меня тепло, я распахиваю плащ и прохожу вдоль ряда стеллажей. В ожидании хоть кого-нибудь я разглядываю обложки книг, аккуратно классифицированных, упорядоченных и расставленных по своим категориям. "Классическая литература", "русская проза", "Достоевский", "Преступление и наказание". Я беру книгу с полки и рассеянно перелистываю страницы. История мучающегося и раскаивающегося убийцы, который старался, но так и не смог оправдать сам себя. Наивно. И так не похоже на мою историю.

– Здравствуйте, – слышу я за спиной приятный женский голос, – Вы магистрат забвения?