Джозеф Конрад
Тайный агент

М-р Верлок рассеянно посмотрел на Стэви, который сидел по правую сторону от него, бледный, худой, с раскрытыми бескровными губами. М-р Верлок мельком подумал, что брат его жены удивительно какое бесполезное существо в жизни. Подумал он это совершенно вскользь, не делая никаких выводов. Откинувшись на стуле, м-р Верлок снял шляпу, и прежде чем он успел положить ее на стол, Стэви подскочил и почтительно понес шляпу в кухню. М-р Верлок опять удивился.

– Ты мог бы сделать с ним что угодно, – сказала Винни. – Он для тебя готов идти в огонь и в воду. Он…

Она стала внимательно прислушиваться, повернувшись в сторону кухни. Там м-сс Нил мыла пол. При появлении Стэви она стала громко плакаться на судьбу, чтобы выманить у него для детей денег. Винни дарила ему иногда по шиллингу, и эти деньги он всегда отдавал, когда у него просили.

Ползая на четвереньках по полу в кухне, забрызганная и грязная, она начала свои причитания с обычной фразы:

– «Хорошо вам ничего не делать, как барину», – и продолжала повторять все те же жалобы, наивно путая правду с ложью и распространяя вокруг себя запах водки и мыла. Она говорила совершенно искренно и заливалась слезами, так как с утра не успела еще подкрепить себя водкой.

– Опять она плачется о своих малых детях. Наверное они уж не такие маленькие, как она говорит. Старшие должны были по вырасти и помогать ей. Она только злит Стэви.

Слова Винни подтвердились. Раздался удар кулаком по столу. Стэви разозлился, потому что не имел в кармане шиллинга, не мог помочь деткам м-сс Нил и чувствовал потребность как-нибудь выразить свой гнев.

М-сс Верлок поднялась и пошла в кухню «прекратить глупости». Она кротко, но твердо остановила сетования старой женщины и дала ей денег, зная, конечно, что она сейчас же пойдет выпить на них в ближайший кабачок. Но Винни на нее за это не могла негодовать.

– Может быть, и я бы на её месте поступала точно так же, – говорила она с мудрой снисходительностью.

В тот же день, когда м-р Верлок, дремавший в кресле перед камином, поднялся, наконец, и объявил, что собирается идти гулять, Винни крикнула ему из магазина:

– Возьми с собой мальчика, Адольф!

М-р Верлок в третий раз удивился за этот день. Он посмотрел несколько растерянным взглядом на жену. Она продолжала говорить свое.

– Мальчику скучно дома, – говорила она: – когда нет работы, он раздражается, и это действует на мои нервы. – Такое признание со стороны спокойной Винни казалось чем-то преувеличенным. Но действительно Стэви был невыносим, когда ему становилось тоскливо. Он садился на площадке лестницы на пол с поднятыми коленами, опираясь головой на руки, и его бледное лицо с пылающими глазами производило жуткое впечатление.

М-р Верлок готов был исполнить желание жены, но подумал о неожиданном препятствии.

– А вдруг он потеряет меня из виду и заблудится, – сказал он.

– Нет, – возразила м-сс Верлок решительным тоном. – Ты не знаешь его. Он тебя обожает и не отойдет от тебя. Но если его вдруг не окажется подле тебя…

М-сс Верлок на минуту остановилась.

– Ты продолжай идти. Не беспокойся. Он очень скоро вернется домой.

Этот оптимизм был причиной нового, четвертого в тот день изумления м-ра Верлока.

– Вернется, ты думаешь? – проговорил он с сомнением. Но, может быть, действительно Стэви не такой глупый, как ему кажется. Винни наверное лучше знает. Он бросил рассеянный взгляд на мальчика, сказал: – Ну, так пусть идет со мной, – и опять очутился в когтях мрачной заботы. Говорят, что забота любит ездить на седле за ездоком, но на самом деле она иногда ходит также пешком по пятам людей недостаточно богатых, чтобы держать лошадь, – таких, как, например, м-р Верлок.

Винни, стоя у дверей лавки, не видела роковой спутницы м-ра Верлока. Она следила за двумя фигурами, которые шля по узкой грязной улице, – одной высокой и коренастой, другой маленькой и худенькой, с тонкой шеей и слегка приподнятыми узкими плечами под большими полупрозрачными ушами. Они были в одинаковых пальто, у обоих были черные круглые шляпы.

«Совсем точно отец и сын», – подумала она, и подумала также, что м-р Верлок по-отечески относится к Стэви и что это до некоторой степени дело её такта.

В большому своему удовольствию она в течение следующих дней заметила, что м-р Верлок стал охотно брать с собою Стэви. Каждый раз, когда он собирался выходить из дому, он громко звал мальчика, как зовут с собой на прогулку любимую собаку. Сидя дома, он также иногда с любопытством поглядывал на Стэви. Он несколько изменился и хотя по-прежнему был молчалив, но уже не казался таким угрюмым; иногда он даже очень оживлялся. Стэви перестал забиваться в темные углы, а что-то постоянно бормотал про себя с угрозой в голосе. Когда его спрашивали: «Что ты сказал, Стэви?» – он только открывал рот и косился на сестру. Иногда он сжимал кулаки без всякой видимой причины, или что-то бормотал, обращаясь лицом к стене, и не касался карандаша, который ему давали для рисования кругов. Он тоже изменился, но, в противоположность м-ру Верлоку, не к лучшему. Винни, обобщавшая все его странности под общим понятием возбужденности, начала опасаться, что Стэви слушает разговоры м-ра Верлока с его друзьями, и это приносит ему вред. Наверное м-р Верлок во время прогулок встречает разных людей и разговаривает с ними. Винни знала, что это входит в какие-то его дела вне дома – дела, в которые она старалась не вдумываться. Она только боялась за Стэви и сказала об этом мужу. Все равно делу не помочь, и Стэви напрасно только волнуется.

Она сказала это мужу в то время, когда они оба сидели в лавке, и м-р Верлок ничего не ответил, хотя и мог бы возразить жене, что ей, а не ему принадлежала инициатива их совместных прогулов. Он выказал необыкновенное великодушие и ничего подобного не сказал. Он снял с полки маленькую коробочку, заглянул в нее, как бы для того, чтобы проверить, что в ней находится, и осторожно поставил ее на прилавок. Тогда только он нарушил молчание и сказал, что хорошо бы послать Стэви подышать свежим воздухом в деревню. Это бы принесло ему большую пользу. Но он высказал тут же опасение, что жена его не может обойтись без мальчика.

– Что ты! – запротестовала м-сс Верлок. – Когда дело идет о пользе для него, все другое неважно. Я отлично могу обойтись. Но куда его послать?

М-р Верлок медленно вынул лист оберточной бумаги и клубок бичевов и, укладывая коробочку для отправки по почте, пробормотал, что Михаэлис живет в деревне, в маленьком коттэдже, и что он с удовольствием приютит у себя Стэви. Там совершенно тихо. Никто не приходит и нет никаких разговоров, потому что Михаэлис пишет теперь книгу.

М-сс Верлок заявила, что Михаэлис ей очень нравится, и тут же прибавила, что терпеть не может «противного старика» Карла Юнта. Об Озипоне она ничего не сказала. Стэви, конечно, будет очень рад, – сказала она, так как м-р Михаэлис был всегда мил к нему и любил мальчика. – Стэви ведь хороший мальчик, – прибавила она. – Ты тоже, кажется, в последнее время привязался к нему.

М-р Верлок продолжал свою работу, не произнося ни слова. Затем, возвысив голос, он заявил о своей готовности повезти Стэви в деревню и оставить его у Михаэлиса. Это намерение он выполнил уже на следующий день. Стэви не протестовал, а как будто даже обрадовался. От времени до времени он удивленно поглядывал на сестру, в особенности когда она не смотрела на него, и у него было гордое, сосредоточенное выражение лица, как у ребенка, которому в первый раз дают в руки коробку спичек и позволяют самому зажечь спичку. М-сс Верлок дала последние распоряжения, сказала мальчику, чтобы он не слишком грязнил платье в деревне, и затем отправила его.

Таким образом, вследствие героического поступка матери и отправки мальчика в деревню, м-сс Верлок часто оставалась одна и во всем доме. М-ру Верлоку приходилось часто уходить по делам. Она долее обыкновенного оставалась в одиночестве в день взрыва в Гринвичском парке, так как м-р Верлок вышел в это утро очень рано, а вернулся уже под вечер. Она, впрочем, не тяготилась одиночеством. Выйти из дому ей не хотелось, погода была отвратительная и в лавке было уютнее, чем на улице. Сидя за прилавком с шитьем в руках, она не подняла глаз с работы, когда раздался дребезжащий звук колокольчика у входной двери и вошел м-р Верлок. Она не взглянула на него, когда он молча, надвинув шляпу на лоб, направился в комнату за лавкой.

– Какая ужасная погода! – спокойно сказала она. – Ты, может быть, ездил навестить Стэви?

– Нет, – мягко ответил м-р Верлок, и с неожиданной решительностью закрыл дверь из лавки.

М-сс Верлок продолжала еще сидеть несколько времени, опустив работу на колени, потом положила шитье на прилавок и поднялась, чтобы зажечь газ. После этого она направилась в кухню приготовить чай для мужа. Она не была удивлена холодностью м-ра Верлока, так как была разумной женщиной и не ожидала от мужа, после стольких лет супружества, чрезмерной нежности и особой учтивости. Но сама она соблюдала все свои обязанности заботливой жены, и направилась через комнату за лавкой в кухню с спокойно деловитым видом. Вдруг она услышала какой-то странный звук. Она остановилась среди комнаты, крайне удивленная, и зажгла газ над столом.

М-р Верлок, против обыкновения, сбросил пальто. Оно лежало на диване. Шляпа валялась тут же. Он же пододвинул стул в камину и, поставив ноги на решетку, сидел, низко опустив голову и поддерживая ее руками. У него стучали зубы и дрожь отдавалась во всем теле. М-сс Верлок сильно встревожилась:

– Ты промок, простудился? – спросила она, быстро подойдя к нему.

– Нет, – проговорил м-р Верлок и огромным усилием воли остановил дрожь. Но жена его, уверенная все-таки в том, что он схватил сильную простуду, продолжала расспросы:

– Где ты был сегодня? – спросила она.

– Нигде, – ответил м-р Верлок, тихим, сдавленным голосом. Во всей его фигуре чувствовалась или какая-то сосредоточенная тревога, или просто приступ сильной головной боли. Чувствуя неудовлетворительность своего ответа, он прибавил:

– Я был в банке.

М-сс Верлок изумилась:

– Зачем? – спросила она.

– Я взял оттуда все деньги, – ответил м-р Верлок, не поднимая глаз.

– Что это значит? Все деньги?

– Да, все.

М-сс Верлок накрыла стол скатертью, разложила приборы, я вдруг остановилась среди работы. – Зачем? – спросила она.

– Может понадобиться, – неопределенно ответил м-р Верлок, решивший остановить на этом свои намеренные признания.

– Не понимаю, что это значит, – сказала его жена совершенно спокойно, и м-р Верлок, для того, чтобы укрепит ее в её безмятежности, прибавил:

– Ты знаешь ведь, что можешь доверять мне.

– Конечно, – сказала м-сс Верлок и продолжала приготовления в ужину.

Решив про себя, что муж её утомлен и нужно его покормить посытнее, она вынула из буфета холодное мясо и пошла разогреть его в кухне. Только уже вернувшись оттуда, она опять заговорила:

– Если бы я тебе не доверяла, я бы за тебя не пошла замуж.

М-р Верлок как будто заснул, и когда чай был готов, м-сс Верлок громко назвала его по имени, чтобы разбудить. Он вздрогнул при громком звуке её голоса и, слегка шатаясь, подошел к столу. Но к еде он не притронулся. У него было сильно возбужденное лицо и красные глаза, и в общем он имел вид человека, проведшего разгульную ночь. Но так как он никогда не пил и не кутил, то вид его указывал скорее на начало болезни. Так подумала и м-сс Верлок и стала уговаривать его согреть ноги, надеть туфли и уже больше не выходить. М-р Верлок отнесся без всякого внимания к её гигиеническим советам, но просьба не выходить из дому неожиданно вызвала изложение очень широких планов. По туманным и незаконченным фразам мужа м-сс Верлок могла понять, что он собирается эмигрировать – только неизвестно, во Францию ли, или в Калифорнию. М-сс Верлок выслушала это с таким ужасом, точно он объявил ей о близости конца мира.

– Что за глупости! – сказала она, и сейчас же прибавила, быстро взглянув на лицо мужа:

– Ты схватил сильную простуду.

Слишком ясно было, что м-р Верлок был не только болен, но и сильно расстроен. Он с минуту помолчал в нерешительности, а потом проговорил что-то о необходимости уехать.

– Какая такая необходимость, – сказала Винни, сев против мужа и спокойно скрестив руки на груди. – Что тебя может заставить уехать? Ты не невольник. В наше время не бывает невольников. – Она остановилась, потом продолжала решительным голосом: – Деда идут хорошо, – сказала она, – живется нам недурно. Чего же еще?

Она окинула быстрым взглядом уютную комнату, находя, что она вполне соответствует её идеалу приятного домашнего очага. Ей недоставало в эту минуту только Стэви, гостившего у м-ра Михаэлиса. Она подошла к мужу и спросила:

– Или, может быть, я тебе надоела?

М-р Верлок не ответил ни единым звуком. Винни оперлась на его плечо сзади и коснулась губами его лба. Вокруг них было тихо, с улицы не доносилось ни единого эвука, и раздавалось только легкое шипенье газового рожка над столом.

М-р Верлок не пошевелился при прикосновении губ жены. Когда она отошла, он отодвинул стул, встал и подошел к камину, обернувшись спиной к огню и следя глазами за движениями жены. Она спокойно убирала со стола и ровным голосом объясняла, что нелепо покидать их здешнюю приятную и удобную жизнь. В душе она при этом думала только о брате, понимая, что при его странностях трудно будет увезти его га границу. Решив это про себя, она стала говорить еще более решительно, продолжая в то же время работать и подвязав передник, чтобы заняться мытьем чашек. Возбужденная сама усиливавшейся резкостью своего голоса, она наконец сказала:

– Если ты уедешь, то уже без меня.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю, – поспешно сказал м-р Верлок, слегка дрожащим голосом, и жена его уже раскаялась в своих словах, прозвучавших более сурово, чем она хотела. Она сказала их из какого-то внутреннего упрямства; чтобы загладить их, она взглянула на мужа с ласковой улыбкой и сказала ему тихим голосом:

– Ты бы стосковался по мне. Я знаю.

– Конечно, – громко произнес м-р Верлок и подошел к жене с таким странным выражением лица, что нельзя было понять, хотел ли он задушить или поцеловать ее. Но внимание м-сс Верлок было отвлечено от него звуком дверного колокольчика.

– Пришли в лавку, Адольф, – сказала она. – Иди ты. Я в переднике, и не могу выйти.

М-р Верлок повиновался и вышел с таким точно деревянным видом, что казался автоматом с выкрашенным красной краской лицом. Он закрыл дверь за собой; м-сс Верлок направилась в кухню и вымыла чашки, а потом только остановилась в работе, чтобы послушать, что происходит в лавке. До неё не донеслось ни единого звука. Покупатель, по-видимому, все еще не уходил. Что это был именно покупатель, она не сомневалась: будь это кто-нибудь из знакомых, Верлок привел бы его к ним в комнату. Когда она сбросила передник и вышла из кухни, м-р Верлок как-раз возвращался из лавки. Когда он выходил из комнаты, лицо его было багровое, а теперь он вернулся белый как бумага, с каким-то одичавшим, измученным лицом. Он снова подошел к дивану и посмотрел на лежавшее на нем пальто так, точно боялся дотронуться до него.

– Что случилось? – спросила м-сс Верлок, понизив голос. Через открытую дверь она видела, что покупатель все еще не ушел.

– Оказывается, что все-таки придется еще выйти сегодня, – сказал м-р Верлок.

Не отвечая ни слова, Винни направилась в лавку, закрыв за собой дверь, и прошла за прилавок. Она не посмотрена прямо в лицо покупателю, прежде чем не уселась удобно на стуле, но и при первом беглом взгляде успела заметить, что он был высокого роста, худощавый и носил закрученные вверху усы. Из поднятого воротника виднелось длинное, худое лицо. Он был забрызган грязью. Винни его не знала, но сразу поняла, что это – не покупатель.

– Вы приехали с континента? – спросила она, спокойно оглядев его.

Высокий, худощавый незнакомец ответил ей молчаливой улыбкой.

– По-английски понимаете? – спросила м-сс Верлок, продолжая глядеть на него без особенного любопытства.

– Да, понимаю, – сказал он, и в выговоре его не было ничего, обличающего иностранца, кроме некоторой медленности речи.

– Вы, может быть, не надолго в Англию? – спросила она, и он опять ответил молчаливой улыбкой, покачав головой и с несколько печальным видом, как ей казалось.

– Мой муж устроит вас, но первые дни вам лучше всего провести у синьора Джульяни. Там спокойно и безопасно. Муж мой сведет вас туда.

– Хорошо, – сказал незнакомец, и взгляд его сделался более суровым.

– Вы и раньше были знакомы с м-ром Верлоком? – продолжала расспрашивать Винни, и незнакомец неопределенно ответил ей, что знал его только по наслышке. Наступала пауза, которую незнакомец прервал вопросом:

– Может быть, муж ваш уже вышел я ждет меня на улице?

– Как так? – с изумлением спросила м-сс Берлог. – У нас только один выход – вот этот на улицу, – пояснила она.

Винни подождала еще с минуту, сидя за прилавком, потом поднялась и заглянула в дверь. После этого быстро открыла дверь и исчезла за нею. М-р Верлок был уже в пальто. Но почему он наклонился над столом, опустив голову на руки, точно ему было дурно, – этого она никак не могла понять.

– Адольф! – громко позвала она его, и когда он поднялся с места, торопливо его спросила: – Ты знаешь этого человека?

– Слышал о нем, – ответил с каким-то беспокойством м-р Верлок.

В спокойных глазах его жены мелькнуло злобное чувство.

– Наверное, кто-нибудь из приятелей Карла Юнта, – проговорила она. – Противный старикашка!

– Нет, нет, – возразил м-р Верлок и стал искать шляпу.

– Он ждет тебя, – сказала м-сс Верлок. – Послушай, Адольф, – прибавила она, – он, может быть, пришел из посольства, с которым у тебя были неприятности?

– Неприятности с посольством? – спросил м-р Верлок с изумлением и испугом. – Кто тебе говорил о каком-нибудь посольстве?

– Да ты сам. Ты часто говоришь со сна в последнее время, – прибавила она в объяснение. – Я не могла понять в точности, в чем собственно дело, но только видела, что тебя что-то тревожит…

М-р Верлок надвинул шляпу на лоб и, раскрасневшись от гнева, стал ходить по комнате. Когда он несколько успокоился, то краска гнева сошла с его лица и оно опять сделалось мертвенно-бледным. Чтобы не терзаться какими-то необъяснимыми пугающими тайнами, м-сс Верлок решила, что все это у него от нездоровья.

– Послушай, – сказала она: – прежде всего отделайся от этого человека, кто бы он ни был, и возвращайся домой. Тебе нужно поберечься несколько дней.

М-р Верлок несколько успокоился и с выражением решимости на бледном лице открыл уже было дверь, когда жена шепотом отозвала его назад.

– Скажи пожалуйста, что это ты говорил о деньгах, которые взял из банка? они у тебя в кармане? Ты бы лучше…

М-р Верлок поглядел, ничего не соображая, на протянутую руку жены, потом пробормотал:

– Ах, да, деньги. – Он вынул из жилетного кармана маленький кожаный портфель и передал его без слов жене.

Миссис Верлок взяла портфель и стояла неподвижно, пока не захлопнулась входная дверь за её мужем и странным гостем. Потом только она заглянула в портфель, пересчитала банковые билеты и стала с недоверчивым видом оглядываться вокруг себя в комнате. Она не находила взглядом ни одного подходящего места, чтобы укрыть деньги. Все. шкапы и ящики казались ей специально соблазнительными для воров. Она быстрым, решительным движением расстегнул лиф и засунула в платье отданные ей на хранение деньги. В эту минуту как-раз раздался звук колокольчика у входной двери, и она поспешила навстречу входящему покупателю, приняв обычное застывшее выражение лица. Среди лавки стоял человек и оглядывался вокруг себя быстрым, холодным и внимательным взглядом. В одну секунду он осмотрел стены, потолок, пол, и улыбнулся, как старый знакомый. М-сс Верлок показалось, что она его уже видел когда-то. Она поняла, что это не покупатель. Он подошел, к ней с несколько таинственным видом.

– Муж дома, м-сс Верлок? – спросил он.

– Нет, вышел.

– Жалко. Мне нужно было кое о чем его спросить.

Это была правда. Главный инспектор Хит вернулся домой и собирался уже надеть мягкие туфли и сесть отдохнуть у камина, как вдруг почувствовал, что не может успокоиться после разговора с начальником, и решил пойти к Верлоку и собрать новые сведения, которые могли бы оказаться ему полезными. Направляясь в лавку на Брэт-Стрите, он старался не попадаться на глава никому из полиции. В кармане у него был лоскуток сукна, найденный им на месте катастрофы. У него не было, однако, ни малейшего намерения показать свою находку м-ру Верлоку. Напротив того, важно было выведать у Верлока то, что он согласен сказать добровольно; Хит надеялся, что добудет у него обвинительный материал против Михаэлиса. Ему было очень досадно, что он не застал м-ра Верлока дома.

– Я бы его подождал, если бы он скоро вернулся.

М-сс Верлок ничего не ответила, и он добавил:

– Мне нужно от него достать некоторая сведения частного характера. Вы понимаете, ведь, что я хочу сказать? Вы же знаете, куда он пошел?

– Не знаю, – холодно ответила м-сс Верлок и принялась расставлять коробки на полках. Главный инспектор Хит задумчиво поглядел на нее.

– Вы ведь знаете, кто я, – сказал он, и, удивленный её холодностью, прибавил:

– Ведь вы знаете, что я служу в полиции?

– Я в это не вхожу, – сказала м-сс Верлок, и снова занялась перебиранием вещей на полках.

– Мое имя – Хит. Главный инспектор Хит, из департамента по особо важным делам… Так ваш муж вышел четверть часа тому назад? – спросил он, раздраженный непроницаемо-холодным видом м-сс Верлок. – Он не сказал вам, когда вернется?

– Он вышел не один, – сказала м-сс Верлок.

– С кем-нибудь из знакомых?

М-сс Верлок оправила сзади прическу, которая была и без того в порядке. – Нет, с каким-то чужим, – сказала она.

– А, я понимаю. Каков он был с виду? Опишите его, пожалуйста.

И когда главный инспектор Хит услышал, что незнакомец был худощавый брюнет, с длинным лицом и поднятыми вверху усами, он сильно взволновался и воскликнул:

– Чёрт возьми, он однако не потерял времени!

Он был возмущен поведением начальника, не брезгавшего ролью простого сыщика. Но у него пропала охота ждать м-ра Верлока. Он не знал, куда они пошли, но было возможно, что они вернутся вместе, а встреча с начальником в лавке Верлока совершенно не входила в планы главного инспектора Хита.

– Мне, к сожалению, некогда дожидаться вашего мужа, – сказал он, и м-сс Верлок выслушала это заявление с полным равнодушием. Главного инспектора Хита заинтриговала её холодность.

– А знаете, – сказал он, пристально глядя на нее, – вы могли бы, если бы хотели, дать мне очень ценные сведения о том, что происходит.

– А что же происходит? – спросила м-сс Верлок.

– Я говорю о деле, относительно которого пришел поговорить с вашим мужем.

В этот день м-сс Верлокв, как всегда, прочла газету утром. Но потом она целый день не выходила из дому, а газетчики не заглядывают в Брат-Стрит, и туда не доносятся даже их оглушающие крики с людных улиц, так что вечерних газет она не видала. Муж её тоже не принес газеты. Она ничего не знала и с удивлением спросила, о чем он говорит. Хит не поверил ни на минуту, что она не знает, и довольно резким тоном сообщил самый факт.

М-сс Верлок отвела глава.

– Вот нелепость! – сказала она. – Мы здесь не рабы, и нет надобности действовать такими средствами.

Главный инспектор Хит стал выжидать дальнейших суждений, но она больше ничего не сказала.

– Ваш муж ничего вам об этом не сказал, когда вернулся? – спросил Хит.

М-сс Верлок покачала головой в знак отрицательного ответа. Наступило молчание. Главный инспектор Хит был странно возбужден, точно чувствуя, что напал на какой-то след.

– Есть тут еще одно обстоятельство, о котором я хотел поговорить с вашим мужем, – сказал он намеренно небрежным тоном. – У вас в руках оказалось, кажется, украденное пальто.

М-сс Верлок, занятая в этот день мыслями о ворах, инстинктивно нащупала бумажник на груди.

– У нас никакого пальто не украли, – сказала она спокойно.

– Вот странно! – продолжал Хит. – Я вижу, вы держите чернила для метки.

Он взял маленькую бутылочку чернил и поднял ее в свету газового рожка.

– Красные? – сказал он, снова поставив бутылочку на прилавок. – Повторяю, очень странно. На пальто, о котором я говорю, есть на подкладке воротника нашивка, помеченная такими чернилами, как эти.

М-сс Верлок нагнулась над прилавком, слегка вскрикнув:

– Так, значит, это пальто коего брата!

– А где ваш брат? Могу я его видеть? – взволнованно опросил Хит.

– Его нет дома. Он не здесь. А надпись я сделала сама.

– Где же теперь Ваш брат?

– В деревне у одного знакомого.

– Пальто было на человеке, приехавшем из деревни. А как имя вашего знакомого?

– Михаэлис, – произнесла м-сс Верлок с ужасом, и главный инспектор даже свистнул от изумления.

– Вот как! – Чудесно! Скажите: ваш брат – коренастый брюнет?

– Нет, – быстро запротестовала м-сс Верлок. – Это, вероятно, вор таков. А Стеви – блондин, очень худенький.

– Хорошо, – сказал главный инспектор одобряющим тоном. В то время как м-сс Верлок смотрела на него с удивлением и инстинктивным испугом, он стал выведывать у неё разные нужные сведения. Он узнал, что растерзанные останки, которые он с таким ужасом рассматривал в это утро, принадлежали юноше, очень нервному, рассеянному, странному, и что женщина, которая с ним говорила, опекала этого юношу с детства.

– Он легко терял самообладание? – спросил он.

– Да, легко. Но не понимаю, как это у него могли украсть пальто.

Инспектор Хит опустил руку в карман. Он вынул сначала вечернюю спортивную газету, засунутую туда, а затем уже лоскуток сукна, доставшийся ему в подарок от щедрой судьбы, и передал его м-сс Верлок.

– Вы узнаете? – спросил он.

Она машинально взяла лоскуток в руки я взглянула на него. Глава её все более широко раскрывались.

– Конечно, узнаю, – прошептала она, и затем, подняв голову, отступила назад.

– Почему этот лоскуток оборванный? – едва слышно проговорила она.

Главный инспектор выхватил у неё лоскуток, а она тяжело опустилась на стул. Для него все было ясно. В ту же минуту он понял еще нечто другое, более поразительное: второй человек был Верлок.

– М-сс Верлок, – сказал он, – вы, кажется, больше знаете об этом деле, чем подозреваете сами?

У м-сс Верлок кружилась голова, и она ничего не могла сообразить. Она так вся застыла, что была не в состоянии повернуть голову, когда раздался колокольчик у дверей. Главный инспектор Хит быстро повернулся к двери как-раз в тот момент, когда вошел м-р Верлок, и они взглянули друг другу в лицо. М-р Верлок, не глядя на жену, подошел в главному инспектору, который обрадовался, видя, что Верлок вернулся один.

– Вы здесь? – пробормотал м-р Верлок. – Кого вы разыскиваете?

– Никого, – тихим голосом сказал главный инспектор Хит. – Но мне нужно сказать вам пару слов.

– Пойдемте сюда, – сказал м-р Верлок, который вернулся домой все еще бледный, но уже более спокойный. Однако он все еще не поднимал глаз на жену.

Он провел Хита в комнату за лавкой, и как только закрылась за ними дверь, м-сс Верлок вскочила со стула и подбежала в двери; но она не открыла ее, а опустилась на колени и приблизила ухо в замочной скважине.

Она услышала голос главного инспектора и только не видела, как он ткнул пальцем в грудь её мужа.

– Это вы – второй человек, Верлок. В парк вошли два человека.

– Так возьмите меня! – раздался голос м-ра Верлока. – Кто вам мешает? Вы имеете право.

– Нет. Раз это дело взял в свои руки мой начальник, так пусть сам и справляется. Но вы-то знайте, что изобличил вас я, а не он.

После того она услышала несколько времени только неясное бормотание. Хит, очевидно, показал м-ру Верлоку лоскуток воротника Стэви, потому что сестра мальчика услышала громкий возглас мужа:

– Я понятия не имел, что она придумала такую штуку.

Опять до м-сс Верлок долго доносилось одно только бормотание, все-таки менее кошмарное для неё, чем страшное содержание громко произнесенных слов. Затем, главный инспектор Хит возвысил голос:

– Вы обезумели, что-ли, решившись на такое дело?

Голос м-ра Верлока ответил с каким-то мрачным бешенством:

– Да, около месяца я был безумным. Но теперь я не безумен. Все кончено. Теперь все выйдет наружу.

Он заговорил упавшим голосом, потом опять возвысил его.

– Вы знаете меня несколько лет, – сказал он, – и относились ко мне хорошо. Я прежде всего прямой человек.

Хиту, очевидно, было неприятно воспоминание о старом знакомстве.

– Не очень-то верьте – сказал он с угрозой в голосе – обещаниям, которые вам дают. Я бы на вашем месте бежал. Ловить вас мы бы не стали.

– Конечно, – сказал м-р Верлок со смехом. – Вы надеетесь, что другие избавят вас от меня? Нет, не бывать этому. Я слишком честно относился к этим людям, и теперь все должно выйти наружу.

– Так пусть выйдет, – равнодушно согласился главный инспектор Хит. – Но скажите мне, как вы оттуда выбрались?

– Я был близ Честер-Фильд-Уока, – услышала м-сс Верлок голос своего мужа, – как вдруг раздался взрыв. Тогда я бросился бежать. Был густой туман, и я никого не встретил до самого конца Джордж-Стрита.

– Удивительная удача! – проговорил с удивлением инспектор Хит. – Вас удивил звук взрыва?

– Да, он раздался слишком рано, – признался м-р Верлок мрачным голосом.

М-сс Верлок прижалась ухом в замочной скважине. У неё посинели губы, руки были холодны как лед, и среди бледного лица глаза казались двумя черными провалами. Голоса за дверью опять понизились, и до неё доносились только отдельные слова. Наконец, она услышала опять целую фразу, произнесенную главным инспектором:

– Он, вероятно, споткнулся о корень дерева.

Опять голоса понизились до шепота, и затем Хит, отвечая на какой-то вопрос, отчетливо сказал:

– Конечно. Разорван на клочки: куски тела и кости перемешались с песком и камнями. Пришлось подбирать лопатой, говорил я вам.

М-сс Верлок вдруг вскочила и, заткнув уши, убежала за прилавок и стала метаться между прилавком и полками у стены. Увидав газету, оставленную на столе Хитом, она пробовала развернуть ее, потом бросила на пол.

– Так, значит, ваша защита будет заключаться в полном признании? – спрашивал за дверью м-ра Верлока главный инспектор Хит.

– Да, я расскажу все до конца.

– Вам не поверят.

Главный инспектор погрузился в раздумье. Раскрытие этого дела вовсе ему не улыбалось. Михаэлис остался бы в стороне, обнаружилась бы только деятельность профессора, разбита была бы вся система тайного надзора и поднялся бы бессмысленный шум в газетах.

– Может быть, и не поверят, – сказал Верлок, – но зато многое будет изобличено. Я прямой человек и буду действовать прямо.