Джованни Верга
Война за святых

В таких случаях родители сцепляются с детьми, а жены расходятся с мужьями, если, к несчастью, девушка из квартала Святого Пасквале вышла замуж за приверженца Святого Рокко.

– Я не желаю больше слышать об этом христианине! – вопила Саридда, упершись кулаками в бока, в ответ соседкам, спрашивавшим, почему разошлась ее свадьба. – Даже, если мне дадут его одетым в золото и серебро, слышите!

– Пусть Саридда важничает, если ей нравится! – говорил со своей стороны кум Нино в то время, как ему мыли в трактире запачканное кровью лицо. – В этом квартале кожевенников только и есть, что нищие и трусы! Я был, верно, пьян, когда мне пришла в голову мысль пойти туда выбирать себе невесту.

– А раз дело обстоит так! – решил городской голова. – И нет возможности вынести Святого на улицу без свалки и настоящего свинства, то я не желаю больше ни празднеств, ни выставления Святых Даров, а, если кто будет ругаться, то я посажу его в тюрьму.

Однако, дело стало очень серьезным, потому что местный епископ дал священникам Святого Пасквале привилегию носить мантии. Приверженцы Святого Рокко, у священников которого не было мантий, добрались до самаго Рима, нашумели у ног Святого Отца с документами, гербовыми марками и прочими вещами в руках, но все их хлопоты оказались тщетными, потому что их противники из нижнего квартала, которых все помнили еще босыми, разбогатели, как свиньи, на вновь развившейся кожевенной промышленности, а известно, что на этом свете справедливость покупается и продается, как душа Иуды.

У Святого Пасквале ожидали посланного от монсиньора; это был разумный человек, и кто видел его, тот рассказывал, что он носил на туфлях серебряные пряжки весом по полфунта каждая; он приезжал, чтобы привезти священникам мантии; по этому случаю они тоже выписали из города музыкантов и собрались пойти за три мили навстречу посланному от монсиньора, а вечером должна была состояться на площади иллюминация с правом орать: – Да здравствует Святой Пасквале! – сколько душе угодно.

Понятно, что жители верхнего квартала были в страшном волнении. Некоторые, наиболее возбужденные, стругали суки грушевого и вишневого дерева, толщиною с настоящие шесты, и ворчали:

– Если будет музыка, то придется дирижировать.

Посланный епископа сильно рисковал вынести из своего торжественного въезда сломанные кости. Но преподобный отец был хитер и, предоставив музыкантам ждать его за деревнею, тихонько прошел пешком по тропинкам в дом священника, где велел собраться всем главам обеих партий.

Когда эти благородные люди очутились после долгих распрей друг против друга, то в их взглядах ясно выразилось желание выцарапать друг другу глаза, и потребовался весь авторитет преподобного, одевшего по этому случаю плащ из нового сукна, чтобы велеть подать мороженое и другие угощения без скандала.

– Ну, вот и прекрасно! – одобрительно говорил городской голова, уткнувши нос в стакан. – Когда вы желаете видеть меня для мирных дел, то я всегда готов к вашим услугам.