Джош Макдауэлл
Свидетельства достоверности Библии
4А. Уникальная способность к выживаемости
1Б. Наперекор времени
Несмотря на то что сначала Библия писалась на непрочном материале и в течение сотен лет, прежде чем был изобретен печатный станок, ее приходилось переписывать, ни стиль ее, ни точность содержания не претерпели изменений. Никому и никогда не удавалось безвозвратно уничтожить Библию. По сравнению с другими древними произведениями достоверность Библии подтверждается гораздо большим количеством ее древних рукописей – их больше, чем рукописей всех остальных классических произведений вместе взятых (см. главу 3).
Как утверждает Джон Уорвик Монтгомери, «если кто-либо сомневается в достоверности сохранившихся текстов Нового Завета, он тем самым обрекает все древние классические произведения на забвение, потому что ни одно другое произведение древнего мира не имеет такого количества библиографических подтверждений, сколько их есть у Нового Завета» (Montgomery, НС’71, 29). Аналогичным образом и Брюс Мецгер, профессор Принстонского университета и один из ведущих критиков библейского текста в мире, считает, что в противовес изучению других древних текстов «критика новозаветного текста обеспечена подобным материалом в изобилии» (Metzger, TNT, 34).
Бернард Рамм отмечает точность и большое количество сохранившихся библейских рукописей: «Евреи сумели сохранить Писания так, как не удалось сохранить свои древние тексты ни одному другому народу». При помощи своей масоры (parva, magna и finalis) они просчитывали в тексте все буквы, слоги, слова и абзацы. У них существовали особые люди, чьей единственной обязанностью было хранить и передавать эти документы практически с абсолютной точностью. Это были писцы, книжники, масореты. Считал ли кто-нибудь буквы, слоги и слова в трудах Платона и Аристотеля? Цицерона или Сенеки? (Ramm, РСЕ’53, 230–231)
Джон Ли в «Великих книгах мира» сравнивает Библию с творениями Шекспира:
В одной статье из North American Review ее автор проводит интересное сравнение между сочинениями Шекспира и Писаниями, помогая увидеть, что библейские рукописи сохранились намного лучше при переписывании от руки, чем другие произведения, – даже тогда, когда после появления печатных станков появилась возможность позаботиться о точности текста. Он утверждает: «Кажется странным, что тексты Шекспира, которым менее двухсот восьми лет, не так достоверны и пестрят большим количеством ошибок, чем Новый Завет, существующий уже более восемнадцати веков, причем пятнадцать из них – только в рукописном виде… Ученые единодушны в понимании практически всех стихов Нового Завета – исключение составляют, пожалуй, стихов десять или чуть более того. Споры между ними возникают только по поводу интерпретации текста, но не по поводу самих слов. И напротив, в каждой из тридцати семи пьес Шекспира сохраняется около сотни спорных мест, и это по большей части существенно влияет на понимание всего отрывка, в котором находится это спорное место» (Lea, GBW, 15).
2Б. Наперекор преследованиям
Библия выстояла против яростных атак всех своих врагов. Многие пытались сжечь ее, запретить и «объявить вне закона, со времен Римской империи и до наших дней в государствах, где господствует коммунистический режим» (Ramm, РСЕ’53, 232).
В 303 году по Р.Х. римский император Диоклетиан издал указ, который предписывал уничтожение Библии и налагал запрет на поклонение Богу. В соответствии с этим императорским указом все церкви следовало стереть с лица земли, а Писания сжечь. Высокопоставленные лица, исповедовавшие эту веру, лишались всех своих гражданских прав, а землевладельцы теряли даже свою свободу» (Greenslade, СНВ, 476).
Знаменитый французский язычник Вольтер, умерший в 1778 году, заявлял, что через сто лет после того, как его не станет, христианство будет навсегда забыто и станет просто достоянием истории.
Всего лишь через пятьдесят лет после его смерти Женевское библейское общество использовало печатный станок Вольтера и его дом для того, чтобы выпустить в свет огромное количество Библий (Гейслер и Никс).
Церковный историк IV века Евсевий Кесарийский описал, что, по иронии истории, произошло через двадцать пять лет после указа Диоклетиана, когда римский император Константин распорядился сделать пятьдесят копий Библии за счет правительства (Eusebius, EH, VII, 2, 259).
Много веков спустя знаменитый французский язычник Вольтер, умерший в 1778 году, заявил, что через сто лет после того, как его не станет, христианство будет навсегда забыто и станет просто достоянием истории. Но что же случилось на самом деле? Достоянием истории стал Вольтер, а количество выпущенных в свет Библий продолжает расти с каждым днем практически во всех уголках земного шара, повсюду неся с собой благословения. Например, в Занзибаре английский собор построен на месте старого невольничьего рынка, а стол предложений в церкви стоит на том самом месте, где когда-то стоял позорный столб, у которого бичевали преступников! И таких случаев насчитывается очень много… Верно заметил один аноним: «Попытку остановить распространение Библии можно уподобить намерению руками остановить движение ярко пылающего солнечного диска по своей орбите» (Collett, ААВ, 63).
Что касается предсказания Вольтера об исчезновении христианства и Библии через сто лет после того, как его не станет, то Гейслер и Никс констатируют: «Всего лишь через пятьдесят лет после его смерти Женевское библейское общество использовало печатный станок Вольтера и его дом для того, чтобы выпустить в свет огромное количество Библий» (Geisler/Nix, GIB’68, 123, 124).
Враги Библии появляются и исчезают, а Библия остается. Иисус был прав, когда сказал: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31).
3Б. Наперекор критике
X. Л. Гастингс дал яркую иллюстрацию того, как стойко выдерживает Библия любые нападки неверующих и скептиков:
В течение восемнадцати веков неверующие люди пытались доказать ложность этой книги и уничтожить ее, но и поныне она стоит несокрушимой, как скала. Ее тиражи постоянно растут, и сегодня ее уважают, любят и читают, как никогда раньше. Неверующие своими нападками причиняют ей вреда не больше, чем нанес бы его египетским пирамидам человек, принявшийся колотить по ним молотком. Когда один французский монарх решил начать гонения на христиан в своем королевстве, один старый государственный деятель и военачальник предупредил его: «Государь, Церковь Божия – это наковальня, о которую разбились многие молоты». Так, молот многих неверных в течение долгих веков долбил по этой книге, но в результате разбился лишь молот, а наковальня по-прежнему тверда и не имеет ни одной царапины. Если бы эта книга не была Божией, людям давным-давно удалось бы уничтожить ее. Императоры и папы, короли и священники, князья и правители испытывали на ней свою силу. Все они канули в лету, а эта Книга по-прежнему жива (Lea, GBW, 17–18).
Бернард Рамм добавляет:
Тысячи раз звучали погребальные колокола, извещая о гибели Библии, собиралась похоронная процессия, на могильной плите высекали надпись и готовили некролог. Но почему-то никому еще не удавалось уложить Библию в гроб.
Ни одну книгу так не кромсали, не резали, не просеивали, не исследовали и не поносили. Есть ли какая-нибудь другая книга из области философии, религии, психологии или изящной словесности, классиков или современных писателей, которую бы атаковали так яростно и ожесточенно, как Библию? С таким ядом, ненавистью и скепсисом? С таким старанием и эрудицией? С таким вниманием к каждой главе, каждой строчке и каждому догмату?
Но миллионы людей по-прежнему любят Библию, миллионы читают и изучают ее (Ramm, РСЕ’53, 232–233).
Библейские ученые однажды уступили из уважения к «достоверным результатам высокой критики». Однако теперь результаты высокой критики уже не кажутся столь достоверными, как мы когда-то думали. Возьмем, к примеру, «документальную гипотезу». Эта гипотеза возникла вследствие того, что в Книге Бытие у Бога несколько имен, а Пятикнижие якобы просто не могло быть написано Моисеем, поскольку в соответствии с «точными результатами высокой критики» во времена Моисея не было письменности, и даже если она все же тогда уже существовала, то использовалась исключительно мало. Соответственно, был сделан вывод, что эти книги, должно быть, написаны позже. Воображение критиков заработало, и они придумали теорию о четырех авторах, обозначив их буквами J, Е, Р, D. Эти авторы, по их мнению, и написали первые пять книг Библии. Критики выстроили великие критические конструкции, в пылу сражения зайдя так далеко, что приписали различные компоненты одного стиха перу трех различных авторов! (Более подробный анализ документальной гипотезы см. в части 2 этой книги.)
Но потом археологи обнаружили «черную стелу» (Unger, UBD, 444). На ней были изображены клинообразные письмена, содержавшие подробный кодекс законов Хаммурапи. Были ли они записаны после Моисея? Нет! Это произошло до Моисея. Более того: они были записаны по крайней мере на три столетия раньше посланий Моисея (Unger, UBD, 444). Как ни удивительно, но по времени они предшествовали Моисею, который, по предположению наших критиков, был первобытным человеком, не знавшим ни алфавита, ни письменности.
Какая ирония истории! Документальную гипотезу до сих пор преподают и изучают, но многие ее положения («точные результаты высокой критики») оказались ошибочными.
«Точные результаты высокой критики» привели к выводу, что во времена Авраама хеттов еще не существовало, поскольку нигде, кроме Ветхого Завета, о них не было никаких сведений. Должно быть, решили критики, хетты – еще один библейский миф. Однако они и на этот раз ошиблись. Несколько позже во время археологических раскопок были обнаружены неопровержимые свидетельства того, что хеттская цивилизация насчитывает на данный момент более 1200 лет.
Эрл Рэдмахер, отошедший от дел президент Западной консервативной баптистской семинарии, цитирует Нельсона Глека, бывшего президента Еврейской богословской семинарии в колледже Еврейского союза в Цинциннати и одного из трех величайших археологов: «Я слушал Глека в храме Еммануила в Далласе. Вдруг он покраснел и сказал: “Меня обвиняют в том, что я настаиваю на полном и абсолютном богодухновении каждого слова в Священном Писании. Я хочу, чтобы вы поняли: я никогда не говорил ничего подобного. Я сказал только, что в моей археологической практике ни разу не находил ни одного памятника материальной культуры древности, который противоречил бы утверждениям в Слове Божием”» (Radmacher, PC, 50).
Другие книги заявляют свои претензии на божественное откровение, как, например, Коран, Книга Мормона и, отчасти, [индуистские] веды. Но ни в одной из этих книг нет пророчеств с предсказаниями (Норман Гейслер и Уильям Никс).
Роберт Дик Уилсон, прекрасный специалист в более чем сорока пяти языках и диалектах, подытожил свой многолетний труд по изучению Ветхого Завета: «Могу сказать, что результаты сорока пяти лет исследования Библии постоянно приводили меня к твердой вере в то, что в Ветхом Завете представлена подлинная история израильского народа» (Wilson, WB, 42).
Способность Библии выжить в условиях критических нападок действительно уникальна. Во всей литературе нет книги, подобной этой. Человек, который ищет истину, обязательно должен уделить внимание книге, обладающей такими качествами.
5А. Уникальные учения
1Б. Пророчества
Уилбур Смит, который собрал личную библиотеку из двадцати пяти тысяч томов, пришел к такому выводу:
Что бы люди ни думали об авторитете и содержании книг, которые мы называем Библией, все в мире признают, что эта книга, написанная за пять примерно тысяч лет существования письма в человеческом обществе, во многих аспектах – самая удивительная.
Из всех книг, созданных человеком или группой людей, только в Библии мы находим огромное количество пророчеств, относящихся к отдельным народам, к Израилю, ко всем людям земли, к конкретным городам, а также и к пришествию Того, Кто призван был стать Мессией. В древности люди самыми различными способами, известными как гадание или колдовство, предсказывали будущее. Однако во всей богатейшей греческой и латинской литературе, хотя там тоже используются слова «пророк» и «пророчество», мы не встретим истинных предсказаний о великих исторических событиях, которым суждено произойти в далеком будущем. Нет там и никаких предсказаний о грядущем Спасителе, Которому суждено было явиться среди рода человеческого…
В мусульманстве нет никаких пророчеств, которые бы указывали на появление Мухаммеда за несколько сотен лет до его рождения. Точно так же приверженцы различных других культов не могут найти ни в одном из своих древних текстов пророчеств, предсказывающих приход в этот мир основателей этих культов (Smith, IB, 9-10).
Гейслер и Никс соглашаются с этим. В своем «Общем введении в Библию» (A General Introduction to the Bible), которое по праву считается авторитетным критерием по этому вопросу, они пишут:
В соответствии с Второзаконием 18 пророк признавался ложным, если его предсказания никогда не сбывались. В Библии нет ни одного предсказания о событиях, вплоть до сегодняшнего дня, которое бы не исполнилось. Сотни пророчеств, в том числе и те, что были даны за сотни лет до совершения события, исполнились, и исполнились в точности. В Ветхом Завете были предсказаны время (см. Дан. 9), город (см. Мих. 5:2) и особые обстоятельства (см. Ис. 7:14) рождения Христа, равно как и бесчисленное множество других подробностей и обстоятельств относительно Его жизни, смерти и воскресения (см. Ис. 53). Исполнились и многие другие предсказания, включая уничтожение Едома (см. Авд. 1), проклятие Вавилона (см. Ис. 13), разрушение Тира (см. Иез. 26) и Ниневии (см. Наум 1–3), а также возвращение Израиля в землю обетованную (см. Ис. 11:11). Другие книги заявляют свои претензии на божественное откровение, как, например, Коран, Книга Мормона и, отчасти, [индуистские] веды. Но ни в одной из этих книг нет пророчеств с предсказаниями. В результате исполнившиеся пророчества могут служить убедительным доказательством божественного авторитета Библии (Geisler/Nix, GIB’86, 196).
2Б. История
С Первой Книги Царств по Вторую Книгу Паралипоменон в Библии описываются примерно пять веков истории Израиля.
«Кембриджская древняя история» (The Cambridge Ancient History, vol 1, p. 222) сообщает: «Израильтяне безусловно подтвердили свою гениальность тем, что оставили летопись истории своего народа, в результате чего в Ветхий Завет входят самые древние из сохранившихся до настоящего времени исторических текстов».
Выдающийся археолог, профессор Олбрайт начинает свое классическое эссе «Библейский период» (The Biblical Period) таким замечанием:
Еврейская национальная традиция превосходит все остальные, ибо дает четко очерченную картину истоков родоплеменного общества. В Египте и Вавилоне, в Ассирии и Финикии, Греции и Риме мы не найдем ничего подобного. Ничего, сравнимого с этим, нет и в традиции германских народов. Ни Индия, ни Китай не могли дать ничего подобного, поскольку их самые ранние исторические свидетельства представляют собой в буквальном смысле хаотическое собрание разрозненных династических традиций, где нет и намека на пастухов или земледельцев, вытесненных образами полубогов или царей, с которых начинаются их повествования. Ни в древнейших индийских исторических писаниях (пуранах), ни в произведениях древнейших греческих историков нет ни слова о том, что индоарийцы или эллины были когда-то кочевниками, которые иммигрировали с севера к месту своего теперешнего обитания. Ассирийцы, правда, смутно помнят, что их древние правители, чьи имена они упоминают без каких бы то ни было подробностей об их делах, когда-то жили в шатрах, но откуда они пришли, никто не знает (Finkelstein, JTHCR, 3).
Говоря о достоверности «Таблицы народов» в Бытии 10, Олбрайт приходит к такому заключению: «Она выделяется ярким пятном на фоне древней литературы и не имеет хотя бы отдаленного сходства даже с греческим историческим наследием… “Таблица народов” остается поразительно точным историческим документом» (Albright, RDBL, 70–72).
3Б. Характер
Льюис С. Чеффер, основатель и бывший президент Далласской богословской семинарии, сказал: «Библия не относится к разряду книг, которые человек захотел бы написать, если бы мог, или мог бы написать, если бы захотел».
Библия открыто говорит о грехах своих персонажей, даже когда эти грехи не лучшим образом характеризуют Божий избранный народ, его вождей и самих библейских авторов. Например:
• В Библии упоминаются грехи патриархов (см. Быт. 12:11–13; 49:5–7).
• Грехи народа строго осуждаются (см. Вт. 9:24).
• Разоблачается грех прелюбодеяния Давида с Вирсавией и его последующая попытка скрыть совершенное преступление (см. 2 Цар. 11–12).
• Авторы евангелий признают свои прегрешения, равно как и прегрешения апостолов (см. Мф. 8:10–26; 26:31–56; Мк. 6:52; 8:18; Лк. 8:24–25; 9:40–45; Ин. 10:6; 16:32).
• Разоблачаются случаи нарушения дисциплины в церкви (см. 1 Кор. 1:11; 15:12; 2 Кор. 2:4).
Библия – это книга, которая сфокусирована на реальности, она ничего не выдумывает и не фантазирует. Она повествует о добре и зле, правильном и неправильном, самом лучшем и самом худшем. Она рассказывает о надежде и отчаянии, о радости и боли жизни. Так и должно быть, ибо ее автором является Бог, и «нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет» (Евр. 4:13).
6А. Уникальное воздействие на литературу
К ли лэнд Б. Макафи в книге «Величайшие английские классики» (The Greatest English Classics) пишет: «Если уничтожить все Библии во всех городах земли, ее основную часть, тем не менее эту книгу можно было бы восстановить из цитат и ссылок в различных книгах, стоящих на полках любой городской библиотеки. Почти все великие писатели оставили нам свои труды, посвященные тому, какое сильное воздействие оказала на них Библия» (McAfee, GEC, 134).
Габриэль Сайвен пишет: «Ни один другой документ, имеющийся в распоряжении человечества, не может так много предложить своему читателю. Только в Библии вы найдете этические и религиозные назидания, высокую поэзию, социальные программы и свод законов, интерпретацию истории и все радости, печали и надежды, которые испытывают все люди и которые пророки и вожди Израиля выражали с непревзойденной силой и страстью» (Sivan, ВС, xiii).
Богом вдохновленный труд, Библия служит источником вдохновения и для нас. Ее влияние в социальной, этической и в литературной областях несравнимо ни с чем… Ее персонажи исполнены драматизма, их драматическая история неподвластна времени, а их победы и поражения потрясают. Каждый крик в ней трогает нас, каждый призыв проникает в душу. Библейские поэмы, пришедшие к нам из других веков, не имеют возраста. Они зовут нас всех вместе и каждого в отдельности переступить грань столетий и воспарить над ними (Эли Визель, романист, лауреат Нобелевской премии).
Говоря о еврейской Библии, он добавляет:
Со времени рассвета цивилизации ни одна другая книга не могла так вдохновить людей на творческий порыв, как «Ветхий Завет», или еврейская Библия. Ее литературное влияние в области поэзии, драмы и художественной литературы не имеет себе равных. Немецкий поэт Генрих Гейне в 1830 году сказал о ее значении лирично и образно: «В этой книге есть все, вся человеческая драма – рассвет и закат, обещание и исполнение, рождение и смерть… Это Библия, Книга книг». С различной степенью проницательности, но с неизменным постоянством писатели почти всех наций и народов в течение почти тысячи лет находили в Библии ни с чем не сравнимые сокровища, черпая в ней темы и заимствуя персонажей. Все это они перерабатывали и интерпретировали по-своему, говоря о таких вечных сюжетах, как, например, Бог и человек, конфликт добра и зла, любви и ненависти, борьба человека за свободу, истину и справедливость (Sivan, ВС, 218).
Сьюзен Галлагер и Роджер Ландин признают: «Библия – один из важнейших документов в истории цивилизации не только по причине ее статуса Богом вдохновленных Писаний, но также по причине ее всеобъемлющего влияния на западную мысль. Будучи источником преобладающего миропонимания в течение, как минимум, четырнадцати веков, христианство и его главный документ сыграли исключительно важную роль в формировании западной культуры. Соответственно этому многие литературные тексты даже в наш постхристианский период часто основаны на Библии и христианской традиции» (Gallagher/Lundin, LTEF, 120).
Эли Визель, известный романист и лауреат Нобелевской премии, отметил следующее: Богом вдохновленный труд, Библия служит источником вдохновения и для нас. Ее влияние в социальной, этической и в литературной областях не сравнимо ни с чем… Ее персонажи исполнены драматизма, их драматическая история неподвластна времени, а их победы и поражения потрясают. Каждый крик в ней трогает нас, каждый призыв проникает в душу. Библейские поэмы, пришедшие к нам из других веков, не имеют возраста. Они зовут нас всех вместе и каждого в отдельности переступить грань столетий и воспарить над ними (Эпилог в Liptzen, BTWL, 293).
Хэролд Фиш, почетный профессор из УниверситетаБар-Илана, замечает: «Библия буквально пропитала собой литературу западного мира, так что ее влияние просто не измерить. Более чем какое-либо другое произведение древности или современности она одарила писателей, начиная со средних веков, огромным запасом символов, идей и способов восприятия реальности. Ее влияние прослеживается не только в произведениях, в которых действуют библейские персонажи или затрагиваются библейские мотивы. Оно очевидно и во многих и многих поэмах, пьесах и других сочинениях, которые нельзя назвать библейскими по сути, но которые свидетельствуют о библейской оценке всего человечества и мира в целом» (Fisch, HCBD, 136).
В своей теперь ставшей классической работе «Анатомия критики» (Anatomy of Criticism) широкоизвестный литературный критик Нортроп Фрай отметил, что «Библия как никакая другая книга оказала на западную литературу огромное влияние» (Frye, АС, 14).
Через двадцать пять лет после написания «Анатомии» Фрай сказал следующее: «Я довольно рано понял, что ученый, изучающий английскую литературу, не зная Библию, не в состоянии понять многих моментов в анализируемых им произведениях: и самый добросовестный ученый будет постоянно ошибаться, не вполне понимая подтекст, а зачастую и прямой смысл написанного» (Frye, GC, xii).
Историк Филипп Шафф в книге «Личность Христа» (The Person of Christ, American Tract Society, 1913) авторитетно рассуждает об уникальности Библии и Спасителя:
Иисус из Назарета без денег и оружия одержал победу над куда большим количеством людей, нежели Александр Македонский, Цезарь, Мухаммед и Наполеон. Не прибегая к помощи науки и просвещения, Он пролил больше света на суть человеческих и божественных понятий, чем все философы и ученые вместе взятые. Не обладая красноречием лучших представителей ораторских школ, Он говорил такие слова о жизни, которые никто и никогда не произносил раньше или с тех пор и которые произвели немыслимый ни для какого другого оратора или поэта эффект. Не написав ни единой строчки, Он пробудил в людях множество творческих идей и дал несравненно больше тем для проповедей, выступлений, дискуссий, для написания ученых томов, произведений искусства и песен хвалы, чем целые армии великих людей древности и современности.
Бернард Рамм добавляет:
В библиографических исследованиях существуют проблемы, которых не знают другие науки или отрасли человеческих знаний. Начиная с отцов церкви, то есть с 95 года по Р.Х. и до наших дней, не иссякает могучий поток великой литературы, вдохновленной Библией. Это библейские словари, библейские энциклопедии, библейские толковые словари, библейские атласы и библейские географии. И это лишь начало длинного списка. Затем, не напрягая памяти, можно упомянуть обширные произведения на самые разные темы. Это и богословие, религиозное образование, гимнология, миссионерская работа, библейские языки. Это и церковная история, религиозная биография, молитва, комментарии, философия религии, свидетельства, апологетика и так далее, и так далее. И их бесконечное множество…
Во всей человеческой истории нет другой книги, кроме Библии, которая, в свою очередь, вдохновила бы так много других авторов на создание литературных произведений (Ramm, РСЕ’53, 239).
