Джонатан Л. Говард
Иоганн Кабал, некромант
Сатана взглянул сверху на Кабала:
– Как думаешь, Иоганн? Ты – подходящий человек?
– Меня вряд ли можно назвать забавным… – начал было Кабал.
– Неужто? – перебил его Сатана, изображая саму невинность.
– …и я совершенно не представляю, на чем строится цирковой бизнес. Да и потом я необщительный. По правде говоря, мне твое испытание кажется не совсем честным.
Повисло долгое молчание.
Добродушие и расположение Сатаны (как это часто случается с административными чинами) заканчивались в тот самый миг, когда ему бросали вызов. Он состроил жуткую мину монстра, улыбка слетела с его губ со скоростью натертого салом поросенка, скользящего по крыше церкви. Всего за несколько секунд лавовое озеро остыло – пылающая красная масса посерела, а затем стала совсем черной. Заметно похолодало. По каменным стенам поползла паутина инея.
– Не совсем честным… – повторил Сатана: в голосе его не осталось и следа радушия, ни намека на приятельские отношения. – Не совсем честным?!
Теперь это был голос Инферно – стремительный рокот и леденящее душу завывание зла, которое проносилось под сводами огромной пещеры, подобно мчащемуся на лыжах духу зимы Вендиго.
– Я – Сатана. Также имя мне Люцифер, или Носитель света…
Кабал поморщился. И почему дьяволам всегда нужно пересказывать свою историю?
– Сам Господь Бог низвергнул меня в эту темную, наполненную серными парами яму и приговорил к вечному здесь пребыванию…
– А прощения попросить ты не пробовал? – прервал его Кабал.
– Нет, не пробовал! Меня изгнали из Царства Господнего за грех гордыни. Моя репутация будет подорвана, если я пойду извиняться!
– У меня тоже есть чувство собственного достоинства. Тем не менее ты поручаешь мне глупейшего рода задание и предлагаешь превратиться в директора балагана, почитай что шута. И где здесь справедливость?
Сатана откинулся на троне. Тихим голосом, как человек, который вот-вот собирается прервать аудиенцию, он сказал:
– Глянь на досуге в словарь, смертный, и посмотри значение слова «сатана». Ты найдешь там определения вроде «основное зло», «олицетворение порока», «искуситель». Если же тебе попадутся слова вроде «отличный парень», «славный малый» или «воплощение справедливости», рекомендую тебе обзавестись новым словарем. Итак, ты принимаешь условия сделки?
Кабал задумался.
– Сто душ?
– Верно.
– За один год? К полуночи, в следующую Вальпургиеву ночь?
Сатана взвыл.
– Вот черт, неужели сегодня Вальпургиева ночь? Правда? Так и знал, что забыл что-то. Я же должен быть на земле и выплясывать с ведьмами! – губы его скривились, лицо приобрело воинственное выражение. – В этом году меня совершенно нельзя беспокоить – пусть этим занимаются аватары. Итак, что ты там говорил? Ах да. К полуночи, в следующую Вальпургиеву ночь. Все верно.
– И я получаю цирк?
– Именно так.
– Что, если мне не удастся?
– Меня это мало волнует. Пожалуй, я мог бы… – Князь тьмы огляделся в поисках вдохновения, – забрать твою жизнь. Звучит вполне справедливо. По моим меркам.
Кабал недоверчиво уставился на Сатану.
– Другой сделки не будет, Иоганн Кабал. Соглашайся или уходи.
Замерзшее лавовое озеро постепенно оттаивало.
Кабал смотрел по сторонам и пытался найти решение. Откажись он заключать пари, и его научные изыскания не дадут никаких результатов. Хуже того, даже если по какой-то счастливой случайности, несмотря на отсутствие души, он добьется успеха, толку от этого все равно не будет. Если же он согласится на сделку и проиграет, то окончит свои дни в месте вечных страданий, явно придуманных недалеким средневековым монахом.
Кабал цокнул языком. Выбора совсем не было. Он кивнул:
– Я принимаю предложение.
– Отлично. Превосходно.
Некроманту едва удалось увернуться от гигантской папки, которую ему швырнул Сатана.
– Вот твой цирк. И твой бюджет, – Князь тьмы сжал руку в кулак, пока ногти не впились в ладонь.
На пол скатилась единственная капля черной крови и превратилась в блестящую ледяную сферу размером с медицинский мяч.
– А вот твой год, – Сатана щелкнул пальцами второй руки – и появились песочные часы.
Князь тьмы перевернул их и водрузил перед Иоганном.
– Наслаждайся отведенным временем в добром здравии. А теперь – пшить с глаз моих. Ты мне надоел.
– Постойте. – Сомнения Кабала переросли в подозрения.
Он ткнул пальцем в сферу и спросил:
– Что значит «бюджет»?
– Цирк раздора так и не ввели в эксплуатацию. На проект выделили материалы, но не человеческие ресурсы. Все есть в папке. В кровавой сфере заключены моя дьявольская сила и влияние. Каждый раз, как ты воспользуешься шаром, он будет уменьшаться в размерах. Так что действуй с умом, Иоганн Кабал. А теперь… – сказал Сатана безапелляционно, – аудиенция окончена.
Князь тьмы вновь щелкнул пальцами – и в тот же миг Кабал оказался в другом месте.
Глава вторая
В которой Кабал упражняется в чтении карт и встречает старого знакомого
Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись Равнины. Неописуемо плоские, непередаваемо скучные, они располагались не очень высоко над уровнем моря, и жить там было не слишком комфортно. Поля вот-вот готовы были превратиться в болота, а некоторые территории уже постигла эта участь. Покосившиеся деревянные заборы лишь приблизительно отграничивали один неприглядный участок от другого. Каменные стены здесь не приживались: они тут же начинали проседать. В трех направлениях, сколько ни вглядывайся, не поймешь, где заканчивается серая земля и начинается серое небо. В четвертом – вдаль убегала земляная насыпь и терялась у горизонта.
Кабал удивился тому, что его забросило в это унылое мрачное место. Он оборачивался, словно мужчина, который зашел по ошибке в женский туалет. Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы осознать – он больше не в Аду. Когда он наконец понял, что его бесцеремонно переместили, то изрек грязное ругательство на языке, мертвом уже восемь тысяч лет, умудрившись проявить себя одновременно эрудитом и грубияном.
Опустив саквояж на землю, Кабал похлопал шляпой по одежде, выбивая остатки серного дыма, и раскрыл папку. Под верхними страницами нашлась карта местности – Кабал извлек ее и убрал папку. Какое-то время ушло на то, чтобы сориентироваться. Когда нет ни компаса, ни солнца в небе, карта Равнин может выглядеть совершенно по-разному, если ее вращать. Однако в случае Кабала она, напротив, оставалась неизменной, как бы он ее ни крутил.
Некромант обнаружил несколько проселочных дорог: они шли по прямой, а затем обрывались – видимо, прокладывавшие их люди вдруг решили, что нет никакого смысла притворяться, будто дороги эти когда-нибудь кому-нибудь пригодятся. Поэтому их закончили странными маленькими завитками, словно так изначально и планировалось. Лишь земляная насыпь выделялась на фоне удручающего пейзажа, но на самой карте ее, увы, не оказалось. В конце концов, издав с десяток-другой сердитых и слегка наигранных вздохов, Кабал заметил тонкую пунктирную линию, обозначенную на карте «Маршрут будущей железнодорожной ветки». Красный крестик, которым, скорее всего, отметили пункт его назначения, лежал прямо на этой линии. Однако она была настолько неяркой, что некромант прежде ее не заметил.
Ну, конечно, решил он: карта старая – железнодорожную ветку построили позже. Земляная насыпь и есть железнодорожное полотно. Все просто. Довольный своими выводами, Кабал повернулся, чтобы поднять саквояж, и тут обнаружил, что уже не один.
Двое мужчин совершенно сомнительной внешности разыгрывали пантомиму под названием «Кража». Наверное, если заглянуть в иллюстрированный словарь, то под словом «сомнительный» окажется фотография одного из этих двух. А то и обоих сразу. Ведь если какой-то детали, создававшей образ исключительной неблагонадежности, не находилось у одного, она непременно встречалась у второго. Первый мужчина был сальным коротышкой. Второй, повыше, выглядел так, словно его мать поклевал, причем довольно сильно, страдающий паршой стервятник. Мужчины ухмыльнулись, и Кабал едва сдержал вздох, настолько патетично и предсказуемо развивались события. Что ж, ладно. Лучше поскорее с этим разделаться.
– Могу я вам помочь, джентльмены? – спросил он совершенно серьезно.
– Ух ты, он назвал нас дженлеменами, Деннис, слыхал, а? – подал голос коротышка.
– Ху-ху. Дженлемены. Ху-ху, – гоготнул высокий по имени Деннис, который в этом дуэте, похоже, играл роль простофили-дурачка.
– Галанно, а? О, как галанно. Хо. Говорит с нами как с дженлеменами.
– Дженлеменами, ху-ху. Очень галанно, Дензил, – кивнул Деннис и улыбнулся во весь рот, демонстрируя ужасное состояние зубов.
Кабала это начинало раздражать. Время поджимало. Уж лучше бы они поторопились и принялись его грабить.
– Ну-с, – начал Дензил, который был мозгом всей операции. – Мы тут вот гадали, а пошлину-то ты уплатил, а?
– Ну а как же, – отвечал Кабал: когда ситуация того требовала, он мог выдавать откровенную ложь с лицом истинного ангела. – Конечно, я заплатил возле заставы.
Деннис и Дензил оторопели. Они несколько недель репетировали свое преступление: рисовали диаграммы на доске, создавали модели, где фигурки – оловянный индеец из племени сиу, медведь с парой музыкальных тарелок и лама – изображали их самих и потенциальную жертву. Но, похоже, подобное развитие событий в их стратегиях ни разу не всплывало.
– Нету никакой заставы, – пробормотал Дензил.
– Нет? Но тогда о какой пошлине идет речь? – поинтересовался Кабал, проявляя невероятную иррациональность, совершенно несвойственную его исключительно рациональной натуре.
Он понимал, что утром пожалеет об этом, но сейчас больше всего ему хотелось поскорее покончить с представлением.
Деннис медленно качал головой, прокручивая запасной план. Они его не составили, так что времени это заняло немного. То есть они, конечно, собирались придумать план Б, и неоднократно, но каждый раз им тут же в голову приходила идея напиться. Даже если однажды они умудрились составить запасной план – чему не осталось ни единого свидетельства, – то они его благополучно забыли где-то после десятой пинты. Потеря, однако, была не велика: прежде они запросто обходились без плана Б. Им и план А-то не пригождался, ибо работал он только при условии, что им удастся найти жертву. А на пустых дорогах Равнин редко кто попадался. И вот теперь, когда совершенно неожиданно появилась реальная живая жертва, все недочеты их плана вылезли наружу.
Деннис снова потряс головой, но, когда мыслительные процессы потихоньку включились, он тут же решил, что лучше бы они поскорее прекратились, так как мысли напоминали ползающих в банке из-под джема червей. В этот самый момент на помощь пришло остроумие Дензила.
– Мне по фигу, что нету никакой пошлины. Мы тебя все равно ограбим.
Мужчина вытащил короткий ржавый нож и пихнул локтем Денниса, заставляя того достать свое оружие. Вот теперь все стало на свои места. Им и раньше приходилось убивать, и каждый раз они выходили сухими из воды. Если это мелкое ссыкло не начнет выворачивать карманы сию секунду, что ж, придется им снова побегать от виселицы, и пусть дьявол беспокоится о последствиях.
– У меня нет денег, – честно признался Кабал, пожимая плечами.
Дензил ткнул пальцем в сумку.
– А там что?
Бывают моменты, когда тонкая паутина возможностей, на которой мы висим над пропастью неизведанного, вдруг растягивается и рвется в некоторых местах. Для Денниса и Дензила как раз наступил подобный момент. Паутина их стала прозрачнее и тоньше в тот момент, когда Кабал поднял свой саквояж.
– Ничего, что вам бы понравилось. Я – ученый. В сумке мое оборудование.
– Чученый? – простонал Деннис и, положив руку на плечо Дензилу, добавил: – Не будет у него денег. Ну же, Дензил, пойдем отседова.
Паутина принялась уплотняться и заполнять прорехи. Однако Дензил решил, что Кабал ему совсем не нравится. Даже если у этого ученого не было того, что им нужно, Дензил все равно, черт подери, собирался это забрать. Он резко сбросил ладонь Денниса с плеча.
– Нет уж. Гони содержимое, ты, бледнолицый придурок. Чего бы там ни было. Открывай чертову сумку, пока я тя на ремни не пустил.
Паутина вновь принялась истончаться, словно пузырь, который надули слишком сильно. Кабал поджал губы и раскрыл саквояж. Паутина рвалась от одного конца к другому. Деннис и Дензил еще не догадывались, но оба они были обречены.
Кабал запустил руку в сумку и вытащил человеческий череп. Деннис и Дензил отшатнулись. На мгновение некромант задумался, как он объяснит им, для чего таскает с собой череп банковского клерка, но потом решил, что не стоит этого делать.
– Это memento mori, – продекламировал он и уже готовился услышать в ответ: «Нет, это просто череп», а потому поспешно добавил: – Напоминание о смерти. О том, что все мы пришли из праха. И прахом обернемся.
Последнюю фразу Кабал произнес с намеком, но парочка воров была очень занята тем, что разглядывала череп, поэтому смысловые нюансы они явно не уловили. Тогда некромант убрал череп и достал плоский кожаный футляр. Он раскрыл его – внутри оказались скальпели и зонды.
– Это мои хирургические инструменты.
– Доктор, что ли? – спросил Дензил, прикидывая, сколько могут стоить эти штуковины.
Кабал спрятал футляр.
– Не совсем. Вот здесь… – Он извлек на свет коробку размером с чехол для бинокля, обитую тканью внутри и снаружи. – В этих фиалах пробная партия 247.
Большим пальцем некромант открыл замок и продемонстрировал несколько закупоренных пробирок, запечатанных воском, на котором людям с особо богатой фантазией мог померещиться любопытный символ.
Дензил сообразил, что после такого предприятия им не удастся отойти от дел.
– Чего это стоит?
Кабал закрыл ящик и убрал подальше.
– Если не знать, как пользоваться, то грош им цена. И, наконец, – он покопался в недрах саквояжа, – «уэбли» калибра 577.
Некромант вытащил самый огромный револьвер, который Дензилу и Деннису когда-либо доводилось видеть. Деннис обрадовался.
– Ух ты, вот эта штуковина чего-то да стоит, а? А, Дензил? – он повернулся к напарнику, но Дензил уже сверкал пятками, улепетывая настолько быстро, насколько его несли ноги.
Где-то глубоко в рептильной части мозга Денниса зародилось чувство опасности. Оно не уменьшилось, даже когда пуля попала ему в спину. Пока Деннис падал, а его и без того скромная мозговая деятельность угасала, Кабал целился в убегающую фигурку Дензила. Первый выстрел угодил в камни, там, где еще секунду назад была нога Дензила. Некромант поднял руку чуть выше и выпустил еще одну пулю. Дензил рухнул как подкошенный.
Потребовалось время, чтобы найти место, где чахлые заросли кустов вдоль насыпи отступали. Затем Кабалу пришлось продираться сквозь ежевику, и только тогда он оказался на вершине. Как он и предполагал, здесь проходила «будущая железнодорожная ветка», упоминаемая на карте. Взглянув на кошмарное состояние линии, Кабал задумался о том, насколько старой была карта: рельсы покрывал толстый слой прочно осевшей ржавчины, шпалы прогнили от плесени и обросли грибами, на путях вымахали сорняки и молодые деревца по пояс. Некромант вновь сверился с картой. Отсюда открывался неплохой обзор, и ему наконец удалось разглядеть несколько, так сказать, местных ориентиров: пруды, болота, дорожные развилки. Он повертел карту под разными углами, пока не определил свое местоположение, затем встал лицом на север и посмотрел прямо вдоль железнодорожных путей туда, где на карте значился загадочный крестик. Растительность
в том направлении выглядела еще более густой: довольно высокие деревья начинались на самих рельсах и спускались вниз по насыпи с обеих сторон, образуя рощу. Кабал надеялся, что там и прячется его цирк.
Решительным шагом он направился в сторону деревьев, но не успел пройти и нескольких метров, как за спиной у него раздались звуки, как будто что-то тяжелое упало на рельсы. Кабал обернулся и рявкнул:
– Не отставать! У нас нет времени прохлаждаться.
Дензил несколько раз моргнул, переводя взгляд с некроманта на своего товарища, который пытался подняться на ноги, но не мог – ему мешала шпала, за которую он зацепился. Немного погодя до Дензила дошло, что он может помочь Деннису, если будет методично пинать его в пятку, пока нога не освободится. Медленно и точно прицелившись, он хорошенько замахнулся, промазал и сам повалился на спину. Дензил непонимающе моргал и глядел в серое небо. Теперь, когда он умер, справляться с некоторыми делами было не так-то просто.
Кабал достал из кармана черную книжицу, вытащил из корешка карандаш и сделал пометку. Партия 247, похоже, начинала действовать быстро, но координацию она ничуть не улучшала. Запоздало некромант подумал, что ему, возможно, стоило забрать их души более формальным образом, положив начало сотне. Однако он точно не знал, как именно забирают души более формальным образом. Но, главное, уж очень эти двое его бесили.
– Я буду там, – он махнул в сторону деревьев и убрал блокнот. – Догоняйте, как сможете.
«Увы, на это, – грустно подумал он, – может уйти много времени».
По мере того как Кабал приближался к роще, он заметил, как далеко она простирается – где-то на четверть мили. Учитывая, насколько чахлыми и низенькими были растения вокруг, пышность деревьев в роще казалась подозрительной. Повсюду торчали разве что зубочистки, а здесь вздымались мощные, словно выведенные черными чернилами, стволы. Голые ветви цеплялись за небо, а людям с фантазией растрескавшаяся кора могла показаться человеческим лицом, скривившимся от боли.
– Наверняка это то самое место, – прошептал Кабал. – Боже, как напыщенно.
На ближайшем дереве, которое раньше, до того как его стали поливать ЛСД, вероятно, было вязом, сидела черная ворона и с любопытством разглядывала Кабала. Она наклонила голову и с издевкой каркнула. Затем птица заметила Денниса и Дензила, ковыляющих вдоль путей в ста ярдах позади. Предвкушая трапезу, она слетела с ветки и отправилась на разведку.
Кабал миновал замученный вяз, перешагнул через корни лещины, которая выглядела так, словно была плодом фантазий сумасшедшего, и столкнулся лицом к лицу с Монстром.
Некромант резко выдохнул. Его всегда бледное лицо вдруг на мгновение стало безобразно серым, но он тут же взял себя в руки. Кабал не двигался, старался не дышать и никоим образом не выдать себя огромному черному Зверю. Потом он глубоко и судорожно вдохнул, сделал шаг вперед и приложил ладонь.
Для этого ему, правда, пришлось встать на предохранительную решетку локомотива.
Такого поразительного образца инженерного искусства Кабалу еще не доводилось видеть, а он на своем веку повидал их несколько. Гигантский локомотив, чья топка давно не знала огня, эгоистично требовал к себе почтения и неизменно его получал даже здесь, посреди мертвого, заброшенного леса. Некоторые детали были сделаны нарочито под Дикий Запад – например, предохранительная решетка и рифленая труба. Но в целом поезд был скорее из Старого Света – агрессивно квадратный, готовый переправить сколь угодно много вагонов отсюда в саму преисподнюю. Не исключено, что ему это было вполне под силу. Кабал одобрительно кивнул: может, он и не инженер, но работу мастера видит сразу.
Судя по всему, все создания в округе тоже это понимали. Для любой птицы, страдающей недержанием, локомотив мог стать отличным насестом, и все же на его корпусе виднелись лишь следы странной черной ржавчины и никакого помета. Кабал провел пальцами, и на кончиках остались крупинки сажи. Некромант осторожно понюхал. Тут же ему вспомнились веселые вечера в подвале, когда он распиливал улики и бросал их в очаг – только бы успеть до приезда полиции. Некромант поправил сползшие на кончик носа очки и задумчиво моргнул. На каком топливе ездил этот поезд? Оставалось надеяться, что на дереве или угле – так будет гораздо удобнее.
Позади Кабала поднялась суматоха, и он обернулся. Ворона уселась на голову Дензилу и пыталась перекусить. Особенно ей приглянулась одна глазница. Несчастный мертвец опустил голову, вытянул руки и неуклюже выписывал круги, пытаясь сбросить птицу с головы. Но ничего не выходило – ворона вцепилась в него мертвой хваткой. От Денниса толку было мало: он вывернул из земли чахлое деревце и пытался согнать ворону, однако вместо этого удары приходились на спину Дензила и даже близко не попадали по цели, зато земля с корней летела во все стороны.
– Прекратите! – рявкнул Кабал.
Мертвецы и ворона замерли. Деннис попытался спрятать деревце за спину.
– Ворона, сюда. Иди сюда, – приказал некромант.
Нехотя птица слетела с Дензила, спикировала вниз, почти коснувшись земли, затем снова набрала высоту, легко проскочила между ветвей и приземлилась на плечо Кабалу. Некромант развернулся на каблуках и зашагал вдоль локомотива к прицепленным вагонам.
– Скоро тебя покормят, птица, так что не устраивай больше беспорядков, хорошо?
Ворона моргнула.
– И, кстати, если ты когда-нибудь нагадишь на меня, в два счета окажешься у таксидермиста. Поняла?
– Кар-р-р, – сказала ворона, что могло означать: «Да, хозяин» или равно «Придется тебе меня сперва поймать, голубчик». Как бы то ни было, за своими позывами она следила строго.
Кабал медленно шагал вдоль поезда. Здесь было несколько пассажирских вагонов, ряд платформ, заполненных ярко разукрашенными щитами, а в самом конце довольно много наглухо закрытых товарных вагонов. Остановившись возле отдвижной двери, что тянулась на четверть вагона, Кабал задумался, как же ее открыть. Вдруг панель отъехала сама собой, издав жуткий скрежещущий звук ржавого металла.
– А, это ты, – произнес Кабал, совершенно не впечатленный увиденным.
Маленький Старикашка закончил возиться с дверным замком и посмотрел на него из вагона.
– Он самый. Ты не особо торопился, юный Кабал.
Некромант поставил ногу на металлическую ступеньку, ухватился за поручень рядом с дверью и подтянулся. Ворона взлетела с его плеча и уселась на ближайшую стойку отрабатывать наблюдательность и особо пристальный взгляд.
– Тебе вообще повезло, что я сюда добрался. Карте грош цена, – сказал Кабал, стряхивая ржавчину с ладоней и плеч в том месте, где он прислонился к дверному косяку.
Посмотрев на Старикашку, он добавил:
– Думал, Сатана пошлет кого-то другого, а не тебя, норовистый ты старый ублюдок.
Мужчина засмеялся. Скорее даже закудахтал.
– Ну, мы с тобой старые друзья. Его Греховничество решило, тебя порадует знакомое лицо.
Кабал оглядел мрачный интерьер вагона.
– Только если я буду знать, что, проделав дыру в этом знакомом лице, смогу что-то изменить, – ответил он пренебрежительно.
Маленький Старикашка на самом деле не был ни маленьким, ни даже человеком, хотя лет ему определенно стукнуло немало. Он представлял собой воплощение архетипа: пожилой дедок в плоской кепчушке с седой бородой. Он кудахтал, курил вонючие самокрутки, а если был в форме, то и слюни пускал. Благодаря таким, как он, молодость всегда оставалась в моде. Кроме того, он представлял одну из многочисленных аватар Сатаны. Это были фрагменты личностей и отдельных мыслей Князя тьмы, которые принимали определенную форму в мире смертных. Аватары позволяли ему в фоновом режиме наблюдать за тем, что нечисть творит на земле, пока он решал куда более важные вопросы в самом Аду. Например, играл в криббидж. До недавнего времени Кабал мог связаться с Сатаной лишь через Маленького Старикашку. Именно этой сущности он продал свою душу несколько лет назад. Именно эта сущность раз за разом злостно вмешивалась в его исследования, чем перечеркнула результаты огромного количества экспериментов.
Маленький Старикашка уселся на ящик и наблюдал за тем, как Кабал обследовал темные углы вагона.
– Иоганн, право, я обижен, – заметил он радостно. – После всего, через что нам пришлось пройти.
Закончив беглый осмотр, Кабал вернулся к своему собеседнику.
– Все, через что нам пришлось пройти? Скорее уж, все, через что ты заставил меня пройти. Не купи ты тогда у меня душу, не надоедай все это время своими появлениями, ничего этого… – он обвел рукой поезд, – не понадобилось бы.
Маленький Старикашка пожал плечами:
– Я всего лишь выполнял свою работу. Нельзя ждать альтруизма от помощников Сатаны.
Кабал вздохнул:
– Я бы с радостью сказал, что в восторге от твоего появления, что оно придает мне сил, но тогда придется лгать.
– Знаю.
– Может, тогда мы немного ускоримся и поживее разберемся со всеми формальностями? Чтобы ты уже исчез с глаз моих. В конце концов, у меня очень плотный график.
– График, точно. – Маленький Старикашка поднял указательный палец. – Хорошо, что ты мне напомнил. Тебе понадобится вот это.
Он засунул руку в карман своего грязного потертого пальто и вытащил песочные часы сантиметров тридцать в высоту. Вместо песка в них содержался тонко измельченный порошок. Крохотные пылинки скользили из верхней половины через узкое горлышко в нижнюю камеру. Поток пылинок беспрепятственно тек вниз, но при этом дно песочных часов казалось едва присыпанным.
– Часы показывают, сколько времени у тебя осталось. Ты же понимаешь, как они работают?
Кабал выразительно посмотрел на Старикашку.
– Ну, конечно, понимаешь. Ты же у нас умный парень. И все же. Когда все гранулы из верхней чаши окажутся в нижней, твое время вышло. Все просто. Только помни. Это не настоящие часы, не те, что лучшая часть меня держит там, внизу, в горячем местечке. Это просто модель, передатчик, так сказать. Можешь с ними что угодно делать, на отведенном тебе времени это никак не скажется. Смотри, – он перевернул часы – теперь пылинки сыпались вверх.
Маленький Старикашка наклонял часы в разные стороны, но ничего не менялось. Время по-прежнему шло, гранулы, словно боясь гравитации, продолжали свое размеренное движение.
– Чудно, правда? Пользуется ошеломительным успехом на вечеринках, уж поверь мне.
– Серьезно? – Кабал взял часы. – Придется устроить суаре, просто чтобы друзья поахали.
– У тебя нет друзей.
– И суаре я устраивать тоже не собираюсь. Ты не очень-то разбираешься в сарказме, да? Итак, порадуешь меня еще чем-нибудь впечатляющим или можно уже спустить твою морщинистую тушу с насыпи? У меня давно руки чешутся.
Маленький Старикашка насупился:
– Грубиян.
– Твой… – Кабал задумался в поисках подходящего слова, – …создатель поручил мне отправить сто душ к нему на вечные муки. Честно? Не думаю, что мое имя когда-либо станет синонимом благовоспитанности и добросердечия.
– Вот тут ты прав. – Мужчина принялся рыскать в своем просторном бесформенном пальто и наконец извлек плоскую коробку для документов размером с шутовской колпак, но всего лишь дюйм в высоту. Он размотал тонкую черную тесемку, которая запечатывала коробку, снял крышку и продемонстрировал Кабалу содержимое. Внутри лежала пачка формуляров, напечатанных на желтоватом пергаменте. Некромант наклонился вперед и прочел верхнюю строчку.
– «„Добровольное согласие на вечные муки“. Заполняется проклятым. ЕАГХ/И». – Кабал выпрямился. – Узнаю руку Артура Трабшоу.
– Ты абсолютно прав, – отвечал Маленький Старикашка. – Сто форм должны быть полностью заполнены и сданы чуть меньше чем за год. Ну как, готов, Иоганн? Сдюжишь? – он передал коробку.
Некромант взвесил ее в руке и огляделся.
– Не уверен. Я согласился на это пари, полагая, что в моем распоряжении будет «Цирк раздора». И что я вижу? Лавка старьевщика на колесиках. Передай Сатане: не будет цирка – не будет сделки.
– Нет цирка? Нет цирка?! Да вот же он! Вагоны на ходу. Величайшее шоу на земле! Используй воображение, не скупись!
– Воображение? Да мне придется наесться галлюциногенных грибов, чтобы поверить, будто этот хлам некогда был величайшим шоу на планете.
Маленький Старикашка слез с ящика, подошел к дальней стене. Он тряс головой и бормотал что-то про современную молодежь. У стены стояли широкие деревянные панели, наполовину закрытые брезентом. Убогим театральным жестом Старикашка стянул брезент, и взору некроманта предстали вывески – пошарпанные, с облупившейся краской, но все же вывески.
– Вот, пожалуйте. Твои представления. «Подходите! Смотрите! С таинственного Востока! Загадочная Клеопатра! Три тысячи лет в гробнице, но она до сих пор остается первой красавицей в мире!» Ну как тебе? А это что такое? «Любуйтесь! Мальчик с лицом летучей мыши! Прямиком из самых мрачных джунглей!» У-у-ух! Страшно, да?
– От одного обилия восклицательных знаков сердце в пятки уходит.
– Так принято. «Дивитесь! Девочка – блин!» Что-то тут не так. – Старикашка провел пальцем по расслоившейся краске. – Здесь явно должно быть: «Девочка – гоблин». А нет, и правда написано: «Девочка – блин». Что ж, это привлечет толпу. – Старикашка уверенно кивнул Кабалу.
Терпение некроманта давно иссякло: он устал слушать чепуху, которую молол Старикашка. Он стоял у открытой двери и смотрел, как Деннис и Дензил ужасно медленно тащатся вдоль путей, хотя его это едва интересовало.
– Ну, конечно, – бросил он через плечо. – Ради такого публика потянется из соседних городов. «Собирайтесь! Подходите! Крупнейшая в мире коллекция допотопных вывесок! Любуйтесь старьем. Изумляйтесь грамматике! Восхитительное шоу! С этим сравнятся лишь волосы в вашем пупке». Придется отбиваться от них палкой.
Маленький Старикашка сощурился и задумался:
– Сарказм, да?
Кабал снова выглянул из вагона и осмотрел Равнины. Какая теперь разница. Все это очередная глупая шутка Сатаны. Какого черта он вообще об этом думает!
– Именно, – ответил некромант. – Сарказм.
Он развернулся и прошествовал к груде вывесок.
– Какой толк во всем этом, если нет работников? И откуда им взяться?
Раздавшийся звук заставил их обоих повернуться к двери. Деннис наконец-то доковылял до вагона и думал, как лучше забраться внутрь, но тут Дензил, которому, к его большой радости, удалось словить ритм и выработать шаг, но который еще не успел оценить все сложности, связанные с необходимостью остановиться, врезался в своего товарища. Оба покатились вниз и исчезли из виду. Спустя мгновение раздались звуки медленных выверенных ударов.
– Ну, по крайней мере, никого достойного, – поправился Кабал. – Если мне не дадут людей, не стоит и пытаться что-либо сделать с этим безобразием под названием цирк. Можешь сразу же забрать контракты.
Маленький Старикашка закудахтал:
– Иоганн, как ты можешь так говорить? Неужели тебе не хочется испытать свои силы? Где твоя жажда приключений?
– Ее легко погасить, если начать делать из меня дурака.
– Но тебе дали людей. Ну, в некотором роде. Оглядись.
Кабал осмотрелся. Он по-прежнему был один в грязном пыльном вагоне, если не считать сомнительной компании Маленького Старикашки.
– Ну смотрю. И вижу только кандидатов на свалку. К чему ты клонишь?
