Джон Т. Эплби
Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы
Иоанн, услышав об этом деянии от своего советника Гуго Нонанта, епископа Ковентри, спросил Лонгчампа, сделано ли это по его приказу. Юстициарий не стал отрицать. Тогда Иоанн приказал немедленно освободить Джеффри. Архиепископ прибыл в Лондон и пожаловался Иоанну, епископу и баронам на позорное обращение с ним. Иоанн распорядился, чтобы Лонгчамп предстал перед королевским судом. Юстициарий, хотя и не отказался открыто, откладывал свое появление со дня на день.
Тем временем волна возмущения Лонгчампом поднималась все выше. Джеффри был популярной фигурой в Англии. На ключевых постах Ричард оставил людей, которые сохранили преданность Генриху в его последней борьбе, и безусловная преданность Джеффри отцу была отлично известна и уважаема народом. Баронов возмутило то, что выскочка низкого происхождения позволил себе унизить сына короля и брата короля. Англичане, которых Лонгчамп от всей души презирал, пришли в ярость из-за того, что глумливый норманн отнесся с таким пренебрежением к самому английскому из всех сыновей покойного Генриха. И наконец, хотя он был епископом и папским легатом, но Лонгчамп осквернил святилище и поднял руку на высшее духовное лицо, чем оскорбил религиозные чувства нации. Его ненавидели все и повсюду, и возмутительный последний акт переполнил чашу терпения.
Иоанн почувствовал, что народ за него. Посоветовавшись с Уолтером Кутансом, он призвал епископов и баронов на совет, который должен был собраться в районе Рединга, и приказал Лонгчампу туда явиться. Совет собрался, однако Лонгчамп остался в Виндзорском замке и отказался предстать перед советом. Епископы отлучили его от церкви, и совет решил, чтобы иметь больше власти, перебраться в Лондон и, так сказать, ввести в курс дела народ.
Лонгчамп, узнав новости, тоже поспешил в Лондон, желая заручиться поддержкой горожан раньше, чем туда доберутся члены совета. По пути его отряд встретился с Иоанном и другой знатью. Последовала короткая стычка, во время которой был убит юстициарий Иоанна Джон де Плейнс. Однако отряд Лонгчампа был больше: ему удалось добраться до Лондона и укрыться в Тауэре.
Иоанн и почти все епископы и знать Англии прибыли в Лондон тем же вечером. На следующий день, 10 октября, они встретились с жителями города на площади церкви Святого Павла. Теперь совет был по-настоящему народным. Во всеуслышание были объявлены все претензии к Лонгчампу. По словам Гуго Нонанта, «он и его люди обобрали все королевство, не оставив мужчине ремня, женщине – нитки бус, а знатному человеку перстня. Ничего ценного не осталось даже у евреев. Он настолько опустошил королевскую казну, что во всех сундуках не осталось ничего, кроме ключей. И это всего за два года».
Главные люди королевства, связанные с Лонгчампом в правительстве, удостоверили, что он с презрением игнорировал все их советы и решал все дела только в свою пользу. Затем Уолтер Кутанс впервые представил общественности письма, которые Ричард дал ему в Мессине. В них содержалось условие, что, если Лонгчамп будет действовать вопреки советам тех, кто должен их ему давать, он должен быть смещен и главным юстициарием станет Уолтер Кутанс.
После этого собрание епископов, баронов и жителей Лондона сместило Уильяма Лонгчампа с должности главного юстициария и избрало на его место Уолтера Кутанса. Уолтер согласился не делать ничего без совета и согласия баронов казначейства и тех, которые названы в письме Ричарда. Иоанн, новый главный юстициарий и его советники дали жителям Лондона привилегии коммуны – формы городского управления, новой в Англии, при которой все горожане считаются одним целым, и эта собирательная личность является прямым вассалом короля без промежуточной юрисдикции какого-либо лорда. Жители Лондона, в свою очередь, дали клятву верности королю Ричарду и его наследникам и обещали, что, если он умрет, не оставив сына, они примут Иоанна своим королем. Таким образом, Иоанн достиг своей цели и был признан всеми заинтересованными лицами наследником трона.
В этот момент Иоанн предстает перед нами в лучшем свете, чем в любое другое время своей последующей карьеры. Он действовал обдуманно, руководствуясь здравым смыслом, совместно с ведущими людьми королевства и не пренебрегая их советами. Он понимал, когда надо остановиться, и не воспользовался временным господством, чтобы выдвинуть какие-либо претензии или потребовать права, на которые у него не было никаких разумных оснований. Иоанн показал себя достаточно проницательным, чтобы умерить пыл тех, кто его окружает, продемонстрировать желание подчиняться их суждениям. Одновременно у него хватило предприимчивости перехватить инициативу и позаботиться о том, чтобы было сделано все, что остро необходимо.
Тот факт, что смещение Лонгчампа было проведено упорядоченно, стал красноречивым свидетельством прогресса Англии при Генрихе II. Этот монарх научил всю нацию – и знать, и простых людей – уважать закон и подчиняться организованным действиям правительства. Авторитарный эгоизм феодальной знати, пользовавшейся неограниченной деспотичной властью в своих владениях, сменился чувством коллективной ответственности перед королем и страной.
Джеффри, изначальный повод для беспорядков, был возведен на епархию в кафедральном соборе Йорка в День Всех Святых 1191 года. Это был не тот большой собор, который известен нам сегодня, а более раннее строение, от которого осталась только крипта.
Падение Лонгчампа было полным. Он немедленно сдался, передав лондонский Тауэр и Виндзорский замок новому главному юстициарию, обещал отдать и другие замки и отдал своих братьев и домочадцев в заложники. Он действительно покинул некоторые замки, после чего бежал к своему родственнику в Дувр. Оттуда он попытался переправиться на континент, переодевшись в женское платье, но горожане его узнали. Припомнив, как месяцем раньше Лонгчамп публично унизил перед ними Джеффри, они протащили его по улицам города, после чего заперли в темном подвале под охраной. Все это сообщили Иоанну, который заставил Лонгчампа отдать все оставшиеся замки, и лишь потом был освобожден.
Побежденный юстициарий переправился во Фландрию 29 октября. Там он попал в руки неких людей, которых он оскорбил в Англии. Они удерживали его до тех пор, пока, по словам Роджера Ховеденского, он не «возместил им ущерб». Оттуда Лонгчамп направился в Париж, где заплатил епископу шестьдесят марок, чтобы его приветствовали процессией. Оттуда он вернулся в Нормандию, но там его никто не ждал, поскольку архиепископ Руанский, его преемник в Англии, распространил информацию о его отлучении по всей Нормандии. Где бы он ни появился, там сразу же прекращались богослужения и не возобновлялись, пока он не отбывал.
Тогда Лонгчамп послал гонцов к папе Целестину III и к королю с жалобой на то, что Иоанн и его приспешники изгнали его из королевства. В декабре папа послал письмо всем епископам Англии, предписав им разобраться, правда ли, что Иоанн или кто-либо еще применил насилие к Лонгчампу, заключил его в тюрьму или как-либо изменил «положение королевства, в котором оно пребывало, когда его величество отправился в Крестовый поход». Если это окажется правдой, епископы должны были собраться вместе и с зажженными свечами и колокольным звоном отлучить от церкви Иоанна и его людей.
Прикрываясь этим письмом, Лонгчамп, называя себя «милостью Божьей епископом Или, легатом апостольского престола и канцлером нашего повелителя короля», написал великому и почтенному Хью Авалонскому, который считался в Англии святым человеком. Он предложил святому созвать английских епископов и исполнить приказы папы. Иоанну следовало дать время до следующего сыропустного воскресенья, чтобы раскаяться. Но его помощники, среди которых Лонгчамп назвал Уолтера Кутанса, Уильяма Маршала, Джеффри Фицпетера, Уильяма Брюйера и Гуго Бардольфа, которым Ричард доверил управление страной в письмах от февраля 1191 года, должны были быть отлучены от церкви незамедлительно.
В дополнение к этому Лонгчамп отдельно назвал своего прежнего друга, Гуго Нонанта, епископа Ковентри, которого следовало осудить публично. Именно Гуго написал циркуляр, описывавший дурные деяния и падение Лонгчампа, со злобной радостью подробно описав, как бывший юстициарий сидел на берегу в Дувре, одетый в женское платье. У него в руках была палка и отрез коричневой ткани, якобы для продажи. Его обнял промокший и замерзший рыбак, только что с моря, который желал согреться в объятиях незнакомой женщины, и так был раскрыт его пол. Этого епископа, согласно указаниям Лонгчампа, следовало избегать всем, чтобы в будущем «одна больная овца не смогла заразить всю отару».
Ни святой Хью Авалонский, ни другие епископы не обратили внимания на эти письма папы и его легата. Вместо того чтобы отлучить от церкви врагов Лонгчампа, епископы встретились с юстициариями и лишили его епархии. Доходы от ставшей вакантной епархии Или отошли короне, взамен сокровищ, которые Лонгчамп из нее изъял.
Пять юстициариев, епископы и бароны написали Ричарду совместное письмо, в котором изложили все прегрешения Лонгчампа и сообщили о его смещении. Лонгчамп, со своей стороны, предупредил Ричарда, что Иоанн захватил королевство и теперь намеревается захватить корону.
Позиции Иоанна были сильными. Владение графствами Корнуолл, Девон, Сомерсет, Глостер и Дорсет давало ему контроль над всей Западной Англией. В своих владениях он обладал абсолютной властью и правил как король. Доходы с этих графств шли прямиком в его казну, и он ни перед кем не отчитывался за них.
Правда, он был недоволен, как распорядились замками, из-за которых он спорил с Лонгчампом предыдущим летом. В то же время он не рисковал открыто выступить против нового юстициария, захватив замки Ноттингем и Тикхилл, которые Уолтер Кутанс отдал под попечительство Роджера, констебля Честера. Роджер дал Иоанну возможность показать свое недовольство, повесив двух человек, которым Иоанн в свое время поручил эти замки, на том основании, что они якобы согласились накануне летом сдать замки Иоанну. Брат короля немедленно разграбил все земли, принадлежавшие констеблю Честера, которые находились в его юрисдикции, и его положение было настолько сильным, что центральное правительство не стало задавать вопросы.
Джеффри наконец официально стал архиепископом Йор ка и первым делом попытался уменьшить влияние Гуго Падси (Пюизе), епископа Дарема, который возглавил первоначальные протесты против его избрания. Противник оказался стойким и коварным. Гуго был внуком Аделы, дочери Вильгельма Завоевателя, а значит, троюродным братом Генриха II. Он стал епископом Дарема в 1153 году, и, являясь епископом и пфальцграфом Дарема, он имел графство под своей гражданской и церковной юрисдикцией. Он являлся давним союзником знатных семей севера и за свое долгое пребывание на высших постах графства успел скопить большое состояние. Он строил церкви, Галилейская часовня Даремского собора является хорошим примером его рвения в этом отношении. В 1190-х годах он уже имел сорокалетний опыт ведения дел в своей епархии.
Джеффри приказал Гуго явиться в Йорк и заявить о каноническом послушании ему. Гуго отказался на том основании, что он уже заявлял о послушании предыдущему архиепископу Роджеру Понт-л’Эвекскому, и нет никаких законов, обязывающих его делать это вторично. Тогда Джеффри отлучил его от церкви, но тот проигнорировал наказание и продолжал служить мессы. Узнав об этом, Джеффри приказал уничтожить алтари, на которых Гуго служил мессы, и разбить сосуды, которые при этом использовались.
Иоанн навлек на себя гнев сводного брата, проведя Рождество с Гуго в Ховеденском замке Йоркшира. Визит к одному из самых влиятельных людей Северной Англии показывает желание Иоанна завоевать симпатии и поддержку ведущих людей королевства, но брат не достиг своей цели и лишь навлек на себя неприятности. Поскольку он принимал пищу вместе с отлученным от церкви епископом, Джеффри отлучил от церкви и его. Гуго обнаружил, что Джеффри имеет некоторую власть в его провинции, поскольку многие стали избегать его. Люди отказывались разговаривать с ним, есть и пить в его компании. Тогда Гуго обратился к папе, и тот решил, что наказание было необдуманным и не имело разумных причин, и потому отменил его.
Тем временем Филипп вернулся со Святой земли. Его сердце буквально разрывалось от ненависти, зависти и злобы. Ричард остался на Святой земле во главе христианской армии. И Филипп стал обдумывать план, как причинить английскому королю наибольший вред в его отсутствие. В январе 1192 года он отправил гонцов к Иоанну, приглашая его приехать для разговора. Он предложил Иоанну руку своей сестры Алисы, которую Ричард окончательно и бесповоротно отверг, женившись на Беренгарии Наваррской, и обещал всяческую помощь в овладении Англией и Нормандией. Иоанн был достаточно глуп, чтобы поверить, и обещал приехать и все обсудить.
Элеонора узнала о заговоре и, зная коварство и двуличность своего младшего сына, поспешила из Нормандии в Англию. Там она обнаружила Иоанна, уже собравшегося отбыть во Францию. Королева-мать, архиепископ Руанский и другие юстициарии запретили Иоанну переправляться на континент, пригрозив отобрать все его замки и земли. Потерпев поражение, Иоанн отказался от своих планов.
Тем временем новый юстициарий и его советники управляли страной уверенно, и народ, уставший от угнетения Лонгчампа и его клики, был доволен. Только Иоанну было невыгодно, чтобы в стране царил мир. Его интересы проще было продвигать среди беспорядков, когда можно было натравить одну сторону на другую. Не видя возможности получить поддержку от преданных слуг Ричарда, которые теперь пришли к власти, и потерпев неудачу в заговоре с Филиппом, Иоанн принял предложенные Лонгчампом пять тысяч фунтов за то, что он поспособствует восстановлению в должности прежнего главного юстициария. Лонгчамп также заплатил внушительную сумму королеве Элеоноре и обещал еще больше.
Иоанн предложил ему приехать в Англию. Во время Великого поста 1192 года Лонгчамп сошел на берег в Дувре и остался в Дуврском замке вместе со своей сестрой и ее мужем. Следовать дальше он боялся. А Иоанн тем временем делал все возможное, чтобы заставить ведущих баронов королевства восстановить Лонгчампа в должности. Но все они ответили твердым отказом. Когда Уолтер Кутанс рассказал Элеоноре о бесчинствах Лонгчампа, она перестала отстаивать его правоту перед юстициариями. Они подкупили Иоанна двумя сотнями марок из королевской казны, и он тоже перестал оправдывать изгнанного епископа. Пребывая во власти общего негодования, юстициарии сообщили Лонгчампу, что, если он немедленно не покинет пределы страны, его заточат в тюрьму. Бывший главный юстициарий вернулся на континент в Чистый четверг 3 апреля 1192 года.
Этот эпизод показал Иоанну, что его влияние за пределами принадлежащих ему территорий ничтожно и знать, как и прежде, ему не доверяет. Судя по всему, он провел остаток 1192 года в своих владениях, занимаясь вопросами управления. Мирный промежуток был прерван в начале 1193 года, когда в Англии стало известно, что король Ричард на пути домой из Святой земли был схвачен его извечным врагом, австрийским герцогом Леопольдом.
Глава 5. Выкуп Ричарда. 1193–1199
Третий крестовый поход не был успешным. Христианские лидеры провели больше времени в ссорах между собой, чем в сражении с сарацинами. В сравнении с этой разобщенной толпой неверные представляли собой армию, единую в своей фанатичной вере, умело руководимую своим великим лидером Саладином, привычную к климатическим условиям и владеющую методами борьбы, наиболее подходящими для местных условий.
Но Ричард успел покрыть себя неувядающей славой. Его отчаянные подвиги, немного безрассудный героизм, открытая щедрость, тактическое мастерство и многочисленные рыцарские достоинства сделали его идеалом христианского рыцаря. Тем не менее, когда между Ричардом и Саладином было подписано трехлетнее перемирие, христиане оказались не намного ближе к обретению Гроба Господня, чем в начале Крестового похода. Они были измучены болезнями, климатом и непрекращающейся войной, и их число существенно уменьшилось из-за смертей и дезертирства. Ричард истратил большую часть собранных средств, постоянно болел и все время получал тревожные сообщения из Англии о планах Иоанна на трон, а Филиппа – на его континентальные владения.
В сентябре 1192 года, проведя пятнадцать месяцев на Святой земле, Ричард договорился о мире с Саладином и отправился домой. Почему он не отплыл прямо к берегам своего королевства с остальными возвращающимися крестоносцами, неясно. Возможно, он рассчитывал добраться по суше быстрее, чем по морю. Как бы то ни было, он пошел через Германию и в районе Вены 21 декабря был схвачен своим непримиримым врагом, австрийским герцогом Леопольдом, которого он смертельно оскорбил после захвата Акры. Вскоре после Рождества Леопольд передал своего королевского пленника императору Генриху VI с условием, что он получит половину суммы выкупа за Ричарда.
Филипп быстро узнал о несчастьях Ричарда и немедленно отправил гонцов к Иоанну в Англию, предлагая ему поучаствовать во вторжении на французские территории английского короля. В начале 1193 года Иоанн переправился в Нормандию, где его встретили самые знатные люди герцогства. Думая, что его так же сильно беспокоит судьба брата, как и их, они предложили Иоанну отправиться с ними в Алансон для обсуждения мер по освобождению Ричарда. Иоанн ответил, что, если они примут его как своего господина и присягнут ему на верность, он прибудет на конференцию и будет защищать их от происков французского короля. Нормандская знать с негодованием отказалась предать Ричарда.
Тем не менее Иоанн в феврале отправился к Филиппу и принес ему вассальную клятву за Нормандию и другие владения английского короля на континенте. Говорили также, что Иоанн принес вассальную клятву и за Англию. Будучи все еще женатым на Хадвисе, Иоанн также поклялся жениться на сестре Филиппа Алисе и отказался от любых претензий на нормандский Вексен. Филипп, в свою очередь, дал ему часть Фландрии, находившуюся тогда под контролем французской короны, и поклялся всячески помогать ему в получении Англии и других владений Ричарда.
Это было первое открытое действие Иоанна в его неустанных попытках захватить трон. Его уже давно подозревали в наличии таких замыслов, но до сих пор ему не удавалось найти важного союзника, который поддержал бы его планы. Теперь, ободренный поддержкой французского короля, он вернулся в Англию в сопровождении большой группы иностранных наемников. Замки Уоллингфорд и Виндзор сдались сразу. Окрыленный первым успехом, Иоанн прибыл в Лондон и потребовал от главного юстициария Уолтера Кутанса и его коллег отдать ему королевство и поклясться в верности. По его словам, Ричард умер, и он имел право требовать корону, являясь его законным наследником.
Главный юстициарий и бароны с презрением отвергли его требования, и он удалился в свои владения. Иоанн укрепил все свои замки и начал нападать на те, что принадлежали Ричарду. Вокруг него собралось много недовольных, но он все же не смог собрать достаточно крупную армию, чтобы представлять серьезную угрозу для мира в стране. Главный юстициарий поместил сильные гарнизоны в морские порты, чтобы не допустить прибытия помощи из Франции. И Филипп отказался от намерения – если у него оно вообще было – послать на помощь Иоанну армию. Несколько французских и фламандских авантюристов попытались въехать в страну, чтобы поступить на службу к Иоанну, но главный юстициарий велел их задержать и заковать в цепи.
Между тем, услышав о пленении Ричарда, главный юстициарий послал аббатов Боксли и Робертсбриджа в Германию, чтобы найти короля. После путешествия через всю Германию аббаты наконец отыскали своего короля в Баварии, куда он был доставлен для беседы с императором в Пальмовое (Вербное) воскресенье. Они сообщили Ричарду о происках Иоанна, чем крайне его расстроили. Он, разумеется, не одобрял поведения Иоанна, но не видел в нем никакой угрозы для короны. «Мой брат Иоанн, – сказал он, – не тот человек, который может завоевать страну, если в ней живет хотя бы один человек, способный оказать ему сопротивление».
Аббаты вернулись в Лондон вскоре после Пасхи и привезли сообщение о заключении мира между Ричардом и императором. Ричард согласился заплатить выкуп в сто тысяч марок серебром и обеспечить пятьдесят полностью оснащенных галер и службу двадцати рыцарей в течение года, чтобы помочь императору в экспедиции на юг Италии и на Сицилию. Вслед за аббатами прибыли гонцы от самого короля, требуя корабли и Алана Тренчмера, кормчего корабля Ричарда. Затем в Англию прибыл Роберт Тернем, один из членов свиты короля, доставивший доспехи Ричарда и предметы его снаряжения.
Получив все эти доказательства того, что Ричард жив и может очень скоро вернуться в Англию, юстициарии решили принять более строгие меры в отношении Иоанна. Они осадили Виндзорский замок, а архиепископ Джеффри, шериф Йорка, и Гуго Бардольф, один из юстициариев, укрепили против него Ланкастер.
Филипп тем временем вторгся в Нормандию. Он подошел со своей армией к Руану и велел жителям сдать ему город, обосновав свое требование тем, что Иоанн дал ему вассальную клятву за Англию и сдал все английские территории на этой стороне канала. Стойкие горожане ответили: «Ты видишь, что ворота открыты, входи, никто тебе не мешает». Трусливый Филипп отказался войти. Он сжег двадцать четыре катапульты, с помощью которых собирался осаждать город, разбил бочонки и вылил вино, после чего удалился вместе с армией.
Время шло, но преданные Ричарду люди не имели никаких известий о его возвращении. Решив, что, в конце концов, Иоанн действительно был наследником английского трона, юстициарии начали сомневаться, не слишком ли сурово они обошлись с тем, кто станет их королем. Сам Иоанн постоянно говорил о том, что его брат никогда не вернется, и долгая задержка делала его слова весьма правдоподобными. В итоге юстициарии разработали соглашение с ним, которое должно было продлиться до Дня Всех Святых. Согласно условиям соглашения Иоанн сохранял замки Ноттингем и Тикхилл, но замки Виндзор, Уоллингфорд и Пик были переданы королеве Элеоноре и людям, ею назначенным. Они должны были управлять от имени короля до окончания перемирия. Было решено, что, если Ричард до этого времени не приедет, замки вернутся к Иоанну. Гуго Падси, епископ Дарема, участвовал в осаде Тикхилла в то время, когда заключалось перемирие, и ему вовсе не хотелось снимать осаду, когда захват замка уже близок. Епископу Гуго было уже около семидесяти лет, но его силе и энергии завидовали молодые люди.
Ричард написал матери и юстициариям 19 апреля 1193 года. В письме он сообщил, что между ним и императором сформировались неразрывные дружеские узы стоимостью семьдесят тысяч марок серебром, и потребовал, чтобы деньги были как можно скорее собраны. Элеонора и юстициарии приступили к сбору огромной суммы. Поскольку деньги для выкупа господина были одним из трех признанных феодальных сборов, для введения этого дополнительного налога не требовалось согласие епископов и баронов. Все жители, клирики и миряне, подверглись обложению налогом в размере четвертой части годового дохода и четвертой части стоимости движимого имущества. Плата рыцарей устанавливалась в двадцать шиллингов. По распоряжению короля было изъято все золото и серебро церквей. Религиозные ордены цистерцианцев и гильбертинцев, теоретически не имевшие богатств, внесли свой вклад в виде годового настрига шерсти. Все это потрясающее свидетельство высочайшей популярности Ричарда в народе, который его почти не знал. Его героические деяния на Святой земле настолько овладели воображением народа, что люди с радостью соглашались внести свой вклад в сумму, которую им было трудно даже представить. К этому времени большинство крестоносцев уже вернулись домой, и восторженным рассказам о Ричарде не было конца.
Император написал епископам и знати Англии, требуя – весьма цветистым языком – «предпринять те шаги, которые необходимы для нашего возлюбленного друга, вашего господина Ричарда». Это лицемерное послание было доставлено Уильямом Лонгчампом, который присоединился к своему господину в начале весны. Лонгчамп высадился на берег в Ипсуиче, провел ночь в Хичеме и послал сообщение аббату Сэмпсону в Бери-Сент-Эдмундс, что хочет услышать мессу в церкви Святого Эдмунда. Аббат приказал, чтобы в присутствии Лонгчампа мессу не служили, поскольку он отлучен. На следующее утро, когда Лонгчамп прибыл в великое аббатство во время мессы и вошел в церковь, священник, уже дошедший до канона, замолчал и молчал до тех самых пор, пока ему не сообщили, что отлученный прелат покинул церковь. Лонгчамп отправился в Сент-Олбанс, где его весьма холодно встретили юстициарии и королева Элеонора. Он объявил, что прибыл в Англию не как юстициарий, легат или канцлер, а как простой епископ, привезший весточку от короля. Доставив послание, он немедленно покинул Англию и вернулся к Ричарду.
Переговоры между Ричардом и императором продолжились, и к лету было достигнуто соглашение, что Ричард должен заплатить за свою свободу сто тысяч марок. Когда эту новость узнал Филипп, он сообщил Иоанну, что тот должен позаботиться о себе, поскольку дьявол на свободе. Иоанн переправился в Нормандию и присоединился к Филиппу.
Пока брат строил предательские планы, Ричард послал Уильяма Лонгчампа и Уильяма Брюйера, чтобы те заключили мир с Филиппом. В начале июля 1193 года был составлен договор, в одном из положений которого говорилось, что Иоанн сохранит земли, которые брат пожаловал ему ранее. Когда послы вернулись к Ричарду и сообщили о заключении мира с Филиппом, он отправил их обратно, чтобы те попытались вернуть Иоанна на путь истинный. Они убедили его покинуть двор Филиппа, вернуться в Нормандию и дать клятву верности Ричарду. Ричард приказал, чтобы, когда Иоанн даст клятву, замки в Нормандии, которые он выделил ему ранее, были ему возвращены. Но хранители этих замков, хорошо знавшие Иоанна и ожидавшие от него только предательства, отказались. Иоанн исполнился праведного гнева из-за столь неслыханного оскорбления, хотя и полностью заслуженного, вернулся к Филиппу и снова стал его союзником. Филипп отдал ему замки Дрианкур и Арчес, которые, согласно договору, должны были перейти к архиепископу Руана.
Посланцы императора прибыли в Лондон и получили деньги за Ричарда. Они высказали удивление процветающим видом города и его обитателей: бестактные немцы предполагали, что сбор такой крупной суммы оставит страну разоренной. Ричард позвал свою мать, Уолтера Кутанса и многих представителей английской знати в Германию, в ожидании освобождения, и в сентябре император установил день – в будущем январе, – когда он мог считать себя свободным.
Филипп и Иоанн, узнав, что дьявол действительно вот-вот окажется на свободе, спешно отправили гонцов, среди которых был Роберт Нонант, брат епископа Ковентри, к императору с целым рядом предложений. Если он продержит Ричарда в плену до следующего Михайлова дня, каждый из них заплатит ему по пятьдесят тысяч марок. Или они будут платить ему тысячу марок за каждый месяц, который Ричард проведет в неволе. Или Филипп заплатит ему сто тысяч марок, а Иоанн – пятьдесят тысяч, если император или отдаст Ричарда им в руки, или продержит его еще год. Это были весьма привлекательные предложения для человека, настолько лишенного моральных принципов, что он рискнул захватить крестоносца, которого защищали церковные законы, угрожая отлучением. Вероятно, они стали бы еще привлекательнее, если бы исходили от людей, от которых можно было ожидать исполнения своих обязательств. В любом случае императору нужно было время подумать, и он отложил освобождение Ричарда до Сретения – 2 февраля 1194 года.
В назначенный день, в присутствии своей знати, королевы Элеоноры, Уолтера Кутанса, Уильяма Лонгчампа и епископа Бата, император передал Ричарду письма Филиппа и Иоанна и выразил желание отозвать свое обещание освободить Ричарда, поскольку ему предлагают слишком заманчивые условия за то, чтобы оставить его в плену. Все собравшиеся были возмущены желанием императора нарушить свое слово и заставили его выполнить договоренность. Соответственно Ричард был передан в руки матери. В плену он провел год и шесть недель.
Пока Ричард и сопровождавшие его лица медленно возвращались в Англию, Иоанн послал клирика из числа своих домочадцев, некоего Адама из Сент-Эдмундса, в Англию с письмами к хранителям замков, приказывая укрепить их к прибытию короля. Прибыв в Лондон, Адам был приглашен на ужин в дом Хьюберта Уолтера, нового архиепископа Кентерберийского. Он был избран, не без обычных ссор между епископами и монахами, чтобы стать преемником Болдуина, умершего на Святой земле. Адам во всеуслышание похвастался богатством и процветанием своего хозяина и близкой дружбой между Иоанном и королем Франции. В качестве доказательства этой дружбы Адам привел тот факт, что Филипп отдал Иоанну замки Дрианкур и Арчес, и дал бы еще, если бы у Иоанна были преданные люди, способные их сохранить.
Из уважения к архиепископу, проявившему гостеприимство, Адама отпустили, но на обратном пути его арестовали, отобрали все бумаги и передали архиепископу. На следующий день Хьюберт показал предательские письма Иоанна собравшимся епископам и баронам. Поскольку инструкции, содержавшиеся в письмах, подразумевали подготовку к гражданской войне, совет постановил, что Иоанн должен быть лишен всех земель в Англии, а его земли должны быть захвачены.
В тот же день архиепископ Хьюберт, Хью Авалонский, епископ Линкольна и ряд других епископов и аббатов встретились в одной из часовен Вестминстерского аббатства, отлучили от церкви Иоанна и его приспешников, составивших заговор против короля и мира в королевстве. Они также написали письмо папе с просьбой лишить Уиль яма Лонгчампа положения легата в Англии.
Главные бароны королевства энергично взялись за дело и осадили замки Иоанна. Великолепный старый воин Гуго Падси собрал большую армию в Нортумберленде и Йорке и возобновил осаду Тикхилла, которую снял годом ранее. Дэвид, граф Хантингдон, брат короля скоттов, и его родственник Ранульф де Бландевиль, граф Честер, осадили замок Ноттингем. Архиепископ Кентерберийский, назначенный главным юстициарием, когда Уолтер Кутанс отправился в Германию к Ричарду, руководил операциями против замка Марлборо. Последний замок, а также замок Ланкастер, который Иоанн доверил Теобальду Фицуолтеру, брату архиепископа Хьюберта, и Сент-Майклс-Маунт в Корнуолле, хранитель которого умер от страха, узнав, что Ричард возвращается в Англию, сдались без боя.
