Джон Рональд Руэл Толкин
Хоббит

– Конечно, знак есть, – подтвердил Гандалв. – Я сам поместил его. И по очень важным причинам. Вы просили меня найти четырнадцатого участника вашей экспедиции, и я выбрал мистера Бэггинса. Только скажите, что я выбрал не того участника или не тот дом, и можете оставаться по-прежнему в числе тринадцати и смириться с невезением или возвращаться к своим угольным раскопкам.

Он так сердито посмотрел на Глойна, что гном отодвинулся назад в кресле; а когда Бильбо открыл рот, собираясь задать вопрос, колдун повернулся к нему, нахмурился и свел свои кустистые брови, так что Бильбо со стуком захлопнул рот.

– Так-то лучше, – сказал Гандалв. – Больше никаких споров. Я выбрал мистера Бэггинса, и вас всех это должно удовлетворить. Если я говорю, что он взломщик, значит, он взломщик или станет им, когда придет время. В нем гораздо больше, чем вы догадываетесь, и намного больше, чем представляет он сам. Вы все (возможно) еще доживете до того, чтобы поблагодарить меня. А теперь Бильбо, мой мальчик, принеси лампу, и прольем немного света на это дело.

На столе, в свете большой лампы с розовым абажуром, Гандалв расстелил кусок пергамента, мало похожий на карту.

– Ее начертил ваш дед, Торин, – объяснил он в ответ на возбужденное восклицание гнома. – Это план Горы.

– Не вижу, чем он нам поможет, – разочарованно сказал Торин, бросив взгляд на план. – Я хорошо помню Гору и местность вокруг нее. И знаю, где расположен лес Мерквуд и Иссохшая Пустошь, в которой водились драконы.

– Тут на Горе красным начерчен дракон, – вмешался Балин, – но нам и так будет легко найти его, когда мы там окажемся.

– Но одного вы не заметили, – сказал колдун, – потайного входа. Видите, он находится на западной стороне, и со стороны рун на него указывает рука. Это скрытый проход в Нижние Залы. (Посмотрите на карту в начале книги и увидите эти руны.)

– Может, когда-то он и был тайным, – возразил Торин, – но откуда нам знать, что он до сих пор никому неизвестен? Старый Смог живет там так долго, что мог все узнать о пещерах.

– Может – но пользоваться этим проходом не мог уже многие годы.

– Почему?

– Потому что проход слишком узок. «Пять футов – высота двери, и трое могут пройти в нее в ряд», – говорится в рунах, но Смог не мог заползти в дыру такого размера, даже когда был молодым драконом. Тем более теперь, когда он сожрал столько девушек из долины.

– Мне дыра кажется очень большой, – пискнул Бильбо (у которого не было никакого опыта общения с драконами, а из дыр он знал только хоббичьи норы). Он снова почувствовал возбуждение и заинтересовался, так что забыл держать рот на замке. Бильбо любил карты, и в коридоре у него висела большая карта Окрестности, с обозначенными красными чернилами любимыми маршрутами его прогулок. – Но как можно было утаить такую большую дверь, даже если бы дракон ее не заметил? – спросил он. Не забывайте, что он был всего лишь маленьким хоббитом.

– Множеством способов, – ответил Гандалв. – Но как была скрыта именно эта, мы не узнаем, пока не увидим ее сами. Судя по надписи на карте, это закрытая дверь, и выглядит она точно как сторона Горы. Это обычный метод гномов – мне кажется, я прав?

– Совершенно правы, – подтвердил Торин.

– К тому же, – продолжал Гандалв, – я забыл упомянуть, что к карте прилагался ключ, маленький и очень любопытный. Да вот он! – сказал колдун и протянул Торину серебряный ключ с длинным стержнем и сложной бородкой. – Не потеряйте его!

– Ни за что не потеряю, – ответил Торин, повесил ключ на красивую цепь, которая висела у него на шее, и спрятал под курткой. – Теперь дело выглядит более обнадеживающим. Эти новости меняют положение к лучшему. До сих пор у нес не было ясного представления, что делать. Мы думали как можно незаметнее двинуться на восток, добраться до Долгого озера. После этого могли начаться неприятности…

– Намного раньше, если я что-нибудь знаю о дорогах на восток, – прервал его Гандалв.

– Оттуда мы могли пойти вдоль речки Быстрой, – продолжал Торин, не обращая на него внимания, – и добраться до руин Дейла, древнего города в долине, у подножия Горы. Но никому из нас не нравилась мысль о Переднем Входе. Из него, через большую расселину в южном склоне Горы, вытекает река, и оттуда же выходит дракон – слишком часто, если, конечно, он не изменил свои привычки.

– Это не принесло бы ничего хорошего, – сказал колдун, – если бы с вами не было могучего воина, даже героя. Я попытался отыскать такого, но воины сражаются друг с другом в далеких землях, а в этой местности герои встречаются редко или просто не встречаются. Мечи в этих местах обычно затупились, топорами рубят деревья, щиты используются как колыбели, или ими накрывают блюда; а все драконы, к счастью, далеко (и потому превратились в легенду). Вот почему я остановился на взломе, особенно когда вспомнил о существовании боковой двери. А вот и наш маленький Бильбо Бэггинс, взломщик, избранный и отобранный взломщик. Поэтому давайте составлять план действий.

– Ну хорошо, – согласился Торин, – может, специалист по взломам даст нам какой-нибудь ценный совет. – И он с издевательской вежливостью повернулся к Бильбо.

– Прежде всего я хотел бы узнать больше обо всем, – ответил Бильбо, чувствуя легкую дрожь изнутри; однако Тукова часть в нем все еще готова была участвовать в приключении. – Я имею в виду золото, и дракона, и все остальное, и как оно попало туда, и кому принадлежит, и так далее, и тому подобное.

– Господи помилуй! – воскликнул Торин. – Разве у вас нет карты? И разве вы не слышали нашу песню? И разве не говорим мы об этом уже часами?

– Все равно я хотел бы знать больше и яснее, – упрямо ответил хоббит, принимая деловой вид (обычно он сохранял его для тех, кто пытался занять у него деньги) и изо всех сил стараясь выглядеть мудрым, и благоразумным, и профессиональным, и достойным рекомендации Гандалва. – К тому же я хотел бы узнать о риске, дорожных расходах, необходимом времени, компенсациях и тому подобном. – Под последними словами он имел в виду «Что я получу от этого? И вернусь ли назад живым?»

– Ну хорошо, – сказал Торин. – Давным-давно, во времена моих предков, гномов изгнали с севера, и они со всем своим богатством и со всеми инструментами пришли к Горе, что на карте. Тут они строили шахты, и прокладывали туннели, и вырубали просторные залы и большие мастерские – и вдобавок, как я считаю, они нашли здесь большое количество золота и драгоценных камней. Они стали необыкновенно богаты и знамениты, а мой дед был Королем-под-Горой, и люди, смертные, которые жили на юге, обращались с ним с большим уважением. Эти люди постепенно расселялись вдоль реки Быстрой до самой долины, на которую падает тень Горы. В те дни люди построили в долине веселый город Дейл. Короли города часто посылали за нашими кузнецами и богато одаряли даже наименее искусных. Отцы умоляли нас принять их сыновей в подмастерья и щедро платили за это, особенно продуктами, так что нам не приходилось их выращивать или отыскивать самим. Для нас это были счастливые времена, и у самых бедных гномов было достаточно денег, чтобы тратить и давать взаймы, и много времени, чтобы делать прекрасные вещи и наслаждаться ими, не говоря уже о великолепных волшебных игрушках, каких в нынешнем мире уже не встретишь. И залы моего деда наполнились удивительными драгоценностями, и резьбой, и чашами, а на магазины игрушек в Дейле стоило посмотреть.

Несомненно, именно это привлекло к нам дракона. Как вы знаете, драконы крадут золото и драгоценности у людей, эльфов и гномов – везде, где могут его найти; и караулят свою добычу, пока живы (а живут они практически вечно, если только их не убьют), и никогда даже медным колечком не попользуются. Они вообще вряд ли отличат хорошую работу от плохой, хотя обычно имеют неплохое представление о текущей рыночной стоимости; и не могут сами ничего сделать, даже заменить выпавшую чешуйку в своей броне. На севере в те дни водилось множество драконов, и, вероятно, золото стало встречаться все реже: ведь гномы ушли на юг или были убиты, и общее опустошение и разрушение становилось все сильнее. И был там один особенно жадный, сильный и злобный ящер, которого звали Смог. Однажды он поднялся в воздух и полетел на юг. Вначале мы услышали гром, словно с севера шел ураган, и сосны на горе зашатались и заскрипели на ветру. Некоторые гномы находились снаружи – я был одним из счастливчиков; я был тогда молод, любил приключения и постоянно бродил в поиске их; это и спасло мне жизнь в тот день – ну так вот, мы издалека видели, как дракон в языках пламени опускается на Гору. Он спускался по склону, и, когда достиг леса, лес вспыхнул. К тому времени в Дейле уже звонили все колокола, а воины хватались за оружие. Гномы выбежали через большой центральный вход, но дракон поджидал их. Никто не спасся. Река закипела и покрылась паром, и пар опустился на Дейл, и в этом тумане на жителей набросился дракон и убил множество воинов – обычная несчастная история, такие в те дни случались часто. Потом дракон вернулся, и вполз через Главный вход, и прочесал все наши залы, и туннели, и коридоры, и переулки, и погреба, и комнаты, и проходы. Ни одного живого гнома не осталось внутри, и дракон забрал все наши богатства. Вероятно, потому, что так всегда поступают драконы, он сгреб их все в одну груду и спит на ней, как на постели. Позже он стал выползать по ночам из ворот и нападать на Дейл. Он уносил людей, особенно девушек, и пожирал их, и Дейл опустел, все его жители погибли или разбежались. Не знаю, что происходит там сейчас, но не думаю, чтобы кто-нибудь жил к Горе ближе, чем на дальней оконечности Долгого озера.

Мы, немногие уцелевшие гномы, которые оказались снаружи и далеко, сидели в укрытии, и плакали, и проклинали Смога; и тут к нам неожиданно присоединились мой отец и дед с обгоревшими бородами. Выглядели они мрачно и почти все время молчали. Когда я спросил, как им удалось уйти, они велели мне попридержать язык и добавили, что в свое время я узнаю. После этого нам пришлось уйти и зарабатывать себе на жизнь; мы пали так низко, что нам случалось заниматься черной кузнечной работой и даже добывать уголь. Но наши украденные сокровища мы никогда не забывали. И даже сейчас – признаю, что мы неплохо живем и у нас снова кое-что появилось… – С этими словами Торин погладил золотую цепь у себя на шее. – …даже сейчас мы намерены вернуть их себе и навлечь наши проклятия на Смога – если сможем.

Я часто думал о том, как спаслись мой отец и дед. Теперь я понимаю, что, должно быть, они ушли через боковой вход, о существовании которого только они и знали. Очевидно, у них была карта, и мне хотелось бы знать, как она попала к Гандалву, а не ко мне, законному наследнику.

– Она ко мне не «попала», мне ее дали, – ответил колдун. – Вы помните, что ваш дед был убит в шахтах Мории гоблином…

– Да, будь проклят этот гоблин, – сказал Торин.

– А ваш отец исчез двадцать первого апреля – в прошлый четверг исполнилось как раз сто лет, – и с тех пор его никто не видел…

– Верно, верно, – согласился Торин.

– Ну так вот, ваш отец отдал мне карту, чтобы я передал ее вам; и если я для этого выбрал такое время и такой способ, вы вряд ли можете меня винить. Мне нелегко было вас отыскать. Когда ваш отец передавал мне карту, он с трудом мог вспомнить свое имя, а ваше никогда не упоминал; так что я считаю, что меня следует поблагодарить! Вот она, – сказал он, протягивая карту Торину.

– Не понимаю, – сказал Торин, и Бильбо почувствовал, что готов повторить то же самое. Объяснение как будто ничего не объясняло.

– Ваш дед, – мрачно и медленно заговорил колдун, – отдал карту своему сыну, когда сам отправился в подземелья Мории. После смерти деда ваш отец отправился искать счастье; он испытал множество приключений, причем самых неприятных, но до Горы так и не добрался. Не знаю, как он попал туда, но я нашел его заключенным в подземельях Некроманта.

– А вы что там делали? – с дрожью спросил Торин; все остальные гномы тоже вздрогнули.

– Неважно. Как обычно, разузнавал; и дело это было очень опасное. Даже я, Гандалв, спасся с трудом. Пытался спасти и вашего отца, но было слишком поздно. Он потерял рассудок и бредил; почти ничего не помнил, кроме карты и ключа.

– Мы давно заплатили свой долг гоблинам Мории, – сказал Торин. – Не пора ли подумать и о Некроманте?

– Не говорите глупости! Это дело не под силу всем гномам вместе взятым, даже если бы их собрали со всех четырех концов света. Ваш отец хотел, чтобы вы прочли карту и использовали ключ. Дракон и Гора – вполне достаточное для вас дело!

– Слушайте! Слушайте! – произнес Бильбо, причем случайно произнес вслух.

– Что слушать? – Все неожиданно повернулись к нему, и Бильбо так растерялся, что ответил:

– Слушайте, что я вам скажу!

– Что именно? – спросили гномы.

– Ну, я скажу, что вам нужно отправиться на восток и осмотреться. Ведь все-таки боковая дверь существует, а дракон, я думаю, иногда спит. Мне кажется, если достаточно долго посидеть на пороге, что-нибудь придумаешь. И еще мне кажется, что для одной ночи мы проговорили достаточно, если вы понимаете, что я имею в виду. Как насчет постели, и раннего подъема, и всего такого? Я накормлю вас хорошим завтраком, прежде чем вы уйдете.

– Вероятно, вы хотели сказать, прежде чем мы уйдем, – заметил Торин. – Разве вы не взломщик? И разве сидеть на пороге – не ваша работа, не говоря уже о том, чтобы войти в дверь? Но насчет постели и завтрака я согласен. Начиная путь, я предпочитаю яичницу из шести яиц с ветчиной; яйца должны быть жареные, а не вареные, и, пожалуйста, не разбейте желток.

После того как все сделали заказы на завтрак, ни разу даже не сказав «пожалуйста» (от чего Бильбо почувствовал раздражение), гномы встали. Хоббиту пришлось для всех отыскивать комнаты, и занимать свободные помещения, и устраивать постели на стульях и диванах. Так что, разместив всех, он добрался до собственной постели усталый и очень недовольный. Он принял решение не вставать рано, чтобы готовить всем этот проклятый завтрак. Тукова часть постепенно выветрилась, и Бильбо был совсем не уверен, что рано утром отправится в путь.

Ложась, он слышал, как Торин в лучшей отведенной для него спальне все еще напевает:

 
Далеко за холодные туманные горы,
В глубокие подземелья и древние пещеры
Должны мы уйти до начала дня,
Чтобы искать светлое зачарованное золото.
 

Бильбо уснул, слыша эту песню, и поэтому снились ему кошмары. Проснулся он гораздо позже рассвета.

Глава вторая
Жареная баранина

Бильбо вскочил, оделся и побежал в столовую. Здесь никого не было, хоббит увидел только остатки обильного, но торопливого завтрака. В комнате все было перевернуто, а на кухне громоздилась немытая посуда. Казалось, использовались все бывшие в доме горшки и сковороды. Предстояло так много мытья посуды, что Бильбо вынужден был поверить: вчерашний неожиданный прием не был частью его ночных кошмаров, как он надеялся. Но в то же время он почувствовал облегчение при мысли, что все ушли без него, даже не побеспокоившись его разбудить («Но и спасибо никто не сказал», – подумал он); и в то же время почему-то он испытывал легкое разочарование. Это чувство его удивило.

– Не будь дураком, Бильбо Бэггинс! – сказал он самому себе. – Думать о драконах и прочей иноземной чепухе в твоем возрасте! – Поэтому он надел передник, разжег огонь, вскипятил воду и перемыл посуду. Потом приятно позавтракал на кухне, прежде чем возвращаться в столовую. К этому времени уже взошло солнце; входная дверь была открыта, и через нее врывался теплый весенний ветер. Бильбо начал громко насвистывать и уже был готов забыть предыдущий вечер. В сущности он готов был уже вторично позавтракать в столовой у открытого окна, когда вошел Гандалв.

– Мой дорогой друг, – сказал он, – когда же ты пожалуешь? Как насчет раннего начала? Я вижу ты завтракаешь или как ты это назовешь – в половине десятого! Гномы не могли ждать, но оставили тебе записку!

– Какую записку? – покраснев, спросил бедный мистер Бэггинс.

– Великие слоны! – воскликнул Гандалв. – Ты сегодня утром сам не свой. Ты даже не стер пыль с каминной доски!

– А какое она имеет к этому отношение? Мне хватило работы с мытьем посуды за четырнадцатью!

– Если бы ты вытер пыль с каминной доски, то нашел бы под часами это, – ответил Гандалв, протягивая Бильбо записку (написанную, конечно, на собственной писчей бумаге хоббита).

Вот что прочел Бильбо.

«Торин и компания привествуют взломщика Бильбо! Наша искренняя благодарность за ваше гостеприимство; с благодарность принимаем и ваше великодушное предложение профессиональной помощи. Условия: оплата по получении, размером до, но не свыше четырнадцатой части общей прибыли (если таковая будет); в любом случае гарантируется компенсация всех дорожных расходов; если возникнет необходимость и если покойник не примет заранее мер, расходы на похороны оплачиваем мы или наши представители.

Считая невозможным нарушать ваш драгоценный отдых, мы уходим, чтобы завершить необходимые приготовления, и будем ожидать вашу почтенную особу в трактире постоялого двора «Зеленый Дракон» на Байуотер точно в одиннадцать утра. Надеюсь, вы будете пунктуальны.

Имеем честь оставаться

искренне Вашими

Торин и компания».

– Осталось десять минут. Тебе придется бежать, – сказал Гандалв.

– Но… – начал Бильбо.

– На это нет времени, – прервал его колдун.

– Но… – снова начал Бильбо.

– И на это тоже! Пошли!

До конца своих дней Бильбо не мог сообразить, как оказался снаружи – без шляпы, без посоха, без денег, вообще без всего, что обычно прихватывал, выходя из дому; он оставил свой второй завтрак недоеденным, посуду – невымытой, сунул ключи Гандалву в руки и побежал по дорожке так быстро, как могли нести его поросшие шерстью ноги, побежал мимо большой мельницы, пересек Воду и пробежал еще больше мили.

Запыхавшись, появился он на Байуотер с последним одиннадцатым ударом часов и обнаружил, что у него с собой нет даже носового платка!

– Браво! – сказал Балин, который поджидал его у входа на постоялый двор.

И в этот момент из-за угла на дороге, ведущей из деревни, показались все остальные. Гномы ехали на пони, а на каждом пони был еще самый разнообразный груз, множество сумок, свертков и тому подобного. Был и очень маленький пони, очевидно, предназначенный для Бильбо.

– Садитесь вы двое, – сказал Торин, – и поехали!

– Мне очень жаль, – ответил Бильбо, – но я явился без шляпы, и оставил свой носовой платок, и у меня нет денег. Я до десяти сорока пяти не видел вашу записку.

– Такая точность ни к чему, – сказал Двалин, – и не тревожься! Придется тебе обходиться без носового платка и много другого, пока не закончится путешествие. А что касается шляпы, у меня в багаже есть запасной плащ с капюшоном.

Так выступили они, отъехав от постоялого двора прекрасным утром перед самым началом мая на груженых пони. И на Бильбо был темно-зеленый капюшон (слегка попорченный непогодой) и темно-зеленый плащ, одолженный Двалином. Плащ и капюшон оказались велики для хоббита, и выглядел он в них комично. Не смею и гадать, что подумал бы о нем его отец Банго. Единственным утешением для Бильбо служила мысль, что за гнома его все равно не примут, потому что у него нет бороды.

Они проехали совсем немного, когда их догнал Гандалв, великолепно выглядевший на своем белом коне. Он привез множество носовых платков, а также трубку Бильбо и табак. Так что дальше все ехали в хорошем настроении, рассказывали разные истории и пели песни, и ехали так весь день, конечно, останавливаясь, чтобы поесть. Эти остановки случались не так часто, как хотелось бы Бильбо, но тем не менее он начинал чувствовать, что приключения не так уж плохи.

* * *

Так продолжалось довольно долго. Предстояло проехать обширную добропорядочную местность, населенную уважаемыми жителями: людьми, хоббитами, эльфами и прочими – с прекрасными дорогами, постоялыми дворами, и время от времени навстречу попадались едущие по делам гном, или бродячий ремесленник, или фермер. Но постепенно местность изменилась, встречные говорили со странным акцентом и пели песни, которые Бильбо никогда не слышал. Гостиницы встречались редко и были бедные и неудобные, дороги ухудшились, а на горизонте все выше и выше поднимались холмы. На вершинах холмов виднелись замки и выглядели они так, словно построили их с недобрыми целями. Да и погода, которая в мае была такой прекрасной, какая случается только в сказках и легендах, неожиданно ухудшилась.

– И подумать только, завтра первое июня, – ворчал Бильбо, вслед за другими с хлюпаньем пробираясь по грязной тропе. Уже миновало время чаепития; шел сильный дождь; он шел весь день; вода с капюшона заливала Бильбо глаза, плащ его промок насквозь; пони устал и спотыкался на камнях; спутники были настроены мрачно и не разговаривали. «Я уверен, что дождь промочил запасную одежду и проник в запасы пищи, – думал Бильбо. – Будь проклят взлом и все к нему относящееся! Хотел бы я очутиться дома, в своей прекрасной норе, у огня, на котором начал напевать, закипая, котелок!» Не в последний раз пожелал он этого!

А гномы продолжали двигаться дальше, не оборачиваясь и не обращая никакого внимания на хоббита. Где-то за тучами, должно быть, садилось солнце, потому что начало темнеть. Поднялся ветер, и ивы вдоль реки гнулись и стонали. Не знаю, что это была за река, стремительная, разлившаяся от ежедневных дождей, спускавшаяся с гор, которые возвышались перед путниками.

Скоро стало почти темно. Ветер разогнал рваные тучи, и в разрыве, между клочьями облаков, над холмами появилась бледная луна. Тогда путники остановились, и Торин что-то сказал об ужине и «где бы найти сухое место для сна?»

И только тут все заметили, что Гандалва нет. До сих пор он ехал с ними, не объясняя, будет ли участвовать в приключении или просто составляет им компанию ненадолго. Он много ел, много разговаривал и много смеялся. А теперь просто исчез!

– Именно когда больше всего нужен колдун! – простонали Дори и Нори (которые разделяли взгляды хоббита на необходимость регулярных обильных и частых завтраков и обедов).

В конце концов решили заночевать на месте. До сих пор им не приходилось ночевать под открытым небом, и хотя они знали, что этого не избежать, когда они углубятся с Туманные горы, все же вечер для начала казался слишком влажным и неподходящим. Переместились под деревья, где было посуше, но ветер постоянно шевелил ветви, и капли ужасно раздражали. К тому же не повезло и с костром. Гномы могут разжечь огонь где угодно и из чего угодно, на любом ветру; но в этот вечер даже Ойн и Глойн, которые в этом особенно искусны, ничего не добились.

Потом совершенно беспричинно испугался и убежал один из пони. Его поймали только после того, как он забрался в реку, и при этом Фили и Кили едва не утонули, а весь багаж, который нес пони, смыло водой. Конечно, в этом багаже была еда, и поэтому на ужин почти ничего не осталось и совсем ничего – на завтрак.

Все сидели мрачные и мокрые, Ойн и Глойн продолжали пытаться разжечь костер и препирались при этом. Бильбо печально думал, что, оказывается, приключение – это не всегда веселые поездки на пони при свете майского солнца, когда Балин, стоявший на карауле, сказал:

– Там свет!

Впереди и немного в стороне был холм, поросший густым лесом. И вот из лесной чащи виден был свет, красноватое приятное мерцание, словно огонь костра или факела.

Некоторое время все смотрели на этот свет, потом заспорили. Одни говорили «нет», другие – «да». Некоторые считали, что нужно пойти посмотреть, потому что все лучше, чем скудный ужин, никакого завтрака и мокрая одежда на всю ночь.

Им возражали:

– Мы плохо знаем эту местность, и тут слишком близко горы. Здесь нет полиции, и картографы сюда еще не добрались. Здесь и не слышали о короле, и чем меньше мы проявим любопытства, тем безопасней будет наш путь.

Кое-кто говорил:

– Но ведь в конце концов нас целых четырнадцать.

Другие спрашивали:

– И куда запропастился Гандалв?

Это повторяли все. Дождь пошел еще сильней, а Ойн и Глойн подрались.

Это решило дело.

– В конце концов с нами взломщик, – сказали гномы; и тут же, ведя за собой пони (со всеми необходимыми предосторожностями), направились в сторону света. Вскоре они подошли к холму и углубились в лес. Начали подниматься по склону; но тропы, какая может вести к дому или ферме, не было видно; и хоть старались пробираться незаметно, поневоле шуршали, и трещали, и скрипели (и к тому же еще ворчали и брюзжали), в кромешной тьме пробираясь под деревьями.

Неожиданно совсем близко впереди между деревьями показался красный свет.

– Теперь очередь взломщика, – сказали гномы, имея в виду Бильбо.

– Вы должны пойти вперед и разведать все об этом свете: для чего он и все ли там безопасно, – сказал хоббиту Торин. – Торопитесь и возвращайтесь побыстрей, если все в порядке. Если нет, возвращайтесь, если сможете! Если не сможете, крикните дважды совой-сыпухой и один раз – ушастой совой, и мы сделаем, что сможем.

И пришлось Бильбо уходить; он даже не успел сказать, что умеет кричать любой совой не больше, чем летать, как летучая мышь. Но зато хоббиты умеют совершенно бесшумно передвигаться по лесу. Они этим гордятся, и Бильбо не раз фыркал, слыша «весь этот гномий шум», хотя думаю, вы в ветреную ночь вообще ничего не заметили бы, даже если бы вся кавалькада проехала в двух шагах перед вами. Бильбо направился прямо к красному свету, и полагаю, даже ласка усом не шевельнула бы, когда он проходил мимо. Естественно, он вышел к костру – потому что это был костер, – не насторожив никого. И вот что он увидел.

Три великана сидели на бревнах у огромного костра. На длинных ветках они жарили баранину и слизывали жир с пальцев. Вкусно пахло. Поблизости стоял бочонок с пивом, и великаны время от времени выпивали по кружке. Это были тролли. Явно тролли. Даже Бильбо, проживший благополучную безопасную жизнь, понимал это; видел по огромным волосатым лицам, по размеру, по форме ног, не говоря уже о языке, который совсем не походил на великосветский.

– Баранина вчера, баранина сегодня, и – чтоб мне провалиться! – похоже, и завтра баранина, – сказал один из троллей.

– Уже давно ни кусочка человечины, – подхватил второй. – Какого дьявола Уильям привел нас сюда, никак не пойму. И выпивки мало, к тому же, – добавил он, подталкивая локтем Уильяма, который как раз пил из кружки.

Уильям подавился.

– Заткнись! – заорал он, откашлявшись. – Думаешь, кто-нибудь остановится здесь, чтобы вы с Бертом могли полакомиться? С тех пор как мы спустились с гор, вы слопали полторы деревни. Сколько еще вам нужно? Сейчас такие времена, что вы должны говорить «спасибо, Билл» за эту жирную баранину из долины. – Он откусил большой кусок жареной овечьей ноги и вытер губы о рукав.

Да, боюсь, что именно так ведут себя тролли, даже одноглавые. Услышав все это, Бильбо решил, что нужно немедленно что-то предпринять. Либо незаметно вернуться и предупредить друзей, что впереди три огромных тролля в дурном настроении, способных для разнообразия поджарить гнома или даже пони; либо заняться быстрым взломом. Настоящий первоклассный легендарный взломщик уже успел бы обшарить карманы троллей – сделать это всегда стоит, если есть возможность, – снял с вертелов баранину, украл пиво и ушел так, что они даже не заметили бы. Другие, более практичные, но с меньшим профессиональным достоинством, вероятно, всадили бы в каждого тролля кинжал, прежде чем те успели спохватиться. И тогда можно было бы неплохо провести остаток ночи.

Бильбо все это знал. Он читал о многом таком, чего сам никогда не видел и не делал. Он был встревожен и испытывал отвращение; хотел бы оказаться в сотне миль отсюда – и в то же время почему-то не мог вернуться к Торину и компании с пустыми руками. И вот он стоял в тени и колебался. Из всех взломщицких дел, которые приходили ему в голову, самым легким казалось обшаривание карманов троллей, и поэтому Бильбо наконец подкрался к дереву за Уильямом.

Берт и Том направились к бочонку. Уильям занялся выпивкой. Тут Бильбо набрался храбрости и сунул свою маленькую руку в огромный карман Уильяма. В нем оказался кошелек, размером и толщиной с самого Бильбо. «Ха! – подумал хоббит, ободренный таким началом своей новой работы, и принялся осторожно вытаскивать кошелек. – Неплохое начало!»

Да, это действительно было только начало. Кошельки у троллей с сюрпризами, и этот не был исключением.

– Эй, ты кто такой! – запищал кошелек, когда его вытаскивали, и Уильям тут же повернулся и схватил Бильбо за шею, прежде чем тот успел спрятаться за деревом.

– Чтоб мне провалиться! Берт, погляди, кого я поймал! – сказал Уильям.

– Что это? – спросили остальные, подходя.

– Будь я проклят, если знаю! Ты кто такой?

– Бильбо Бэггинс, взлом… хоббит, – сказал бедный Бильбо, дрожа и гадая, как крикнуть совой, прежде чем его задушат.

– Взломхоббит? – удивленно переспросили тролли. Тролли все тяжелодумы и очень подозрительно относятся ко всему новому.

– И что делает взломхоббит в моем кармане? – спросил Уильям.

– А можно его поджарить? – спросил Том.

– Попробуем, – ответил Берт, хватая вертел.

– Да в нем на один укус не хватит, – сказал Уильям, который уже плотно поужинал. – Тем более когда его освежуют и вытащат кости.

– Может, тут есть другие и у нас наберется на пирог, – сказал Берт. – Эй ты, отвратительный кролик, есть еще такие, как ты, в лесу? – спросил он, глядя на волосатые ноги хоббита. При этом он схватил Бильбо за ноги и потряс.

– Да, много, – ответил Бильбо, но тут же подумал, что нельзя выдавать друзей. – Нет, ни одного нет, – сразу добавил он.

– Что он хочет сказать? – спросил Берт, держа на этот раз Бильбо вверх головой, но за волосы.

– Я хочу сказать, – ответил Бильбо, охая, – и, пожалуйста, не жарьте меня, добрые сэры! Я сам неплохой повар, и готовлю вкуснее, чем сам буду в виде блюда, если вы понимаете, что я имею в виду. Я приготовлю вам вкусный завтрак, если вы мною не поужинаете.

– Маленький заморыш! – сказал Уильям (я вам уже говорил, что Уильям так наелся, что больше ничего не мог съесть; да и пива выпил немало). – Несчастный маленький заморыш! Пусть идет!

– Сначала пусть объяснит, что значит много и ни одного, – сказал Берт. – Не хочу, чтобы он во сне перерезал мне глотку! Подержим его ноги над костром, тогда заговорит!

– Не хочу, – сказал Уильям. – Ведь я его поймал.

– Ты толстый дурак, Уильям, – заявил Берт, – как я уже говорил сегодня.

– А ты деревенщина!

– Этого я от тебя не потерплю, Билл Хаггинс, – сказал Берт и ударил Уильяма кулаком в глаз.