Джон Гришэм
Парни из Билокси

Округ Гаррисон был вотчиной шерифа Альберта Фэтса Боумана, который, по слухам, являлся самым высокооплачиваемым государственным служащим в штате, в чьей декларации о доходах фигурировала лишь крошечная их часть.

Помощник шерифа явно упивался властью и демонстрировал свою крутизну.

– Ваши права, пожалуйста.

Невин передал ему водительское удостоверение, стараясь держаться вежливо. Он знал, что будет дальше, а вот помощник шерифа – нет.

– Нам звонили из Паскагулы, – сказал тот, – и сообщили, что парню за рулем такой же машины нужно ответить на несколько вопросов. Что-то о нападении на офис продаж «Крайслер».

– И в чем вопрос?

– Вы были в «Крайслере» в Паскагуле?

– Только что оттуда. Встречался с человеком по имени Роджер Брюэр. Скорее всего, он сейчас в больнице, где его зашивают. В понедельник вечером Брюэр был в «Красном бархате» и избил одну из наших девушек. Больше он этого не сделает.

Помощник шерифа вернул водительское удостоверение и огляделся, не совсем понимая, как поступить дальше.

– Значит, насколько я понял, вы работаете в «Красном бархате».

– Именно так. Лэнс Малко – мой босс. Он и послал меня к Брюэру. С нашей стороны претензий нет.

– Хорошо. Думаю, тогда все в порядке. Я свяжусь с Паскагулой и сообщу, что никто похожий у нас не проезжал.

– Отлично. Могу я узнать ваше имя? Мистеру Малко будет интересно.

– Конечно. Уайли Гаррисон.

– Спасибо, помощник Гаррисон. Если когда-нибудь вам захочется выпить, просто дайте мне знать.

– Я не пью.

– Все равно спасибо.

Глава 7

Ресторан морепродуктов «У Баричева» располагался на пляже Билокси рядом с центром города. Он пользовался большой популярностью, и мест в нем всегда не хватало. Его предпочитали посещать местные жители, туда мечтали попасть и туристы, знавшие об отличных отзывах посетителей. Обычно желающим приходилось долго ждать на улице, пока освободится столик, потому что забронировать его заранее было невозможно из-за нежелания администрации вести какие-либо записи. Вместе с тем отдельным местным жителям всегда предоставлялся их любимый столик без всякого ожидания.

Шериф Альберт Фэтс Боуман был постоянным посетителем и предпочитал сидеть за одним и тем же угловым столиком. Он трапезничал там по крайней мере раз в неделю, а счет всегда оплачивал владелец ночного клуба или гостиничный оператор. Любимыми блюдами шерифа были клешни краба и фаршированная камбала, и он нередко проводил там по нескольку часов.

Он никогда не появлялся в ресторане в форме, предпочитая принимать пищу в хорошем, пусть и мятом костюме свободного покроя. Шериф не хотел привлекать ненужного внимания, хотя его и так все отлично знали. Кое-кто был о нем невысокого мнения из-за его заслуженной репутации взяточника, но он оставался политиком старой школы, не ленившимся пожимать всем руки и целовать каждого младенца. Это окупалось неизменными перевыборами на новый срок с убедительным отрывом от конкурентов.

Фэтс и его заместитель и водитель Радд Килгор приехали рано и ждали мистера Малко, потягивая виски с содовой. Он появился ровно в восемь в сопровождении своего главного подручного по прозвищу Наконечник. Привез их, как обычно, Невин Нолл, который остался ждать в машине. Лэнс ему безоговорочно доверял, но все же считал, что для участия в деловых встречах тот слишком молод.

Все четверо пожали друг другу руки, обменялись приветствиями, как старые друзья, и расселись за столом. Поскольку ужин предполагался долгий, заказали еще выпить.

Лэнс организовал встречу не просто так. Обычно подобные трапезы были не чем иным, как приятным способом выразить признательность продажному шерифу, который, получая взятки, не лез в их дела. Однако время от времени они собирались для обсуждения проблем, вызывавших беспокойство.

Когда на середину стола водрузили большое блюдо с сырыми устрицами, они принялись за еду.

Боуману нужно было решить пустяковый вопрос.

– Вы что-нибудь слышали о парне по имени Уинслоу? Его еще называют Бутч, – поинтересовался он.

Лэнс бросил взгляд на Наконечника, который тут же покачал головой. Ответ на любой прямой вопрос, особенно заданный копом, Наконечник всегда начинал с короткого «нет».

– Не думаю, а это кто? – отозвался Лэнс.

– Я так и решил. В прошлые выходные его нашли в канаве рядом с Нелли-роуд, в полумиле от автострады номер 49. Он был жив, но избит до полусмерти. Сейчас в больнице. Последнее известное место работы – яхт-клуб. Мы поспрашивали и выяснили, что Бутч был крупье в блек-джек и шельмовал. Кто-то сказал, будто раньше он работал у вас, парни, на «Стоянке грузовиков».

Наконечник улыбнулся:

– Да, теперь припоминаю. Мы поймали его на краже и выгнали. Примерно год назад.

– Без всяких последствий?

– Это были не мы, шериф, – заверил Наконечник.

– Понятно. Послушайте, ребята, вы же знаете, я не вмешиваюсь в воспитательные меры, если нет трупа. Но этого парня забили почти до смерти.

– К чему все это, шериф? – спросил Лэнс.

– Мне это не нужно.

– Ясно.

Наконечник заказал еще два кувшина пива, и все занялись устрицами. Когда настало время перейти к делу, Боуман спросил:

– Так что ты хотел обсудить?

Лэнс чуть подался вперед:

– Ну, в городе и правда становится тесно. Даже слишком. И до нас дошли слухи, что к нам присматривается новая команда.

– Но ты же в полном порядке, Лэнс, – заметил Боуман. – У тебя есть свои клубы и бары, и их больше, чем у кого-либо другого. По нашим прикидкам, ты управляешь по меньшей мере третью бизнеса на Побережье.

Шериф произнес это так, будто не был уверен в достоверности расчетов. Однако на самом деле он все досконально отслеживал и брал на заметку. Когда он говорил нечто вроде «по нашим прикидкам», это означало, что ему точно известно, какая доля нелегального бизнеса находилась под контролем Малко.

– Возможно, но задача в том, как это сохранить. Ты наверняка слышал о Пограничной банде.

– Слышал, но не сталкивался.

– Так вот, она уже здесь. Месяц назад до нас дошел слух, что они переезжают. Похоже, на границе стало слишком жарко, и они решили перебраться на юг. Билокси им кажется привлекательным, поскольку среда тут для бизнеса благоприятная.

Подозвав официантку, шериф заказал суп гумбо, клешни краба и фаршированную камбалу. Когда она ушла, он заметил:

– Плохие парни, судя по всему.

– Да уж. У нас есть человек, который на них работал и хорошо знает. Его за что-то выгнали, и он говорит, ему повезло унести ноги.

– У них уже есть заведение?

– Вроде бы они пытаются купить «О’Мэлли».

Боуман нахмурился и пристально посмотрел на Килгора. Новость им не понравилась – прежде всего потому, что новые ребята в городе с ними не связались. Правила взаимодействия были просты: для функционирования любого незаконного заведения в округе Гаррисон требовалось заручиться одобрением Фэтса Боумана. Необходимо было платить взносы, которыми тот затем делился с полицейскими и политиками. Конкуренция Фэтса не смущала. Чем больше в городе работало клубов и баров, тем больше денег он получал. Банды могли воевать между собой, если это не уменьшало размер его доходов.

– Ты неплохо справляешься с защитой своей территории, Лэнс. И сумел укрепиться. Чего ты хочешь от меня? – поинтересовался он.

– Ну, не знаю, шериф. Может, прогнать их? – отозвался Лэнс со смехом.

Фэтс тоже рассмеялся и закурил. Выпустив облачко дыма, он положил сигарету в пепельницу.

– Это твоя игра, Лэнс. Я не регулирую коммерцию. Я просто слежу, чтобы вы, ребята, оставались в деле.

– И мы это ценим, шериф, но пойми меня правильно. Остаться в бизнесе и моя цель тоже. Сейчас и для меня, и для вас дела идут как никогда хорошо, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь. Все играют по правилам, никто не зарывается, по крайней мере на данный момент. Но если мы позволим этой банде здесь обосноваться, то беды не избежать.

– Будь осторожен, Лэнс. Если кого-то убьют, то придет ответка. Око за око и все такое. Ничто так не распаляет здешних доброхотов, как бандитские разборки. Тебе надо, чтобы о твоем бизнесе писали на первых полосах газет?

– Нет, и я думаю, что сейчас для тебя самый удобный момент это предотвратить. Перекрой новым ребятам кислород и избавься от них. Если они купят «О’Мэлли», закрой его. Они не станут в тебя стрелять, шериф. Не настолько же они безумны.

Гумбо подали в больших мисках, а устрицы из раковин были извлечены. Наконечник снова наполнил все кружки пивом, и мужчины принялись за еду. Немного погодя Боуман произнес:

– Давайте немного подождем. Я поговорю с О’Мэлли, посмотрим, что он скажет.

Лэнс, хмыкнув, улыбнулся:

– Ничего, как всегда.

Паб «О’Мэлли» располагался на старом складе всего в одном квартале от Стрипа. Как-то днем через пару недель после встречи в заведении «У Баричева» заместитель шерифа Килгор заехал в этот бар. Внутри было темно и тихо, слишком рано для скидок «счастливого часа». Двое байкеров играли в бильярд у дальней стены, а один завсегдатай держался, пошатываясь, за стойку.

– Что желаете? – с улыбкой спросил бармен.

– Мне нужен Чик О’Мэлли.

Бармен больше не улыбался.

– Это бар. Желаете что-нибудь выпить?

– Я уже сказал, что мне надо. – Килгор, одетый в пиджак и при галстуке, вытащил из кармана жетон и помахал им перед барменом, который внимательно его изучил.

– Чика здесь больше нет. Он продал бар.

– Да ты что?! И кто же новый владелец?

– Ее нет.

– Я не спрашивал, на месте ли она. Я спросил, кто новый владелец.

– Джинджер.

– Я арестовываю женщин, у которых есть только имя и нет фамилии.

– Джинджер Редфилд.

– Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки. Позвони ей и скажи, что я жду.

Бросив взгляд на наручные часы, бармен сообщил:

– Она должна быть здесь с минуты на минуту. Вам дать что-нибудь выпить?

– Черный кофе. Свежемолотый.

– Сейчас вернусь.

Килгор сидел у стойки и разглядывал бутылки под зеркалом. Кофе явно не был свежемолотым, но он все равно его выпил. Судя по всему, Джинджер воспользовалась запасной дверью, потому что через парадную никто не входил. Пятнадцать минут спустя бармен снова появился со словами:

– Джинджер готова с вами встретиться.

Килгор знал, где находится офис, потому что несколько раз в него заходил собирать дань. Он последовал за барменом в заднюю часть дома и поднялся по узкой лестнице, ведущей в длинный темный коридор с рядом маленьких дверей слева. Проституция не была приоритетом нелегальной деятельности О’Мэлли. Чик зарабатывал на выпивке и покере, но почти каждое увеселительное заведение города имело наверху несколько комнат. Так, на всякий случай. Стены пахли свежей краской, ворсистый ковер под ногами был новым.

Чувствовалась женская рука. Джинджер открыла дверь своего кабинета в конце коридора и кивнула Килгору, приглашая войти. Бармен исчез. Джинджер оказалась довольно грузной женщиной лет пятидесяти, одетой в узкое платье с чересчур глубоким вырезом. Ее груди были приподняты едва ли не к подбородку, отчего она выглядела несколько нелепо, хотя Килгор старался этого не замечать. Волосы выкрашены в черный цвет и вполне соответствовали густой туши для ресниц. По-мужски пожимая Килгору руку, она радушно улыбалась.

– Приятно познакомиться. Джинджер Редфилд.

Голос у нее был низкий и хриплый, какой бывает у заядлых курильщиков.

– Взаимно. Радд Килгор.

– Я все гадала, когда же вы, ребята, заедете.

– Вот я и заехал. Не возражаете, если поинтересуюсь, когда вы вступили во владение?

– Пару недель назад.

– Вы из местных или приезжая?

– Ну, это как посмотреть.

Килгор улыбнулся, будто остался доволен услышанным, но тут же произнес:

– От таких ответов обычно одни неприятности, мисс Редфилд.

– Зовите меня Джинджер. Я родом из Мобила, последние несколько лет провела на границе штата.

– Зовите меня Килгор. Заместитель шерифа округа Гаррисон.

За сутки Фэтс и Килгор выяснили, что Джинджер Редфилд и ее муж управляли салоном на границе между штатами Теннесси и Миссисипи и за ней тянется длинный шлейф нарушений закона. Ее муж отбывал десятилетний срок в Теннесси за непредумышленное убийство бутлегера. Старший сын сидел во Флориде по федеральному обвинению в хранении оружия. Не отставал от родных и младший сын, который подозревался в двух убийствах и в настоящее время скрывался. Ходили слухи, что он был наемным убийцей.

Информацию предоставил шериф округа Алкорн, штат Миссисипи, ветеран с двадцатилетним стажем, хорошо знавший эту семью. Согласно его довольно сумбурному рассказу Джинджер и ее подельники воевали с другими владельцами клубов вдоль границы штата.

– При разборках эти сукины дети всегда хватаются за стволы и начинают палить друг в друга, – заметил шериф. – Жаль, что не научились стрелять получше. Нам они точно здесь не нужны.

Как бы то ни было, кто-то поднял белый флаг, было заключено перемирие, и все улеглось, пока муж Джинджер не убил бутлегера в разборке из-за грузовика спиртного. Она все продала и исчезла. За последний год она в тех краях не появлялась.

– Рад, что теперь это твоя головная боль, приятель. От этой бабы одни неприятности.

– Где Чик? – спросил Килгор.

Джинджер вдруг мило улыбнулась, отчего жесткие черты лица неожиданно смягчились. Двадцать лет и тридцать фунтов назад она, похоже, была настоящей красавицей, но после многолетнего содержания притонов лицо покрылось морщинами и стало грубым. Она закурила сигарету без фильтра, а Килгор – с ментолом.

– Не знаю, – ответила она. – Он не говорил, а я не спрашивала. Мне показалось, он хотел уехать из города.

– Правда? И вы взяли на себя все обязательства этого бара?

– Вам не кажется, что это уже мое дело?

– Думай что хочешь. Чик просрочил внесение взносов.

– Взносов?

– Послушай, Джинджер, я не настолько глуп, чтобы поверить, будто Чик продал тебе это место, не объяснив, что к чему. А самое главное – это то, что заведение будет работать, если действует бизнес-лицензия.

Она снова улыбнулась, глубоко затянулась и сказала:

– Кажется, он что-то говорил о лицензии. Я так понимаю, выдают их не в торговой палате.

– Смешно! Их выдаем мы, и они стоят тысячу долларов в месяц. Чик задолжал за два месяца. Если хотите работать, долг нужно погасить.

– Довольно круто, Килгор. Высокая цена за защиту.

– Мы не занимаемся защитой и не вмешиваемся в уличные разборки или территориальные войны. Лицензия просто позволит вам оставаться в бизнесе и вести себя прилично, придерживаясь рамок закона. В какой-то степени.

– Рамок закона? Все, что мы продаем, незаконно.

– И ты продашь много, если будешь держать цены на уровне, защитишь своих девочек и сведешь к минимуму драки и надувательство. Вот это мы и называем приличным поведением.

Она пожала плечами и, казалось, согласилась.

– Хорошо, значит, мы должны две штуки, верно?

– Три. Две – это долг и еще одна за текущий месяц. Все наличными. Завтра в это же время я пришлю парня по имени Гейб. Ты его легко узнаешь – у него только одна рука.

– Однорукий бандит.

– Ха-ха. К слову об игровых автоматах. Если вы занимаетесь долгосрочным планированием, то они – настоящее золотое дно.

– Уже заказали. Количество не ограничено?

– У нас нет ограничений. Как ты будешь управлять этим заведением, зависит только от тебя. Просто веди себя прилично, Джинджер.

Килгор затушил сигарету в пепельнице на ее столе и повернулся к двери. Потом, помедлив, улыбнулся ей и сказал:

– Послушай, в качестве жеста доброй воли хочу предупредить вот о чем. Ваша репутация бежит впереди вас, и ваше появление может не понравиться другим лицензиатам.

– Уже есть проблемы?

– Возможно. Кое-кому стало известно о Пограничной банде, и люди встревожены.

Она рассмеялась:

– А, это. Ну, скажите им, чтобы расслабились. Мы пришли с миром.

– Они вряд ли это поймут. Им не нравится конкуренция, особенно со стороны других организаций.

– Нас вряд ли можно назвать организацией, мистер Килгор. А банда отсюда далеко.

– Будь осторожна.

Он открыл дверь и вышел.

Глава 8

Проработав в юридической фирме три года единственным адвокатом, Джесси Руди был готов к смене обстановки. Два пожилых джентльмена, которые наняли его после сдачи экзамена на адвоката, в течение двух десятилетий неторопливо занимались юридической практикой, довольствуясь оформлением бумаг и решением вопросов, не требовавших судебного разбирательства.

Джесси же нравилось напряжение и сложности судебных разбирательств, и свое будущее он видел именно в залах суда. Скоро ему исполнится сорок лет, у него четверо детей, и он знал, что составление завещаний и договоров не принесет необходимого дохода. Они с Агнес решили рискнуть, взяв кредит в банке и открыв собственную контору. Она подрабатывала секретарем, когда это не мешало воспитанию детей. Джесси теперь работал еще больше и использовал свои связи на Пойнте, чтобы найти перспективные дела. Он вызывался защищать неимущих обвиняемых и оттачивал свое мастерство в зале суда. Большинство юристов в Билокси, как и во многих небольших городках, предпочитали стабильность тихой офисной практики. Джесси же был амбициозен и видел возможность прилично заработать, влияя на вердикты присяжных.

Двери его нового офиса на Говард-авеню были открыты для всех, и он не отказывал никому, кто нуждался в услугах адвоката. Вскоре работы стало еще больше, чем раньше, и ему нравилось оставлять гонорары себе. Как единственному практикующему юристу, ему не надо было делиться своим доходом ни с кем, кроме Агнес. Она вела бухгалтерию и лучше мужа умела отделять зерна от плевел.

Как-то ранним утром Джесси сидел в кабинете один, когда на входной двери звякнул колокольчик. Не выйти он не мог. На этот час не было назначено ни одной встречи, так что звонок мог означать только появление нового клиента.

Он вышел и поздоровался с Гаем и Милли Мозли из Лаймы, штат Огайо. Им было за пятьдесят – хорошо одеты, у обочины припаркован «Бьюик» последней модели. Джесси провел их в переговорную и принес три чашки кофе.

Они начали с извинений за столь ранний визит, но случилось нечто ужасное: они разорены и находятся далеко от дома. Их двухнедельная поездка в Тампу и обратно подходила к концу, и они направлялись в Новый Орлеан, чтобы там переночевать, и тут с ними случилась настоящая трагедия.

Было видно, что они не пострадали физически. Их красивая машина, припаркованная у обочины, казалось, была в полном порядке. Будучи юристом, практикующим в Билокси, Джесси сразу же заподозрил неприятности, связанные с теневой стороной жизни города.

Гай начал рассказ, а Милли то и дело промокала салфеткой покрасневшие и опухшие глаза. Он то и дело поглядывал на нее, будто отчаянно нуждался в поддержке, однако все его надежды были напрасны. Не вызывало сомнения, что он облажался, оказался лузером, а она пыталась отговорить его от глупости, которую он совершил, и потому он должен покаяться и молить о прощении.

Через пять минут Джесси стало абсолютно ясно, что произошло. Первой подсказкой было место. Закусочная «Синяя метка» на автостраде номер 90 с видом на пляж. Старая и грязная забегаловка, рекламировавшая домашнее печенье и дешевые бифштексы. Несколько лет назад ее купил мошенник по имени Шайн Таннер, который оставил кафе в прежнем виде, но добавил позади пристройку, где устраивал вечера «бинго с пивом», собиравшие толпы людей. У него играли в карты, имелось несколько игровых автоматов, но девушки отсутствовали. Он предпочитал охотиться на пожилых людей и держаться от солдат и студентов колледжа подальше.

– Итак, уже стояло позднее утро, когда мы хорошо позавтракали. Народу не было, – рассказывал Гай.

Это была вторая подсказка. Шайну нравилось обманывать приезжих, когда никто не видел.

– Нам принесли счет, около двух долларов. Я уже собирался заплатить, когда официантка, ее звали Лонни, спросила, нравится ли нам играть в азартные игры. Мы не знали, что ответить, и она сказала: «Послушайте, здесь все в них играют. Это просто безобидное развлечение. Вот колода карт. Я вытаскиваю одну. Вы вытаскиваете свою. Если ваша карта старше, то завтрак бесплатный. Если нет, то платите вдвойне. Простая игра, пан или пропал».

– У нее в кармане была колода карт. Я уверена, они были краплеными, – вставила Милли.

Гай улыбнулся жене, которая в ответ лишь поджала губы. Вздохнув, он продолжил:

– Так вот. Она перетасовала колоду, я хочу сказать, что эта девчонка действительно ловко тасовала, и после трех попыток я выиграл четыре доллара. Потом восемь. Затем их проиграл и вернулся к нулю. Но вскоре опять выиграл восемь. Тут появился еще один клиент, и она приняла его заказ. Я не мог уйти, поскольку она была мне должна восемь баксов.

– Я хотела уйти, – снова вставила Милли.

Гай никак не отреагировал на ее слова и отпил несколько глотков кофе. Когда он заговорил, его голос стал ниже.

– И тут появляется этот тип, думаю, что владелец, очень дружелюбный, и спрашивает, не хотим ли мы посмотреть его казино.

– Невысокий, абсолютно лысый, очень загорелый?

– Это он. Вы его знаете?

– Он владелец.

Следующая подсказка. Шайн Таннер прибыл на место действия, чтобы расставить ловушку.

– Она заплатила нам восемь долларов, и мы последовали за ним через дверь в казино, пристроенное позади закусочной. В нем было темно и пусто. Он сказал, что казино закрыто до шести часов, но у него есть новая игра, которую он хотел нам показать.

– «Болита»? – уточнил Джесси.

– Да, вы там были?

– Нет, но я слышал о столе «Болита». Еще ее называют «Рэзл».

– Он так и сказал. Там был зеленый войлочный стол, похожий на большую шахматную доску, с квадратами, пронумерованными от одного до пятидесяти. Он сказал, что игра состоит в том, чтобы бросать кости и вести арифметические подсчеты, выиграть в ней легко. Он также спросил, не хочу ли я положить несколько долларов, тогда он покажет, что к чему. Потом заглянула Лонни и спросила, не желаю ли я выпить. Владелец сказал, что бар закрыт, и они долго спорили из-за того, можно ли им предложить мне выпить. Выпивать мне не хотелось, но после этих препирательств я почувствовал себя обязанным попросить пива.

Милли покачала головой и уставилась в стену.

– Итак, он потряс кости в стакане и выбросил их, а затем почти так же быстро собрал. Сказал, что выпало тридцать восемь. Он положил два моих доллара на номер тридцать восемь. Если бы следующий бросок был выше, я бы выиграл. А если ниже, то проиграл, но были и другие правила, о которых он сообщал в ходе игры. Он сказал, что единственный способ проиграть – это перестать играть до выигрыша десяти игр. Я не уверен, что до конца понял все эти правила.

– Так и есть, – услужливо согласилась Милли.

– Лонни принесла мне пива.

– А времени было всего пол-одиннадцатого, – снова вставила Милли.

– Да, дорогая, всего пол-одиннадцатого, и мне следовало остановиться. Мы уже говорили об этом, и не раз. Я должен был выйти и сесть в машину, чтобы сохранить наши деньги. Теперь ты довольна?

– Нет.

Джесси услышал достаточно. Подобные происшествия были обычным явлением на Побережье – туристов из среднего класса, которые ездили в хороших машинах с номерами других штатов, разводили на деньги и обчищали карточные акулы и шулеры в казино. Он поднял обе руки, призывая к молчанию, и сказал:

– Послушайте, давайте ближе к делу. Сколько денег вы оставили в той забегаловке?

– Шестьсот долларов – все, что у нас было, – тут же выпалила Милли. – Нам не на что даже купить бензин, чтобы добраться до дома. Как ты мог быть таким идиотом?

Бедный Гай лишь поник головой после очередного выпада жены. Было видно, что в предыдущие часы он слышал кое-что и похуже.

– Разве нельзя что-нибудь предпринять? – Милли умоляюще посмотрела на Джесси. – Он же точно ловкий аферист, который обманул нас и украл наши деньги. Должен же быть какой-нибудь закон про это в нашем отсталом государстве!

– Боюсь, что нет, мэм. Все азартные игры запрещены в Миссисипи, но мне стыдно признаться, что здесь, на Побережье, этот запрет нарушается.

– Мы же заехали только позавтракать.

– Я знаю. Такое происходит постоянно.

Они замолчали. Милли снова начала плакать, а Гай уставился в пол, словно желая провалиться сквозь землю. Джесси взглянул на часы. Он впустую потратил на этих бедолаг почти двадцать минут.

– Расскажи ему остальное! – рявкнула на мужа Милли.

– О чем ты?

– Сам знаешь, про сегодняшнее утро.

– Ах, про это. Ну, нам не на что было ехать в Новый Орлеан, и мы сняли неподалеку дешевый номер. Сегодня утром мы первым делом вернулись в закусочную, поскольку прошлой ночью я не сомкнул глаз, намереваясь высказать этому человеку все, что думаю, и вернуть свои деньги. Но когда мы подъехали, то увидели, что там завтракают двое полицейских. Я вошел и посмотрел на Лонни. Она смерила меня нахальным взглядом и спросила, что мне нужно. Я ответил, что пришел за своими деньгами. Тогда она сказала, что скандалы им не нужны, и попросила уйти. Я снова потребовал свои деньги. А потом ко мне вдруг подошли полицейские, вытолкали на улицу, велели уезжать и никогда больше здесь не появляться.

Милли, молчавшая достаточно долго, обратилась к Джесси:

– Его чуть не арестовали, помимо всего прочего. Вот была бы картина! Крутой Гай Мозли в вытрезвителе с кучей алкашей.

Джесси снова воздел вверх руки, призывая к молчанию, и сказал:

– Все понятно. Я очень сожалею о том, что случилось, но ничего не могу сделать.

– Вы не можете подать на него в суд? – удивился Гай.

– Нет, законных оснований для иска нет.

– А как насчет воровства? – вмешалась Милли. – Это было чистой воды мошенничество, они просто ждали появления подходящего простака. Боже, и дождались!

– Хватит! – не выдержав, рявкнул Гай. – Ты же видела тех полицейских. Черт, наверняка они тоже в деле.

Джесси подавил усмешку и подумал: Наконец-то он в чем-то прав.

– Он забрал даже наши дорожные чеки, – пробормотала она.

– Пожалуйста, замолчи, – попросил жену Гай.

Не обратив на это внимания, она продолжила:

– Игра затягивала его все больше и больше. Я все твердила: «Давай уйдем отсюда». Но нет, мистер Игрок По-крупному не хотел уходить. Мошенник время от времени позволял ему выигрывать – ровно настолько, чтобы он не сорвался с крючка. Я разозлилась, ушла к машине и стала ждать, отлично понимая, что он спустит все. Наконец он вышел, готовый заплакать, и выглядел так, будто повстречал привидение. Ему еще повезло, что с него не сняли рубашку.

– Пожалуйста, Милли.

Джесси очень хотелось, чтобы они покинули его офис, пока не разругались в пух и прах. Он даже подумал, не порекомендовать ли им хорошего адвоката по разводам, но для этого им сначала нужно было вернуться домой. Он посмотрел на часы и спокойно сказал:

– Мне в девять нужно быть в суде, так что давайте прощаться.

Теперь расплакаться был готов Гай. Он вытер лицо и хриплым голосом спросил:

– Не могли бы вы одолжить нам пятьдесят долларов, чтобы вернуться в Огайо?

– Извините, но адвокату неэтично давать деньги взаймы клиенту.

– Мы вернем их, клянусь, – заверила Милли. – Как только окажемся дома.

Джесси поднялся, стараясь держаться вежливо.

– Мне очень жаль.

Они ушли, не поблагодарив. Он слышал, как они продолжали ругаться, направляясь к своему «Бьюику», и мог представить, до чего доведут друг друга, пока будут добираться до дома.

Налив себе еще чашку кофе, он вернулся в переговорную, сел в кресло и устремил взгляд в окно. Ему отчасти было жаль эту пару, но, прояви они благоразумие, не потеряли бы время и деньги и не нажили бы себе проблем. На Побережье приезжало немало людей, желавших пощекотать себе нервы и отлично знавших, куда ради этого отправиться. Но были такие, кто, подобно Мозли, оказывался здесь проездом и сталкивался с миром порока случайно. Они оказывались невинными агнцами среди волков без всяких шансов на спасение. Здесь не было недостатка в Шайнах Таннерах, предпочитавших зарабатывать деньги не честным трудом, а надувательством.

Коррупция никогда не существует сама по себе. Ее питает алчность людей и неизменный спрос на обещание и возможность быстрой и легкой наживы. У Джесси не вызывали негодования клубы и бары, как и их незаконная деятельность, удовлетворявшая запросы клиентов. Не возмущали его и люди, подобные Лэнсу Малко и Шайну Таннеру, которые наживались на пороке. Что Джесси ненавидел всей душой, так это продажность тех, кому доверено защищать закон. Коррупция обогащала таких людей, как Фэтс Боуман и других выборных должностных лиц. У большинства полицейских и политиков были грязные руки. Особенно прискорбно было осознавать, что люди больше не знали, кому можно доверять.

Местный окружной прокурор, тоже занимавший выборную должность, был порядочным человеком, но никогда не проявлял интереса к борьбе с организованной преступностью. По совести говоря, если бы полиция не расследовала правонарушения и не задерживала преступников, у окружного прокурора вообще не было бы дел для судебного разбирательства. Это вызывало разочарование реформаторов – честных чиновников, священников и законопослушных граждан, которые хотели «очистить Побережье от скверны».

Месяцем ранее состоялась встреча Джесси с отставным окружным судьей и одним священником, которая прошла за завтраком в кафе без игровых автоматов. Двое мужчин утверждали, что представляют собой разношерстную группу людей с активной гражданской позицией, обеспокоенных набиравшей обороты преступной деятельностью. Ходили слухи, что контрабандой стали ввозиться наркотики, прежде всего марихуана, и раздобыть их в некоторых ночных клубах не представляло никакого труда. Какие-то нарушения закона существовали на Побережье десятилетиями, и в определенных кругах даже стали восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Однако наркотики – потенциальная угроза совсем другого масштаба, и ее обязательно следовало предотвратить. Теперь на кону стояло будущее детей.

Участники группы, о которой шла речь, были разочарованы политиками. Фэтс Боуман, чувствуя себя хозяином положения, управлял хорошо организованной машиной и фактически был неприкасаемым. Он доказал, что может купить любые выборы. Другое дело – окружной прокурор. Он представлял государство, считался народным защитником, и потому на него была возложена обязанность вести борьбу с преступностью. Они встретились с окружным прокурором и выразили свою обеспокоенность, но тот снова не проявил особого интереса.

Тогда ими овладела дерзкая мысль, что отличным окружным прокурором мог бы стать Джесси Руди. Он был известным выходцем из Билокси и пользовался поддержкой и уважением на Пойнте, одном из самых крупных избирательных участков района. Его репутация была безукоризненной. Его считали безупречным. Но хватит ли у него смелости бросить вызов преступному сообществу? Джесси был польщен предложением и гордился оказанным доверием. Было начало 1963 года, года выборов, когда избирались кандидаты на все должности – от губернатора до окружного следователя. Как и прежде, на данный момент кандидатура на должность окружного прокурора была безальтернативной. Фэтс Боуман наверняка переизберется шерифом еще на четыре года, и ничего не изменится, если к власти не придет новый окружной прокурор, который поставит на повестку дня совершенно иные вопросы.