Джеймс Роллинс
Кровавое Евангелие

Глава 7

27 октября, 16 часов 44 минуты по местному времени

Масада, Израиль

Эрин, оставшись одна в палатке, украдкой осмотрелась вокруг и прислушалась. Джордан велел ей дожидаться его возвращения и оставаться внутри. Это дало ей возможность несколько минут побыть в одиночестве. Вынув мобильный телефон, она посмотрела пришедшие сообщения.

Сообщение от Нейта: «НЕ МОГУ СВЯЗАТЬСЯ С ПОСОЛЬСТВОМ. ОНИ ПЕРЕГРУЖЕНЫ ДЕЛАМИ ИЗ-ЗА ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ. ВЫ В ПОРЯДКЕ?»

Боясь, что неожиданно может нагрянуть Перельман, Эрин торопливо набрала ответ: «Я В ПОРЯДКЕ. ВСЕ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОННЫ. ЧТО С ХАЙНРИХОМ?»

Дисплей долго оставался черным, и она подумала, что Нейт отошел далеко от телефона.

«НЕЙТ?»

«МОЖЕТЕ ПОЗВОНИТЬ МНЕ?»

Звонить ему Эрин не могла. Ее бы услышали. В этом она не сомневалась. Перельман сломает ее телефон, если снова увидит, что она им пользуется.

«НЕТ». Она быстро набирала ответ. «ОТВЕТЬ МНЕ. НЕМЕДЛЕННО».

Еще одна долгая пауза.

«ХАЙНРИХА УЖЕ НЕТ».

Она рухнула на стул Сэндерсона. Хайнрих умер. Он умер в больнице в тысячах миль от своего дома, умер из-за нее. Ведь это она оставила его одного в котловане, чтобы пойти за щетками, которые и нужны-то ей не были – ей просто не хотелось продолжать спор. Что она скажет его родителям? Из мусорного контейнера, наполненного использованными резиновыми перчатками, невыносимо пахло кровью. Эрин с трудом подавила позывы к рвоте.

– Док? – Джордан, просунув голову в палатку, повел глазами вокруг. – Мы готовы вас снарядить, если… – Он вошел внутрь палатки. – Эрин, вы в порядке?

Подняв голову, она посмотрела на него. Его голос доносился до нее как будто издалека.

– Эрин? Что-нибудь случилось?

Стоун быстро подошел к ней. Она в ответ покачала головой. Если она скажет ему о смерти Хайнриха, то сорвется прямо здесь, в этой палатке, окруженной телами мертвецов.

Джордан с тревогой смотрел на нее.

Не в силах выдержать его взгляд, Эрин взялась снова за телефон и набрала очередное сообщение Нейту. Она не думала, что Джордан будет против этого.

«ПОНЯЛА. ПОЗВОНЮ, КОГДА СМОГУ».

Отправив сообщение, женщина спрятала телефон в карман.

– Это касается моих раскопок, – сказала она, стараясь заставить его поверить ее лжи. – Много лет ушло на планирование и подготовку, и вот на тебе – столько бед из-за этого землетрясения…

– Мы скоро доставим вас обратно.

– Я знаю.

Он, наверное, подумал, что она явно не в себе, если так переживает из-за каких-то древних костей, выкопанных из земли. Однако Эрин слегка успокоилась, и даже душевная боль из-за смерти Хайнриха стала немножко слабее. Эти мысли, а может быть, присутствие Джордана, подействовали на нее положительно. Только вот где взять силы на то, чтобы пройти мимо мертвецов, лежащих вокруг палатки? Эрин сделала последний глубокий вдох.

– Я готова, – объявила она, вставая.

– Тогда пошли. Мы наденем на вас страховочные ремни безопасности.

Она дошла с Джорданом до края расселины, где он вручил ей запутанный клубок из ремней и защелок. Армейское оснащение, не имеющее ничего общего с тем, к чему она привыкла. Эрин тупо смотрела на выданную ей путаницу ремней.

Джордан пришел на помощь:

– Ставьте одну ногу сюда. Вторую – туда.

Стоя за ее спиной, он помогал ей совладать с ремнями. Его уверенные руки скользили по ее телу, разглаживали ремни, закрепляли их зажимами и защелками. Наконец, когда страховочные ремни были надеты, Эрин почувствовала, что температура ее тела поднялась не меньше чем на десять градусов. Она проворно защелкнула замки ремня, охватывающего грудь.

Поднялся вертолет. Эрин обвела взглядом плоскую площадку на вершине. Спасшийся подросток улетел вместе с основной командой и трупными мешками. Сейчас, похоже, на площадке, над которой с каждой минутой сгущались тени, работало не больше дюжины людей.

Джордан, обойдя ее, встал с ней лицом к лицу. Нагнувшись, он подтянул ремни на ее бедрах, строго соблюдая все формальности этикета и не скрывая в то же время своей заботы о ней. Подтягивая ремень, закрепленный на ее талии, Стоун притянул ее к себе. Эрин смотрела в его голубые глаза, которые становились более темными при свете закатного солнца.

– Скажите, может, вам надо сообщить мне что-то перед тем, как мы отправимся туда? – спросил он. – Если да, то как раз сейчас для этого самое время.

– Нет, нет. Ничего. – Эрин считала, что лучше уж лезть в эту дыру, чем оставаться здесь, наверху, среди мертвецов. – Просто неудачный день.

– Кстати, Сэндерсон согрел для вас стул, – Стоун смотрел ей в лицо изучающим взглядом. – Посредством ровера вы сможете управлять нашим продвижением под землей прямо отсюда.

Собрав все силы, которые еще у нее оставались, Эрин с трудом улыбнулась.

– Вижу, вам очень хочется позабавиться?

Он еще раз посмотрел на нее встревоженным взглядом, прежде чем направиться к своим людям.

На другом краю парни перебрасывали веревки через край расселины. По краю расселины были расстелены голубые одеяла, чтобы уменьшить трение веревок об острые края камней. Казалось, парни знают, что и как надо делать. Однако Эрин дважды проверила крепость веревки.

Сэндерсон шел позади нее. Он не должен был спускаться и сейчас помогал своим товарищам готовиться к спуску. Капрал протянул ей что-то напоминающее карандаш – круглый предмет такой же длины и толщины.

– Сержант велел дать вам шприц с атропином, – пояснил он. – Лучше всего суньте его за носок.

– И что с ним делать?

– Если вы попадете в зону действия этого таинственного газа, снимите колпачок и ткните себя в бедро.

От одной мысли о том, что такое может случиться, у нее похолодело в груди.

– А я думала, что внизу уже нет активного газа…

– Это просто предосторожность, но все равно будьте внимательны. Вещество достаточно сильное. Не используйте его, пока не будете точно знать, что вы попали в атмосферу, где присутствует этот газ. Под воздействием атропина ваше сердце станет биться так, что выскочит из груди. Он настолько силен, что если вы не находитесь под воздействием газа, то ваше сердечко может не выдержать и разорваться. Причем достаточно быстро.

– А нам надо надеть биозащитные костюмы?

– В них было бы слишком тяжело спускаться. Да и ремни могут перетереть ткань. Только не волнуйтесь, при первых же симптомах – тошнота, кровотечение – сразу воспользуйтесь шприцом. Вы должны оставаться живой столько времени, сколько нам потребуется для того, чтобы вытащить вас наверх.

Эрин пристально смотрела в его веснушчатое лицо, стараясь понять, говорит он серьезно или шутит, стараясь ее напугать.

Сэндерсон сжал ее плечи.

– У вас все будет хорошо.

Но чувствовала себя Эрин совсем не хорошо. Дыхание у нее было чуть учащенным, когда она поднимала штанину и засовывала шприц поглубже в носок.

Лейтенант Перельман в сопровождении двух солдат – молодого израильтянина и более старшего по возрасту американца – подошел к провалу. Американец с густыми каштановыми волосами нес на плече ранец. Эрин прочитала его имя, вышитое над карманом форменной куртки: Маккей. На его большом ранце были три выпуклые буквы: «АТС».

Поймав ее взгляд, он объяснил:

– «Артиллерийско-техническая служба». Я занимаюсь взрывными работами.

Они, должно быть, планируют взорвать все уцелевшие емкости, которые обнаружат там. Это причинит ей дополнительные волнения; к тому же, испытав шок, вызванный смертью Хайнриха, она теперь очень легко поддавалась панике.

Маккей протянул руку. Эрин пожала ее. Он был крупным мужчиной, весьма расположенным к полноте и примерно лет на десять старше своих сослуживцев. На ее взгляд, ему было сорок с небольшим. Маккей широко улыбался, пожимая ей руку.

– Вы самый симпатичный спутник-скалолаз, которого я встретил за многие годы службы, – игриво подмигивая, признался он, она попыталась улыбнуться в ответ.

Маккей подошел к краю расселины, словно это был поребрик тротуара. Расселина была достаточно широкой, и спуск в нее не должен был вызывать никаких затруднений, да и на горе не было острых камней с безобразными, вызывающими страх зазубринами. Но женщину не переставая колотила дрожь.

Маккей и Купер прикрепили свои ремни к паре веревок. Эрин, отойдя на свободное место, проделала то же самое, дважды дернув веревки и проверяя надежность крепления.

Еще один человек из команды Джордана – женщина по имени Тисон, встав на колени возле расселины, опустила в нее длинный шланг. Возле ее колен, обтянутых камуфляжными брюками, примостился газовый хроматограф.

– Ну, что он показывает, Тисон? – спросил подошедший Джордан.

– Показывает наличие азота, кислорода, аргона, – ответила она, не отрывая пристального взгляда от экрана. – Следы всего, что в принципе можно ожидать. Но отравляющего газа нет, сержант.

– Продолжай следить за атмосферой в расселине, капрал. – Джордан повернулся к ним: – Всем держать шприцы с атропином наготове.

– Чего мы ждем, сержант? – Купер повис над пропастью. Веревка, на которой он висел, казалась тонкой для такого мощного тела, но в его глазах играл адреналин. Прирожденный скалолаз.

Роджер поднял руку и потряс ею в воздухе.

– Рейнджеры, вперед!

Купер в ответ издал призывный клич, а Маккей устало вздохнул, после чего эта пара попятилась к отвесному склону скалы: они перемещались так легко, словно их ноги ступали по ровной земле.

Следующими пристегнулись к веревкам израильтяне, после чего скрылись за краем расселины.

Тисон возилась с приборами. На ней не было спасательных ремней, потому что она должна была работать наверху.

Оставалось спуститься лишь Джордану и Эрин. Стоун выступил вперед с каким-то большим оружием за спиной и прикрепил к своим ремням веревку, лежавшую рядом с ее веревкой. Пристегнувшись, наклонился и, ухватив ее веревку, потянул ее к себе.

– Крепление хорошее.

– Можете не сомневаться.

На лице Джордана промелькнула улыбка, он наклонился вперед и сделал большой шаг в провал. Посмотрел вверх, лицо его было серьезным, слова – четкими и твердыми:

– Ну, давайте. А я сразу за вами.

Эрин наклонилась, чувствуя, как ее руки разжались и сжались, позволяя веревке скользить между ее прикрытыми перчатками пальцами, когда она опускалась вниз. Следующее, что она почувствовала, – что она стоит рядом с Джорданом на гладкой поверхности скалы.

16 часов 54 минуты. За три минуты до заката солнца

Едва ботинки Джордана коснулись земной тверди, он первым делом привычным способом проверил все свое вооружение. Похлопал по висящей у бедра кобуре с «Кольтом 1911», затем проверил нож «Ка-Бар» в чехле, закрепленный на лодыжке. Но его основное оружие – «Хеклер и Кох МП7» – висело на ремне, перекинутом за правое плечо. Этот пистолет-пулемет мог делать 950 выстрелов в минуту, а его пули из закаленной стали могли в момент изрешетить кевлар, превратив его в кусок швейцарского сыра.

Быстро проверив оружие, крепления и оптику, Стоун убедился, что все в порядке и ничего не повредилось при спуске. Эрин пристально следила за ним.

– Вы думаете, здесь вам потребуется вся эта огневая мощь? – спросила она, снимая с рук перчатки, а потом, сложив их вдвое, сунула в боковые карманы.

– Это обычное дело для всей моей группы, – ответил Джордан, пожимая плечами.

Он собирался дать ей более подробные объяснения, но в его наушниках сквозь треск раздался голос Сэндерсона:

– Сержант, мы наблюдаем приближающийся израильский грузовой вертолет. Как я предполагаю, они намерены вывезти остальные тела.

Вертолет, вывозивший тела, улетел до этого, и это было как раз кстати. Джордан хотел, чтобы все до одного убрались как можно быстрее с этой чертовой горы. Поправив наушник, он сказал:

– Понятно.

Они с Эрин присоединились к остальной группе, собравшейся возле тонкой расселины на поверхности скалы. Кабель ровера спускался вниз и пропадал в темноте.

Джордан взглянул на Эрин. Что же, черт возьми, случилось с ней в палатке? Поначалу он думал, что она, возможно, боялась высоты и не сомневалась в надежности веревок, но археолог справилась со спуском запросто, что называется, не моргнув глазом. По всему было видно, что раньше ей доводилось делать это не менее сотни раз. Выходит, за те несколько минут, когда Эрин оставалась одна в палатке, она могла увидеть или услышать что-то, что напрочь выбило ее из колеи. Джордан не рассчитывал, что она расскажет ему всю правду. Сейчас ей, кажется, полегчало, но он надеялся на то, что в любом случае ее состояние не повлияет на ход выполнения операции.

Купер вытащил голову из расселины шириной в два фута, в которой скрылся ровер, и бросил в нее зажженную осветительную шашку, чтобы рассмотреть, что ожидает их впереди.

– Это вход в пробитый людьми туннель.

Уперев руки в бока, Маккей смотрел на узкий проход.

– С трудом, но ты должен пройти через него.

Маккей покачал головой.

– И это говорит тощий человек, который только и может, что в жиме лежа поднять свой собственный вес…

Джордан не был тощим и наверняка в жиме лежа мог поднять вес гораздо больший, чем его собственный. Но пройти в проход он мог, а вот Маккею, да еще с полным снаряжением, придется через него буквально продираться.

Купер улыбнулся своей широченной улыбкой.

– Я бы на твоем месте надел всю эту сбрую на исподнее, да еще нанес бы на него густую смазку.

– И устроил бы для тебя бесплатное представление? Не дождешься.

Лейтенант Перельман стоял, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Стоявший возле него солдат-израильтянин переминался с ноги на ногу.

Джордан не видел причин для задержки. Солнце уже садилось, и ему хотелось закончить здесь дела побыстрее. Он включил и отрегулировал фонарь, висевший у него на плече.

– Пошли.

16 часов 57 минут. Закат солнца

Стоя на коленях и затаив дыхание, Эрин наблюдала, как мужчины входят в проход. Она ожидала, что здесь их встретит запах какого-либо химического вещества, хотя Тисон и Сэндерсон уверяли, что с атмосферой под землей все обстоит отлично. Здесь стоял неприятный запах плесени, смешанный с застоявшейся духотой, свойственной подолгу необитаемым помещениям. Знакомый и странно успокаивающий запах древних усыпальниц.

Нащупав шприц в носке, Эрин встала позади Джордана перед узким проходом. С трудом протиснув плечи между грубыми поверхностями стен прохода, она развернулась, надеясь, что Маккей последует ее примеру и не сильно обдерет при этом кожу.

Воздух здесь был намного прохладнее, чем на вершине горы. Под ногами шуршал песок, в котором вязли ее кеды. Пламя осветительной шашки покрывало стены туннеля зловещим желтым светом. Когда Эрин дошла до догоревшей осветительной шашки, то с трудом подавила в себе желание поднять ее и положить в карман. Ведь они попросту засоряли археологическую площадку. Она решила забрать ее на обратном пути. Одной рукой Грейнджер непрерывно касалась потолка прохода, следя за тем, чтобы не удариться головой, когда высота прохода начнет вдруг уменьшаться; она буквально сгорала от нетерпения поскорее добраться до усыпальницы и начать ее осмотр.

Впереди нее Маккей, пробираясь по проходу, старался облегчить себе путь потоком проклятий и жалоб на сдавливающую его тесноту. Купер, слушая его, беззаботно смеялся.

Эрин тоже не могла не улыбаться. Она часто работала с солдатами, поскольку нередко места раскопок находились в зонах вооруженных конфликтов. В прошлом Грейнджер воспринимала присутствие военных как неизбежное зло, однако сейчас чувствовала, что какие-то непонятные узы возникли между ней и этой группой, причиной чего, по ее мнению, были ужас и кровопролитие наверху и напряженное ожидание того, что ожидало их внизу.

Наконец они с Джорданом достигли конца узкого прохода. Войдя в пробитый людьми туннель, Стоун помог ей войти в него. Стоя в проходе, он протянул ей руку, показывая этим, что земля под ногами твердая.

– Подождем, пока не выйдут остальные.

Сейчас Джордан командовал здесь всеми. Эрин остановилась и ощупала стену туннеля, ощущая пальцами острые края, оставленные долотом, и представляя себе покрытых потом людей, орудовавших здесь долотами и кувалдами. Встав на колени, она ощупала тропу, поднимая в пригоршнях землю и просеивая ее сквозь пальцы.

Тысячи лет назад кто-то прокопал этот проход. Кто? И зачем?

В нескольких футах крупные куски скальной породы закрывали вход в пробитый туннель – эту картину передавали наверх камеры ровера. Туннель, должно быть, обрушился. Эрин провела рукой по следу на камне, оставленному сверлом. Явно двадцатый век. Но когда именно?

Она потянула рукой за что-то похожее на эластичные ремешки и увидела, что из кучи мелких камней выглядывает современный противогаз. Эрин приблизилась к нему, таща за руку Джордана. Если это была официально разрешенная экспедиция, она должна была бы знать о ней. А если неофициальная, то как эти люди могли тайно выполнить столь объемные работы в таком известном месте? Ведь это должны были быть очень серьезные работы. Сравнимые с войной…

Прежде чем они успели что-либо рассмотреть, прозвучал сигнал радио Джордана. Связь была достаточно громкой, и она услышала металлический голос Купера, сообщавший: «Здесь все в безопасности, сержант. Ожидайте скорой встречи с гостями. Несколько каких-то сраных охламонов спускаются вниз».

– Ко мне. – Джордан, махнув рукой, подал ей знак идти рядом с ним. – Ближе ко мне, доктор.

Эрин послушно приблизилась к нему, обдумывая, что необходимо сделать в первую очередь: с помощью металлодетектора поискать инструменты; соскрести с потолка копоть и определить, какими факелами пользовались рабочие; снять гипсовые слепки со стен и выяснить, какими инструментами велись здесь проходческие работы. В этих делах Хайнрих был настоящим докой…

Эрин споткнулась, и Джордан тут же подхватил ее; его рука была теплой и уверенной, а глаза – тревожными.

– Доктор?

Она покачала головой и жестом руки попросила его не волноваться.

Пройдя примерно десять ярдов, они подошли ко входу в подземное помещение, которое совсем недавно Эрин видела на мониторе, куда его передали камеры ровера. Древний, но хорошо выполненный дверной проем. Он оказался слишком узким для того, чтобы два человека могли пройти через него одновременно. Эрин отступила назад, предоставив Джордану войти первым. По ее предположениям, высота дверного проема была чуть больше шести футов; она, подняв руку, слегка коснулась арки проема, а потом следом за Джорданом переступила порог.

Ее руки моментально покрылись гусиной кожей. Здесь было намного холоднее. Расплывчатый желтый свет трех осветительных шашек, разбросанных в произвольном порядке по помещению, вырвал из темноты гладкий, аккуратно сложенный из известковых плит пол; потолок, местами покрытый пятнами копоти; стены, сложенные из плотно подогнанных каменных блоков. Эрин отдала бы сейчас все на свете за возможность сфотографировать слой пыли, покрывающий пол; возможно, она нашла бы на нем отпечатки подошв разорителей и грабителей могил, вскрывших этот саркофаг. Но Джордан и его парни уже набились в помещение и затоптали своими башмаками отпечатки подошв, оставленные теми, кто был здесь до них.

Парни разбрелись по помещению, а потом собрались возле дальнего края саркофага, прислонившись к стене. Должно быть, там было что-то очень интересное. Как только Эрин получит полное представление о помещении, в которое они попали, она сразу же присоединится к ним.

– Только, пожалуйста, ничего не трогайте, – попросила Грейнджер, будучи абсолютно уверенной, что эту ее просьбу они проигнорируют.

Оглядев помещение, Эрин пошла по следам ровера, которые привели ее к каменному саркофагу. Как она и ожидала, тот был накрыт цельной каменной плитой, все стороны которой были отлично обработаны, углы точно выдержаны, а все поверхности были идеально плоскими. Эрин в очередной раз подивилась мастерству этих древних камнетесов. Их инструменты были явно примитивными, однако результаты работы поражали. Археолог смотрела на полированную, без всяких видимых повреждений верхнюю крышку, лежащую на полу рядом с усыпальницей, которую она столько времени покрывала. Странно было видеть ее целой, поскольку грабители могил, снимая крышки саркофагов, обычно их разбивают.

Эрин снова обвела взглядом помещение, на этот раз ища блоки или веревки, которые, возможно, использовались ими, но грабители, по всей вероятности, уходя, прихватили их с собой. И это также было необычным.

Она сделала шаг вперед – но чья-то рука удержала ее.

– Я ведь просил, чтобы вы были все время возле меня, – сказал ей Джордан.

Они вместе приблизились к саркофагу. Когда Эрин наконец-то подошла к нему настолько близко, что можно было сделать несколько снимков, то, обшарив все карманы, обнаружила, что единственным устройством для фотографирования оказался ее мобильный телефон. Она сделала множество снимков саркофага с разных сторон и сфотографировала кучи золы в углах, страшно жалея, что при ней нет ее «Никона» – он остался в Кесарии.

Она рискнула быстро заглянуть внутрь саркофага. Ничего. Только голый камень, покрытый темно-бордовыми пятнами. Но что могло оставить такие пятна коричневого цвета? Пятна высохшей крови? Большинство смол становятся со временем черными.

Эрин также сделала несколько снимков пустых глиняных кувшинов, стоявших вокруг саркофага. Должно быть, в них хранилась та жидкость, засохшие пятна которой она видела на нижней плите. Обычно в таких кувшинах хранили вино. Но зачем наполнять вином саркофаг?

Как только Грейнджер выпрямилась, Джордан отошел от дальней стены. Даже при этом тусклом свете она видела, что он чем-то встревожен.

– Доктор, а как вы объясните вот это?

Эрин посмотрела поверх голов мужчин, раздвинувшихся в стороны.

На стене висела ужасающего вида скульптура, подобная богохульному распятию. Грейнджер, обойдя саркофаг, стала подходить ближе к ней, и с каждым шагом ужас в ней нарастал.

Это не была скульптура.

На стене висел высушенный труп маленькой девочки лет примерно восьми, одетой в разорванную грязную одежду. Несколько черных стрел пригвоздили ее к стене на высоте не меньше одного ярда от пола. Острия пронзили ее грудь, шею, плечо и бедро.

– Такими штуками стреляют из арбалетов, – сказал Джордан. – Посмотрите, вроде бы они сделаны из серебра.

– Из серебра?

Эрин стояла перед ребенком, пораженная сначала одним нарушением хронологической точности, а потом и другим. Темно-бордовая одежда девочки выглядела древней и по стилю, и по степени разрушения. Украшения и структура ткани соответствовали периоду падения Масады. Возможно, ткань была соткана в Самарии, может быть, в Иудее, но в любом случае по меньшей мере две тысячи лет назад.

Запавшее лицо девочки обрамляли пряди длинных черных волос. Глаза были закрыты, как будто она спала спокойным сном, подбородок опустился на грудь, губы чуть раскрыты, словно смерть пришла к ней на середине вдоха. Нетронутыми остались даже ее тонкие реснички. Судя по состоянию мягких тканей, все еще остающихся на костях скелета девочки, она пребывает в таком состоянии всего несколько десятилетий.

Несколько десятилетий… Как такое может быть?

Какой-то предмет лежал на полу под ногами девочки. Эрин опустилась на одно колено возле него.

Кукла…

У нее защемило сердце. Маленькая высохшая игрушка, сшитая из лоскутков затвердевшей от времени кожи, с остатками матерчатой кукольной одежды, покрытой такими же темно-бордовыми пятнами, как и платье девочки. Вытянутые руки девочки, казалось, тянулись к этой игрушке, до которой она уже никогда не могла дотронуться.

Вид этой поневоле разлученной с хозяйкой куклы возбудил в душе Эрин еще более сильное чувство боли и тоски, заставив вспомнить такую же самодельную куклу. Она положила ее в гроб своей малютки-сестры. Эрин с трудом сглотнула слюну, изо всех сил стараясь удержать слезы и не показаться глупой окружавшим ее мужчинам. Она еще не могла прийти в себя после смерти Хайнриха, а сейчас ей снова надо прилагать все силы, чтобы взять себя в руки и не показаться солдатам размазней.

Все еще стоя на коленях, Эрин посмотрела вверх, на другую руку девочки, наполовину заслоненную телом, и увидела что-то блестящее между ее зажатых в кулачок пальцев.

Странно.

Она провела ладонью по стене, чувствуя твердые полосы раствора, закрывающие щели между каменными блоками кладки. Хотя останки девочки свидетельствовали о том, что ее убийство произошло весьма недавно, а не в древние времена, Эрин все-таки обращалась с телом со всей осторожностью. Ведь этот ребенок был чьей-то любимой дочерью.

Она потянулась к руке девочки. Та задрожала и вдруг дернулась. Мумифицированное тело ударилось о стену, словно ребенок был еще живым.

Эрин, едва успев подавить крик, отпрянула назад. Сильная рука опустилась к ней на плечо, удерживая ее на месте.

– Еще один подземный толчок, – сказал Джордан.

Мелкая пыль сыпалась с каменного свода. Позади Эрин камень из стенной кладки с глухим стуком упал на пол. Женщина, затаив дыхание, ждала, когда толчок сойдет на нет.

– Они становятся все сильнее, – сказал Джордан. – Для нас здесь нет больше ничего интересного. Надо уходить.

Эрин сбросила с плеча его руку. Теперь это было ее место, и здесь еще оставались вещи, которые ей необходимо было осмотреть. Подойдя ближе к стене, она снова потянулась к ручке девочки.

Джордан, заметив выражение настороженного внимания на ее лице, встал рядом с ней.

– Что это?

– Похоже, перед смертью ребенок схватился за что-то рукой.

В соответствии с Археологическим протоколом ни до одного предмета нельзя дотрагиваться, прежде чем этот предмет не будет сфотографирован, но ведь эта девочка не была убита в древние времена, поэтому на этот раз Эрин решила нарушить требования Протокола.

Подойдя ближе, Грейнджер дотронулась до пальчиков девочки. Она ожидала, что те окажутся хрупкими, но, как ни странно, они были необычайно мягкими. Не переставая удивляться состоянию тела, она не успела схватить предмет, который сжимали пальчики, и, когда они разжались, он упал на покрытый пылью пол.

Для того чтобы определить, что это за артефакт, не требовалось иметь ученую степень доктора археологии.

Джордан чуть слышно выругался.

Ошеломленная, Эрин смотрела на эту медаль, на крест, на свастику.

Немецкая медаль. Времен Второй мировой войны^[20].

Это была ясная идентификация разорителей и грабителей захоронения, проникших сюда с помощью современных горнопроходческих орудий. Но почему эту медаль сжимали мумифицированные пальчики девочки, внутри этого древнего иудейского захоронения?

Джордан сжал кулаки.

– Нацисты, должно быть, проникли сюда первыми. Совершили налет и опустошили это место.

Его слова практически ничего не объясняли. Гитлер, как известно, был одержим оккультизмом, но что он надеялся найти в Масаде?

Эрин пристально и внимательно рассматривала одежду девочки. С чего нацистам вздумалось пускаться во все тяжкие, для того чтобы облачить ребенка в одежды, похожие на те, что носили в начале первого тысячелетия, прежде чем пригвоздить ее к стене арбалетными болтами?

Она представила себе, как девочка срывает эту медаль с формы своего мучителя, прячет ее, хранит, как доказательство того, кто были ее убийцы. И снова волна сочувствия и жалости к этой девочке – и за ее недетское мужество, проявленное в последние минуты жизни, – нахлынула на Эрин. И вновь глаза наполнились слезами.

– Вы в порядке? – Лицо Джордана приблизилось к ее лицу настолько, что она видела едва заметный шрам на его подбородке.

Чтобы скрыть слезы, Эрин подняла к глазам телефон и сделала несколько снимков медали. Эта девочка не остановилась ни перед чем ради того, чтобы сохранить улику, позволяющую безошибочно идентифицировать ее убийцу. Эрин должна зафиксировать эту улику.

Когда она опустила телефон, Джордан наклонился, поднял медаль с покрытого пылью пола и повернул ее оборотной стороной.

– Может быть, мы узнаем, чьих рук это дело. Офицеры СС часто нацарапывали свои имена на оборотных сторонах своих медалей. Кем бы ни был этот сукин сын, я хочу знать его имя. А если он еще и жив…

В этот момент Джордан нравился Эрин больше, чем когда-либо. Стоя плечом к плечу, они рассматривали этот небольшой металлический диск. На оборотной стороне не было нацарапано никакого имени, а только какой-то странный символ.

Эрин сфотографировала медаль, лежавшую на ладони Джордана, а затем прочитала вслух надпись, расположенную по окружности:

– «Дойчес «Аненербе».

– Все ясно, – мрачно сказал Джордан.

Она с недоумением посмотрела на него. Современная история Германии никогда не была предметом ее изучения.

– Что именно?

Джордан вертел медаль в руке, глядя то на одну, то на другую сторону.

– Мой дед воевал во Вторую мировую войну. Он много рассказывал мне о ней. Это одна из причин, почему я вступил в армию. И я увлекся историей. «Аненербе» представляла собой тайную секту нацистских ученых, проявляющих интерес к оккультизму; они странствовали по всему миру в поисках сокровищ и доказательств существования древней арийской расы. Гитлеровская банда грабителей могил.

И они оказались здесь первыми. Эрин почувствовала нестерпимую горечь поражения. Она уже привыкла к разграбленным захоронениям, но такие грабители обычно действовали в древности. Мысль о том, что это место подверглось разграблению каких-то несколько десятков лет назад, казалась ей невыносимой.

Стоун коснулся пальцем центра медали.

– Это не их обычный символ. Обычный символ «Аненербе» – меч, обвитый лентой. А это что-то новое.

Эрин с любопытством дотронулась до символа в центре.

– Похоже на древнескандинавскую руну. Из Старшего Футарха^[21]. А может быть, это руна Одал^[22].

Она нарисовала ее пальцем на пыльном полу.

– Эта руна обозначает букву О. – Эрин повернулась к Джордану: – Может быть, это инициал обладателя медали?

Но прежде, чем она успела рассказать об этой руне более подробно, раздался громкий лающий окрик Маккея:

– Стоять! Поднять руки!

Вздрогнув, Грейнджер обернулась.

Джордан, прижав к плечу приклад своего пистолета-пулемета, повернулся в сторону дверного проема. Снова дрогнула земля. Все заволокло каменной пылью, из которой возникла черная фигура.