Джесси К. Сутанто
Доверьтесь Ченам

– Она познакомилась с ним в интернете! – торжественно выкрикивает четвертая тетя. По всей видимости, все это время ее просто разрывала необходимость хранить тайну, потому что ее лицо сияет от возбуждения. – Твоя мама зашла в интернет, на сайт знакомств, и общалась с ним несколько недель!

– Что?!

О боже, значит, я все правильно поняла. Она действительно взяла и нашла мне случайного парня для свидания.

– Ма, это правда?

– Да, очень хорошая идея, да? Таким образом, вы узнали друг друга до свидания, которое состоится сегодня вечером.

– Сегодня вечером? – пищу я. – Но я не знаю его! Я ничего не знаю о нем, кроме того, что он общается с моей мамой уже несколько недель. Да это просто ужас какой-то, ма.

– Поэтому я и говорю тебе сейчас, – говорит ма совершенно невозмутимым тоном. Тем временем мои щеки так горят, что кожа практически плавится. – О, он такой хороший мальчик, так уважительно относится к старшим.

– Откуда ты знаешь?

Когда люди за соседним столом начинают оборачиваться, до меня доходит, как громко я говорю. А привлечь своим голосом внимание в димсам-ресторане в обеденное время почти невозможно, что только показывает, как чертовски я зла.

– Он купил своим родителям дом! Особняк в Сан-Марино, очень хорошее место.

Три мои тети торжественно кивают. Сан-Марино – это практически Священный Грааль моей семьи: достаточно близко к долине Сан-Габриэль, чтобы поздним вечером выпить бабл-ти, и достаточно далеко, чтобы жить не среди толпы иммигрантов. Ма и ее сестры положили глаз на Сан-Марино с тех пор, как иммигрировали сюда.

– И он любит готовить, – говорит ма, устремив на меня взгляд. – Что очень хорошо, потому что, сколько бы раз я тебя ни учила, все без толку. Как ты можешь стать хорошей женой, если даже не умеешь варить рис?

– Не отвлекайся от темы, – встревает четвертая тетя.

В кои-то веки ма ее слушает.

– У него две собаки. Ты всегда хотела собаку. Теперь у тебя их будет две! Они такие ухоженные. Смотри!

Она размахивает перед моим лицом фотографией двух золотистых ретриверов, которые выглядят настолько идеальными и ухоженными, что запросто могут быть моделями для журнала о домашних животных.

– Я сказала ему, что работаю свадебным фотографом, а он сказал: «Вау, это так впечатляюще!» А я говорю…

– Подожди. – Мне нужна секунда, чтобы до меня дошел смысл ее слов. – Ты только что… Ма, ты… зашла на сайт знакомств под моим именем?

Я сижу перед ними с открытым ртом, не дыша, не моргая и не шевелясь.

– Конечно, она это сделала! – произносит вторая тетя. – Как еще она могла познакомиться с мальчиком? Скажи она ему свой настоящий возраст, пятьдесят шесть лет…

– Пятьдесят три, – поправляет ма, на что четвертая тетя фыркает.

– Если бы она указала свой настоящий возраст, тогда на сайте ей предлагали бы мужчин ее возраста, – объясняет вторая тетя, кивая и ободряюще улыбаясь мне. – Понимаешь? Вот почему она должна была притвориться, что она – это ты.

Я не могу это представить. Во что превращается моя жизнь? Пока мой разум силится справиться со свалившейся на меня информацией, ма делится со мной новыми глубокими, душевными сообщениями, которые прислал мне Джейк, владелец отеля. Он видел мои фотографии и, видимо, считает меня «захватывающей дух».

– У тебя есть хотя бы его фотографии?

– Я спросила его, но мне кажется, что он немного стесняется, – говорит ма.

– Ты ведь понимаешь, что это значит? Он полнейший тролль, – замечает четвертая тетя.

Ма отмахивается от нее.

– Я думаю, это потому, что он очень красивый и не хотел показывать фото, чтобы убедиться, что ты влюбилась в него, а не в его лицо.

– Кроме того, он тайванец, поэтому его китайский очень хорош, – говорит вторая тетя. – Может быть, с ним твои навыки улучшатся. Всякий раз, когда ты говоришь на китайском, у меня поднимается давление.

– Извини, – бормочу я. Меня так потрясло все, что они мне рассказали, что я даже не знаю, как реагировать. – Мне нужно… Могу я посмотреть эти сообщения в чате?

– Ой, на это нет времени, – говорит ма. – Ты доверяешь мне, ладно? Это очень хороший мальчик. Очень хороший. Если ты не пойдешь, то все упустишь.

И, к моему ужасу, несмотря на всю абсурдность происходящего, часть меня сдается, и это явно означает, что я потеряла свой проклятый разум.

Но последний раз я ходила на свидание…

Прошлым летом? Прошлой осенью? Боже мой. Неужели прошло столько времени? И даже не спрашивайте, как давно у меня был секс. Как любит напоминать мне моя лучшая подруга Селена: «Девочка, тебе нужно найти кого-то, пока эта штука не закрыла магазин навсегда». Я посмотрела на свои колени, на эту «штуку». Почему Селена не могла просто сказать «вагина»? Ты же не собираешься закрывать магазин навсегда?

Ладно, я только что начала разговаривать со своей вагиной. Может, мама права. Мне отчаянно нужно пойти на свидание. И что с того, что оно было организовано самым странным, самым неловким образом?

– Ты должна пойти, – говорит мама, не подозревая, что я уже молча уговорила себя – и свою вагину – согласиться.

– Нельзя отменять, – уговаривает старшая тетя. – Если ты отменишь свидание в последнюю минуту, это будет очень некрасиво, знаешь ли.

– Так некрасиво, – вторит вторая тетя. – Но мы знаем, что ты этого не сделаешь. Ты хорошая девушка.

– Ты поставишь под угрозу свадебные выходные, – добавляет четвертая тетя. – Ты должна пойти, быть собой – прекрасной и милой. Уверена, он обязательно влюбится.

Я смотрю на маму и тетушек. Они смотрят на меня в ответ, улыбаясь и кивая, словно кошки, которые загнали мышь в угол.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Расскажи мне все, что я должна знать о моем сегодняшнем свидании.

2
Второй курс, семь лет назад

– Ты ни за что НЕ положишь в свое тесто нарезанный хот-дог и кимчи, – говорю я, сморщив нос.

– Ах да, в свое ты можешь положить эту штуку с пандой, а я в свое не могу положить хот-дог и кимчи? – спрашивает Нейтан, помешивая странное тесто для кекса в кружке.

– Пандан – это общепризнанный вкус кекса, ты, пещерный человек. Что это за кекс в кружке из хот-дога и кимчи?

– Самый лучший кекс, – с легкостью отвечает Нейтан. – Ты же знаешь, что мой получится намного вкуснее твоего, и ты в итоге просто съешь все до последнего кусочка.

– Это. Невозможно.

Десять минут спустя я издаю разочарованный крик, когда моя ложка ударяется о дно его кружки.

– И это все?

Нейтан смеется.

– Я же говорил тебе. Хотя должен признать, что панда вкусная.

– Это пан-ДАН. Мы не едим животных. Это растение.

– О! А я все это время думал, что мы едим что-то вроде выделений из желез панд или что-то в этом роде.

Теперь настала моя очередь смеяться. Серьезно, этот парень неподражаем.

– Ты такой тупица. Боже мой, не могу поверить… Какие железы?

– Очевидно, анальные.

– Мерзость.

Он улыбается той самой улыбкой, от которой его глаза почти полностью закрываются и от которой меня тошнит. Просто для ясности: тошнит, потому что она до невозможности милая и вызывает странный трепет в животе, а не потому, что противна. Когда я рассказала Селене о его тошнотворной ухмылке, она сказала мне: «Ну, у тебя либо проблемы с желудком, либо ты влюблена. В любом случае, держись от меня подальше. Мне сейчас нельзя заболеть».

Влюблена. Я наблюдаю, как Нейтан встает и направляется к холодильнику, чтобы приготовить для меня еще один кекс в кружке с хот-догом и кимчи, и понимаю, конечно, понимаю, что я глупо, раздражающе – потому что, когда он не рядом, проверяю свой телефон каждые полминуты – влюблена в него. Мы с Нейтаном познакомились на неделе первокурсников и быстро стали друзьями. Кажется, иначе и быть не могло. У нас даже фамилии одинаковые: Чен. Каковы шансы для такого совпадения? Ладно, на самом деле это самая распространенная фамилия в Гонконге, откуда родом его отец, и одна из самых популярных фамилий в Китае, откуда родом мой дедушка, но все равно это похоже на судьбу. Мы тусуемся почти каждый день и постоянно придумываем что-то новое. Например, нашли лучшие места в библиотеке для сна или лучший сэндвич-мороженое в «Дидди Риз» (печенье с макадамией и белым шоколадом и пекановое мороженое), а сегодня Нейтан пришел в общую комнату моего общежития, чтобы испечь пирожные. Это похоже на мою дружбу с Селеной, кроме влечения с трепетом в животе с моей стороны. А что касается его…

Ну, я не знаю. Иногда мне кажется, что я его тоже привлекаю.

Иногда я ловлю его нежный взгляд, и внутри у меня появляются бабочки (спасибо, живот). Но потом он кладет локоть мне на голову, пока мы стоим у перехода и ждем светофор, и я почти убеждаю себя, что он видит во мне лишь друга. И меня это совершенно устраивает. Я за платоническую дружбу, да. Полностью за. Пол-но-стью.

Нейтан кладет руку мне на плечо, и я чуть не вскакиваю со стула.

– Воу, ты в порядке?

– Пф, конечно. Почему это должно быть не так? – фыркаю я. Меня ведь не прервали посреди фантазий о Нейтане и его прессе, который, клянусь, виден, даже через университетскую толстовку.

– Ты слышала, что я сказал?

– Что?

– О вечеринке в Фи Каппа?

Мое лицо искажается гримасой.

– Вечеринка братства? А что с ней?

– Хм, ты хочешь пойти? Мой друг – член братства, и он говорит, что у них классные вечеринки. Не знаю, может быть весело.

– Ты понимаешь, что вечеринка братства – это место, где случаются все плохие вещи? Алкогольное отравление, изнасилование на свидании, дедовщина…

– Ладно, ладно, – смеется Нейтан. – Я понял, тебе не обязательно идти.

Ну почему я такая зануда? Я хочу пойти. Просто… не знаю. Наверное, я смертельно боюсь, что Нейтан узнает о моей симпатии, и это будет ужасно неловко.

К счастью, запищала микроволновка, и Нейтан занялся вытаскиванием кекса из кружки. Он так свободно передвигается по кухне, всегда с такой плавной грацией, что напоминает мне большую кошку. Например, льва или рысь. Он насыпает зелень в кружку с кексом и подносит ее мне. Я благодарю его, хотя аппетит у меня и пропал.

– В любом случае, мне пора. Я пообещал Мэтту, что пойду с ним в спортзал.

– Спасибо за кекс, – говорю я самым непринужденным в мире голосом. – Хорошей тренировки, – выкрикиваю в последний момент и тут же жалею, потому что прозвучало это недовольно.

Он снова окидывает меня тем самым взглядом, ухмыляется и уходит. Я возвращаюсь в свою комнату. Селена едва поднимает глаза от своего учебника по математике, когда я драматично падаю на кровать.

– Синие шары? – спрашивает она, делая заметки в своем блокноте.

– Самые синие шары, – стону я в подушку.

– Почти уверена, что книга называется «Самый синий глаз»^[14].

Я поворачиваю голову и свирепо смотрю на нее.

– Ты не очень-то чуткая.

– Он пригласил тебя на вечеринку Фи Каппа?

– Откуда ты знаешь?

Селена закатывает глаза:

– Потому что у меня есть социальная жизнь? И Нейтан вскользь спросил, пойдешь ли ты.

Я застонала.

– На вечеринках я полный отстой. Если бы он хоть раз увидел меня на одной из них, то понял бы, что я самый неинтересный человек в мире.

– Поэтому ты не сходила здесь ни на одну? – Селена таращится на меня. – Подруга, у тебя проблемы. Ладно. Решено. На этот раз ты идешь.

– Нет.

– Да.

– Нет, ты не можешь меня заставить, я не пойду. Не пойду!

В пятницу вечером мы с Селеной стоим возле дома Фи Каппа, который буквально трясется от музыки. Я имею в виду, что буквально вижу, как дребезжат окна от каждого сильного удара басов.

– Это была плохая идея, – стону я. Единственные вечеринки, которые мне нравятся, это посиделки с настольными играми.

– Сосредоточься, – говорит Селена, взяв меня за плечи. – Ты выглядишь чертовски сексуально, и мы пойдем туда, ты найдешь Нейтана, а я найду какую-нибудь горячую девушку или парня, в зависимости от того, кто приглянется первым, и нам обеим повезет сегодня.

– Повезет? – пищу я.

– Ну, понимаешь, сорвем куш?

Я смотрю на нее недоверчивым взглядом.

– Завалим. Переспим?.. Да боже, трахнемся! Так понятнее?

Мой голос взлетает на несколько октав выше:

– Я не собиралась… Я не готова…

Селена смеется.

– О боже, твое лицо. Я просто шучу. Никакого траха… сегодня вечером, хорошо? Вы с Нейтаном слишком очаровательны, чтобы предаться пьяному сексу на одну ночь. Мы просто найдем его, он увидит тебя в этом наряде, и все. Он УМЕР.

– Надеюсь, не буквально, – бормочу я себе под нос на всякий случай, если проклятие где-то рядом.

Делаю глубокий вдох и следую за Селеной, которая уже уверенно входит в оживленный дом братства.

Внутри оказалось еще хуже, чем я думала. Музыка настолько громкая, что у меня зубы стучат в такт. Селена ныряет в толпу, пробираясь между разгоряченными танцующими телами, увлекая меня за собой. Я понятия не имею, куда мы направляемся и откуда она вообще знает, куда идти.

Кто-то проливает ледяной напиток на узкие джинсы, которые Селена одолжила мне на вечер, и я визжу, отпуская руку Селены, но любой звук немедленно тонет в общем шуме. Тела наваливаются и смыкаются, отрезая от меня Селену. Я выкрикиваю ее имя, но не слышу даже свой собственный голос.

И теперь я одна. Делаю глубокий вдох, но это становится ошибкой. В братских домах, наверное, и в лучшие времена пахнет не очень хорошо, а через час шумной вечеринки воздух становится радиоактивным. Я вздыхаю, беру себя в руки и снова погружаюсь в толпу, зовя Селену. Какой-то пьяный парень, споткнувшись, врезается в меня, отчего я спотыкаюсь тоже. Меня сейчас затопчут. Это не лучший способ умереть…

– Эй, эй, – говорит кто-то, поднимая меня с липкого пола.

– Нейтан, – выдыхаю я.

– Мэдди? – моргает он. А затем смотрит, будто видит меня в первый раз, и его глаза расширяются. – Вау.

Я закусываю губу. Селена гордилась бы его реакцией, но я чувствую себя глупо, как будто на мне чужая одежда. Хотя так оно и есть. Селена втиснула меня в джинсы, настолько узкие, что, я уверена, их придется срезать с моих ног, и в мерцающую майку, которая не предполагает бюстгальтер под нее. Селена говорит, что это нормально, так как бюстгальтеры предназначены только для женщин с грудью. Сурово, но честно.

– О, привет, – говорю я, как будто совершенно не ожидала увидеть его, как будто не специально пришла сюда полуголой, чтобы удивить его и чтобы он полюбил меня в ответ.

– Что? – кричит он.

– Я сказала «привет»! – кричу я в ответ.

– И тебе привет! – снова кричит он. По крайней мере, я думаю, что именно это он и выкрикнул.

– Что? – пытаюсь я расслышать.

Мы оба качаем головами и смеемся, и вся неловкость, которая возникла между нами, тает, как маленький кусочек маршмеллоу. Он берет мою руку и сжимает ее, прежде чем повести меня через комнату. Мое сердце болезненно сжимается, что сейчас он заметит, какие у меня потные ладони, и отпустит, и я потеряю его в толпе так же, как потеряла Селену… Но Нейтан крепко держит мои пальцы и медленно пробирается сквозь толпу, оборачиваясь через каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что я в порядке.

Неожиданно мы оказываемся на заднем дворе, холодный ночной ветер жалит мое лицо и голую спину, отчего по телу бегут мурашки. Нейтан закрывает за нами стеклянную дверь, и, слава богу, грохот музыки становится тише.

– Ты справилась, – произносит Нейтан, обнимая меня одной рукой.

– Где Селена?

– Где-то внутри.

Я достаю свой телефон и отправляю ей сообщение, что нахожусь на заднем дворе, а Нейтан в это время здоровается с теми, кто тоже решил выйти на улицу. Их всего несколько человек, и у всех в руках красные пластиковые стаканчики или бутылки с пивом. Хорошо, я смогу это сделать. Здесь намного спокойнее. Засовываю руки в карманы, или, во всяком случае, пытаюсь. Оказывается, эти дурацкие джинсы слишком тесные, чтобы пролез хотя бы мизинец. Нейтан знакомит меня со своими друзьями, имена которых я сразу же забываю, но, когда называю им свое, некоторые из них тут же оживляются и смотрят на Нейтана, который в ответ лишь прищуривается. Мое сердце почти выпрыгивает из груди. Значит ли это, что он рассказал обо мне друзьям? ЗНАЧИТ ЛИ ЭТО, ЧТО ОН ЛЮБИТ МЕНЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСТО ДРУГА?

Так, подружка-сталкер^[15], притормози. Это ничего не значит. Девушка передает мне бутылку пива и протягивает вместе с ней открывалку.

– Просто повесь ее потом на этот крючок. – Она указывает на крюк, прибитый к дереву в центре двора.

Я делаю, как она мне сказала, и, когда отворачиваюсь от дерева, натыкаюсь прямо на грудь Нейтана.

– Уф.

– Ты в порядке? Извини, я думал, ты знаешь, что я прямо за тобой.

Я потираю нос.

– Боже, ты носишь щит под рубашкой?

Он театрально напрягает свои бицепсы.

– Что я могу сказать? Я просто очень крепкий.

– Скорее костлявый.

Но он не такой. Отнюдь. Я отрываю свой возбужденный взгляд от его груди. Что такого в грудных мышцах парней, что они меня так привлекают? Словно я мужик, который постоянно глазеет на сиськи, только наоборот. Фанатка мужских торсов. Затем мой взгляд падает на руки Нейтана, и я думаю: «М-м-м, у него красивые руки». Может, я фанатка мужских рук. А может, я просто фанатка самого Нейтана?

Я прислоняюсь спиной к стволу дерева, пытаясь выглядеть непринужденно, но это оказывается большой ошибкой. Совет: не прислоняйтесь к стволу дерева, когда носите топ с открытой спиной.

– Черт, – шиплю я, потирая спину. – На этом дурацком дереве что, бритвенные лезвия?

– Эм, думаю, древесная кора. Дай-ка я посмотрю твою спину

Не успеваю я опомниться, как пальцы Нейтана уже касаются моей голой кожи. Его теплая сильная рука – на моей озябшей спине. Мои мышцы словно растаяли и превратились в воду. Я сглатываю, мысленно приказывая себе дышать.

– Всего лишь царапина. Жить будешь, – выносит он вердикт, но так и не убирает руку от моей спины. Вместо этого его пальцы скользят по ней, вызывая покалывание во всем моем теле. – Тебе холодно?

Я едва могу говорить, когда он снимает куртку и накидывает ее мне на плечи.

Вот оно. Вот когда я скажу ему, что мне снились эротические сны о нем. Нет, что я сильно влюблена в него и думаю, что он само совершенство, насколько это возможно для человека. Его куртка настолько велика мне, что я тону в ней.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, какая ты смехотворно крошечная?

– Между прочим, я метр пятьдесят восемь.

– В хороший день и на каблуках, – бормочет Нейтан, одарив меня своей улыбкой с ямочками. Он застегивает на мне куртку и слегка одергивает ее, как будто не хочет меня отпускать. – Привет, – произносит он мягким бархатистым голосом.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

– Привет.

В этот раз нет ни шуток, ни умных замечаний, ни толстого слоя дружбы между нами. Только он, я, прохладная пустынная ночь и гирлянды огней, светящиеся, как звезды, вокруг нас.

– Я рад, что ты пришла.

И на этот раз я на сто процентов честна с ним:

– Я пришла, чтобы увидеть тебя.

Снова эта улыбка, а затем он опускает голову, низко наклоняясь, когда я поднимаю лицо, и наши губы встречаются в мягком поцелуе, который стирает все остальные мои мысли.

Хорошо, хорошо. Ладно. Я уже целовалась с мальчиками. Точнее, с двумя мальчиками. Ладно, один из них был тыльной стороной моей ладони. Поцелуй с другим мальчиком был не очень, потому что, честно говоря, целоваться с рукой мне понравилось больше. Мне никогда не нравилось смотреть на эти французские поцелуи в кино. К тому же я ем слишком много «ароматной» креветочной пасты, чтобы претендовать на звание мастера в них. Поэтому, когда дело доходит до поцелуев, я всегда предпочитаю сомкнутые губы.

Но это… Пресвятые угодники.

Нейтан – идеальная противоположность моему ханжескому поцелую. Его губы мягкие, а дыхание – пьянящая смесь рома и мяты, и он не просто просунул свой язык, как Кристиан Миллер в девятом классе. Нейтан не торопится, прикасаясь к моим губам нежно, так трепетно и мягко, что я превращаюсь в желе. Я обхватываю руками его широкие сильные плечи для поддержки, и он почти отрывает меня от земли. А потом, прежде чем я успеваю понять, мой рот приоткрывается, и я действительно целую Нейтана Чена, и это чертовски горячо.

И в этот момент я понимаю. Нет никого лучше Нейтана, никто не держал меня так крепко, прижав все мое тело к его. А в следующую секунду ко мне приходит осознание, что я попала по полной.

3
Сегодняшний день

Мэдди [7:03 PM]: Это ужасная идея. Как, черт возьми, я позволила им уговорить меня?

Селена [7:04 PM]: Оставалась самой собой?

Мэдди [7:04 PM]:

Мэдди [7:05 РМ]: Это все твоя вина! Если бы ты пришла со мной в димсам, то вмешалась бы, и я бы не сидела здесь в ожидании неизвестного чувака, которого облапошила моя мама!

Селена [7:06 PM]: Ага, будто я осмелилась бы помешать планам твоей семьи устроить твою личную жизнь. К тому же, это весело!

Мэдди [7:08 PM]: Ты хуже всех. Знаешь, что я собираюсь сделать? Я скажу им, что это свидание прошло идеально, и они должны сделать то же самое для тебя.

Селена [7:09 PM]: Если твоя мама найдет мне богатого владельца отеля для свидания, я бы согласилась. В чем проблема?

Я вздыхаю и кладу телефон на стол. Скажи я ей правду, что я все еще зависима от Нейтана, она бы велела мне перестать быть такой жалкой.

– Привет. Мэделин? – произносит мягкий низкий голос.

Я вздрагиваю, выкидывая из головы все мысли о Нейтане. Не начинай это свидание, вытаскивая из прошлого призрак Нейтана. Я поднимаю глаза и… хорошо, ма, ты отлично справилась. Четвертая тетя была неправа. Джейк определенно не тролль. Он не такой сногсшибательно великолепный, как Нейтан – ух, прекрати это, – но он определенно хорошо выглядит. Он бы точно вписался в какую-нибудь k-pop группу. Высокий, подтянутый, с безупречной кожей и озорной улыбкой, на которую невозможно не ответить. Четвертая тетя была бы в восторге от него. Я встаю, чтобы обнять этого красавца. О боже, обнять или пожать ему руку? Он протягивает руку и обнимает меня, разрешая мою дилемму и скрывая мою оплошность – его рука задерживается на моей пояснице. Когда мы отстраняемся друг от друга, я уже немного красная от смущения. Это не было простым объятием с посылом «Приятно познакомиться». Или было? Неужели я так долго оставалась вне игры?

Джейк, должно быть, чувствует мое волнение, потому что скромно улыбается мне и произносит:

– Извини, если это было слишком. Я просто так рад наконец-то встретиться с тобой лично.

Конечно. Для него-то мы не совсем незнакомцы. Мы общались несколько недель. Бедный одураченный болван. Не могу поверить, что моя мама заставила кого-то встречаться со мной. Ладно, соберись. Я выдавливаю улыбку:

– Эм, я тоже.

– Вживую ты еще красивее, – говорит он и тянется через стол, чтобы взять меня за руки.

Ух-х-х.

Мои губы застывают в широкой неестественной улыбке-оскале, но Джейк, кажется, этого не замечает. Он подзывает официанта:

– Принесите нам бутылку вашего лучшего шампанского.

Существует ли вежливый способ освободить свои руки? Я немного зависаю, пытаясь разобраться в этом бардаке. Ладно, очевидно, что для этого парня все очень серьезно. Серьезнее, чем ма заставила меня поверить. Черт возьми, почему я не настояла на том, чтобы просмотреть сообщения с ним в чате? Если я отдерну руки, ему будет неприятно? Он обидится? О боже, будет еще хуже, если он поймет, что общался не со мной, а с моей мамой. Он наверняка выйдет из себя и постарается угробить наш бизнес. Как минимум, настучит на нас невесте и жениху. Господи, а если он подаст на нас в суд? Это вообще возможно?

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Я моргаю и, сконцентрировав свое внимание на нем, делаю глубокий вдох.

– Прости, да, я в порядке.

– О чем задумалась?

Ты подаешь в суд на меня и мою семью за мошенничество.

– О работе.

Он кивает.

– Как я уже говорил тебе раньше, твои работы потрясающие.

Тепло поднимается по моей шее, и я почти выпаливаю «Ты видел мои работы?», но вовремя останавливаюсь. Конечно, он видел мои работы. Ма показала бы ему их одними из первых. Наш сайт, на котором тысячи фотографий счастливых пар, довольно крутой, если можно так сказать.

– Ты так хорошо передаешь все эмоции, – продолжает он. – Честно… иногда я думаю: «Черт, Джейк, как тебе так повезло?»

Я слабо смеюсь в ответ. Он по уши влип, бедняга. Я буду с ним милой. Попробую, хотя бы ради него. Я чуть глупо не спрашиваю «А чем ты занимаешься?», когда вспоминаю, что вообще-то знаю.

– Ты слишком добр. Лучше расскажи, как ты попал в гостиничный бизнес?

Джейк пожимает плечами:

– Сразу после колледжа я занимался финансами. Некоторое время работал на Уолл-стрит, а потом подумал: «Ну, я уже заработал состояние – пару состояний, на самом деле».

Он засмеялся. Не понимаю, что здесь смешного, но все равно смеюсь вместе с ним, при этом чувствуя себя круглой дурой.

– Я обдумывал несколько идей, а потом решил, что хочу построить курорт, куда моя семья и друзья могли бы приезжать и веселиться. Почему бы и нет, верно? В этом преимущество быть неприлично богатым.

Официант избавляет меня от необходимости отвечать, принеся наше шампанское. Трудно представить, как этому парню удалось очаровать мою маму… О, да кого я обманываю? В свои двадцать шесть лет я живу как старая дева, и мама отдала бы меня любому парню, у кого есть хотя бы пульс. Я уже так нервничаю, что делаю глоток шампанского прежде, чем Джейк произносит:

– Твое здоровье.

– Точно, извини. Выпьем.

Мы чокаемся бокалами, и я осушаю свой. Чтобы пережить этот вечер, мне понадобится много шампанского.

Может быть, дело в шампанском, а может, в том, что еда в ресторане превосходная, но, что бы это ни было, во время ужина я понимаю, что на самом деле хорошо провожу время. У Джейка есть привычка делать маленькие неприятные намеки на то, насколько он богат – «настолько богат, что, когда я потею, с меня капают бриллианты», – но кроме этого, у него действительно хорошее чувство юмора, и он, кажется, искренне заинтересован во мне, что стало приятным сюрпризом. Обычно моя работа мужчин особо не интересует; на самом деле, большинство из них думают, что, раз я кручусь в свадебной индустрии, то тороплюсь выйти замуж. Но правда в том, что работа в свадебной индустрии – верный способ отбить у меня какое бы то ни было желание выходить замуж.

Когда я говорю об этом Джейку, он смеется:

– Возможно, ты просто еще не встретила подходящего парня.

Мое сердце сжимается, а улыбка гаснет. «Дело не в том, что я не встретила подходящего парня, – хочется мне сказать. – Дело в том, что я встретила его и знаю, что никто другой с ним не сравнится». Но мне хватает здравого смысла, чтобы не ляпнуть этого. К тому же, прошло четыре года с тех пор, как мы с Нейтаном рассталась, и мне очень нужно забыть его. Я уверена, что быть зацикленной на бывшем четыре года считается если не жалким, то, по крайней мере, почти жутким.

– Ты, наверное, встречаешь так много брайдзилл^[16], – говорит Джейк.

– Вообще-то, невесты в основном нормальные, за исключением одной или двух. Удивительно, но именно с женихами сложнее работать.

– Правда? Трудно в это поверить. Разве невесты не чаще просят тебя отфотошопить их, чтобы они выглядели стройнее, или что-то в этом роде?

Я пожимаю плечами, делая еще один глоток шампанского.

– Конечно, иногда. Но сделать кого-то худее легко. Знаешь, что действительно сложно? Когда женихи просят меня сделать их выше. Я могу сделать их более накачанными, но рост – это настоящая мука.

О-о-о, я слишком близко подошла к разглагольствованию на мою любимую тему: грумзиллы^[17]. Их так много, но по какой-то причине именно у невест всегда плохая репутация.

– А что насчет тебя? Ты, должно быть, часто имеешь дело с конфликтными клиентами.

– Нет, у меня есть люди, которые разберутся с ними за меня. Вот почему у нас целая команда по работе с клиентами, понимаешь?

Он снова смеется, что меня начинает раздражать. Я выпиваю еще шампанского.

К тому времени, когда мы заканчиваем с ужином, я уже достаточно навеселе, чтобы понять, что мне, вероятно, не стоит самой ехать домой.

– Я собираюсь вызвать «Лифт»^[18], – говорю я ему, доставая свой телефон и с некоторым огорчением замечая, что заряда батареи осталось на четыре процента.

– Что? Нет. Давай я тебя отвезу. Дай мне свои ключи.

– Ничего страшного, правда. Я вызову «Лифт», а за своей машиной вернусь утром.

– Парковка открывается в восемь утра. Разве ты не говорила, что тебе нужно быть в порту завтра к восьми тридцати? Ты не успеешь.

Я ругаюсь про себя. Он прав. Мне понадобится моя машина рано утром. Черт меня побери! Ну зачем было идти и напиваться?

– А как же ты? Разве тебе утром не понадобится машина? Я не хочу, чтобы все остановилось из-за того, что ты из-за меня опоздал.

– У меня есть другие машины, на которых я могу поехать, а работа в отеле налажена достаточно хорошо, чтобы он не развалился только из-за того, что я опоздал на несколько часов. Завтра мы, вероятно, будем нечасто сталкиваться. Я буду в основном работать за кулисами, – отвечает он легко, протягивая мне руку.

Я не вижу выхода из этого положения. Если я продолжу отказывать ему, он обязательно обидится, и тогда прощайте наши большие свадебные выходные. Можно, конечно, надеяться, что он достаточно профессионален, чтобы не позволить неудачному свиданию помешать бизнесу, но могу ли я рисковать самым большим заказом для моей семьи в этом году? И в любом случае, это просто поездка домой. Ничего особенного. Я живу с мамой, так что, если он попытается напроситься зайти, я всегда смогу использовать ее как оправдание.

Пока ищу ключи от машины, я нащупываю тяжелый электрошокер, который ношу с собой повсюду. Мне реально стоит перестать таскать его: он тяжелый, громоздкий, и, вероятно, я выгляжу как параноидальная идиотка. Тем не менее, когда я передаю ключи от моей «Субару», то не могу не радоваться, что он у меня есть. А потом чувствую себя глупо из-за того, что испытываю облегчение.

Джейк кладет руку мне на поясницу, пока мы идем по парковке, что кажется ужасно откровенным, но, опять же, я не чувствую себя достаточно комфортно, чтобы попросить его остановиться. Когда мы садимся в машину и закрываем двери, тишина – это все, о чем я могу думать. Я слышу каждый наш вдох и выдох, и даже биение собственного сердца. Но затем Джейк заводит машину, и из колонок начинают играть «Марун Файв». Я немного расслабляюсь. Он ободряюще улыбается, пока регулирует зеркала. Я улыбаюсь ему в ответ. Все хорошо. Не успею оглянуться, как буду дома, и завтра, когда мы увидимся, будем дружелюбны, милы и абсолютно профессиональны.

Все в порядке.

– Было весело, правда? – спрашивает он, выезжая с парковки на темную улицу.

Уже поздно, и, хотя мы на главной дороге, машин почти нет. Джейк смотрит на меня, и я киваю.

– Да, супер-весело. – Супер-весело? Мне что, пятнадцать? – Я правда хорошо провела время, – добавляю, хотя это немного преувеличено, но думаю, что в целом я неплохо провела время.