Дженнифер Хейворд
Скверная девчонка

Глава 2

Город с самого утра застыл в пробках. Движение на дорогах было практически парализовано. Все это, конечно, не могло улучшить и без того плохое настроение Гейба. Он проклинал себя за то, что поехал вчера ночью на виноградник.

– Силы небесные! – возмущался он. – Мне не следовало покидать город поздно вечером.

– Подумать только! Один из самых завидных холостяков Сан-Франциско возмущается, что не успевает на свидание? – ехидничал его брат Риккардо по громкой связи.

– Не в этом дело. Я был вчера на важном приеме, а потом поехал на виноградник. И теперь стою в жуткой пробке. Надо было остаться в городе. Кстати, еще раз скажешь что-нибудь про холостяков – и я брошу трубку.

– Перестань, я просто завидую. Я ведь никогда к таковым не относился, – усмехнулся Риккардо.

Конечно! Опять он скромничает. Он ухаживал чуть ли не за всеми женщинами Манхэттена до тех пор, пока не встретил свою Лилли. Губы Гейба искривились в усмешке.

– Ну да. Просто добрая половина манхэттенских дам любезно делала тебе одолжение, – поддразнил он брата.

– Что ж, может, и так. Кстати, о женщинах. Ты давно говорил с Мэтти?

При упоминании этого имени Гейбу стало не по себе. Раньше они с младшим братом были близки, а теперь общались от силы раз в неделю.

– Похоже, давно. У него что-то случилось?

– Все дело в девушке, я полагаю. Но мне он ничего не хочет говорить. Может, стоит попробовать тебе? Позвони ему.

Гейбриел был не уверен, что его теперешнее циничное отношение ко всему сослужит младшему брату хорошую службу и тем более поможет в столь щекотливом вопросе. Мэтти был в некотором роде донжуаном и считал, что именно любовь заставляет планету вращаться. Гейб понятия не имел, как младший брат приобрел подобные убеждения, но факт оставался фактом.

– А что у него с Олимпией? – поинтересовался Гейб.

– Не знаю. Когда я спросил, пригодилась ли ее гибкость в постели, он сразу оборвал разговор.

– Ты серьезно?

Риккардо резко сменил тон на деловой:

– Как у тебя дела с презентациями, кстати? Я нужен тебе в Напе или могу остаться в Нью-Йорке?

– Все в общем-то идет неплохо. Сейчас работаем над некоторыми деталями. – Гейб посмотрел в зеркало заднего вида и перестроился в левый ряд. – В Нью-Йорке все отлично. Напу я могу взять на себя.

– Ну и прекрасно. Доктор посоветовал не спускать глаз с Лилли в течение нескольких недель.

– Тебе следует быть с женой, – сказал Гейбриел немного растерянно. – Как Марко воспринял новость о будущем маленьком братике?

– Превосходно. Он уже откладывает для него игрушки.

Гейб улыбнулся:

– С младенчества в нем чувствуется кровь де Кампо.

– Кто бы сомневался…

Марко был непоседливым ребенком, как, впрочем, и его отец, и все остальные братья де Кампо в детстве. Гейбриел искренне радовался, что у племянника появится братишка, потому что для него самого братья являлись неким спасательным кругом из-за холодности родителей. Отец постоянно был занят делами в Монтальчино, а мать не проявляла особого интереса к сыновьям. Слияние двух влиятельных и богатых семей всегда оставляет отпечаток на детях.

– Я слышал, – спокойно сказал Риккардо, – что Алекс приехала, чтобы помочь тебе организовать презентации.

Гейбриел недовольно поморщился:

– Я отказался от услуг рекламного агентства. Они работали из рук вон плохо, да к тому же из-под палки.

– Меньше чем за месяц до выпуска новых вин?

– Они не желали ничего делать.

– Выходит, ты хочешь, чтобы Алекс проявила себя?

– Да, я думал об этом, – признался Гейб.

Предложения Алекс действительно были прекрасны. В папке, которую он успел мельком просмотреть, его многое заинтересовало. Ее вкус был безупречен, и именно так Гейб хотел бы представить покупателям свою новую продукцию.

– Ну что ж. Выпуск новой партии вин – дело ответственное. Не позволяй никому встать на твоем пути к успеху.

Гейб нахмурился:

– Ты во мне сомневаешься?

– Нет. Я лишь хотел сказать, что мы идем на большой риск и можем понести еще бóльшие убытки.

Гейб вздохнул:

– Да, ты прав, мы идем на риск, но поверь… все окупится.

– Не сомневаюсь.

Спокойная уверенность в голосе брата помогла ему немного расслабиться, и он прижался затылком к подголовнику сиденья.

– Я невыносимо устал за эту неделю, – пожаловался Гейбриел.

– Ну, так найди какую-нибудь девчонку и развлекись хорошенько. Усталость как рукой снимет.

– У меня нет времени на подобные развлечения.

– Прекрати. Уж для этого время найдется всегда.

Неизменная мантра от Риккардо: переспи с девушкой, и все будет в порядке.

Гейб сердито покачал головой:

– Ты не хочешь, чтобы я нанимал Алекс? Какие-то проблемы?

– Совсем нет, – сухо ответил Риккардо. – Лучше предоставлю все тебе, иначе потом мне придется выслушивать гневную отповедь жены. Суди беспристрастно и справедливо. Скажу одно: я слышал, она лучшая в своем деле.

Гейбриел не сказал бы, что его отношение к Алекс абсолютно беспристрастное, особенно после прошлой ночи… Но ничего личного – только бизнес. Они с братом еще немного поболтали и распрощались.

Пробки понемногу стали рассасываться. Гейбриел сосредоточился на мысли, которая все утро вертелась у него в голове. Нанять Алекс – правильное решение. Но как он может поручить ей работу, если вчера в номере увидел в ее голубых бездонных глазах страстное желание? Гейб и сам с упоением вспоминал их поцелуй, ее пухлые и нежные губы… Эти грезы прочно засели в его мозгу. Он не сомневался, что она будет горяча…

Однако Гейб признал тот факт, что только Алекс способна его выручить. Через пару часов она приедет к нему в офис, зайдет в кабинет, и он объявит, что она нанята.

Александра успела выпить две большие чашки кофе, когда Гейб наконец-то появился в своем просторном офисе со складскими помещениями на окраине Сан-Франциско.

Алекс расположилась в уютном кожаном кресле в кабинете Гейбриела, просторном и шикарно обставленном. Нервы ее были напряжены до предела. Гейб был, как всегда, в безупречном костюме, на этот раз угольно-сером, что выгодно подчеркивало его зеленые глаза.

– Прости, мне очень неловко, – извинился он. – Пробки сегодня просто зверские.

– Не стоит беспокоиться. Так ты не намерен дать мне работу?

Гейбриел встал и закрыл дверь.

– Я хотел бы прояснить несколько моментов, прежде чем вынесу окончательный вердикт.

– Если ты про то, что случилось вечером… этот поцелуй… я…

– Ты в состоянии, – рявкнул он, снимая пиджак, – помолчать хоть немного, пока я говорю?

Ничего себе! Кто-то сегодня встал не с той ноги. Его лицо было суровым, ни намека даже на слабую улыбку. Внезапно внимание Алекс привлекли мускулы на руках Гейбриела, выступающие под светло-голубой рубашкой.

– Хорошо, договорились, – пролепетала она. – Не скажу ни слова, пока ты не разрешишь.

Его глаза вспыхнули, и ей показалось, что, услышь он такой ответ в любой другой ситуации, несомненно пришел бы в бешенство. Но Алекс повезло. Сейчас Гейб был слишком сосредоточен на делах. Он подался вперед и поставил локти на стол. Если он думает, что испугал ее, то глубоко заблуждается.

– Я готов дать тебе работу, но на четырех обязательных условиях.

Алекс хотела было возмутиться: ведь он так же нуждается в ней, как и она в нем. Это попросту несправедливо – выдвигать какие-то условия. Однако она сдержалась. Гейбриел тем временем продолжил:

– Первое условие. Каждый понедельник я должен видеть твои отчеты на своем столе. Это не обсуждается.

Алекс кивнула, хотя ей не очень-то хотелось работать под таким давлением.

– Второе. Если возникает хоть малейший намек на творческое разногласие, это делает невозможной нашу совместную работу, и я вправе уволить тебя в любой момент.

– Ты требуешь слишком много!

Гейб поднял руку, останавливая ее, и хладнокровно заметил:

– Ты обещала молчать, помнишь?

Александра готова была его убить.

– Третье условие, – не унимался он. – Отныне ты не должна иметь ничего общего с Джорданом Лейном. Он – наш основной конкурент, и ты не станешь работать на него. И четвертое. – Гейб пристально посмотрел на Алекс. – То, что произошло прошлой ночью, больше никогда не повторится.

– Ты сам начал! – возмутилась она, словно ребенок.

– Я же и прекращаю. Предстоит самый грандиозный, самый важный выпуск вин во всей истории компании де Кампо. Мы выделили десять миллионов долларов на рекламу и не можем промотать их впустую, Алекс.

«Да, все гораздо серьезнее, чем я представляла», – подумала она.

Гейбриел подтолкнул папку к ней:

– Я просмотрел работы. Ты невероятно талантлива.

– Спасибо большое, – просияла Алекс.

– Я хотел бы, чтобы ты подготовила презентации. Ты идеально подходишь для этого. Что также означает, – добавил он мрачно, – что мы должны научиться работать вместе. Мы должны забыть о наших трениях и сфокусироваться на деле. Кроме того, мы должны забыть о некоем притяжении между нами.

Александре не понравилось, как он охарактеризовал возникшую между ними страсть. Гейбриел не сводил с нее глаз. Что ж, вполне ожидаемо, что он постарается не отвлекаться.

– Можно говорить? – поинтересовалась она.

Он кивнул.

– Итак, – протянула Алекс, – я включаюсь в работу. Кстати, я не собиралась заниматься проектом Джордана Лейна, можешь не переживать.

– Отлично, – довольно пробормотал Гейб и скрестил на груди руки. – План нашей работы таков: ты предлагаешь мне тему той или иной презентации, я ее просматриваю и принимаю решение. И таким будет каждый последующий шаг – приглашения, декор, поставщики и тому подобное… Любое важное решение согласуется только со мной.

Алекс напряглась:

– Послушай, я знаю, у тебя был неудачный опыт с прошлым агентством, и все такое… Но я не люблю, когда на меня давят.

– Либо ты принимаешь мои условия, либо нет.

– У нас всего-навсего три с половиной недели. Мы должны настроиться на молниеносный темп, и будет чудом, если нам удастся все сделать, как подобает.

Его лицо словно окаменело.

– Давай скажи, что ты не в состоянии провернуть такое дело.

– Я могу это сделать, речь совсем не об этом! – воскликнула Алекс. – Я считаю, что ненужных формальностей слишком много. У тебя есть прекрасное вино для продажи. Продать его надо выгодно. И на то, чтобы все подготовить, даны три с половиной недели. Неужели ты считаешь целесообразным тратить свое время на такие мелочи, как, к примеру, утверждение меню для гостей?

– Я сам создаю свой бренд, – резко ответил он. – Все зависит от первого впечатления. Так что, если я считаю нужным лично утверждать меню, я буду его утверждать, и точка.

– Как насчет кое-каких специалистов из твоего рекламного отдела в Нью-Йорке? Я могу с ними работать?

– Эти люди, они… м-м-м… мягко говоря, они не реалисты.

– Пусть приедут.

Гейбриел насупился:

– Выпуск этого вина, Алекс, – не рядовое событие. Это кульминационный момент для нашей компании. Момент, к которому мы шли долгие годы, проливая кровь, пот и слезы. И я хочу принимать непосредственное участие во всем. Либо ты играешь по моим правилам, либо не играешь вообще.

– Мне придется спрашивать у тебя разрешение отлучиться в туалет?

Гейбриел чуть не взорвался от ярости:

– Я не думаю, что подобным образом можно говорить со своим боссом.

– Ты пока не мой босс, – парировала Алекс. – Я еще не подписала контракт, не стоит об этом забывать. Я хоть сейчас могу уйти.

– Но ты этого не сделаешь, – сказал он, смягчившись. – Я это знаю. Ты недавно потеряла большой заказ и солидного клиента, так что тебе нужна работа. Тебе нужен я.

Алекс была сражена.

– Какое это имеет отношение к нашей работе?

– Имеет. Твоя репутация безупречна, но факт остается фактом. Я или Джордан Лейн – выбирать тебе. Но я на сто процентов уверен, что тебе больше хочется работать со мной.

Черт, а ведь он прав!

– Знаешь, что говорят о великих лидерах, Гейб? Они всегда окружают себя достойными людьми, не заостряют внимание на ненужных мелочах и позволяют своим ученикам проявить себя.

– Заслужи для начала мое доверие, а то мне кажется, что ты вообще не поддаешься обучению.

– Ладно, ты получишь свое меню. Каждую мелочь просмотришь, если ты такой упертый.

– У Елены есть свободная комната. Тебе стоит расположиться поближе ко мне, чтобы всегда иметь возможность посоветоваться.

Конечно, ей было бы удобнее устроиться на винодельне, учитывая то, что само мероприятие пройдет там, но… она и Гейбриел в одном доме? Это плохая идея.

– Я могу остановиться в каком-нибудь мотеле поблизости, – запротестовала Александра. – Чтобы вас не стеснять.

– Ты поселишься в нашем доме, – строгим тоном произнес Гейбриел. – Может быть, я быстро введу тебя в курс дел?

Александра слушала очень внимательно.

Если подумать… они смогут уложиться.

Она должна утереть нос этому мистеру Само Совершенство.

Глава 3

Александра стояла у окна и любовалась виноградником. Освещенный жаркими лучами летнего солнца, он выглядел чудесно. Гейбриел предоставил ей отличное место для работы, но она почему-то чувствовала себя здесь неуютно. Ей было тесно, словно она оказалась в тюрьме. Алекс поклялась, что не выйдет отсюда, пока не придумает слоган для предстоящей презентации. Но ничего не получалось.

«Богатый вкус новых вин де Кампо. «Пик дьявола» – удивительный букет ощущений» – это единственное, что ей удалось придумать. Звучит довольно жалко и пошло.

Алекс потерла глаза – усталость громко заявляла о себе. Творческий кризис – и в такой ответственный момент. У нее осталось всего сорок восемь часов на то, чтобы придумать яркий и звучный слоган, который запомнят любители вина на Западном и Восточном побережьях, но в голову ничего не приходит.

Она потянулась к бутылке воды, стоявшей на столе, и вдруг ей пришла в голову мысль поработать на воздухе. Может быть, небольшая прогулка в такой чудесный день сможет вдохновить ее?

Алекс медленно шагала между виноградными лозами. Гейбриел рассказывал, что сбор урожая проходит в конце лета или в начале осени, но уже сейчас ягоды выглядели так, как на натюрмортах знаменитых мастеров. Виноградинки, темно-фиолетовые, налитые сладким соком, – такие не найдешь ни в одном супермаркете.

Женщина легла на спину между стройными рядами виноградных лоз, подвернув джинсы до колен. «Пик дьявола» – гордость Гейбриела – изготавливается из каберне. Он говорил, что смешение сортов винограда – главная особенность их вин. Это ключ к идеальному слогану. Но что Гейб имел в виду? Она просто не разбирается в продукте, вот в чем дело. Она не понимает, за что нужно зацепиться. Что является ключевым отличием «Пика»?

Гейб обнаружил ее полчаса спустя. Алекс по-прежнему хмуро глядела на темно-фиолетовый виноград. Появление мужчины в расстегнутой хлопковой рубашке и порванных джинсах взбодрило ее.

– Выглядишь, мягко говоря, не очень мило, – заметил он.

– Спасибо, – ответила Алекс, смущенно проведя рукой по растрепанным волосам. Ну почему он застал ее здесь, да к тому же в таком виде?

– Елена сообщила мне, что ты встала намного раньше ее.

В пять часов утра, если говорить точно. Кто рано встает, тому Бог подает, как говорится.

– Мне не дает покоя наш слоган, я должна что-то придумать, – произнесла Алекс.

Гейб протянул ей руку, помог подняться и сказал:

– Так, значит, ты решила поискать вдохновение?

– Кажется, я получу солнечный удар вместо вдохновения, – проворчала Алекс.

Снова ее взгляд оказался прикованным к его мускулистым бедрам. Черт, кажется, она нарушает одно из условий. Между ними не может быть ничего личного.

Гейбриел нахмурился:

– У тебя с собой есть вода? Ты взяла достаточно?

Алекс показала бутылку и глубоко вздохнула:

– Я не понимаю, что именно делает ваше вино уникальным. Мне необходимо знать, что является его главной особенностью, что именно отличает его от других вин. Я должна это выяснить, чтобы придумать запоминающийся слоган. А для меня каберне – оно и в Африке каберне.

Гейб укоризненно посмотрел на нее:

– Скажи мне, только честно, как ты оцениваешь свои познания в вине? По шкале от одного до десяти.

– На тройку, – устыдилась Александра.

Гейб обреченно вздохнул.

– Ты должна увидеть процесс изготовления с самого начала и до конца. Только так ты сможешь понять, что делает это вино особенным, – сказал он и взглянул на часы. – Я могу устроить для тебя небольшую экскурсию.

Они начали с самых элитных сортов каберне. Отчасти из-за страстного и увлекательного рассказа Гейба, отчасти потому, что он был самым привлекательным мужчиной, которого Алекс когда-либо видела, виноделие стало казаться ей увлекательным занятием.

– Вы до сих пор собираете виноград вручную? – изумилась Алекс. – Я думала, для этого существуют специальные машины.

– Безусловно, существуют, – согласился Гейб. – Они хороши для вин второго сорта, ну, или для массового сбора урожая. Но для вин премиум-класса они не годятся. Машина не видит разницу между подходящей или неподходящей ягодой, и именно поэтому мы собираем плоды для таких вин своими собственными руками.

– Теперь ясно. А как понять, достаточно созрел виноград или нет? Для меня все ягоды выглядят одинаково.

Улыбка озарила лицо Гейбриела.

– Попробуй одну штучку, – ласково предложил он ей.

Алекс отщипнула ягоду и отправила в рот.

– Ох, какой терпкий вкус! – воскликнула она.

– Вот именно. Этому виду нужна еще пара месяцев, чтобы полностью созреть.

Алекс недовольно наморщила нос:

– Я все еще не понимаю.

Гейбриел пожал плечами:

– Это не так-то просто для понимания. Думай о вине как о чем-то целом, неделимом. Как, например, о человеческом организме, только вместо крови, плоти и костей здесь стебли, листья и плоды, налитые сладким соком.

Наконец Алекс начала понимать всю картину. Она взяла следующую ягоду и попробовала. Сок потек ей на подбородок.

– Кажется, понимаю. Вкус – это далеко не все. Должно быть, нужны определенные знания, чтобы понять, какой плод созрел, а какому еще нужно немного времени.

– Долгие годы практики, – произнес Гейбриел и медленно вытер рукой сок с уголка ее губ.

Алекс внезапно ощутила, как разряд тока прошил ее тело. Что за чудесное ощущение! Что может быть лучше этих шероховатых пальцев на ее губах? Только когда Гейбриел отошел в сторону, она снова смогла дышать.

– Может, пойдем дальше, к винодельне и погребу? – предложил он.

Пока они добирались до винодельни, Алекс старалась привести мысли в порядок и взять себя в руки. «Черт возьми, что со мной творится? Почему я схожу с ума от одного его прикосновения?» – думала она.

Винодельня оказалась красивым зданием в современном стиле. Здесь расположился целый завод, построенный вокруг древней маленькой винодельни. Огромные склады вмещали в себя ряды больших бочек с вином. От всего этого захватывало дух.

– Почему вы храните вино в деревянных бочках? – поинтересовалась Алекс. – Почему не в жестяных чанах?

– Чтобы позволить вину окончательно созреть и придать ему неповторимый вкус и характер, – ответил Гейбриел. Он подвел ее к деревянным бочкам медового оттенка, которые были уложены в три ряда. – Это шардоне. Эти бочки использовались издавна для многих поколений вин. Материал, из которого сделан тот или иной сосуд, придает вину определенный аромат – в зависимости от того, где росло дерево и сколько ему было лет. – Гейб взял бокал и наполнил его вином из бочки. – Молодое вино, как правило, имеет грубый, терпкий и дерзкий вкус. Ему надо дать окончательно созреть, – сказал он, протягивая Алекс бокал. – К примеру, вот это вино хранилось в бочке из французского дуба, придающего напитку характерный аромат шардоне.

Алекс сделала глоток. Вино показалось ей слишком легким, чересчур фруктовым.

Гейб повел ее вниз, к прохладным погребам, где хранились вина премиум-класса. Темные кирпичи, высокие арочные своды, поддерживаемые массивными каменными колоннами, – все здесь, казалось, дышало историей.

– Просто невероятно, – прошептала Алекс, когда он провел ее в просторное помещение с рядами дубовых бочек, старым деревенским столом в центре и тяжелой чугунной люстрой под потолком.

– Почему ты говоришь шепотом? – изумился Гейб.

– Просто у меня появилось ощущение, что все здесь наполнено историей, давними временами.

Гейбриел довольно заулыбался:

– Если ты имеешь в виду привидения, можешь не сомневаться, они здесь точно есть.

Александра почувствовала предательский холодок страха. Если в мире и было что-то, чего она действительно боялась, так это привидения.

– Не надо так шутить со мной, Гейб. Это вовсе не смешно.

Он взял два бокала и жестом пригласил ее следовать дальше.

– Есть одна давняя история. Говорят, первые владельцы, Жанин и Ральф Кортлэнд, устроили здесь в жаркую летнюю ночь пышный праздник в честь греческого бога Диониса. Тогда на празднество пришла половина Напы.

– И что это за бог такой, Дионис? – нахмурилась Александра.

– Покровитель виноделия, праздников и веселья. – Гейбриел удивленно уставился на нее. – Разве ты не проходила это в школе?

– Греческая мифология в старшей школе в Миссион-Хилл? – проворчала она. – Едва ли.

– Ну, я имел в виду университет.

– Я не стала поступать в университет.

Алекс почувствовала, как волна стыда захлестнула ее. Неудачная тема для разговора, да еще с таким потрясающим мужчиной.

– Я, мягко говоря, плохо училась в старшей школе. В конце концов меня оттуда выгнали. И мне тогда показалось, что все испытали долгожданное облегчение. Ну а дальше я решила не учиться.

– Не понимаю. У тебя острый ум. Ты не должна была допускать такое.

– Гейб, я, конечно, даже рядом не стою с тобой, таким совершенным и идеальным. Но я все-таки кое-чего добилась в индустрии рекламы.

– Я совсем не это хотел сказать. – Его щеки стали пунцовыми. – Я просто не могу взять в толк, как такую умную девушку могли выгнать из школы.

– Я была плохой девчонкой, – попыталась уйти от ответа Александра. – И давай оставим эту тему, о’кей?

Он долго не отводил от нее взгляда – до тех пор, пока Алекс не дала ему понять, что пора бы двигаться дальше. Входя в следующее помещение, Гейб продолжил рассказ:

– Праздник, который устроили Кортлэнды, был пышным. Огромные бочки с шардоне, местная знать, известный певец из Вегаса… слишком пафосно для обычного деревенского праздника, не находишь? – Он наклонился и наполнил бокалы вином светло-пурпурного цвета. – Дионис был коварным подстрекателем, он наказывал безумием лихо празднующих гостей. Иногда люди творили страшные преступления из-за его хитрых проделок, если верить мифологии, конечно.

Они уж точно стали бы лучшими друзьями с этим божеством, когда она была совсем юной.

– И как я понимаю, тот праздник не стал исключением из правил? – спросила Алекс.

– Как оказалось, Жанин была страстно влюблена в управляющего винодельней, а не в мужа. Во время праздника Ральф застал их в погребе, можно сказать, на месте преступления и все увидел своими глазами.

Она от удивления открыла рот:

– Не может быть!

– Ральф зарезал и управляющего, и свою жену острым, как бритва, кинжалом и даже глазом не моргнул.

– Ох, какой ужас! – воскликнула Алекс. В ее памяти тут же всплыл Джордан Лейн. Он солгал ей, что не женат.

– Ну, Жанин получила по заслугам за обман, – пожал плечами Гейб.

– Жизнь все-таки сложная штука.

– Ты считаешь? – протянул он томным голосом.

Конечно же она так считает. То, что сделал с ней Лейн, да еще обманул жену, не может быть оправдано. История Жанин и Ральфа, в чем-то похожая на ее собственную, потрясла Алекс.

– Хотя ты прав. Супружеской измене нет оправданий.

Гейб повел ее дальше в погреб. В следующем помещении они попробовали вино более темного оттенка. Алекс сделала попытку сменить тему:

– И какова причина, по которой вы храните красные вина под землей?

Гейбриел указал на выстланный гравием пол погреба:

– Красные вина – вина премиум-класса. Влажность воздуха и земляной пол позволяют поддерживать здесь нужную температуру, чтобы сохранить их неповторимый и богатый вкус. Хотя, – продолжил он, проведя рукой по бочке, – мы все равно теряем литр или полтора в процессе розлива на триста бутылок.

– Так много?

Он кивнул:

– Мы, виноделы, называем это «долей ангела».

Алекс заулыбалась:

– Мне нравится!

– Красиво звучит, не так ли?

Они взяли бокалы и вернулись в самое первое помещение, а затем сели на высокие табуреты около красивого старинного бара.

– Так где была убита Жанин? – спросила Александра.

– В самом последнем отсеке, из которого мы, собственно говоря, только что ушли.

– И предполагается, что…

– Ну, говорят, здесь бродит ее дух и просит вернуть Жанин к жизни, так как считает, что убийство было совершено несправедливо. Но я не верю этим сказкам, поскольку не видел никаких странностей за все время, что прожил в этой усадьбе.

– Пора выпить.

– Александра Андерсон, – обратился к ней Гейбриел, заметив ее страх. – Ведь ты не боишься привидений?

Она махнула рукой:

– Скажем так, я их не люблю.

– Ловко ты ушла от ответа, – заметил он и потянулся к полке над баром. – Начнем с самых легких сортов. Итак, цифандель.

Она сделала глоток:

– Слишком сильный фруктовый привкус.

– Многие так говорят, кстати.

Затем был пино нуар. Уже лучше. Некое табачное послевкусие. Алекс наморщила нос:

– Нет, оно слишком легкое.

Гейбриел усмехнулся:

– Какая ты, однако, привереда.

– Ну, что теперь? – улыбнулась она.

Он пододвинул бокал с вином глубокого темно-бордового цвета. Алекс сделала глоток. На этот раз вкус оказался мягче, а роскошный аромат околдовал ее.

– Вот это очень хорошо.

– Я так и думал. Это превосходное мерло.

Алекс сделала еще один глоток… Действительно, вино просто потрясающее. Богатый вкус, неповторимый букет, и так легко пьется. Тепло медленно стало распространяться по ее телу. Она чувствовала легкое опьянение, к тому же недостаток сна изрядно подкосил ее стойкость к алкоголю. Алекс протянула пустой бокал Гейбу:

– Следующее.

– Полегче, красотка. У нас на очереди еще как минимум два вида.

– Всего два?

– Наш «Пик дьявола» сейчас прямо за баром. Ему наклеивают этикетки, – сказал он и принял нарочито серьезный вид. – Что можешь сказать по поводу последнего?

Александра нахмурилась:

– Не знаю. Оно пьянит, но пьется очень мягко.

– Точно. Вина мерло намного мягче и имеют послевкусие зеленых оливок.

Алекс хихикнула:

– Зеленые оливки? Ну, только не говори мне, что в это веришь. Ты действительно чувствовал привкус оливок в вине?

– О да, чувствовал.

Гейб выглядел очень самоуверенно. Алекс внезапно почувствовала, что хочет поцеловать его. Вновь ощутить всю сладость его губ… Но нет. Это невозможно, согласно условиям, которые он поставил. Тем не менее так приятно мечтать об этом…

– А это что? Должно быть, каберне? – спросила она, указывая на очередную бутылку.

Гейб кивнул:

– Ты права. Урожай 2006 года. Наш лучший год. Попробуй.

Она сделала очередной глоток. Вино было превосходное, снова богатый вкус, но какой-то особенно приятный.

– Вот это да!!!

– Должен признать, это самый лучший сорт. Каберне является отменным виноградом, и ему нужно время – пять – десять лет – для достижения такого дивного аромата. Ты должна почувствовать привкус сливы, вишни, ежевики и легкий аромат табака.

– Поверю на слово, – усмехнулась молодая женщина.

– Алекс, – серьезно сказал Гейб, – соберись. Ты ничего не почувствуешь, если не попробуешь еще.

Она медленно покатала вино по языку и проглотила.

– Ничего не чувствую.

Он разочарованно махнул рукой. Ей стало немного обидно. «Неужели я безнадежна?» – подумала она.

Гейб прошел за бар и принес бутылку без этикетки:

– Пришло время для «Пика дьявола».

Алекс сразу же оживилась, услышав название. Вот то самое вино, которое она должна продвигать.

Он разлил превосходный напиток по бокалам. Она, не мешкая, поднесла бокал к губам. Гейб не выдержал и выругался.

– Александра! – вскричал он. – Ты дегустируешь достойное вино, а не дешевое пиво в каком-нибудь баре. Смакуй его, почувствуй аромат.

– Как это глупо!

– Вовсе не глупо. Во-первых, поболтай бокал немного, вот так, – показал он. – Важно уловить первый оттенок, почувствовать аромат. Теперь понюхай.

Она вдохнула чудесный аромат спелой вишни.

– Вишневое! – радостно воскликнула Александра.

– Ну наконец-то! Можешь сказать, какие сорта здесь присутствуют?

Алекс прикусила губу:

– Мерло?

Гейбриел рассмеялся и сказал что-то по-итальянски. Иногда от него можно было услышать фразы на этом прекрасном языке. Алекс считала, что это весьма чувственный язык. Гейб стоял так близко, что она смогла почувствовать его тонкий, пьянящий, как вино, запах, тут же напомнивший ей о поцелуе. Она с огромным усилием заставила себя сосредоточиться на вопросе. Вино было таким же богатым по вкусу, как каберне, и таким же мягким, как мерло. Но был еще какой-то оттенок. Совершенно особенный.

– Сложно понять. Тут смешаны каберне и мерло, но я чувствую еще что-то. Трудно сказать. Что это?

Гейбриел пожал плечами:

– Химия виноделия. Мы добавляем секретные ингредиенты, экспериментируем с процессом брожения, чтобы получить идеальное сочетание.

Так каким же должен быть слоган? Мысли вихрем крутились у нее в голове, и тут… Долгожданное озарение! Химия, ну конечно! Есть миллион способов обыграть это на презентации!

– Гейбриел, – восхищенно проговорила Алекс. – Ты просто гениален!

– Я рад, что тебя наконец посетило вдохновение, – сухо прокомментировал Гейб. – Не соизволишь поделиться идеей?

– Пока еще нет, – ответила Александра. Она не так глупа, чтобы выкладывать ему сырой слоган прямо здесь. Она должна отшлифовать идею.

– Что ж, вполне разумно с твоей стороны.

Конечно, разумно. Еще один глоток вина не помешает. Она все сделает потрясающе. У нее все получится.

– Кстати, мы не успели обсудить, кто именно будет говорить с прессой, – напомнила ему Алекс. – Ты или Антонио? Может, Риккардо?

– Я сам займусь этим. Риккардо не хочет оставлять Лилли одну в ее положении, а Антонио не сможет приехать.

– Почему? – недоумевала она. – Публика любит Антонио, он очень артистичен. К тому же у него явный талант оратора. Прессе будет интересно с ним пообщаться.

Гейб напрягся:

– Я лично пообщаюсь со всеми журналистами. Мой отец сейчас недоступен.

– В каком смысле недоступен? Что ты хочешь сказать? Это же ваше семейное дело!

– Антонио не верит в это. Он считает, что за пределами Италии не может быть произведена хотя бы одна бутылка достойного вина. Если он приедет, то наговорит много лишнего, а это может нам навредить. Не хочу, чтобы он тут был.

– Но мы ведь можем с ним все обсудить. Уверена, он поймет, что следует говорить, а что нет. Я думаю…

– Нет, я сказал!

Гейбриел поспешил извиниться за то, что вспылил.

Алекс допивала вино и размышляла. Какой, должно быть, это жестокий отец, если не может оказать поддержку сыну в столь ответственный и напряженный момент. От Лилли она уже давно знала, что братья де Кампо не были близки с отцом, но она и представить не могла, что пропасть, пролегшая между Гейбриелом и Антонио, настолько глубока. Хотя кому, как не ей, понимать, какие разногласия и ссоры могут возникать между близкими родственниками. Нельзя залатать раны, которые кровоточат на протяжении многих лет – до тех самых пор, пока не возродится доверие к людям. Отец никогда не верил в Алекс, и ничто не смогло это компенсировать. Не помогли избавиться от боли ни успехи в работе, ни стремительный взлет по карьерной лестнице. Будь она хоть президентом США, он все равно остался бы о ней невысокого мнения.