Джен МакКинли
Париж – это всегда отличная идея

Глава четвертая

Мартин, у нас была назначена встреча на одиннадцать. Или – О-о-о! Не может быть! – ты забыла? – Джейсон Найтли, или «кошмар всей моей жизни», как я его называла, стоял в дверном проеме моего кабинета, многозначительно глядя на часы.

Это был высокий, чуть выше 190 сантиметров, широкоплечий парень, с густой копной темно-каштановых волос, ниспадавших идеальной волной на лоб. Зная его, могу предположить, что он, вероятно, не тратил времени на укладку, а просто высушивал волосы полотенцем и расчесывал их пятерней. Как же это раздражало! В офис он одевался всегда одинаково: парадная рубашка – сегодня она была бледно-голубой, – которую он носил с закатанными манжетами, демонстрируя мускулистые предплечья, галстук с геометрическими узорами в светлых и темно-серых тонах; угольно-серые брюки и высокие черные кеды фирмы Convers, абсолютно выбивавшиеся из общего образа.

Я его ненавидела. Он пришел работать в АОО три года назад, после того как запущенный им «Марафон по поеданию острых крылышек» для сбора средств в пользу «Общества по борьбе с детской лейкемией» прогремел в интернете. Сплошной пафос и ни капли содержания. В первый месяц пребывания Найтли здесь Эйдан поставил нас работать в паре, чтобы получить крупное пожертвование от Overexposure Media Group, мультимедийной корпорации со штаб-квартирой в Бостоне. Эта сделка должна была пройти как по маслу, но превратилась в один из самых унизительных опытов в моей жизни, и я не простила этого Найтли, что неудивительно – ведь это была его вина. Оглядываясь назад, я не могу поверить, что мы это пережили и никто никого не убил.

Мы были как вода и пламя. Я искала новые подхо- ды, учитывала любую мелочь, наши партнеры знали, что могут полностью на меня положиться – я выполню все, что обещала. Джейсон полагался на что-то неуловимое, что заставляло, казалось, всех вокруг немедленно его любить – всех, кроме меня. Моя коллега Джулия называла его обаятельным, но я никогда не видела в нем ничего подобного. В Найтли для меня было столько же очарования, сколько в сезонной простуде, то есть нисколько.

Я взглянула на часы на моем столе, вернее, на то место, где раньше они стояли, затем снова посмотрела на Джейсона и, встретив его самодовольное выражение, вызывающе вздернула подбородок. Я никогда не пропускала ни одной встречи, никогда. Моя жизнь была подчинена расписанию, и я никогда не отклонялась от него до сегодняшнего дня. Зная, что это рассердит Джейсона, я демонстративно пожала плечами, как будто говоря: «Ничего не знаю».

Его глаза сузились. Они меняли цвет с голубого на серый в зависимости от того, во что он был одет. Сегодня они были синими. Это, а еще его квадратная челюсть с аккуратно подстриженной щетиной, полные губы и идеально изогнутые брови – все вместе это был уже перебор. Девушки в офисе необыкновенно много внимания уделяли вопросу, были ли его глаза голубыми или все-таки серыми. Возмутительно.

– Я не забыла. Нам придется перенести встречу, – сказала я и, не считая нужным ничего объяснять, повернулась к нему спиной и продолжила собирать вещи.

На обратном пути из офиса Эйдана я прихватила пустую коробку, чтобы упаковать свои вещи. Обведя глазами кабинет, я поняла, что было бы достаточно и обычного пластикового пакета. Меня поразило то, что в моем кабинете так мало личных вещей. Немного грустно, если вспомнить, что семь лет это место было моим вторым домом.

– Перенести встречу? Не думал, что такая королева расписания, как ты, может это сказать. Подожди. – Он вошел в мой кабинет, нахмурив брови. – Что ты делаешь?

Я взяла одну из наград за выдающиеся достижения, которая стояла на книжной полке возле моего стола. У меня их было четыре, у Джейсона – две. Я знала, его раздражает, что у меня их больше, поэтому с удовольствием дохнула на акриловый пластик, на котором было выгравировано мое имя, и любовно отполировала ее рукавом куртки. Была ли в том нужда? Нет. Неужели я веду себя как стерва? Может быть, совсем чуть-чуть.

– Я собираю вещи, – сказала я.

К моему большому удовлетворению, его глаза расширились. Я надеялась, Найтли думает, что я получила сказочное повышение. Это бы его жутко взбесило. Он поджал губы и кивнул. С таким лицом люди выражают друг другу сочувствие, когда слышат плохие новости: например, тебя оштрафовали за превышение скорости или твоя пассия полюбила твоего лучшего друга.

– Тебя уволили, – сказал он.

– Что? – воскликнула я и кинула награду в коробку. – Нет, конечно!

– Все в порядке. Нет ничего постыдного в том, что тебя уволили, – его голос был наполнен искусственными теплотой и пониманием. Мне захотелось ему врезать.

– Меня не уволили, – проворчала я.

– Тогда зачем ты это делаешь? – спросил Джейсон, указывая на коробку. – Косметический ремонт? Должен сказать – самое время. Голые белые стены были в моде где-то в 2010-м.

Я сердито посмотрела на него:

– Это говорит человек, у которого на двери кабинета висит баскетбольное кольцо.

– Ты знаешь, что можешь прийти поиграть в любое время. Я даже буду джентльменом и дам тебе фору в 10 очков.

– Нет, спасибо. Ненавижу, когда взрослый мужчина плачет, потому что я лучше него бросаю трехочковые.

– Ты слишком много болтаешь, Мартин, – сказал Джейсон. Его полные губы раздвинулись в улыбке, которая на губах любого другого мужчины могла бы показаться сексуальной, но меня она раздражала.

Вызов был принят. Я расправила плечи, вырвала листок из блокнота, лежавшего на столе, скомкала его в тугой комок и швырнула его прямо перед носом Джейсона в проволочную корзину для мусора в дальнем углу кабинета. Удивление на его лице стоило тех часов, которые я потратила, бросая бумагу в это самое ведро на случай, если мне когда-нибудь придется продемонстриро- вать свой бросок. Я с трудом сохранила хладнокровие и удержалась от победного танца, хотя далось мне это с трудом.

– Это не болтовня, – я отвернулась и продолжила собирать вещи, надеясь, что он уйдет.

Джейсон не понял намека. Он усмехнулся и, пройдя дальше, сел в мягкое кресло напротив моего стола, небрежно закинув на него ноги.

– В тебе есть скрытые таланты, Мартин, – сказал он.

Я знала, что он пытается разозлить меня, и не должна была поддаваться на его провокации. Но вместо этого я сбросила его ноги со стола.

– Ты путаешь мой кабинет со своей холостяцкой берлогой, Найтли. Ноги убери.

– Вот зануда, – пожаловался он.

Это было именно то, что он мог бы сказать мне в любой другой день, и я бы не заострила на этом внимание. Но только не сегодня. Сегодня мне казалось, что он говорит правду, и это причиняло мне боль.

– Тебе что-то было нужно? – рявкнула я. – Потому что я действительно занята.

Он изучал мое лицо. Очевидно, такого он не ожидал.

– Чем именно занята? – спросил он.

– Собираю вещи, – сказала я, указав на коробку и свои вещи, лежащие внутри нее. Кажется, мне полагаются дополнительные очки за то, что я сдержалась и не добавила «ясен пень».

Найтли раздраженно вздохнул:

– Зачем ты их собираешь? Только без шуток.

– Затем, что я ухожу. Не уверена, что тебя это касается.

– Подожди… что? – он встал, и я поймала себя на том, что смотрю на него снизу вверх. – Ты серьезно? Ты уходишь? По-настоящему?

– Да, – ответила я. – Через две недели я уезжаю.

Джейсон уставился на меня разинув рот. Он выглядел ошеломленным, как будто я только что сказала ему, что беременна и этот ребенок от него.

– Но… Это… Как… Почему…

Я получила немалое удовольствие, заставив обычно красноречивого Джейсона заикаться. Я наблюдала, как он качает головой, словно пытаясь привести свои мысли в порядок. Закончив, он скрестил руки на груди и уставился на меня.

– Мартин, ты не можешь уйти. Ты не можешь меня бросить.

Я с удивлением посмотрела на него. Джейсон казался искренне расстроенным. Неужели я все эти годы неправильно оценивала наше ожесточенное соперничество? Я думала, он меня терпеть не может. Неужели я ошибалась? Может быть, как мальчик на детской площадке дергает девочку за косичку, если она ему нравится, так Джейсон всячески показывает, как ни в грош не ставит мои организаторские способности, и не упускает случая съязвить в мой адрес, потому что я ему нравлюсь?

– Я имею в виду, если тебя не будет, чтобы утомлять нас всех до смерти своими презентациями, диаграммами, графиками и прочими скучными мелочами, на чьем же фоне я буду выглядеть блистательно? – спросил он и широко раскинул свои руки. – Я рассчитываю на тебя, Мартин, ты заставляешь меня сиять.

Так что никакой симпатии не было. Я должна была догадаться. Джейсон Найтли был высокомерным ослом. Если бы я могла выбрать что-то одно, о чем не стану скучать, то это Джейсон.

– Я обязательно напомню Джулии – побольше статистики, – сказала я. – Я бы не хотела, чтобы твоя ленивая звездочка погасла.

– Я ленивый? – его брови поползли вверх. – Ты назвала меня ленивым?

Он упер руки в бока и недоверчиво посмотрел на меня. Очевидно, я задела его за живое. Ути-пути.

– Правда глаза колет? – спросила я.

– Правда? Какая правда? Я работаю так же упорно, как и ты.

Я фыркнула и подняла руку, как будто он рассказывал мне слишком смешную шутку.

– Прошу, перестань.

– Я работаю не покладая рук, – настаивал он. – Просто, в отличие от тебя, я не погряз в расчетах и прогнозах.

– В расчетах и прогнозах? – Я с изумлением уставилась на него. – Именно эти прогнозы убеждают корпорации совершать крупные пожертвования, Найтли. Они хотят видеть, как будут использоваться их деньги, как это повлияет на их бизнес и поможет распространить идеи.

– Это лишь пыль в глаза, – произнес Найтли и покачал головой. – Ты все усложняешь. Ты любишь эту бесполезную работу, потому что она заставляет тебя чувствовать, будто ты делаешь что-то значимое. Открою тебе глаза – это не так. Важна общая картина работы.

Ну все! Я действительно собиралась размозжить ему голову одной из своих наград.

– Бесполезная работа? – прошипела я сквозь стиснутые зубы. Мое правое веко начало дергаться. Я чувствовала, как оно пульсирует. Мне захотелось придержать его указательным пальцем, но я не хотела показать того, что Джейсон как-то меня задел.

– Ага, – сказал он, изображая, как печатает на клавиатуре руками. – Занята, занята, занята. Никто не хочет читать твои длинные отчеты. Им нужны большие идеи, они хотят чего-то воодушевляющего, хотят запустить акцию, которая распространится, взорвет интернет и обеспечит глобальное присутствие их компании по всему миру.

Если он продолжит говорить, я подозревала, что мое стервозное выражение лица останется со мной навсегда, как каменная маска, которую ничто не может сломать. Вот. Вот почему я терпеть не могла Джейсона Найтли. Он не хотел работать: рутинная работа, тяжелый труд, вычисления, прогнозы, анализ истории корпорации – о нет, все это было не для него. Он у нас человек идеи, мыслит масштабно, а осуществлять свои грандиозные планы позволяет плебеям. Как же у меня чесались руки от желания врезать по его самодовольной физиономии.

– Прошу, не пойми меня неправильно, – сказала я, – но ты же полный придурок. Ни одна корпорация не согласится на крупное пожертвование в обмен на «большую идею».

– Нет? – спросил Джейсон. Он посмотрел на меня с превосходством. – Тогда почему обувная компания Soles с удовольствием сделала пожертвование для «Общества по борьбе с детской лейкемией», удвоив все, что мы собрали на «Марафоне по поеданию острых крылышек»?

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, задержала дыхание, а затем медленно выдохнула. Это так типично для него – заявить о своем единственном значимом проекте, выставляя себя крутым фандрайзером. Я уставилась на Джейсона через стол.

– Тебе повезло, – я старательно выговаривала каждый слог, чтобы он мог расслышать каждую каплю презрения в моих словах.

Он вздернул подбородок и посмотрел на меня из-под полуопущенных век.

– Удача не имеет с этим ничего общего. В чем дело, Мартин? Завидуешь?

Это было настолько нелепое, настолько возмутительное обвинение, что я разразилась смехом, который прозвучал более маниакально, чем мне бы хотелось.

– Завидую? – воскликнула я. Я вышла из-за стола и посмотрела ему в лицо. – У тебя был марафон с острыми крылышками, который на некоторое время стал вирусным в интернете. Действительно, большое дело.

Он ухмыльнулся:

– Это сводит тебя с ума, не так ли?

– Ты имеешь в виду свое необоснованное высокомерие? – спросила я.

– Необоснованное? – Джейсон прищурился и в задумчивой позе подпер рукой подбородок. – Дай-ка подумать… Сколько всего денег было собрано на борь- бу с лейкемией с помощью «острых крылышек»? Неужели десять миллионов? Нет. Двадцать пять миллионов? Нет, тоже другая сумма. Ах да, я вспомнил. Пятьдесят семь миллионов, и все это благодаря моей гениальной идее.

– Гениальной? – усмехнулась я. – Люди бросают друг другу вызов: съесть порцию острых крылышек либо раскошелиться на стодолларовое пожертвование, – я притворилась, что зеваю, и похлопала ладонью по открытому рту, – так банально. Если бы к вызову не присоединилось несколько знаменитостей, он бы не вызвал такого резонанса.

– Несколько знаменитостей? – он поперхнулся. – В нем участвовали все – от Кендрика Ламара^[7] до Рэйчел Мэддоу^[8].

Я закатила глаза:

– Это был случайный успех.

– Бред. Это была хорошо продуманная кампания, в которой людям нравилось участвовать, – сказал он.

– Хорошо продуманная? – я скрестила руки на груди, пытаясь смотреть на Джейсона сверху вниз, что было нелегко, поскольку он был на несколько сантиметров выше меня. – Кого ты обманываешь? Вы подготовили ее, пока убивали время в каком-то баре, где благодаря акции «счастливый час» крылышки и пиво были за полцены.

Джейсон даже не смутился. Он пожал плечами, подмигнул мне и сказал:

– Вдохновение всегда приходит внезапно, плюс ко всему оно принесло миллионы. Каким было самое крупное пожертвование, которое тебе удалось урвать? Один миллион? Пять миллионов?

– Прости, мы что, меряемся с тобой членами? – спросила я. – Потому что если это так, уверяю тебя, хотя моя анатомия и отличается от твоей, но писаю я дальше.

– Признай это, Мартин, – Джейсон наклонился так, что наши лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, – тебе меня не догнать.

– Фу, – я скривила губы. Ладно, хватит с меня. Я увольнялась. Почему я вообще разговариваю с этим неандертальцем? Я повернулась на каблуках и подошла к открытой двери своего кабинета. Затем подняла руку, указывая на дверь: – Думаю, мы закончили.

– Так вот как ты справляешься с проигрышем в споре? – произнес Джейсон, повернувшись ко мне лицом. – Ты просто выпроваживаешь соперника?

– Во-первых, это был не спор. Это была пустая трата пятнадцати минут моей жизни, которые мне никто не вернет, – сказала я.

Я взяла его за руку и потянула к двери. Обычно я не трогаю своих коллег руками – в компании есть правила насчет вторжения в частное пространство, и наш менеджер по персоналу, Мишель Фернандо (меня она чертовски пугает), следит за их выполнением. Но прямо сейчас мне было нечего терять. Если Джейсон Найтли сию секунду не покинет мой кабинет, я дам ему пинок под зад и вышвырну за дверь.

– Во-вторых, я не выгоняю тебя, а просто помогаю тебе просунуть твое раздувшееся эго в дверной проем, чтобы оно не застряло, – сказала я.

– О, милая, – усмехнулся Джейсон, когда я подтолкнула его вперед, – значит, тебе нравится мое большое эго? – с двусмысленной интонацией в голосе спросил он, приподняв брови.

– ВА-ЛИ, – надеюсь, мой пинок можно было истолковать, как дружеский (на самом деле – нет). Я вытолкала его из кабинета, отступила назад и захлопнула дверь перед его носом. Затем раздраженно выдохнула, пытаясь найти свой дзен.

– Я так понимаю, что мое большое сексуальное эго все же тебя не привлекает? – крикнул он через дверь.

Мои губы невольно дрогнули.