banner
banner
banner
Пойти туда...

Дия Гарина
Пойти туда...

Глава I

Из приятных предрассветных грез меня нагло и беспринципно вырвал оглушительный автомобильный сигнал. Первым инстинктивным желанием было, не открывая глаз, доползти до балкона и сбросить на тарантас этого горниста остатки голубой эмали, что еще с прошлого года, безнадежно ждали окончания ремонта. Весьма вероятно, что при продолжении концерта желаемое плавно переросло в действительное, если бы ехидный Витькин голос с улицы не прокомментировал:

– Ну, вы, блин, даете! Я, конечно, знал, что все люди делятся на жаворонков и сов, а вот про сонь в этой классификации не упоминалось. Какого черта! Уже 6 утра. Мы давно должны были тронуться.

– Вот ты сейчас у меня и тронешься, – раздался хриплый голос соседа сверху.

Стоя на балконе и глядя на застывшего внизу Витьку, я едва успел краем глаза заметить стремительное падение неопознанного летающего объекта, который со звоном приземлился в двух шагах от моего друга детства, обдав его фонтаном пивных брызг. Но смутить Витьку Курицына было труднее, чем научить эту самую курицу летать. Носком тяжелого туристского ботинка он поддел один из осколков и тяжело вздохнул.

– «Золотая бочка» – надо чаще встречаться. Вот именно чаще. А то раз в полгода видимся, потому некоторые и забывают, что договорились сегодня ровно в 5:30 тронуться, в смысле отчалить.

Мимо, утопив меня в арбузно-дынном аромате дорогущих духов, проплыла Ольга, и умильно сложив на груди пухлые ручки, проворковала:

– Витенька, зайчик, не сердись! Мы – уже, мы – сейчас. Только вещи вынести и одеться.

– А может, наоборот, сначала одеться… – опешил Витька, – Ладно, жду вас в машине, но чтобы через пять минут как штык…

Вещи у нас, и, правда, были собраны с вечера. Вообще, если бы не моя дорогая половина, этой авантюры не было и в помине. Ну, посудите сами: я, можно сказать, последний месяц на Родине перед трехгодичным контрактом у проклятых буржуинов. Отпуск еще не отгулял. Столько всего надо сделать, и, самое главное, подзубрить английский. Так нет же. Ей, видите ли, хочется вновь, как в бурной юности вкусить романтики. Она, я и костер. И что самое скверное, подбила Витьку. Ему я отказать просто не мог: он два года меня пилил, и вырвал-таки из моих пьяных уст святую клятву «пойти с ним на край света и вернуться». В общем, ищите женщину. Для меня до сих пор остается загадкой, почему все знакомые мужчины не могут отказать Ольге. Да не в том смысле! Просто стоит ей подойти поближе, посмотреть в глаза, взять за руку и тихо так попросить – все! Клиент готов. Правда, надо отдать ей должное, просит она только в случае крайней необходимости, но устоять не может никто… Кроме меня.

Пока я натягивал джинсы и искал под кроватью второй носок, на совесть припрятанный нашей овчаркой, из кухни потянулся аромат натурального кофе. Эта роскошь станет для нас на целых две недели недоступной. Будем травиться растворимым. Залетев на кухню, я понял, что побриться уже не успею. И черт с ним, – буду бороду отращивать. Романтика, так по полной программе.

Ольга ожидала на кухне вместе с двумя дымящимися на столе чашками. Полностью экипированная. Я всегда поражался ее умению мобилизоваться. В конторе про нее даже поговорка сложилась «Ольга как Безначальное Дао, никогда не торопиться, но всегда успевает». Пока мыл чашки, счастливая Альфа вертелась у входной двери, от радости сбивая хвостом, все до чего он мог дотянуться. Погоди толстушка, еще вспомнишь про магазинные котлетки, от которых гордо отказывалась. Ты у меня быстро на хлебе и воде похудеешь. Ружье я само собой беру, но подстрелить в лесу дичь особо не надеюсь – не сезон. И потом, я больше привык по уткам.

Мы вылетели из подъезда, ожидая застать Витьку с часами в руках укоризненно качающим головой. Однако, в первый момент мы его вообще не увидели. Потом, огибая машину, чуть не оттоптали Витькины ноги, вызывающе торчащие из под заднего бампера.

– Мы что, уже никуда не едем? – упавшим голосом спросила жена.

– Да, нет, все нормально. Обычный ТО перед дальней дорогой. Грузитесь, – донеслось снизу.

Ну, мы и загрузились. После этого Витькин «Жигуль» стал сильно напоминать помесь зеленого мастодонта и трамвая в час пик. До сих пор не пойму: как получилось, что я оказался на заднем сидении зажатый между Ольгиным рюкзаком и счастливой Альфой, которая от нетерпения никак не могла улечься и периодически наваливалась на меня всеми 45 килограммами своего собачьего веса. Замуровали, демоны.

Пока пробирались через дворы, я тщетно пытался вспомнить, не забыли ли мы что-нибудь важное, так как был уверен, что половину менее важного все равно забыли. Вдруг Ольга, блаженствующая на переднем сидении, издала полувопль-полустон:

– Стой, Витя! Стой. Я за….

Услышав ее «Стой», Витька так вдарил по тормозам, что Ольга, чуть не вышибла лобовое стекло, Альфа свалилась на пол, а я попытался забодать переднее сидение.

– Ну, ты… – вырвалось у Витьки. Однако продолжить он не успел: Ольга обняла его богатырскую шею и стала мелко целовать доступные фрагменты лица, периодически вскрикивая:

– Извини! Ну, Витенька! Прости, пожалуйста, я больше так не буду. Ну, пожалуйста. Я просто хотела сказать, что нам нужно вернуться. Игорек! (А это уже ко мне). Извини, я забыла твой плейер с кассетами.

– Это что, так важно? – пропыхтел наш водитель, всем своим видом выражая разочарование в интеллекте семьи Семеновых.

– Да, – ответил я, – это кассеты с английским. Мне нужно практиковаться, иначе пошлют кого-нибудь другого. И гуд бай, Америка, о-о-о!

– Плохая примета, Ольга! Не забудь в зеркало посмотреться, может и пронесет…

Виктор развернулся полицейским разворотом, и мы вернулись туда, откуда начали, то есть к подъезду.

Пока Ольга бегала за кассетами, а мой друг детства философствовал на тему «женщины и высокие технологии», я безуспешно пытался найти в себе, хотя бы одну положительную эмоцию. Нет, не мое это мероприятие. Мы (в смысле я) чужие на этом празднике жизни, и винить абсолютно не кого. В том числе и себя. Кто виноват в том, что давно уже не горю, а помаленьку тлею? Возраст? Да, мне 38, —последний приступ молодости, если верить Ильфу и Петрову. Какие метаморфозы сотворило со мной обнаглевшее время? Почему, глядя на Ольгу, с которой прожил 12 лет, (и не плохих, по началу так даже прекрасных) вижу морщинки у нее на лице, огрузневшую с рождением сына фигуру. Даже глаза ее, которые горят по-прежнему, вызывают уже совсем иные чувства. Привычка свыше нам дана? Никогда не думал, что доживу до этого: еду с любимой женой и закадычным другом за туманом, а на душе такой туман…

А, вот и Ольга. Наконец-то! Теперь можно отложить самокопание и заняться своими прямыми обязанностями – воспитанием жены. Будет знать, как забывать мужнины вещи!

«Жигули» медленно, но верно утюжили полотно российского хайвэя. Витька, видимо, никуда не спешил. Кстати, неплохо бы узнать, в какое именно никуда мы так не торопимся.

– Вить-к, а Вить-к, рассказал бы что ли, куда и зачем вас с Ольгой черт понес. Так для разнообразия: чтобы не уснуть за рулем.

Витька как-то подозрительно дернулся и украдкой теранул глаза:

– Оборони царица небесная. А разве Ольга тебе не рассказала?

– Да рассказывала я ему сто раз. И каждый раз он делал такое же удивленное лицо, как контрабандист, попавшийся на таможне.

– Ну что ж, тогда для особо одаренных повторяю: едем мы на Север, на русский Север. В направлении Архангельска. Клад искать…

Нужно сказать, что Витька вот уже лет 7 причислял себя к Великому братству «черных» археологов. Каждое лето он уходил в законный отпуск, чтобы затем уйти в лес, степь, болото и так далее. В зависимости от того, какие «совершенно точные сведения» смог раскопать в течение года. Информацию он добывал любыми путями, вплоть до пересъемки каких-то секретных старинных карт, пылящихся в частных коллекциях, подкупа должностных лиц, а также спаивания коллег по «черному» цеху. На мои вопросы, типа: «а что ты с этого имеешь?», он делал уморительно серьезное лицо и говорил, что это как в анекдоте: когда у одного мужика спросили: любит ли он детей? На что, тот ответил: детей не люблю, но сам процесс..! Так вот для Витьки был важен именно процесс. Во-первых – матушка-природа, во-вторых – физический труд на свежем воздухе, в-третьих – хорошая компания. Если же в результате трехнедельного ползанья по раскисшему чернозему, пожухшим ковылям или обваливающимся катакомбам ему удавалось откопать какой-нибудь драный лапоть, счастье его было чистым и безмерным.

– Ты уверен, на счет клада? – решил на всякий случай уточнить я.

– Уверен, не уверен. Какая разница? Всегда и везде можно найти что-нибудь любопытное. К тому же мне Виталя точное место указал, и даже карту одолжил. После трех литров…

– Силен…А почему тогда он сам не пошел?

– Боится.

– ?

– Говорит, проклятье какое-то на том кладе лежит.

– Ну, да, как же… И все кто ходили искать его назад не вернулись.

– Смейся, смейся. Не Игорем тебя надо было назвать, а Фомой. А в наших узких кругах знаешь, какие легенды ходят.

– Вот именно, что легенды. Постой, а чего ж ты своих лучших друзей тащишь в это заколдованное место. Мы тебя чем-то обидели?

– Не дрейфь, – все будет чих-пых. Этим летом в тот район настоящая археологическая экспедиция отправилась. Шум-гору копать. Вот на них проклятье и падет. А мы рядышком постоим. Может тоже чего откопаем.

– А что это за «Шум-гора»? Ты мне про нее не рассказывал, – сонно спросила госпожа главный инициатор.

Ну, все. Сейчас мы прослушаем лекцию, достойную доцента исторического факультета МГУ. Витек мог часами уводить нас в дебри черной, белой и серой ма… пардон, археологии. И где только нахватался? Он ведь вроде не то слесарем, не то механиком в гараже…

– Гора – это вовсе не гора, а предполагаемый курган, в котором, возможно, захоронен один из варяжских конунгов, – замогильным голосом начал вещать наш спец, – Издавна жители окрестных деревень передавали из уст в уста легенду о том, что каждому, кто пойдет ночью в новолуние на Шум-гору, выкопает яму глубиной в аршин и будет слушать до рассвета, дух покойного вождя предскажет будущее. И не только его самого, но также всех близких, знакомых, вплоть до будущего страны и всего мира. Главное ничем не прогневить духа. А чем его можно прогневить неведомо.

 

– А если прогневишь?

– Вот тогда и не вернешься.

– Витя.

– Чего?

– Глянь.

Хорошо, что мы ехали медленно. (Выжать из этого тарантаса нечто большее было просто нереально. Тоже мне, механик). Увидев в зеркале заднего вида вместо моего ехидного лица какую-то жуткую рожу, Витька резко дернул руль, и мы чуть не ушли прямо в кювет, породив еще одну легенду о том, как три дурака… пардон, два дурака и простая русская женщина, были поражены проклятьем еще до того как нашли сокровища. И виноват, конечно, был бы я. Витька же не знал, что мы взяли с собой жутковатую резиновую маску то ли вождя племени Мумба-Юмба, то ли налогового инспектора после встречи с законопослушными гражданами. Неизвестно почему, Альфа назначила эту маску любимой игрушкой, и нам пришлось, скрепя сердце, взять ее с собой. В общем, нехорошо получилось.

Дальнейшую перебранку описывать не имеет смысла. Окончательно переругавшись и стремительно помирившись, мы решили прервать надоевший вояж и просто выпить кофе в ближайшей забегаловке. Сказано – сделано. Вива «Нэскафе»!.

– За день не доедем, – вынес свой приговор наш великий кормчий, – Давайте потихоньку поищем место для ночевки.

Мы с Ольгой послушно начали пялится на придорожные кусты и проплывающие мимо величественные березы. Типично русский пейзаж в представлении голливудских режиссеров. Солнце уже касалось верхушек потемневших деревьев частоколом расположившихся на дальних холмах, но до сумерек было еще далеко.

– Где обоснуемся? Возле людей, али подале? – выпендривался я, – С одной стороны, цивилизация еще никому не мешала, ларьки, опять же с вино-водочными изделиями, сигареты… М-м-м. (Это я недавно курить бросил. В Америке не приветствуют табакоманов). С другой, нам теперь надо адаптироваться к полевым условиям.

– Да, вот эту деревню проедем, и можно неподалеку столбиться, – Витька ткнул желтым ногтем в точку на своей гордости – шикарной крупномасштабной карте, в которой не разобрался бы только выпускник высшего военного училища.

В это мгновение мы завернули за крутой поворот и остолбенели. То есть машина, конечно, еще двигалась, мотор исправно фыркал на кардан, шины шипели на провинциальный асфальт, а мы, разинув от удивления рты, наблюдали совсем не идиллическую деревенскую картину. Перед нами, перегородив почти всю проезжую часть, медленно вырастали два крутых джипа, возле которых обосновалась солидная группа людей. Часть из них лежали на дороге с руками на затылке, остальные эти самые затылки держали на мушках трех Калашниковых… «Опытные образцы. Такие еще не пошли в производство», – мелькнула неуместная мысль. Участники разборки удивленно уставились на нас, когда мы нагло обогнули их по встречной и, проехав мимо на предельной для Витькиных «Жигулей» скорости, завернули за очередной поворот. Все произошло в считанные секунды. Не успели мы вздохнуть с облегчением, как раздался выстрел, машину дернуло вправо, затем влево, но Витек справился, и еще метров двести пятьдесят мы ехали, не снижая скорости. Потом встали.

– Куда они попали, – только и смог выдавить я.

– Слава богу, никуда. Оборони царица небесная!

– Тогда что…

– Если бы они стреляли, то очередями, дубина! Колесо на выстрел пошло! Нам еще повезло, что эти кретины не приняли его за настоящий. Иначе лежать нам на дне ближайшего озера. Собирай ружье! – Рявкнул Виктор. И сам бросился к своему оленебою, – если что, хоть подороже себя продадим. Ольга, топай вон в тот лесок, и Альфу забери. Тут она не помощница.

Все наши многочисленные друзья уже давным-давно знали, что Альфа – добрейшей души человек, в смысле собака. И знакомых, и незнакомых она радостно приветствовала такими ударами полуметрового породистого хвоста (саблевидного), что будь Альфа чуть-чуть повыше, то многих завсегдатаем нашего дома пришлось бы устраивать на работу в оперу для исполнения супервысоких партий.

Признаться, я ожидал, что Ольга начнет спорить, но нет. Не медля ни секунды, она схватила поводок, дернула Альфу и растворилась в ближайшей растительности. Беззвучно, как индеец племени сиу. Мы с Виктором переглянулись и облегченно вздохнули. Тут завыли на высоких оборотах мощные американские моторы и, обдавая нас выхлопными газами, мимо промчались те самые крутые джипы. Через миг их след уже простыл. Мы еще раз переглянулись и облегченно вздохнули.

Выждав, для верности, еще минут пять я повернулся к лесу и позвал жену. И вздрогнул от неожиданности, когда кусты в метре от меня расступились и невозмутимая Ольга, влекомая жизнерадостной овчаркой, попросила: «Не кричи, пожалуйста, я все прекрасно слышу». Видимо взрыв адреналина выжег дотла все мои чувства – я был пустым керамическим кувшином, только что вышедшим из печи для обжига, и вместо того, что бы всыпать супруге по первое число за непослушание, крепко обнял ее за плечи. Мы подошли к Витьке, пыхтевшему под нос русские народные выражения, которые при даме с высшим филологическом образованием он не мог пыхтеть вслух… А когда увидели во что превратилось колесо…

– ………. мать вашу. Или мне показалась, или это произнесла моя нежная женушка?

Наскоро обсудив создавшееся положение, мы решили не возиться, а проехать еще метров сто и свернуть на пригодную для ночлега поляну – менять колесо будем утром, ведь чтобы добраться до запаски все равно пришлось бы вытряхивать весь багажник.

Костер весело трещал, разгоняя темноту и полночную сырость. Ольга давно спала в палатке, а мы с Витькой сидели на шершавом бревне и молча приканчивали НЗ: пол литра медицинского спирта, изъятого из тайной ухоронки моей ненаглядной тещи. Разговор не клеился. Да и не о чем было разговаривать. То, что наше путешествие могло окончитmся, так и не начавшись, в комментариях не нуждалось. Черт, если так не везет сейчас… Но спросил я у Витьки совсем другое.

– Слушай, Курицын, я еще с утра хотел спросить: с какой это стати, ты Бога часто поминать стал? «Оборони царица небесная»… и т. д и т. п. В семинарию поступать случайно не надумал?

– Ты, Игорь, не смейся. Ты всегда смеешься, когда доходит до чего-то эдакого. Ну, сверхестественного…

– Ты только меня проклятием опять не пугай. На сегодня все лимиты моего страха исчерпаны.

– Как же испугаешь тебя. Ты с детства невосприимчив был. Один раз даже на кладбище заночевал. На спор. Два блока жвачки у меня выспорил. До сих пор простить не могу. У тебя вместо нервов канаты из твоей знаменитой суперстали.

– Ты мне зубы не заговаривай. Колись, говорю: отчего в религию ударился?

– Да разве ж я ударился… Я так потихонечку. Грехи замаливаю…

– А есть что замаливать?

– Есть.

– Расскажешь?

– Расскажу. Случилось это примерно года два назад. Есть у нас, у вольных археологов верные места. Если уж нашел такое, обязательно с прибытком вернешься. Одно из них – церковный закладной столб. Не знаю как сейчас, а раньше в каждой церкви при завершении строительства, в этом столбе оставляли нишу, куда состоятельные прихожане, помогавшие в возведении храма, приносили дары. В основном – деньги. Говорят, Александр III одной церкви пожертвовал около 3 килограммов золотых и серебряных монет. Их закладывают в столб и замуровывают. Вроде как, даже не церкви жертва, а прямехонько Богу.

– И что?

– И то. Если найдешь заброшенную церковь, то обязательно ищешь этот самый закладной столб. Вот я и нашел на свою голову. Были там медные и серебряные монеты XVIII века. Все же церковь деревенская, откуда там золото. Но и того мне хватило… Не скажу что громы небесные меня поразили, мор или язва, но что-то сломалось в жизни после этого случая. Разваливаться стал мой мирок. И так плохонький был, а сейчас…

– Погоди, не канючь. Работаешь? На хлеб с маслом имеешь? Семья есть? Здоровьем бог не обидел – вон какой бугай, бери и запрягай. Чего тебе еще надо? Миллион на блюдечке с голубой каемочкой, персидскую царевну в жены?

– Да что ты мне все про материю грубую. Душа у меня пятнами пошла, как у псориазника. Зудит, мочи нет, а не почешешь! Только что я тебе про душу. Ты все равно ни в бога, ни в черта, ни в тарелочки с пришельцами.

– А так же ни в снежного человека, ни в старуху Иер-Иер, ни в Черные шторы с Черной рукой. Вроде умный ты мужик, Витька, а такое иногда несешь… Душа у него, видите ли, чешется. Мыться чаще надо!!! Желательно с жидким мылом для интимных мест.

– Почему? – обалдел Витька.

– Да потому, что интимнее места, чем душа человека еще не придумали.

– А-а-а, – успокоился друг, – ну тогда давай по последней, и в школу завтра не пойдем.

– А куда пойдем?

– Запаску ставить с утра пойдем, тундра безлошадная. Сколько раз говорил тебе: бери машину, бери машину. Нет, ему, видите ли, в общественном транспорте лучше думается.

– Ага, как на ногу наступят, так мне сразу гениальные идеи в голову приходят.

– А иди ты со своими идеями…

– Уже в пути, – поднялся я.

– Ты куда?

– Спать, Витя, спать.

Сказано – сделано.

Проснувшись утром, я долго не мог понять, где нахожусь, и почему чувствую себя так, словно меня придавило упавшим шкафом. Первая попытка пошевелить затекшими ногами с успехом провалилась. После третьей, я, наконец, соизволил открыть глаза и посмотреть в чем причина моей временной нетрудоспособности. Может быть, проклятье уже действует? Однако ничего инфернального не обнаружилось. Причина же оказалась проста, как дворник дядя Коля из третьего ЖЭКа: наша чудная Альфа не пожелала, видите ли, спать на улице и мирно похрапывала, устроившись на моих многострадальных ногах.

После третьего решающего раунда я, наконец, смог освободиться и выполз из палатки, чтобы тут же быть мобилизованным на сбор хвороста. Помянув недобрым словом все прелести походной жизни, отправился к ближайшей роще. Лагерь мы разбивали почти в полной темноте, поэтому я с интересом наблюдал раскинувшийся вокруг пейзаж. Наша палатка расположилась на берегу небольшого озера, цвет которого я определил как средний между растворенной синькой и медным купоросом. В какой-то момент мне даже почудилось, что поднимающийся от воды туман отдает запахом серы. Но, слава богу (черт, кажется дурной Витькин пример заразителен), вскоре понял, что цвет этот от бездонного летнего неба, отраженного абсолютно гладкой озерной поверхностью. Приветливые березки, осинки, рябинки дополняли идиллическую картину. Ну, хоть не уезжай никуда…

Но уехать пришлось, – не бросать же все после первого приключения. Кто ж знал, что отъехав каких-нибудь полкилометра, мы в прямом смысле наткнемся на второе – здоровенный ржавый гвоздь, очевидно, специально поджидающий нас на дороге. Дерзко нарушив всем известную поговорку, о том, что «Снаряд дважды в одну воронку на попадает», он по шляпку воткнулся именно в поставленную нами запаску.

– Па-ба-ба-бам, – пробасил Виктор, перерыв весь багажник, – Что делать будем? Запасной камеры у меня нет.

– Может остановится кто и продаст? – предположила Ольга, за что была освистана нами в два голоса.

– Тогда приступим к операции ДБК, – ухмыльнулся в мою сторону Витька. И, признаться, эта его ухмылка, мне о-о-очень не понравилась. На всякий случай я спросил:

– И как это расшифровать?

– Элементарно, Ватсон! Давай Быстрей Качай! – просветил меня заботливый друг.

Весь дальнейший путь до деревни, где мы надеялись купить у кого-нибудь камеру, слился для меня в единый кусок черно-белой киноленты «Как закалялась сталь». А закалялся, стало быть, я. Буквально вылетая из машины, я подсоединял шланг ножного насоса к ниппелю пробитого колеса, и минут пять качал со скоростью близкой к скорости звука. Роль звука исполнял мат. Потом, отсоединившись и прихватив насос, я заскакивал обратно и отдыхал метров двести, пока Витька с очередным «мать» не останавливался. И все возвращалось на круги своя.

Одолев пятикилометровую дистанцию, мы, на последнем издыхании, вкатились на главную улицу деревни Сведино. Меня долго уговаривали выйти из машины, но я не поддавался на провокации, пока Витька не вынес мое бренное тело на руках и не посадил на травку рядом с сельпо. Постепенно приходя в себя, я начал обращать внимание на окружающий мир, а не только на свое разбушевавшееся сердце. Первым моим наблюдением стало наличие ответного наблюдения. Одним словом, чуть не полдеревни сбежалось поглазеть на нас. Телевизора у них нет что ли? Особо выделялась живописная группа из шести человек, довольно молодых, довольно наглых и в стельку пьяных. Был бы я великим Некрасовым, тут же выдал что-нибудь вроде «В пьяном угаре шпана деревенская».

 

Пока я разглядывал местную фауну, Витька нырнул в магазин, а Ольга вышла прогулять Альфу. При виде нашей медалистки, влекущей Ольгу к ближайшим кустам с мощью паровоза и таким же сипением, толпа как-то быстро поредела. Отступление возглавила вышеописанная шестерка, подозрительно быстро протрезвевшая. Тут из дверей деревенского супермаркета показался Витька, неся в руках четыре булки свежевыпеченного хлеба, такого ароматного, что урчание моего желудка перекрыло даже голодное повизгивание Альфы.

– Ой, – обрадовалась Ольга, – надо же! Настоящий деревенский! Ум… А запах! Теперь бы еще сметанки местной отведать… И покосилась в мою сторону.

– Ладно, тогда сделаем так, – вынес безапелляционное решение наш рулевой, – Я иду добывать камеру, Игорь за сметаной, Ольга и Альфа на страже стального коня. Вопросы есть?

– Вопросов нет, товарищ главнокомандующий. Кстати, а кто тебя на эту должность назначил? – не выдержал я.

– Как кто? Вчера на всенародном вече я был легитимно избран большинством голосов.

– И чьи же это были голоса?

– Мой и Ольгин. Даже при твоем «против» получается большинство. Так что дуй за сметаной, а то…

– Хлеб остынет, – подсказала Ольга.

И мы разошлись, как в море корабли.

Узнать, у кого в деревне самая лучшая сметана оказалось сложнее, чем решить загадку Сфинкса. Встречные бабульки и дедки называли самых разных хозяев, находившихся по закону подлости на противоположных концах не маленькой деревни. Все же минут через 20 путем аппроксимации мне удалось установить, что самую лучшую сметану делает Зинка Кравцова, которая недавно второй раз вышла замуж за двоюродного брата своего первого мужа со стороны его матери с которой до сих пор живет в одном доме как кошка с собакой. Ничтоже сумняшеся я отправился на поклон к Зинке, благо идти было уже не далеко. Пока поднимался по крутой тропинке к нужному дому, меня обогнала тощая облезлая собака, тащившая в зубах живую еще курицу и юркнувшая во двор Кравцовых. Одолев последние метры подъема и подойдя к калитке, я услышал непонятную возню, матерную ругань, визг и квохтанье. Навстречу мне неслась несчастная курица, которую я только что видел свисавшей из собачьей пасти. Раньше мне казалось, что у куриц почти совсем нет глаз. Как жестоко я ошибался. Было ощущение, что на меня несутся одни куриные глаза, в которых пережитый ужас смешался с радостью приговоренного к смерти, получившего высочайшее помилование. Слегка опешив, я постучал в калитку и, не дождавшись ответа, осторожно вошел во двор. Первое, что бросилось мне в глаза, была та самая собака-добытчица, посаженная на толстенную цепь.

– Эй, есть тут кто живой?

Ответом мне стал скрип открываемой двери. На пороге появилась хозяйка – дама среднего роста, средних лет и кустодиевских пропорций.

– Чего надо? – сразу взяла она быка за рога.

– Здравствуйте.

– И вы здравствуйте, коли не шутите.

– Говорят, что у вас самая лучшая в деревне сметана. Не продадите баночку литровую.

– Отчего ж не продать. 20 рублей.

Я торопливо кивнул и полез за деньгами. В этот момент из дома вышла пожилая женщина, одетая в телогрейку и обрезанные валенки.

– Зинка! Постыдилась бы! Глядите-ка, только муж за порог, а она уже хахалей в дом приводит.

– Ах, отстаньте, мама! Проезжий он. Сметану пришел купить. А вам везде хахали мерещатся.

– Ты мне голову не дури, ишь что удумала – сметану. Да твою сметану покупать будут если только ни у кого другого не останется. Жидкая она у тебя и кислая. Вот я когда…

– Жидкая?! Кислая?! Да как у тебя язык только поворачивается, кощейка старая. Да ты…И, выкрикивая ругательства, Зинка понеслась в сарай с необычайным для ее фигуры проворством.

Обратно она шла уже спокойней, держа в руках литровую банку сметаны без крышки. Горлышком вниз. У меня аж дух захватило. Показалось, что сейчас вот и выльется моя сметанка в утоптанную землю двора. Но нет, презирая законы тяготения, она не спешила покидать полюбившуюся емкость.

– Ну, – вопросила меня Зинка, продолжая держать банку вверх ногами, – Жидкая моя сметана или нет?

– Все равно она у тебя невкусная. И муж твой – пьяница, и корова твоя болезная, и собака у тебя шелудивая, и…

Тут я понял, что пора вмешаться, иначе не видать мне сметаны до вечера.

– Кстати, я вот видел, как собака ваша курицу в зубах тащила… Соседи не заругают?

– Ай, лишенько, – запричитала старуха. Так вот кто моих курочек извел. Таракан твой недорезанный.

– Да, не Таракан, мама, а Таркан. Певец такой турецкий.

– Ой, горе. Нет мне старой места на этом свете. Все меня в гроб загнать норовят. Собака и та туда же… Не дождетесь!

Наступила минута трубить срочное отступление, так как бабка, подхватив валявшиеся грабли, угрожающе пошла на Зинку. Я швырнул деньги на крыльцо, выхватил у остолбеневшей Зинки банку и по примеру несчастной курицы, пулей вылетел из калитки. Пробежав метров сто, (благо под гору) я обнаружил, что несу банку все так же перевернутой. Мгновенно похолодев, заглянул внутрь, но Зинка не подкачала – гладкая поверхность сметаны даже не изменила формы. Умеем же, если хотим.

Пробираясь деревенскими задворками, я уже в который раз ловил себя на необычной мысли. Точнее на двух. Первая: не смотря на то, что наше путешествие сразу обросло неприятными случайностями, мне оно начинает нравиться. Нет. Нравится не совсем верное слово. Просто все происходящее я стал принимать, как должное. Это как в песне «надо благодарно принимать». Такого за мной раньше не водилось. Сколько себя помню, всегда ершился и хорохорился. Созерцательность не в моем стиле. Странно. Но еще более странной оказалась вторая мысль, гуляющая на задворках моего вполне рационального сознания. Точно сформулировать я ее не смог, но общий смысл сводился к: «все возвращается на круги своя», «змея кусает собственный хвост» и тому подобной философской ерундистике. Вообще-то, была еще и третья, вернее третье – предчувствие. Вот уж чем не страдал никогда. Но с каждым часом во мне крепла уверенность, что туда мы доедем. Хорошо ли, плохо ли, но доберемся. А вот обратно…

С такими невеселыми мыслями я завернул за очередной угол и тут же понял, что, вопреки всем предчувствиям, до цели нашего путешествия, запросто могу не добраться. Передо мной стояли трое подвыпивших парней, из той шестерки, что глазела на нас возле сельпо. Молодость у меня была достаточно бурная, так что намеренья их были ясны, будто солнечный июльский полдень. Ребятки застоялись, как молодые жеребцы в стойле, и горячая кровь пьянила их не хуже соседского самогона, которого тоже было принято достаточно.

– Эй, ты, москвич! – тот что стоял в центре, презрительно сплюнул на мирно зеленевшую травку., – Ты чё здесь забыл, а?

– Я не москвич.

– Да, какая, блин, разница. Вы, городские, все дешевки. Гля, мужики, сметанкой нашей разжился.

– Во, во, – поддакнул дружку стоящий слева, тщедушный паренек с бегающими в разные стороны глазками, – сначала сметанку попробует, потом до девок наших дойдет… Ты что-то сказал, турист? Не слышу?

Вопрос не подразумевал ответа. Им нужна была просто накачка. А мне… А мне следовало бы, наверное, запустить в них банкой, и ретироваться как можно быстрее, но… Во-первых, я никогда ни от кого, не бегал, и сейчас не побегу. А во-вторых, они знают все здешние закоулки и запросто могут перехватить меня. Н-да… С одним я бы справился – все-таки был когда-то КМС по боксу. С двумя – возможно. Но с тремя… Нет, теперь их стало уже четверо. Из-за поворота показался еще один архаровец, в руке у него как живая подергивалась монтировка. Видимо место в ближайшей районной больнице было мне обеспечено. Я подобрался и отступил к забору. Хотя бы спину прикрою, а там…

– Эй, мужики, у вас тут что, слет тимуровцев? Или сбор металлолома? – Витька, как доберман, всегда чуял драку. Еще в детстве он не пропускал ни одной сшибки, и нюха, видимо, до сих пор не утратил. Его широченная спина закрыла мне весь обзор, поэтому пришлось слегка потеснить друга. Не баба я, что бы за чужой спиной отсиживаться. Хотя Витьке помощник только помешал бы. Мой друг относился к счастливой категории тех здоровых лбов, которых без ущерба для их здоровья можно бить различными тяжелыми предметами, начиная с бутылки и заканчивая обеденным столом.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru