Дина Данич
Продана замуж

Пролог

Первый раз я увидела его за день до собственной свадьбы, о которой тогда еще даже не подозревала. Отец позвал меня в кабинет, и я была уверена – мы обсудим университет, в который я хочу пойти. Но когда заметила незнакомого мужчину, растерялась.

– Проходи, Оль, – подбодрил меня папа. – Знакомься, это Богдан Заславский. Твой будущий муж.

Это после я стану отказываться, ругаться с отцом и добиваться справедливости. Безрезультатно, конечно. А в тот момент я застыла, и все, что могла – просто моргать и сдавленно дышать.

Какой муж? Зачем? Мне всего восемнадцать, и у меня есть любимый молодой человек!

Я терялась под немигающим взглядом этого незнакомого мужчины. Мне было не просто неуютно, мне было страшно!

– Но, папа…

– Иди, дочь, Алевтина поможет тебе подготовиться. Послезавтра у вас свадьба.

Мачеха появилась практически тут же и увела меня из кабинета, пока я все еще пыталась осознать слова отца.

Мой бунт подавили быстро и жестко. Попытку сбежать к Леше – моему парню – пресекли на корню, едва я добралась до остановки, где он должен был меня ждать.

Охрана уволокла меня силой, а Лешке досталось…

Так я получила свой первый суровый жизненный урок.

И сейчас, сидя за праздничным столом в ресторане, чувствую на себе любопытные взгляды гостей и самого жениха. Меня мутит.

От новоиспеченного супруга, от фальши, от того, что я по факту стала вещью, которую, оказывается, можно просто отдать.

Я бы не согласилась ни за что, но отец решил играть грязно:

– Либо ты делаешь как я сказал, либо твой Алексей окажется где-то в лесополосе по частям.

Я понимала, что бизнес у папы не во всем легален. Но даже допустить не могла, что он может поступать вот так, что для него жизнь человека – ничто.

Оказалось, я совсем его не знала.

– Ты слишком грустная для счастливой молодой жены, – замечает Заславский. В его глазах нет тепла или понимания. Он весь словно изо льда – холодный, жесткий, циничный. Его улыбка – это оскал зверя, который загнал свою добычу. Он не повышает голоса, но все его слушают. Будто он главарь этой стаи.

– Не нравится – стоило выбрать себе другую невесту, – вяло огрызаюсь. На это Богдан едва заметно хмурится.

– Твое поведение обсудим позже. Но в твоих же интересах вести себя как положено.

В его словах ни грамма эмоций. Словно он робот, а я – назойливая муха, с которой нужно разобраться.

Мне кажется, что унизительнее себя чувствовать просто невозможно. Но я заблуждаюсь, потому что еще не знаю своего мужа. Не знаю, на что он способен и как далеко может зайти. В этот момент мне кажется, что самое ужасное уже случилось.

Я очень сильно ошибаюсь, но узнаю об этом позже…

Вечер идет своим ходом. Как бы я ни храбрилась, угроза Богдана все же действует на меня. Конечно, улыбку и счастье от меня никто не требует изображать, но задираться и грубить я тоже перестаю.

Здесь куча незнакомых мне людей. Все они пришли не ко мне – к Заславскому. Периодически кто-то подходит, поздравляет, желает много всякой банальщины. Гора подарков растет, и меня все больше воротит от происходящего.

Отец не приехал. Его не было в ЗАГСе, нет и в ресторане. Ни его, ни Алевтины. Здесь вообще нет никого из моих знакомых. Я одна. И защитить меня некому.

Муж меня почти не замечает. Не ухаживает, не интересуется состоянием. Вообще ощущение, что я здесь – просто предмет интерьера.

И только когда ведущий объявляет первый танец молодоженов, Заславский вспоминает обо мне.

Он поднимается из-за стола, протягивает мне руку, скользя своим холодным равнодушным взглядом. И это не приглашение, нет. Это прямой приказ.

У меня мурашки по спине от мысли о том, что придется остаться наедине с этим монстром.

Звучит медленная мелодия. Пару раз я вырывалась в клуб с Лешей. Втихаря от отца, естественно. И мы танцевали с ним совсем не так. Иначе. Тогда я чувствовала, что интересна, что парень смотрит на меня, как на девушку. А этот…

Меня передергивает от мысли, что вечером мы останемся одни…

– Что-то не так? – равнодушно интересует Богдан, заметив мою реакцию.

– Устала.

– Так не терпится подняться в спальню?

Внутри холодеет от его намека. Конечно, я не хочу этого! Но как избежать не придумала.

– Улыбайся, Барби. Ты же счастливая невеста.

В его голосе слышится издевка, а пренебрежительно обращение, намекающее на то, что я всего лишь кукла, противно царапает.

Из-за волнения сбиваюсь и наступаю Заславскому на ногу. Он ничем не выдает своего недовольства. Лишь на дне его глаз мелькает что-то раздраженное.

– Следи за ногами, – небрежно бросает он, а затем резко наклоняет так, что мои волосы касаются пола. И тут же поднимает обратно. Не успеваю даже опомниться, как оказываюсь в исходном положении.

Музыка стихает, а Заславский отпускает меня и громко заявляет:

– Вечер окончен. Всем, кому хочется продолжения, для вас подготовлены две большие сауны и бассейн. Там можно продолжить. Мы же с женой покидаем вас.

Богдан оборачивается ко мне, снова протягивает руку, и по его взгляду я понимаю – для меня этот вечер закончится не так быстро и просто…

– 1 Оля -

Нам даже не нужно никуда ехать. На третьем этаже есть гостиничные номера, но все они только в нашем распоряжении – охрана стоит у лестницы и приветственно кивает своему боссу.

– Номер готов, этаж оцеплен.

Богдан не отвечает, молча пропускает меня вперёд. С каждым шагом у меня все сильнее дрожат ноги. Я не маленькая девочка, и понимаю, что случится за закрытыми дверями. Но я даже представить не могу, как это будет.

Заславский вызывает только страх. Как с таким ложится в постель?

– Смелее, Барби, – доносится мне в спину, когда замираю на пороге шикарного люкса. Тут все организовано по высшему классу – богатый интерьер, лепестки роз, свечи, столик с шампанским.

Мне становится тяжело дышать, когда пройдя вперёд, вижу открытую дверь в спальню.

Кровать. Она огромная. Тоже украшена лепестками, тоже свечи. Но все это фальшивое, навязанное. И мне здесь точно не место.

– Я не хочу, – сдавленно шепчу, смаривая слёзы.

– Советую забыть эти слова, – небрежный тон развеивает те сомнения, что ещё остаются. Этот мужчина не станет договариваться или думать о моих желаниях.

Обхватываю плечи руками. В номере не холодно, но меня знобит. Богдан же спокойно открывает шампанское, разливает по бокалам и протягивает один из них мне.

– Выпей, Барби, тебе надо расслабиться.

– Почему вы называете меня так, будто я кукла?

– Потому что ты она и есть. Дорогая, но все же кукла. И тебе лучше сразу уяснить свое место.

– Место?

– Именно. Я купил тебя.

– Что вы такое говорите? – возмущаюсь я.

– Точнее, не тебя. Я выкупил долги твоего отца. Ты… – Заславский окидывает меня оценивающим взглядом, – просто шла в комплекте. Как приятный бонус.

Я отказываюсь в это верить. Мой отец не мог так поступить. Я еще поверю, что он выбрал мне мужа. Будто у нас тут средневековье какое-то. Но продать меня просто в утиль? За долги?

– Вы лжете.

– Учитывая, что сейчас я буду тебя трахать, детка, можно перейти на ты, – отвечает Богдан с какой-то ленцой. Словно не сомневается, что получит то, что хочет.

– А если я против?

– А разве я поинтересовался твоим мнением?

– Да мне плевать, я…

Не успеваю договорить – буквально в одно мгновение муж оказывается рядом, хватает меня за загривок и вынуждает запрокинуть голову.

– Не люблю, когда со мной спорят. Запомни это, если не хочешь получать наказания. И тон смени, Барби.

– Что? – задушеннно спрашиваю.

– Твой отец уверял, что хорошо тебя воспитал. Сейчас я начинаю в этом сомневаться.

– Я… Я не…

Захлебываюсь страхом и не могу связать даже двух слов. А зверь напротив – с любопытством рассматривает меня. В нем нет удовольствия от моей боли, но и сочувствия тоже нет. Ему все равно!

Наконец, Богдан отпускает меня, отходит сам и скидывает пиджак на кресло.

– Раздевайся, Барби. Хочу увидеть тебя без этой безвкусной тряпки.

Платье, к слову сказать, стоит довольно дорого. Алевтина все уши мне прожужжала, что папочка заказал его у лучшего поставщика. Мачеха никогда не питала ко мне особой симпатии, но сегодня утром она превзошла саму себя, когда фальшиво улыбалась и все приговаривала, чтобы я была ласковой с мужем и ни в чем ему не отказывала.

Знала ли она, на что меня обрек отец? Конечно, знала. Наверняка еще и радовалась этому. Холодное, отстраненное выражение лица у Заславского парализует меня. Мне хочется проснуться от этого кошмара. Такого ведь не должно быть!

Не должно…

Все, что я могу – это бессильно сжимать юбку платья. Нет никаких сил начать раздеваться. Я просто не представляю – как это сделать перед совершенно незнакомым мужчиной? Ведь даже с Лешей мы не заходили дальше обычных поцелуев. Он хотел, но я все трусила, просила дождаться совершеннолетия.

Дождалась…

– У тебя был шанс, – безразлично выдает супруг, после чего берет со стола нож для фруктов и идет ко мне.

Если бы могла, я бы закричала. Но вместо этого чувствую, как все тело немеет от ужаса, а в голове проносятся жуткие картинки. Заславский оказывается позади меня, и я уже жду, что приставит мне нож к шее. Надо сопротивляться, кричать. А я не могу. Тело попросту не слушается.

Когда слышу треск ткани, не верю. И только оставшись в белье, понимаю, что этот варвар просто разрезал платье!

Красивое, надо сказать, из тонкого кружева. Может, слегка вычурное, но все же.

Отстраненно смотрю на остатки, лежащие на полу, и понимаю, что, по сути, с моей жизнью произойдет то же самое.

– Неплохо, – между тем комментирует Богдан, проведя лезвием по моей спине. – Но это лишнее.

После чего ленты трусиков слегка натягиваются и отправляются к платью. А затем та же участь постигает и бюстгальтер.

Безумно красивый комплект, который несмотря на повод мне очень понравился, оказался испорчен всего за пару секунд.

А сколько продержусь я?

– Так-то лучше, – удовлетворенно произносит муж, обходит меня и встает лицом к лицу, после чего, поддев пальцами подбородок, вынуждает посмотреть ему в глаза. – На колени, Барби…

– 2 Оля -

Я даже не знаю, что сильнее меня пугает нож, который он недавно держал в руках, или вот этот вот приказ. Умом понимаю – выбора у меня нет.

– Я не…

– Хорошо подумай, прежде чем что-то сказать, – советует Богдан. – Ты моя жена, Барби. И твоя обязанность давать мне то, что я захочу.

– Но я живой человек, и я не… – осекаюсь, поняв, что вряд ли этому зверю интересна моя неопытность.

– Что ты не? Не сосала? – его грубость вынуждает смутиться. Щеки обжигает, и я стыдливо отвожу взгляд. – Дело в этом?

Однако муж не дает мне спрятаться – снова заставляет смотреть в глаза.

– Значит, самое время научиться, – равнодушно бросает он. – Сегодня я тебе буду подсказывать. Так что давай, не зли меня.

Растерянно оглядываюсь по сторонам. Что мне делать? Пойти на его унизительные условия? Хотя будем честны, это не условия – это принуждение. Сбежать? Голой? А выпустит ли он меня? На этаже стоит охрана, и вряд ли мне удастся проскользнуть мимо них. Да еще и без одежды. Разве что пиджак его забрать…

Мои мысли прерывает Заславский. Устав ждать, он сгребает мои волосы на затылке и тянет вниз.

– Не люблю повторять дважды. Это тебе тоже стоит запомнить.

Я все же оказываюсь на коленях, а мое лицо – прямо напротив его паха. И боже… Он и правда хочет. Я застываю столбом, рвано дышу.

– Я буду тебя ненавидеть! – хрипло выдыхаю, надеясь, что, может, хоть это остановит Заславского.

– Ненавидь, – равнодушно предлагает он. Затем сам расстегивает брюки, достает член, и я тут же зажмуриваюсь. В анатомии я разбираюсь. Знаю, что у мужчин и как. А вот вживую… Не доводилось. С Лешей мы еще не дошли до этого уровня. – Но в итоге тебе понравится, Барби.

Я с ним не согласна. Да и член его выглядит весьма внушительно, так что я попросту даже не знаю, с чего начинать. Но муж и правда начинает подсказывать. Сначала берет мою руку, кладет на свою плоть, показывает движение. Сама же нахожусь в каком-то ступоре. Конечно, я интересовалась сексом, и мне хотелось попробовать, что это такое. Но перспектива делать это с незнакомым мужчиной пугает.

– Глава открой, – слышу новый приказ. Хватка в волосах крепнет и, только когда я все же подчиняюсь, слегка ослабевает. – Рот шире.

В его голосе нет лишней грубости, но и человеческого ничего тоже нет. Он просто технично выполняет все, что ему нужно. Как будто я – кукла для утех.

– Дыши носом, – последний совет перед тем, как его член входит едва не до самого горла. Кашель и слезы, спазм и чувство унижения – все это смешивается воедино. – Сказал же, дыши носом, – с досадой выдает муж. И, пожалуй, это первая эмоция за весь день от него.

Богдан дает мне всего минуту, чтобы прийти в себя и снова начинает трахать мой рот. Стоит мне начать сопротивляться, и все становится только хуже. В итоге я просто сдаюсь.

Мысленно твержу себе, что нужно просто перетерпеть, что это временно.

Однако когда сосредотачиваюсь на взгляде Заславского, то вижу, как он меняется – темнеет, становится более тяжелым. И в то же время более человечным. Ведь муж реагирует – дышит иначе, а движения становятся жадными и нетерпеливыми.

Когда все прекращается, мне даже не верится сначала. А затем я оказываюсь на ногах и пока пытаюсь понять, почему, муж относит меня в спальню. Кладет на кровать и окидывает взглядом.

Свет приглушен, и мне не так хорошо видно, но кажется, что его зрачки становятся больше, темнее. И от этого еще больше не по себе. Вытираю рот тыльной стороной и отползаю.

– Ты ведь целка? – равнодушно спрашивает он. Я молчу, стиснув ноги, и пытаюсь отползти еще дальше. – У тебя был выбор, – повторяет он, хватает за лодыжку и резко дергает на себя.

– Ай! – испуганно выдыхаю, когда оказываюсь на животе, а Заславский вздергивает меня за бедра повыше. Снова пытаюсь отползти, но тут же получаю шлепок по попе.

– Стой смирно, – равнодушный приказ. Кожа немного горит – рука у этого зверя тяжелая. Поэтому его следующее осторожное прикосновение к ягодице ощущается очень остро. – Или можешь не слушаться. Так даже интереснее.

Его пальцы бесцеремонно вторгаются в меня, и я не сдерживаю крика. Это довольно неприятно.

– Хреново играешь роль, Барби, – комментирует Заславский. – Ты должна хотеть своего мужа. Теперь это твоя работа – раздвигать ноги, когда я захочу.

Это жестоко и унизительно. И я даже рада, что сейчас он не может видеть моего лица, потому что не могу сдержать злые слезы. Я жду, что дальше будет больнее, жестче. Чего ждать от зверя? Но он зачем-то замедляется, растягивает меня, нажимает на точки внутри, от которых начинает расходиться приятное тепло.

И черт побери, это пугает еще сильнее! Сделай он все жестко и быстро, я бы была не виновата, мое тело было бы опорочено, но душа – нет. Однако Богдан будто разгадывает мой план и действует иначе, более хитро.

Он заставляет меня откликнуться, и вот я уже испытываю приятное томление, а пальцы его двигаются во мне без особых сложностей.

Закусываю губу, чтобы не выдать себя, но, похоже, этого и не требуется – ладонь мужа ложится на грудь, сжимает тут до ощутимой боли, а после Заславский зажимает сосок между пальцев, из-за чего меня выгибает от острого укола боли вперемешку со странным удовольствием.

Однако все мои ощущения отходит на второй план, когда Богдан заменяет пальцы членом.

В первый момент мне кажется, что все, это конец. Что здесь и сейчас я просто умру. Вспышка боли парализует и мешает чувствовать хоть что-то.

– Не зажимайся, – прилетает очередной приказ. – Больно будет обоим, если не перестанешь.

Я не очень понимаю, где там ему будет больно. Меня волнует только мое тело. Но как только Заславский пытается двигаться, приходиться признать, что он прав – я должна расслабить мышцы, чтобы боль отступила.

– Нет! Хватит! – сиплю. – Убери!

Еще один обжигающий шлепок. А после слышу бескомпромиссное:

– Когда закончу.

Четкие ритмичные движения сливаются воедино. Я практически ничего не чувствую. Мне кажется, что сегодня часть меня просто умерла коончательно. Я ведь представляла свой первый раз совсем иначе. С Лешей. Он всегда был со мной нежным и обходительным.

Совсем не таким, как этот Заславский. Черствый, бездушный мудак, с которым мне придется жить…

Почему он не мог выбрать кого-то другого?  Я ведь слышала сегодня на свадьбе, как пара дамочек перешептывалась за моей спиной, что зря он клюнул и взял меня, что с его положением и деньгами мог найти бабу и пошикарнее.

Я почти проваливаюсь в странное состояние, когда Заславский кладет пальцы на клитор, и начинает растирать, а сам напротив замедляется и двигается тягуче медленно. Смытое возбуждение снова начинает собраться внизу живота, и вопреки моим попыткам не реагировать, это происходит.

Движения больше не приносят дискомфорта, моей влаги достаточно, чтобы сделать все это терпимым, хотя габариты Богдана по-прежнему для меня слишком.

– Давай, Барби, хватит упрямиться, – подгоняет он меня хлесткой фразой. – Ты должна кончить.

Не успеваю ни поспорить, ни отказаться – пара особенно резких толчка выносит ощущения на какой-то новый уровень, и оргазм все же накрывает меня. Острый , болезненный. Но это он.

Что все заканчивается понимаю, лишь когда Заславский отстраняется. Облегченно выдыхаю и обессиленно ложусь полностью на постель. Пока не понимаю, что между ног слишком мокро!

Подскакиваю словно ужаленная, проверяю – и правда… Он кончил в меня!

– Ты не предохранялся! – испуганно обвиняю мужа, который даже не разделся. И только сейчас озаботился тем, чтобы это сделать.

– И? – равнодушно выгибает бровь.

– Я не на таблетках.

– Хорошо.

– Но я же могу забеременеть! – эта мысль приводит меня в еще больший ужас. Рожать от такого, как он?

– Будет неплохо, – кивает он, оставаясь уже полностью голым.

– Но это слишком рано! Я не готова!

Богдан смотрит на меня так, будто я ляпнула очевидную глупость.

– На полтона ниже, – резко осаживает. – Ты будешь делать то, что я решу. И если я хочу ребенка, ты его родишь.

– Зачем?

Он не удостаивает меня ответом, только подчеркивая мое место в его жизни. Даже не знаю, что сильнее унижает – то, как он сейчас меня попользовал, или то, что я по его мнению должна вести себя, словно комнатная зверушка?

– Вставай, Барби. Надо в душ, – бросает Богдан и направляется к ванной.

Муж уходит, а я так и сижу, смотрю на разводы на внутренней стороне бедер, и ничего не чувствую. Я опустошена. Просто не понимаю ничего. Зачем ему ребенок? Это ведь  не игрушка!

Мне страшно. А вдруг я и правда так легко забеременею? Тогда что? Смогу ли я сбежать, находясь в положении? А если не смогу, то что Богдан сделает с малышом? Тоже продаст, как меня мой отец?

Заславский возвращается не сразу. Когда выходит, отстраннено отмечаю, что он успел принять душ. На его бедрах намотано полотенце, и когда супруг подходит ближе, его пах оказывается аккурат напротив моего лица.

– Что я сказал, Барби?

Он привычным жестом запускает пальцы мне в волосы и тянет за них.

– Не хочешь по-хорошему?

В глазах начинает мельтешить мушки, а воздуха становится мало. Но Богдан этого не замечает, буквально волоком притаскивает меня в ванную, и здесь меня окончательно накрывает – падаю возле унитаза, и меня выворачивает. Раз, затем другой. Волосы падают на лицо, прическа окончательно испорчена, а спазмы все никак не утихают.

Слышу ругательство над головой, после чего остаюсь одна. Тошнота снова подкатывает, и меня опять рвет.

Липкий пот выступает на коже. Мне кажется, у меня больше нет сил ни на что, когда вдруг меня подхватывают и дергают наверх.

– Не… надо… – едва слышно отмахиваюсь, когда оказываюсь на постели.

В глазах двоится, но я вижу, что кроме Богдана тут еще кто-то. Они переговариваются, но смысл ускользает от меня. А потом я чувствую укол, и окончательно проваливаюсь в темноту.

– 3 Оля -

Новый день начинается с головной боли. Щурюсь от света и пытаюсь осмотреться. Но как только пытаюсь подняться, между ног противно тянет.

Боже… В голове тут же всплывают картинки прошлого вечера. Бросаю взгляд на правую руку и вижу кольцо. Оно словно клеймо на мне.

Ненавижу…

Я не успеваю даже встать и прийти в себя, как дверь открывается, и входит Богдан. Окидывает меня равнодушным взглядом.

– Собирайся. Завтрак уже подали.

При упоминании про еду меня снова начинает мутить. Прикрываю рот ладонью и бегу в ванную. В этот раз все проходит легче. И только тут до меня доходит, что я абсолютно голая.

Умываюсь, после чего заматываюсь в полотенце и под пристальным взглядом мужа возвращаюсь в комнату.

– Твое лекарство, – оно кивает на столик, где стоит стакан с водой.

– Зачем?

– Врач выписал. Он осмотрел тебя вчера. Не помнишь?

Морщусь и качаю головой. Слабость жуткая, и мне действительно нехорошо. Если сейчас Заславский снова решит начать меня дрессировать, скорее всего, я так и останусь возле унитаза.

– Приводи себя в порядок. У тебя полчаса, – бросает он и уходит.

Я нахожу не только лекарство, но и сменную одежду. Нет сил, чтобы удивляться предусмотрительности – очень хочется вернуться домой, закрыться в своей комнате и просто побыть одной. Но не уверена, что это возможно.

На мое появление муж не реагирует. Даже не поднимает головы от планшета, в котором что-то смотрит. Только когда дверь открывается, Заславский все же отрывается от своего занятия и вопросительно смотрит на охранника.

– Машина готова.

Муж поднимается на ноги и идти к двери.

– Барби, не тупи, – бросает мне, даже не взглянув в мою сторону. Словно я и правда собачонка.

Я послушно следую за ним. Стараюсь не смотреть по сторонам, а когда садимся в огромный тонированный джип, меня снова начинает мутить.

– Заблюешь салон, будешь вычищать языком.

– Может, тогда я пешком лучше? – не знаю откуда уж силы на подобную дерзость берутся. Наверное, потому что мне слишком плохо.

– Если не знаешь, куда применить свой язык, я заткну твой рот сам.

Тошнота становится сильнее, и я с огромным трудом сдерживаю спазм. Потому что верю, что этот мудак может выполнить свою угрозу.

К счастью, ехать нам оказывается недалеко. Но к моменту, когда можно выйти на воздух, я уже почти теряю сознание.

Спотыкаюсь и едва не валюсь с ног – муж успевает подхватить на руки. Недовольно хмурится, но заносит не только в дом сам, но даже на второй этаж до спальни.

– Вещи твои уже перевезли. Завтра поедешь в клинику на обследование.

– Зачем?

– Чтобы провели обследование, – снисходительно отвечает Богдан. – И на будущее – учись выполнять все с первого раза. Тогда проблем не будет.

– Думаешь, я стану послушно выполнять все твои прихоти?

– Думаю, что если ты и правда не дура, как говорил твой отец, то да, станешь слушаться.

– А иначе что? Разведешься со мной?

Только мое дурное самочувствие придает мне сил. Почему-то я уверена, что сейчас Заславский вряд ли серьезно накажет меня за дерзость. Максимум – оставит одну блевать в ванной.

Муж подходит ближе, смотрит на меня с каким-то то ли пренебрежением, то ли презрением.

– Я не люблю, когда нарушают мои правила, Барби. Это тебе стоит усвоить. Не захочешь, прошивку буду вливать через задницу ремнем.

Шокированно смотрю на него. Да ладно? Он же шутит? Мне сколько лет, чтобы меня пороть ремнем? Да меня отец никогда не бил!

– Не смотри на меня так. Я предупредил. У тебя есть выбор – вести себя послушно или же пытаться сопротивляться. Но учти – бунт твой я подавлю на корню. Больно будет только тебе.

Меня передергивает от его слов. Выходит, у меня совсем нет выбора?

– Я хочу увидеться с отцом, – тихо говорю.

– Исключено, – равнодушно бросает муж направляясь к дверям. – Осваивайся. И помни о правилах.

Богдан уходит. Оглядываюсь с тоской по сторонам. Комната такая же холодная, как и сам хозяин. Огромная кровать пугает. Мне придется спать с Заславским. Каждую ночь…

От этого мурашки по коже. Меня трясет и снова начинает мутить. Нет, мне точно нужно увидеться с отцом. Он же не знает, что творит Богдан. Нужно просто ему рассказать!