Диана Добряк
Убийца дьявола
– Мам, пап, – тихо сказала я.
Они обернулись и посмотрели на меня. Во взгляде отца я видела осуждение, а в глазах мамы – страх.
– Мне нужно вам кое-что сказать.
– Неужели ее величество удостоит нас вниманием, – ответил отец и отвернулся обратно к телевизору.
Я почувствовала, как злость закипает во мне, а глаза меняют цвет.
– Лисса, – сказала мама, – тише. Успокойся.
– Я не вернусь больше домой, – сказала я после нескольких минут молчания.
– Еще бы, – сказал отец, – очередной способ привлечь внимание. – Он повернулся ко мне, – Вещи помочь собрать?
– Ричард, прекрати, – вдруг сказала мама. – Она наша дочь. Нельзя так говорить.
– Наша дочь – глупый подросток, который просто хочет привлечь внимание.
Я ничего не ответила на его слова. Лишь убедилась в том, что ему на меня наплевать. В принципе здесь терять было нечего.
– Это все, что вы можете мне сказать? – спросила я.
Мама хотела что-то ответить, но ее остановил огненный шар, появившийся, казалось бы, из ниоткуда. Он плавно плыл по комнате и увеличивался. Шар напоминал сначала мяч для игры в гольф, потом увеличился до размеров футбольного и плавно перемещался между каждым из нас. Родители молча наблюдали за ним, явно не понимая, что происходит. Я почувствовала легкий запах дыма и услышала странное шипение. Сначала я подумала, что что-то закипает на кухне, но слишком поздно поняла, что это было на самом деле.
– Мам, беги на улицу!
Мама непонимающе смотрела на меня.
– Бегом! – вскричала я и схватила ее за руку. Мы бежали по коридорам родного дома в надежде, что успеем выбраться. Отец неподвижно наблюдал за нами и не собирался ничего делать.
– Лисса, что происходит? – спросила мама, тяжело дыша.
– Нам нужно убираться отсюда.
Шар следовал точно за нами и увеличивался. Я не знала, как можно его обезвредить и надеялась, что на улице он исчезнет. Наш дом никогда не казался мне большим. Обычный двухэтажный, с двумя спальными и ванными комнатами, он всегда казался мне маленьким и уютным. Но сегодня я поняла, насколько я ошибалась. Направляясь к выходу я мимолетно смотрела на вещи, которые напоминали о детстве. Вот столик, за которым мы с папой играли в шахматы. А дальше – пианино, на котором мама пыталась научить меня играть, но у нее так ничего и не вышло. Возле стены стояло позолоченное зеркало перед которым я крутилась перед каждой школьной вечеринкой, а мама помогала краситься и подбирать туфли. Все изменилось за один год. Сейчас мы с мамой убегали из этого дома, пытаясь спасти свои жизни.
– Мам, быстрее! – крикнула я.
Мы выбежали из дома и услышали резкий разрывающийся звук. Взрывная волна откинула нас на несколько метров, я больно приземлилась на асфальт. Машины сигналили и резко тормозили, пытаясь избежать столкновения. Я ощутила сильную боль в руке и левом боку. Рука была порезана осколком, в боку торчал обломок доски. Я с силой вытащила его, пытаясь не кричать от боли. Наконец, покончив с осколком, я посмотрела на маму. Она лежала на спине, все лицо было в крови, она была без сознания.
– Мам, – подползла я к ней, – мама, мам.
В мое сознание лезли самые страшные мысли, которые я пыталась отогнать. Вокруг нас стали собираться люди, краем уха я услышала, как кто-то вызвал скорую. Мое сознание затуманивалось, силуэты расплывались. Я взяла маму за руку и провалилась в бездну темноты.
***
Жуткий звон в ушах заставил мое сознание прояснится. Открыв глаза я увидела белые стены, ощутила мягкую постель, запах сандалового дерева, услышала писк монитора ЭКГ. Мысль «Я умерла? Это что, рай?» быстро выветрилась из моей головы. Тело жутко болело. Несмотря на то, что рука была перебинтована, а бок, судя по ощущениям, зашит, я чувствовала себя так, будто меня переехал грузовик. Показатели мирно отображались на мониторах, я осмотрелась в палате. Большой телевизор показывал передачу Tonight with Jimmy Felon с Дакотой Джонсон в гостях На тумбочке стояли свежие цветы в хрустальной вазе, были разложены яблоки, бананы, сок. Я заметила, что покрывало на кресле было смято, видимо, кто-то спал в нем. Но сейчас там было пусто.
Пока я пыталась собраться с мыслями, в палату зашел доктор.
– А, Лисса. Привет, – он сел возле меня и достал карманный фонарик. – Как чувствуешь себя? Смотри на палец, – сказал он и начал проверять реакцию зрачков на свет.
– Как может чувствовать себя человек после взрыва? – огрызнулась я. – Что с мамой? Где она?
– Твоя мама находится в реанимации. У нее сильное сотрясение головного мозга, разрыв легкого, сломано четыре ребра. Но ты не волнуйся, – поспешно добавил он. – Она в тяжелом, но стабильном состоянии. Все будет хорошо.
– Угу, – ответила я и отвернулась.
Спустя несколько минут доктор ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Кто был виноват в случившемся я знала. Чего я точно не знала, так это что мне делать. Мой парень в больнице, мама там же, я здесь же. Чего он хочет? Убить меня или все-таки женится? Ответа на все эти вопросы я не знала.
Провалявшись в кровати целый день, под вечер мое тело начало неметь. Я встала и посмотрела в свое отражение. Увиденное меня испугало. Темные круги под глазами были больше похожи на синяки от удара, порез на щеке был аккуратно заклеен пластырем. Волосы были спутанными, но, на удивление, чистыми. Бок, в который попал кусок доски был аккуратно зашит и забинтован, от чего мне было жарко.
Я оценивающе рассматривала свое отображение, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказала я.
– Привет, – поздоровался он и поцеловал меня. – Ну как ты?
– Нормально.
– Что там случилось? Мы с Кетлин места не находили пока к тебе не разрешали заходить. На месте вашего дома одно пепелище. Что там произошло?
– Как ты думаешь, кто постарался?
– А зачем ему это?
– Ты меня спрашиваешь? – огрызнулась я и залезла под одеяло. – Он псих, не пытайся понять его причины.
– Ладно, об этом позже. Как ты себя чувствуешь?
– Все болит. Но жива.
– Это главное, – улыбнулся он, но мне не хотелось отвечать ему тем же.
Ночью сон никак не хотел идти. Я крутилась с одного бока на другой, не обращая внимания на боль. Меня обещали выписать через несколько дней, но я не имела представления, куда мне идти. Я все думала о маме и ни разу не вспомнила об отце. Он так и не вышел из дома. Это могло значить только одно. Несмотря на все, меня не удивляло то, что я не чувствовала грусти по этому поводу. Мы были настолько далеки друг от друга, что его смерть нисколько не печалила меня. В какой-то момент я даже обрадовалась этому. Будет меньше повода отвлекаться от «миссии».
Окончательно убедившись в том, что уснуть не получится, я решила выйти из палаты. В коридоре был приглушенный свет от ламп, будто от ночных светильников. За стойкой регистрации сидела медсестра и что-то быстро писала в карточке какого-то пациента. Автомат со сладостями в зале ожидания по-прежнему жужжал и в этот момент я ощутила, насколько была голодной. Не то, чтобы меня не кормили, просто больничная еда требует огромных усилий при поглощении. Я нашла в кармане несколько центов и сунула их в отверстие для мелочи. Автомат нервно зажужжал и выдал мне батончик с кокосовой стружкой.
– Что ты делаешь?
Я резко обернулась и увидела медсестру перед собой. Выброс адреналина заставил мою руку сжаться сильнее, от чего на батончике явно отпечатались мои пальцы.
– Вы напугали меня.
– Что ты здесь делаешь? Тебе нужно лежать. Возвращайся в палату.
– Хорошо, я уже иду.
– Тебя проводить?
– Нет, спасибо. Я сама дойду.
Медсестра ушла и я глубоко выдохнула. Еще никому и никогда не удавалось подкрадываться столь бесшумно, как сделала это она. Я перевела дыхание и пошла в палату. Пол был очень холодным, я почувствовала, как замерзают пальцы. Это было странно, потому что в больнице было тепло. Дрожь пробежала по всему телу, когда я услышала тихий шепот. Казалось, что он был где-то рядом, но в то же время далеко. Я попыталась отогнать эти мысли, но шепот не прекращался.
«Иди ко мне». «Иди». «Иди ко мне».
– Абраксас, оставь меня в покое, – громко сказала я.
«Иди». «Иди ко мне».
Будто в трансе, я пошла в противоположную сторону от палаты. Тело меня не слушалось, я послушно следовала шепоту против своей воли. В кладовке, куда меня привел шепот, было темно. Пахло лекарственными препаратами, я смогла разглядеть стеклянные банки с раствором на полках стеллажей. В дальнем углу каморки стояли картонные коробки с надписями «УТИЛИЗАЦИЯ». Чем дальше я заходила в кладовку, тем тише становился шепот в голове. Я остановилась посреди кладовки с полным непониманием того, что делаю. В стене неожиданно я увидела два сверкающих пятна.
– Что тебе нужно? – резко спросила я.
Рядом со мной прорезался силуэт Абраксаса в неизменном балахоне. Он стоял передо мной, я видела его клыки, дыхание было тяжелым и горячим. Он молча смотрел на меня. От его взгляда мурашки бежали по коже, но я старалась не показывать свой страх. Он подошел ко мне почти вплотную, я услышала его голос в голове.
«Ты не пришла».
– Как я могла прийти, если меня чуть не убил твой огненный шар? – возмущенно спросила я.
– Я предупреждал тебя.
– Но я же ничего не сделала.
– Ты не пришла.
Ярость закипала в моих венах, я почувствовала, как глаза поменяли цвет.
– Ты издеваешься? – резко спросила я. – Как я могла прийти? У тебя с головой все в порядке?
– Я говорил тебе, что будет.
Мои клыки заострились, шерсть покрыла все тело, на миг я увидела испуг в глазах Абраксаса. Спустя мгновение перед ним стояла не испуганная девочка, а разъяренная волчица с белой, как снег шерстью, и грозным оскалом. Я смотрела на него, из моего горла издавался страшный рык.
– Что ты делаешь? – спросил Абраксас.
– Кто ты такой? – спросила мысленно я. – Кто ты такой?, – я обходила его и не сводила глаз. – Что ты молчишь? Как ты смеешь разрушать чужие жизни?
– Ты все знаешь,– ответил он.
– Что я знаю? Я знаю то, что мой парень в больнице из-за тебя. Знаю, что мама лежит в реанимации по твоей вине. Знаю, что ты угрожал моей лучшей подруге. Как ты смеешь? – я все обходила и рассматривала его со всех сторон. Абраксас, казалось, не испытывал никакого страха, но краем волчьего глаза я заметила его дрожь, услышала запах адреналина.
– Ты была мне обещана.
– Что? Тебе изначально обещали мою мать, только из-за страха.
– Ты должна была стать моей дочерью.
– Но не стала.
– Как не дочерью, так женой, но ты станешь моей. Не важно, какую цену придется заплатить. Не важно, на какие жертвы нужно будет пойти, ты все равно станешь моей.
Я остановилась и посмотрела на него.
– Что ты себе позволяешь?
– Все, чего пожелаю, – повысил он тон. – Я – повелитель Темного мира и низших существ. Я получаю все, чего пожелаю. Ты мне необходима. С тобой я получу неограниченную силу.
– НИКОГДА, – закричала я и бросилась на него.
Он явно не ожидал моего нападения. Я прыгнула на него и вцепилась клыками в горло. На мгновение я увидела ужас в его глаза. В его глазах читались лишь пустота без сострадания и совести. Я разрывала его на куски, кровь окрасила мою шерсть. Внезапно я ощутила резкую боль в боку. Абраксас одной рукой откинула меня в сторону, а другой сжимал горло, из которого сочилась кровь. Не обращая внимая на боль, я снова бросила на него с большей силой. Вырвав сухожилия, я услышала хруст разламывающихся костей. Вдруг Абраксас закричал не своим голосом. От испуга я отпрыгнула от него и наблюдала, как он корчится на полу. Злость закипела во мне с новой силой, я одним укусом оторвала его голову от тела.
Я стояла и, тяжело дыша, наблюдала за его бездыханным телом. Голова все еще находилась в моей пасти, я чувствовала, как кровь с нее стекает на мою шерсть и капает на пол. Выплюнув голову, я молча пошла прочь из больницы.
***
Солнце мирно светило и прогревало землю. Я сидела у воды и наслаждалась тишиной. С момента моей выписки прошла неделя, соответственно, с момента схватки – две. До сих пор я с ужасом вспоминала события той ночи, но была рада тому, что все осталось позади.
– Лисса, – услышала я теплый, родной голос. Я обернулась и увидела в его руках цветы и корзинку для пикника.
– Ты решил устроить праздник сегодня? – улыбнулась я.
– Благодаря тебе у меня каждый день праздник.
– Нда. Особенно в те дни, когда я убиваю демонов и падших.
Он засмеялся так громко и искренне, что на моих глаза проступили слезы.
– Ты чего плачешь?
– Все хорошо. Я просто очень рада, что этот кошмар закончился.
– Я тоже очень рад. Последний школьный год обещает пройти без подобных происшествий.
– Если не считать постоянных вечеринок, пьяных одноклассников и друзей, замечания преподавателей, горы домашки и постоянные нравоучения о том, что скоро нам вступать во взрослую жизнь.
– Звучит просто волшебно, – улыбнулся он. – Как там твоя мама?
– Уже лучше. Врачи говорят, что ей неплохо досталось, но она у нас стойкий солдатик. Скоро ее выписывают.
– А про отца что-нибудь известно?
– Нет. И это удивительно. Его тела на месте пожара не нашли. Я все думаю, что он просто сбежал. Нам с мамой точно не до этого было.
– В любой случае это уже не важно.
– А где Кетлин с Джастином?
– Сказали, что скоро подойдут.
– Мы уже подошли, – я услышала голос подруги. Они с Джастином шли в обнимку и улыбались.
– Что вы нам принесли? – спросила я и обняла их.
– Как и договаривались: продукты, вино, карты. Все как ты любишь.
– Это точно, – улыбнулась я. – Так, мужчины…
– Идут разжигать костер, – подхватил он за мной и поцеловал меня.
– А девочки, – сказала Кетлин, – накрывают на стол.
– Ты смотри, у нас отличная команда, – ответила я.
Пока мы с Кетлин занимались нарезкой, наши парни уже успели зажечь огонь и начать жарить мясо. Его невероятный запах сразу же пробудил в нас аппетит, но мы стойко держались.
За смехом и общением никто не заметил, как день быстро перешел в ночь, но мы были счастливы от того, что наступит новый день. Без демонов и страха. Без угроз жизни и семейных секретов. Наступит простой солнечный день, который подарит нам море улыбок и океаны счастья.