Денис Ватутин
Тайна звездолёта Климент Ворошилов
– Как сам-то, Лёх? – Миша жевал в уголке губ мятую сигарету «Астра».
– Да, потихоньку, – ответил я, глядя в траншею, на ребристую изоляцию канализационных труб, – решил вот сам себя записывать на свою «электронику», пару новых песен в голову пришло. От Маши тебе привет…
– И ей, – ответил он, глядя туда же, куда и я, – и так времени нету к тебе заскочить, а тут ещё и это…
– Да, – я сжал губы, – давно прокуратурские подвалили?
– Минут пятнадцать как, – ответил он, – пока не ясно, кто будет заниматься всем этим, но, сам понимаешь: мы попали…
– Да, – я вздохнул, глядя, как эксперты из тушинской прокуратуры, аккуратно, мягкими кисточками, словно бы, они археологи на раскопках, очищают из грунта траншеи серые кости человеческого скелета… – есть предварительные данные?
На его портупее похрипывала радиостанция фирмы «Моторола».
– Короче, – Миша сплюнул сигарету, догоревшую, почти до губ, и, тщательно растёр её на асфальте, каблуком сапога, —ЖКХ местное, проводило плановую профилактику, разрыли трубы. Вон там, на краю двора, почти под газоном, нашли пару костей. Бригадир позвонил в исполком, думал, они нашли могилу древних славян. Тот ещё парень, с приветом, кажется. Пока там власти соображали, кого послать, пришёл участковый: помнишь его, Дубинкин, Гриша…
– Как не помнить, – я усмехнулся, – это который гроза всех бомжей района…
– Ну да, – кивнул Миша, сдвинув фуражку на затылок, от чего стал напоминать взъерошенного воробья, – у него хватило мозгов позвонить в следственный отдел, а тут уж и нас подняли…
– И? – я закурил сигарету.
– Четыре девять… ффффхххх… – доносилось из рации, – передайте «Ольхе» – отбой, всё решили тут… на месте…
– Принял, четыре девять…
Миша покосился на радио, словно видел впервые.
– И, пока такая идея: – захоронение относительно свежее, месяца два – три. Скелет принадлежит молодой девушке, лет восемнадцати. Но, вот в чём загвоздка – ткани и мышцы, не успели бы так быстро разложиться до костей. Следов «мяса» нет. Ощущение такое, что закапывали именно кости, срезав мясо и ткани полностью…
– Что за херня? – я нахмурился…
– Да вот я и говорю: попали мы, кажись, на висяк какой-то… чую… В общем, наши сейчас жильцов опрашивают – никто, конечно не видел ничего подозрительного… да и тень там от фонаря, под деревом… Следы раскопа обнаружены… сейчас прокурорские пытаются понять, куда мясо делось? Кислота, или ещё что… животные кости не глодали – нет следов от зубов…
– Хрень какая-то… – я зябко поёжился, – кто-то взял мёртвое тело, убрал с него мясо, а потом, косточки прикопал? Не раздробил, не перетёр, не раскидал… не удивительно, что бригадир подумал про древнее захоронение…
– В принципе, да, не удивительно, – согласился Миша, – теперь, небольшая стопка протоколов, и прощай мой отпуск в Карелию…
– Думаешь, что-то типа дяденьки- маньяка? – спросил я.
Миша задумался, глядя на раздавленную сигарету.
«Моторола» снова захрипела:
– Фш-фшшш-ффф-ш.. семьдесят второй, семьдесят второй, как слышно?…
– Шшшшхххх… семдесят второй на приёме… Что там у вас?
– Шорошев Максим Геннадьевич, шестьдесят восьмого года, по адресу Живописная, двенадцать, сорок восемь…
– Сейчас… фххххшшшш… вижу…
– Привлекательность какая у него? …ххххк…
– Двести шестая, четвёртого августа…
Миша включил рацию, а в моей голове роились сотни мыслей и образов, выстраивая огромную модель ночного города, который жил по своим, одному ему ведомым законом…
– Ты знаешь, – медленно ответил он, вытаскивая из пачки следующую «Астру», – исключать этого, тоже нельзя… Ты же помнишь, что у нас последнее время люди пропадать стали в районе: как минимум около шести заявлений на пропажу, в основном женщины. Трупов не обнаружено… До сих пор…
– Услышьте мой голос, смертные!
Мы с Мишкой синхронно обернулись: от патрульного «москвича», только что въехавшего во двор, к нам двигалась нескладная фигура Серёги Авакяна.
– Властью данной мне Магистром нашего ордена, призываю вас в чертоги его!
– Сёреж! – Мишка сплюнул на асфальт, – мы тут, как бы, при деле, если наш магистр не в курсе!
– Прокурорские закончат, и копии свитков своих пришлют нам с гонцом!
– Блин горелый! Серый! У нас люди на опросе…
– Меня за вами послали: хорош загорать – поехали…
……………………………………………………………………………………………
– «… верни консервы на базу»: – услышал я в ушах громкий шёпот…
Я резко вздрогнул, крутанул баранку руля в сторону и грузовик, взревев двигателем, полетел кювет, увлекая меня к потолку кабины… За лобовым стеклом, словно в замедленной съёмке, приближался придорожный столб… Вдруг я понял, что в кабине грузовика наступила невесомость, а столб, оказался парящим в звёздном пространстве, сверкающим, словно ёлочная игрушка, звездолётом, с огромной красной надписью на борту «Климент Ворошилов» …
Я вскочил на кровати, изображая туловищем угол в девяносто градусов, судорожно вдыхая воздух, словно вокруг меня была разряженная атмосфера.
Медленно в розово-зелёном тумане глаз проступили очертания моей спальни, а точнее того места стены, с дранными обоями, на котором висел силуэт, похожий на лопату – это была моя электрогитара «Уника», московской экспериментальной фабрики музыкальных инструментов… Моя гитара… фуууххх… значит это не я угнал грузовик с мясными консервами?! Господи, конечно не я… Да, я же на Земле… Как хорошо…
Мутно-синий аквариум окна, парочка поздних звёзд и тот же самый проклятый силуэт города, как символ однообразия и реальной жизни… шелест воды из крана, застывший айсберг холодильника, и тускло мерцающие маслом шпроты, заветрившиеся после ужина… нет вакуума вселенной, неведомых звёзд и новых, никем не хоженых земель… всё как должно быть, в рамках нормальной человеческой жизни, ограниченной течением биологических процессов… Всё очень хорошо, всё спокойно, тепло и уютно… почему же мне хочется завыть, как побитому псу, глядя на эти далёкие точки звёзд и планет, в попытке разглядеть в этом свете те картинки, которые освещает этот чужой для меня день? Словно я подсматриваю за кем-то… Нет – не то… но всё равно на душе мерзко… и дело даже не в Маше: её я могу понять. Дело во мне и только во мне – чего я ищу? Вот какую задачу поставил бы следователь… хотя, я и не являюсь им…
Свежие кости… следы раскопа… отсутствие тканей… нет воздействия кислот или зубов… Скорее всего мясо срезали ножом… Свидетели ничего не видели… одна старушка сказала, что заметила под деревьями какое-то движение, но подумала, что это пьяницы, и пошла спать… нужно было притащить кости с собой… рядом автобусная остановка, а в трёхстах пятидесяти метрах, станция метро «Тушинская», ещё метров через пятьдесят, примерно, автовокзал, и станция железной дороги, рижского направления. Человек с большим мешком, в метро или автобусе, вызывает больше подозрений и вопросов, чем тот, кто выходит с мешком из электрички… Значит так: либо это сделал кто-то из местных, либо кто-то воспользовался личным транспортом, или приехал на электричке, и взял машину, возможно, знакомого… Если удастся относительно точно восстановить время, нужно опросить всех таксистов с автовокзала, разных ночных жителей, типа дежурных, водителей автобусов, постовых патрульной службы, пожилых людей, которые часто страдают бессонницей, бомжей, пьяниц, и, молодёжь, которая могла возвращаться из ДК «Красный Октябрь». Это – раз. Два – опять же… Некто имел у себя труп человека, молодой девушки. Ему нужно было от него избавиться. Что он делает? Он решает не дожидаться разложения: он срезает или, как-то иначе удаляет с костей ткани, затем, подсушивает, чтоб кости приобрели вид старых, кладёт их в какую-то ёмкость… габаритную ёмкость, и закапывает во дворе дома. Знал ли он о плановой реконструкции труб? Не ясно… Надеялся на глупость рабочих? Случайно и по-быстрому закапал? Тогда был где-то рядом. Просто привёз на машине и закапал во-дворе? Взял таксиста от станции? Убил человека в подвале, вскрыв замок? Обыскать подвалы всех близ лежащих домов… И ещё вопрос: убрал мясо, хорошо… а почему кости не перемолол? Не выбросил частями?
Нужно точно поднять все коммунальные службы: был такой случай один раз. Взяли серийного убийцу, который, как выяснилось отправил на тот свет около шести человек, но большая часть жертв, была не доказана на суде. Но вот в чём казус вышел. Засорилась канализация в одном доме. Вызвали аварийную бригаду. Трубу пришлось менять – не прочищался засор. И когда отрезанную трубу стали промывать, выпала полуразложившаяся кисть правой руки. Вызвали наших. Протрясли весь подъезд, по которому стояк шёл. Нашли одного шизика, у которого была пила со следами крови, много целлофановой плёнки, и куча чужих вещей. Он расчленял тела и спускал в унитаз. Осечка вышла… А вот этот гражданин, по какой-то причине избавился только от плоти. Прочему? Хрен его, идиота, знает… Теперь будет океан писанины от всех нас… просто «война и мир», плюс критические заметки… Никто этого не любит, не смотря даже, на желание поймать убийцу… сотни протоколов, докладных, материалов дела… может стать писателем, пока не поздно?)
Я усмехнулся… Пришла в голову ещё одна картинка, как мы с журналистами с Первого канала, приехали во двор дома, где в мусорном баке дворник-узбек, обнаружил в коробке из-под обуви отрезанную голову мужчины. Была половина пятого утра, все были сонные, и капитан из центрального отдела, одев резиновые перчатки, в присутствии заспанных понятых вытащил мёртвую голову со сгустками сукровицы, рваными жилами и серой кожей.
– Фамилия, имя, место жительства!? – мрачно произнёс он, глядя в остекленевшие мутные глаза, – Остальное-то где?! А?!! Вот, бля…
И он с досадой сплюнул на асфальт…
…………………………………………………………………………………………….
– Люда! Принеси компот! – крикнула розовощёкая кудрявая блондинка, с коровьими глазами, по фигуре напоминающая песочные часы, только, скорее всего, секундомер…
– Возьми, кстати, бефстроганов, они сегодня охрененные, – Сергей Авакян протянул тарелку со своим вторым блюдом и тощая бабушка Айнура, плеснула туда половник блёкло-оранжевой подливки.
– Не знаю, Серёж, – нахмурился я, – жилы там с хрящами и жиром…
– Зато мясо настоящее, – Сергей вытаращил для убедительности, свои, и так не маленькие кари глаза, – а в эти ваши бифштексы, кладут чёрт знает, что! Слышал прикол? Купи пять беляшей: собери кошку!
Он недобро засмеялся.
– По мне, так лишь бы белковые соединения, – я взял две половинки серого варёного яйца, с майонезным шлепком сверху, на котором красовался увядший листик укропа, – слышал я, дорогой товарищ, как там колбасу на мясокомбинате делают, как крыс молотком по корпусу мясорубки, перед сменой выгоняют, но не все убегают. Знаю. У меня друг, художник, на останкинском работал. Парень, шириной с Федю нашего, с мото-взвода. Так теперь он вегетарианцем стал, и с виду напоминает вешалку с халатом. Так что…
– У моей племянницы, дедушка работал на фабрике «Красный Октябрь», – кивнул Авакян, – так он шоколад до самой смерти не ел…
– Думаю, это от однообразия, – согласился я, двигая поднос по хромированным трубкам столовской раздачи и протягивая руку к подносу, уставленному гранёными стаканами с густой сметаной.
– Пять, двадцать один, – отщёлкав по кассовому аппарату, сказала Людмила, которая своей высокой причёской напоминала статую египетского фараона.
– У вас что? – Сергей поднял чёрные метёлки бровей на уровень залысины, – каждый день всё дорожает?!
– У начальства своего спросите, чего это там у них дорожает, – Людмила явно была не в духе.
– Да я знаю, – усмехнулся Сергей, – пенсия у них дорожает, пропорционально погонам…
– Вот и вам «звёздочек» не помешает, Сергей Артурович…
– Как раскроем преступление в вашей столовке, так сразу повесят и «звёздочек»… – Сергей сделал широкий жест рукой…
Столик нашли возле окна, за которым виднелось новое здание «Сбербанка», и гремели вдалеке по улице Сходненской трамваи, напоминающие каких-то экзотических насекомых.
– Был на планёрке-то сегодня? – спросил Серёга, намазывая сметану на чёрный хлеб.
– Да в патруле я был: моя смена, – я размешивал крупно нарезанный салат «Столичный».
– Так ты не в курсе… – он отхлебнул компота из сухофруктов, – короче, по костям нашёлся один свидетель, не кто-нибудь, а шофёр личный самого Антипова…
– Космонавта с «Ворошилова»?! – я чуть не подавился салатом.
– Его самого, – кивнул Сергей, – он там живёт на Волоколамском проезде, дом четыре. Говорят, видал двух людей с рюкзаками туристскими. Сидели на лавочке, водку пили…
– Во сколько это было и когда? – спросил я.
– Трое суток назад, примерно в половину четвёртого утра.
– И как он разглядел под тенью деревьев, в темноте, что именно они пили?
– Ну, это уж я не знаю, но пока, это единственный внятный свидетель.
– Подвалы, чердаки, канализации проверили?
– В радиусе квартала всех на уши подняли. Кроме мелких нарушений, вроде тихо.
– Вокзал, станцию, шофёров?
– Обижаешь… Пусто пока…
– Странно всё это, Серёж, не кажется тебе? – я открыл фрамугу окна и прикурил сигарету: прямо над нами надрывался сиплым свистом похожий на гроб, кондиционер «Арзамас».
– Ну, а что ты хотел? – он размазывал бледно-оранжевый соус по изувеченным кускам мяса, – дяденьку с окровавленной бензопилой или старушку с тележкой, забитой человеческими костями… понятно, ночь, конечно… но… притащить должны были… скорее всего, с ближайших домов. Но всё равно не понятно, зачем… А вот теперь, вишенка на торте, правда не на этом… короче, не наш месяц начался…
– Что такое? – я хлебнул пресный столовский кофе, и скривил губы.
– Короче, новая мокруха, – сказал Сергей серьёзно, – завалили местного гопника, Дмитрий Александрович Лихвинцев известен в простонародии, как…
– Халва, – вырвалось у меня, а на ладонях выступил холодный пот.
– Точно, Халва! И почему ты до сих пор мамлей!?
– Где это случилось? Когда? – грудь обдало ледяным холодом, а в глазах потемнело.
– Ты что, Лёха? – Сергей внимательно посмотрел мне в глаза, – ты его знал?
– Вместе в школе учились…
– Да… – протянул Авакян, – понимаю…
– Я с ним редко общался, – я тяжело вздохнул, – компания его мне никогда не нравилось, да и разные мы люди…
– Уж в этом я не сомневаюсь…
– Но, самое любопытное: я видел его три дня назад, живым и здоровым, – продолжил я, – эх… Халва бестолковая, Димка-Димка… Он собирался к местному авторитету, Рыхлому – вернуть ему долг.
– Павел Андреевич Кузяев, – кивнул Авакян, – Рыхлый это… да так себе он: не сильно-то в авторитетах ходит. Рядовой бандит-отморозок. А твоя информация будет интересна для следаков… Напишешь рапорт?
Я сделал кислое лицо:
– Надо бы, конечно… но с другой стороны, а что толку? Обычные бандитские разборки, Серёжа… Доказать причастность Кузяева будет проблематично, ещё один висяк, и с моим рапортом… Фабрици меня скушает вместе со внутренностями, понимаешь?…
– Таки-да, я соглашусь с твоей позицией, – Сергей цикнул губами, – но, во-первых, его не просто застрелили, или отфигачили. Придушили его, в домике на игровой площадке детского сада «Берёзка», Волоколамское, восемьдесят восемь. Сторожа, естественно дрыхли. Как он туда попал – конечно никто не видел. А во-вторых… не помнишь, сколько он был должен этому Рыхлому?
– Кажется, тысячу рублей… он на машину занимал, – настроение моё было подавленным, день испорченным…
– Так вот, в кармане его куртки нашли пачку денег, как раз тысячу рублей, трёшками и пятёрками. Понимаешь? То есть, если его по какой-то причине заказал Рыхлый, и не взял с трупа своих денег, то, либо гражданин Лихвинцев вляпался во что-то посерьёзнее, чем долг мафии, либо совсем не Рыхлый его заказал, понимаешь? Так что, без твоего рапорта «висяк» будет более дохлым, Лёша? Совсем тухленьким…
