полная версия

Денис Станиславович Проданов
Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

К ноябрю 1915 года эпидемии развились до такой степени, что на Северном, Западном и Юго-Западном фронте курсировало 26 специальных поездов для эвакуации заразных больных.⁵⁸⁴

Российское общество Красного Креста (РОКК) было совершенно перегружено громадным количеством жертв. Правительство было вынуждено прибегнуть к поддержке общественных организаций. Красный Крест стал работать совместно с Всероссийским земским союзом и Союзом городов, объединёнными позже в так называемый Земгор.⁵⁸⁵

Госдума также старалась помочь чем могла. По её инициативе возникло соглашение об учреждении целой сети врачебно-санитарных отрядов. Члены Думы ассигновали для этого часть своих денег.⁵⁸⁶ Однако и при массовой поддержке тыла система организации постоянно давала сбои.⁵⁸⁷

Мест в госпиталях было совершенно недостаточно. Положение было настолько тяжёлым, что многие частные лица открывали мелкие госпитали у себя в домах и квартирах.⁵⁸⁸ Раненых также размещали в школах, гимназиях, монастырях и казённых учреждениях, которые всё чаще изпользовались под госпитали.^{589 590}

Персонала в лазаретах и больницах постоянно не хватало. И это при том, что в войну санитарами-добровольцами записывались тысячи мужчин и огромное количество женщин.⁵⁹¹ В санитарную службу были также мобилизованы меннониты, освобождённые от призыва. Они образовывали превосходные санитарные команды ещё с русско-японской войны.⁵⁹²

В результате нехватки ресурсов медбратья и медсёстры работали на износ, в условиях смертельной усталости.⁵⁹³ В империалистическую войну значительная часть медперсонала работала на санитарных поездах. Всего с начала войны к ноябрю 1915 года было организовано 357 санитарных поездов. Но даже этого числа не хватало, поскольку к октябрю 1915 года 47 поездов находилось в ремонте.⁵⁹⁴

Наряду с многочисленными составами между передовой и Москвой также курсировал 68-й санитарный поезд Всероссийского союза городов. Как и остальные составы поезд этот был заполнен ранеными и умирающими до отказа. В Москве раненых сдавали, и поезд ехал обратно порожняком за новыми.⁵⁹⁵

Характерно, что пахнущие йодоформом санитарные поезда подъезжали на главный военный вокзал Москвы того времени, Брестский (Белорусский), именно ночью, тайком. Когда жизнь в городе окончательно замирала, трамвайщики подавали к вокзалу белые санитарные вагоны с подвесными койками. Раненых развозили по больницам.⁵⁹⁶

Количество раненых в городах империи намеренно скрывалось, так как истинные масштабы потерь вызвали бы общественный скандал. Один современник верно подметил, что не производить тягостного впечатления видом транспортов с ранеными было неумным дипломатическим расчётом. По мнению мемуариста, результат получался как раз обратный: стоустная молва раздувала количество действительно прибывших жертв войны.⁵⁹⁷

Из-за нехватки санитарных поездов раненых приходилось часто грузить в товарные.⁵⁹⁸ Отдельные вагоны поездов приспосабливали под операционные на колёсах, с ампутациями, стонами и криками больных.⁵⁹⁹ Ампутации нередко производились без наркоза, поскольку наркоза не хватало.⁶⁰⁰

Порой санитарные поезда останавливали, пропуская эшелоны на фронт.⁶⁰¹ Этот факт подчёркивал то, что передовая для Ставки пользовалась приоритетом. Перевозка же раненых в тыл была делом второстепенным. Наряду с этим существовали и привилегированные санитарные поезда. Их наличие было связано с тем, что помогать раненым на фронте было престижно.⁶⁰²

Императрица охотно спекулировала на поддержке фронта. Александра Фёдоровна имела свой Дворцовый лазарет. Она посещала со старшими Великими княжнами госпитали в форме сестры милосердия и раздавая щедрые подарки.^{603 604}

Наиболее характерным примером привилегированности санитарных поездов стал личный санитарный „чудо-поезд“ Государыни-Императрицы.⁶⁰⁵ На нём раненых выбирали, не беря всех подряд, и везли в Петроград. Этим Дворцовый лазарет создавал большие трудности и задержки в перевозках.⁶⁰⁶

В целом важно понимать, что несмотря на помощь раненым упор в словосочетании „военная медицина“ следует делать на слове военная. Санитарно-эвакуционная сфера обслуживала милитаристские интересы самодержавия. Главная задача военной медицины заключалась в восстановлении боеспособности, то есть возвращении раненых и контуженных обратно в строй, на смерть.⁶⁰⁷

Этот бесчеловечный процесс назывался „возвращаемость“ личного состава.⁶⁰⁸ К больным относились как к симулянтам.⁶⁰⁹ Были случаи, когда бредящих больных в санпунктах выписавали с температурой в 39 градусов и отправляли с маршевой ротой на фронт.⁶¹⁰

Неслучайно госпитально-эвакуационные учреждения страны, как и обращение с ранеными, подверглись уничтожающей критике.^{611 612} Один свидетель заметил, что не знает более гнусного и подлого учреждения, чем 1-й московский эвакуационный пункт.⁶¹³

Подводя итоги, депутат Госдумы П. Н. Милюков отметил, что санитарное дело находилось в плачевном состоянии. По мнению политика, докторский персонал был недостаточен; самых необходимых медикаментов не было; раненых сваливали на полу товарных вагонов без медицинского присмотра, и они сотнями умирали в поездах.⁶¹⁴

Мировая война также нанесла сокрушительный удар по хозяйству и промышленности страны. Переброска на фронт всё большего количества людей привела к дефициту людских ресурсов. До начала мобилизации царская армия насчитывала 1 423 000 военнослужащих. В течение следующих 3,5 лет было призвано ещё 13 955 000. Всего за годы войны под ружьё было взято 15 378 000 человек.⁶¹⁵

Таким образом от промышленности и хозяйства страны была оторвана колоссальная масса, размером в население Бельгии, Дании и Болгарии вместе взятых.⁶¹⁶ Непрекращающаяся мобилизация мужчин в деревнях и сёлах привела к тому, что у крестьян на местах стало не хватать рабочих рук. Запасы скота исчезали, недоимки выколачивали, а оставшихся мужчин забирали на тыловые работы.⁶¹⁷

Следствием этого и отступления с западных рубежей стало сокращение посевных площадей.⁶¹⁸ Это в свою очередь привело к нехватке хлеба и продовольствия в стране. Российская империя, традиционно богатая хлебом и экспортирующая зерно на Запад, столкнулась с постоянным дефицитом продовольствия.⁶¹⁹

Недостаток в сельском хозяйстве и некоторых отраслях промышленности царская власть постаралась компенсировать трудом военнопленных. Он фактически стал принудительным трудом.⁶²⁰ Один исследователь назвал военнопленных добавочной „живой силой“.⁶²¹

Согласно статистической справке о финансово-экономическом положении России, заслушанной Советом министров, число военнопленных в стране было огромно. На 1 декабря 1916 года общее их число выражалось в 1 138 400 человек. Из них на сельскохозяйственных работах было занято 496 917 человек.⁶²²

На мелиоративных, гидротехнических и лесных было занято 35 000. В распоряжении уполномоченных министерства земледелия, на работы по погрузке и разгрузке хлеба поступило 13 068 пленных. На городских и земских работах было зарегистрировано 27 857 военнопленных.⁶²³

Помимо этого на угольных, горных, фабрично-заводских и других частных работах страны было занято 293 968 человек. Использование труда военнопленных распространялось также и на работы на железнодорожных, шоссейных и водных путях. Военнопленных нещадно эксплуатировали в сахарной и торфяной промышленности. Их также использовали в сибирской золотопромышленности, где половину рабочих составляли военнопленные-иностранцы.⁶²⁴

Разумеется, подобные методы затыкания дыр ничего не давали. Корня проблемы войны и экономического кризиса, связанного с ней, они решить не могли. Но царский режим продолжал игнорировать сигналы об опасности. Из-за дефицита патронов и снарядов на фронте большинство заводов Российской империи было перепрофилировано в заводы для производства снарядов, патронов, пушек, пулеметов и винтовок.⁶²⁵

Заводы превращались в огромные арсеналы оружия.⁶²⁶ Даже в Вязьме, где были только маленькие инженерные мастерские, стали выделывать снаряды и патроны.⁶²⁷ Рост военной промышленность привёл к ещё большему оттоку из деревни. Городское население увеличилось на 2,4 миллиона человек. Давление на крестьянство усилилось.⁶²⁸

К концу 1916 года текстильная промышленность отдавала на военные нужды около 70% своего производства. Металлургическая промышленность с каждым месяцем сокращала работы на частный рынок. Она сдавала свыше 80% лучшей стали и железа для военной промышленности.⁶²⁹

Все невоенные и частные заказы отменялись. Заводы не брались даже за выгодные предложения.⁶³⁰ По выражению рабочего организатора А. Г. Шляпникова, удовлетворение нужд невоенного хозяйства и частного потребителя отодвигалось на задний план: „Нужды войны покрывали всё.“⁶³¹

Приоритетом считалась уничтожение противника и победа в войне. Все те бесчисленные беды, которые принесла с собой Мировая война предполагалось решить после победы. А пока железнодорожное сообщение было совершенно перегружено военными перебросками. Это вело к нехватке продовольствия и угрозе голода.⁶³²

Железнодорожные перевозки также не могли удовлетворить сырьевые нужды промышленности. Расстройство транспорта резко понижало производительность металлургических и металлообрабатывающих заводов.⁶³³

Заводы не получали ни достаточного количества топлива, ни руды, ни флюсов, ни других необходимых материалов. Фабрики и заводы промышленных районов простаивали.⁶³⁴ Это вело к огромному недовольству среди рабочих, так как подвергало риску существование их и их семей.⁶³⁵

Характерной особенностью Мирового конфликта стало то, что трудовая энергия миллионов приносилась в жертву деструктивным интересам войны. Пролетарии в цехах и на верфях строили машины разрушения.⁶³⁶ Они создавали турбины, крейсеры, самолёты, эсминцы и массово производили пули, пушки, снаряды, винтовки, гранаты и штыки.⁶³⁷ Впоследствии рабочих мобилизовали. Их вооружали тем самым оружием, которое они недавно производили, чтобы они могли уничтожать своих братьев-рабочих по ту сторону фронта. Экономические последствия этого не заставили себя ждать.

Единственным периодом в истории капитализма, когда безработица совершенно сошла на нет, была империалистическая война. Она стала истинным кладбищем трудовых ресурсов. Политический экономист Е. С. Варга отметил, что, так как миллионы вполне трудоспособных людей были заняты взаимным истреблением, то нашлись производительные занятия и для прочих категорий трудящихся – женщин, старцев, детей.⁶³⁸

Что же до работающих заводов и фабрик, то эксплуатация и дискриминация рабочих в годы Первой мировой были поразительными.⁶³⁹ Война намного ухудшила и без того бедственное положение рабочих. Дороговизна стремительно росла, а реальная зарплата падала.⁶⁴⁰ Сверхурочные на ряде фабрик стали обязательными. Работа на военных заводах велась круглосуточно, в воскресные и в праздничные дни.⁶⁴¹

Пролетариат испытал на себе всю тяжесть интенсификации труда и дороговизны продуктов первой необходимости. Заводы не устанавливали новых расценок зарплаты. Чтобы избежать голода, рабочим приходилось прибегать к сверхурочным работам, окончательно их изнуряющим.⁶⁴² Смертность от чахотки и туберкулёза резко увеличилась. Увеличилась и смертность мертворождённых и грудных детей.⁶⁴³

Налицо былa и тотальная нехватка рабочих рук из-за мобилизации, и нещадное использование труда подростков и женщин, и отсутствие дифференцированной оплаты. Рабочие жили в грязных, переполненных трущобах. Профсоюзы были запрещены, а больничные кассы преследовались полицией. В стране наблюдался разгром рабочей печати и почти полное отсутствие выходных при зарплате на грани голода.^{644 645 646}

В дополнение к этому военный власти давили на рабочую массу террором.⁶⁴⁷ В ряде мастерских вроде московского „Мастяжарта“ порядки были тюремные. Постоянные избиения соседствовали с дисциплинарными ротами, обязательными строевыми занятиями, отвратительной кормёжкой и запретами на выход в город.⁶⁴⁸

Даже министр торговли и промышленности В. Н. Шаховской признался, что при малейшем недоразумении пускались в ход полевые суды, вооружённая сила, лишение льгот по призыву и тому подобные устрашения.⁶⁴⁹ Мастеровые получили дополнительное средство давления – угрозу расчёта. Увольнение с предприятия означала потерю брони. Мужчины теряли отсрочку от мобилизации и направлялись на фронт.^{650 651}

Голод и нищета вели к стачкам, манифестациям и жестоким расстрелам рабочих. Подобные трагедии произошли в Костроме 5–6 (18–19) июня 1915 года. Там жертвами стало 12 убитых и 45 раненых. Расстрел в Иваново-Вознесенске 10 (23) августа 1915 года был ещё более крупномасштабным.⁶⁵²

Эта бойня окончилась 30 убитыми и 53 тяжелоранеными. После кровопролития участников арестовывали. Расстрелянные рабочие были ночью похоронены полицией на окраине городского кладбища. Весть о расстрелах привела к забастовками протеста в Петрограде, Москве, Нижнем-Новгороде, Сормове, Туле, Харькове и других городах. После этого, в 1916–1917 годах противостояние с фабрикантами лишь усилилось.^{653 654}

Трудности в промышленнной сфере не отставали от проблем в финансовой. Всего за 40 месяцев войны было истрачено 50½ миллиарда рублей. Эта астрономическая сумма оплачивалась главным образом за счёт усиленного выпуска кредитных билетов, а также внутренних займов. Помимо этого монархия брала заграничные займы в счёт увеличения внешнего долга. На нужды войны ежегодно уходило около ⅓ народного дохода, который до войны оценивался в 14,4 миллиарда рублей. Все эти затраты покрывались за счёт обнищания населения. Именно народ платил за военную авантюру из собственного кармана.⁶⁵⁵

В связи с расходами народное потребление в первый год войны сократилось на 25%. Во второй год оно сократилось на 43%, а в третий – на 52%. Переполнение рынка излишними денежными знаками повлекло за собой повышение цен. Падение ценности денег было неизбежно. Так к началу 1917 года рубль обесценился до 60 копеек. После этого курс продолжал уверенно падать.⁶⁵⁶

Слабость финансовых структур, нерациональная учетная политика Государственного банка, однотипность государственных займов и отсутствие четкого, централизованного фискального плана вели к инфляции, панике на бирже и спекуляции. Те вели к ещё большей дестабилизации цен, расширению продуктового кризиса и дефициту товаров, которые уже давно ощущались в регионах, но последовательно игнорировались центром.⁶⁵⁷

С конца 1914 года продовольственно-хозяйственный кризис в стране уверенно прогрессировал. Дороговизна отразилась на продовольствии, отоплении, освещении, ценах на мыло, ткани, обувь, железо, гвозди, а также кормовых средствах.⁶⁵⁸ К концу 1916-го, началу 1917-го кризис достиг таких мамонтовых пропорций, что захлестнул центры, Петроград и Москву.

Причина продовольственного кризиса заключалась в ряде факторов. Среди них было отсутствие государственной поддержки сельского хозяйства, увеличившееся давление на крестьянство, административный хаос, плохая организация снабжения, ослабление железнодорожных перевозок и падение курса рубля. По словам меньшевика Н. Н. Суханова, потребительским „низам“ давно стали недоступны мясо, яйца, масло и молоко.⁶⁵⁹

Наконец разверстка, предпринятая министерством земледелия в 1916 году, совершенно не удалась. К январю 1917 года губернскими земствами было разверстано на миллионы пудов меньше планируемого. Анализируя этот пугающий недобор, председатель Госдумы М. В. Родзянко писал царю, что эти цифры свидетельствуют о полном крахе разверстки.⁶⁶⁰

Ввиду этой неудачи имелось опасение, что правительство обратится к военным реквизициям, которые привели бы к полному разрушению народного хозяйства. По словам Родзянко, при реквизициях не было возможности проводить принципы правильно построенного народно-хозяйственного плана, и реквизиции бы привели к народным волнениям.⁶⁶¹

Карточная система, введённая в 1916 году в ряде городов империи, также вела к страху и недовольству населения. Когда даже в центрах стало резко не хватать хлеба, это привело к осознанию фундаментальной дисфункциональности царского режима и волнению в массах.

Как отметил один свидетель, хлеба в Петрограде и Москве не было не потому, что его не было в России, а потому, что царские слуги на позаботились наладить как следует провоз по дорогам. По словам современника, получилось так: „В одном месте хлеб и мясо гниют – не дают вагонов – а в другом народ вынужден голодать.“⁶⁶²

Другой современник, Р. Арский, писал, что город и деревня нищали, голод усиливался с каждым днём, а деревня разорялась.⁶⁶³ Наряду с этим продолжалось невиданное обогащение кучки заводчиков-капиталистов и спекулянтов, наживавших миллионные состояния на военных поставках.^{664 665}

Представители царской власти, преследовавшие в большинстве случаев свои личные интересы, покровительствовали последним. Специалист по боевому снабжению генерал А. А. Маниковский констатировал, что ведомства работали – каждое само по себе, обособленно от других, стремясь присвоить себе побольше тех или иных преимуществ, хотя бы и в ущерб другим и общей пользе государства.⁶⁶⁶

В результате, по выражению журналиста М. К. Лемке, торгово-промышленный класс объединился и разорял страну как дикарь.⁶⁶⁷ Требование субсидий от казны для дела военной промышленности и капитализация на них превратились в циничное вымогательство, в спекуляцию на крови.⁶⁶⁸ В. И. Ленин констатировал, что война наполняла карманы капиталистов, которым течёт море золота из казны великих держав.⁶⁶⁹

Писатель В. Б. Шкловский с горечью вспоминал, что Петроград веселился и богател на войне.⁶⁷⁰ Искусствовед Э. Ф. Голлербах с присущей ему любовью к деталям зафиксировал в памяти: „Театры и шантаны ломились от публики, война жирно кормила казнокрадов, вылуплялись, неведомо откуда, новые меценаты и коллекционеры, бешено кутило тыловое офицерство.“⁶⁷¹

Шампанское лилось рекой, а нувориши покупали шелка, наряды и бриллианты. Нажива на фоне агонии и нищеты была настолько разнузданной и непристойной, что депутат А. А. Бубликов внёс законопроект о запрете ввоза в Россию предметов роскоши. Законопроект этот вызвал значительный общественный резонанс, но отклонялся несколько раз.⁶⁷² Запоздалый запрет на ввоз предметов роскоши был принят осенью 1916 года и был введён в действие лишь 1(14) февраля 1917 года.⁶⁷³

Факты произвола царской администрации невозможно было больше игнорировать. Это заставило рабочих, служащих, интеллигенцию, солдат и крестьян всерьёз задуматься над окружающей действительностью.

Царское правительство было бессильно и разъединено. Каждый министр в Совете Министров мог вести свою собственную политику в вверенном ему ведомстве, не ориентируясь на председателя.⁶⁷⁴ Неслучайно политик А. И. Гучков написал в письме 1916 года, что „власть гниёт на корню“.⁶⁷⁵

Член Особого совещания В. В. Меллер-Закомельский заключил, что это настроение не упадка, а политического маразма, потеря всякой надежды: „Лучшие элементы сказали: для победы нужно то-то, монарх сделал обратное.“⁶⁷⁶

В дополнение ко всеобщему развалу летом 1915 года Николай II уволил Великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего и принял на себя высшее командование армией. С этого момента все бесчисленные ошибки и провалы на фронте стали личной ответственностью царя.⁶⁷⁷

Эта мера нанесла мощный удар по престижу монархии. По словам одного современника, не было никакой веры, что те люди, которые руководят войной, что-нибудь умеют делать: „Правительству никто не верил.“⁶⁷⁸

На фоне всеобщего развала империю потрясло крупномасштабное Средне-Азиатское восстание 1916 года. Восстание это стало следствием трёх факторов: многолетнего колониального гнёта империи, многочисленных поборов, повинностей, налогов, реквизиций и вынужденных „пожертвований“ в Средней Азии, а также объявления о мобилизации.^{679 680}

Окончательным катализатором послужил именно последний фактор – „Высочайшее повеление“ Николая II от 25 июня 1916 года о привлечении на тыловые работы мужского „инородческого“ населения империи в возрасте от 19 до 43 лет включительно.⁶⁸¹ Царское повеление нарушало статью 86 основного закона Российской Империи и было неправомочным.⁶⁸²

В циркулярной телеграмме главы правительства В. В. Штюрмера мобилизация нерусского населения на оборонительные тыловые работы называлась „реквизицией инородцев“. Это оскорбительное, дискриминационное, шовинистское словосочетание приравнивало мобилизацию народов Средней-Азии к реквизиции скота и имущества.⁶⁸³

В Туркестане чрезвычайная спешность, грубость и злоупотребления местных властей привели к протестам. Сыграла свою роль и неподготовленность казахского, киргизского, таджикского, туркменского и узбекского населения, которое никогда до этого не проходило мобилизации.⁶⁸⁴

Предсказуемым образом баи, имамы, муллы, купцы и должностные лица от мобилизации освобождались. Вся тяжесть призыва легла на плечи бедняков, батраков и середняков.⁶⁸⁵ Возраст мобилизованных намеренно фальсифицировался. Пользуясь отсутствием метрических свидетельств, призывников независимо от возраста автоматически заносили в списки. У их семей вымогали взятки.⁶⁸⁶

Это провоцировало ещё большее возмущение. Мобилизация отрывала дехкан от скотоводческого хозяйства и возможности сбора хлопка. Лишение семьей кормильцев напрямую било по их благосостоянию и ставило их на грань разорения.⁶⁸⁷ Вдобавок к этому, царское повеление было неуважительно объявлено в Рамадан.⁶⁸⁸

В Туркестанском крае и Бухарском ханстве слухи о мобилизации на фронт подлили масла в огонь и привели к беспорядкам, разбору рельс и перерезанию телеграфного сообщения.⁶⁸⁹ Действия местной администрации оказались ниже всякой критики. Власти угрожали протестующим призывникам и их семьям. После кровавых столкновений семьи бунтующих подверглись издевательствам. Зачинщиков казаки и солдаты арестовывали и избивали палками до потери сознания.⁶⁹⁰

Сопротивление и волнения привели массовому уходу с работы, изъятию и уничтожению посемейных списков, недопущению управителей, аульных старшин и аксакалов (старейшин) к составлению списков призывников. Ряд волостных управителей и писарей были убиты. Были также зафиксированы случаи нападения на русские поселения и столкновения с казачьими отрядами, полицейскими и царскими войсками.⁶⁹¹

Восставшие стали сжигать дома ростовщиков, уничтожать долговые расписки, векселя, бумаги на продажу земли, налоговые раскладки и другие документы.⁶⁹² 17 (30) июля 1916 года самодержавное правительство по просьбе колониальной администрации ввело в Туркестанском крае военное положение. Жестокий военно-полевой режим привёл к казням, карательным экспедициям и варварской расправе над тысячами повстанцев.⁶⁹³

Средне-Азиатское восстание охватило всю территорию Туркестана и Степного Края, затронув часть Сибири и Кавказа.⁶⁹⁴ Оно было отмечено актами зверств, самосуда и погромов по отношению к местной администрации, полиции и русским переселенцам. Последние отвечали ответными зверствами, убийствами о погромами восставших.^{695 696}

Однако насилие самодержавия было несоизмеримо более систематическим и беспощадным. Оно включало в себя разжигание межнациональной розни, провоцирование родовых раздоров, взятие заложников, грабежи, уничтожение аулов, угон скота, конфискацию земли, массовые казни невиновных и истребление женщин, стариков и детей.^{697 698}

Средне-Азиатское восстание состояло из множества протестных движений, которые продолжались долгие 8 месяцев, до конца февраля 1917 года.⁶⁹⁹ Из антивоенного и антиколониального восстание развилось в массовое национально-освободительное движение.⁷⁰⁰ Движение это было беспощадно подавлено царской артиллерией, конницей и пулемётами.⁷⁰¹

По различным оценкам, от 200 до 300 тысяч киргизов, казахов, дунган и представителей других народностей было убито.⁷⁰² Около 2300 русских переселенцев и казаков погибло в результате кровопролития. Некоторые пропали без вести и были угнаны в плен.⁷⁰³

Более 300 тысяч киргизов, казахов и дунган были вынуждены бежать в Китай, спасаясь о преследований.^{704 705} Там беженцы жили в страшной нищете и бесправии. По некоторым данным, в Китае к маю 1917 года 70–87 тысяч беженцев погибло от голода, холода, эпидемии тифа и цинги.^{706 707}

Безжалостное подавление Средне-Азиатского восстания было отмечено откровенным расизмом. Русская администрация называла казахов, узбеков, киргизов, таджиков, туркменов и сартов „туземцами“ и „дикими племенами“.^{708 709}

Согласно распоряжению 1916 года, „в знак преклонения туземного населения перед русской властью“ всем коренным жителям приказывалось „всегда почтительно приветствовать офицеров и чиновников всех ведомств вставанием и поклоном.“⁷¹⁰ Невыполнение каралось побоями и штрафами.⁷¹¹

Там, где в ходе восстания была пролита кровь русских, землю отнимали у местных и передавали этническим русским поселенцам.⁷¹² Кровавые подавления восстаний в Средней Азии самодержавием замалчивались. И даже обличающий думский доклад о произошедшем слушался при закрытых дверях.

Произвол на окраинах Российской империи усугублялся редкостной бездарностью, коррупцией и злоупотреблениями администрации в центре.^{713 714} Населению запомнилось назначение ряда фантастически некомпетентных чиновников, которые разваливали фронт и тыл.⁷¹⁵

Характерным примером самодержавного чиновничества стал реакционный министр Внутренних дел А. Д. Протопопов. Он стремился разогнать Думу, а также производил давление на Земский и Городские Союзы.⁷¹⁶ По убеждению современников, уже с первого шага Протопопов возбудил к себе нелюбовь и презрение общественных и правительственных кругов.⁷¹⁷

Некоторые всерьёз сомневались в психическом здоровье министра.⁷¹⁸ Кадет П. Н. Милюков отметил, что от Протопопова отшатнулись даже друзья, он обнаружил свой карьеризм, своё легкомыслие, лживость и умственную ограниченность.⁷¹⁹

Про министра А. Д. Протопопова по стране ходил уничижительный стишок: „Про то Попка знает, / Про то Попка ведает!“⁷²⁰ На фоне популярности Госдумы ретроград Протопопов превратился во общественного врага номер один.⁷²¹

Другим типичным представителем царской бюрократии был председатель Совета министров Б. В. Штюрмер. После поста председателя Штюрмер занимал пост министра иностранных дел. Старый, еле говоривший Штюрмер производил на коллег впечатление ходячего склероза.⁷²²

За спиной Штюрмера стоял Распутин, называвший своего кандидата „старичком на веревочке”.⁷²³ Штюрмер был серой посредственностью. Его назначение натолкнулось на сопротивление Думы, Государственного Совета, армии, общественных кругов и вызвало бурю негодования.^{724 725}

Думский депутат П. Н. Милюков произнёс свою знаменитую речь „Глупость или измена“. В ней он обличал Штюрмера и таких, как он.⁷²⁶ Правый думский политик В. В. Шульгин был ещё более безжалостен. В своей речи он заявил: „Дело в том, что Штюрмер маленький ничтожный человек, а Россия ведёт мировую войну. Дело в том, что все державы мобилизовали свои лучшие силы, а у нас 'святочный дед' премьером. Вот где ужас… И вот отчего страна в бешенстве.“⁷²⁷

Страна действительно приходила в бешенство. Оно нарастало с каждым месяцем. В добавление к очевидной реакционности и некомпетентности в управлении страной деградация монархического режима также усугублялась и той властью, которой имел на трон „царский друг“ и „целитель“ Григорий Распутин.⁷²⁸

Этот хитрый интриган и самозванец пользовался слабостью Николая II и вмешательством в государственные дела его властной супруги, мистически настроенной Александры Фёдоровны. Распутин с лёгкостью подчинил себе царскую чету. Он льстиво называл императрицу „мамой“, а императора – „папой“.⁷²⁹ Те же восхищённо называли сектанта „Друг“ и „Он“.⁷³⁰

Искусствовед Э. Ф. Голлербах прекрасно сказал о том времени, что как ястреб, кружился над Россией тёмный дух Распутина, вампира, пролезшего в ампир, – дух дикого фанатизма, хлыстовства и похоти.⁷³¹ Тлетворное влияние Распутина на двор было настолько велико, что дискредитировало всю императорскую династию. Оно выставило их как людей мнительных, недалёких и легко манипулируемых.^{732 733}

О вреде Распутина, его бесконечных интригах, пьянстве, бесстыдных оргиях и протекциях „своих“ людей царю говорили Великие князья, представители церкви, военные, общественные деятели и политики всех мастей.^{734 735} Однако все их попытки натолкнулись на полное неприятие царского двора.⁷³⁶

„Возжигатель дворцовых лампад“, дававший многочисленные рекомендации относительно назначений в правительство и Государственный Совет и „лечивший“ гипнозом больного гемофилией царевича, парализовал самодержавную власть.⁷³⁷ Распутин представлялся миллионам жителей империи как зловещий кукловод.⁷³⁸

Летописец революции отметил о Распутине, что область влияния этого человека была громадна.⁷³⁹ Это поистине было так. Квартиру „старца“ днём и ночью осаждали просители: сенаторы, генералы, чиновники, епископы, архимандриты и тайные советники.⁷⁴⁰

По словам поэта А. А. Блока, жизнь Распутина протекала в исключительной атмосфере истерического поклонения и непроходящей ненависти. На него молились, его искали уничтожить: „Недюжинность распутного мужика, убитого в спину на Юсуповской 'вечеринке с граммофоном', сказалась, пожалуй, более всего в том, что пуля, его прикончившая, попала в самое сердце царствующей династии.“⁷⁴¹

Распутинщина вязала всех круговой порукой. Она была столь сильна лишь потому, что „верхи“ не нашли в себе мужества организованно сопротивляться её пагубному влиянию.⁷⁴² Несмотря на убийство Распутина в декабре 1916 года, непоправимый вред монархии был нанесён.⁷⁴³

По мнению современников, осуждение царской семьи принимало всё более и более грандиозные размеры.⁷⁴⁴ Критика правительства ширилась за счёт неослабевающегося политического гнёта. Военный диктат шёл рука об руку с подавлением свободомыслия в стране. Охранное отделение следило за инакомыслящими и рабочими. Оно инфильтрировало их круги и имело свою агентуру во всех оппозиционных партиях империи.⁷⁴⁵

Наряду с перлюстрацией писем царская цензура из года в год запрещала газеты, брошюры, журналы, книги и памфлеты революционных партий, агитирующих за прекращение кровопролития. Многочисленные газеты выходили с „белыми пятнами“ цензуры.⁷⁴⁶

На улицах пестрели плакаты: „Остерегайтесь – молчите; польза родины этого требует. Помните, что враг повсюду вас подслушивает.“⁷⁴⁷ Протестующих арестовывали, ссылали и отправляли на каторгу. В 1915 году царский режим не постеснялся сослать в Сибирь даже пятерых антивоенно настроенных депутатов IV Думы от социально-демократической рабочей фракции.⁷⁴⁸