Дед Мороз
Предание Кузнецкого моста

Она

– Как же голова-то болит! Ну вот что вчера стоило прекратить вовремя… А теперь страдание одно. Конка дребезжит как адский поезд, бабы орут сутра, приказчики отпирают ворота и ставни магазинов с грохотом убийственным. Как же надо было напиться… Оооох. Тут где-то была!

Бутылка! Заботливо поставленная на пол ещё с вечера. Чтобы не уронить спозаранку – опыт. Она присосалась к полувыветрившейся четверти дрянного шампанского.

– Оой, полегчало! Солнышко в ставни бьёт – лучики пыль подсвечивают, утро начинается в Большой Москве. Ладно, что Сам в таком непотребном образе не видит. Сам уехал в Париж, потом в Ниццу и Канны, но тут и без него не скучно. Надо одеться да прихорошиться поскорей, недолго будет действовать волшебный глоток.

Жужана в женскую дружбу не верила ни на грош. Всё доложат вертихвостки Самому. И про что вчера было и не было и приукрасят. Повело в сторону, закружилось перед глазами. Чулок надет, другой в руке. Что же так кричать-то им на улице? Голова снова набрякла болью.

Кузнецкий жил своей жизнью. Со времён князя Юрия слободка, а потом улица была центром ремесленной жизни Москвы. А теперь тут и театры, и магазины модные и дома терпимости. Всё на любой кошелёк. Сегодня шумное утро начиналось со скандальных новостей.

«…убит! … ский магнат … застрелен в … На Французской Ривьере был убит русский… Смерть магната … зова!» – надрывался мальчишка-газетчик внизу. Не сразу поняла, что же тот кричал, но как прислушалась! Осела на кровать, схватилась за грудь. «Русский магнат застрелился в Каннах! Самоубийца Морозов!»– надсадно орал мальчишка, а она уже летела по лестнице вниз. И ужас выжимал жизнь из сердца.

Выскочила из парадного подъезда как была полуодета с чулком в руке. В другой случай такого бы и не позволила, но тут! Савва мёртв?! На той стороне улице мальчишка размахивал свежими «Ведомостями».

– Эй, хлопец, газету! – кричит она и, сжимая в руке не надетый чулок, кидается к нему. И удар, искры в голове. И темнота.

Он

«Я не могу понять, что происходит вообще, я надеюсь это розыгрыш. Надеялся. Я тут уже несколько часов. Шесть часов. Постараюсь рассказать по порядку.» В полной темноте Олег сидел на полу в комнате без окон и дверей. Пол шершавый, холодный. Как и кирпичные стены. Сотню раз осмотренные и простуканные стены и пол. Заряда в смартфоне ещё порядочно, только вот сеть не ловилась совсем. Олег пробовал кричать, звать на помощь, никакой реакции за эти несколько часов. Сначала ситуация показалась глупой, потом началась паника. А сейчас он устало лёг на пол каменной камеры. Голос и руки его дрожали от страха и холода. Олег записывал свой рассказ на диктофон смартфона, то и дело сбиваясь.

Началось всё пару лет назад, ещё до пандемии. В Чехии, в Карловых Варах, жила семья двоюродной сестры Юли. По риелторской работе Олегу надо было ехать в Прагу, затем в Брно. Потом навестил сестрёнку. У зятя двоюродного юбилей как раз. Обычно русские 40 не отмечают, но тут Чехия. Хорошо посидели: пиво, окорок, колбаски, настойки. Гостей было немного, среди них несколько бывших соотечественников. Там то и познакомились с Игорем Вячеславовичем. Переехав несколько лет назад на ПМЖ в Вары, он всё ещё активно работал – фотографировал для разных изданий, писал статьи и рецензии. Журналист-фотограф-фрилансер в свои 60 с чем-то, жизнь которого удалась. 25-летняя разница в возрасте не особо напрягала, Игорь оказался интересным мужиком.

В результате, уже тёплые к концу вечера, договорились что Олег завтра в гости к Игорю. Тот жил один в собственном доме. Две собаки красотки-колли деловито обнюхали гостя и унеслись в кусты по своим собачьим делам. Дом расположился очень удачно, разросшийся сад скрывал от глаз соседей лужайку на заднем дворе. Участок небольшой, соток 15, профессионально определил Олег, выглядел шикарно, старомодно-ухоженно.

– Пива? – сразу перешёл к делу хозяин.

Ничего не оставалось, как продолжить банкет. Тем более, что состояние требовало, а суббота позволяла. Довольно быстро пришли в благожелательно-ленивое состояние. И в тени слив с яблонями потекла беседа. Они оказались соседями в Москве, на Можайке жили. Только Игорь в Давыдково, а Олег у МКАДа. Работали тоже недалеко в 10-ых годах – на Кузнецком оба: Игорь в редакции журнала в начале улицы, а Олег в агентстве недвижимости, в конце самом, напротив здания ФСБ.

– Пойдём, что покажу! – Игорь поднялся из глубокого садового кресла и потянул гостя за руку. Олег ещё подумал, мол, неохота вставать, уходить из тёплого летнего вечера. А зря. Дом журналиста был похож на филиал Кунсткамеры или склад реквизита с Мосфильма. Чучела рыб и крокодильчиков соседствовали с большими, как валуны, минералами. По стенам иконы, картины, холодное оружие разных эпох, рамки с монетами и ассигнациями, ярко-красные восточные украшения, маски рогатых трёхглазых демонов. По углам комнат какие-то тамтамы, деревянные скульптуры, инструменты невнятного назначения.

– Ну тут у вас просто паноптикум!

– Собираю уже лет 20 эту коллекцию. В каждой стране что-то своё, личное находил. Вот сабо голландские, им лет 120! – Деревянные галоши выглядели на все 300, – Вот крокодил, Вася звать, он из Тая. Там на ферме возле Бангкока их 3.5 тысячи, самый большой и старый семь метров. Динозавр просто! Вот черепаха с Галапагосов, а это «коко д’амур» с Сейшелов, – указал он на большой кокосовый орех очень похожий на коричневую блестящую женскую попу. – А вот фальшион, сам ковал в Берне! Ну как ковал… Поддерживал щипцами пока кузнец долбил. В общем в процессе участвовал. А шпага из Толедо, тоже новодел, но настоящая тренировочная, не сувенир! Эта шкурка из Кении, а вот кинжал видишь – свастика спилена? Вермахта офицерский!

Рядом с немецким висел внушительный кортик ВМС СССР в чёрных ножнах. На взгляд Олега в собрании предметов никакой системы не угадывалось. Но чувство художественного стиля у Игоря Вячеславовича присутствовало и общий беспорядок выглядел живописно. От коллекции исходил дух книжных приключений.