Дарья Вячеславовна Морозова
Рассказы (про) рыжего кота
2011
«Я»:
Когда я ждала появления на свет своего первенца, то надеялась увидеть от кота таких проявлений любви, которыми смогу удивить Интернет. Однако Тихон, вопреки всем моим надеждам, мог нагло переть прямо по животу ко мне на грудь.
– Тихон, ты же слышишь, что бьётся маленькое сердце! Там – малыш! Будь аккуратен! – я упираюсь ему в грудь и мягко отталкиваю маленький танк, прущий прямо по животу.
– Да? Но меня это не касается! Гладь меня!
Зато, чем он меня искренне удивил, так это тем, что он провожал меня до туалета ночью, сколько бы раз мне не случалось встать.
– Это уже 5 раз за ночь. Моя, ты в порядке? – бормочет Тихон, смиренно усаживаясь напротив двери в туалет.
– Да, это нормально. Тебе не обязательно ходить за мной каждый раз…
– Нет, нет, всё нормально, – Тихон зевает, прикрывает глаза и замирает в ожидании.
И я очень хочу верить, что ему это было важно. Что наверняка он клял Этого, что он не ходит так со мной, чувствуя собственное превосходство над отцом детёныша.
Когда родился наш сын, Тихону дались эти перемены в обычном укладе очень тяжело. Два дня он ходил по квартире с огромными глазами, которые были почти чёрными из-за расширившихся зрачков. Постоянно принюхивался, вздрагивал. Шерсть на спине часто поднималась. Ему было страшно.
Он боялся запрыгивать на диван-кровать, который теперь был всегда разложен, потому что оттуда пахло каким-то новым существом. Новые звуки, запахи, эмоции – всё пугало кота.
К своему стыду я поняла тогда, что уже не могу каждое утро брать Тишку на руки как прежде.
Это понял и Тихон. Какое-то время он отчаянно тыкался в ноги, просился на руки, нападал сзади, сердясь, но потом принял изменения в его семье. Позже я буду брать его на руки, однако наш ежедневный ритуал до появления нашего первенца был навсегда нарушен.
Зато позже Тихон воспользовался простой мудростью: не можешь изменить ситуацию – измени своё отношение к ней. Он открыл для себя комфорт и уют от совместного сна с ребёнком. Тихон прижимался к телу сына, иногда вытягиваясь в полный рост, иногда сворачиваясь калачиком, и с явным удовольствием дрых.
Вместе с тем Тихон никогда не причинял вреда моему сыну. Ни разу. Он стоически терпел цепкие пальчики на своей морде, сносил потную ладошку вдоль своей спины, когда я учила правильно гладить шёрстку, никогда не нападал. Всего 2 раза он мягко прикусывал палец ребёнка, который переступал границу. И я не ругала кота за это: я же видела, как сильно он старается, потому что…
– …потому что это – твой детёныш, Моя. Я бы никогда не причинил вред этому горластому неумёхе, который так важен для тебя.
– Я знаю, Тихон, я знаю… Однако на меня ты периодически нападаешь!
–Чтобы не расслаблялась. Я же хищник!
– Другого ответа я не ожидала…
2012
«Т»:
Услышал, как люди говорят о домовом как о хорошем существе. Поразительно, ведь они никогда не видели его! Не слышали его скрипучий голос и мерзкое шмыганье носом, когда тот простужается. А ещё он – вор. Наглый и беспринципный. Если бы не я, то порядка в этом доме не было бы никогда.
Не знаю, как у остальных – домовой в доме мамы-кошки был очень стеснительным типом, скрывающимся за шкафами – а за этим типом нужен глаз да глаз.
Особую слабость он питает к украшениям Моей и сантиметровым лентам. Если первое я ещё могу понять: такие вещи в другом измерении высоко ценятся, то второе меня озадачивает.
«Я»:
– Куда понёс? – Тихон приоткрыл один глаз и проводил обманчиво ленивым взглядом домового, деловито удерживающего под мышкой ленту-сантиметр. – Уже третья за 2 недели. Моя обыскалась их.
Домовой замер в испуге и открыл рот, силясь что-то сказать поправдоподобнее.
– Мне… Да так… Нужно.
– Вернёшь? – Тихон явно нехотя поднял голову.
– Мммм, ну… когда-нибудь… наверно…
– Сфинкс с тобой. Верни серёжку.
– Какую серёжку? – домовой, который вознамерился уже убежать, замер.
– Серебряную, с маленьким белым камушком. Я её ещё жевал как-то на досуге. Я видел, как ты её в карман положил. Моя переживает. Верни.
– Не видел. Я не…
– Верни, – зрачки Тихона становятся шире, мышцы едва заметно напрягаются для прыжка. У домового по спине пробегаются мурашки: он знает, что сила кошачьей ауры может его парализовать, затем точно последует расправа.
– Хорошо, сегодня вечером, – домовой густо покраснел и поспешил прочь, старательно семеня короткими ножками по стене.
Тихон положил морду на лапу и, успокоено засыпая, подумал: «Надо было потребовать валерьянку с Той стороны. Лень самому идти».
Глава 1
«Я»:
Сложно поверить в отсутствие души у животных, когда наблюдаешь за их странными привычками, которые не могут быть продиктованы исключительно голодом, жаждой или необходимостью во внимании. Владельцы… Хозяева… Компаньоны кошек (так точнее) согласятся со мной. У каждого животного – свои предпочтения и странные пристрастия.
Так, например,..
– Моя! – раздаётся требовательное мяукание из ванной.
Я пытаюсь дорезать овощи для супа и одновременно придумывать всё новые занятия для сына, который находится рядом.
– Тихон, прекрати! Пожалуйста! – ворчу я, уже зная желание Тихона.
– Моя!!!
– Тихон, нет! Хватит! – я отнимаю у сына кошачью еду и ставлю её на стол.
Домовой хихикает из воздуховода в ванной:
– На что спорим, что не придёт?
– Придёт. Если выиграю – с тебя валерьянка с Той стороны, – довольно щурится Тихон.
– А если выиграю я, – самоуверенно хмыкает домовой, – то…
– Этого не будет, – твёрдо отрезает кот. – МОЯ!!!!!
– Тихон, ну что? Что? – я врываюсь в ванную.
– Воды.
– Я не включу кран! Я час назад вымыла миску с водой и налила свежую воду. Как я это делаю КАЖДОЕ утро! Иди и пей оттуда!
– Не могу! – Тихон весомом переминается с лапы на лапу. – Включи воду!
– Не буду! Ты пьёшь чуть-чуть, а потом сидишь и просто смотришь на неё.
– Ты жестокая! Включи воду. Я хочу пить.
– Нет. Пей из миски!
– Не могу.
– Почему?
– Потому что она не журчит…
– Это невыносимо, – выхожу из ванной.
– Не включила-таки! – гогочет домовой.
– Мы спорили на то, придёт ли она, – напомнил ему Тихон, мстительно улыбаясь, отчего его оппонент нервно сглатывает. – Валерьянка. С мятой и дыханием Сфинкса. СЕЙЧАС!
Глава 2
О чём обязательно надо сказать, так это о любвеобильности моего кота.
Стоило в доме появиться особе женского пола, как Тихон тут же включал режим «ЛОВЕЛАС» и отыгрывал его по полной.
Он всегда выходил в коридор, чтобы поприветствовать гостя, и если им оказывалась женщина, то его глаза тут же прищуривались, становясь маслеными, уголки щёк взмывали вверх, а харизма и обаяние врубались на полную катушку. Тихон шёл к своей «жертве» медленно, вытягивая задние лапы и задрав хвост: красовался.
Ни одна гостья не могла устоять перед его чарами: самые стойкие «ломались» максимум через 15 минут и начинали тянуться к его мягкой шёрстке, невольно начиная говорить ему комплименты, понижая голос.
– Моя, не ревнуй. Я просто проявляю гостеприимство.
– Знаешь, слишком довольная у тебя морда, когда тебе предлагают пойти к ним домой.
– Но я же не соглашаюсь, правда? Чего не сделаешь для того, чтобы доставить женщине удовольствие?
– Тихон, тебе не стыдно?
– А должно быть?
– На моих глазах заигрываешь с другими…
– Я всего лишь дружелюбен, – перебивает он меня, вытягиваясь на полу перед мной в струну.
– В прошлой жизни ты наверняка…
– Был неотразим, как и сейчас, – снова затыкает мне рот Тихон.
– На этом и сойдёмся, – подытожила я, поглаживая коту пузико.
