Дарья Макарова
Семь ключей от старой тайны

Одно плохо, на вопрос о том, куда подевался достопочтенный Дениска, она ответить не могла.

На то, что он будет ждать меня с пирогами и горячим чаем, я, конечно, не рассчитывала. Еще в клубе стало понятно – оба охранника в этой истории замешаны и на контакт идти не желают. Версия о том, что им заплатили за то, чтобы в нужное время перестали работать камеры видеонаблюдения, напрашивается сама собой. И поспешное исчезновение Гришакова также вполне логично. Остается только надеяться, что конечным пунктом его маршрута не стала сырая могила. В свете последних событий ждать можно было чего угодно.

Несмотря на неудачу с Гришаковым, следующим утром я все же поехала к его боевому товарищу, Андрею Юшину. Погода была распрекраснейшая. Что с одной стороны радовало, ибо питерская погода давно так не баловала, а с другой –печалило, так как жил Юшин в пригороде, а значит, в законный выходной пришлось встать очень рано, дабы успеть до того, как горожане, желающие погреть спинки на пляжах или организовать шашлыки, создадут многокилометровые пробки.

План удался – я добралась до поселка, где жил Андрей, без всяких пробок и до жары. По изрытой колдобинами и ямами дороге я проезжала мимо однотипных, давно пришедших в упадок пятиэтажек. Они чередовались с ветхими деревянными домами, но ничего, кроме уныния в душе, не рождали. Не спасали положение ни сады, ни палисадники – жители разбивали их на каждом свободном клочке земли.

Дом Юшина без посторонней помощи я бы не нашла. Мой ультрасовременный навигатор сбился с пути, заплутав в хаотичных улочках поселка. К счастью, сердобольная местная жительница указала правильное направление, не дав окончательно заблудиться.

Пятиэтажка Юшина насквозь пропахла кошками и неисправной канализацией. Ремонта здесь не было с момента постройки, а соседи уборку не жаловали, посему упадок в доме царил наистрашнейший.

В общем, стремление Юшина к лучшей жизни более чем понятно. Не думаю, что Злодею было сложно с ним договориться. Да и услуги охранника вряд ли дорого обошлись. Был бы он еще также глуп, как жаден…

Но Андрей, к сожалению, совсем идиотом не был и родной дом покинул – не вернулся со смены.

Об этом пренеприятном для меня событии сообщила его слегка нетрезвая супруга. Потеря мужа ее нисколько не огорчила, а по-моему, очень даже обрадовала.

–И часто он так пропадает? – поинтересовалась я.

–Как зарплату получит, так и пропадает, – махнула она рукой. При этом я машинально вжала голову в плечи.

Алла, именно так звали мадам Юшину, жаждала общения. По этой причине, еще не успев объяснить цель своего визита, я оказалась за столом крохотной и не слишком чистой кухоньки. Болтая без умолку, Алла повествовала о нелегкой доле жены неудачника и активно жестикулировала. Хозяйка обладала пышными формами и занимала почти все свободное пространство. Я вжалась в угол и старалась предугадать ее движения, дабы не попасть под горячую руку.

– На этой неделе тоже зарплата была?

– Нет, -вздохнула она. – Через четыре дня только ждем.

– Что же он исчез тогда?

– Да кто ж его, упыря, знает, – в сердцах крикнула она. – Может с дружками запил, а может зазнобу городскую себе нашел. С него станется! А я с ним столько лет, верой и правдой…

– Может он в отпуск собирался или еще куда? – не отставала я.

– Какой отпуск? На что? – захохотала хозяйка, но вдруг задумалась. – Хотя… Сумку-то он с собой взял. Черную, спортивную. Я еще спрашивала, зачем она ему, а он сказал, что другу одолжить обещал.

– Когда это было? – зная ответ, спросила я.

– Так в среду. На смену он с ней ушел, – растерянно сказала она и вдруг вся переменилась. Покраснела, зубы сжала и гаркнула. – Что же это получается?! Он меня бросил что ли? Да я ему…

Далее последовало описание испытаний, претерпеть которые придется бедному Андрею, вернись он к жене. Должна сказать, некоторые и инквизиция могла бы смело взять на вооружение. Но слушать весь перечень я не стала и, воспользовавшись моментом, улизнула из квартиры.

Алла принялась звонить друзьям-подругам в попытке найти загулявшего мужа и о моем присутствии позабыла. Ждать, когда и ко мне появятся вопросы, я не стала – как-то не готова я к объяснениям, уж слишком разные у нас весовые категории.

По дороге в город я с унынием констатировала, что оба охранника исчезли в неизвестном направлении, при этом явно спланировали свой побег.

Чужая подготовленность злила, к тому же, вместе с ними растворилась и робкая надежда на быстрое решение всех проблем. Но сдаваться я не собиралась.

Притормозив на обочине, покопалась в списке контактов, и уже пару гудков спустя услышала:

– Привет, красотуля.

– Здорово, любезнейший. Надеюсь, не разбудила?

– До тебя уже желающие нашлись, – хохотнул он. – Порадуй меня, скажи, что соскучилась и жаждешь увидеться.

– Жажда моя неутолима, – засмеялась я. – Готова приехать уже сегодня.

– Серьезно? – не поверил он.

– Более чем, – заверила я.

– Я у себя. Когда будешь?

– Через пару часов. Пойдет?

– А то! Что желаете на обед, сударыня?

– На ваш вкус, сударь. От сухарей до лангустов, лишь бы в вашем обществе.

– Я буду изобретателен, – заверил он, и мы простились.

В одиннадцатом классе мне, как и всем школьникам, предстояло определиться с будущей специальностью. И если с выбором ВУЗа все было предельно ясно – я собиралась учиться там же, где мои погибшие родители – в Санкт-Петербургском Государственном Университете, то с факультетом все обстояло гораздо хуже.

Выбор был велик и, как следствие, противоречив. Воспитывала меня тетка, посему именно она и пыталась повлиять на мое решение. Клава отчаянно хотела, чтобы я пошла на филологический, где она трудилась много лет и занимала пост доцента. А я, из чувства противоречия, его даже не рассматривала. Хотя идея владеть сразу несколькими языками очень даже мне импонировала. Помучившись некоторое время, я выбрала экономический факультет. Он привлек лишь тем, что его закончила мама.

Учиться мне понравилось, да так сильно, что на третьем курсе я решила пополнить копилку знаний и поступила вдобавок на юридический факультет.

Ванька к тому моменту творил диплом и мнил себя прожжённым юристом. Он вел с новоприбывшими поучительно-наставительные беседы, попутно назначая свидания самым симпатичным студенткам. Его успех у барышень был неоспорим. Внешность киногероя, а был он брюнетом с голубыми глазами, харизма и чувство юмора сражали юных юристочек сразу и наповал. Новенький кабриолет «Порше», подаренный папой – прокурором города, дополнял дивный образ.

Поначалу Ванька и меня видел на почетном (или не очень) месте среди своих трофеев. Разубеждать его пришлось долго, успели даже подружиться.

Я никогда не испытывала особого доверия к людям, скорее даже наоборот. Но Ванька сумел стать редким исключением из этого правила, и оттого я все же рискнула к нему обратиться. Хотя и боялась быть осмеянной.

В общем, я рискнула и, спустя некоторое время, Ваня, гаркнув радостное «Привет!», заключил меня в объятия.

– Задушишь, вражина, – высвобождаясь смеялась я.

– А ты на что рассчитывала? – сквозь смех старался быть суровым он. – Забыла про меня совсем. Я скучал, между прочим.

– Ну ладно уж, – смутилась я. – В прошлом месяце виделись.

– Вот именно! Ме-ся-це!

– Я искуплю, – заверила я и звонко чмокнула его в щеку.

– Тебе придется очень постараться, – хитро прищурился он.

– Не сомневаюсь, – вздохнула я и вручила ему бутылку красного вина. – Начну с этого. Чилийское, помню о твоих предпочтениях.

– Пожалуй, у тебя есть шанс на прощение, – изучив этикетку, кивнул он.

– На случай, если оно заставит себя ждать, я прихватила еще бутылочку аргентинского.

– Это очень правильный подход, – похвалил Ваня. – Я, кстати, тоже подготовился.

Жил Ваня в одном районе со мной – между нашими домами минут двадцать-двадцать пять пешком. Но несомненное преимущество его квартиры заключалось в возможности выйти на крышу прямо из гостиной.

Обняв за талию, он повел за собой. На крыше был накрыт стол с разномастными закусками и фруктами. Усадив меня в полосатое кресло, он, довольный самим собой, сказал:

– Сегодня пируем.

– Что празднуем? – выразив восхищение стараниям друга, спросила я.

– Долгожданную встречу после долгой разлуки, – тяжко вздохнул он и посмотрел с укором.

– Я больше так не буду, – сосредоточившись на сырной тарелке, заверила я. – Честное пионерское.

– Можно подумать, мы были пионерами, – фыркнул он. – Я скучал.

– И я. Иногда.

– Язва, – беззлобно заявил он. -Как только с тобой можно общаться?

– Это уж тебе лучше знать, – потупила глазки я. – Столько лет терпишь меня, несносную.

– Ладно, несносная моя, – засмеялся он. – Расскажи хоть, что у тебя случилось-приключилось?

– Много всего, – пожала я плечами. – И не во всем мне без тебя разобраться.

– Всегда готов, – козырнул он.

Всю дорогу до дома Вани я пыталась решить насколько могу быть откровенной с ним. По всему выходило, что бед от моего рассказа будет больше, чем пользы. Ваня, конечно, мне друг. Но погоны с его плеч это не снимает.

Так что, решив все самое плохое оставить на потом, я сказала:

– Можешь пробить для меня один адрес?

– Не проблема, – как само собой разумеющееся сказал Ванька. – Только назови.

– Я имею ввиду электронный почтовый ящик…

– С этим сложнее, – почесал нос он. – Попробовать можно. Но будет ли результат?

– Отсутствие результата – тоже результат, – бодро гаркнула я.

– Кто бы говорил, – хохотнул он. – Было ли у тебя хоть раз, чтобы не нарыла чего, аудитор ты наш?

– Аудит – это другое. И вообще, святыни не касаемся.

– Проныра, – улыбнулся он и, подняв бокал, добавил. – Выпьем за тебя!

– Только после того, как выпьем за тебя!

Поставленные задачи были выполнены, и я вернулся к наболевшему.

– Это не все, что я хотела попросить.

– Как, ты наконец-то согласна на то, чтобы я достал тебе с неба луну?

– Нет, с этим погоди. Да и вообще, какой от нее прок? Она уже стольким обещана.

– Что же тогда?

– Я получаю странные посылки. На работу и домой. Курьерская служба меня отшила, поэтому узнать откуда они и кто их шлет я не смогла.

Смешинки в глазах старого друга стали меркнуть. Но все еще с улыбкой он спросил:

– Что в них?

– Ничего такого, что могло бы причинить вред моему здоровью. А душевное равновесие страдает…

– Нарушено новым поклонником?

– Вреда бы от такого поклонения не было…

Ванька знал меня достаточно долго, чтобы понимать где я шучу, где-нет. По той же причине с расспросами не лез, зная, что, если сама рассказать не захочу, особого толка не добьешься. Однако не смог не спросить:

– Кто может их присылать не догадываешься?

– Даже теоретически.

– А может…

– Это не он, – пожала плечами. – Содержимое подкачало.

– Ни кружев, ни бриллиантов? – усмехнулся он.

– Именно так, – кивнула я, избегая его взгляда.

– Ну и ладно, – вновь став веселым, заявил он. – На чистую воду в понедельник-вторник всех выведем. Сейчас только о приятном!

Я с нежностью взглянула на старого друга и ласково улыбнулась в ответ. Я была рада, что обратилась именно к нему. В его плутовских глазах я видела нечто такое, что делало меня веселой и жизнерадостной. Оттого, наверное, и было так обидно, когда несколько часов спустя я уже горько сожалела о том, что пришла.

Все изменилось в один миг и, кажется, непоправимо. Ваня вдруг сказал:

– Если бы я не познакомил вас тогда, все могло бы быть иначе… Ты была бы моей девушкой. Моей.

– Мы через неделю расстались бы врагами, – отмахнулась я. – Сам подумай, какая из нас пара?

– Идеальная, – с жаром воскликнул он, и я поняла, что друг мой изрядно опьянел.

Когда последняя капля чилийского была допита, последовали бутылки аргентинского, а затем и испанского –последняя была явно лишней. Ванька решил поговорить о том, как мы могли бы быть счастливы вместе.

– Ага, как же, – фыркнула я. – С моим характером тебя бы и на неделю не хватило.

– У тебя прекрасный характер! – воскликнул Ваня и осекся. Такое даже в не слишком трезвом уме признать сложно. Но он сдаваться не спешил и быстро нашелся. – Любовь все победит!

– И мир спасет, – поддакнула я, поднимаясь.

Ваня резко изменился: взгляд стал предельно жестким, черты лица обострились. Он с силой ухватил меня за запястье и швырнул в кресло, словно соломенную куклу. Я нахмурилась, но он не счел нужным это заметить. Приблизил свое лицо к моему очень близко и зло сказал:

– Я бы продал душу, лишь бы ты была со мной. Но тебе ведь плевать, так?

От его близости, от страсти, что вдруг перестала быть подконтрольна ему, стало не по себе. Это не первый раз, когда, выпив лишнего, Иван вдруг вспоминает, что был в меня влюблен. Иногда он даже считает, что влюблен и по сей день. Но эти, никому не нужные разговоры, всегда заканчивались шуткой и даже осадка не оставляли.

Я его признания считала глупостью и значения не придавала, полагая, что он и сам к ним относится с юмором. Мало ли девиц, которым он читает эти речи? Теперь же все иначе. Было в его взгляде что-то, что всерьез пугало.

Как можно мягче я сказала:

– Завтра нам обоим будет стыдно за этот разговор.

Он вдруг захохотал. Громко и зло. Я вздрогнула и, оттолкнув его, выбежала вон. Он закричал мне в спину:

– Не беги от меня, детка, я никогда не сделаю тебе больно. Только не тебе. Кого угодно в землю закопаю, а тебя лишь заласкаю.

Он что-то еще кричал и зло смеялся, но я не слышала. Выбежав из квартиры, как очумелая, я пробежала несколько улиц, прежде чем смогла немного успокоиться.

Чувствуя, что сил во мне не осталось вовсе, присела на скамейку в сквере и всерьез собралась зареветь. Что же происходит-то, черт возьми? Ведь всего несколько дней назад все было, если не прекрасно, то хотя бы стабильно. А теперь?

Теперь вокруг умирают люди. Прошлое, забыв постучаться, ворвалось в мою жизнь, разворотив старые раны. А настоящее? Она запутано так, что и несколько лет не хватит, чтобы разобраться. Все рушится, я же ничего не могу с этим поделать.

Слезы уже навернулись на глаза и готовы были ринуться ручьями по щекам, когда зазвонил мобильный. Номер был незнаком, я ответила с опаской. И услышала:

– Здравствуйте, это курьер.

Cнова ночь, пустынная улица и непокидающее чувство страха. В паре шагов от меня парк, больше похожий на маленький лес. В студенчестве я часто бывала в нем– рядом жила однокурсница. Каждый раз это были приятные и веселые прогулки в компании друзей.

Сейчас же все иначе – парк казался воплощением опасности. Густые кроны деревьев внушали неподдельный ужас. Да и память услужливо напомнила, что никаких патрулей в ночное время здесь и в помине нет.

На пассажирском сиденье разбросаны вещи. Все они из последней посылки Злодея. Я вновь окинула их взглядом: шелковый носовой платок, карта и записка. Я машинально взяла записку и повертела в руках. Читать послание не обязательно, я знала его наизусть. «Горькие слезы ночь прольет. Алый рассвет жизнь унесет.»

От мысли, что курьер позвонил в тот самый момент, когда мои «горькие слезы» вот-вот готовы были бурными потоками устремиться по щекам, становилось жутко. А не следит ли он за мной?

Но я напоминала себе, что посылку требовалось подготовить, отправить. А это никак не вписывалось в мое спонтанное желание разреветься посреди улицы. Хотя, учитывая недавние события, повод у меня был и ни один. К бабке не ходи – слезам быть. Только момент поймать…

Все же я не слишком верила, что платок для меня. Здесь есть какая-то загадка. Не думаю, что Злодей себе изменил и не подготовил какую-нибудь ловушку. Только кто в нее попадет?

Взглянув на темный парк, я в который раз подумала -вероятность того, что «алый рассвет жизнь унесет», очень даже велика. Возможно, даже и не одну.

Я с нежностью взглянула на бейсбольную биту, что лежала рядом. Пожалуй, в сложившейся ситуации – она единственная защита и надежда на спасение. Знали бы партнеры из Чикаго, вручившие ее в качестве сувенира, как планирую использовать…

Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно вышла из машины и стремительно зашагала к указанному на карте месту. Чувство было такое, словно со скалы бросилась. Хотя, как знать, может результат будет тот же.

Подбадривая себя жизнеутверждающими мыслишками из категории «все будет хорошо» или «а вот и не страшно совсем», я углубилась в парк. Шагая по центральной аллее, с удовольствием отметила, что, несмотря на поздний час, парк не был совсем безлюдным. На скамейке у входа я обнаружила небольшую группу молодых людей, громко смеющихся и пивших алкоголь из горлышка, несмотря на городской запрет. Кто бы знал, как я была рада этим нарушителям! Надежды на них, конечно, никакой, но все же не совсем одна в огромном парке, где под каждым кустом мерещится убийца.

Я дошла до огромной круглой клумбы, от которой, смешиваясь с ночной свежестью, исходил дивный аромат. Местный садовник вложил в нее немало сил, но оценить его старания я была не способна. Оглянувшись, с тоской констатировала, что даже звука от шумной компании, а тем более с улицы, не доносилось.

«Вот так, – подумалось мне. – Закопают мою буйную головушку в цветнике, и сама виновата! Практически на блюдечке ее принесла… а даже ради чего не знаю…».

По спине побежали мурашки, и отчаянно захотелось бежать, что я и сделала, но вовсе не в направлении выхода.

Внезапно раздался оглушительный крик. Он пронесся эхом по пустынным аллеям и тропинкам, вспугнул нескольких птиц и также внезапно оборвался. Удивляя себя, забыв о страхе, я ринулась на звук.

Несколько сот метров спустя я увидела, как двое придурков измываются над девушкой. Прижав ее к земле, лишив возможности убежать и кричать, они срывали с нее одежду. Она отчаянно сопротивлялась. Но силы были не равны, и вряд ли без посторонней помощи она бы с ними совладала. В общем, дело шло к изнасилованию, и желающих помочь не наблюдалось.

По всему выходило, неприятности в этот вечер мне были гарантированы. Стараниями Злодея или чьими иными – вопрос другой. Можно, конечно, порассуждать о том, что чужую беду – руками разведу, а мне бы сначала свои проблемы решить, но рассуждать времени не было.

Сжав покрепче рукоятку биты, я громко рявкнула:

– Отошли от нее!

Придурки были очень увлечены своим занятием, один из них даже успел навалиться на девчонку сверху, отняв у нее последнюю возможность вырваться. Мой окрик услышали оба и резко оглянулись. Однако лично я на них должного впечатления не произвела. Промелькнувший на физиономиях испуг тут же сменился похабной улыбочкой.

Не думаю, что в их головах мысли были частыми гостями, но в этот раз одна на двоих промелькнула. И, судя по выражению лиц, мне она грозила проблемами – скорее всего участью девушки, которую я вознамерилась отстоять.

Так или иначе, один из них оставил «добычу» другу и направился в мою сторону. Мазнув взглядом по бите, лишь хмыкнул. Видимо, и она не впечатлила. Растянув губы в крокодиловой улыбке, он пропел:

– Иди-ка сюда, сладенькая моя…

Что он скажет дальше, дожидаться не стала. Позволив ему приблизиться на требуемое расстояние, я резко выбросила вперед руку и с размаха ударила придурка битой. По одной ему известной причине, нападения он не ожидал и даже не пытался защититься. Однако в последний момент, инстинктивно, отступил в сторону, и удар пришелся не по пустой голове, а в плечо.

По-девичьи завизжав, он отшатнулся назад, но сделал это слишком резко и, запутавшись в собственных ногах, рухнул на землю. При этом на некоторое время я, как и весь окружающий мир, потеряли для него всякий интерес. Кто бы спорил, что истязать других- не самому битым быть?

Заметив падение дружка, придурок под номером два решил вмешаться. Оставив девчонку, которой не хватило сил даже на то, чтобы воспользоваться моментом и сбежать, он вскочил и побежал на меня. Парень, кстати, был раза в два крупнее своего дружка.

Я вновь замахнулась битой, но в этот раз все пошло иначе. Я промахнулась. Его огромный кулак уже был в паре сантиметров от моего носа, когда кто-то оттолкнул меня в сторону.

Не ожидая нападения со спины, я рухнула на газон. Тут же попыталась подняться да так и замерла на месте. Было от чего!

Неведомо откуда появился Рома. Мгновение спустя я убедилась, что с его навыками в любой драке не страшно. Оценив по достоинству мастерство брата, я проводила взглядом удирающие по аллее фигуры.

– Привет!

Радостно улыбаясь, словно встретились мы где-то на пляже в Испании, он ухватил меня за руку и рывком поставил на ноги.

– Здорово, – не смогла не восхититься я. – Ты здесь какими судьбами?

– Об этом еще успеем, – отмахнулся он. – Я вроде вовремя, тебя обидеть не успели?

– Меня – нет. А ее…

Словно воробушек, растрепанная и испуганная, обхватив ноги руками и подтянув коленки к подбородку, девушка тихонечко поскуливала, и слезы, смешиваясь с тушью, бежали по лицу. Рома встал в паре шагов от нее, дабы не пугать и не смущать еще больше, а я присела на корточки рядом.

– Эй… – тихо позвала я. – Они ушли, не бойся…

Она подняла глаза, и я вздрогнула – такой открытый и доверчивый взгляд бывает лишь у детей. От этого взгляда захотелось догнать тех ублюдков, что обидели ее, и разорвать их на тысячу лоскутов.

– Они ведь не успели…

– Нет! – вскрикнула она и отчаянно замотала головой. И снова поток слез обрушился из ее бездонных глаз.

– Ну чего ты… – не зная как себя вести, пробубнила я и вспомнила, что в кармане у меня лежит носовой платок, тот самый, что прислал Злодей.

Как там было? «Горькие слезы ночь прольет»? Черт бы его побрал!

– Надо уходить, – тихо, но настойчиво сказал Рома и, сняв с себя куртку, протянул мне.

Девушка была одета в мини-юбку и топ с пайетками, сейчас он был разорван в клочья. Окинув ее взглядом, я вспомнила, что совсем рядом находится популярный ночной клуб. Она вполне могла возвращаться оттуда. А те два упыря, скорее всего там ее и заприметили. Или им подсказали в какую сторону следует смотреть…

Я натянула на нее куртку брата и сказала:

– Мы сейчас пойдем к моей машине, а потом я отвезу тебя куда скажешь. Хорошо?

Она кивнула, но вряд ли поняла, что я сказала. И мы пошли к выходу из парка. Я поддерживала ее за плечи, а Рома шел позади.

Покинув парк без приключений, подошли к моей машине. Рядом был припаркован огромный джип, как выяснилось чуть позже – он принадлежал брату.

Опередив мой вопрос, он сказал:

– Поезжай вперед, я за тобой.

Кивнув, я усадила девушку в машину и поспешно покинула это жуткое место. Ромка следовал за мной, как приклеенный.

Странное это чувство, когда прикрыты тылы…

Девушка тихонечко сидела рядом. Нахохлилась, как воробушек, и невидящим взглядом смотрела в окно. Она оборачивалась на звук моего голоса, но не могла осознать, о чем я говорю.

Я наблюдала за ней неотрывно и, признаться, с опаской. Уж очень не хотелось, чтобы она сорвалась и от тихих всхлипов перешла к бурной истерике. Посему вопросы я отложила на потом и за неимением других вариантов поехала к себе домой.

Бросить это чудное создание я не могла, а куда деть не знала. Ясно одно, барышню надо привести в божеский вид и успокоить, а дальше видно будет.

Девушка безропотно вошла в квартиру, но стоило закрыть дверь, как ее охватила паника. Переводя взгляд с меня на Рому, она судорожно пыталась придумать как сбежать. Глаза ее лихорадочно блестели, а слезы вот-вот готовы были вырваться наружу.

– Подожди, пожалуйста, на кухне, – кивнув в нужном направлении, попросила я Рому. Он все понял правильно и тут же скрылся за дверью.

Стоило ему уйти, как моя гостья заметно успокоилась, хоть и поглядывала по сторонам с тревогой.

Делая вид, что зареванная девица в разорванной одежде, стоящая посреди холла – норма жизни, я будничным тоном сказала:

– Слишком у тебя экстравагантный костюмчик. Не мешало бы переодеться, как считаешь?

Девушка жалобно всхлипнула и собралась зареветь. Ее намерения я проигнорировала и, с показным равнодушием обойдя, направилась в гардеробную. Она поплелась следом. Под ее тревожным взглядом, я нашла в шкафу домашнее платье и протянула ей.

– Должно подойти. Размер у нас вроде бы одинаковый.

Она прижала платье к груди и едва слышно сказала:

– Почему вы мне помогаете?

– Страсть как люблю неприятности, – развела я руками. – Если свои не наживаю, в чужие лезу. А теперь бери полотенце и в душ.

Словно маленькая девочка, она послушно отправилась в ванную комнату. Я же вернулась к Ромке.

Он расположился за столом и уплетал печенюшки. Я села рядом и, не придумав что сказать, тоже сосредоточилась на сладостях.

Догрызая очередную печеньку, Рома сказал:

– Весело живешь, сестренка. Что не вечер, то приключение.

– Ага, – тяжко вздохнула я. – Везет мне.

– В парке тоже случайно оказалась?

– Бессонница одолела, решила погулять.

Брат усмехнулся и, посмотрев на меня строго, сказал:

– Не заливай.

– Фу, как грубо.

Ромка приобнял меня за плечи и чмокнул в макушку. В детстве он часто так делал: по поводу и без. Но за прошедшие годы я, признаться, отвыкла и немного растерялась.

Заметив мое смятение, он спросил:

– Все слишком быстро, да?

– Скорее всего слишком много, – виновато сказала я.

– У тебя проблемы?

– Похоже на то.

– Я помогу. Только скажи, как?

– Рома, я…

«Не нуждаюсь ни в чьей помощи», «Сильная, справлюсь», «Просто устала. А так, все хорошо» – ассортимент привычных фраз из запаса независимой женщины был в моем распоряжении. Я уже выбрала наиболее подходящую, но так и не смогла произнести.       Когда-то давно у меня была семья, в которой все были честны друг с другом. Доверие было нормой. Защищаться, юлить, тем более лгать, казалось немыслимым. Это был особенный мир. Однажды он разбился вдребезги. Вместе с ним исчезла и привычка полагаться на кого-то, кроме себя. И только один человек… А впрочем, это уже другая история.

Брат смотрел на меня добрыми карими глазами. Он не торопил и не давил. Я знала, солги я – он увидит, но примет даже ложь. Оттого делать этого не хотелось еще больше.

Собравшись с силами, я на одном дыхании рассказала ему обо всем. О последних событиях, письмах, посылках, нашей встрече, страхах и подозрениях. Он слушал меня внимательно, лишь иногда задавая уточняющие вопросы.

Я побаивалась его реакции. Но, вопреки ожиданиям, он отнесся ко всему очень серьезно. Некоторое время молчал, переваривая услышанное, а потом сказал:

– То есть, получается следующее… Есть некий урод…

– Злодей.

– Тихо-мирно ему не живется, и он решил поиграть.

– Хороша игра!

– Одному скучно было, и он впутал тебя.

– За что я безмерно благодарна.

– Он загадал загадку и даст семь подсказок.

– Он называет их ключами. Ключи к тайне.

– Сколько подсказок, то есть ключей, уже было?

– Сегодня пятая.

– Давай еще раз пробежимся по порядку.

– Первая, – вновь начала пересказывать я. – Надувной круг и записка «Груз преступлений тянет ко дну. Руку протяни и спасение даруй».

– После этого кто-то сбросил патологоанатома с моста, так? Так. Ты, кстати, этого Шалдыбина знаешь?

– Нет, – покачала я головой и продолжила. – Второй ключ – огнетушитель и записка «И вспыхнет грешная душа словно факел. И сгорит она на людной площади, среди толпы шумной, но бессильной».

– Злодей не обманул, и некто Симаков сгорел.

– Причем, если верить СМИ, сам себя поджог… Как он только его заставил сотворить такое?

– С ним ты тоже не знакома?

– Верно. И того, кто был третьим не знаю.

– Третий ключ – безымянный висельник в гараже.

– И перочинный нож с запиской «Острое лезвие жизнь спасет. Твое промедленье жизнь унесет».

– Имя известно?

– Думаю, его еще не нашли. Или, во всяком случае, происшествие не получило огласку.

– Даже не знаю радоваться этому или нет.

– Я пока с восторгами не спешу.

Помолчав некоторое время, брат сказал:

– А я, значит, ключ номер четыре.

– Верно.

– Какая записка ко мне прилагалась?

– «Тик-так, тик-так, лишь наступит полночь, и вознесется душа к небесам».

– Это очень хорошо, что к небесам, – хмыкнул Рома. – Ниже как-то не охота.

– Еще были ключи от наручников.

– Кожаной плетки, надеюсь, не было?

– Обошлось без нее.

– Да, мне повезло, – широко улыбнулся он.

– Несказанно, – фыркнула я.

– Думаешь, эта девица – пятый ключ? – снова став серьезным, спросил он.

– Видимо да, – кинула я. – Он прислал носовой платок и записку «Горькие слезы ночь прольет. Алый рассвет жизнь унесет».

– Тогда нападение на девушку не могло быть случайным.

– Об этом нам могут поведать только те два шустряка.

– Ими займемся, – нахмурив брови, заявил брат и как-то сразу поверилось, что так оно и будет.

– Как ты оказался в парке? – не выдержав, спросила я.

Этот вопрос мучил меня с того момента, как Рома столь удачно появился за моей спиной. Я старалась сформулировать его как можно деликатнее, а спросила, как всегда, в лоб.

Но брата это нисколько не опечалило, и он ответил, не смущаясь:

– Следил за тобой.

– Что делал? – несколько обалдев от такого ответа, спросила я.

– Я вовсе не собирался шпионить, -стал объяснять он. – Я все хотел тебе позвонить, но не находил нужных слов. Да и ты не звонила. Разозлился и поехал к тебе. Только во двор въехал, ты из подъезда выбежала. Хотел окликнуть, но лицо у тебя было… Еще и бита в руках… В общем, ты уже в машину села, а я все столбом стоял.

– И поехал следом?

– Ага, – кивнул он. – То, что у тебя проблемы и ежу понятно. Да и наша с тобой встреча массу вопросов вызывала.

Я стыдливо потупила глазки. Вспоминать, как я врала ему в больнице отчаянно не хотелось. А брат тем временем продолжал.

– Я много всего по дороге сочинил, но то, что ты посреди ночи в парк пойдешь девиц от хулиганов отбивать – при всем желании придумать не смог бы.

– Это нечаянно вышло.

– Дабы не сказать лишнего, – сухо сказал он. – Я промолчу о том, что могло бы еще «нечаянно» выйти.

– Ценю твое молчание, – подхалимски заявила я. – Пудовые кулаки еще больше.

– Рад стараться, – хмыкнул он.

В качестве благодарности, я протянула ему печенюшку. Она тут же исчезла, а Рома продолжил:

– По всему выходит, что у нас три трупа. Что не так уж и плохо, учитывая, что их могло быть пять.

– Ключей семь. Если следовать логике Злодея, за каждым чья-то жизнь.

– Значит, в спасателей придется поиграть как минимум дважды.

Рассказать Роме о случившемся уже не казалось хорошей идеей – он теперь не отступит, а значит, будет под угрозой, пока это не кончится. Я зябко передернула плечами.

Нервно пройдясь по кухне, я замерла у окна. Понаблюдав за мной, Рома встал рядом. Скорчив забавную рожицу, дурашливо сказал:

– Ну, чего скисла? Выведем злыдня этого на чистую воду. Тоже мне, проблема. Только надо хорошо подумать, как это сделать.

– В этом-то и сложность, – потерев лицо руками, устало сказала я. – Ни одной идеи.

– Идея – вопрос времени, – отмахнулся он. – Начнем с малого.