Дарья Донцова
Вакантное место райской птички

Глава седьмая

Раздались шаги, в офис вошли Собачкин и Кузьмин.

– Работаем? – потер руки Сеня.

– Садитесь и слушайте, – велел полковник, – вкратце сообщу то, что уже рассказал Даше.

Я встала.

– Лучше объясни им подробно, я пока схожу в особняк, побеседую с Гариком и вернусь.

– Только не зависай на пару часов, – сказал толстяк.

– Она скоро вернется, – ухмыльнулся Собачкин, – отрубит голову Игорю и прибежит к нам. Дашута, у вас есть точильный камень?

– Где-то лежит. Почему спрашиваешь? – удивилась я.

– О тебе забочусь, – сказал Сеня, – у вас всегда ножи тупые, трудно такими башку Гарику отрезать.

Я молча выбежала во двор и поспешила в особняк. Надеюсь, Игорь сидит в столовой и лакомится чем-то вкусным.

И точно! Не успела я войти в комнату, как глаза наткнулись на знакомую фигуру.

– Добрый день, Ванг Соломонович! – громко произнесла я.

Опальный сынок Зои Игнатьевны вздрогнул и уронил кусок кулебяки. Тут же послышалось сопение, цокот когтей по паркету, чавканье. Одному члену стаи собак здорово повезло. Не знаю, кто сейчас с восторгом поедает добычу, которая свалилась прямо на голову, но определенно не Мафи. Пагль отлично помнит ужасные времена, когда Игорь был ее хозяином, заставлял искать в подмосковном лесу трюфели и наказывал за то, что несчастная собака не может ничего обнаружить. А когда до глупца дошло, что его обманули, в лесах вблизи столицы деликатесы не растут, он решил усыпить Мафуню. Я забрала псинку, а Гарика вытурила из дома. Да только он подобен бумерангу, зашвырнешь его подальше, а он живо назад летит.

– Не стыдно? – спросила я.

– Что не так? – заморгал бездельник.

Я села напротив него и рассказала ему о встрече с Антониной.

– Она сумасшедшая, – отмахнулся Гарик, – сочинила фигню. Можешь доказать, что я с ней встречался? А?

– Вот и мы! – закричала Марина. – Несу вкусный шарледеволе.

– Знаешь, что это такое? – спросил сын Зои.

Я молча ушла в зону кухни, ругая себя. Дашутка, на что ты рассчитывала, заводя с пакостником беседу? На его раскаяние? На то, что сей фрукт воскликнет: «Я вел себя отвратительно, больше это не повторится»? Вспомни его матушку и пойми: от осинки не родятся апельсинки!

– А где Дашенька? – спросило сопрано.

Марина не одна? Кого она привела?

Я удивилась, вышла в столовую и не удержалась от радостного восклицания:

– Бог шельму метит!

Около стола с пакетом в руке стояла… Антонина. Увидев меня, Мартынова обрадовалась.

– Ой! Здрассти еще раз.

– Иду себе с шарледеволе по дорожке, – затараторила жена Дегтярева, – а у ворот женщина стоит. Я спросила ее: «Кого-то ищете?»

– Я ответила: «Дашеньку», – перебила Антонина, – принесла вам подарочек. Смотрите!

Мартынова вытащила из пакета тряпичную куклу, торжественно водрузила ее на стол и заявила:

– Настоящая Береганечка!

– Кто? – спросила я.

– Береганечка, – повторила Антонина, – ее задача охранять дом от злых духов, изгонять бесов.

Гарик закашлялся. Я покосилась на него. А куколка-то работает! Похоже, одной нечисти определенно уже стало плохо.

– Простудился? – заботливо поинтересовалась Марина. – Сейчас заварю тебе антигриппозный чаек.

Гарик скривился, встал и ушел.

– Похоже, у него горло болит, – расстроилась наша кулинарка, – молчит, ничего не говорит.

Я хихикнула. Ванг Соломонович предстал перед наивной Антониной в гриме. Но на голос парик не наденешь. Игорь испугался, что Мартынова услышит его визгливый тенор и мигом узнает, кто беседовал с ней ночью в домике на участке.

– Береганечка должна всегда находиться там, где чаще всего собираются члены семьи, – говорила тем временем гостья, – тогда ее положительно-солнечная аура осветит всю семью и подарит ей полный дзен! Сейчас можно купить разных Береганюшек, но они новодельные, не напитаны энергией добра. Просто куклы, без огня любви. Я же дарю вам антикварную охранительницу, ей три тысячи лет!

– Ух ты! – восхитилась Марина. – Как она хорошо сохранилась!

– Конечно, – гордо ответила Антонина, – Емфихстркнита жила в идеальных условиях. Моя прапра… бабушка дружила с бароном Деноном.

– С кем? – раздался голос Феликса.

Я обернулась и увидела, что мой профессор вошел в столовую. Похоже, последние слова Антонины сильно удивили Маневина. Он даже забыл поздороваться с присутствующими, чего до сегодняшнего дня не случалось.

– Барон Денон, – повторила гостья, – не думаю, что вы слышали об этом великом человеке, моем предке.

Феликс сел у стола.

– Барон Доминик Виван Денон родился в тысяча семьсот сорок седьмом году, умер в тысяча восемьсот двадцать пятом. Французский рисовальщик, гравер, литограф, египтолог. Первый директор музея Лувр. Его биография похлеще любого авантюрного романа. Весь жизненный путь барона пересказать за короткое время невозможно. Людовик Пятнадцатый изгнал барона из Франции за интимную связь с мадам Помпадур. Что не помешало Доминику после смерти этого короля стать секретарем французского посольства в Санкт-Петербурге. В тысяча семьсот девяносто восьмом Денон сопровождал Наполеона Бонапарта в Египетском походе. Можно сказать, что барон оказался первым, кто открыл Египет для широкой публики. Он собрал коллекцию произведений искусства этой страны, сделал массу рисунков пирамид. Кстати, имя барона носит один из залов Лувра.

– Вот-вот, – зааплодировала Антонина, – вы потрясающий эрудит. Моя прапрапрабабушка работала в семнадцатом веке директором Третьяковки. Там они с бароном и встретились!

Феликс кашлянул.

– Интересно.

Я постаралась сохранить невозмутимость. Упомянутая гостьей картинная галерея, ныне известная во всем мире, основана в конце девятнадцатого века купцом Павлом Третьяковым. Поэтому и называется – Третьяковская. Прапрапрабабушка Мартыновой никак не могла быть директором музея за двести лет до его открытия. И в те времена женщины в России полностью зависели в материальном плане от мужей. Работать приходилось только самым бедным, и круг их занятий был крайне ограничен: служанка, швея, сваха, прачка… Ну, еще работа в поле, если говорить о крестьянах.

– На память о страстном романе Денон подарил ей Емфихстркниту, – продолжала Антонина, – а я теперь…

В столовую вошла Нина и зашептала:

– Простите, пожалуйста, что-то мне нехорошо. Вот.

– Ты заболела? – испугалась я.

Нина поежилась.

– Чувствую дискомфорт. Жаль, Машеньки нет!

– Она ветеринар, – напомнила я.

– И чем Нина от козы отличается? – заржал Гарик, входя следом.

Я решила не обращать внимания на его хамство, Игорь, похоже, перестал опасаться, что Тоня опознает его по голосу, и подошла к няне.

– Где болит?

Нина показала на поясницу.

– Здесь.

– Подумаешь, спина у всех ноет, можно и потерпеть! – заявил Гарик.

Я посмотрела на бледно-зеленое лицо няни и поняла, что необходимо срочно вызывать врача. Хорошо помню, как у моего бывшего мужа Макса скрутило поясницу. Полянский велел купить какой-то крем и мазать ему спину. А потом выяснилось, что у него из почки идет камень. Похоже, у Феликса появились те же мысли. Муж встал.

– Нинуша, надо лечь!

– Мне страшно одной в комнате, – прошептала няня, – не хочется умирать, когда рядом никого нет.

– Тебе так плохо? – испугалась Марина.

– Ерунда, – прошептала Нина и затряслась.

Маневин подхватил ее и повел к дивану.

А я взяла телефон и потыкала пальцем в экран.

– Здравствуйте, – пропел нежный голос, – медцентр «Всегда рядом» никогда не спит. Ваш звонок очень важен для нас…

Ну, конечно, наш звонок очень важен, вы же получаете бешеные деньги с каждого посетителя!

А запись тем временем вещала:

– Если желаете записаться на прием, нажмите ноль. Для вызова доктора на дом – один, для приезда «Скорой помощи» – два. Узи – три. КТ – четыре…

Я села, похоже, сейчас перечислят все цифры. Хорошо, что их только десять и уже говорится, как можно узнать расписание лаборатории. Сейчас, наконец-то, соединят с регистратурой.

– Одиннадцать! – объявил нежный дискант.

Я подпрыгнула. Ну почему нельзя сразу поговорить с человеком? Больному плохо, эдак он и умереть может, пока ответит одушевленная личность!

Глава восьмая

– Здравствуйте, Николай, слушаю вас, – наконец-то пропел баритон.

– Меня зовут Дарья, – сказала я, – нам нужна «Скорая».

– У вас есть контракт?

– Да.

– Назовите номер.

– Не помню его.

– Простите, но без этой информации я не смогу вам помочь.

– У нас семейное обслуживание.

– Прекрасно.

– Я Дарья Васильева, мы живем в поселке Ложкино. Можете выслать машину? А я найду договор и позвоню вам.

– Нет.

– Почему?

– Вдруг вы не состоите у нас? Автомобиль зря туда-сюда скатается.

Я попыталась воззвать к милосердию администратора.

– Женщине плохо, а до вас сложно дозвониться.

– Без номера никак, – не дрогнул Николай.

– Четыре восемь четыре четыре два пять, – неожиданно произнес Феликс.

Поскольку беседа шла по громкой связи, все присутствующие слышали нас. Я быстро повторила цифры и лишь потом пришла в недоумение: откуда мужу известен номер контракта?

– Дарья Васильева? – закричала трубка.

– Да, – обрадовалась я, – откройте договор, нас там много.

– Не можем выслать «Скорую».

– Это почему? – возмутилась я.

– Сегодня десятое марта!

– И что? По десятым числам нет машин?

– У вас оплата по девятое марта включительно.

– Ой! Завтра продлю договор.

– Завтра и звоните.

– Женщине плохо сейчас.

– Вы не оформили договор.

– Мы более десяти лет числимся у вас!

– Ждем вас всегда.

– Пришлите «Скорую»!

– Дарья, в магазине бесплатно молоко дают?

Я вздохнула.

– Нет.

– А почему медцентр должен вас обслуживать за так?

Я не нашла подходящих слов, а Николай продолжил:

– Вы платите, мы едем. Вы не платите, мы не едем. Обратитесь в городскую службу.

Я испытала желание швырнуть трубку на пол. Но меня остановила жадность. Мобильный дорого стоит.

Следующие четверть часа я потратила, чтобы дозвониться до диспетчера. Наконец, мне ответили и объяснили: машина раньше чем через два часа до нас не доберется. Плохая погода, гололед, мокрый снег и сплошные пробки на шоссе.

– Пусть прихватят лопату! – заорал Гарик. – Чтобы зарыть покойника! И чтобы за ваш счет поминки справить.

– Я умираю, да? – прошептала Нина.

Из трубки полетели короткие гудки. Теперь мне захотелось швырнуть на пол Игоря. Вот его, в отличие от айфона, совсем не жалко! Я выдохнула и решила не сдаваться. Живо отправила запрос в Гугл: «Все медцентры в районе поселка Ложкино». И тут же появилось название: «Помощь всем». Меня охватило ликование. Клиника находится в поселке Вилкино, начала работать неделю назад. Может, в связи с недавним открытием там не откажутся приехать без контракта?

Я схватила городской телефон и набрала номер.

Мигом раздался густой бас:

– Вы позвонили в медцентр.

Я села. Ну, вот! Сейчас опять запоют песню: «Если хотите записаться…». Но голос неожиданно произнес:

– Алло, не молчите!

Я встрепенулась.

– Вы человек?

– Да.

– Не запись?

– Администратор Евгений.

– Нам нужна «Скорая».

– Прекрасно. Адрес.

– Поселок Ложкино. Но у нас нет контракта с вами.

– Заплатите по факту. Номер дома?

Не веря своей удаче, я продиктовала адрес.

– Ждите, – заявил Евгений, – уже выехали. Через пять минут будут.

Я повернулась к мужу.

– Ура! Едет доктор. А как ты запомнил номер нашего контракта в центре «Всегда рядом»? Ни за что не возобновлю с ними договор, но мне интересно: откуда ты цифры знаешь?

Феликс улыбнулся.

– Когда мне дали документ на подпись, я обратил внимание на то, что его номер совпадает с датами жизни Геродота.

– Чего? – как всегда, влез в беседу Гарик.

Меня всегда восхищает терпение мужа и его спокойствие даже во время разговора с неприятным собеседником. Вот и сейчас Феликс мирно объяснил:

– Геродот древнегреческий ученый, автор первого сохранившегося трактата «История». Он родился в четыреста восемьдесят четвертом, а умер в четыреста двадцать пятом году.

– Нельзя умереть раньше, чем появился на свет, – расхохотался Гарик.

– До нашей эры годы считали наоборот, – объяснил Феликс, – не от первого до двухтысячного и далее, а по убывающей.

Мафи залаяла и кинулась к двери, за ней поспешила Афина. А ворон Гектор, который сидел на буфете, объявил:

– Гости!

В столовой появился мужчина в белом халате и со стетоскопом на шее. Он нес серый чемоданчик.

– Здрассти, что случилось, где больная? – на одном дыхании выпалил врач.

Марина показала на Нину.

– Вот!

Доктор поставил баул на стол, открыл его, вынул упаковку дезинфицирующих салфеток, протер руки, сел у дивана на стул, который ему любезно поставила жена Дегтярева, и задал вопрос:

– На что жалуемся?

– Очень спина болит, – прошептала Нина.

Врач понюхал свою руку.

– У всех она ноет. Насморк есть? Кашель? Понос? Тошнота? Ик!

– Ничего такого не наблюдается, – прошептала Нинуша. – А что такое «ик»?

Врач опять икнул.

– Не обращайте внимания. Это у меня от холода. Ик.

– Хотите водички? – предложила Марина.

– Спасибо, – обрадовался врач. – Больная, давайте посмотрим горло!

– У нее спина ноет, – напомнила я.

– Девушка, – строго произнес эскулап, – поясница и носоглотка принадлежит одному человеку. Логично осмотреть его целиком. Вот предложи я заглянуть в ваш зев, это было бы странно. Сейчас. Ик.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Никита Сергеевич, – ответил врач, роясь в чемодане. – О! Нашел. Прошу вашего внимания! Одноразовая упаковка не вскрыта! Вам видно? Ик!

– Да, – ответил хор голосов.

– Родственники, вопрос задавался больной, – с укоризной заметил доктор, открывая упаковку, – близкие подключаются только в случае неспособности человека к внятной речи. Прошу открыть рот.

Нина выполнила указание. Врач начал изучать горло няни и в очередной раз громко икнул. Палочка исчезла.

– Она ее проглотила! – ахнула я.

– Правда? – прошептала Нина. – Я ничего не ощутила.

– Выплюньте, – велел «Гиппократ».

– Как? – растерялась Нина.

– Просто! Тьфу, – посоветовал врач.

– Не получается, – прокряхтела няня после нескольких безуспешных попыток.

– Что делать? – занервничал Никита Сергеевич.

Феликс взял со стола разорванную упаковку и решил успокоить эскулапа:

– Здесь написано: «Инвентарь для осмотра ребенка. Если малыш случайно проглотил шпатель, то опасности нет. Шпатель сделан по современным технологиям из особого материала. Попав в желудок, он за короткое время растворится и выйдет естественным путем».

Доктор поморщился.

– С вашей родственницей ничего дурного не случится. А вот мне влетит. Палочка подотчетный расходник. Я обязан вернуть использованную в центр.

– Их всегда врач на столе оставляет, – прошептала Нина, – после его ухода пациенты деревяшку в помойку бросают.

Врач воздел руки к потолку.

– Деревяшку! Когда это было? Нынче все дорого. Ума не приложу, что делать! Минуту.

Никита Сергеевич вытащил телефон.

– Женя, дай совет. Больная слопала шпатель. Не строительный! Для осмотра горла. Как мне его вернуть?

Вот тут у меня лопнуло терпение.

– Уважаемый врач! Мы заплатим за инвентарь! Займитесь больной.

Доктор повеселел.

– Женя, отбой!

Потом сказал:

– Если шпатель за ваш счет, то нет вопросов. Чем болели в детстве?

Нина поняла, что спрашивают ее, и задумалась.

– Ну… не знаю.

Последовал новый вопрос:

– Почему?

Няня покраснела.

– Ну… забыла.

– У нее болит спина, – напомнила я, – сделайте ей укол.

– Женщина, надо знать, какой препарат вводить, – снисходительно заметил врач, – если почечная колика – то манангин.

– Впервые о таком слышу, – изумилась Марина.

– Вы в какой клинике работаете? – прищурился Никита Сергеевич.

– Она типа повар, плюшки печет, – ехидно уточнил Гарик.

– Так вот, – менторски продолжил врач, – в случае радикулита нужен манангин. Он есть только в нашей клинике. При переломе, инфаркте, инсульте положен манангин.

– На фига тогда диагноз уточнять? – опешила Марина. – От любой хвори одно лекарство.

– Манангин вылечит все, но надо выяснить, при каком заболевании его вводили, – стоял на своем врач.

– Зачем? – воскликнула я.

– Для отчета, – ответил эскулап, – надо указать, зачем я использовал лекарство. Продолжим обследование. Сейчас я буду перечислять детские болезни, а вы должны сказать, чем болели. Если не вспомните, придется сделать анализ. Результат будет готов через три дня.

Я издала стон, а Феликс вдруг спросил:

– А если родственник больной случайно ампулу разобьет?

– Ему придется платить, – ответил врач.

– Мы готовы отдать деньги! – обрадовалась я.

Никита Сергеевич зарделся, вытер руки очередной салфеткой, понюхал пустую упаковку и икнул.

– Ну зачем вам так много тратить?

– Ей больно, – рассердилась я, – немедленно введите препарат.

– Нельзя спешить, – уперся Никита Сергеевич.

На мой телефон прилетело сообщение от Кузи:

«Ты где? Дегтярев злится».

Я понеслась к двери, говоря на ходу:

– Если ваш распрекрасный манангин требует длительного обследования, дайте обычное лекарство. Мы заплатим.

Глава девятая

Дегтярев встретил меня укором:

– Ну, наконец-то, мы уже хотели за тобой бежать!

– И я тут, – сообщила Марина, входя в офис.

– Рады встрече, – процедил ее фиктивный муж. – Чем вы там занимались?

– Сейчас объясню, – обрадовалась фиктивная женушка.

– Лучше потом, – охладил ее порыв полковник. – На какой стадии моего доклада ты покинула офис?

Я напрягла память.

– Успела узнать историю двух замужеств Светланы, и то, как к тебе обратился участковый Федор Елисеев. Его информатор сообщил, что некий Константин Орехов является серийным убийцей. А ты его проверил и ничего подозрительного не нашел.

Александр Михайлович заморгал. Он определенно приготовился отругать меня за то, что я забыла его рассказ, и теперь не знал, что сказать.

– Мы услышали не намного больше, – уточнил Сеня.

– Я вызвал Федора, – перебил его Дегтярев, – велел ему не распространять непроверенные сведения. А он прямо доклад сделал. Мол, имидж порядочного человека это маска Константина. Большинство серийщиков производит впечатление приличных людей. Семья, коллеги по работе, соседи, все их нахваливают. Они отдают всю зарплату семье, не грубят, всегда помогут, выручат и деньгами, и что-то сделают для тебя, причем бескорыстно. Все просто осанну человеку поют: вежливый, всегда тяжелую сумку до квартиры донесет, купил за свой счет новый коврик в подъезд. А когда за преступником приходит милиция, хор кричит: «Оставьте его в покое. Наш муж, отец, сын. приятель не тот, кто вам нужен». Марина, налей мне кофе.

– Бегу, – донеслось со второго этажа.

– Вот и Орехов, по мнению Федора, был такой, – продолжил Дегтярев, – короче, оборотень. Завершил участковый свое повествование заявлением, что все тот же информатор вчера сообщил ему очередную новость: Константин сегодня ночью собирается посетить свое личное кладбище.

– Господи, зачем? – ахнула Марина.

– У многих маньяков возникает желание еще раз пережить сладкий для него момент убийства, – пояснил Собачкин, – они испытывают неописуемое удовольствие, перебирая вещи своих жертв. Вот почему большинство из них собирает так называемые сувениры, они прячут серьги, платок, очки, часы… какую-то собственность жертвы. Есть и такие, кто регулярно посещает свои погосты. Сидят там, наслаждаясь воспоминаниями.

– Они психи, – вынесла вердикт Марина.

– Вопрос о вменяемости преступника решает психиатр, – машинально произнес Дегтярев и спохватился: – Перестань подслушивать.

Жена полковника ответила:

– Так ты велел мне кофе сварить, я несла чашку со второго этажа, у вас-то внизу машинка. А у меня наверху все по-взрослому: ящик с песком. Вот тебе замечательный кофе по-восточному!

– Поставь и уходи, – распорядился Дегтярев, – да не стой под дверью! Елисеев был упорен, как терьер, и с мертвой хваткой бойцовской собаки. Он буквально напал на меня. Я в тот день уходил в отпуск, в кармане лежал билет на поезд, бухгалтерия деньги выплатила. Сам заняться проверкой того, что Елисеев сообщил, я уже не мог, поэтому вызвал Владимира Гуляева. Тому до пенсии всего ничего оставалось, считаные недели. Володя уже спал и видел, как уезжает в деревню разводить кур, коз, уток. Последний год он только о будущей жизни в селе и говорил: «Вот поселюсь в доме, который десять лет назад купил. Земли у меня тридцать пять соток, хатка двухэтажная, газ, вода, свет. Днем хозяйством займусь, вечером попью чаю с вареньем, лягу на диван, возьму интересную книгу. И тишина. И никаких звонков ночью: «Гуляев, четыре трупа обнаружены». И никаких серийных убийц! И тишина». Я ему под занавес рапорт Елисеева передал. А у него в начальниках был Степан Муравьев, тоже завотделом, приятель мой. Всю информацию я от него узнал, когда из отпуска вернулся. Елисеев буквально вынудил Гуляева с командой поехать в Подмосковье, в деревню со смешным названием Лягушаткино. Отвел всех в лес, там устроили засаду. Просидели всю ночь, на рассвете Гуляев разозлился, велел всем собираться, и тут появилась машина. Из нее вылез мужчина с лопатой, стал копать землю, и его взяли с поличным. Ну и началось.

Дегтярев взял у Марины кружку с кофе.

– По горячим следам Орехова допросили. Константин сильно нервничал, трясся. Рассказал, что как-то ему позвонила бывшая одноклассница, имя которой он назвать не может, она рассказала ему о своем бедственном положении, попросила денег в долг. Костя ответил, что не может ей помочь, посоветовал взять кредит.

Ночью он получил СМС, в нем сообщалось, что его знакомая не вернула долг, ее за это живьем зарыли в землю. И место могилы указали.

Константин взял лопату и помчался спасать несчастную. Проверили его мобильный, никаких сообщений от посторонних не нашли, только от матери и жены. Имя одноклассницы он так и не назвал. Вы в историю про СМС верите?

– Не очень, – ответил Леня.

– Можно было что-то более похожее на правду сочинить, – согласился с ним Кузя.

Дегтярев отодвинул пустую кружку.

– Вот поэтому не надо преступника даже ночью после задержания в камере закрывать, до утра с допросом ждать. Он получит время для обдумывания ответов. А у Константина его не было, ему пришлось сочинять на ходу, получилось неубедительно. Ребята Гуляева перекопали участок леса, где нашли тело жертвы, и обнаружили еще два трупа. Все молодые женщины, от двадцати пяти до тридцати лет. Не удалось установить личности жертв. К сожалению, информация просочилась в прессу. Журналисты, как гиены, они радуются смертям, а народ любит кровавые новости. И пошла писать губерния. Хорошо хоть вскоре какого-то певца избила жена, папарацци переключились на другую тему. Про Лесного палача забыли.

– Он получил пожизненное? – спросил Леня.

– Десять лет, – ответил Дегтярев.

– Сколько? – поразился Семен.

– Десять, – повторил полковник.

– За три трупа? – обомлел Кузя. – Это как же так? Столько только мошенникам впаивают!

У полковника покраснела шея.

– Ты меня спрашиваешь?

Александр Михайлович набрал в грудь побольше воздуха, определенно собираясь еще что-то сказать, но не успел, раздался звонок в дверь.

Я встала.

– Наверное, Светлана пришла.

– Марина, – закричал полковник, – сделай чаю!

Послышался скрип лестницы, я поспешила в холл, распахнула дверь и, увидев двух женщин, приветливо улыбнулась.

– Заходите, мы ждем вас.

Буркины молча повесили куртки и синхронно вытащили из сумок мешки со сменной обувью.

– Идите так, – сказала я.

Но Буркины быстро сняли сапоги, натянули балетки и лишь после этого вошли в комнату. За ними примчалась Марина с подносом.

– Добрый вечер, – сказала Карина, – Роню не нашли.

– Садитесь, пожалуйста, – захлопотала жена полковника. – Чаек вкусный!

– Можно простой воды, – попросила Светлана.

– А мне, если не трудно, капуччино, – еле слышно сказала Кара.

– Деточка, лучше не пить кофе, – посоветовала свекровь, – а то не уснешь.

Невестка истерично рассмеялась.

– Мамуля! Я в любом случае глаз не сомкну. Роня исчез. И мы обе догадываемся, где он.

– Где? – спросил Семен.

Карина закрыла лицо руками, вместо нее ответила старшая Буркина.

– Отец мальчика на свободе. Он нас ненавидит. Решил отомстить. Похитил Валеру.

– У Константина есть причина плохо к вам относиться? – поинтересовался Кузя.

Карина опустила руки.

– На наш взгляд, нет, но у него, наверное, другая точка зрения.

– Когда его арестовали, – слишком спокойно начала мать убийцы, – мы не поверили, что Костя преступник. Стали просить следователя разрешить нам свидание. Мы общались не с Дегтяревым, а с Евгением Михайловичем.

– Зелениным, – уточнил Дегтярев.

Я посмотрела на полковника, и мы с ним без слов поняли друг друга. Женя в те годы был только что принят на работу, ничего серьезного ему не поручали. Парень исполнял роль секретаря, бегал в буфет за пончиками для старших товарищей. На него взвалили самые неприятные обязанности: сообщить матери о нахождении тела ее ребенка. Отвозить несчастную на опознание останков. Все, что морально тяжело делать, как правило, достается новичку. И не всякий только что принятый на службу выдерживает это испытание. Евгений проработал у Дегтярева около года, потом ушел.

– Следователь сказал, что Константин не вступает ни с кем в контакт, – поежилась Света, – почти не разговаривает, по большей части молчит, встречаться с нами он отказался. Руководил следствием Гуляев. После суда у нас возникли вопросы, мы хотели у него совета спросить, позвонили ему и узнали, что он на пенсию ушел. Нам посоветовали обратиться к Дегтяреву. Александр Михайлович очень помог нам, речь шла о детях.