Дарья Донцова
Шоколадное пугало

Глава 7

После моего рассказа о дьяволе в гостиной дома Сиракузова стало тихо.

Чтобы нарушить тягостную тишину, я спросила:

– Как здоровье Владимира?

Лариса быстро ответила:

– Муж в тяжелом состоянии, – и улыбнулась.

Поверьте, это не было светской улыбкой. Нет, у жены Сиракузова блестели глаза, и в придачу из груди вырвался смешок.

– Ларочка, – низким голосом произнесла ее мать, Аглая Борисовна, – сделай одолжение, принеси мою шаль. Вроде она была в столовой, на кресле.

Лариса поспешила к двери.

– Вас смутило, что Лара улыбается? – прямо спросила теща Владимира, когда ее дочь покинула комнату.

– Немного удивило, – призналась я.

– Дочь так всегда на стресс реагирует, – сообщила Аглая Горелова и кашлянула, – в школе на нее постоянно педагоги жаловались: получит двойку – хохочет. Отругают за поведение – смехом заливается. Ее даже из одного учебного заведения выгнали, несмотря на то, что Николай за свой счет им здание отремонтировал и пообещал вдобавок новую мебель купить. Классная руководительница, когда я документы Лары забирала, посоветовала: «Покажите ребенка психиатру. С головой у вашей дочери беда!» И я с перепугу поволокла Ларочку к специалисту.

Аглая Борисовна сложила руки на груди.

– Наша семья далека от медицины. Мои родители очень простые люди: мать – бухгалтер на кондитерском предприятии, отец – мастер на ткацкой фабрике. Денег у нас никогда много не было. Зато конфет всегда полный буфет. Обычно дети сладости выпрашивают, а я их терпеть не могла. Мне в те годы хотелось съесть кусочек колбаски, но мама ее редко покупала, для нас полкило любительской было роскошью. И замуж я выходила за парня, у которого не было ни кола ни двора, за сироту без штанов лишних. Коля работал мастером на шоколадной фабрике, где моя мама в бухгалтерии служила. Я с ним познакомилась, когда к ней зашла, а Горелов в этот момент бюллетень принес. Родители мои погибли. Но я считалась богатой невестой, у меня после их кончины осталась собственная двухкомнатная квартира. Это и сейчас неплохо, а в прошлом веке редкость. В то время или зять у тестя с тещей селился, или невестка к свекрови со свекром прописывалась. Скажи мне кто, что однажды мы с Колей будем отмечать годовщину нашего брака в Версальском дворце под Парижем, привезем туда почти тысячу гостей…

Аглая рассмеялась.

– …послушала бы я красивую историю и… конечно, не поверила бы в нее. Когда прошел первый год нашей совместной жизни, у нас не было ни копейки. В прямом смысле этого слова. Коля тайком от меня вагоны разгружал, хотел мне устроить праздник. Утром восемнадцатого июля он мне подарил три гвоздики, а вечером повел в Парк Горького, мороженым угостил в кафе. Вот это был подарок!

Аглая Борисовна взяла чайник.

– Танечка, пейте, чай я из Парижа привожу. Зачем я в воспоминания ударилась? Просто объясняю, что врачей знакомых тогда у нас не было. Я, наивная, с Ларой в районную поликлинику пошла, местный педиатр меня выслушала и диагноз мигом поставила: «Шизофрения у девочки. Точно».

Горелова смахнула со стола крошки.

– Направление в диспансер хотела выписать, да я догадалась его не взять. Долго все рассказывать. В конце концов нам повезло найти отличного доктора, он объяснил: девочка психически здоровее многих. Ее смех в момент горя, тревоги, усталости, страха – защитная реакция. Это не лечится. Можно ли изменить цвет глаз? Нет. Да и зачем? То же самое с психикой. Есть люди, которые от ужасной новости рыдают, а есть те, что смеются.

– Мамочка, шали в столовой нет, – сказала Лариса, входя в гостиную, – я все обыскала.

– Значит, я в другой комнате ее бросила, – спокойно отреагировала Горелова, – да я уже чаем согрелась.

– Владимир верующий человек? – спросила я.

Лариса села в кресло.

– Ну… как все мы. На Пасху яйца красим, куличи печем. В церковь не ходим, некогда. Но Бога уважаем. Если полагаете, что у супруга крыша от религиозности поехала, то навряд ли.

– У нас с Володечкой очень доверительные отношения… – начала Аглая.

– Это правда, – засмеялась Лариса, – вечно мама и муж шушукаются. Он ей о своих делах постоянно рассказывает.

– Вова мне как сын, – подтвердила Аглая, – он замечательный. Но про историю с дьяволом я впервые сейчас услышала. А ты, Ларочка?

– Ничего он мне про Мефистофеля не рассказывал, – ответила дочь.

– Ваш муж пьет какие-нибудь лекарства? – обратилась я к Ларисе.

Та взглянула на мать.

– Аспирин, – начала перечислять Аглая, – кардиологи его всем прописывают, я сама его тоже по утрам глотаю. Омега-три еще. Володечка молодой, но он следит за собой. Не разжирается, как некоторые. Отвратительно, когда человек похож на бочку сала. В особенности бабы. Если народ послушать, ни у кого денег нет, все голодают. Гляньте на прохожих! По тротуарам семенят центнеры сала! А потом вопят – муж меня бросил!

Теща Сиракузова прищурилась:

– Хотя не в красоте дело. Посмотрите на меня! Я крупная, широкая, черты лица мужиковатые, от возраста поплыла немного. Не от котлет, от лет развезло.

Я открыла рот, но Аглая не дала мне и слова произнести.

– Ой, не надо возражать! Я ношу сорок второй размер обуви. Не женская у меня фигура, скорее, как у парня. Плечи широкие, задницы нет. На конкурсе красоты мне не победить. Нос картошкой! Кисти – лопаты, пальцы короткие. Но Николай меня ни на одну мисс Мира не променял бы. Почему? Потому что я ему была верным другом, за мужа всех порвать могла! И…

Из коридора раздался крик.

– Ой, ой! Случайно получилось!

– Немедленно вон! – заорало визгливое сопрано, – сию секунду!

– А зарплата?

– …тебе, а не деньги, – выматерились в ответ.

– Нет, нет! Мне очень деньги нужны!

– Что там случилось? – возмутилась Горелова и взяла телефон. – Кристина, немедленно выясни, что за галдеж и лай, когда… Что? О! Боже!

Аглая схватилась за сердце.

– Мамочка! – испугалось дочь.

– Розанна, – прошептала дама, – ее убила новая горничная. Шею ей свернула!

У меня по спине пробежали мурашки, Лариса прижала ладони к щекам.

– Ужас! Боже! Что теперь делать?

– Не знаю, – пробормотала мать, – она мертва. Моя Розанна! Столько надежд с ней было связано. Девочка, любимая!

– Похороним ее по высшему разряду, – залепетала Лара, – с оркестром, военным салютом, гроб из красного дерева, поминки в Большом зале.

Аглая встала.

– Ты считаешь, что меня это утешит? Розанна умерла! Какую домовину ей ни закажи, она не оживет.

Хозяйка ушла, мы с Ларисой остались вдвоем, обе молчали. Когда тишина стала тягостной, я решила ее нарушить.

– Могу вам чем-то помочь?

– Увы, нет, – вздохнула Лара, – Розанчик такая хрупкая, нежная, я боялась ее даже по голове погладить. Пока мамы нет, узнаю подробности у управляющей.

Жена Владимира взяла трубку, и тут в комнату вошла худенькая женщина в сером платье.

– Лариса Николаевна, Аглая Борисовна просто убита гибелью Розанны, рыдает. Я подумала, может, вы в ее отсутствие разберетесь в том, что случилось.

– Да, Кристина, спасибо, – кивнула дочь олигарха, – я как раз хотела вам звонить.

– Сегодня утром после обучения к работе приступила новая горничная Варвара, – монотонно завела рассказ управляющая, – рекомендации у нее идеальные. Федор ее по всем базам проверил, не нашел ничего настораживающего. Я бабе все объяснила, решила сначала поручить простую работу: чистить дверные ручки. Понаблюдала, как она справляется, осталась довольна. Старательная, аккуратная, понятливая. И оставила ее одну. Подумать не могла, что эта, слова не подберу подходящего, фря, отполировав наружную ручку двери мастерской и начав обрабатывать внутреннюю, увидит Розанну! Та сидела на диване. Девка решила ее приласкать, взяла в руки… и уронила.

– Что? – ахнула Лариса. – Да как она посмела! Ты ее предупредила, что ничего в комнатах трогать нельзя?

– Каждый день двадцать раз повторяла, дятлом в макушку стучала, – заверила Кристина, – она же не сразу получила право на самостоятельную работу. Месяц стажировалась, мыла-драила помещения в паре с Люсей. Та ее хвалила.

– Вот вам и отличные рекомендации, – расстроилась супруга Сиракузова. – Что теперь делать? Может, Розанну есть шанс реанимировать?

– Там головы совсем нет, – прошептала Кристина, – череп в ошметки!

– А маме по телефону сказали, что шея сломана, – удивилась Лариса.

– И это тоже, – всхлипнула Кристина. – Господи, как жалко Рози! Такая красивая! Прелестная. За хозяйку страшно! Вдруг ей плохо станет? Простите, Лариса Николаевна, может, заранее Глеба Харитоновича позвать? Пробки на шоссе. Вдруг врач понадобится, вызовем его, а он застрянет, не дай бог! Лучше подстраховаться!

– Хорошая идея, – одобрила Лариса, – ступай, дорогая. К тебе нет никаких претензий. Горничную вон гони, прямо сейчас.

– Я уже предупредила ее об увольнении, так нахалка потребовала деньги за месяц стажировки! – наябедничала управляющая. – Да по-хорошему это она нам должна заплатить за обучение. Уж извините, я от гнева орать в коридоре начала, но…

– Кристина, – остановила поток негодования Лариса, – выдайте девице оговоренную сумму, и пусть немедленно проваливает.

– Вы слишком добры! – воскликнула Кристина.

– Человек работал, значит, его надо рассчитать, – менторским тоном сказала дочь Аглаи. – Где Марк?

– В мастерской, – вздохнула прислуга.

– Пусть сделает гроб. Объясни, для кого. Бархат. Парча, золотая вышивка. Высший разряд! – распорядилась Лариса. – Вот только не знаю… Людей на третий день закапывают. А как быть с Рози?

– Ее все обожали, – всхлипнула Кристина, – для нас Розанна была как человек.

– Согласна, – кивнула Лариса, – значит, так! Сейчас обсужу кое-какие проблемы с Татьяной. А ты подготовь список гостей, тех, кто посетил мамин день рождения в этом году.

– Праздновали скромно, – напомнила управляющая, – сто человек всего было.

– Приглашения им на похороны и поминки отправь, – протянула Лариса. – Ты поняла, да?

– А где ее упокоят? – шепотом спросила Кристина.

– Думаю, в розарии, там, где могила Поля.

– Он от старости умер, – заплакала Кристина, – а Рози! Она только родилась! И вы еще деньги швали, которая ее убила…

– Кристина, нам всем тяжело, – остановила рыдания управляющей Лариса, – держи себя в руках. Слово «шваль» цензурное, но употреблять его не стоит. Получается, что ты приняла на службу недостойного человека. Выпей кофе! И… Так! Ступай, угостись конфетами, которые мне из-за границы возят, я их никому пробовать до сих пор не разрешала. Коробка в спальне, в шкафу. Пусть тебя шоколадка утешит. И помни: я никого не угощаю своим любимым лакомством. Только тебя сегодня за твое отличное поведение. Умойся, успокойся и приступай к исполнению своих обязанностей. Иногда случается нечто такое, что невозможно исправить. Смерть – это навсегда. Лучше это принять и жить дальше. Мы не забудем Рози.

Кристина убежала. Лариса издала протяжный стон.

– Как трудно с людьми! Иногда я так устаю от необходимости кого-то поучать, что мигрень начинается. Вы, как начальница, меня поймете!

Глава 8

– Рози – собачка? – проявила я любопытство. – Или кошка?

– У нас нет животных, – ответила Лариса, – папу в далеком детстве овчарка за ногу цапнула. Остался шрам на голени на всю жизнь. Не хочу сказать, что отец боялся псов, просто ему не хотелось общаться с ними. После его кончины мама все равно не стала никого заводить. Розанна – кукла.

– Кукла? – в полном изумлении повторила я. – Просто игрушка? Но…

Я успела вовремя прикусить язык и проглотить слова: «Зачем собирать на ее похороны сотню человек и устраивать пышные поминки?»

Лариса встала.

– Пойдемте, покажу вам Королевство Шоколадного Пугала.

В полном недоумении я поспешила за дочкой Аглаи, и та, уверенно ориентируясь в хитросплетении коридоров, привела меня к двери. Все створки, мимо которых мы шли, были сделаны из цельного массива темного дерева. А та, перед которой мы сейчас стояли, неожиданно оказалась белой с золотыми вензелями. Посреди нее шла надпись: «Королевство Шоколадного Пугала». Рядом на стене желтела табличка: «Вход исключительно по приглашению».

Лариса нажала на блестящую ручку, я вошла внутрь и обомлела.

– Поразительное зрелище? – улыбнулась Сиракузова. – Да уж. Царство кукол. Зал разделен тематически. Дворец. Ферма. Мастерские. Больница, и так далее. В каждой части свои жители. Король, королева, принцы, принцессы, крестьяне, рабочие, врачи, больные…

– Везде мебель, инструменты, посуда, – восхитилась я.

– Обратите внимание, например, на ферму, – продолжала Лариса. – В ней несколько помещений. Спальня хозяев, на кровати муж. Кухня. Там мать семейства готовит. В детской сын и дочь. В сарае коровы, работники.

– Ничего подобного я никогда не видела, – призналась я.

– И не увидите, – улыбнулась Лариса, – Королевство живое, им занимается мама. Она кукол каждый день перемещает, спать укладывает по вечерам. Это ее дети. Интересный штрих, здесь на полу лежат ковры. Нигде в доме напольных покрытий более нет. У мамы аллергия на пыль. Но она боится, что какая-нибудь обитательница Королевства случайно упадет, разобьется. Мамочка член общества «Золотые дети», там собираются коллекционеры кукол. Они устраивают всякие праздники, например свадьбы. Недавно наша принцесса Лаура сочеталась браком с королевичем Владом. Мы устроили настоящий пир, созвали гостей. Мама несла к алтарю Лауру, а Неля, его владелица, Влада. Не сочтите нас сумасшедшими. Это просто игра, повод повеселиться. В Королевстве Шоколадного Пугала случаются только радостные события. Дни рождения, бракосочетания, помолвки, праздник основания государства. Ни войны, ни агрессии, ни нищеты, ни старости нет. Вот дети рождаются.

– Страна Эльдорадо, – вздохнула я.

– Да, – согласилась Лариса. – Смерть была всего один раз. Недавно от старости рассыпался глиняный Поль. Мама его много лет назад сделала. И вот сегодня Розанна. Но с ней трагическая ситуация. Почему название такое: Королевство Шоколадного Пугала? Мама уже упоминала, что мой отец, Николай Горелов, в юности работал мастером на кондитерской фабрике. Он делал фигурки из шоколада.

– Зайчики и Деды Морозы в разноцветной фольге, – обрадовалась я, – мне их традиционно на Новый год дарили. Всегда жалела есть подарок. Ну разве можно голову ему откусить!

– Это поточное производство, – пояснила Лариса, – шоколадную массу просто заливали в форму и штамповали, а папа – творец. В советское время тоже торты заказывали, стоили они намного дороже, чем простые бисквиты, считались роскошным подарком. Николай Горелов делал к ним украшения: фигуры, замки, кареты. А кое-кто заказывал не торт, а только, например, машину из шоколада! Как-то раз отец принес домой вот это!

Лариса показала на круглый столик у стены, на нем под высоким стеклянным колпаком стояло Пугало в клетчатых рваных штанах, голубой рубашке и красной шляпе.

– Я тогда только родилась, свидетелем события не была, – продолжала Лариса, – но мама эту историю мне не один раз рассказывала. У нее в юности была копна вьющихся волос, прямо стог. Как ни причесывай, торчат в разные стороны. Папа ее звал Растрепыш, Волосатик, Пугало любимое.

– Не очень ласково, – заметила я.

Лариса отошла к окну.

– Вы про Пугало? Прозвище может показаться грубым. Но маме оно нравилось, папа его с такой любовью произносил: Пугалко любимое, Пугалкина растрепыш… Если же она с отцом спорить начинала, то он ее называл Пугалище вредное. Сама история такова! Папа совершил какой-то проступок. Что он натворил, родители давно забыли. Отец чуствовал себя виноватым и решил оригинально извиниться, сделал из шоколада это Пугало. Конечно, мама его сразу простила, она сшила из тряпочек Пугалиху, вот, видите рядом сидит. И они с папой устроили парочке свадьбу. С этого началась мамина любовь к созданию кукол.

– Погодите, Аглая Борисовна их сделала сама? – ахнула я. – Все это! Все в зале?

Лариса кивнула.

– Если внимательно изучите Королевство, то поймете, многие его обитатели созданы из подручных средств. Вот, например, принцесса Зоя. Она из носочных.

– Из кого? – растерялась я.

– Деревня носочных, – повторила мой экскурсовод. – Я быстро росла, колготки постоянно становились малы. Мама использовала их для создания поделок, отрезала часть ступни, «ноги» набивала ватой, зашивала оба конца, получалось туловище. Дальнейшее зависело от ее фантазии. Вот единорог, которого она украсила разноцветными пуговицами. В советские времена мамочка пользовалась тем, что было под рукой.

– Потрясающе, – совершенно искренне восхитилась я.

– В перестройку папа основал свой бизнес, – пояснила Лариса, – наше материальное положение улучшилось. Мама получила возможность покупать хорошие материалы, осваивать разные технологии. Погибшая Рози сделана из керамики. В этом зале располагается само Королевство, а во дворе стоит небольшой дом, там мастерская, где непосредственно его жители рождаются. Мама еще и чинит их. Почти все настоящие собиратели кукол Аглаю Горелову знают, просят ее помочь, если кто-то у них сломался. Мамуля удивительный мастер, у нее золотые руки. То-то госпожа Елкина обрадуется, что Розанна умерла.

– Дама не любит кукол? – предположила я.

– Наоборот! Обожает их, тоже сама мастерить пытается, – поморщилась Лариса, – но у Елены Яковлевны в руках и одной сотой таланта нет. Лена просила Павла Горбатова: «Давай поженим твоего Феликса и мою Каролину». Паша, мой близкий друг, вежливо отказался: «Спасибо за лестное предложение, Каролина прекрасна. Да только Феликс помолвлен с Розанной, мы решили свадьбу сыграть в конце осени, когда весь народ из заграничных домов на зиму в Москву вернется. И вот…

Лариса не успела договорить, дверь распахнулась, в зал вбежала женщина, упала на колени и поползла по паркету, вытянув вперед руки.

– Лариса Николаевна, умоляю!

– Вы кто? – попятилась та. – Как попали в наш дом?

– Не увольняйте, – плакала незнакомка, – мы с голоду умрем! Муж у меня инвалид! Колясочник. Трое детей! Я не разбивала Розанну! Ей-богу!

Лариса отступила к окну, а я приблизилась к тетке.

– Варвара?

– Да-да!

– Вам лучше уйти.

– Нет, нет! Оставьте меня на работе! – закричала горничная и схватила меня за ноги.

В ту же секунду появилась Кристина.

– А ну пошла вон отсюда!

– Нет-нет! – твердила прислуга, вцепившись в мои лодыжки.

Я попыталась высвободиться, но побоялась применить силу, в зале много мебели, кукол, еще задену какую-нибудь, и она сломается. А у Аглаи уже случилось сегодня одно горе. Через секунду я сообразила, что мне лучше выйти в коридор, и стала медленно двигаться в сторону двери. Варвара поехала следом по полу, она по-прежнему не отпускала меня.

– Сейчас охрана прибежит, – пригрозила управляющая.

– Пусть! – громко заявила Варя. – Расскажу все честно. Я вошла в зал полюбоваться на красоту и увидела куклу на полу! Ее кто-то разбил.

– Немедленно покиньте зал, – велела Лариса, прижавшаяся спиной к подоконнику.

– А-а-а, – завизжала Варвара, – я не виновата! Совсем!

Управляющая зашла сбоку, наклонилась, схватила горничную за волосы и стала бить ее лбом о мои ступни. Я попыталась оттолкнуть Кристину от Вари, но потеряла равновесие и выпала через открытую дверь в коридор. Через секунду мимо пробежала Варвара. Даже человеку с моей спортивной подготовкой неприятно рухнуть на спину с высоты своего роста. Встала я не сразу, с трудом сделала пару шагов, вернулась в зал, увидела Кристину, которая сидела на полу, и Ларису возле нее. Хозяйка держала в руке синий дозатор.

Глава 9

– Тебе лучше? – спросила Лариса.

Кристина кивнула.

– Сейчас встану.

Потом она с кряхтением поднялась.

– Вот дрянь! Как она вернулась? Я сама мерзавку за ворота выпроводила! Пакость!

В зал заглянул крепкий парень в черной форме.

– Звали, Карина Михайловна?

– Отлично работаешь, Мирон, – рявкнула управляющая. – Первое. Я Кристина Михайловна. Не Карина. Второе. На тревожную кнопку я нажала давным-давно. Славная у нас охрана.

Секьюрити моргнул и сообразил поздороваться с хозяйкой:

– Здрассти, Лариса Николаевна. Я как услышал, что зазвенело, вмиг побежал. Далеко идти-то.

– Хорошо, что до утра успел, – съязвила управляющая. – Объясни нам, почему по территории бродят посторонние?

– Кто? – вытаращил глаза Мирон.

– Варвара.

– Так она своя.

– Ее уволили.

– А мне кто-нибудь об этом сказал?

– Я выпнула бабу за ограду! Сама турнула! – зашипела Кристина. – Каким макаром эта поганка вернулась?

Мирон вынул мобильный.

– Алло. Ворота? Ген, ты? Варьку, горничную новую, сегодня видел? Ага. Так. Угу. Да.

Охранник посмотрел на Ларису.

– Вот какая история, Катерина Михайловна…

– Кристина, – спокойно поправила управляющая.

– Ну да! – согласился Мирон. – Вы с Варей подошли к калитке. Генка из будки не выходил. А чего нервничать? Все свои. Через короткое время звонок в домофон. Верка!

– Кто? – не поняла Лариса.

– Ну, горничная.

– Варвара.

– Ага. Она Генке сказала: «Открой. Я забыла ключ в переднике». Он ее и впустил.

– Идиот, – выдохнула Кристина.

– Кто? – надулся парень.

– Ты. И Геннадий, вы оба идиоты, – обозлилась управляющая. – Дуру выгнали с работы!

– А нам об этом сообщили? – резонно спросил секьюрити. – Приказ: «Не впускать» озвучили? Что у вас тут случилось?

– Ничего, уходи, – скомандовала Кристина, – скоро с ума с вами сойду.

Лариса поморщилась:

– Мирон, вы свободны. Кристина, если вы не способны навести порядок, заставить прислугу работать как положено, если вам трудно, то можете уволиться. Но причитать при хозяйке о своих трудностях не стоит. Пойдемте, Татьяна.

Мы с Ларой вышли в коридор, она положила в карман платья дозатор и пояснила:

– Гомеопатический спрей. Хорош во многих случаях, при стрессе помогает. Мне очень жаль, что вы стали свидетельницей неприятной сцены. У вас есть еще вопросы?

– Да, – кивнула я. – У вашего мужа много врагов?

– Как у всех, кто достиг успеха, – ответила Лариса, – например, профессор Неменов, тот при каждом удобном случае говорит: «Массаж – пустое занятие. Толку от него нет. Не верьте хитрецам вроде Сиракузова. Владимир везде где ни попадя хвалебные оды массажу поет только по одной причине, он этим на жизнь зарабатывает. Лучше приходите в мою клинику». Но он открыто ненавидит мужа, поэтому не опасен. Те, кто нежно в глаза улыбается, мармеладные речи ведет, намного хуже. Сразу и не узнаешь, у кого за пазухой булыжник припасен. А почему вы спрашиваете?

– Сумасшедший не поднимет бизнес, – заметила я. – И договор о сотрудничестве с дьяволом существует в реальности. Он находится у нас в лаборатории. Или кто-то решил зло пошутить над Владимиром, или…

– Сатана существует в реальности? – попятилась Лариса.

– Нет. Просто кто-то знает, что привиделось вашему мужу много лет назад, и сейчас специально пугает его, это не дурацкий розыгрыш, а покушение на убийство, – уточнила я. – Владимир рассказывал, что нечистый ему о договоре ночью напомнил. Вы крепко спите? Может, кто-то и впрямь входил в спальню, но вы не заметили?

– У нас разные комнаты, – уточнила Лариса, – их разделяют два санузла, – попасть друг к другу мы можем по коридору или пройдя через ванные. Нет, я ничего не слышала. Татьяна… есть… одно обстоятельство. Мы скрываем его от мамы. Не надо разглашать то, что вы сейчас услышите…

Лариса открыла дверь.

– Прошу вас в гостиную. Я люблю Володю, моим родителям было безразлично материальное состояние зятя, главное – его отношение ко мне. Но… Ох! Как не хочется вам все сообщать… Мы обманули моих отца и мать. Понимаете?

– Нет, – ответила я.

Лариса села на диван.

– Мы сказали родителям, что моя свекровь умерла. Но мать Володи на момент нашей свадьбы была жива.

– Так, – протянула я.

– Она находилась в сумасшедшем доме, – совсем понизила голос Лариса, – мои родители толерантны, то, что у Вовы тогда денег было меньше, чем у моего папы, их не беспокоило. А вот психиатрическая болезнь матери жениха… это серьезно. Плохая генетика. Мы с Володей поразмыслили и решили: надо сказать моим родителям, что Наталья Ивановна на том свете. Папа собирался мне, единственной дочери, устроить пышную свадьбу. Но мы упросили его вообще ничего не делать. Не хотели видеть пьяные посторонние рожи. Просто сходили в загс. Информация о нашем бракосочетании, естественно, стала известна, кое-кто обиделся. Ну да мнение людей меня никогда не волновало. Понимаете? Плевать мне на тех, кто закусить хотел и не обломилось ему, а вот реакция мамы и папы очень даже беспокоила. Поэтому правду о сумасшествии Натальи Ивановны мы скрыли.

Лариса взяла шаль, висевшую на спинке кресла, и набросила ее на плечи.

– Мне никогда не приходило в голову, что муж способен… ну… вот… дьявол… и все такое. Только после вашего рассказа в голове лампочка зажглась, хотя, если учесть его генетику… Очень надеюсь, что Володя оклемается. Сейчас ведь шизофреников лечат?

– Да, – ответила я, – не являюсь врачом, но думаю, что человеку с психиатрическим диагнозом просто нужно пить таблетки. Хотя сейчас у вашего супруга основная забота – инсульт, а не состояние его психики. Наталья Ивановна содержится в частной клинике?

– Содержалась, – уточнила собеседница, – она не так давно на самом деле умерла. Жила в лечебнице, которая расположена неподалеку от Челя…

Лариса закашлялась.

– Простите, неподалеку от Челябинска. Володя отправился ее хоронить, вернулся очень нервный, плохо спал. Я предлагала ему сходить к врачу. Муж наотрез отказался. Возможно, на нервной почве у него глюки и начались. И в конце концов инсульт приключился. Думаю, все развивалось так. Давным-давно Вова заболел гриппом, от высокой температуры бред начался, ему привиделся дьявол. Тогда Наталья Ивановна уже вела себя странно. Ну да, она и в здоровом состоянии-то была не очень обычным человеком. Гадалка-психолог. Редкая профессия. Вышла замуж за мужика, который называл себя историком, а на самом деле…

Лариса махнула рукой.

– А что на самом деле? – спросила я.

– В СССР активно внедрялась форма заочного обучения, – пустилась в объяснения Лариса. – Приезжал в институт человек из провинции, сдавал кое-как вступительные экзамены, на оценки там не смотрели, всех зачисляли на первый курс. Пару недель студент слушал лекции, получал задания и спешил домой. Возвращался он на сессию. Опять неделя лекций, а потом учись сам дома. На работе ему обязательно отпуск на время экзаменов предоставляли. Оплачиваемый. Очень удобно для одиноких матерей, для тех, кто имел приличную работу, но без диплома карьера стопорилась. Но вы же знаете уровень такого образования? Ректор вуза, где числился Петр Яковлевич, хотел иметь личного шофера, а в штатном расписании водитель для него не предусматривался. И тогда ректор оформил Петра на ставку преподавателя.

– Отличная идея, – восхитилась я.

– Да, – усмехнулась Лариса, – обычный кучер стал профессором на кафедре истории. Петр Яковлевич любил читать, увлекался оккультными науками, собрал огромную библиотеку. Я с родителями мужа не встречалась, рассказываю вам это со слов Володи. Он рос в необычной атмосфере, в доме всегда был полумрак, горели свечи, тлели благовония. У матери в комнате было икон две стены. У отца сложились дружеские отношения с чертями. Петр Яковлевич с нечистой силой любил по ночам беседовать. У любого ребенка психика сломается. Вас еще удивляет, что Вове в бреду дьявол привиделся?

– Готова согласиться с вами, – кивнула я, – на фоне гриппа может разное померещиться. Но после первого общения с нечистым у вашего мужа началась полоса удачи.

Лариса постучала себя ладошкой в грудь.

– Вот он, лотерейный билет супруга. Я уже говорила, мама-папа меня обожали, а я потеряла голову от Сиракузова. Во время нашей первой встречи у Володи даже массажного стола не было.

– По документам господин Сиракузов во время свадьбы уже был бизнесменом, – возразила я.

Лариса сбросила шаль.

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Конечно, – улыбнулась я.

Лариса наклонила голову.

– Так, чтобы как в реку с моста упасть? С дрожащими ногами? Желанием постоянно находиться рядом с мужчиной, говорить ему: «Обожаю тебя». Не есть, не пить, не спать, только о нем думать? Ну как в песне: «По морозу босиком к милому ходила»? Только увидела его и пропала? Вот такое чувство испытывали?

– Нет, – призналась я, – мой муж добрый, заботливый, умный, с ним мне интересно. Всегда меня поддержит, найдет правильные слова, никогда меня не ругает, не воспитывает. Я не думаю о деньгах. Работаю не потому, что в семье средств не хватает, а из любви к делу, которым занимаюсь. Я своего мужа ни на кого не променяю. Но по морозу босиком к нему не побегу. Разве что в исключительной ситуации, если жизни супруга будет угрожать опасность. Тут я даже из самолета выпрыгну. А от эмоций не помчусь, ноги пожалею, сапоги надену.

Лариса вздрогнула.

– Вы не знаете, что такое страсть! А вот я с ней знакома. Сразу, как только увидела Володю, решила: или он мой, или ничей. Сначала ум потеряла, втихаря в подмосковных пансионатах номера нам снимала. Отец мои расходы не контролировал, знал: дочь пить водку, баловаться наркотиками не станет. Я была примерной. Понимаете? Ларочка всегда-всегда-всегда хорошая девочка! Не было со мной проблем. Ни одной! Никакой! А я понимала: нищий Вова папе не зять. Отец его будет считать охотником за богатой невестой. Поэтому я продала ожерелье, родителям наврала: «Потеряла, сняла шубку, а колье нет, наверное, застежка расстегнулась!»

На вырученные деньги Вова открыл маленький центр массажа, и к нему вдруг народ повалил. По большому счету он сам дело поднял. Я ему только толчок дала. Через несколько лет Володя владел уже пятью салонами, тогда мы сделали вид, что познакомились на дне рождения у общего знакомого.

– А на самом деле где встретились? – полюбопытствовала я.

Лицо Ларисы на секунду дрогнуло.

– В метро. Ехали в одном вагоне.